13. На стр. 16 напечатана небольшая статья польского журналиста Вальдемара Мяськевича/Waldemar Miaśkiewicz, которая называется:
НОСИТЕЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СЛАБОСТЕЙ
(Nosiciele ludzkich słabości)
Козлик Матолек, Титус и Еж Ежи — иконы польского комикса. Мы смотримся в них, как в зеркало, и -- о диво! -- узнаем самих себя.
Первым был Эзоп. Анимализацию литературы продолжили Лафонтен и Игнаций Красицкий. Сегодня герои такого типа доминируют в мультфильмах, да и музе комиксов они тоже нравятся. Думается, что именно это последнее искусство, суть которого состоит в том, чтобы преувеличить и подчеркнуть черты характера героя, превратив его в графический символ, который смогут прочитать как можно больше читателей, и является наиболее подходящим для изображения сказочных животных персонажей. Отдельным чертам человеческого характера и даже целым народам приписывались те или иные животные. В таких облачениях могут быть представлены очень сложные темы, такие как Холокост («Маус») или расизм и маккартистская охота на ведьм («Блэксад»).
Животные как люди
За несколько десятилетий существования комикса также и в Польше появились животные, некоторым из которых удалось стать постоянной частью культуры. Среди известных знатокам следует упомянуть собаку Бобика, нарисованную ЕЖИ ФЛИСАКОМ (Jerzy Flisak),
бегемота Гуцë и пса Цезаря БОГДАНА БУТЕНКО (Bohdan Butenko).
Лишь немногие из них подверглись облагораживанию, каковым представляется сосуществование в общественном сознании. Наиболее известны Козлик Матолек и обезьянка Фики Мики авторского дуэта МАРИАНА ВАЛЕНТИНОВИЧА и Корнеля Макушиньского -- обе истории неоднократно переиздавались.
Город Пацанув поставил Козлику памятник,
а некоторые тексты из книжечек вошли в состав языка польской поп-культуры. Прославилась также обезьяна Титус, которую неустанно рисовал на протяжении 53 лет ХЕНРИК ХМЕЛЕВСКИЙ (Henryk Chelewski).
Несколько поколений поляков были воспитаны на концепции очеловечивания забавного шимпанзе, а недавно переизданные в виде репринтов первые издания 25 альбомов позволили многим родителям приблизить частичку своего детства к своим потомкам.
Добро пожаловать в джунгли
Наследником Титуса для следующего поколения читателей стал Еж Ежи Рафала Скажицкого и ТОМАША ЛЬВА ЛЕСНЯКА (Tomasz Lew Leśniak).
За шестнадцать лет своего творческого существования этот колючий герой прошел большой путь как в графическом, так и в сценарном плане. ЛЕСНЯК от простой схематической линии добрался до характерного, узнаваемого стиля, интересно составленных панелей и хорошей колористики. Скажицкий же перешел от монопанелек, обусловленных цикличностью газетных изданий, к полному метражу. Сам герой из сказочного истребителя драконов и защитника дев превратился в циничного обличителя и критика польской действительности. Как это ни парадоксально, но более широкие социальные взгляды Еж Ежи приобрел под воздействием крепкого алкоголя и курения травки. В настоящее время Еж обосновался в Варшаве, познакомился со многими интересными людьми (дресярами, скинхедами, полицейскими, членами городской стражи, представителями преступного мира, политиками, журналистами — список можно продолжать), предпочел невинным юным девам (много)опытных женщин и снимается в фильме. Анимация с Ежи в главной роли уже на подходе и обещает быть как минимум интересной. Несомненно то, что мы услышим о Ежи еще не один раз и узнаем о нем много чего интересного.
Во времена свободного рынка у Ежи не было большой конкуренции — горилла Танк ФИЛИПА МЫШКОВСКОГО (Filip Myszkowski),
неопознанной породы Фидо и Мел МИХАЛА СЛЕДЗИНЬСКОГО (Michał Śledziński),
а в середине 90-х давал советы читателям заяц Киц Красавчик (Радослава Клечиньского и СЛАВОМИРА ЕЗЕРСКОГО/Sławomir Jezierski) --умный, дерзкий и острый на язык любитель моркови.
По прозаическим причинам (создатели комиксов тоже едят, мечтают о красивых женщинах и красивых машинах) он ушел в тень.
Возможно нечто новое о том, что касается говорящих животных, сможет сказать Мишка Миша (Miś Misza).
Хотя его имя кажется построенным калькированием Ежа Ежи, при чтении становится ясно, что он стремится на рынок, захваченный абсурдными комедиями а-ля «Голый пистолет» и «Заряженное оружие», а в нише комиксов такими бестселлерами, как «48 страниц» Роберта Адлера и ТОБИАША ПËНТКОВСКОГО (Tobiasz Piątkowski) или «Хомяк Гибели» ПАВЛА ЗЫХА (Paweł Zych). Комикс ПАВЛА КЛУДКЕВИЧА (Paweł Kludkiewicz) — отличное развлекалово, полное отсылок к топосам поп-культуры, комедия, вызывающая взрывы неконтролируемого и непринужденного смеха. Сможет ли симпатичный медвежонок войти в пантеон немногочисленных знаменитостей польских комиксов? Как обычно, читатели проголосуют своими кошельками. Таков закон джунглей, животные знают его лучше всех прочих.
12. В рубрике “Publicystyka” напечатана также статья польского переводчика с английского языка Петра Холевы/Piotr W. Cholewa, которая носит название:
Год Одиссеи
(Rok Odysei)
2010 год — второй год Одиссеи. Вот уже десять лет мы можем сравнивать видения будущего, представленные в цикле «Одиссея» Артура Кларка, с реальностью. Насколько они исполнились? Почему все еще так очаровывают читателей?
Еще в начале 1970-х, в моем детстве, я ходил в кино на фильм «2001: Космическая Одиссея», и дата происходящего в фильме мыслилась мне настолько отдаленной в будущее, что все, что Кубрик хотел показать зрителям, казалось реальным. За несколько лет до этого я услышал в прямом эфире «The Eagle has landed” – «Орел приземлился» — одну из двух самых известных фраз в истории космических исследований.
Я видел, как Нил Армстронг спрыгнул с лесенки на Луну. И я был уверен в том, что орбитальные станции, космические паромы, пассажирские рейсы и планомерное исследование Луны—все это вот-вот наступит. Не наступило.
Тысяча лет в космосе
Тем более поразительны фантазия Кубрика и пророческое видение Кларка.
Их два, потому что фильм «2001: Космическая Одиссея» (1968) снят по мотивам рассказов Артура Кларка «Часовой» (“The Sentinel”, 1951)
и «Встреча на заре» (“Encounter in the Dawn”, 1953)
— в далекой предыстории черный кубоид ускоряет развитие homo sapiens. А роман является результатом совместной работы Кубрика и Кларка над сценарием.
Особенно впечатляет фильм масштабом эффектов – достигнутых еще «естественными» методами, без использования компьютеров. Несмотря на это, удалось показать невесомость, космическую станцию и межпланетный полет. Кларк также уделил большое внимание реалистичности сцен, поэтому, когда корабль «Дискавери» летит к Юпитеру, несмотря на то, что его двигатели лучше тех, которые используется сейчас, это занимает много времени, и часть экипажа путешествует в состоянии криосна. Огромное впечатление производит – и ныне все еще фантастический -- компьютер HAL 9000, который чудесным голосом Дугласа Рейна объявляет, что люк открывается или поет «Дейзи, Дейзи» в драматической сцене.
Наверное никто не нуждается в напоминании содержания «Одиссеи 2001 года», но на всякий случай и очень коротко: на Луне исследователи находят черный монолит (параллелепипед с пропорциями сторон 1:4:9), который после прикосновении к нему посылает сильный сигнал в сторону Юпитера.
Туда летит земной корабль, чей разумный бортовой компьютер учиняет бунт, что приводит к гибели всех членов экипажа, кроме Дэйва Боумена. Он приземляется и становится... Тут существует множество интерпретаций: мессией, посредником между нами и инопланетянами, зародышем новой, высшей цивилизации.
Продолжение фильма и книги – «2010: Космическая Одиссея» (в киноверсии просто «2010») – другая тема и другая поэтика. Доминирующий мотив – политика. Чтобы добыть данные с корабля «Дискавери», нужно поспешить, поэтому американцы и русские предпринимают совместную экспедицию на корабле «Леонов». Они находятся на орбите Юпитера, когда на Земле возрастает напряженность, угрожающая войной, что, конечно, влияет на атмосферу на корабле. В фильме полностью игнорируется виток сюжета, посвященный присутствовавшей в романе китайской экспедиции, прилетевшей ранее, осуществившей успешную посадку на спутнике Юпитера, Европе, обнаружившей существование инопланетной жизни – и потерпевшей крах.
Земляне также получают требование от инопланетян: «Все миры ваши, кроме Европы: не пытайтесь посадить на нее ваш корабль». Благоразумный совет, в чем убедились китайцы.
Дэвид Боуман появляется как бестелесная личность, что-то вроде образца наблюдаемого инопланетянами человечества. А размножающиеся в геометрической прогрессии монолиты вынуждают Юпитер трансформироваться в новую звезду, которую человечество называет Люцифером.
Со времени публикации первой части «Одиссеи» прошло четырнадцать лет (1968—1982). Расстановка основных сил на Земле несколько изменились, изменились также технологии и настроения. Третья часть, «2061: Космическая одиссея», вышла из печати спустя шесть лет после издания второй, при этом сюжет перенесён более чем на полвека вперёд.
Доктор Флойд (один из героев предыдущих частей, который после аварии пребывал на орбите) отправляется к комете Галлея (скорее c образовательными, чем исследовательскими целями), но его корабль оказывается вынужденным изменить направление полета и лететь к запретной Европе, чтобы спасти экипаж другого корабля, совершившего там вынужденную посадку. Оказывается, что на спутнике Юпитера (а теперь планете новой звездной системы) появилась уже жизнь, астронавты также обнаружили там большой монолит.
Четвертая и последняя часть «3001: Последняя Одиссея» была создана лишь десять лет спустя, но действие сюжета происходит в следующем тысячелетии, автору явно надоели короткие дистанции. Он оживил найденного в космосе астронавта Фрэнка Пула – астронавта, тысячу лет назад выброшенного в открытый космос (из-за действий HAL 9000), а поскольку тело было заморожено, астронавта реанимировали методами 3001 года. Астронавт знакомится с миром, что дает автору возможность показать произошедшие в нем изменения. Человечество колонизировало Ганимед и Калипсо – бывшие спутники Юпитера, ныне планеты Люцифера. Землю окружает по экватору кольцо постоянной космической станции, соединенное с поверхностью планеты четырьмя лифтами. На Европе уже возникла биосфера, и оказывается, что монолиты – это сильно развитые компьютеры, которые вдобавок решают уничтожить человечество (как агрессивную и опасную расу). Катастрофу удается предотвратить, заражая монолиты специальным компьютерным вирусом.
Ну и, пожалуй, хватит пересказа. Я взял на себя смелость заняться им лишь потому, что у меня сложилось впечатление, что «Одиссеи» сегодня немного забыты. Незаслуженно забыты.
Пророчества Кларка
Что вызывает восхищение в серии «Одиссея...» — это, несомненно, размах и склонность автора попытаться предсказать воистину отдаленное будущее.
Попытки Кларка предсказать политические явления оказались скорее неудачными. Он не предвидел, что в 2010 году Советского Союза больше не будет (в 1982 году об этом было трудно догадаться). Если бы он смог такое предвидеть, роман наверняка выглядел бы иначе, поскольку конфликт холодной войны является одной из главных осей сюжета. Интересно, что Кларк не предсказал и падение апартеида в ЮАР -- в 2061 году он вспоминает, что в 2030 году черное население страны восстало, создав Соединенные Штаты ЮАР, белые бежали, забрав с собой большую часть богатства, но граждане новой страны быстро восстановили утраты благодаря эксплуатации обильных месторождений алмазов. В 1987 году, когда книга была опубликована, апартеид все еще функционировал, хотя до официального его краха оставалось едва семь лет. Это всего лишь примеры, когда дело касается политики. Артур Кларк не был дальновидным пророком и неправильно оценивал темпы исторических изменений.
Однако технологии... это совсем другая история.
Стоит напомнить, что Кларк уже в 1945 году писал об использовании спутников связи на геостационарной орбите. Это одно из немногих его предсказаний, которые сбылись при его жизни.
Но уже в первой части «Одиссея» появились упомянутые выше орбитальные станции, которых до сих пор не существует. МКС выглядит совершенно иначе нежели (считающееся каноническим решением Кларка) огромное кольцо, в котором гравитация имитируется центробежной силой. Идея требует для реализации соответствующих размеров и материалов, которые пока довольно дороги, поэтому на Международной космической станции до сих пор люди живут в состоянии невесомости.
В 2001 году (по мнению Кларка) поселения на поверхности Луны и исследовательские экспедиции по меньшей мере на Марс должны стать уже обыденными. По разным причинам из этого ничего не вышло в указанное как первой, так и во второй «Одиссеей» время. Есть ли у нас шанс на такие достижения в 2061 году? Трудно быть оптимистом -- денег ни на что не хватает, а это недешевые затеи. Все больше и больше окон для марсианских экспедиций потихоньку закрывается, флотилия шаттлов выводится из эксплуатации, а общественное мнение говорит, что тратить деньги на подобные вещи не стоит. Уже вскоре на поле боя останутся только русские со своей ракетой «Энергия» и китайцы -- новички в игре, к тому же очень амбициозные. Можно надеяться, что именно конкуренция с Китаем подтолкнет Россию и США к более энергичным действиям. Однако рассчитывать на пилотируемый полет к Юпитеру или Сатурну сложно. Ну и, что неудивительно, – Кларк предсказал значительное развитие ядерных или термоядерных корабельных двигателей, которые должны появиться уже в 2001 году и в дальнейшем совершенствоваться. Они так и не появились и, несмотря на многочисленные (умозрительные) проекты двигателей межпланетных космических кораблей, остаются лишь теоретически возможными — хотя ионные двигатели в различных вариантах уже использовались в космических зондах («Deep Space 1» в 1998 г., «SMART-1» в 2003 г. и др. ).
Одним из самых интересных и сложных персонажей на борту корабля «Дискавери» в романе «2001: Космическая Одиссея» стал компьютер HAL 9000, реализовавший известный и повсеместно распространённый фантастический мотив — искусственный разум, однако для нас это все ещё будущее, Согласно классической шутке, подлинный искусственный разум, по мнению экспертов, всегда опережает нас на пятьдесят лет. Ну вот пятьдесят лет почти прошли, но в реальной перспективе у нас скорее нет шансов даже на наличие такого компьютера, который будет общаться с нами на естественном языке – пусть даже лишенного разума и самосознания. В утешение следует заметить, что наши компьютеры не могут взбунтоваться, даже если часто кажется, что они именно это и делают.
Гибернация (криосон) — еще одна проблема. Ведь известно, что космические экспедиции длятся очень долго, а космонавты дышат и едят, и припасы для них весьма много весят. Путешествие в состоянии криосна кажется разумным решением, хотя и не лишено риска (астронавты на «Дискавери» так и не проснулись). Однако на данный момент погружение человека в криосон не кажется возможным даже в более или менее обозримом будущем.
И наконец мы подходим к одной из самых красивых в концептуальном отношении и в случае своей реализации способной, вероятно, оказать наибольшее влияние на наше развитие идее Кларка — космическому лифту (на самом деле Кларк лишь популяризировал идею, принадлежащую Константину Циолковскому, высказавшему ее уже в 1895 году).
Вкратце, идея состоит в том, чтобы с геостационарной орбиты спустить на Землю кабель (точнее два кабеля) и разместить на них кабины лифта. Тогда для подъема на орбиту можно использовать вес спускаемых грузов и сэкономить множество энергии. Проблема в кабеле, который не порвется под собственной тяжестью на длине 36 000 км (это крайне сложно, даже если гравитация не такая сильная по всей длине, как на поверхности планеты). Возможно, решением станут углеродные нанотрубки. но пока они слишком коротки. Кларк как раз трезво оценивал сложность проекта -- в цикле «Одиссея» космические лифты появляются не в 2010, и даже не в 2061 году. Только в 3001 году — почти через тысячу лет — человечество сможет реализовать такую идею.
Строитель миров
Так что же делает цикл романов Кларка уникальным? Ведь это не множество нереализованных технических прогнозов. Кларк был очень реалистичен в своих предсказаниях. Ему удалось создать впечатление, что описываемые им конструкции и структуры, если они еще и не существуют, находятся в едином шаге доступности, до них рукой подать. И они, безусловно, возможны. Мы не ожидаем, что показанное в «Звездном пути» или «Звездных войнах» когда-нибудь сбудется, но не сомневаемся в том, что предсказанное Кларком сбудется. Конечно, это случится не так, как описано в «Одиссеях» -- в Солнечной системе, вероятно, нет черных монолитов, которые направляют развитие цивилизации, поддерживают эволюцию перспективных видов (и, следует надеяться, не уничтожают менее перспективные). Но автор позаботился o видимости реализма – долгое пребывание в полете, гравитация, скафандры… Это внимание к деталям выделяет его среди целой массы других творцов. Кларк, возможно, и не был великим в литературном отношении писателем, но он блестяще конструировал миры, и его твердая научная фантастики была действительно твердой и научной (хотя он писал и другую – вспомним хотя бы великолепный рассказ «Девять миллиардов имен Бога»). Некоторые говорят, что такая «твердость» свидетельствует об отсутствии размаха и полета воображения. Они ошибаются.
Упомянем здесь еще одну книгу Кларка -- «Снега Олимпа». Это научно-популярный текст о покорении и терраформировании Марса во временном масштабе, достигающим сотни тысяч лет. Импульсом к написанию была игра с программой VistaPro, которая используется для моделирования поверхности, описываемой с помощью горизонталей.
Сбудется ли предвидение автора, сказать сложно. Тысячи лет развития нашей цивилизации – это, конечно, больше, чем мы можем себе представить. Но и из «Одиссей», и из других текстов этого автора (в том числе и из «Снегов...») можно вычитать последовательный оптимизм и веру в человечество, убежденность в том, что цивилизация развивается и будет развиваться, или, точнее, в том, что мы и дальше будем хотеть развиваться. Девизом его творчества и, вероятно, также его жизненной философии, вероятно, могут послужить последние предложения его дебютного рассказа «Спасательный отряд» (“Rescue Party”,1946). Вот что говорит о людях технологически продвинутый инопланетянин:
«-- Что-то мне подсказывает, что это очень энергичный народ. Лучше быть с ними повежливее. Ведь наше численное превосходство не так уж и велико – всего миллиард против одного…
Ругон рассмеялся в ответ на шутку капитана. Двадцать лет спустя эти слова уже не казались смешными».
Сейчас мы как раз переживаем второй год Одиссеи, первый был в 2001 году -- когда Силезский клуб любителей фантастики организовал «Полкон» в Катовице (не в одиночку, конечно, это совместное мероприятие трех фэндомов: польского, чешского и словацкого). Наверное, даже ранее, чем в третьем году Одиссеи (2061) удастся провести Уорлдкон в Польше. А в четвертом, кто знает? Это почти тысяча лет, возможно, Галактикон — преувеличенное предсказание, но, по крайней мере, можно ожидать общесистемного Соларкона.
Когда-то, накануне космической эры, казалось, что мы находимся буквально в одном шаге от космоса: достаточно лишь оторваться от Земли и преодолеть гравитацию -- и можно летать между звездами.
В "пальповых" романах отца жанра космической оперы Э.Э. «Дока» Смита (E.E. “Doc” Smith) межпланетные ракеты летают на большие расстояния благодаря неким, подробно не описанным, передовым технологиям, но некоторые из этих ракет также оснащены новейшим оборудованием… дизельными двигателями. Как будто внеземная экспедиция была походом по магазинам.
Между тем, как говорится в путеводителе «Автостопом по Галактике» Дугласа Адамса (Douglas Adams), «космос велик. Он просто огромен. Вы даже не поверите, насколько он умопомрачительно громаден. Возможно вам покажется, что от вашего дома далеко до аптеки, но это расстояние просто ерунда в сравнении с космосом».
В эссе «Самое дальнее путешествие» Айзек Азимов (Isaac Asimov) рассчитывает время, необходимое для преодоления космических расстояний — технология, которой располагает НАСА сегодня, позволит нам достичь ближайшей звезды примерно через 1000 лет, но даже если – что невозможно — у нас будет возможность двигаться со скоростью света, путешествие будет длиться ужасно долго.
Вывод такой: жёсткий реализм удерживает нас на Земле, но фантазия позволяет, хм, дать волю воображению. Писатели охотно пользуются этой возможностью. Филип Дик (Philip K. Dick), большой знаток дешёвых прибамбасов бульварной научной фантастики, устами персонажа романа «Шалтай-Болтай в Окленде», фаната фантастики, обращает внимание читателей на эти проблемы:
«Знаете, парни, которые пишут о таких вещах… об этих ракетных кораблях, машинах времени и сверхсветовых перемещениях, обо всей этой муре. Хочешь отправить героя на Марсе, говоришь что-то вроде: “Он включил автоматические высокомощные реактивные дюзы”. Этот Андерсон не так уж плох, но вот некоторые – просто нечто. Шныряют по всей Вселенной. Должно быть, писать эту чепуху очень просто: высасывают ее из пальца, и все».
Реализм можно найти в фантастике космического «ближнего прицела», ярким примером которой является «2001: Космическая Одиссея» Стэнли Кубрика, отличающаяся от типичного космического приключения тем, что не похожа на мультфильм с Гуфи и Дональдом Даком.
Здесь не шастают с планету на планету, но чувствуется чудовищность расстояния -- космическое путешествие к Юпитеру занимает долгие месяцы. И все выглядит реалистично. Но под «реалистичностью» следует понимать – убедительно.
Давайте посмотрим на «Ностромо», корабль из «Чужого» Ридли Скотта. Современное киберпанку произведение показывает грязь и износ технологий. Именно так и должна выглядеть космическая буровая платформа. Можно поверить.
]
Более-менее, пока не задасться вопросом о расстоянии и времени, которое понадобится «Ностромо», величественно плывущему по космосу космическому кораблю, на то, чтобы выполнить задание и о рентабельности всей операции. К счастью, на обед, блюдами которого являются члены экипажа, приходит Чужой, и нам не хватает времени на такие размышления.
Потому что на самом деле это тот самый момент, когда космос становится интересным. Это можно увидеть в творчестве Станислава Лема (Stanisław Lem), которого некий назойливый инженер Мамонь обвинил в ошибках в его расчетах.
Когда суть заключается в человеке – перед лицом Чужого, перед лицом вызова, перед лицом его человечности, следует послать инженера Мамоня куда подальше. Для всего жанра космической оперы космос стал гаджетом, театральным фоном, сценическими помостками и так далее. Речь идет не о том, как летать, на чем летать и возможно ли это вообще, а о том, как создать соответствующую сценографию для рассказываемой истории.
Магия технологии
Незнание – благословение, знание связывает руки. С тех пор как мы рассмотрели Луну со всех возможных сторон, на ней нет места старым добрым селенитам (разве что для Лунной Волшебницы местечко найдется). С тех пор, как мы уяснили себе, насколько огромен космос, у нас нет возможности прыгнуть в хромированную аэродинамическую ракету с обложек журналов Хьюго Гернсбека, чтобы полететь на планету Монго вместе с комиксным героем Флэшем Гордоном. Или посетить «Запретную планету», подлетев к ней на летающей тарелке. Необходимо было изобрести новые «высокомощные дюзы» (гиперпространственные прыжки, звездные врата) и залежи различных «кейворитов» (типа «унобтаниума» из «Аватара»). Или Добрых Зеленых Дядюшек, оставивших в наследство некоторые космические технологии – вроде Хичи из цикла «Врата» Фредерика Пола (Frederick Pohl).
Сегодня кажется забавным еще один текст упомянутого выше Айзека Азимова, в котором он различает аббревиатуры «sci-fi» и «s.f.». Первые должны означать «слабую» фантастику в духе фильмов о Годзилле, вторые — настоящую, твердую научную фантастику, примером которой может служить… «Звездный путь»!
Именно «Звездный путь» и чудесные варп-двигатели космического корабля «Энтерпрайз», способные разгонять его до скоростей, во много раз превышающих скорость света, о невозможности чего написана длинная статья в Википедии. Когда капитан Кирк заказывает варп-скорость в машинном отделении, он верит в науку, которая когда-нибудь, хотя мы еще не знаем как, решит эту большую проблему. На данный момент наше незнание можно замаскировать техно-болтовней, включая в нее лекции по теории Эйнштейна или новейшим идеям теоретической физики.
Ибо, если, например, Митио Каку написал научно-популярную книгу «Гиперпространство», то он предоставил этим самым право капитанам звездных крейсеров использовать таковое гиперпространство!
И это не имеет ничего общего с магией, о которой говорил в своей знаменитой шутке Артур Кларк (Artur C. Clark), не так ли? «Любая достаточно развитая наука неотличима от магии?» Не так.
Как кто-то заметил, это также мало чем отличается от волюнтаристского решения сюжета. Поэтому следует отдать дань уважения авторам так называемой твердой научной фантастики, которые, по крайней мере, стараются в своих работах руководствоваться текущим состоянием знаний и изобретать собственную вымышленную физику, максимально придерживающуюся правил.
Возьмем, например, колонизацию, ведь в космос человека тянет (сразу после удовлетворения его любопытства и желания развлечься) мечта о завоевании новых жизненных пространств и расселении на других планетах. На этом этапе близкая к пальп-литературе космическая опера просто-напросто покажет крупным планом галактику, наполненную обитаемыми планетами (причем каждая из них будет отличаться какой-то деталью — здесь живут воины, а там — потомки португальских католиков). Между тем, твердая научная фантастика, такая как трилогия Кима Робинсона (Kim Robinson), займется рассмотрением научных и социальных аспектов использования Красной планеты для заселения ее людьми.
Фантасты могли идти рука об руку с наукой до тех пор, пока их мечты не заходили слишком далеко. Но эскапистская литература руководствуется своими правилами.
Двумерники в космосе
Возможно, человек просто не может постичь размеры космической бездны (ведь если бы он мог, то сошел бы с ума). И писатели-фантасты -- всего лишь люди и смотрят на космос с человеческой точки зрения. Они мыслят в двух измерениях (влево-вправо, вверх-вниз), потому что, проводя всю свою жизнь во власти гравитации, пытаются понять неизвестные вещи, сравнивая их с чем-то знакомым. Именно поэтому в рассказах о космосе так часто калькируются морская проза и морская терминология – космическое пространство напоминает человеку океан. Термин «космический корабль» вводит в заблуждение.
Самый яркий пример — цикл романов о Хонор Харрингтон Дэвида Вебера (David Weber), практически пересказ приключений Горацио Хорнблауэра (вымышленного офицера Королевского флота периода наполеоновских войн из книжного цикла К.С. Форестера). У Вебера космические корабли стреляют, повернувшись друг к другу (враг к врагу) бортами, как старые парусники.
Подобные сцены, впрочем, мы могли видеть и в «Звездных войнах». Там бои истребителей X-Wing были смоделированы по записям воздушных боев, как в японской анимационной космической опере «Космический линкор Ямато», в которой заглавный корабль, кстати, был перестроен из настоящего морского корабля. И потребовался юный гений Эндер из книжного цикла Орсона С. Карда (Orson Scott Card), чтобы открыть ужасную правду: в космосе, в трехмерном пространстве нет ни верха, ни низа.
Человеку в космосе неуютно. Ему там холодно, нечего есть – одни лишь беды да хлопоты. Неудивительно, что новейшая тенденция космической фантастики заключается в том, чтобы оставить исследование космоса скучающим постчеловеческим существам. Например, дукаевским фебам из «Совершенного несовершенства» (Jacek Dukaj “Perfekcyjna niedoskonałość”), мастерящим нечто в инопланетных физиках с помощью инструментов пространственно-временной инженерии.
Так что, может быть, космос не предназначен для нас, людей, может, лучше пока просто не думать об этом? Мы живем в таком времени, когда путешествие на Луну — событие далёкого прошлого и космонавт может стать героем реалистического, бытописательского фильма («Terms of Endearment», 1983, «Язык нежности»).
«Космические ковбои» (“Space Cowboys”, 2000) Клинта Иствуда — это не space western, а реалистичная кинокартина о последней миссии группы пожилых астронавтов. Будущее было вчера.
Назад к звездам?
Как и предсказывал Станислав Лем, человечеству (или также избирателям) эти темы наскучили.
Осталось всего несколько энтузиастов, для которых космос — это фантастическая страна, некое компьютерно построенное Средиземье. Ищущие острых впечатлений богачи платят миллионы за туристические полеты на орбиту (хотя цены, похоже, уже падают). А у тех, кто смотрит на небо через все более совершенные телескопы, настоящая «2010: Космическая Одиссея» — это миссия электронных глаз и ушей. Семь лет назад приглашенным гостем Полкона была Инге Хейер, астроном, занимающаяся поиском новых планет, о чем она страстно рассказывала на конференции.
Она также вела вторую панель, посвященную «Звездному пути». Там все было пронизано тоской по фантастическому посещению всех этих пятнышек на компьютерных распечатках карт звездного неба.
И такая тоска вряд ли уйдет. Люди в глубине души таковы, какими их описал Грег Иган в «Карантине» (Greg Egan “Quarantine”, 1992), где звезды погасли, когда Землю окружил непроницаемый барьер.
И это чувство замкнутости было невыносимым. Поэтому, хотя достижимое для завоевания космическое пространство ужасно сократилось, мы не перестанем мечтать и строить планы.
Вот уже на Луне (что была показано в фильме «Луна») разрабатываются залежи гелия-3, а нового президента Кеннеди все еще дожидается Марс. Не сегодня, не завтра, но когда-нибудь. Когда-нибудь мы туда вернёмся.
11. Напечатанная на стр. 4—6 статья польского журналиста Михала Висьневского/Michał Wiśniewski носит название:
ВОЗВРАЩЕНИЕ со ЗВЕЗД
(Powrót z gwiazd)
От Жюля Верна до фильма «Луна» -- космос всегда увлекал человечество, стимулировал воображение и побуждал к фантазированию. Видения космического пространства и путешествий к звездам менялись, как в калейдоскопе.
Жюль Верн все тщательно продумал, когда в 1865 году опубликовал забавный роман «С Земли на Луну», а четыре года спустя его продолжение «Вокруг Луны».
Раньше экспедиции совершались в условиях полного неведения – изобретение телескопа позволило распознать Луну как небесное тело, подобное Земле, куда — почему бы и нет? – можно полететь, но и все на этом. Поэтому на Луну летали: на гиппогрифе (как Орландо Фуриозо, он же Неистовый Роланд Лудовико Ариосто),
с «помощью» черта (пан Твардовский),
используя фейерверки («Путешествие на Луну» Сирано де Бержерака, 1657),
воздушный шар («Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля» Эдгара Алана По, 1835, с компрессором, превращающим вакуум в воздух)
или на искусственных крыльях. И вот тут талантливый француз взял да и предсказал, что на Луну полетят из Флориды, а возвращаясь, приземлятся (приводнятся?) в Тихом океане.
Правда, вместо ракеты «Аполлон» Жюль Верн использовал гигантский снаряд, выпущенный из пушки, и описание путешествия не выдержало испытания временем и столкновения с научными открытиями,
но все равно идеи Жюля Верна и сегодня выглядят лучше, чем идеи его английского коллеги, Герберта Уэллса.
Этот англичанин придумал для нужд романа «Первые люди на Луне» (1901) космический корабль, движущийся благодаря кейвориту, де-факто магическому веществу, устойчивому к воздействию гравитации.
На Серебряном шаре
Экспедиция героев Жюля Верна, как следует уже из названия второй части, не увенчалась успехом. Его дело, уже в серьезном тоне, продолжил наш соотечественник Ежи Жулавский (Jerzy Żuławski). В романе «Рукопись с Луны» (1903), открывающем трилогию «На Cеребряном шаре», фантастический замысел Жюля Верна нашел реализацию -- через сто примерно лет после смерти автора.
В вымышленном дневнике описана драматическая судьба экипажей двух снарядов (выстрелянных из большой пушки, расположенной в Конго). И хотя описание лунной атмосферы (не говоря уже об описании обитаемой обратной стороны земного спутника) не совсем правильное, одно Жулавский уловил превосходно: космос — место суровое и недружелюбное.
Эдгар Райс Берроуз (Edgar Rice Burroughs), отец Тарзана и цикла приключенческих романов о Марсе (первый том вышел в свет в 1917), придерживался иного мнения.
Его герой, бывший солдат Гражданской войны, использует индийскую магию (что является отличием от книг Жюля Верна, полных математических расчетов) для перемещения на Красную планету. А планета эта оказалась точно такой, какой ее представлял тогдашний знаменитый астроном Персиваль Лоуэлл -- подобной умирающей Земле. Берроуз погрузил своего героя в вихрь экзотических приключений с космическими принцессами в главной роли.
Что было ловкой выдумкой — ведь никто не мог полететь на Марс и сказать, что нет там ничего подобного. Наследием Берроуза стал поджанр межпланетной научной фантастики, чья традиция живет в «Звездных войнах» и «Аватаре» по сей день.
1. Под заголовком “Фантастический май” напечатаны списки анонсов – издающихся в Польше книг и комиксов, а также кинофильмов, DVD, настольных и компьютерных игр и телесериалов, даты конвентов (стр. 2–-3). Списки комментирует Ежи Жимовский.
2. В рубрике “Publicystyka” напечатана статья Михала Висьневского/Michał R. Wiśniewski “Powrót z gwiazd/Возвращение со звезд” (стр. 4—6). Мы к ней вернемся…
3. В этой же рубрике “Publicystyka” под названием ”Rok Odysei/Год Одиссеи” напечатана статья польского переводчика с английского языка Петра Холевы/Piotr W. Cholewa (стр. 8—10). Мы к ней вернемся…
4. И еще одна статья в рубрике “Publicystyka” – польского журналиста Аркадиуша Гжегожака«Эти великолепные плохие фильмы – "Столкновение звезд"» – о фильме “Starcrash” реж. Луиджи Коцци (под псевдонимом Льюис Коутс), США-Италия, 1978 (стр. 12—13). Ну, фильм и в самом деле еще то… Не будем мы к этой статье возвращаться.
5. И последняя статья из рубрики “Publicystyka” – хорошо знакомых нам Агнешки Хаски/Agnieszka Haska и Ежи Стаховича/Jerzy Stachowicz “Idee, które nie zminiły świata czyli patenty z lamusa/Идеи, которые не изменили мир, или Патенты из чулана” Фантастики тут вроде как ни на грош, но статья как бы предваряет нечто более интересное (см. два последние предложения статьи) (14—15). Вернемся…
6. И еще одна небольшая статья, которую следует, вероятно, отнести к рубрике «Комикс» -- польского журналиста Вальдемара Мяськевича«Nosiciele ludzkich słabości/Носители человеческих слабостей» (стр. 16). Вернемся…
7. В рубрике “Felieton” размещена очередная рецензия Лукаша Орбитовского – на фильм “Fourth Kind” реж. Олатунде Осунсанми (США-Великобритания, 2009) (стр. 78). Вернемся…
8. В рубрике «Рецензии кинофильмов» Ежи Жимовский/Jerzy Rzymowski хвалит анимационный фильм “How to Train Your Dragon” (реж. Дин Деблуа, Крис Сандерс, США, 2010);
А Пшемыслав Пененджек/Przemysław Pieniążek находит малоудавшимся фильм “Toot Fairy” (реж. Майкл Лембек, США, 2010) (стр. 74).
9. В рубрике «Рецензии DVD” Камиль Смялковский/Kamil Śmiałkowski советует купить диск с первым сезоном телесериала “Fringe” (стр. 75).
10. И две рецензии на комиксы (стр. 76). К ним мы вернемся позже.
облако тэгов
