Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
В понедельник, 16 июня, объявлен номинационный список литературной премии «Новые горизонты», вручающейся за художественное произведение фантастического жанра, новаторское по тематике, образам и стилю. В нем представлены следующие произведения:
Премия «Новые горизонты» существует с 2013 года. Ее первым лауреатом стал Наиль Измайлов с романом «Убыр». В этом году премия будет вручаться на Петербургской фантастической ассамблее, которая пройдет под Санкт-Петербургом с 16 по 18 августа.
Премия «Новые горизонты», вручаемая за художественное произведение фантастического жанра, новаторское по тематике, образам и стилю, объявила о начала второго сезона.
В этом году в номинационную комиссию вошли:
Владимир Борисов (Абакан), переводчик, литературовед
Согласно Положению о премии каждый из номинаторов имеет право выдвинуть не более двух произведений, опубликованных в 2013 году или существующих в виде рукописи, с обоснованием своего выбора.
Победителя определит жюри в составе:
Андрей Василевский (Москва), главный редактор журнала «Новый мир» (Председатель жюри)
Один Михаил Шишкин у нас уже есть. И Борхес с Маркесом в клонировании пока не нуждаются. И так далее. Очень претенциозно, очень само-себя-за-ухо-через-правую-ногу-сложно-вывернуто-тя гуче, очень вязко. Что, на мой вкус, убивает достоинства, а они есть, конечно: ну, способность сопрягать слова налицо. Ее бы на мирные цели. Так что все-таки два.
Оценка: 2.
Сергей Жарковский:
Общее впечатление: чума.
Профессиональное мнение: моей личной читательской компетенции недостаточно, чтобы в данном случае высказывать какое-то там "профессиональное мнение". Вот я его и не высказываю.
Для меня эта самая премия с новыми горизонтами обрела осязаемость после того. как я узнал, что "Каллиопа..." таки номинирована. Я её, "Каллиопу..." то есть, себе по данному автором разрешению скачал давно, тогда же и прочитал, и слава богу, что во время этого первого прочтения имел доступ к, грубо говоря, википедии, а не как последний месяц, когда до сети приходилось добираться. Читал, прибегая к дневникам господина полковника, раз в пять минут. И то только там, где чуял нутром, что надо, а сколько раз нутро не срабатывало, — бог весть.
Не знаю, каков нонеча в стране запас — не то что писателей! — читателей, способных с листа прочесть ВСЁ, что сочинил Роман Шмараков, но лично я в эту сотню не попадаю.
Поэтому не буду о играх и собственной необразованности, буду просто о романе, коий прочёл неоднократно со постоянно возрастающим удовольствием.
Это роман. Это эпистолярный роман. Эпистолярный роман-квест о том, как два образованных на уровне России до тринадцатого года человека попали в замок, а там привидения. Это эпистолярный остро юмористический роман. Это неплохой фантастический эпистолярный, очень смешной роман. Не знаю, как ещё изгильнуться. Да! Это ближе всего по смыслу к Новым Горизонтам, ежели под Новыми Горизонтами понимать забытую писательскую обязанность изучать, анализировать и ещё и любить мировую литературу, и уметь поверять вдобавок литературную теорию литературной же практикой. И наоборот.
Что хочется сказать плохого, кроме того, что я уже сказал? Предъявить, так сказать, автору с высоты "вручающего лит.премии", сломавшего шаблон фэну и редактору Дмитрию Байкалову?
Дискомфорт был — от самой внешней интонации автора писем. Это стёбонесущая, глобально-
русскоязычно распространённая авторская интонация за последние лет тридцать пять приелась ужас как, до того, что и нюансы этой интонации перестали быть различимы, и она мерещится уже даже там, где её нет — по авторскому замыслу — и в заводе. А ведь дело ВСЕГДА в нюансах. Именно нюансами миллионные тиражи Пушкина отличаются от миллионных тиражей Байкалова.
(Кстати, вездесущесть этой интонации сплошь и рядом возбуждает в шир.чит.массах ощущение, что автор и его герой автоматически сообразны. И что автор как-то очень игриво, свысока относится к взаимодействию читателя со своим произведением, да ещё скрывает за игривостью и лёгкостью своё серьёзное, на самом деле, отношение, к литературе вообще и к своей работе, в частности. Как бы за интеллигента типа не приняли.)
Очень подумав и почитав, я пришёл к выводу, что в случае с "Каллиопой..." этот дискомфорт фантомен.
Резюм: учиться надо всегда.
Оценка: 5.
Лев Лобарёв:
Оценка: 5.
Михаил Назаренко:
Книги Шмаракова еще раз доказывают, что истинное остроумие – не в сочетании слов, а, как справедливо заметил Пушкин, в способности сближать понятия и выводить из них новые и правильные заключения.
К сожалению, Шмараков доказывает это от обратного. Тщательнейше сопряженные слова; неожиданные отсылки к общеизвестным классикам и классикам, забытым всеми, кроме филологов-античников; игра с одним жанром, да с другим, да с третьим... И это довольно быстро прискучивает – по крайней мере, мне такой вид филологического юмора кажется несколько натужным (ни строчки без шуточки с тонкой улыбкой на устах), а главное – бессмысленным. К чему мы пришли? К тому, что мир есть текст? Это не «новые горизонты», это старые тупики, затхлые коридоры буэнос-айресской библиотеки. Если ценность и смысл произведения ограничиваются его стилем, неудивительно, что благодарные читатели могут вчитать в роман что угодно, увидеть любые глубины. Только не нужно забывать, что это разговор с зеркалом.
Оценка: 3.
Андрей Рубанов:
Автор — доктор филологии, переводчик античных поэтов. Создал изощренный текст-стилизацию. Отдаленно напоминает Умберто Эко. Только один вечный вопрос витает над этим прихотливым романом: должен ли специалист уходить так глубоко в такой специфический материал — или ему следует время от времени обновляться и пробовать что-то новое? Быть специалистом по филологии, и однажды написать «филологический» роман — слишком легкая задача для такого сильного ума.
Снова много причин поставить все-таки тройку. Главная – «многабукофф», местами слишком к тому же клишированных: ну не должна экспозиция растягиваться на полста страниц, не всякий же доживет до момента, когда станет интересно, и вообще… слишком велеречиво. Не всякого персонажа следует сопровождать подробной характеристикой, только вводя, и расшифровка внутренних душевных и профессиональных движений лайфхакера Алея могла бы быть раза в три лапидарнее. Все это только украсило бы текст. Но все же – довольно любопытный, при всем минимализме фантастических придумок, альтернативный мир (одни матички вместо отчеств уже кое-чего стоят), живые герои, увлекательная (когда раскачается) история… даже отчетливая каэспэшность местной магии не слишком портит дело. Словом – четыре, и не потому, что дама, а потому, что есть перспектива, есть.
Оценка: 4.
Сергей Жарковский:
Общее впечатление: всё это я уже читал, причём не однажды, в том числе и только что.
Мне нравилось и нравится Хирургическое вмешательство.
Однако данный дайджест Крапивина, Дяченок, Комьюнити, Бушкова, и прочего и прочего — мне было читать и перечитывать неинтересно и даже неудобно, хотя сама по себе идея интернета, как сущности, объединяющей грани Великого Кристалла недурна. Но сюжет, её выражающий, избран, на мой взгляд, тошнотворный, поскольку я всё это уже, змеиное молоко, ЧИТАЛ, блин. Нефритовый поезд, едущий наскрозь всех советских и постсоветских пространств я перенёс, но когда началось татаро-монгольское иго, я уже хихикал. Концовка предсказывается в момент первого выезда страшных, но непростых и обаятельных бандитов с героем в поисках Младшего Брата.
Резюм: ужасно. Ужасно жалко, что ужасно.
Оценка: 2.
Лев Лобарёв:
Оценка: 5.
Михаил Назаренко:
Конечно, самый увлекательный, самый профессиональный и самый яркий текст из представленных в номинационном списке. О достоинствах говорить не буду – они очевидны, назову только самое для меня важное: красоту. Море Имен – это и вправду очень красиво, и вправду завораживающе.
Но.
Читая первые главы, я все время вспоминал «Долину Совести», а чем дальше, тем яснее вставала громада «Vita nostra». Неважно, читала Онойко эти романы или нет, — сопоставление напрашивается. (Что, кстати, касается и почти всех главных текстов «цветной волны»: «прототипы» немного слишком очевидны.) Что, в частности, удалось Дяченко в первом романе «Метаморфоз»? То, на чем спотыкаются почти все: они не низвели метафизику до физики, не утопили ее в конкретных деталях. А у Онойко она все-таки тонет. То же, о чем я говорил выше: изобилие придумок, деталей и образов, которые должны вывести героев и сюжет в высшую реальность, а на самом деле – крепко привязывают роман к «фантастике». Админы, серверы, тоннели... Фантастич., не бывает. Если использовать терминологию самого романа – книга и автор не ломают свой Предел. Но подходят к нему вплотную, этого не отнять.
Оценка: 4.
Андрей Рубанов:
Если верить Интернету, Ольга Онойко опубликовала уже пять книг и получила премию «Дебют». Я бы настоятельно посоветовал этому автору не спешить гнать роман за романом, и не стараться писать «толсто». В тексте много ненужных фраз, проходных реплик, неинтересных пейзажей и прочего лишнего. Это очень портит впечатление. Ольга Онойко — талантливый и трудолюбивый писатель, но отметить и похвалить роман «Море имен» — значит, навредить автору.
Вероятно, я жесток. Но все же. И игры с формой, и игры в слова – инструменты, которыми надо пользоваться с умом и с четким пониманием, чего именно ты хочешь добиться. А не размахивать ими как палицей на протяжении пары сотен страниц. Можно, конечно, сказать – «экспериментальная фантастика», но объясните же мне, в чем смысл эксперимента. Пожалуй, тот случай, когда все губит достаточно большая форма. Невеликий рассказ в той же манере мог бы быть и мил.
Оценка: 2.
Сергей Жарковский:
Осилил дважды честно.
Общее читательское впечатление: Красивые. Пустые. Слова. (с) Ю.Некрасов.
Профессиональное мнение: "Степень деформации языка выше степени трансформации материала и сюжета." (с) Веллер. Точка.
Номинатор представил этот текст (ненавижу слово "текст", но это именно "текст") как "текст для писателей", совершенно не думая о том, что писатели (если они писатели) — во-первых и в-единственных читатели, то есть — нормальные люди. Приключения "помойных эльфов" Гржмелика и Вахмурки... простите, Франтишека и Ярмолки ни душе, ни уму ничего не приносят, разгадывать квест в квесте квестом погоняющий зачем — непонятно; кто все эти люди и что они от меня хотят объёмом в ПЯТЬСОТ ТЫСЯЧ ЗНАКОВ?! Для справки: "Координаты чудес" Шекли — 245 тысяч знаков, "Алиса в стране чудес" — 145 тысяч.
Сравнение данного текста с "Осмотром на месте" доставило дополнительно. Поскольку Лема я понимаю. А Некрасова нет. Нет, я никогда не задаю самый ИДИОТСКИЙ вопрос. который может быть задан писателю критиком: "Что хотел сказать автор?" Я задаю самый СТРАШНЫЙ вопрос читателя — писателю: при чём здесь я?
В качестве золочения следует отметить, конечно, вполне себе уверенный сюсюсюсю-стиль, любимый читаелями (писателями) грелочных рассказов, было несколько не лежащих на поверхности словообразований, есть ощущение, что Юрий Некрасов умеет пользоваться и нормированным русским языком; ежели б "Брандлькаст" был на четыреста пятьдесят тысяч знаков короче и названия разделов формировались бы без помощи слепого биения пальцами по клавиатуре, — разговаривать было бы о чём, наподобие как о перестроечных произведениях Нарбиковой "Ёкало ехало"... простите, "Около эколо" или "Равновесие света дневных, ночных, вечерних и остальных звёзд", поражавших моё воображение в семнадцать-осьмнадцать годов (лет).
Резюм: проделана большая, бессмысленная для читателя (и читающего писателя), работа.
Оценка: 1.
Лев Лобарёв:
Избыточная языковая энтропия — текст перенасыщен, а смысл — разжижен, в итоге кажется, будто смысла нет вовсе.
Оценка: 2.
Михаил Назаренко:
Это вполне ужасно. Претензии на языковую игру, более того на языко-миро-творчество – при полном отсутствии чувства языка.
Язык можно разложить на элементы и перекомбинировать их (Хлебников), можно сдвинуть значения слов (Платонов), а можно на место любых слов ставить любые слова, как бы с ухмылочкой, как бы с иронией. В итоге – унылый и нудный хаос: «Протяжно, с издевочкой врезались два щуплых тельца в тугую сеть...». «Беспамятно хотелось стричь ногти». «Франтишеков язык ревниво принимал любые новшества в его гортани, и пока тот с ним боролся...» А в финале – смена непривычных банальностей банальностями вполне привычными: «По сердцу словно провели когтями...», «Паника пойманной птахой билась в груди...»
Не сдвинутый, не опрокинутый и не вывернутый наизнанку мир, а свалка – массовая культура эпохи «Самиздата», не сумевшая осмыслить и переработать эксперименты высокого модернизма.
Оценка: 1.
Андрей Рубанов:
Из отзывов следует, что роман написан в жанре «фрик-фэнтези». Оказывается, есть и такой. В книге создано галлюциногенное пространство, в равной степени талантливое и нелепое. Много остроумия и юмора, а хороший юмор всегда в дефиците. Возможно, именно такие книги в какой-то момент войдут в моду. «Брандлькаст» — или все-таки брандахлыст? — может содержать в себе сто пятьдесят страниц, а может и тысячу сто пятьдесят, это «белый шум», можно начинать читать с любого места и заканчивать в любом.
облако тэгов
