Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
Опять-таки по совести, вне контекста, стоило бы ограничиться четверкой. Уж больно длинный ряд предшественников стоит за неширокой спиной этой небольшой повести, — от Гаррисона с его «Неукротимой планетой» до Стругацких с их образом Леса из «Улитки на склоне». Но ок, зачтем за постмодернистский подход. А так – Наумов один из очень немногих (и не только в этом шорт-листе, но и вообще в отечественной фантастике) молодых авторов, которые имеют шанс вырасти в настоящих мастеров. Он знает, что и как хочет сказать, у него щедрая фантазия и внятная, равно далекая и от псевдонабоковского захлеба, и от угрюмого косноязычия, манера речи, он умеет работать с жанрами и добиваться эмоционального эффекта. И по этому рассказу (не лучшему у Наумова) все перечисленное тоже видно. Так что все-таки пять.
Оценка: 5.
Сергей Жарковский:
Прочитал, перечитал без напряжения.
Общее впечатление: хорошая тонкожурнальная маленькая повесть. Точней, большой рассказ.
Профессиональное мнение: ничего глобального не имею против.
Новая история Обиды-Мученика в декорациях "Посёлка" вид сбоку — оно конечно сюжет библейский, вскипятивший немало машинок и подвесивший немало вордов (с). Пасынки, Беспосадочный полёт, Планета изгнания, етс, милое дело. Опять же Изя Кацман. Определённое новшество у Наумова есть — его герою надо, выскочив из Леса Стругацких к доктору Павлышу, вернуться обратно и совратить Колченогов и старцев на электричество.
Написано всё это прилично.
Воспринимается без напряжения, — но ровно до того момента, когда Иван Наумов принимается за описание собственно "что там было-то в начале". Дикий хохот меня потряс степи приволжских просторов. СЕМЬСОТ световых лет дистанция! Тридцать Прыжков и "многолетнее маневрирование" в промежутках! И "транспортный КРЕЙСЕР" (sic!) должен был выйти в МИЛЛИОНЕ километров от финишной цели. В роскосмосе программу полёта писали чо ли? СЕМЬСОТ СВЕТОВЫХ ЛЕТ — и финиш в ТРЁХ СВЕТОВЫХ СЕКУНДАХ от цели. Ну и промахнулись ровно на этот миллион. И именно в ту сторону, куда не надо. Врезались в ледяное кольцо планеты этой самой с Лесом. Такое Фиаско. О май год, "в расчёты вкралась ошибка". Фублин, дорогие товарищи.
Далее: экипаж и смысл экспедиции: цитирую: "Сорок тысяч пассажиров. Сорок тысяч музыкантов, поэтов, скульпторов, художников... (...) Но почему именно эта планета, столь удаленная от заселенного к тому времени сектора? Ответ прост — дело в красоте. Оттенки неба, от часа к часу меняющего свой цвет, ночной свет ледяного кольца, ослепительная гамма красок — во всей вселенной просто-напросто нет ничего похожего. Цивилизация, истосковавшаяся по красоте, послала самых своих талантливых мастеров в благословенный край, чтобы они воспели прекрасное."
Без комментариев, летели воспевать. Разбились. Прошло триста лет. Выживали. Никто за ними не соскучился, не прилетел за стихами, рассказами и полотнами. И, разумеется, скульптурами, не считая песенок, ораторий и частушек. ТАК КОМУ ОНИ ВСЁ ЭТО ПРЕКРАСНОЕ СОБИРАЛИСЬ ВОСПЕВАТЬ?! Может быть земляне просто собрали сорок тысяч ненужных никому людей да и сплавили? Впечатление ИМЕННО ТАКОЕ. А если бы персонажи были русифицированы, то задача экспедиции, сформулированная как "физическое удаление сорока тысяч русскоязычных фантастов с лица Земли" нашла бы самый горячий отклик в моём читательском сердце. Тем более, что рассказ заканчивается В МОМЕНТ ВЫБОРА между электричеством-зубной болью и наркотизирующим-кормящим Лесом. Как раз самое то.
Не знаю, был ли опубликован этот текст (НСТ!), но, в общем, институт редакторов очень нужен стране и президенту Путину. Всё это "дано" в "Созданная для тебя" надо полностью переделывать, а кое-что и решительно заменять. Поскольку маленькая повесть (большой рассказ) Наумова в остальном целом в полный рост публикабельный, и даже не для Грелки.
Резюм: читано с интересом, рассказ исправляемый, не фтопочный.
Оценка: 3.
Лев Лобарёв:
Вычурная игрушка, лакированная шкатулка. Где–то нудновато, где–то торопливо, и при этом к языку никаких претензий. Ситуация выстроенная, а не выстраданная, и это чувствуется. Сопереживания не возникает. Да и вообще (у меня) ничего кроме уважения к мастерству не возникает.
Оценка: 3.
Михаил Назаренко:
Здесь стилевой эксперимент осмыслен, но неудачен. Условно говоря – мир «Улитки на склоне» глазами деревенского жителя. «Сдвиг» восприятия (невозможный мир с точки зрения человека, для которого он вполне привычен) достигается, увы, почти канцеляритом.
«Хадыр прошёл по окраине деревни, выискивая свободный гриб. Но из каждого доносилось сопение, храп, либо какое-нибудь шевеление, и Хадыр уже начал терять терпение».
«Старик говорил вещи, которые нельзя было просто так пропустить мимо ушей, которые требовали отрицания, возражения, пререканий, а сон как щекоткой мучил Хадыра сладким желанием нырнуть в душистую упругую сердцевину гриба и расслабить всё тело до последнего нерва и мускула».
«И он полностью убеждал себя в необходимости бездействия...»
В остальных отношениях вещь вполне банальна. Опять-таки, увы.
Оценка: 2.
Андрей Рубанов:
Свежо придумано и скверно сделано. Автор не владеет приемами сюжетосложения. Зачем такое скучное, унылое название? Придуманный автором мир любопытен. Нечто подобное было у Стругацких в «Улитке». Однако хорошие находки тонут в многословном глубокомыслии. Кто герои, чего хотят, в чем их проблема? Автор умен и талантлив, но читать его произведение скучно. Автор отлично фантазирует, но не удосужился придать своим фантазиям приличную драматургическую форму. Почему нельзя где-нибудь на третьей странице в двух фразах объяснить, что за проблема мучает главного героя? Чтоб читатель начал сопереживать? Текст желательно подвергнуть редактуре. Выбросить лишнее. Особенно — скучные, дежурные эпитеты. Публикации, может, и достойно, но отмечать нельзя. Доработать напильником.
Как водится, вторая половина книги на порядок слабее первой: когда реалистичный хоррор вместо выхода на некий более высокий и осмысленный уровень мутирует совсем уж в сказку, интерес (мой, по крайней мере) резко падает. Но все-таки – хороший и поначалу убедительный жанр ужасов, да еще и с любопытной этнической (татарской) окраской, — редкий гость в наших палестинах.
Оценка: 4.
Сергей Жарковский:
Общее впечатление: чума. Пятый раз, считай, перечитал.
Профессиональное мнение: нет у меня претензий существенных, могущих повлиять на оценку. За мной не заржавело бы, но нет. Нормальные там длинноты, не тягостные. Один повтор.
Единственно хочу (и не устану) повторить, и это очень важно, по-моему: нет у нас, русскоязычных, пока что других, окромя работ Шамиля примеров такого ОСТРО НАЦИОНАЛЬНОГО современного произведения на таком превосходном русском языке. Подчеркну: слово "национальный", за многие последние годы массово используемое исключительно в смысле "чурка я и чурка ты, оба нюхаем цветы", здесь несёт исключительно человеческий смысл, если хотите — стругацкий, полуденный.
Резюм: да ну вас всех на фиг, я пристрастен, это мой фаворит за прошлый год, и был фаворит, и есть, и остаётся. Хорошо, что в жюри я не один.
Оценка: 5.
Лев Лобарёв:
Отличный литературный текст. Но под подростковый только маскируется. Рассчитан на взрослых и потому теряет в ценности. На мой взгляд в своем весе проигрывает аналогичным по жанру текстам Веркина, несмотря на то что написан гораздо лучше их.
Оценка: 4.
Михаил Назаренко:
Этот роман я, по крайней мере, читал с интересом. Хорошее подростковое чтение... и тут в воздухе зависает частица «бы».
Пока в «Убыре» ничего как будто не происходит – талантливо нагнетается стивен-кинговская жуть. Как только начинаются действия – «вторичная вера» моментально развеивается. И из-за невероятной затянутости «боёвок», и из-за попыток усилить-усугубить проблемы героев (спасаются в электричке! а тут гопники! а тут педофил! а тут менты!.. Я не перепутал порядок появления?).
Но и это не главное.
Голос рассказчика практически не меняется от начала до конца. Быт и миф оказываются стилистически уравнены – а в результате и мифопоэтическое начало не работает (поскольку все описано точно так же, как и обычная городская жизнь), и роман взросления не получился (потому что нет его, взросления).
Прочитать – прочитал, но что там во втором томе – совершенно не интересно. (Кстати, плюс романа: финал открыт, но книга вполне закончена.)
Оценка: 3.
Андрей Рубанов:
Все сделано на приличном уровне. Появись эта книга в начале нулевых, когда рынок был не только жив, но и на подъеме — «Убыр» мог бы стать бестселлером. Не потому что текст хорош, а потому что он достаточно внятен и прост для бестселлера. Автору надо переработать книгу в сценарий и выставить на продажу. Купят обязательно.
Сразу констатирую: оценка несправедлива – если закрыть глаза на контекст и думать только о соревновании представленных текстов, то ивановский текст уж точно из лучших. Но. То, что очень даже недурно для неведомого Маврина (под таким псевдонимом вышел предыдущий роман «про дэнжерологов», «Псоглавцы»), — увы, довольно дурно для Алексея Иванова, одного из лучших писателей современной России. Хорошие находки «Комьюнити» пасуют перед изъянами: проваленный финал, плохо срастающиеся жанры (киберпанк, хоррор, сатирическая фантастика), отчетливо фальшивые нотки и в речах персонажей, и в пафосе автора. Так что, увы, три – при всем моем искреннем уважении и личной симпатии к мэтру.
Оценка: 3.
Сергей Жарковский:
Прочитал, перечитал. Прочитал, выходит, в третий раз, перечитал во второй.
Общее впечатление: Закрывши файл, вдруг запнулся, пялясь в свои заметки. Потому и отложил оценку на сутки.
Профессиональное мнение: ПЛОХАЯ повесть КРУПНОГО (ОЧЕНЬ КРУПНОГО) писателя.
Казалось бы, всё было мне ясно. Повесть мне активно не понравилась при первом чтении (сколько там? полгода назад? год?) — не нравится и сейчас. Я понимаю все сильные её части, эпизоды и кусочки, кое-что ("Дорогу обжимали чёрные ограды"; и её частные огрехи вплоть до заимствований (эпизод с барменом, "бармен видел, бармен понял" — Лимонов) и общую слабость. Чиста твёрдое два плюс один за Геграфа, минус два за индивидуально не трансформированную акутальность, плюс один за отменную сцену (голливудеры, вешайтесь) погони и сообщение от погибающего человека "Плохо писать с телефона все безграмотное. Даже стыдно!" Всё ясно: 1.
Но я запнулся.
Может ли хороший писатель (то есть просто писатель) написать плохую книгу? Нет. И хоть убейся. Потому что он (писатель) скорей удавится и всех близких вокруг удавит вдобавок. Таким образом, дело во мне, читателе.
А из чего складывается, собственно, моё мнение об общей плохости "Комьюнити"?
Для репутации автора Пармы" и Географа его "дэнджэрологические" две повести (блюэ это слово "дэнжэрология") означает однозначное "минус". Это как бы те вещи, которые Иванов должен был написать между "Погоней" и "Общагой" — тогда в графике динамического роста Иванова не было бы этой странной лакуны. Тогда как бы было бы всё в порядке — красивейшая кривая в рост, только в рост до величественной катастрофы БЛУДО и МУДО невключительно. Но вся это пелевенизированная стивенкинговщина в манере Минаева (щяс я говорю только о Комьюнити, первую днжерологическую штучку придётся теперь перечитать) была произведена сейчас, и, безусловно, не по душевной необходимости бубонно взросла. Я вижу конфликт между необходимостью писать вот это и необходимостью писать для вечности: поскольку у Иванова — писателя крупного, — это вылезает в каждой авторской интонации и в каждой интонации героев. Каждое словно окрашено раздражением Свыше, раздражением творца от изначальной необязательности и тягостности свершаемого данного творения. Но, поскольку писатель таки крупный, в повести он честно попытался (где-то даже удачно) наставить файерволов, защищающих читателя. К сожалению, они явны, я их замечаю (например, скурпулёзно точное по месту-времени упоминание Духлесса), меня это всегда бесит, поскольку обнажает леса конструкции, а это моветон и минус.
(Нота: Также раздражает меня то, что Комьюнити для какого-нибудь Дивова стало бы вполне нобелевскимтекстом, успешным прыжком выше головы в стороны. Фантастический кондом повести даже не заметил, но не заметил не потому что повесть дурна. Наоборот, и плюс к тому, Иванов пиридатель фантастики, шкура продажная, обиделся на Вершинина и злобно мстит, и вообще кормится с боллитровской делянки — и нечего тут. Это моё раздражение также вполне несознательно идёт лыком в петлицу этой повести. К счастью, если ты не дурак, ты сам лыко сие (осознав) можешь выдернуть и не учитывать впоследствии. Вычеркнуть из протокола. Сделано.)
В общем, всё ли дело в том, что, как говорил малоталантливый, но дьявольски умный и честный Булычёв "Нет, это у Стругацких не Эверест нынче получился, это Монблан какой-то..."? Неужели в этом? То, что хорошо для бычка — западло для Юпитера? Очень бы не хотелось, мы же не о Путине говорим, а о писателе; нет, я-читатель не такого плохого о себе мнения, добро бы мне было пятнадцать лет...
Давай разбираться.
Иванов — писатель без чувства юмора, причём, по-моему, от природы, а не как Ефремов, поэтому величественность его письма, в отличие от письма того же Ефремова, естественна, а не дурнопафосна; необходимый же для избежания наигрыша градус самоиронии компенсируется врождённым же добросердечием. Но именно поэтому он (Иванов) лишён иммунитета к реакции на его работу, которая, естественно, как и вся остальная "роскошь человеческого общения" сейчас аккумулирована в сети, и чума бы побрала такую роскошь, неотвязную, как ковры на фотгах в ФБ.
Таким образом: Комьюнити — это признание в интернет-зависимости, в нетофилии. И некуда бежать, если заразился. Либо переболеваешь и иммунен, либо вечно в чирьях, с больной головой давишь и давишь на f5, как крыса на рычаг. Причём, иммунный забывает о кошмарах болезни, как забываются наяву все кошмары, и ужас больного уже с собой не соотносит. Психологический блок. Вот в чём причина.
Кинг, когда у него у него чуть не погиб ребёнок под грузовиком, написал "Клатбище дамашних жывотных", сбросив туда свой ужас, и это самая ПЛОХАЯ его вещь, плохая не потому, что слабая, а потому что без тормозов, без защиты для читателя, как тот грузовик. Но Кинг живёт (ОК, жил тогда) в нормальном мире. Плохая вещь — относительно нормы. (Как в норме показ отрезания головы человеку по первому федеральному телеканалу — есть преступление.)
Вот и Комьюнити. Иванов сбросил свой ужас в Комьюнити. Но мы-то живём в перевёрнутом мире. Так что вот почему я запнулся по третьему чтению, я запнулся и, видя все косяки, неудачные эпизоды, беду с речевыми характеристиками, разговорным слэнгом (где вы, редакторы, хвостом вас по голое?!), — общую слабость "Комьюнити" , в которой был уверен, я вдруг ощущать – перестал.
Такие дела.
Нухшо. Попробуем суммировать.
По форме: всё ОК, что, собственно, было ясно сразу, фирма не вяжет кривые веники (гладкоправильновнятнопись с уникальной интонацией). По авторской игре в псевдоним: не заложусь, что Иванов снизил слог нарочно для хавания пипла. Есть такое ощущение, но не заложусь. По НФ — даже разбирать не хочу, потому что особых нарушений не углядел с моей компетенцией. По логике: концовка великолепна и полностью отвечает авторской задаче (а вот тут не заложусь, что она сама по себе была ясна Иванову изначально). По резонированию со мной, любимым и простым: засада, очень рвано. Крузу, который везёт меня через зазобмленную Америку верю и сопутствую каждую секунду. Несмотря на то, что Круз — не Иванов и никогда. А тут — продираюсь от эпизода к эпизоду. Ай-яй-яй! НО: блин, а не исправляется ли это редакторски?
И тут я немного посчитал и нашёл, что исправляется...
Ненавижу тебя, Чака!
Нуивот, блин-малина-водолаз.
Резюм: болезненная и больная ХОРОШАЯ повесть писателя Иванова. Внезапно.
Оценка: 5.
Лев Лобарёв:
Точная энциклопедия жизни конкретной субкультуры. Очень умный текст — в отдельных местах. Но избыточный, много лишнего, ритм проседает. Нет ни одного приятного, симпатичного персонажа. Главгерой — фигура нарочито незаполненная. Вообще, герои невыпуклые, иногда даже яркие, (точнее, точные), но все равно неживые, будто они тоже просто пакеты справочной информации.
Текст умный, но мертвый.
Оценка: 4.
Михаил Назаренко:
Как уже было сказано, плохой роман очень крупного писателя. Очень крупного и очень плохой. Страшилка для офисного планктона с пересказом обрывков научпопа/Википедии, с плоскими куклами вместо людей. Понятно, что именно хотел сделать Иванов в «Коммьюнити», как и едва ли не во всех своих романах: создать образ-концепцию, обладающую огромной объяснительной силой. Жизнь в России – она вот такая. Вот потому-то. И человеку приходится делать такие-то выборы – или отказываться от них. В «Парме» и «Золоте бунта» такая модель естественно смыкалась с мифом – собственно, превращалась в миф. В «Блуде» и «Дэнжерологах» Иванов пытается играть на поле Пелевина – но если тому когда-то давно еще удавалось находить емкие формулировки и убийственные термины, то Иванов здесь идет вопреки природе своего таланта. Лекции, комментарии, автокомментарии – а в итоге и говорить не о чем, все подано, и разжевано, и очень скучно.
Оценка: 2.
Андрей Рубанов:
Иванов — большой писатель. Мой ровесник. Я его очень уважаю. Но роман «Комьюнити» у него не получился.
Стоило бы, если уж следовать школьной системе оценок, присовокупить к четверке большой-большой минус – хотя бы потому, что проекция героических поэм Корнея Чуковского на жанр фантастического реализма уже осуществлялась недавно Алексеем Лукьяновым («Спаситель Петрограда»). Плюс там и сям встречающиеся штампы и предсказуемый, но недокрученный финал. Но и тройку ставить не хочется, пусть будет четверка за лаконизм и общую атмосферность.
Оценка: 4.
Сергей Жарковский:
Общее впечатление: да нет там ничего геймановского, ребята. Это всё внешнее, нет у Геймана никаких особенных многочтений всякой нечисти, там всё впрямую. Крокодил там крокодил. "В ожидании К." это парафраз (в музыкальном смысле термина) маркесовского "Полковнику никто", т.е., рассказ Аренева на ту же тему, что такое герой и как с ним бороться.
Профессиональное мнение: не Маркес, блестяще.
Войны кончаются, когда потомки победителей и побеждённых одинаково счастливы и женятся между собой, не вспоминая о том, что прапрадедушка жениха Ганс в 41 воевал с прапрадедушкой Марьи. Таким образом, идеал пока недостижим, ни в жизни, ни у Аренева.
Что же делать с фроновиками, героями прошедших войн, в промежутке между войной и идеалом, и, самое главное, что делать самим фронтовикам?
Грустно всё пока... И у Маркеса, в 1956 году, и у нас, русскоязычных, сейчас.
(Интересная штука, довольно редкая по нынешним временам в нашей фантастике и прилегающей к ней боллитре. Что происходило на самом деле в мире "К." в затакте? Война с инопланетянами была? С пришельцами из описываемого прошлого, спасибо Чуковскому? Или это просто — с самого начала — спокойное сумасшествие старика, загнанного чисто конкретным социальным форматом общественно-государственной благодарности к его (старика) подвигу не хуже той лошади из фильма с Фондой? Очень здорово рассматривать, сидя над текстом (НСТ!) все варианты, по-хорошему отвлекаясь.)
Ну и очень хороший второй заход побеждённого противника — купить надёжней, чем бомбить, если интересует результат, а не просто так повоевать.
Резюм: претензия одна, и она личная: у меня, любимого, есть рассказ (глава из "Хобо-2), который называется (очень давно) "В ожидании Твари". Мешало. Но это моё личное собачье дело, конечно.
Оценка: 5.
Лев Лобарёв:
Отличный, насыщенный, даже концентрированный слепок реальности. Литературная забавная шарада и одновременно жесткая социальная сатира. Пока — наилучшие впечатления.
Оценка: 5.
Михаил Назаренко:
Может быть, лучший на сегодня рассказ Аренева. Человеческая история; очевидная метафора, не сползающая в аллегорию; литературная игра, которая не сводит реальность до пределов книжной страницы, а, напротив, делает странно-убедительными и даже зловещими детские стишки; выход в миф, а из него – вполне естественно – опять к истории одного человека.
Рассказ переусложнен – и в данном случае это скорее недостаток: некоторые отсылки к прекрасно известным мне текстам я «считал» только после прямых указаний автора. Желание упаковать слишком много выдумок, культурных и исторических отсылок нередко загромождает прозу Аренева, в ущерб сюжету и героям. Здесь и, скажем, в «Белой Госпоже» этого удалось избежать – но ведь на самой грани прошел.
Оценка: 4.
Андрей Рубанов:
Милый анекдот. Сократить на четверть — будет отличная новелла.
18 августа под Санкт-Петербургом в рамках фестиваля «Петербургская фантастическая ассамблея» состоялось первое вручение литературной премии «Новые горизонты», учрежденной инициативной группой критиков при информационной поддержке онлайн-журнала «Питерbook».
Согласно Положению о премии ее главная цель — «поддержать писателей, стремящихся разорвать привычные шаблоны, вывести отечественную фантастику из добровольного гетто».
В жюри премии «Новые горизонты» вошли писатели, критики и журналисты: Роман Арбитман, Александр Гаррос, Сергей Жарковский, Лев Лобарёв, Михаил Назаренко и Андрей Рубанов.
По результатам голосования членов жюри равные баллы набрали произведения Владимира Аренева «В ожидании К.» и Наиля Измайлова «Убыр». Согласно регламенту победителя определил председатель жюри Александр Гаррос. Он отдал свой голос роману «Убыр» «как более серьезной и оригинальной работе, хотя и уступающей в изяществе».
Оргкомитет премии поздравляет победителя и благодарит членов жюри за работу.
Итоговые оценки
По результатам голосования жюри оценки распределились следующим образом:
Владимир АРЕНЕВ. В ожидании К. — 24 балла
Алексей ИВАНОВ. Комьюнити — 18 баллов
Наиль ИЗМАЙЛОВ. Убыр — 24 балла
Иван НАУМОВ. Созданная для тебя — 17 баллов
Юрий НЕКРАСОВ. Брандлькаст — 13 баллов
Илья НОВАК. Ризома — 17 баллов
Ольга ОНОЙКО. Море имен — 20 баллов
Роман ШМАРАКОВ. Каллиопа, дерево, Кориск — 21 балл
облако тэгов
