Осень 2014 года украсила российский литературный ландшафт новой премией «Двойная звезда», вручаемой за литературно-критические книги, посвященные фантастическим произведениям и их авторам. Первая церемония вручения пройдет в рамках международного литературного фестиваля имени Александра Беляева («БелФест»), который состоится 27-28 сентября в городе Пушкин под Санкт-Петербургом.
Организаторами «Двойной звезды» выступили оркомитеты Литературной премии имени Александра Романовича Беляева и премии Книжной ярмарки ДК им. Крупской «Фанткритик». Своим появлением на свет новая награда обязана многолетнему и плодотворному сотрудничеству заместителя председателя оргкомитета «Беляевкой премии» и председателя жюри «Фанткритика» Андрея Балабухи с ответственным секретарем оргкомитета «Фанткритика» Юлией Зартайской.
«Беляевская премия» — старейшая российская литературная награда, присуждаемая за научно-художественные и научно-популярные произведения (с перерывом вручается с 1990 года). В свою очередь, премия «Фанткритик», учрежденная Книжной ярмаркой ДК им. Крупской, существует вот уже 10 лет, и вручается за рецензии и критические статьи, посвященные фантастическим произведениям. То есть по большому счету обе — за просветительский нон-фикшн, так что их союз был предопределен и оставался только делом времени.
«Двойная звезда» также получила поддержку Международного Совета по фантастической, приключенческой и научно-художественной литературе, Союза писателей России, Союза российских писателей, Союза писателей Санкт-Петербурга, Многонационального союза писателей и Книжной ярмарки ДК им. Крупской.
Название премии символизирует не только союз двух организаций, которые больше десятилетия выполняли в широком смысле просветительские функции, но и отсылает нас к одноименному роману классика американской научной фантастики Роберта Хайнлайна, удостоенному в 1957 году премии «Хьюго».
Премия «Двойная звезда» вручается по двум номинациям:
• Биография.
• Литературно-критическое исследование.
На соискание премии может быть выдвинуто произведение любого автора, если оно написано и издано на русском языке в год, предшествующий году вручения премии.
Правом выдвигать на премию соискателей обладают:
• сами авторы;
• лауреаты Беляевской премии и премии «Фанткритик» предшествующих лет;
• профессиональные писатели — независимо от места жительства и жанровой принадлежности;
• издательства, редколлегии журналов и газет, а также любые средства массовой информации;
• книготорговые организации.
Для выдвижения на премию необходимо передать Оргкомитету премии «Двойная звезда» письменное представление и не менее двух экземпляров книги.
Жюри премии «Двойная звезда» формируется ежегодно Оргкомитетом.
В 2014 году в состав жюри вошли:
• Дмитрий Вересов — прозаик, переводчик (Санкт-Петербург).
• Борис Вишневский — критик и литературовед (Санкт-Петербург).
• Владимир Гопман — критик и литературовед, публицист и переводчик, лауреат Беляевской премии 2013 года (Москва).
• Александр Кононов — главный редактор издательства «Симпозиум», лауреат Беляевской премии 2013 года (Санкт-Петербург).
• Михаил Шавшин — прозаик, критик (Санкт-Петербург).
Члены жюри самостоятельно избирают председателя и секретаря жюри. Члены жюри читают все номинированные произведения и отдают свой голос одному произведению в каждой номинации. Свой выбор члены жюри обосновывают в краткой (от 1000 до 2000 знаков) рецензии. Если две или более номинированные книги получают одинаковое количество голосов, судьбу премии решает председатель жюри.
В 2014 году в шорт-лист «Двойной звезды» вошли:
— в номинации «Биография»:
• Юлия Андреева. «Триумвират» (Марина и Сергей Дяченко, Генри Лайон Олди и Андрей Валентинов);
• Зеев Бар-Селла. «Александр Беляев» (ЖЗЛ);
• Геннадий Прашкевич. «Жюль Верн» (ЖЗЛ);
— в номинации «Литературно-критическое исследование»:
• Андрей Балабуха. «Наброски к портретам»;
• Василий Владимирский «Драконы и звездолеты»;
• Дмитрий Володихин. «Зубры»;
• Антон Первушин. «10 мифов о советской фантастике».
Премия «Двойная звезда», как и Беляевская премия, является почетной и не имеет денежной составляющей. Лауреат получает нагрудную медаль, вручаемой от имени Беляевского фонда поддержки и развития литературы, памятный знак, вручаемый от имени Книжной ярмарки ДК им. Крупской и почетный диплом.
Первое вручение состоится в конце сентября 2014 года под Санкт-Петербургом, в городе Пушкин.
Андрей Василевский: Опять-таки, как и у Дубинянской, у Хуснутдинова, у Зонис и Чернявской, отдельные интересные фрагменты не складываются в конце концов в целое. А всё, что связано с проблемой языка (языков), конечно, актуально и сегодня востребовано (см. также повесть Ины Голдин).
Александр Етоев: Человеческая нечеловеческая история, написанная как бы и просто, и вместе с тем с некоторым изыском. Тема вечная – борьба ада и рая (см. мой отзыв на Зонис-Чернявскую), собственно говоря об этом только и стоит писать уважающему себя писателю. Книга драйвовая, скуки не вызывает. Есть, конечно, элементы вторичности, явные отсылки к Маркесу (люди занимаются любовью, и все вокруг плодоносит) и другим «магическим реалистам», не без греха «литературности» одним словом. Ну и латиноамериканским сериалом попахивает местами. Все это понижает на единицу балл, но в целом книга удачная.
Сергей Жарковский: Как-то не очень.
Было скучно. Всё какбе правильно, но как-то скучно. И плохого сказать нечего, но очень скучно. Не возражаю, но скучно. Извените. Полыхаев.
Михаил Назаренко: В общем-то, могу сказать то же, что о «Пансионате», только роман мне понравился меньше, а «языковеды» (в отличие от героев Голдин) – совсем не убедительные. Немалого объема текст, который на 4/5 состоит из экспозиции, а 1/5 – это финал. Как если бы в «Vitanostra» нам подробно показывали бы Сашкины испытания перед приездом в Торпу, а потом – сразу выпускной экзамен. При этом эффект погружения – возникает, персонажи не кажутся авторскими марионетками, пророческая функция фантастики – на месте («антимиром» в романе оказывается донецкий город Счастье), а редактура не помешала бы («Чувства иссякали в ней несколько раньше, по мере ее сомнамбулического движения по селу», «Страшный смысл этой речевой конструкции открылся Анне во время Бесланской трагедии»).
Андрей Рубанов: Нагромождение скучных слов. Читать совершенно невозможно.
С другими отзывами Жюри на произведения-номинанты "Новых горизонтов" можно познакомиться здесь.
Александр Етоев: Не рассказ, а какое-то недоразумение, прости Господи. Сочинено по принципу «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Случайный текст, попавший на конкурс по непонятной причине. Неумелый автор явно двигался наугад, не зная в текущей строчке, что будет в следующей, и, тем более, не понимая: что, зачем, почему и, главное, — на кой? В общем, пишу о чем-нибудь, пока пишется, авось что-нибудь и напишется. К тому же, как говорил мой друг и учитель писатель Сергей Коровин, совершенно не отражена тема сисек.
PS: Конечно, при желании в любом бессмысленном тексте можно углядеть смысл. Про «Куш» тоже можно сказать: это же гениально! Живой ходячий рекламный символ, обретший после всяких мытарств бессмертие и сорвавший в итоге куш – пусть в чужом теле, но вернуться к своей любимой, утраченной, казалось бы, навсегда, это ли не высочайшая из наград?!! Так вот: не верьте! Бред он и есть бред, и не подлежит оправданию каким-либо подобием смысла.
Сергей Жарковский: Есть у нас приличная фантастика, товарищи солдаты и прочие милостивые государи. Есть.
Михаил Назаренко: Поставил бы оценку выше – потому что рассказ вполне добротен и, что называется, «атмосферен», – если бы не один фактор: «атмосфера» сверхтрадиционна для петербургской прозы. То есть очень недурной текст – но «еще один», и не более того. Без прямой морали тоже можно было бы обойтись («К людям липнут маски лицемерия и брезгливости…» – в подобных текстах не надо такого, не надо).
Андрей Рубанов: Превосходно. Автору надо срочно переписать рассказ в сценарий и выставить на продажу. В этом листе Газизов — лично мой фаворит. Однозначно заслуживает статуса лауреата. Если создаст свой язык и определит свою проблематику — у нас будет новый Пелевин.
С другими отзывами Жюри на произведения-номинанты "Новых горизонтов" можно познакомиться здесь.
Андрей Василевский: Ожидаемо, одномерно. Открывающиеся сюжетные возможности не использованы, поэтому «Споки» выглядит как рабочая заготовка для более крупного произведения, которое так и не написано.
Александр Етоев: Вот это собственно и есть Новые Горизонты фантастики – писать, не думая, что пишешь фантастику. Потому что пиша фантастику, как это делали и делают многие прошлые и нынешние фантасты, они почему-то единственно о фантастике и думают. Нет бы подумать о литературе. Хотя литературе в общем-то все равно, фантастика она или нет. Главное, чтобы она оставалась литературой, то есть тем, что тревожит сердце и заставляет работать совесть. У Старобинец все это есть.
Сергей Жарковский: Ну, в общем, никак.
Рассказ, написанный в стиле «для глянцевых журналов» из рассказа. Гаджеты едят мозг наших детей, и кошмар. Мимимимими и ужас-ужас-ужас. Оно и бы и ничего для сельской местности, я бы поставил Y, но там есть устрица и жемчужина в густых проволочных зарослях, а вот нефритового рака, подбирающегося к жемчужине скрозь тёплую воду страсти – нет, поэтому Y-1. В «Космополитен», пальто подать.
А если чуть менее серьёзно – меня дико раздражил образ ребёнка, иммунного к поеданию мозга. Действительно, «Космополитен», да ещё и наш, современный, вот сейчас. Поставить X, что ли? Ладно. X+1, потому что не богатыристика Андрея Столярова.
Михаил Назаренко: Серединка на половинку: стандартная НФ, скрещенная со стандартным хоррором. Добротно, стилистически банально – да и не только стилистически.
Андрей Рубанов: Анна Старобинец на пике формы. Русский Стивен Кинг. Возможно, сегодня — лучший фантаст в России. Свой материал, своя тема, свой стиль. Заслуживает победы.
С другими отзывами Жюри на произведения-номинанты "Новых горизонтов" можно познакомиться здесь.
Андрей Василевский: Автор намеренно тормозит действие (нормальный литературный прием), но мои читательские усилия по преодолению этого торможения не оправдываются: «и это всё? и зачем это было? и что же это, трамтарарам, всё-таки было?» Целое не сложилось; возможно, потому, что автор сам не знал, как выпутаться из того, что навертел.
Александр Етоев: Меня такое чтение утомляет. Ровно, профессионально, женской аудитории такая книга должна понравиться, потому что о житейских проблемах – неверный муж, дети по лавкам плачут и прочие неустройства быта. В чем фантастика? В недосказанности. Что-то где-то произошло или это что-то кем-то устроено, но что это «что-то», где это «где-то» и кем это «кем-то» из текста неочевидно. В принципе, ход хороший, и обилие разговоров спасает книгу, но, как бы поточнее сказать… не хватает ощущения чуда. И вот еще чего мне не хватает: в этой прозе нет неожиданностей. Срывов. Есть образность, но нет неожиданностей, слова не сходят с ума, не отступают от словесных законов. Избыточный профессионализм утомляет. Теперь о настроении книги. Настроение «Пансионата» — осень. Осень мира (ветхость, проявляющаяся во всем – от качелей до номеров гостиницы и людей, в них проживающих). По мне б добавить в книгу лета, весны… Иначе — книга для людей осени. Так, кажется, назвал Брэдбери пришедших ниоткуда существ, задумавших похитить у детей детство. Если художественное произведение – проекция внутреннего мира автора на бумагу, то не очень-то уютно, должно быть, почувствует себя каждый, кто оказался в зоне контакта с автором. Это я сужу по себе.
Я, конечно, как всегда неправ, но больше WYZ поставить совесть не позволяет. Даже когда видна проделанная работа.
Сергей Жарковский: Блистательно!
Буду неоднократно перечитывать. В целом и общем Яна Юрьевна писатель класса Кинга. Очень въедливая, остро умная, зло и беспощадно любящая своих людей. Длинная проза управляется свободно, письмо чёткое, нештампованное, иногда захватывающе дух глубокое. Пара повторов была замечена, но это всё зола.
Михаил Назаренко: Из тех текстов, которые оправдываются или не оправдываются финалом. Для меня «Пансионат» не оправдался, а финал показался довольно невнятным, причем на всех уровнях текста, от фабульного до психологического. Что жаль, потому что конструкция хорошо продумана, многочисленные герои не сливаются в нераздельно-неразличимую толпу, взаимосвязи в микросоциуме прописаны грамотно, но – общий недостаток многих современных фантастов – с некоторой нарочитостью: обитатели пансионата обсуждают динамику микросоциума, чтобы читатель обязательно обратил на это внимание. Говорят, что композиция напоминает сериал «Lost» – может быть, я не смотрел. Но, в любом случае, чередование флешбэков (позволяющих познакомиться с персонажами) и текущих событий лишь до поры до времени маскирует отсутствие событий, а где-то с середины романа становится чрезмерным. Стиль – нейтральный; события время от времени становятся по-настоящему зримыми благодаря точным деталям; но, воля ваша, от причастий нужно избавляться («Едут вниз по серпантину, усыпанному сухими листьями с… кустарников, растущих между вечнозелеными деревьями с… уходящими в небо кронами». Кто на ком стоял?). И от любви к слову «парадоксальный» («Она остановилась, вдруг разом ощутив тяжелую усталость, парадоксальным образом совмещенную с непрерывными оборотами вечного двигателя»).
Андрей Рубанов: Яну Дубинянскую читаю с удовольствием. Она всегда хорошо знает, о чем пишет. О японцах ли, о ролевиках, о старухах. К сожалению, Яна обеими ногами норовит угодить в тот же капкан, куда в своё время попал и я. Для «серьёзной» художественной прозы она пишет слишком легко, для «массовой беллетристики» — слишком сложно и серьёзно. Середины не существует. Композиция романа «Пансионат» излишне сложная. Десяток параллельных линий, десяток героев, у каждого свои рефлексии и своя история. Вдобавок о каждом герое идёт рассказ в двух временах: настоящем и прошедшем. Автор перемудрил. Такую сложную конструкцию может тащить только хороший сюжет — но сюжета нет.
Суть происходящего можно уловить где-то ближе к середине романа. Главное событие замалчивается — очевидно, чтоб создать саспенс, нетерпение; но вместо саспенса у читателя возникает только раздражение. Слишком долго не раскрываются карты.
С другой стороны, глупо упрекать Дубинянскую, если даже увенчанный всеми лаврами Сорокин делает то же самое, если не хуже.
С другими отзывами Жюри на произведения-номинанты "Новых горизонтов" можно познакомиться здесь.
облако тэгов
