В 1986 году, в декабрьском номере ежемесячника “Fantastyka” пришел к читателям рассказ о таинственном истребителе чудовищ, неутомимом охотнике на нечисть, беловолосом Геральте из Ривии. Рассказ носил не менее таинственное и странное название “Wiedźmin”, а написал его молодой коммивояжер, работник польского министерства внешней торговли Анджей Сапковский/Andrzej Sapkowski (дебютировавший, кстати, в журнале “Fantastyka” тремя годами раньше переводом рассказа американского писателя Сирила Корнблата«Слова гуру»).
Сапковский написал рассказ на спор с сыном и продолжать писательскую деятельность не собирался: самое большее, на что он рассчитывал – эпизодическое сотрудничество с журналом в качестве литературного переводчика. Рассказ, однако, понравился жюри объявленного журналом конкурса (или, точнее, нескольким его членам) и, обойдя тысячи конкурсных работ, завоевал премиальное место. Пусть да, третье (уступив второе рассказу “Cernie/Тернии”Яна Мащишина и первое – рассказу “Wrócieeś Sneogg, wiedziaam”Марека Хуберата), но премиальное место – приведя автора в некоторое воодушевление. Ну а дальше… «Каков конь – каждый видит». Читатели этого блога имели возможность наблюдать за тем, как развивалось сотрудничество молодого писателя с журналом. Эта тема, как и тема всемирного развития литературной карьеры Анджея Сапковского – предмет другого (и очень долгого) разговора. Нас же в данный момент интересует связь этой карьеры с другой, не менее славной карьерой – художественной карьерой БОГУСЛАВА ПОЛЬХА.
«Прочитав первый рассказ “Wiedźmin” — тот, который пришел на конкурс в “Фантастыку”, я сказал Мацеку Паровскому, что, по-моему, это абсолютный хит. Как комикс и готовый сценарий фильма. Мацек сказал, что, может быть, это так и есть. И добавил такую для меня диковинку, что в редакции мнения сильно разделились. Были даже голоса, звучавшие, к примеру, так: “Да что за хрень? Какой-то Ведьмук, Ведьмак, о чем это вообще?” Дескать это в принципе не хорошо, и ну их, такие выдумки, подальше. Я удивился, потому что для меня это был абсолютный хит, готовый отшлифованный алмаз, то есть бриллиант. Фактом остается, что Анджей Сапковский действительно не выиграл конкурс этим рассказом. Тем не менее, я остался при своем мнении и спорил с некоторыми людьми, потому что считал, что если уж ты сидишь в редакции такого журнала, как “Фантастыка”, то должен чутче воспринимать новые веяния. Споры были довольно ожесточенными, а спустя годы оказалось, что правота была на моей стороне, и я не скрываю, что горжусь тем, что вложил свой кирпичик в комиксный проект “Ведьмака”.
Сначала были иллюстрации к рассказам, печатавшимся в журнале “Nowa Fantastyka”. Известно было, что мы можем рисовать комикс, но с моей стороны не было никакого нажима, форсирования темы, я в это время занят был другой работой и думал этак про себя совершенно спокойно, что вот когда-нибудь… А Мацек Паровский, который в силу своей журналистской должности находился в самой гуще событий, когда встречался с издателями, много раз об этом им говорил, и в какой то момент на линии связи Прушиньский – Паровский проскочили искры. Издатель сказал: “Ну раз вы говорите, что может быть комикс, делайте комикс”. И тогда начались наши совещания. Потому что, когда читаешь вещь в подготовительной фазе, тебе все ясно и понятно. А начнешь присматриваться, появляются вопросы: как будет выглядеть этот персонаж — анатомически, физически, лицом, ходит ли он в штанах или, может, в чем-то другом, как известный нам Конан. Я был уверен, что мне все совершенно понятно, но стоило задуматься, начали прямо-таки наслаиваться проблемы. Но не это было хуже всего. По этой-то части я был профессионально подготовленным: могу нарисовать все, буквально все что угодно, только вот не все подойдет, потому что не все сможет окупиться. Проблема, которая меня занимала на первых порах: во что героя одеть — была решена после телефонных переговоров с Анджеем, и я уже знал, что не будет парня типа Конана с голым торсом или в юбке, подобно Торгалю. Герой будет действовать в кожаной одежде, потому что таким его Анджей описал. Я несколько иначе оформил эти кожанки и элементы украшений, какие-то мои предложения не вызвали возражений – например, перчатки с шипами.
В результате после короткой «пристрелки» я уже готов был стартовать и с героем, и с окружающим миром, но тут оказалось, что сценарная часть у нас, однако, зависла. Это зависание выражалось в том, что после раскадровки и оснащения текстом у меня появилось впечатление, что я читаю роман “Stara baśń”, а ведь мне хотелось чего-то другого. Меня это очень озаботило, и мы с Мацеком стали ломать головы над тем, как приблизиться к тому, о чем пишет Анджей. Вот тогда-то Мацек и изрек на одном из совещаний, объясняя почему мы так долго примеряемся и почему нам так трудно это идет, великолепную фразу: “Литература — это то, что очень трудно рисуется”. И это как раз квинтэссенция, тут Мацек кратко сформулировал нашу проблему. Сапковский пишет привольно, широко, у него прекрасные диалоги, но его герои ужасно болтливы, они если уж начинают говорить, то говорят замечательно, я восхищаюсь этим стилем, только вот комикс – это немного другое средство коммуникации и эту трепотню надо как-то подсократить. В книжке хватает мест, где герои на нескольких страницах перебрасываются шуточками, прямо-таки жемчужинками юмора, цинизма или чего-то подобного, но, холера ясная, от чего-то нужно и отказаться. Потому что в комиксе все это выглядит ужасно скучным. Нужно было найти какой-то замещающий ход. Мы его нашли, но я прямо говорю – это не литература Сапковского. Это нечто среднее, что-то искалеченное в литературном смысле, но, в то же время, обогащенное другим смыслом. Это нечто, которое можно рассматривать. Мы сохранили обязательный минимум из этих чудесных диалогов, но сокращений было много. И были места, где я прямо-таки на голову становился, чтобы сочетать с рисунком не только диалоги, но еще и голоса снаружи, со стороны. Вот, например, сцена в корчме, когда Борх разговаривает с Геральтом, а где-то рядом какие-то типы спорят из-за кота, который мяукает, а еще кто-то жалуется на жену. Эти тексты написаны специальным курсивом, чтобы они отличались для читателя, не знакомого с оригиналом – дескать там кто-то в глубине еще что-то говорит, мы этого не видим, но откуда-то оттуда, издали, доносятся пьяные голоса…»
ПОЛЬХ подробно рассказывает, как он (регулярно советуясь с Сапковским) принял то или иное решение: почему у Геральта именно такая внешность, почему у него “подковы” под глазами, почему взгляд исподлобья, откуда взялся шрам на подбородке и еще много чего другого. Не хочется комкать этот великолепный рассказ, поэтому давайте пока ограничимся результатом.
Первое издание комикса “Wiedzmin/Ведьмак” (сценарий Анджея Сапковского и Мацея Паровского, графика БОГУСЛАВА ПОЛЬХА) в 6 томах предприняло издательство “Prószyński I S-ka” в своем журнале “Komiks” в 1993-1995 годах:
“Droga bez powrotu/Дорога без возврата” (1993, "Komiks" nr 8 (26)/93, 50 000 экз.); “Geralt/Геральт” (1993, "Komiks" nr 9 (27)/93, 50 000 экз.);
“Granica mozliwosci/Предел возможности” (1995, "Komiks" nr 1 (31)/95, 35 000 экз.); “Zdrada/Измена” (1995, "Komiks" nr 2 (32)/95, 30 000 экз.).
В 2001 году комикс был переиздан компанией “Prószyński Media” в двух томах (с перемещением последней части – “Zdrada” – на второе место; так комикс переиздавался и в дальнейшем) и в твердой обложке.
В 2015 году вышло в свет коллекционное издание комикса в одном томе и в твердой обложке.
В 2016 году комикс напечатан в составе серии “Kultowe polskie komiksy” (№№ 1 – 6) издательства “Ringer Axel Springer” в виде шеститомника.
«#nespie: Комикс хвалят даже представители младшего поколения. В чем секрет Фанки? Почему он не устаревает?
Мацей Паровский: Встретились три человека подходящего возраста. Тридцатишестилетний, сорокаоднолетний и Яцек-двадцатисемилетка – это был хороший коктейль. ПОЛЬХУ тогда было 41 год, и он был опытным уже рисовальщиком. Все, что стоило посмотреть и почитать в поп-культуре, записал на свой счет Родек. Я же немного занимался теорией, издал уже свою первую книжку “Bez dubbingu/Без дубляжа”, писал там о комиксе, кино, студенческом искусстве. То есть кино – не то, чтобы я его изучал, но немного как критик старался технически в него вникнуть. И лелеял такой замысел, чтобы в комиксе, в конструкции кадра и панели использовать то, что я знаю о технике кино. Я много читал критики искусства, ПОЛЬХ знал о комиксе все возможное, ну и нам на самом деле хватало времени на то, чтобы поспорить, примерить несколько вариантов, прийти к согласию. Эта история шла вместе с нами, вбирала в себя наши разные, противоречивые в чем-то характеры, Польшу за окном – мы сами себе поднимали планку и чувствовали, что действуем правильно, что читатели должны это воспринять, но от нас требовалось много труда и желания. Ситуация была унылой, Польшу схватили за горло танки, выехавшие на улицу 13 декабря, и милиционеры, следившие за соблюдением комендантского часа, а мы в комиксе били милиционеров по мордасам, компрометировали диктаторов и лживых пресс-секретарей и помогали борцам с тоталитарной системой, уходившим в подполье.
#nespie: А как вам удавалось преодолевать цензуру, которая тогда еще существовала?
Мацей Паровский: Сегодня уже никто не понимает, чем эта цензура была. Если бы мы написали слово «Катынь», цензура его вычеркнула бы, если бы написали «17 сентября 1939 – нож в спину», цензура это тоже вычеркнула бы. Но бунтарские истории, рассказываемые в ауре или конвенции космического боевика, где действие развивается в будущем, в городе с не польским названием или даже вовсе на других планетах, имели шанс <прорваться>. Цензоры реагировали на лозунги, на фишки, а мы создавали космическую историю о сыщиках в ракетах, которые разоблачают заговор инопланетян космического уровня и стреляют в коррумпированных полицейских.
#nespie: В комиксе весьма заметно западное влияние. Был ли кто-то, послуживший прототипом Фанки?
Мацей Паровский: Откровенно говоря, западные комиксы хорошо знал только ПОЛЬХ. Мы с Яцеком о комиксах мечтали; помню, что где-то за год до того, как мы взялись за эту работу, я побывал в Париже и там наткнулся на длиннющий прилавок с комиксами и увидел, чем этот самый комикс может быть. Не “Подпольным фронтом” или “Капитаном Клоссом”, но великолепным изысканным графическим приключением в тысяче конвенций, с развитием тысячи мотивов, в тысяче фантастических миров. Разумеется, я пришел в восхищение. Мы, когда писали <сценарий>, когда делали этот комикс, хотели исполнить собственные мечтания, соблюсти собственные критерии комикса со значительным, непредсказуемым, запутанным и бунтарским сюжетом. Трое парней, не жалея времени, сочиняли и не чувствовали себя одинокими – нам покровительствовала очень богатая сокровищница фантастических произведений. Из этой сокровищницы мы брали различные коды, ситуации, возможности. Ведь это не случайность, что так много молодых людей дебютирует в фантастическом жанре, потому что этот жанр их ждет – ждет молодых впечатлительных людей, которые хотят что-то сказать. У них нет жизненного опыта, но они уяснили себе конвенцию и работают в ее рамках, а затем эти рамки раздвигают, модифицируют. Ведь это неверное утверждение, что все книги, все сценарии должны быть написаны семидесятилетними стариками, которые знают все о жизни, науке и вселенной. Нам сильно повезло, мы хорошо подошли друг к другу, были смесью именно таких составляющих, какие требовались. То же самое было с моей функцией редактора – я не вылетел из журнала через год или два, потому что со своим характером подходил для должности руководителя отдела польской прозы, потому что я любил своих авторов, быстро осознал, что они лучше меня и не вступал с ними в состязание. Это ужасно, когда редактор завидует автору или начальник научного учреждения завидует сотруднику, изобретшему нечто новое. Комикс, фантастика и журнальный отдел польской прозы – это великое приключение по моей мерке. Я знаю великих авторов, которые не годятся для редакторской работы, попросту не обладают предрасположенностью к этому, а написали много больше книжек, чем я. Но ни один из них, кроме Орамуса, не занимался так много критикой, которая заботливо склоняется над авторами, над их творениями. То есть я стерег свое корыто, и я люблю свое корыто».
Э-э… Ну как бы вдогонку. Из интервью, опубликованного в книге Бартоша Курца «Трах Бах, интервью с Мастерами польского (и не только польского) комикса» (Bartosz Kurc «Trzask Prask, wywiady z Mistrzami polskiego (i nie tylko) komiksu». Wyd. “BAJKA”, 2004).
«Бартош Курц: Как так случилось, что в сентябре 1982 года вы появились в редакции еще только создававшегося журнала “Fantastyka/Фантастыка” и предложили нарисовать для журнала комикс?
Богуслав Польх: Я не предлагал. Покойный уже ныне Адам Холлянек, тогдашний главный редактор журнала “Фантастыки”, поддерживал дружеские связи с Краковом и с профессором Ежи Скаржиньским. Профессор Скаржиньский во все глубоко вникал. Он порекомендовал меня. Я был счастлив. Скаржиньский был авторитетом, хотя мне лично его «Яношик» не больно-то и нравился. В редакции бродили слухи, что Холлянек привез из Кракова ПОЛЬХА в портфеле. Что еще смешнее – я вообще не знаком был с Холлянеком. И Холлянек в Варшаве поручил <своим людям> меня разыскать. Так уж сложилось, что я как раз закончил рисовать альбом “Rycerze fair play”, над которым работал по заказу UNESCO, поэтому приглашение приехать в редакцию принял с охотой. А там оказалось, что Мацей Паровский напечатал в журнале “Ekran” статью о комикс-журнале “Relax”, в которой похвалил мое “Spotkanie” и написал несколько умных вещей о моем творчестве, не называя, впрочем, меня по имени.
Оказалось, что он потерял этот номер “Relax”-а. Вот так я попал в «Фантастыку». Стартовать с «Ковалем» было отнюдь не столь легко, как кажется. Исходный сценарий представлял собой мешанину разных фантастических мотивов. Я посоветовал сценаристам отказаться от этой формулы. Сказал им, что без связного сюжета, настроенного на главного героя, ничего толкового не получится. Яцек [Родек] ответил: “Герой у нас уже есть – Панки Рок”. Я возразил – это слабо. “Ну так придумай!” – говорят они. Ну я и предложил – Фанки Коваль, потому что считал, что должен быть некий польский мотив и нужна музыкальная коннотация. (И кстати да – речь идет действительно не о прямой национальной идентификации, а лишь о намеке на нее: фамилия героя в комиксе пишется через “V” (Koval), а не через “W” (Kowal), как правильно по-польски. W.) Мы живем здесь и сейчас, а если еще и подберем аналогии к действительности, то у нас появится материал на шлягер.
Бартош Курц: А темпористы…
Богуслав Польх: Это как раз проявление того, чего ожидал Адам Холлянек. Он предполагал, что будут замкнутые эпизоды, странствие по жанрам и т.д. Мы, однако, с самого начала сознательно делали сериал и ждали, когда Холлянек в этом сориентируется. Следы эпизодичности, конечно, в комиксе остались. <…>
Бартош Курц: А кто придумал показывать в комиксе его авторов?
Болеслав Польх: Я, шутки ради. Когда я нарисовал нескольких персонажей похожими на редакторов «Фантастыки», сценаристы это подхватили и уговорили меня на автопортрет. Меня это не слишком вдохновило, и этот персонаж вскоре исчез. <…>
Бартош Курц: Что вы скажете о вмешательстве цензуры или, может быть, внутриредакционной автоцензуре?
Богуслав Польх: Адам [Холлянек] предостерегал, но не вмешивался. Говорил только: «Слишком остро, парни!». Пугал нас Урбаном. Урбана было страшновато, но у него и кроме фантастов забот хватало. Рассказывали, что Урбан знал, что мы делаем, но нас даже не попугали. Смешно то, что уже после военного положения <основанный Урбаном> журнал “Nie” предлагал мне сотрудничество. Я отказался, пояснив, что во времена военного положения насмехался над Урбаном. Я сказал это ясности ради, и более того, как это ни парадоксально, я уважаю пана Урбана за профессионализм. <…>
Бартош Курц: Нетрудно заметить, что в “Ковале” вы использовали несколько сценографических решений, почерпнутых из “дэникеновского” сериала. Зачем?
Богуслав Польх: Это мой фирменный знак. Я придумал много подобных элементов, например космолеты. Это намеренные действия: я считаю, что развитие космических технологий пойдет именно в этом направлении. <…> Будущее покажет.
Я в принципе не люблю нетехнологичные диковинки, ничему не служащие. Опытные конструкторы с первого взгляда на проект видят, полетит эта штуковина или не полетит. Как раз такие конструкторы и сказали мне, что им больше всего нравится “killer ASF”, а также, что он хорошо летал бы. А про носитель с расставленными под углом 120 градусов "killer"-ами сказали: чистая технология.
Бартош Курц: Почему у Коваля – натурального блондина – в третьей части комикса выросла темная борода?
Богуслав Польх: Я считаю, что через несколько лет это будет считаться нормальным. Во всем мире работают люди, способные выполнить любые наши капризы. Изменение цвета волос или вообще выращивание новых волос не будет уже составлять проблему. Впрочем, я считаю, что проблемой не будет даже перемена пола, как ни трудно это сегодня.
Бартош Курц: И в третьей части вы приблизились в рисунке к карикатуре, что было встречено холодным приемом у читателей. Почему вы пошли на такие радикальные перемены?
Богуслав Польх: Между второй и третьей частью «Коваля» я занялся доскональным изучением строения человеческого лица и его особенностей. И убедился в том, что около 10 % народонаселений – карикатуры на самих себя. Довольно интригующе, вот я и пошутил над несколькими наглецами. В «Ведьмаке» тоже есть аналогии. Некоторых мне даже не пришлось карикатуризировать. Бесноватый взгляд, вытаращенные глаза, пена на губах, слетающие с языка лозунги – сама жизнь. Конечно, я мог бы сделать это мягче, но ни о чем не жалею.
Бартош Курц: Вы были звездой «Фантастыки». Почему вы так редко публикуете там иллюстрации?
Богуслав Польх: Не люблю навязываться. Если хороший автор меня попросит его иллюстрировать, я ему не откажу. Я не отказал Мареку Орамусу, потому что очень ценю его творчество. <…>
Бартош Курц: Паровский считает создание «Коваля» своим большим успехом и говорит, что ему очень жаль, что комикс так и не удалось завершить. А что вы об этом думаете?
Богуслав Польх: Для меня это несомненный успех. Мы работали без малейшей рекламы, без маркетинга, без консультантов, немного как бы вопреки издателю, стыдившемуся популярности сериала. <…>».
Вот там выше проскочил не очень внятный момент насчет Ежи Урбана. Из интервью, данного БОГУСЛАВОМ ПОЛЬХОМ Михалу Галеку в декабре 2001 года:
«Михал Галек: Как шла работа над сериалом? Вы с самого начала решили, что это будет длинная история, или так постепенно сложилось?
Богуслав Польх: Господин Адам Холлянек решил, что это должны быть короткие законченные истории, объединенные лишь личностью героя. Нам это показалось глупым, и мы проигнорировали этот замысел. Холлянек, конечно, уже через пару номеров сориентировался в том, что истории эти не единичны. Более того, он в какой-то момент осознал, что мы вводим в сценарий политику, и это в состоянии военного положения, что было очень опасным. Но хотя поговаривали, что до самого Урбана дошли слухи о том, что нечто такое тут делается, он, Урбан, никак на это не отреагировал. Он не только не поимел нас, хотя мог поиметь и нас об этом предупреждали, но, когда основал журнал “Nie”, предложил мне (через общего знакомого) сотрудничество. И на очень хороших условиях. Я сообщил знакомому, что рисовал карикатуры на Ежи Урбана во времена военного положения. Урбан ответил <опять же через знакомого>, что знает, но ему от этого ни тепло ни холодно, разве что на смех тянет. Я удивился. И считаю, что пан Ежи Урбан – чрезвычайно умный человек. Я ничего не имею против существования издателей, которые не считаются ни с общественным мнением, ни с цензурой».
И еще относительно начала начал. Это из книги Камиля Смялковского «Контракт рисовальщика, или Комиксная жизнь Богуслава Польха» (Kamil Śmiałkowski “Kontrakt rysownika czyli komiksowy żywot Bogysława Polcha”. “Contur”, 2009):
«Камиль Смялковский: Ну пора поговорить про Фанки. С чего все началось?
Богуслав Польх: С Паровского. Как я уже говорил, он увидел “Spotkanie” и восхитился им. Написал, что это замечательно, что он как будто очутился во Франции, среди настоящих современных комиксов. И потом, когда основывали «Фантастыку», он позвонил мне, чтобы я приехал на организационное собрание. Это был еще перед первым номером. Обсуждали детали, я немного скучал, но тут как раз услышал, что меня приглашают к сотрудничеству, что согласны взять мои рисунки. И кто-то сказал, что ведь на первый номер уже подрядили ЗБИГНЕВА КАСПШАКА. И давно это сделали. Главный редактор журнала, Адам Холлянек, был в Кракове, где у него много друзей, в том числе профессор Скаржиньский, вот он и посоветовал ему ЗБЫШЕКА. То есть я могу начать со второго номера. Я сказал, что предпочел бы с первого, но уж ладно. Раз уже подрядили…»
“Funky Koval/Фанки Коваль” – любимое детище «трех богатырей»: Мацея Паровского, Яцека Родека и БОГУСЛАВА ПОЛЬХА (на фото справа налево).
Родилось это детище практически одновременно с рождением журнала “Fantastyka” – первый эпизод комикса “Kosmiczny detektyw (Funky Koval)/Космический детектив (Фанки Коваль)” (альбомное название “Bez oddechu/Без передышки”) появился на страницах его второго номера, вышедшего из печати в конце 1982 года.
Собственно, читатели этого блога были свидетелями рождения и, затем, постепенного взросления новорожденного ("Каков конь — каждый видит").
Отметим, что все трое родителей были свято убеждены в том, что комикс – отнюдь не только периферийная отрасль детской литературы.
«Нужно подчеркнуть, что ПОЛЬХ был одним из первых и немногих, которые в ПНР рисовали комикс для взрослых, а не для детей или для молодежи. Приключения Фанки создавались авторами ради их же удовольствия и с мыслью о читателе их же возраста» — трудно не согласиться с этой мыслью Шимона Хольцмана, изложенной на страницах интернет-журнала “Magazyn Kreski”.
В основу проекта лег замысел, созревший в умах Яцека Родека/Jacek Rodek, одного из сооснователей и редакторов журнала “Fantastyka”, и писателя Виктора Жвикевича/Wiktor Żwikiewicz. Главному герою задуманного ими сериала, космическому детективу по имени Панки Рок, предстояло пережить различные приключения в фантастическом антураже.
«Потом я встретился со сценаристами. Яцек [Родек] вытащил некий сильно потрепанный блокнот. Позже я узнал, что он показывал его многим, и каждый, кто брал его в руки, перелистнув пару страниц, швырял им в Родека или вообще куда попало. И Яцека это страшно злило. Там внутри был замысел, разработанный Яцеком совместно с Виктором Жвикевичем. Сериал историй в самых разных стилях и климатах, где основным связующим звеном была фигура главного героя. Эпизоды разворачивались на протяжении трех страниц, что я тут же оспорил. Страниц должно быть четыре, как это делается на Западе. Я это проверил и убедился в правоте тамошних художников: в этом случае есть место на вступление, развитие действия и завершение. Родек согласился и предложил: “Но пусть это будут синглы и в разных стилях”. Я согласился. И прочитал этот блокнот. Это называлось “Punky Rock”. Я сказал: “Нет” и изменил название. Посчитал – зачем такое чужое, если может быть более свойское, польское, наше…» (Б. ПОЛЬХ).
Вначале комикс придумывался от выпуска журнала “Fantastyka” к выпуску. Каждое новое приключение его героя по желанию главного редактора журнала Адама Холлянека должно было разворачиваться в другой литературной реальности: научной фантастике, фэнтези, внутреннем пространстве и т.д. Но сценаристы, среди которых основную роль стал играть Мацей Паровский, предпочли сочинить более связную и более «долгоиграющую» историю.
В этой новой версии сюжет решительно строился вокруг фигуры бывшего военного летчика, а затем космического детектива Фанки Коваля, который вместе с друзьями основывает частное детективное агентство “Universs” и занимается расследованием разных преступлений в футуристическом мире 2080-х годов. Эти расследования касаются коррупции в правительстве и полиции, разрушительной деятельности террористических групп и неких темных культов, пропажи космических кораблей, противостояния с коррумпированным агентством “Stellar Fox” и не слишком понятных взаимоотношений с дроллами – пришельцами, лелеющими некие свои планы на будущее Земли и ее обитателей.
Вторая часть комикса – “Sam przeciw wszystkim/В одиночку против всех” – стартовала в шестом номере журнала “Fantastyka” за 1985 год. Она продолжила и развила темы первой части.
Третью часть – “Wbrew sobie/Вопреки себе” – пришлось ждать до 1991 года. Эта часть, начавшая печататься в журнале “Fantastyka” с № 6, продолжила, но не завершила повествование. У фэнов было немало претензий к этой работе – ПОЛЬХ несколько изменил стиль, портреты персонажей у него были теперь более похожи на карикатуры, да и к деталям он явно охладел.
Начало четвертой части -- “Wrogie przejęcie/Вражеский перехват” -- появилось на страницах журнала “Nowa Fantastyka” лишь в конце 2010 года (в № 10).
Планировались также пятая и нулевая части, но они так и не родились на свет.
«Фанки Коваль» завоевал в Польше такую популярность, какой авторы, похоже, даже не ожидали. «Богатыри» попытались (и попытка эта во многом удалась) создать образ польского супергероя, как части поп-культуры, которой в Польше не было, и которую (или по меньшей мере часть которой) они сами же и создавали. Более того, они бесшабашно встроили комикс в политические и иные события, будоражившие тогдашнюю Польшу. Комикс высмеивал прогнившую политическую систему Польши, ее главных деятелей, их позиции и поведение. Одним из антигероев комикса был, например, пресс-секретарь Джордж Фаннер, беззастенчиво лгавший по телевидению (ну прямо двойник тогдашнего пресс-секретаря польского правительства Ежи Урбана). Сотрудники “Universs” дрались с продажными полицейскими/милиционерами, разоблачали грязные делишки высокопоставленных чиновников. И попутно сами веселились от души, расставляя тут и там забавные детали, понятные друзьям и близким знакомым. У многих из персонажей лица людей, хорошо известных в польской «Нф-тусовке». Лех Енчмык выступает в комиксе как Пол Барли, непосредственный начальник Фанки в агентстве “Universs”. Писатели Марек Орамус и Виктор Жвикевич «играют» независимых журналистов. Сотрудники агенства Мэтт Парри и Джек Родди – выпиши-вымалюй Мацей Паровский и Яцек Родек. В нескольких кадрах появляется на переднем плане человек, очень похожий на Анджея Невядовского. Кое-где мелькает на периферии лицо самого БОГУСЛАВА ПОЛЬХА. Ну а уж лицо Бренды Лир – подруги и соратницы Фанки – это лицо Даны (Дануты) Польх, супруги, музы и соратницы художника (которая, кстати – чуточку опередим события – отвечала за цвет в цветных версиях комикса). Шутливых моментов гораздо больше, чем здесь упомянуто, например коррумпированные полицейские катаются на машине, чей регистрационный номер, начертанный на табличке – номер автомобиля Адама Холлянека, главного редактора “Fantastyki”.
И в этом важнейший принцип работы ПОЛЬХА – пристальное (даже временами гипертрофированно пристальное) внимание к деталям. Тщательная прорисовка не только персонажей, но и всего того, что составляет фон, задний план. Всего лишь два примера.
Вот одна из панелей тома “Bez oddechu”. На ней мы видим, что Фанки курит (сигареты “Kent”), что читает (романы «Солнечная лотерея» Ф. Дика и «Непобедимый» Ст. Лема, а также журнал “Fantastyka”), электронику какой фирмы использует (голографический комбайн “Soni”).
А вот что рассказывал ЯНУШ ХРИСТА: «А Польх… О, это что-то невероятное. Он как-то раз показал мне страницу своего “Фанки Коваля”. На ней был нарисован герой с монетой в руке. И на этом долларе были размещены все надписи, как на настоящем. Наверное под лупой рисовал. Я спросил: “Зачем это? Ведь на печатном оттиске ничего этого видно не будет”. А он мне: “Конечно не будет! Но я знаю, что оно там есть”».
Займемся теперь хронологией издания.
Итак, журнальная, черно-белая версия:
“Kosmiczny detektyw (Funky Koval)”.
"Fantastyka" — 1982-1983.
(Альбомное издание: “Bez oddechu”).
“Funky Koval II”.
"Fantastyka" — 1985-1986.
(Альбомное издание: “Sam przeciw wszystkim”).
“Funky Koval III”.
"Fantastyka" — 1991-1992.
(Альбомное издание: “Wbrew sobie”).
“Funky Koval IV”.
"Nowa Fantastyka" — 2010-2011.
(Альбомное издание: “Wrogie przejęcie”).
Альбомные, цветные версии:
1. Издательство PSW “Prasa-Książka-Ruch”:
“Bez oddechu” (“Komiks-Fantastyka”, 1/1987);
“Sam przeciw wszystkim” (“Komiks-Fantastyka”, 2/1988).
2. Издательство “Prószyński I S-ka”:
“Bez oddechu” (“Komiks”, 1/1992); “Sam przeciw wszystkim” (“Komiks”, 2/1992)
“Wbrew sobie” (“Komiks”, 5/1992).
3. Издательство “Egmont”:
“Funky Koval” (2002, три части комикса в одном томе).
4. Издательство “Prószyński Media”:
“Bez oddechu” (2011); “Sam przeciw wszystkim” (2011);
“Wbrew sobie” (2011); “Wrogie przejęcie” (2011).
5. Издательство “Prószyński I S-ka”:
“Funky Kowal” (2014, все выпуски в одном томе).
6. Издательство ““Ringier Axel Spinger”, серия “Kultowe Polskie Komiksy” №№ 15-18:
“Bez oddechu” (2016); “Sam przeciw wszystkim” (2016);
“Wbrew sobie” (2016); “Wrogie przejęcie” (2016).
Первая часть сериала публиковалась также в Венгрии – в журнале “Galaktika” в 1986 году (№№ 71-75),
в том же журнале была опубликована и вторая часть в 1989 году. В Венгрии была опубликована вторая часть сериала также в цветном варианте – в специальном приложении к журналу “Vampi komix magazin”.
Первый альбом был издан также в Чехословакии стараниями издательства “S.Press” под названием “Funky Koval: Jednim dechem”.
Официальных изданий на русском языке не существует.
Прошло много лет после завершения первоначальной публикации сериала «По Эриху фон Дэникену», и в 2015 году, на Полконе, у БОГУСЛАВА ПОЛЬХА взял интервью Лукаш Хмелевский. В интервью шла речь о всем творчестве ПОЛЬХА, но в первую очередь все же о «Капитане Жбике» и «Экспедиции»…
ЛУКАШ ХМЕЛЕВСКИЙ
Лукаш Хмелевский/Łukasz Chmielewski (род. 1978) – главный редактор сервиса AlejaKomiksu.com, сотрудничает в качестве критика и обозревателя с порталом Института имени Адама Мицкевича culture.pl и журналом “Aktivist”, ведет на ресурсе natemat.pl блог, посвященный проявлениям комикса в культуре.
Лукаш Хмелевский: Премьера «Экспедиции» состоялась почти сорок лет назад. Теории Эриха фон Дэникена о вторжении со звезд нынче все еще популярны?
Богуслав Польх: Я уверен в этом. Лучшим доказательством служит наша встреча три года тому назад на Полконе. Что там творилось! Здоровенный зал, битком набитый, люди аплодировали стоя. Дэникен это шоумен, способный воодушевлять массы людей. Он приводит людей в восхищение, вполне заслуженно, по-моему.
Мне кажется, что нас ожидают великие археологические открытия. Поищите информацию о британских исследованиях внутри египетских пирамид. Дэникен показывал фотоснимки, сделанные в недрах Великой пирамиды – они идеально соответствуют описаниям из книги Еноха о контактах с ангелами. Это удивительные тексты, которые могут перевернуть вверх ногами те мировые концепции, которые нам известны…
Лукаш Хмелевский: Теории Дэникена подвергались и подвергаются весьма суровой критике. Вы не боитесь того, что рисование комиксов о такой «ерунде» может запятнать вашу репутацию?
Богуслав Польх: Ни в коем случае. Я нахожусь по ту же сторону баррикады, что и Дэникен. Сотрудничество с ним возвышает. А что касается неоднозначности, то так даже лучше. Этот комикс – величайшее мое профессиональное приключение.
Лукаш Хмелевский: Вы фэн Дэникена?
Богуслав Польх: Меня устраивают его рациональные объяснения и выводы. Хотя у него нет специального образования, его объяснения назначения артефактов или сути событий прошлого более убедительны, чем официальные. Мне нравятся те вопросы, которые он задает науке.
А что касается комикса, то я знал поверхностно теории Дэникена. Я всегда интересовался космосом и научной фантастикой, читал те пару его книг, которые были изданы в Польше. Однако только при работе над комиксом углубился в эти рассуждения и выводы. Арнольд Мостович, сценарист комикса, предостерегал меня от излишней эйфории, поскольку Дэникен не единственный в своем роде, а его теории не столь оригинальны, каковыми кажутся. Это меня охладило и позволило взглянуть на них более трезвым взглядом. Однако вот эти вот дэникеновские представления могут вскоре оказаться еще более поразительными для науки и веры – они могут потрясти их основы.
Лукаш Хмелевский: В предварительной продаже более 1000 человек купили «Экспедицию». Многие современные польские комиксы могут лишь мечтать о таком тираже. Почему люди предпочитают комикс почти 40-летнего возраста современным альбомам?[
Богуслав Польх: Я полагал, что речь пойдет о нескольких сотнях альбомов, но мне предложили подписать ровно 1700 экземпляров. Ставил на них автограф более трех часов кряду. До сих пор у меня болят кисти и пальцы… Исписал две пишущих ручки… А откуда такая популярность спустя годы? Это просто. Люди выбирают качество, а этот комикс профессионально сделан и интересно рассказывает о борьбе добра со злом.
Лукаш Хмелевский: «Экспедиция» создавалась для немецкого рынка. Где комикс был более популярным: над Вислой или над Одером?
Богуслав Польх: Первые издания «KAW» выходили тиражом по 100-350 тысяч экземпляров. В Германии отдельные тома издавались по 150 – 500 тысяч экземпляров. Комикс издавался в еще десяти языковых версиях. В Скандинавии тиражи были близкими к немецким, во Франции – намного меньшими. Можно смело сказать, что весь цикл достиг тиража в несколько миллионов экземпляров.
Лукаш Хмелевский: Как так получилось, что сейчас тираж в 1 тысячу экземпляров считается успешным, а в ПНР комиксы шли тиражами 100-200 тысяч и были на расхват, их было очень трудно купить?
Богуслав Польх: Это характерная черта минувшей эпохи. В ПНР комиксы были окном в мир. Конкуренции практически не было, потому что Польша была замкнутой, изрядно обедневшей советской страной с минимумом плохоньких развлечений. Вечная слабость социалистической системы основывалась помимо прочего на том, что в ней все на свете рационировалось. Даже бумага. Не хватало книг, комиксов – всего. Поэтому люди покупали и покупали. А теперь предложение развлечений столь широко развито, что, несмотря на рост народонаселения, за внимание издателя приходится жесточайшим образом конкурировать.
Лукаш Хмелевский: Бумага было крайне дефицитным товаром, про то, как трудно было ее достать, вспоминают также многие литераторы…
Богуслав Польх: В те годы в Польше не производили бумагу для цветной печати. Ее импортировали из Финляндии. Наверху решали, сколько бумаги достанется тому или иному издательству. Товарищи издатели дрались за бумагу, потому что все ведь в стране продавалось и покупалось. Хотя рынка как такового вроде бы и не было. На доходах художников это, впрочем, никак не отражалось. Каким бы ни был высоким тираж, платили одинаково. А за переиздания ставки с каждым разом уменьшались. Большевистская дрянь в чистейшем виде.
Лукаш Хмелевский: К «комиксистам» относились хуже, чем ко всем другим – ведь для коммунистов комикс был проявлением гнилой капиталистической культуры.
Богуслав Польх: Коммунизм не любит индивидуалистов. Власти ценили только группового героя: массы трудящихся. А в комиксе обычно главный герой – одиночка. Идея послания заключается в том, что некий одиночный, исключительный человек обладает каким-то даром, какой-то особой чертой, которая позволяет ему одерживать победы. Такое видение окружающего мира вступало в противоречие с большевистским взглядом на этот самый мир. Из-за этого до сих пор в Польше бытует мнение, что комикс – это нечто худшее, например, от фильма. Способствовала этому и издательская оплошность с комиксом “Szninkiel” ГЖЕСИКА РОСИНЬСКОГО. После этого у издателей, стоило им услышать слово «комикс», летела с губ пена…
Лукаш Хмелевский: “Szninkiel”?! Ведь это прекрасный комикс…
Богуслав Польх: Его плохо издали. Использовали клей, который не годился для склеивания корешков. В результате короткое время спустя обложка отлетала и странички рассыпались. Весь тираж изъяли из продажи, и эти несколько сотен экземпляров отправили в макулатуру. Товарищи не желали признаться в своей ошибке, поэтому спроворили второе издание, но забрали бумагу у других клиентов. Поэтому восьмой том сериала не появился в Польше. Так, по крайней мере, мне объясняли, почему мой комикс не пошел, хотя были уже пробные оттиски. У других художников, ЗБЫШЕКА КАСПШАКА и МАРЕКА ШИШКО были подобные проблемы. Нам также не выплатили полностью гонорар за эти не изданные альбомы..
Лукаш Хмелевский: Восьмой том вышел, однако, в Польше…
Богуслав Польх: Да, вышел, но пиратским изданием. Я даже подписывал его на ярмарках с пометкой, что это пиратка.
Лукаш Хмелевский: “Ekspedycja” в общем итоге публиковалась в 12 странах. Ни один из польских комиксов и даже близко не подошел к этой цифре. Как по-вашему, может ли кто-то из польских художников сейчас добиться такого же успеха?
Богуслав Польх: Только КШИШТОФ ГАВРОНКЕВИЧ. Я считаю его самым способным из польских иллюстраторов. Однако прежде всего я люблю его «Бурю» по сценарию Мацека Паровского. Штриховка в этом комиксе -- абсолютная победа в чемпионате мира. Другие вещи ГАВРОНКЕВИЧА нравятся мне меньше, но по ним видно, что он обладает огромными возможностями. Если бы он продолжил рисовать в стиле «Бури», то, наверное, достиг бы многого, но тут гадать не приходится, ведь он так и не дорисовал этот комикс…
Лукаш Хмелевский: Как случилось, что вы – ПНР-овский художник, завязали сотрудничество с немецким издателем?
Богуслав Польх: Немцы год искали и так и не нашли у себя никого подходящего. Поэтому тестировали семь или восемь польских рисовальщиков. Среди них был и ГЖЕСИК РОСИНЬСКИЙ – от него-то я и узнал о происходящем. Меня на тесты не приглашали, потому что я, когда работал над “Жбиками”, вконец разругался с Альфредом Гурным, директором издательства “Sport i Turystyka”, который организовывал тестирование в Польше. ГЖЕСИК показал мне свои пробные листы – он стилистически пошел в сторону греческих мифов и космиты у него бегали в хитонах и сандалиях подобно гоплитам. Слишком по-гомеровски для этого проекта, хотя по-своему очень хорошо. И тут немцам случайно попал в руки первый номер журнала “Relax”, в котором был напечатан мой научно-фантастический комикс “Spotkanie”. Они удивились тому, что меня не было в группе тестировавшихся рисовальщиков, и с ходу велели Гурному связаться со мной. Эта ситуация меня озадачила. Я тут же переговорил с ГЖЕСЕМ, но тот сказал, что у него другие планы и он не будет возражать, если я стану это рисовать. ГЖЕСЬ как раз в это время договорился с бельгийцами и начинал работать на них.
Лукаш Хмелевский: Вы рисовали комикс в Варшаве. А как его материалы попадали к западногерманскому издателю?
Богуслав Польх: Я ездил в Германию с листами в папке. Чтобы перейти границу, мне нужно было предъявить документы, подтверждающие, что я вывожу не народное достояние, а рабочие материалы. Я уж не говорю о загранпаспорте, который можно было получить, лишь встав с ног на голову…
Лукаш Хмелевский: Работа под конец 70-х годов XX века для немецкого издателя, за марки, наверное, была немалой величины событием для художника из Польши. Коллеги вам завидовали?
Богуслав Польх: Тогда завидовали и сейчас завидуют. Ничего удивительного, я и сам завидовал бы. В ПНР валюта была не абы какой наградой. Я работал в Польше, зарабатывал в Германии, а благодаря западногерманской марке прекрасно себя чувствовал. Обменный курс был в те времена гораздо лучшим, чем сейчас, например, в случае евро или фунта. Конечно, мне случалось натыкаться на косые взгляды. Говорили обо мне: «певексовец», (Pewex – польский аналог наших магазинов «Березка». W.), «провонявшийся Мальборо»… А я не обижался, потому что это de facto было доказательством признания, на которое я сам заработал.
Лукаш Хмелевский: На что ушли первые из заработанных таким образом денег?
Богуслав Польх: Купил профессиональную музыкальную аппаратуру, однако прежде всего помог семье и отремонтировал мастерскую и квартиру. Мы тогда годами мечтали об обустройстве балкона и вдруг оказалось, что можем это сделать.
Лукаш Хмелевский: Немецкий издатель давал какие-нибудь указания? Или, может быть, сам Дэникен чего-то от вас хотел?
Богуслав Польх: Дэникен никогда не имел к моим рисункам претензий. Временами он очень остро спорил со сценаристом. Арнольд Мостович иначе, чем Дэникен интерпретировал разные исторические факты, но он настолько хорошо разбирался в этих вещах, что Дэникен дал ему относительную свободу действий.
Лукаш Хмелевский: А как складывалось ваше сотрудничество с Мостовичем?
Богуслав Польх: Поначалу он пытался требовать, чтобы я точно следовал его сценариям. Я не пошел на это, потому что, хотя Мостович был интеллектуалом и эрудитом, но некоторые его замыслы были устаревшими и им не было места в научно-фантастическом комиксе. Например, он расписывал сцену, в которой герой взбегал по ступенькам лестницы в другое помещение, чтобы передать некую информацию. Я же рисовал каждому из действующих лиц коммуникатор на руке и клипсу-приемник в ухе. Мир становился более правдоподобным и действие не замедлялось.
Лукаш Хмелевский: Вам приходилось для нужд комикса проектировать не только одежду, оружие и средства передвижения инопланетян, но и их города. В чем вы черпали вдохновение?
Богуслав Польх: Я из принципа никогда ничего не копирую. Люблю работать, используя различные аналогии. В «Экспедиции» развитию архитектоники следовало идти в другую от земного развития сторону, но законы цивилизационного развития должны быть подобными. Поэтому, например, строения тянутся вверх из-за необходимости экономии места.
Я старался максимально разнообразить миры, которые создавал, но в то же время заботился о том, чтобы они были внутренне сплоченными. Поэтому, скажем, космический корабль инсектоидов – высокотехнический термитник.
Лукаш Хмелевский: Уже с первых страниц «Экспедиции» в глаза бросаются длинные шеи звездных пришельцев, что заставляет вспомнить Модильяни. Это специально делалось?
Богуслав Польх: Именно так. Я исходил из предположения, что раса, находящаяся в процессе эволюции, улучшает свою анатомию. Ну а к тому же они могли, и даже должны были выглядеть иначе, чем люди.
Лукаш Хмелевский: Как цензура и церковные власти относились к комиксу? Идея о космитах, сотворявших вместо Бога жизнь на Земле, могла понравиться одним, но вовсе не обязательно и другим тоже…
Богуслав Польх: И на тех и на других мне начхать – и тогда так было, и сейчас тоже. Однако ни те, ни другие мне ни в чем не навредили. С другой стороны, в моих комиксах не было ничего крайне острого. Я никогда не входил в состав ни одной «банды», кроме харцерской. Я атеист. В костел перестал ходить, когда мне стукнуло 12 или 13 лет. Мать злилась, потому что была католичкой, а отец согласился с моим решением, поскольку сам был неверующим.
Лукаш Хмелевский: В Польше не было творческих мастерских, где учили бы рисовать комиксы. Где вы этому научились?
Богуслав Польх: Чтобы рисовать комиксы, не надо заканчивать никаких учебных заведений. Нужно любить рисование. Это вопрос таланта и желания. За границами Польши издавалось множество комиксов, и можно было учиться на них. Рисунок – это старейшая форма выражения человеческих чувств и эмоций, первичная на уровне передачи от лица к лицу и универсальная. Я, когда шел в художественный лицей, уже знал, что хочу рисовать комиксы. Как и РОСИНЬСКИЙ, с которым мы сидели на одной лавке. Мы показывали друг другу свои работы, стараясь поразить один другого. Соревновались, совершенствуя свои умения.
Лукаш Хмелевский: Ваша карьера началась с «”Золотого” Мауриция» — тома из серии о капитане Жбике, напечатанного в 1970 году. Прошло 45 лет, и вы все так же активны в этой области. В этом году вышел из печати ваш комикс об истории Свиноуйсьця. Как изменились за это время ваши метод и стиль работы?
Богуслав Польх: Я работаю только вручную. Однако я несколько упростил работу, сменив инструменты. Я перестал работать пером и тушью. Перешел на фломастеры. Увеличилась скорость, хотя перо давало возможность модулировать толщину линии… Краски я теперь накладываю маркерами COPIC на специальной бумаге этой же фирмы. До этого я использовал эколин (ekolina) и кисточки из соболиного волоса.
Лукаш Хмелевский: Комиксы о Жбике вызывают сейчас смешанные чувства. С одной стороны, это культовая серия, которую знает почти каждый, с другой – в значительной степени пропагандистские брошюрки. Что вы можете вспомнить о работе над "Жбиками"?
Богуслав Польх: Пропаганда – это то, что вы сейчас говорите. Там же пропаганды в точном смысле этого слова не было. "Жбики" поощряли совместную работу населения с милицией по охране порядка. Серию прикрыли, потому что кто-то из начальников-коммунистов решил, что эта модель не годится: люди должны милицию бояться…
Лукаш Хмелевский: Вы рисовали самые известные польские комиксы: "Жбиков", "Фанки Коваля", “Экспедицию” и "Ведьмака". Который из них вы цените выше всех остальных?
Богуслав Польх: Скажу так: "Жбика" я ценю меньше остальных, потому что он как дитя, рожденное после групповухи: вроде и свой ребенок, но все же общий…
Лукаш Хмелевский: В октябре должно появится на прилавках собрание комиксов о Ведьмаке. Как вы оцениваете эти альбомы на фоне игры и американской версии комикса?
Богуслав Польх: Мой "Ведьмак" недооценен, потому что его много лет оплевывали фрустрированные хейтеры. А он, несмотря на это, оказался рыночно успешным. Я думаю, что переиздание будет хорошо продаваться. И хватит об этом.
Лукаш Хмелевский: На ресурсе Aisthemovie.com сообщается, что началаcь работа над экранизацией “Экспедиции”.
Богуслав Польх: Следите за сообщениями на этом ресурсе. Это все, что я могу сейчас сказать.
Лукаш Хмелевский: Пару лет назад много говорилось об экранизации "Фанки Коваля". Права на него купили американцы. Затем все утихло. Дождемся ли мы фильма?
Богуслав Польх: Я уверен в том, что фильм появится. У нас были проблемы с американскими партнерами, которые несколько переоценили свои возможности… Написана уже часть музыки, в том числе ведущая тема. Бюджет оценивается в 15-20 миллионов долларов. Сценарий – супер, будет некоторое расхождение с комиксом. В частности, будет рассказано о прошлом Фанки…
облако тэгов
