Стало быть Антоний Марчиньский… Я уже писал о нем в этом блоге 8 (восемь! да еще и с лишним!) лет назад (Божечка ж ты мой, как бежит время!) ЗДЕСЬ И, должен заметить, там было сказано все основное. Но уж раз подворачивается такая оказия – вернуться к теме на несколько более высоком уровне, почему бы ею не воспользоваться?
АНТОНИЙ МАРЧИНЬСКИЙ
Антоний Марчиньский/Antoni Marczyński (1 июня 1899–17 ноября 1968) – польский писатель поп-литературы (детектив, криминал, фантастика, экзотические приключения), книгоиздатель, журналист.
Родился в г. Познань, сын Романа Марчиньского и Хелены Марчиньской (в девичестве Густовской), брат художника Адама Марчиньского. Был женат на Марии Ласиньской. Окончил Научно-воспитательное учреждение отцов-иезуитов в г. Хырове (Zakład Naukowo-Wychowawczy Ojców Jezuitów w Chyrowie) в 1917 году, затем юридический факультет Ягеллонского университета в г. Кракове, где в 1924 году защитил докторскую диссертацию. Участник обороны Львова в 1918 году. Доброволец Войска Польского в 1920 году. В 1922–1926 годах работал в промышленности, в 1926–1928 годах — в Польском сельскохозяйственном банке Познань-Варшава. В 1926 году путешествовал по Европе, Африке и Америке. В 1931 году основал издательство “Rój”, в котором издавал в основном собственные произведения. С 1938 года жил в США, где основал польский сатирико-юмористический ежемесячник "Оsа" (1940–1945), а также редактировал журналы „Jedność-Polonia” (Балтимор), „Czas” (Бруклин), „Przewodnik Katolicki” (Новая Британия). Умер в Нью-Йорке 17 ноября 1968 года.
(Такова информация из «Вики» с небольшими дополнениями из других источников. И вот несколько деталей, на которые стоит обратить внимание: воспитывался отцами-иезуитами (и я не о том, что вот, дескать, церковники исковеркали мировоззрение мальчишки, я, напротив, считаю, что именно там в его голову заложили основы диалектического восприятия жизни, умения трезво ориентироваться в самых противоречивых событиях). Защитил диссертацию, затем работал, похоже, на отцовских предприятиях. Предпочел самостоятельность – работа в банке. Да, мечтал о путешествиях – отсюда поездки 1926 года. И вот не знаю, откуда у Хаски и Стаховича сведения о финансировании сего предприятия «папенькой»… Парень вполне мог накопить собственные средства. И да, правильно, вернулся он домой из этих поездок с вполне оформившимся намерением изменить свою жизнь – в дальнейшем много путешествовать, зарабатывая на эти самые путешествия гонорарами за литературные произведения и привозя домой затравочную тематику следующих произведений. С путешествиями как-то дело не пошло, а вот с книгами… Как Марчиньский писал в своих воспоминаниях, вернувшись в Польшу, он первым делом обошел несколько книжных магазинов и платных библиотек и попытался определить, какие книги в них пользуются наивысшим спросом. И вскоре у него в руках уже была машинопись первого романа. Он послал ее редактору Александру Блажеëвскому, тот отослал ее обратно с известной просьбой. Но парня было уже не удержать, романы сыпались из него как мука из сита. И таки да – он был гением маркетинга, например первый его роман, прежде чем вышел в книжном оформлении, был обкатан в 12 периодических изданиях по формуле «Продолжение следует».
Здесь далее следует список романов и повестей, почерпнутый из все той же «Википедии», в котором указаны две даты: первая – первая публикация в периодике, вторая – первая книжная, если одна – только первая книжная).
“Czarna Pani/Черная госпожа” (1926/1928; Польская действительность изобилует бессовестными людьми);
“Rok 1947/1947 год” (1926/1928; Японо-американская война); “Siostra Carmen/Сестра Кармен” (1926/1930; Восстание рифийцев в Северном Марокко против испанского владычества в 1926 году);
“W podziemiach Kartaginy/В подземельях Карфагена” (1926/1928; Приключения в Тунисе и Алжире);
“Książę Wа-Tunga/Принц Ва-Туна (1927/1929; О современном корсаре с острова Борнео);
“Perła Szanghaju/Жемчужина Шанхая” (1927/1928; Цикл «Анджей Н.», кн. 1. Любовный роман поляка и англичанки в азиатских (китайских) реалиях);
“Świat w płomieniach/Мир в языках пламени” (1927/1928; Всемирная война будущего, основа фильма, бившего некогда рекорды популярности);
“Wyspa nieznana I/Неизвестный остров 1” (1927/1928; Часть 1. “Olbrzymy/Гиганты”. На отдаленном океанском острове живут почитатели богини Астарты);
“Wyspa nieznana II/Неизвестный остров” (1927/1928; Часть 2. “Mścicielka/Мстительница”)
“Wyspa nieznana III/Неизвестный остров” (1927/1929; Часть 3. “Królowa Othe/Королева Отхе”)
“Aloha/Алоха” (1928/1929; Любовь и месть гавайской принцессы);
“Mississippi/Миссисипи” (1928/1929; Цикл «Анджей Н.». Кн. 2. Powódz);
“Niewolnice z Long Island/Рабыни из Лонг-Айленда” (1928/1929; Цикл «К. Пулаский». Кн. 1; Дом терпимости в Нью-Йорке);
“Pieczeń z antylopy/Жаркое из антилопы” (1928; повесть и рассказы “Mr J. Smith zabił człowieka/Мистер Смит Убил человека”, “Biały jacht/Белая яхта”);
13. Очередной фрагмент литературного обзора Агнешки Хаски и Ежи Стаховича, опубликованный на стр. 70—71, носит название:
СОЗДАТЕЛИ БЕСТСЕЛЛЕРОВ из ЧУЛАНА. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, или СКУЧНО ЖИВЕТСЯ ЮРИСТАМ
(Twórcy bestsellerów z lamusa. Сzęść pierwsza, czyli nudne jest życie prawnika)
Межвоенному двадцатилетию свойственны были идеи прогресса и лихорадочные поиски смелых вызовов. Поэтому не ничего удивительного в том, что сны о могуществе тревожили покой также тех литераторов, которые пытались затмить славу самого плодовитого писателя всех времен, то есть Юзефа Игнация Крашевского, и хотя его рекорд написания двухсот восьмидесяти двух романов не побит до сих пор, два писателя тех междувоенных времен отличились подобной креативностью и популярностью. Речь идет об Антонии Марчиньском (41 роман в 1927 – 1939 годах) и Фердинанде Антонии Оссендовском (80 романов в 1905 – 1947 годах), которые в своих литературных путешествиях заглядывали и на фантастический участок прозы.
Польский Карл Мей, литератор по призванию
Антоний Марчиньский/Antony Marczyński, о котором поговаривали, что «у него нет на писателя ни кожи, ни рожи» (nie ma ani nazwiska, ani pyska na pisarza) родился в 1899 году. Окончив юридический факультет Ягеллонского университета в 1924 году, он уселся за письменный стол в Государственном сельскохозяйственном банке в Кракове, где, похоже, изнывал со скуки. Его папенька, владелец ликеро-водочной фабрики, оплатил ему поездку в отпуск в Англию и Африку. Вернувшись из отпуска, Марчиньский решил, что путешествия можно превратить в способ жизни, если зарабатывать на них написанием бестселлеров. Первые пробы были скорее неудачными – редактор популярной иллюстрированной газеты “Kurier Codzienny” Блажеевский умолял его не брать больше никогда пера в руки. Марчиньский однако стоял на своем, специализируясь в разных жанрах популярной литературы – от описания авантюрных экзотических приключений, через любовные романы, шпионские повести аж до детективов и криминалов. При этом он выказал значительные маркетологические способности – обычно сначала продавал свои романы периодическим изданиям, где они публиковались по типу «продолжение следует», а затем издавал их в книжном виде, зачастую в нескольких томах (или дописывал их продолжения). При этом он нещадно ругал издателей, упрекая их в том, что они мало ему платят, поэтому в 1931 году основал собственное издательство, которое приносило ему значительный доход вследствие публикации не только его произведений. Стремительно развивающиеся, интересные сюжеты, а также легкость пера обеспечили ему огромную популярность. Приключениями героев Марчиньского восхищались все – кухарки и прислуга, школьники, вплоть до завсегдатаев салонов и кафе. Рецепт Марчиньского на бестселлер изумительно прост (и до сих пор используется разными писателями): взять экзотическое окружение, добавить шпионскую или криминальную сюжетную линию, привлекательного героя, в которого влюблены несколько женщин (что гарантирует противоречивость любовных чувств), дополнить все это внезапными сюжетными поворотами. Вдобавок к этому писатель использовал описанные в прессе события и зачастую героями его книг были журналисты, искавшие решения головоломных загадок.
Он был похож на упыря
Поскольку читатели межвоенного двадцатилетия любили также фантастические элементы в романах, их не могло не быть в бестселлерах, выпекавшихся Марчиньским. В двух его книгах, “Upiory Atlantyku/Призраки Атлантики” (1929) и “Świet w plomieniach/Мир в языках пламени” (1928), можно найти наиболее модные и наиболее часто использовавшиеся в те времена темы, окрашенные фантастикой. Первая из указанных книг использует всемирный интерес к трансатлантическим полетам, вызванный первым межконтинентальным перелетом в 1927 году – смельчаки-летчики, пытаясь повторить достижения Чарльза Линдберга, таинственным образом разбиваются один за другим.
Свидетель трагедии, постигшей самолет “Victoria”, журналист “New York Morning News” Ральф Бронсон старается разгадать загадку; ему помогают в этом профессор Эдгар Скотт и невеста одного из погибших летчиков Галина Хорская. Поначалу все указывает на заговор владельцев океанских пароходных линий, которые с помощью каких-то вновь изобретенных средств сбивают самолеты, потому что развитие авиации может угрожать их благосостоянию. Причиной оказываются, однако, ледяные горы, над которыми проложены трассы перелета. В них обитают огромные (“больше, чем страусы”) совы, которые днем спят, а по ночам летают и нападают на самолеты. “Отвратительное это было зрелище: огромный низкий лоб, чудовищные глазницы с огромными, идеально круглыми глазными яблоками, искривленный хищный клюв, множество морщин, кожных складок, покрытых перьями, на снежно-белом фоне которых виднелись тут и там рубиновые капли крови”. Однако главной «завлекаловкой» романа были отнюдь не «призраки Атлантики»; румянец на щеках вызывала широко развитая (и довольно-таки смелая) любовная линия. Бронсон влюбляется в Хорскую и осыпает ее «дождем ненасытных поцелуев», но у него есть жена, которая «дивно целуется», а главным образом «впивается сильно напомаженными губами в уста». Проблема решается, когда жена под влиянием наркотического опьянения отдается другому мужчине, а затем бросается под самолет, в котором Бронсон взлетает, чтобы отправиться туда, где сможет решить загадку.
В свою очередь в другом романе Марчиньского«Мир в языках пламени» темой является мировая война коммунистической России с Польшей, Румынией и Финляндией, Германии с Бельгией и Францией, Югославии с Венгрией, а также партизан в Сахаре со всеми прочими.
Военный конфликт начинается с газовой атаки на Столбцы. Бомбы с ипритом, люизитом и «хлорпиктином» падают также на Варшаву. Боевые волны, изобретенные американским профессором Вудом, способные «остановить на месте каждый аэроплан, каждую подводную лодку, каждый бронетранспортер и каждый танк», могли бы принести мир воюющим странам, но этому мешает злой барон фон Рихтхофен, который похищает профессора. Среди многих других романов о грядущей войне «Мир в языках пламени» выделяется двумя особенностями. Первая — это высоко развитый product placement, рекламирующий издательство “Roj”, в котором книга была опубликована – на варшавском Главном вокзале люди толпятся перед киоском, потому что желтые 30-грошовые романы необходимы им в поездке, а главная героиня Аленка в письмах из провинции пишет своему возлюбленному о том, что она “каждую неделю получает пачку книг из “Roj”-а, так что у нее всегда есть, что почитать”. Вторая – это язвительные замечания на политические темы. Литва (с которой Польша находилась в состоянии войны на протяжении всего межвоенного периода) – это “неустанно гноящийся прыщик”, а Лига Народов – “заурядная мистификация и абсурд”.
Интриги шпионского полипа и огненная вода
Мерой успеха Марчиньского были экранизации его романов. На экран перенесли четыре из них, сам он вдобавок написал еще три сценария, в том числе для одного из самых популярных звуковых фильмов межвоенной эпохи – “Szpieg w masce/Шпион в маске” (1933).
Титульным шпионом является красавица Рита, певица дансинга, которая жаждет похитить изобретение профессора Скальского. Марчиньский безжалостно плагиатит самого себя, поскольку речь снова идет о лучах, останавливающих самолеты в воздухе. Средством достижения шпионской цели является соблазнение сына профессора, Ежи, с помощью песен и танцев. Однако тут появляются проблемы, поскольку Рита влюбляется в объект соблазнения. Главную роль в фильме сыграла Ганка Ордонувна (Hanka Ordonówna); и это как раз в фильме «Шпион в маске» прозвучала впервые ставшая позже шлягером песня “Miłość ci wszystko wybaczy/Любовь тебе все простит”.
Что интересно, руководителя польской контрразведки сыграл Иго Сым (Igo Sym) (на фото справа), застреленный в 1941 году польскими подпольщиками за сотрудничество с гитлеровцами.
Кинематографическая и фантастическая тематики появлялись также в рассказах Марчиньского, печатавшихся – конечно, где ж им еще печататься? – в ежемесячнике “Kino”. Самым интересным из таких текстов является рассказ “Pieśń zemsty/Песня мести” (1930). В не очень отдаленном будущем (в 80-х годах XX века) над Центральным парком в Нью-Йорке разворачивают огромный, удерживаемый дирижаблями, экран. Демонстрирующийся на нем фильм об индейцах и охоте на бизонов содержит гипнотическое внушение, воздействующее на подсознание зрителей; все они, напевая песенку “Огненную воду пить мы хотим, ах, только ее – огненную воду”, осаждают лавки и магазины, торгующие алкоголем. Заразная песенка и алкогольная жажда быстро распространяются и вскоре обнаруживается, что объект вожделения производится индейцами, которые зарабатывают на алкоголизме и дегенерации американцев. В конце концов вождь Черный Ягуар мстит пришельцам из-за большой воды, выкупая Манхэттен за 24 доллара.
Что это именно он, только он…
В 1938 году Марчиньский выехал в Соединенные Штаты – там его и застала Вторая мировая война. В Польшу он уже никогда не вернулся. В эмиграции издавал сатирические и другие журналы. Умер в Нью-Йорке в 1968 году. Верные читатели не забыли, однако, о его бестселлерах; книги Марчиньского стали издаваться массовыми тиражами тут же после 1989 года. Что ж, в поездках на поезде все еще требуется захватывающее чтиво.
11. В рубрике «Из польской фантастики» размещены четыре текста.
11.1. Рассказ “Diabolique” написал Адам Пшехшта/Adam Przechrzta (стр. 41—48). Иллюстрации МАРИУША ЗАБДЫРА/Mariusz Zabdyr. Позже рассказ не перепечатывался.
В рассказе «сочетаются достоинства исторической фантастики, фантастики inner space и киберпанка» (Мацей Паровский).
И это четвертый рассказ писателя, публикуемый на страницах нашего журнала (первые три см. “Nowa Fantastyka” №№ 5/2006, 10/2006 и 2/2007). Помним мы также о замечательной статье Пшехшты, которую читали в журнале “Nowa Fantastyka” № 10/2006.
На русский язык рассказ не переводился. Почитать о писателе можно ЗДЕСЬ А заглянуть в карточку можно ТУТ
11.2. Рассказ “Dzieciaki/Детишки” написал Кшиштоф Коханьский/Krzysztof Kochański (стр. 49—55). Иллюстрации РАФАЛА ШЛАПЫ/Rafał Szłapa.
И это еще один текст из цикла «рассказов с чертовщинкой», где герой каждый раз оказывается один на один с угрозой, которая ужасает и изумляет в то же самое время. Позже из этих рассказов сложился замечательный авторский сборник “Drzwi do piekla/Врата в ад” (2009).
На русский язык (как, впрочем, и на другие языки) он не переводился.
И это одиннадцатая (предыдущие см. №№ 2/1983, 11/1984, 1/1992, 4/1998, 9/2000, 10/2002, 11/2003, 2/2005, 5/2005, 5/2006) публикация К. Коханьского в нашем журнале. Биобиблиографического профиля этого замечательного писателя на сайте ФАНТЛАБ нет, карточки рассказа, впрочем, нет тоже.
11.3. Рассказ “Panny o czarnych rękach/Девушки с черными руками” написал Константий Млынарчик/Konstanty Młynarczyk (стр. 56 — 59). Иллюстрации МАРЦИНА КУЛАКОВСКОГО/Marcin Kułakowski.
Да, бывают люди с черными руками — cпособные взять грех на свои души. И тут главное – чтобы души эти не были черными…
И это первая публикация писателя в нашем журнале.
Позже рассказ нигде не перепечатывался, на другие языки не переводился. Ни карточки рассказа, ни биобиблиографии его автора на сайте ФАНТЛАБ нет. Впрочем, что касается автора, о нем известно мало.
КОНСТАНТИЙ МЛЫНАРЧИК
Константий Млынарчик/Konstanty Młynarczyk (род. ? июля 1975) – польский редактор, автор horror-рассказа.
Родился в Варшаве. Окончил Межведомственные курсы охраны окружающей среды в Варшавском университете. Работал в качестве журнального редактора, в частности вел отдел “Mobile” в компьютерном журнале “ENTER”. Опубликовал рассказ “Panny o czarnych rękach” в журнале “Nowa Fantastyka” в июне 2007 года. К сожалению, эта публикация оказалась его единственным вкладом в копилку польской фантастики.
11.4. Рассказ “Ta, która szuka/Та, которая ищет” написала Габриэля Висьневская/Gabriela Wiśniewska (стр. 60–64). Иллюстрация МАЦЕЯ БАНАСЯ/Maciej Banaś.
Анну, героиню рассказа, названную автором «Той, которая ищет», следует скорее назвать «Той, которая решает проблемы». В том числе и те проблемы, которые связаны с явлениями потустороннего мира…
Рассказ был прислан на конкурс «ужасных» рассказов, проводившийся журналом. Позже он нигде не перепечатывался, на русский язык не переводился. Ни карточки рассказа, ни библиографии ее автора на сайте ФАНТЛАБ нет. Впрочем, об авторе, кроме вышеизложенного мне ничего не известно. Лишь еще одно: этот рассказ оказался единственным вкладом писательницы в совокупную копилку польской фантастики.
10. В рубрике «Иностранный рассказ» опубликованы пять текстов.
10.1. Рассказ британского писателя Брайана Олдисса/Brian W. Aldiss, который называется в оригинале “Pipeline” (2005, ”Asimov’s Science Fiction”, Sept.; 2015, ант. “In the Shadow of the Towers: Speculative Fiction in a Post 9/11 World”) перевел на польский язык под названием “Rurociąg/Трубопровод” ГЖЕГОЖ КОМЕРСКИЙ/Grzegorz Komerski (стр. 17–28). Иллюстрации МАРЕКА ТОМАСИКА/Marek Tomasik.
Чтобы избавиться от зависимости от арабской нефти (или хотя бы снизить таковую), американцы построили нефтяной трубопровод из Ашхабада (Туркменистан) до Мерцина (Турция), проходящий по территории нескольких азиатских стран. Проезжая вдоль трубопровода на автомобиле, один из его проектировщиков убеждается в том, что эксплуатация этого сооружения -- весьма непростая задача. (Что-то мне как-то вообще не видно во всем этом хоть какой-либо фантастики. W.)
На русский язык рассказ не переводился.
Заглянуть в карточку рассказа можно ЗДЕСЬ А почитать об авторе на сайте ФАНТЛАБ можно ТУТ.
Произведения писателя часто публиковались в нашем журнале в прошлом веке (см. “Fantastyka/Nowa Fantastyka” №№ 10/1983, 9/1985, 3/1987, 4/1988, 8/1988, 5/1991, 9/1992). После 15-летнего перерыва это первая его публикация в “NF” в новом веке.
10.2. Рассказу “Pipeline” Брайана Олдисса сопутствуют написанные им же миниатюры:
— “Mortistan” (2008, авт. сб. “A Prehistory of Mind”) – перевел на польский язык под тем же названием “Mortistan/Мортистан” РАФАЛ МОНЧИНЬСКИЙ/Rafał Mączyński (стр. 29). Иллюстрация МАРИУША «ИЗАНАГИ» КОСТШЕВСКОГО/Mariusz “Izanagi” Kostrzewski;
— “Tarzan of the Alps” (2004, “Postscripts”, # 1, Spring; 2005, авт. сб. “Cultural Breaks”) – перевел на польский язык под названием “Tarzan wśród Alp/Тарзан в Альпах” РАФАЛ МОНЧИНЬСКИЙ/Rafał Mączyński (стр. 30 — 31). Иллюстрация МАРИУША «ИЗАНАГИ» КОСТШЕВСКОГО/Mariusz “Izanagi” Kostrzewski;
— “New Temple of Old Headington” – перевел на польский язык под названием “Nowa świątynia w starym Old Headington/Новый храм в старом Олд-Хедингтоне” РАФАЛ МОНЧИНЬСКИЙ/Rafał Mączyński (стр. 31 — 32). Иллюстрация МАРИУША «ИЗАНАГИ» КОСТШЕВСКОГО/Mariusz “Izanagi” Kostrzewski.
Надо полагать, первая и третья миниатюры (не исключаю, что и вторая тоже) передавались в журнал в рукописи. Последняя миниатюра то ли не публиковалась в оригинале, то ли была напечатана под другим названием. В карточку второй миниатюры можно заглянуть ЗДЕСЬ Карточек первой и третьей миниатюр на сайте ФАНТЛАБ нет.
10.3. Рассказ британского писателя Чайны Мьевиля/China Miéville, который называется в оригинале “Details” (2002, ант. “The Children of Cthulhu: Chilling New Tales Inspired by H.P. Lovecraft”; 2003, ант. “The Year’s Best Fantasy and Horror: Sixteenth Annual Collection”; 2005, авт. сб. “Looking for Jake and Other Stories”) перевел на польский язык под названием “Szczegóły/Детали” ГЖЕГОЖ КОМЕРСКИЙ/Grzegorz Komerski (стр. 33 – 40). Иллюстрации МАРЦИНА НОВАКОВСКОГО.
И это третья публикация писателя в нашем журнале (предыдущие см. “Nowa Fantastyka” №№ 10/2006 и 01/2007).
Рассказ номинировался на получение премий “ING” и “Stoker”, переводился на немецкий и французский языки.
На русский язык его впервые перевела под тем же названием «Детали» А. ПОЛЯКОВА в 2005 году (ант. «Лучшее за год. Мистика. Магический реализм. Фэнтези”). Этот перевод был перепечатан в авторском сборнике писателя «В поисках Джейка» в 2016 году.
Заглянуть в карточку рассказа на сайте ФАНТЛАБ можно ЗДЕСЬ А почитать об авторе можно ТУТ
10. Интервью, которое по поручению журнала “Nowa Fantastyka” взял у британского писателя Брайана Олдисса/Brian Aldiss Ежи Жимовский/Jerzy Rzymowski носит название:
Я — СТЕПНОЙ ВОЛК
(Jestem wilkiem stepowym)
“Nowa Fantastyka”: В 1975 году вы были гостем легендарного учредительного съезда польских любителей фантастики. Что вы об этом помните?
Брайан Олдисс: Мы, пришельцы с Запада, вторгались в таинственные земли за Железным Занавесом. Я тогда с семьей проехал по всей Европе в автотрейлере. Там был Сэм Люндвалл из Швеции и были еще несколько человек, чью фамилии я забыл. Нас радушно встретили и позаботились о нашем питании и проживании. Сама конференция велась весьма жестко – не было ни малейшей возможности обмена мнениями, к какой мы привыкли на Западе. Наконец один из нас подошел к микрофону и попросил позволить нам более непосредственно участвовать в происходящем – организаторы согласились на вопросы из зала. И тогда один из участников конференции встал и стал зачитывать стостраничную дипломную работу. Таким образом они нас победили. Спустя пару лет мне подарили значок «Солидарности», который и до сих пор у меня есть.
“Nowa Fantastyka”: Вы все еще участвуете в фэнском движении?
Брайан Олдисс: Пик моего участия в конвентах в принципе уже миновал, хотя я по-прежнему ежегодно посещаю Флориду, приезжаю на великолепную академическую Конференцию фантастики. В Великобритании проводится много фэнских мероприятий, в том числе июньский кинофестиваль в Брэдфорде.
“Nowa Fantastyka”: Вы некогда были составителем и редактором антологий фантастики и публиковали произведения молодых писателей. Как выглядит создаваемое ими движение журналов, издательств, фэнзинов и мероприятий. Это пространство свободного обмена мнениями или окостенелый «скансен» и культурное гетто?
Брайан Олдисс: Безусловно, все еще существует “гетто” – как вы это называете – хотя речь идет скорее о клике. Любители чего бы то ни было – гольфа, парикмахерства, обжорства – стремятся к объединению. Фантастики много в кино и все больше становится в телевидении (например, новый «Доктор Кто»). Британская НФ-арена целиком жизнеспособна – недавно возобновили издание журнала “Interzone”, писатели фантастики, например Терри Пратчетт или Йен Бэнкс пользуются большой популярностью. Филип Пулман стал почетным гражданином Оксфорда. Но большинство из этих писателей, в том числе и я, не пишут исключительно фантастику. И я собираюсь составить новую НФ-антологию для издательства “Penguin”.
“Nowa Fantastyka”: Как вы оцениваете качество современной англосакской фантастики, и в каком направлении, по вашему мнению, развиваются ее молодые авторы?
Брайан Олдисс: Фантастика не есть нечто единое, она скорее предоставляет широкий круг возможностей. Мне кажется, что существует тенденция к созданию более «локальных» произведений – действие все меньшего количества произведений научной фантастики разворачивается на других планетах.
“Nowa Fantastyka”: Разделяли ли вы негодование англосакских писателей относительно лемовской «Фантастики и футурологии», в которой тот безжалостно расправился с большинством представителей западной фантастики?
Брайан Олдисс: Я люблю творчество Лема. В части своих произведений он писал о Западе, но для меня очевидным было, что это относилось к его стране. Однако нападки на западную фантастику весьма негативно сказались на его карьере. Научная фантастика из коммунистических стран была вероятно более серьезной, а западная – более раскованной, но в этом отражался различный стиль жизни тут и там. Вот интересный пример: один из варшавских аппаратчиков сказал мне, что так же, как коммунистическая научная фантастика никогда не покажет победы Запада над СССР, так и ни один западный книгоиздатель не отважится показать побеждающий Запад коммунизм. Вернувшись домой, я написал “Enemies of the System/Враги системы”.
В этой повести коммунизм в советском стиле побеждает всех – не только Запад, но также и всю Солнечную систему и так далее. Джонатан Кейп, мой издатель, принял книгу без малейших возражений. Книга пользовалась большой популярностью; никто меня не избил, не бросил в темницу и не застрелил.
“Nowa Fantastyka”: Мы тут, в Польше, ведем споры о развлекательной и проблемной фантастике. Происхождение фантастики низкое – из дешевых журналов, но вершинные достижения – высокие. При этом они непосредственно выводятся из достижений пальп-литературы. Как вы на это смотрите – как выдающийся представитель Новой волны или как автор в том числе простых анекдотических рассказов?
Брайан Олдисс: У каждого из нас свои проблемы. Я не слишком легко встраиваюсь в ряды писателей НФ. Я люблю общество, но остаюсь вечным «степным волком», всегда держусь наособицу. Подозреваю, что фэны не больно-то сильно заботятся о литературе. Может быть я ошибаюсь, но они всегда жаждут одного и того же. Они склонны к навязыванию унификации, но НФ учит тому, что все меняется – вот так меняется и мое писательство.
“Nowa Fantastyka”: У нас, в Польше, мы читали ваш “Non Stop/Без остановки” как нечто политическое, как роман о мире политического рабства, в котором обманутые граждане узнают правду о своем мире.
Вы думали о Восточной Европе, когда писали вашу книгу?
Брайан Олдисс: Писатели научной фантастики ошибаются, если считают, что могут предвидеть будущее. Обычно лучше всего стоит воспринимать фантастику как метафору. За трудностями жизни на космическом корабле, описанном в “Non Stop”, скрывалось мое недовольство тогдашней моей жизнью.
А мне тогда было не до Восточной Европы. Я только что вернулся с Дальнего Востока, который в то время также столкнулся с огромными проблемами. Кроме того, каждый из нас сражается с собственными проблемами – собака должна прежде всего избавиться от собственных блох.
Когда, многие годы назад, роман “Non Stop” был впервые переведен на польский язык, он обрел здесь популярность потому, что читатели находили в нем нечто, отвечавшее их ощущениям — ощущениям людей, увязнувших в навязанной им системе. Это научило меня пониманию того, о чем на самом деле идет речь в НФ.
“Nowa Fantastyka”: Вроде бы и «Теплица» возникла под влиянием ваших жизненных испытаний на войне в Бирме. Как происходит такая переработка — превращение вашего жизненного опыта в фантастику?
Брайан Олдисс: Я вернулся из восхитительного и тревожного Востока, с его таинственными философиями и невероятной разнородностью миллионов мужчин и женщин, в измученную, обнищавшую, наполовину разрушенную Англию. Это было таким удручающим – я ненавидел страну, которая так беззаботно столь долго оставляла меня в изгнании. Я хотел забыть о Востоке. Но в первых двух романах джунгли закрались обратно. Мой космический корабль заполонила гидропонная растительность, а в «Теплице», действительно, фиговое дерево покоряет мир.
Таким образом, мне теперь кажется, я лечил свои раны. И продолжаю лечить, главным образом творя новые миры, как научился это делать за последние полсотни лет.
“Nowa Fantastyka”: Вы написали книгу об истории НФ. Как вы считаете, роль фантастики в жизни очередных культур, обществ и формаций постоянна или все же меняется?
Брайан Олдисс: НФ изменяется вместе с переменами в обществе. Во времена раннего христианства верующие люди полагали, что все планеты населены (быть может ангелами). В диких 40-х годах популярным было убеждение в том, что заселена вся Вселенная. Сейчас больше внимания уделяется угрозам для общественной гармонии – очеловеченные герои вытеснили чужаков.
“Nowa Fantastyka”: Вы написали множество рассказов и романов, которые из них с перспективы настоящего времени вы цените выше других и считаете наивысшими своими достижениями?
Брайан Олдисс: Я написал более 350 рассказов. Думаю, что только часть из них попала в яблочко – как, например, “Supertoys Last All Summer Long/Суперигрушек хватает на все лето” со своим прекрасным, несколько зловеще звучащим названием. Мальчик-андроид, так никогда и не дождавшийся любви со стороны своей матери. Название определенно задело чувства Стенли Кубрика. Он провел десять лет в раздумьях над этой историей, которую я написал однажды зимним вечером в 1968 году…
“Nowa Fantastyka”: Вы смотрите фантастические фильмы? “Truman Show”, “Matrix”, “Cube”, «Властелин колец»… что-то из этого вас порадовало? Удивляют вас или забавляют такие неудавшиеся попытки постановки космической фантастики, как «Суперновая», «Красная планета», «Экспедиция на Марс»?
Брайан Олдисс: Из названных вами фильмов мне определенно понравился только “Truman Show”. Это хороший фильм, предками которого являются Франц Кафка и Филип Дик. К лучшим из всех поставленных фильмов, во всяком случае лучшим с художественной точки зрения, я отношу «Шепоты и крики» Ингмара Бергмана. Серьезный, чувствительный, жестокий, но вместе с тем нежный. А тем временем кино НФ больше заботится о спецэффектах – это как-то по-детски, не так ли?
“Nowa Fantastyka”: Как вы относитесь к фильмам, основанным на вашем творчестве (“Frankenstein Unbound”, “A.I.”)? Какой из подходов кажется вам более близким?
Брайан Олдисс: Всегда приятно, когда появляется такой фильм – это сложная форма искусства, отличающаяся от той, которую творит автор, согнувшись над клавиатурой. Я очень уважал Стэнли Кубрика, который никогда не повторялся. Разумеется, так бывает с гениями, работать с ним было нелегко, но он был человеком быстрым, остроумным и полностью увлеченным своим творчеством. Роджер Корман был обаятельным, учтивым, тонким и сердечным человеком. Разумеется, всеми этими достоинствами обладаю также и я.
облако тэгов
