Владлен Измозик. Сенсация? Или фальсификация? Чему послужили архивные документы // СПб ведомости, 2020, №235 от 23 декабря, с. 6.

«Тайны архивов НКВД СССР: 1937 – 1938 (Взгляд изнутри)» – так называется книга историка Александра Дугина (не путать с философом, его однофамильцем), увидевшая свет в нынешнем году. В предисловии автор обещает рассказать «о некоторых тайнах архивных фондов НКВД, которые долгие годы были недоступны профессиональным историкам». А затем обрушивает на читателей поистине сенсационные открытия. Вот лишь некоторые из них.

На основе архивно-следственного дела И. И. Шапиро автор утверждает, что Н.И. Ежов скрыл от Сталина сводку о количестве репрессированных в 1936-м – второй половине 1938 года, ибо боялся гнева вождя, поскольку тот дал разрешение на расстрел только 25 тысяч человек. А у Ежова за полтора года «получилось» несколько сотен тысяч приговоренных к высшей мере наказания. Но открыть глаза вождю помог Л.П. Берия – в то время заместитель Ежова. А когда Сталин об этом узнал, его реакция оказалась мгновенной: тут же, 16 ноября 1938 года, прекратилась деятельность «троек», а Ежов был смещен и наказан.

Кроме того, А.Н. Дугин отмечает, что Н.С. Хрущев сознательно обманул делегатов ХХ съезда партии, цитируя в своем выступлении фальшивую телеграмму Сталина о разрешении использовать во время допросов методы физического воздействия. Наконец, автор заявляет о фальсификации документов архивно-следственного дела Берии и делает вывод, что «правомерно не признавать подлинным комплект рукописных документов, приписываемых Берии и хранящихся в настоящее время в РГАСПИ».

«Свертывание нэпа и становление командно-административной системы управления надо было как-то объяснить. И это объяснение было найдено в засилье вредительских организаций в экономике страны. Именно поэтому ОГПУ перестраивает свою работу организационно и оперативно... Рост числа заключенных к концу 1935 г. составил 210,9%», – отмечает О.Б. Мозохин в книге «Право на репрессии. Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918 – 1953)».

И далее он же указывает, что И.В. Сталин и А.А. Жданов в сентябре 1936 года предложили срочно назначить Н.И. Ежова на пост наркома внутренних дел, поскольку Г. Г. Ягода, по их мнению, оказался не на высоте в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. Эта сталинская установка прямо толкала работников НКВД на массовые аресты и расстрелы.

В 1937 – 1938 годах по частоте посещений кабинета И.В. Сталина Ежов уступал лишь председателю Совнаркома СССР В.М. Молотову. Согласно журналу посетителей вождя, наркомвнудел побывал у вождя 278 раз, проведя в общей сложности у него 834 часа.

Что же касается того, что Сталин якобы не имел отношения к увеличению норм по расстрельной, первой, категории (по ней проходили обвиняемые по 58-й статье в «контрреволюционной деятельности»), то достаточно привести хотя бы несколько фактов. Начальник УНКВД по Омской области сообщил Н.И. Ежову, что, по состоянию на 13 августа 1937 года, по первой категории были арестованы 5444 человека, одновременно он просил увеличить лимит по ней. Ежов обратился к Сталину, тот наложил резолюцию: «Увеличить лимит до восьми тысяч».

Спустя два дня Сталин пишет резолюцию: «Дать дополнительно Красноярскому краю 6600 человек лимита по 1-й категории». 31 января 1938 года Политбюро с его подачи утверждает дополнительное число подлежащих репрессии по 1-й категории на 48 тыс. человек, а 1 февраля – еще на 19 тысяч. Вот как на самом деле обстояло дело...

У историков, занимающихся репрессиями 1930-х годов, нет сомнений относительно истинности шифртелеграммы Сталина от 10 января 1939 года секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий и наркомам внутренних дел союзных республик, начальникам УНКВД относительно применения физического воздействия в практике НКВД, которое было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б). Данный сюжет можно дополнить указанием Сталина Ежову: «13 сентября 1937 г. Избить [И. С.] Уншлихта за то, что он не выдал агентов Польши по областям».

Что же касается утверждения о том, что комплект рукописных документов Берии в его архивно-следственном деле не является подлинным... Если допустить этот факт, то тогда следует задать вопрос: зачем надо было изготовлять многие десятки страниц и закладывать их на секретное хранение? Историки прекрасно знают, что на протяжении веков фальсифицированные документы изготовлялись исключительно для немедленного употребления ради определенных политических и идеологических целей...

Увы, размеры газетной публикации не позволяют воспроизвести все тезисы книги и дать на многие из них подробные комментарии. Лично для меня несомненно одно: ни в коей мере нельзя согласиться с попыткой А. Н. Дугина изобразить Сталина двуликим Янусом. Мол, с одной стороны он гениальный вождь, провидец, великолепно разбирающийся в людях. С другой – простофиля, слепой котенок, под носом которого годами орудуют враги, негодяи, шпионы, которых он сам ставит на ответственные посты.

На мой взгляд, книга явно рассчитана на читателя, не являющегося специалистом и относящегося с доверием к внешнему наукообразию изложения со ссылками на архивы. Фактически же речь идет об откровенной фальсификации истории.

(с) СПб ведомости

Владлен Семёнович Измозик — дин, профессор кафедры истории и регионоведения гуманитарного факультета СПб госуниверситета телекоммуникаций им. М.А. Бонч-Бруевича, специалист по истории России первой половины XX века и истории российских спецслужб.