Ф.Н. Петров. Поселение Аркаим в научной и научно-популярной литературе // Российская археология, 2015, №2, с. 167-176.

цитата

Поселение Аркаим широко известно в России и в мире, популярно как место исторического и “эзотерического” туризма, здесь создан крупный музейный комплекс. Однако этот археологический памятник до сих пор исследован недостаточно, материалы его изучения опубликованы лишь частично, ключевые для его понимания данные планиграфии и стратиграфии уже более двадцати лет остаются недоступны научному сообществу, что делает принципиально непроверяемыми все создаваемые и тиражируемые реконструкции этого поселения. Аркаиму посвящено множество научно-популярных изданий, содержащих статьи и материалы, выполненные на хорошем уровне, однако во всей этой продукции присутствует диспропорция научных и научно-популярных данных, популяризация умозрительных гипотез и недостаточно апробированных предположений, а также активное использование в популяризации Аркаима артефактов и изображений, не имеющих никакого отношения к этому археологическому памятнику. Необходимо осуществить серьезную научную критику сложившейся традиции популяризации аркаимских материалов, очистить ее от всех недостоверных гипотез и посторонних артефактов. Еще одной важной задачей является продолжение полевых археологических исследований поселения Аркаим. Помимо решения научных задач, это позволит создать новые информационные поводы и найти выход из сложившейся ситуации, при которой количество антинаучной информации, распространяемой в обществе про Аркаим, во много раз превышает количество научно-популярных материалов.

Ключевые слова: Аркаим, поселение, эпоха бронзы, Зауралье, историография, научно-популярная литература

Петров Фёдор Николаевич — археолог, культуролог, кандидат философских наук, директор Музея археологии и краеведения города Дубны, в 1994-2009 гг. работал в Историко-культурном заповеднике Аркаим, в т.ч. заместителем директора по науке (2005-2009 гг.).

Долгих А.Ю. От научной фантастики к паранаучной фантазматике? // Вестник Вятского государственного университета, 2018, №3, с. 21-25.

цитата

Статья посвящена состоянию русской фантастической литературы конца XX – начала XXI в. Показаны основные составляющие соответствующего сектора книжного рынка в современной России. Предложено новое обозначение литературы с высокой долей художественного и околонаучного вымысла (а именно «фантазматика»), в большей степени, по мнению автора, соответствующее ее нынешнему этапу развития. Для последнего характерен ощутимый отход от науки и сдвиг в сторону магии, легкой мистики и даже простой сказочности (фэнтези). Другой очень большой, но, к сожалению, столь же малосодержательной и тоже далекой от науки (хотя иногда и наукообразной) ветвью жанра сейчас являются так называемые боевики, то есть романы действия, а не размышления, обычно с эсхатологическим уклоном. Причины этого: общая гуманитарная ситуация, часто характеризуемая как постмодернистская, в которой мировоззренческие вопросы отошли на второй план, уступив место внешней эффектности; следование писателей образцам западной фантастики, в которой занимательность преобладает над содержательностью; коммерциализация книжного рынка, вынужденное угождение авторов вкусам толпы; снижение уровня литературной критики и общее сокращение ее объемов и влияния. В качестве отправной точки в статье взяты фантастиковедческие работы известного писателя-фантаста Георгия Гуревича (1917–1998).

Ключевые слова: фэнтези, боевики, магия, эсхатология, LitRPG

с. 21:

цитата

Главная идея данной статьи состоит в следующем: история научной фантастики на сегодня завершилась; то, что по инерции проходит сейчас под этим обозначением, есть на самом деле уже нечто другое, соответственно и именовать его желательно иначе. Проблемы, которые далее будут затронуты, носят, однако, не только литературоведческий, но и мировоззренческий, а также социально-философский характер. Массовое смещение акцентов даже в традиционных фантастических сюжетах, не говоря уже о смене фантастических «парадигм», что тоже имеет место, свидетельствует о существенных сдвигах в обществе и умонастроениях людей.

с. 24-25:

цитата

Между тем огромная разница между фантастикой ХХ в. и ее нынешним подобием совершенно очевидна. И она не нуждается в определении (не в терминологическом обозначении, а именно в определении, то есть в подведении под более общий род с указанием отличительных признаков данного вида внутри данного рода). На примерах же современных жанров фантастики это было описательным образом показано выше.

С социально-философской точки зрения, причины указанного поворота в сфере литературы, содержащей высокую долю художественного и околонаучного вымысла, с большой вероятностью следующие:

1. Общая гуманитарная ситуация (характеризующаяся часто как постмодернистская или, во всяком случае, переходная от постмодернизма к некоему пока еще неоформленному, несформировавшемуся образу мысли и жизни), в которой мировоззренческие вопросы отошли на второй план, уступив место чисто внешней эффектности.

2. Следование (с 90-х гг. ХХ в.) новых русских фантастов образцам западной фантастики, в которой давно уже занимательность резко преобладает над содержательностью.

3. Снижение интеллектуального уровня читателей, которые к тому же в условиях рынка (чего не было раньше в Советском Союзе) стали выступать заказчиками всей этой «музыки», их любовь к чисто развлекательному чтению и вынужденное подстраивание издателей и писателей под вкусы толпы. Если раньше писатель (а он был, конечно, человеком более образованным, более тонко мыслящим и чувствующим) подтягивал читателей до своего уровня, то сейчас, фактически, читатели низводят писателя до своего. В последнем и состоит один из главных результатов внедрения «рыночных отношений» в искусство. Как сказал Станислав Лем, «…писатель на Западе является работающим по заказу ремесленником, который должен в кратчайшее время написать как можно больше текстов. Речь идет лишь о том, как их продать. <...> Профессиональная и материальная мотивация приводит к кошмарным результатам, потому что со временем даже подававший большие надежды писатель начинает производить “метраж”» [Так говорил... Лем. М.: АСТ, 2006, с. 254]. С 90-х гг. ХХ в. все это стало нормой и для России.

4. Молчание литературной критики, которая либо не рискует становиться на пути «паровоза истории», либо считает, что победителей не судят (что почти то же самое), либо сама с удовольствием поглощает эту сомнительную продукцию.

Долгих Андрей Юрьевич — кандидат философских наук, доцент кафедры философии, Вятский государственный университет, Киров

Бить по всем фронтам. В Петербурге «разогреваются» перед форумом «Ученые против мифов» // Санкт-Петербургские ведомости, 2018, №233 от 13 декабря, с. 6.

На самом деле популяризатор науки Александр Соколов, один из создателей просветительского портала «Антропогенез.ру» и вышеуказанного форума, никаких мифов на сей раз не опровергал. В теме, по которой он читал лекцию (по приглашению Ассоциации выпускников СПбГУ), и так достаточно неясностей. Тема — «О бороде, лысине и о шерсти, которую мы (НЕ) потеряли». Перед лекцией мы поговорили с Александром о глубинах мракобесия, о том, зачем тратить время на опровержение чуши, и почему шутить в науке надо с оглядкой.

— Александр, вас наверняка спросят: вы бороду в связи с лекцией отрастили?

— Нет, так совпало. Ох, ну поскольку действительно спрашивают, то скажу: был в экспедиции, вернулся с бородой, жена сказала не сбривать.

— Волосы, борода — не самая частая тема для лекций.

— Когда речь заходит об эволюции человека, часто задают вопросы, связанные с особенностями, которые бросаются в глаза. Например, почему шерсти у человека вроде как нет, но на голове есть волосы, а у мужчин еще и борода. И почему при этом случается такая штуковина, как алопеция, облысение.

Все это кажется особым сценарием развития волос у человека, который отличает его от многих других млекопитающих. На самом деле у многих обезьян есть бакенбарды, хохолки, усы, бороды, гривы, «щечные наросты», так что человек вполне попадает в ряд с другими приматами. Но это не снимает вопросы вроде «почему у нас нет шерсти, но есть волосы».

«Палеонтологически» на этот вопрос не ответить: в ископаемом виде человеческие волосы практически не находят. Предположить, что тут поработал половой отбор, какие-то особи считались более привлекательными, можно, но у древних об их предпочтениях не спросишь. Хотя современные опросы такого рода проводятся — в Камеруне, например, вышло забавно: в ходе исследования мужчинам одной народности психологи показывали фото дам и спрашивали, какие им больше нравятся. Мужчины недопоняли и решили, что это вроде службы знакомств, и рассчитывали, что сейчас им этих невест и приведут.

В общем, до недавнего времени в теме растительности на теле человека оставалось только выдвигать гипотезы и пытаться их косвенно проверять. Например, биолог Петер Уиллер доказывал, что человек лишался растительности на теле, чтобы избежать перегрева в саванне. Компьютерное моделирование было еще несовершенным, и ученый делал игрушечные модельки обезьянок и на них прикидывал различные сценарии.

Сейчас подключились генетики, но в том, что касается генетики волосяного покрова и тем более его эволюции, наука делает еще более-менее первые шаги. Я сейчас пишу книжку про эволюцию волос и кожи, собираю данные, — оказалось, что в России практически нет специалистов, которые глубоко занимались бы этой темой.

— Вы выступаете именно на биологические темы, притом что по образованию математик-прикладник...

— Понятно, что правильнее заниматься наукой, получив соответствующее образование, к тому же сколько мы знаем ученых, которые показывают себя некомпетентными, когда забираются не в свою область. Но есть и противоположные примеры. Ли Бергер, палеоантрополог из ЮАР, «звезда», открыл, в частности, Homo naledi (вид древних людей. — Ред.), вообще первоначально на юриста учился.

Я все-таки не заявляю о своих «открытиях»: я стараюсь как можно глубже изучить тему и рассказать, что науке уже известно.

Вообще я сменил много профессий, занимался и интернет-маркетингом, но у меня к антропологии, к палеонтологии давно был большой личный интерес. Познакомился со Станиславом Дробышевским (антрополог, доцент кафедры антропологии биофака МГУ, финалист премии «Просветитель». — Ред.), и мы сделали портал «Антропогенез.ру». Станислав стал научным редактором проекта, а я отвечал за «оболочку». Потом стали устраивать лекции, организовали выставку «10 черепов, которые потрясли мир», начали проводить форумы «Ученые против мифов». Форум отталкивался сначала от тем эволюции, древнейшей истории, а сейчас у нас выступают физики, лингвисты, историки науки, медики, геолог был.

После каждого форума проводим опросы, и ответы влияют на программу следующей встречи. Кстати, выбор аудитории мне может и не очень нравиться — мне могут быть интересны другие темы, но если просят — значит актуально. Например, стабильно просят «развенчивать мифы в медицине».

— Вам не кажется, что не стоит тратить время на развенчание совсем уж дичи вроде теории плоской Земли, как это было на одном из форумов?

— Эти адские заблуждения на том и держатся, что серьезные специалисты считают ниже своего достоинства их развенчивать. И это прорастает в головах не слишком образованных людей. А таких большинство. В какой-то момент понимаешь, что нельзя это так оставлять, потому что это как вирус. Самые дремучие идеи распространяются и тянут за собой другие.

На недавнем «Слете просветителей» прозвучала мысль, что мракобесные идеи внедряются в сознание этаким «пакетом»: если человек поверил в «смертоносность» ГМО, велика вероятность, что поверит и в то, что прививки делать не надо, ВИЧ не существует, а американцы, само собой, не были на Луне. Нам надо работать по всем фронтам.

— Не припомните вашу любимую бредовую идею?

— Тут нет предела совершенству. Часто такие «идеи» высказывают просто сумасшедшие, но в век Интернета они получили аудиторию. Например, один профессор-философ везде видит рунические письмена славяно-ариев — видит их на Плутоне, на Солнце. А кто-то доказывает, что древние сооружения — скелеты допотопных живых существ. Ты видишь такие лекции в Интернете, хихикаешь, а потом читаешь комментарии зрителей, а там: «Да-а-а, что-то в этом есть».

— Гораздо опаснее идеи не дикие, а правдоподобные. Какие, например?

— Например, различные формы креационизма — концепции, которая подразумевает, что все создано Богом. Для человека, хорошо разбирающегося в биологии, это дичь, но, как ни парадоксально, есть и люди образованные, которые в теорию креационизма верят. Тут накладывается религиозное мировоззрение, которое кому-то не мешает, а в ком-то работает как искажающий фильтр и не позволяет воспринимать информацию непредвзято.

Или вот, например, уже несколько лет идет какая-то кампания по оправданию академика Трофима Лысенко: «Его оклеветали!», «Это был великий ученый!». Возможно, некоторая реабилитация сталинизма тянет за собой и оправдание лысенковщины: ну если Иосиф Виссарионович «успешный менеджер», то он не мог поддерживать кого попало, а Лысенко он поддерживал. Правда, выясняется, что под конец и Сталин не был от Лысенко в восторге. В общем, кажется, надо доступно и четко объяснить, какой это был «большой ученый»: манипулятор, подделывал результаты экспериментов...

— На форуме присуждается нелестное звание «Академик ВРАЛ» — за антинаучные, по мнению экспертного жюри, достижения. Вас не смущает, что вы льете воду на чужую мельницу — внушаете недоверие к науке?

— Это тонкий вопрос. На последнем форуме звания академика ВРАЛ удостоился членкор настоящей Академии наук. С одной стороны — не хочется обижать академию, которой и так сейчас достается. Но с другой — мы не можем игнорировать тот факт, что, когда в Академии наук заседает, с нашей точки зрения, лжеученый — ситуация сюрреалистическая. Замалчивать это, я считаю, преступно.

Тем более что антипремия народная, выдвигают кандидатов и голосуют наши подписчики, а вот уже «финалистов» выбирает жюри, состоящее из ученых, которые обосновывают свой выбор. Я и сам не в восторге от того, что у нас год от года академиком ВРАЛ выбирают представителя медицины. Я считаю, что и другие направления лженауки важны. Но ничего не поделаешь, выбирают «из медиков», вероятно, потому, что лженаука в этой области — самое страшное.

— А приходилось давать опровержения, извиняться? Ну мало ли: сегодня наука считает так, а завтра появились новые данные...

— По такому поводу извиняться не приходилось, да и дело не в извинениях. Это нормально — признать: «Раньше я считал так, но теперь выяснилось...».

Зато доводилось делать не то что опровержения, а уточнения. Это происходит, когда на форуме «Ученые против мифов» кто-нибудь из докладчиков неожиданно высказывается не по своей теме и не всегда корректно. Например, выступает вулканолог и вдруг сообщает, что глобальное потепление — миф. Мы в итоге к видео этого выступления сделали подпись, что позиция оргкомитета не совпадает с мнением докладчика.

Сейчас мы еще жестче проверяем доклады. Если взялись бороться с мифами, не хотелось бы их плодить.

...Вот, вспомнил! Расскажу, как мы сами породили миф, не желая того. В Сунгире (это во Владимирской области) на стоянке верхнего палеолита были найдены копья из распрямленных бивней мамонта. Находка уникальная, потому что как древние люди выпрямляли эти бивни — вопрос. А Станислав Дробышевский написал к 1 апреля на портале «Антропогенез.ру» шутливую статью, где авторитетно объяснял, что это бивни не мамонта, а прямобивневого слона, палеолоксодона, очень древнего, жившего миллион лет назад, и если найдены копья из его бивней — значит на территории России люди современного типа жили уже миллион лет назад.

Ну хохма. А через некоторое время мне пишет доктор наук: у него не получалось пройти по указанной в статье ссылке на сам «научный труд». Конечно, не получалось: статья липовая, ссылка неработающая. А ученый за чистую монету принял.

Мы такие: «Ничего себе!». Написали на портале большими буквами: «Это первоапрельское!». И все равно: Петербург, «Ночь музеев», я провожу экскурсию по нашей выставке копий знаменитых палеонтологических находок, подвожу к стенду Сунгиря — и один из зрителей мне: «А я читал...». И рассказывает нашу байку. Веду следующую экскурсию, другой зритель: «А я вот читал...».

И я понял, что в научпопе шутить нельзя. В массовой культуре все воспринимается буквально.

— Научно-популярные лекции часто бесплатные. Лекториям трудно: «Зануда» кочует, «Прогресс-школа» давно ничего не проводила. Как вообще живется популяризаторам науки?

— Да, в Питере лекториям трудно с площадками. Мы, кстати, планируем открыть свой лекторий, назовем «Научная станция», надеемся — в январе. Как живем? «Ученые против мифов» окупаются, есть несколько спонсоров, которые иногда помогают. А так — в основном это волонтерская деятельность.

Вот сейчас хотим сделать «научный» мультфильм. У нас уже два есть, мы сотрудничаем с Сергеем Кривоплясовым, классным специалистом в компьютерной анимации. Мультфильм «От обезьяны к человеку» в Интернете собрал больше 3 млн просмотров. Но он ориентирован скорее на подростков. А мы хотим совсем детский мультфильм, потому что эта аудитория не охвачена. Такой мультсериал про эволюцию человека; каждая серия — ответ на какой-то вопрос: «А почему у обезьян пропал хвост?», «Почему исчезла шерсть?». И так далее. Сейчас собираем деньги на краудфандинговой платформе.

Беседовала Анастасия Долгошева

(с) Санкт-Петербургские ведомости

Леонид Романович. Финансы без романсов // Санкт-Петербургские ведомости, 2018, №232 от 12 декабря, с. 7.

Недавно компания PricewaterhouseCoopers опубликовала масштабное исследование финансовой деятельности российских футбольных клубов премьер-лиги за шесть лет (с 2012-го по 2017 год). Оно подтвердило: несмотря на все проблемы, наш футбол постепенно становится на бизнес-рельсы.

Прежде всего наши клубы затянули пояса: в прошлом году они совокупно потратили 58.5 млрд рублей, самый низкий показатель за эти годы. Для сравнения: пик был в 2015 году (68.5 млрд руб.). Если же считать расходы в валюте, то падение по сравнению с 2012-2013 годами (в районе 60 млрд руб.) составит порядка ста процентов! Экономию можно проследить и по другим показателям: за несколько лет суммарная трансферная стоимость игроков премьер-лиги снизилась на 600 миллионов евро — и это притом что в целом по миру трансферная стоимость футболистов за те же годы заметно выросла! Мы перестали закупать звезд — это факт.

Данные по доходам не столь информативны, ведь здесь многое зависит от щедрости госкорпораций и регионов. Отметим лишь, что в минувшем году клубы заработали 56.7 млрд рублей, то есть отработали в небольшой убыток (1.7 млрд руб.). Это на уровне погрешности — цена трансфера одного сильного игрока уровня Леандро Паредеса. Вероятно, как раз масштабная закупочная кампания «Зенита» и обеспечила этот минус, тогда как годом ранее был плюс 3.2 млрд руб. — опять же за счет зенитовских продаж. А вот в 2012-2015 гг. лига в совокупности уходила в более серьезный минус — вплоть до 9.4 млрд руб. в 2015 году.

Гораздо нагляднее данные по доходам от билетов. В 2017 году клубы заработали на них 4.4 млрд рублей, тогда как пятью годами ранее болельщики приносили только 1.7 млрд руб. Понятно, что произошло это во многом благодаря открытию новых стадионов — но не только. Кстати, в прошлом сезоне большинство арен ЧМ-2018 еще достраивались, так что в нынешнем сезоне клубы, вероятно, покажут еще более значительный рост.

Отметим также, что рост доходов от билетов существенно превышает рост посещаемости, то есть клубы учатся зарабатывать на болельщиках. Во многом это следствие изменения аудитории — на смену фанатам у нас все больше приходят болельщики семейные, то есть платежеспособные.

Кстати, рост доходов от билетов подтягивает и другие статьи доходов: продажу атрибутики и рекламу. Доходы от спонсоров и рекламы в 2017 году составили рекордные 29.5 млрд руб., хотя к этим цифрам нужно относиться осторожно — некоторые спонсорские контракты с госструктурами по-прежнему могут быть завышены. Хотя опять же не так беззастенчиво, как лет пять назад, — ведь спонсорские доходы наших ведущих клубов бдительно проверяет УЕФА на предмет соответствия финансовому фэйр-плей.

Параллельным курсом идет и телевидение — в России стоимость медиаправ за пять лет выросла в два раза: с 1.3 млрд до 2.6 млрд руб. Это по-прежнему очень мало (в Европе трансляции приносят клубам гораздо больше), но тут очевидным тормозом является отсутствие конкуренции в российском спортивном телевидении.

Рост доходов по всем этим пунктам компенсируется резким сокращением целевого (читай — бюджетного) финансирования. То есть правильный процесс идёт — наш футбол потихоньку слезает с бюджетной иглы. Если же нынешний рост посещаемости окажется долговременным, да еще на смену непосещаемым аутсайдерам лиги из ФНЛ придут клубы с новыми аренами ЧМ-2018, то в скором времени клубы могут стать не только самоокупаемыми, но даже прибыльными.

Ну а самое любопытное в этой статистике — отсутствие прямой связи между доходами клубов и расходами. По идее, сокращая траты на игроков, клубы ослабляют состав, а значит, должны падать зрелищность и доходы от билетов. В России же в последнюю пятилетку все наоборот. Отсюда простой вывод: наш зритель предпочитает смотреть не на зарубежных звезд, а на пусть и не таких ярких, но зато своих ребят. А раз так, то раздутые бюджеты клубам просто не нужны...

(с) Санкт-Петербургские ведомости

Михаил Кураев. Век Солженицына // Санкт-Петербургские ведомости, 2018, №231 от 11 декабря, с. 1, 8.

Едва ли во второй половине ХХ века в России есть личность, сопоставимая с Александром Исаевичем Солженицыным по значимости и влиянию на духовную, литературную и политическую жизнь. Когда я прошу скептиков, не принимающих творчества Солженицына, не разделяющих его позиции по отношению к постсоветской власти, усердно отыскивающих подноготную правду о его военной и лагерной жизни, назвать кого-то еще, сопоставимого с Солженицыным, даже те, кто готов отказать ему решительно во всем, никого поставить с ним рядом не могут.

Александр Солженицын — одно из самых, если не самое яркое и многозначное явление духовной и политической жизни в нашей полувековой истории.

Наука и искусство растут из одного корня и существуют в давнем родстве, оба отражают реальность, разве что разными средствами. Почему об этом следует помнить и сегодня, в 100-летнюю годовщину со дня рождения Солженицына? Попробую пояснить. На каком-то этапе в науке возникает относительный застой, связанный с невозможностью в рамках прежней картины мира объяснить вновь открывшиеся закономерности. И тогда на арене появляется личность, вызывающая отторжение у тех, кто пытается, как говорится, в меха старые влить вино новое, не говоря о тех, кто за старые и пересохшие меха держится двумя руками.

Сегодня мы видим, как определенного рода читатели, пользуясь терминологией интриганов, Солженицына пытаются «задвинуть» туда, откуда он вышел. Уверяют себя и всех в том, что его время прошло. Дескать, спасибо за «Ивана Денисовича», спасибо за «Архипелаг ГУЛАГ», но «Красное колесо» читать невозможно, а «200 лет вместе» и не забудем, и не простим. Вы проложили нам дорогу, помогли вырваться на свободу, спасибо и счастливо оставаться там, в истории.

Наши политические витии твердили лет десять, а то и больше, заклинание: надо вернуться на общечеловеческий путь, вернуться в цивилизацию. Не надо ничего придумывать, не надо ничего изобретать — возрождение капитализма, возвращение в лоно «рыночной экономики» сделает всех счастливыми и богатыми. Прав был Александр Иванович Герцен: «Пути вперед не назначено, его надобно прокладывать». А «заднего хода» все-таки у истории нет.

Какая наука могла рассчитать и прочертить пути этого пресловутого возвращения в цивилизованное общество? Какая наука и чем могла подкрепить лепет об «ускорении и перестройке», могла хотя бы помочь осознать невероятность и непредсказуемость каждого следующего дня?

Так как же найти верный путь вперед, разве кто-нибудь знает?

И здесь приобретает совершенно особую роль художник, исповедующий не верность партийной присяге, как бы умилительно и соблазнительно партии себя не именовали, а верность — человеку. Помним же: «Все прогрессы реакционны, если рушится человек». А тут страну обвалили. Обрушили экономику, финансы, науку, образование, здравоохранение... И не просто «человека забыли», забыли, к примеру, двадцать миллионов за наспех наметанными границами, как не уставал напоминать Солженицын. Его не захотели услышать. Но унижением и бесправием наших бывших соотечественников ответили Прибалтика, Казахстан, Украина... Тем художник и отличается от политика, что он может поставить себя на место тех, о ком пишет, а политик «режет по живому телу» и даже ни на минуту не представит себе, что подписью своей обрекает миллионы людей на боль, страдание и унижение.

Боюсь, что для большинства читающих или знающих о Солженицыне понаслышке он писатель политический. Именно так, в первую очередь, он и воспринимался и, почти уверен, понимается большинством и поныне. Но политика — вещь преходящая. И не случайно, предваряя знакомство читателя с «Архипелагом ГУЛАГ», автор пишет: «Пусть захлопнет книгу тот читатель, кто ждет, что она будет политическим обвинением. Если б это было так просто! — что где-то есть черные люди, злокозненно творящие черные дела, и надо только отличать их от остальных и уничтожить. Но линия, разделяющая добро и зло, пересекает сердце каждого человека. И кто уничтожит кусок своего сердца?». Убежден, что эти слова еще в большей мере могут быть отнесены к «Красному колесу».

Читать Солженицына? Может, еще и десять томов «Красного колеса»?

Да, и «Красное колесо». Без него не понять, что же случилось в России в феврале 1917 года и как возрос в России Октябрь.

Я убежден, что художник и мыслитель Солженицын должен выйти к самой большой современной аудитории, а это доступно только кино и телевидению. Как художник он удерживает в своих руках самую важную нить отечественной литературы, связующую и Аввакума, и Пушкина, и Чехова... Да, именно Чехов говорил: «Моя святая святых — это человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновение, любовь и абсолютнейшая свобода, свобода от силы и лжи, в чем бы последние две ни выражались».

Безуспешными оказались попытки приблизить Солженицына к власти. Не удалось вовлечь его в так называемый «либеральный лагерь». Не получилось и рекрутировать его в ряды «патриотов».

Солженицын пытался разговаривать с президентом Ельциным, но понимания не нашел. Обращался к Государственной думе, она встретила его холодным безразличием. Пытался общаться с людьми через телеэкран... Тогдашняя власть сочла это нежелательным.

Как же мы безмерно умны и богаты, если можем бросить на произвол судьбы два десятка миллионов соотечественников, если нам скучно слушать их заступника, если нам недосуг войти в серьезный разговор о межнациональных отношениях, если скучно вместе с мудрым и, что самое главное, независимым человеком попробовать осмыслить последние тридцать лет нашей жизни!

Солженицын с наибольшей последовательностью и непреклонностью, в большей мере, чем его современники и коллеги, как раз и доказал способность и возможность быть свободным от силы и лжи, в чем бы последние две не выражались.

В сентябре 1993 года, за полгода до возращения в Россию, в Париже в телепередаче «Культурный бульон» у Александра Исаевича спросили, поедет ли он, вернувшись в Россию, в места, где был в заключении, посетит ли лагеря? Вот ответ Солженицына: «Я считаю, что те, кто живут сегодня, больше заслуживают внимания, чем места, где я сказал бы: «Вот тут был мой барак. Вот тут я сидел в карцере». Сегодняшние живые люди страдают, им нужно помогать. Они не в лагере страдают, а в простой жизни страдают». Это его кредо, этим он и дорог тем, кто умеет быть благодарным.

Сегодня литература, а кинематограф еще в большей степени, переживают испытание рынком, с одной стороны, а с другой, испытание всеми искушениями безграничной и безответственной свободы. И очень своевременно напоминание Солженицына о том, что «свобода говорить что угодно» еще не свобода, что лишь равновесие и самосдержки «одни только и сохраняют свободу слова разумной». Нужно быть действительно свободным человеком, чтобы указать «священной корове» либерализма пределы разумного.

Кинематографу нужны — свежая кровь, сильные мысли, честный взгляд окрест и свобода от лжи и насилия, в чем бы последние две не выражались. И все это есть в сочинениях Александра Исаевича Солженицына. И разве не может послужить основой большого художественного фильма сама жизнь этого удивительного, яркого, непреклонного человека, умеющего мужественно освобождаться от собственных иллюзий и помогать в этом другим?

(с) Санкт-Петербургские ведомости