Круглый стол “Миротворчество: создание сеттингов” (секция компьютерных игр)
Все мы любим на досуге, а то и в рабочее время посоздавать миры – делов-то! Придумал зеленое солнце, навертел систему магии, парочку животных пофантастичнее и язык из первых звукосочетаний, пришедших на ум. Но так ли все просто, когда речь идет о мире, где хочется провести не пару минут, а часы игры или чтения и годы жизни? Вопрос предельно практический и насущный. Как подстраховать себя от глупых ошибок, надо которыми будут смеяться читатели/игроки? Как оптимизировать свою работу, не вдаваться в пустяки и, наоборот, не упустить важное? С чего начинать? Что оставлять напоследок? О своем опыте расскажут знаменитые и пока не очень писатели Святослав Логинов, Эльдар Сафин, Дмитрий Тихонов, а также гейм-дизайнеры Николай Дыбовский, Марк Р. Райнер и другие. Мы приглашаем не только участников, но и всех желающих поделиться своим опытом и соображениями. Ведь тут явно не может быть одного-единственного правильного способа, скорее – лоскутное полотно подходов, неписанных правил и лайфхаков. Ведет круглый стол Мария Кравцова.
Доклад «Трансляция культурных внетекстовых смыслов при переводе» (Н. Караев) (секция фантастического перевода)
Перевод, особенно перевод фантастики, – искусство многоуровневое и многострадальное. Можно переводить слово в слово, как поступают сплошь и рядом не слишком искушенные переводчики. Можно переводить мысль в мысль, как завещал нам Иероним Стридонский, покровитель переводчиков. Однако достаточно часто (а в каком-то смысле – всегда) переводить приходится культуру в культуру, и тем, кто транслирует из одного языка в другой смыслы фантастические, на этом поле битвы бывает особенно трудно. Как выкручиваться, когда перевести надобно не столько сам текст, сколько всё то, что стоит за текстом? Куда бежать? В какое состояние сознания себя вводить и как? На эти вопросы попытается ответить Николай Караев, переведший некоторое количество книг с английского, эстонского и японского языков, – храни его и прочих смиренных переводчиков бл. Иероним!
Доклад «Любовный роман в фантастическом антураже» (Е. Первушина) (секция нишевой литературы)
О чем вы думаете, когда читаете в аннотации «любовный роман»? Представляете себе размеренный быт викторианской эпохи и подражание Джейн Остин? Или замотанную американскую домохозяйку, только вчера случайно встретившую на улице миллионера? А может быть, с усмешкой вспоминаете неумелые описания «жарких объятий»? И, казалось бы, при чем тут фантастика? Но в последнее время эти два жанра все чаще и чаще оказываются объединенными под одной обложкой. Ведущие издательства запускают все новые серии, в которых герой и героиня находят друг друга в иных мирах. Почему же так получается? Потому что даже самая научная фантастика — это фантастика о людях. А люди склонны влюбляться. Какими видят романтические отношения героев авторы фантастических романов? И какими хотели бы видеть их читательницы? Елена Первушина расскажет о неожиданных результатах проведенного ею маленького опроса.
Говорят, что для детей надо писать так же, как для взрослых, только лучше. И уж точно нет более верного способа растерять читателей, чем выхолостить книгу, сделать вид, что проблем, которые с которыми читатели-подростки сталкиваются ежедневно, в природе попросту не существует. Но как рассказать юным читателем о тяжелых, болезненных, вызывающих неоднозначную реакцию вещах, о которых непросто говорить и со взрослым человеком, как следует пожившим и многое повидавшим? Есть ли у писателей наработанные методики? И что думают на эту тему современные издатели, что говорит законодательство? Об этом мы попросили подумать наших гостей, писателей Святослава Логинова, Алана Кубатиева и Марию Семёнову. Модерирует круглый стол писатель и журналист Владимир Аренев, лауреат премии «Новые горизонты-2014».
Продолжаем публиковать отзывы жюри премии "Новые Горизонты". Журналист и литературный критик Константин Мильчин о романе Константина Образцова"Красные цепи" (номинатор Владислав Женевский):
цитата
Казалось бы, что может быть пошлее книги про вампиров. Так, чтобы там были еще и оборотни. А еще удивительно пошло и мерзко, когда пишут слово «Мастер» с большой буквы. Но, странным образом, книга Константина Образцова, читается довольно легко и увлекательно. Средневековые главы не удались автору совсем, они откровенно тошнотворны. Однако сюжет автор держит в своих руках крепко, с саспенсом дружит, героев создавать умеет. Неплохая основа для мистического сериала.
И еще о нескольких книгах, которые будут представлены на ярмарке Петербургской фантастической ассамблеи в 2015 году. На сей раз — об ассортименте издательства "Шико"/"Шико-Севастополь":
Последний из опубликованных романов Андрея Валентинова, входящих в "Ноосферный цикл", дань уважения классическому фильму "Касабланка". В крупных российских издательствах книга не выходила! Подробнее в рецензии: http://krupaspb.ru/piterbook/recenzii.htm...
Колорит классической русской прозы XIX века + элементы космооперы + детективная интрига. Еще одна книга, так и не нашедшая крупного российского издателя. Подробнее в рецензии: http://krupaspb.ru/piterbook/recenzii.htm...
Неожиданно мощная антиутопия, перекликающаяся с романом Джорджа Оруэлла "1984" и "Евразийской симфонией" Хольма ван Зайчика. Книга отмечена премией "Золотой Роскон-2015", вошла в лонг-лист "Русского Букера". Подробнее в рецензии: http://krupaspb.ru/piterbook/recenzii.htm...
Остроумная биографическая книга об одном из наиболее самобытных писателей-фантастов (и не только фантастов!) бывшего СССР, написанная его друзьями. В 2011 году отмечена премией "Интерпресскон".
Сборник произведений талантливой выпускницы крымского семинара "Созвездие Аю-Даг" под руководством Андрея Валентинова и Дмитрия Громова с Олегом Ладыженским, более известных как Г.Л.Олди. В 2014 году Елена Арифуллина удостоена премии "Бегущая по волнам" за лучший женский образ в фантастике.
Сольный поэтический сборник харьковского писателя Олега Ладыженского, более известного в составе дуэта "Генри Лайон Олди".
✔ Петр Воробьев, "ГОРМ, СЫН ХЁРДАКНУТА" — 280 рублей
Нестандартный образчик историко-фантастической прозы. Лучшая (и самая краткая) аннотация романа звучит так: "Остросюжетная историко-философская фантастика. Викинги, мамонты, ушкуйники, морские змеи, народы севера, взрывчатка, религия и один потерянный тролль".
✔ Светлана Прокопчик, "КРЕСТ" — 190 рублей
Исторический детективный роман в фэнтезийном антураже, о котором Олег Дивов отзывается так: "Головокружительная история хулигана и забияки Иогана Ладенгира, трагическая жизнь добрейшего Юлая Валенсара, эпические битвы, верная любовь, крепкая дружба, мелочные интриги всемогущих богов и великие подвиги маленьких людей..." Подробнее — в предисловии: http://divov.livejournal.com/500284.html
Андрей Валентинов, "Нуар"Елена Хаецкая, "Падение Софии"Дмитрий Казаков, "Черное знамя"
А.Етоев, В.Ларионов, "Книга о Прашкевиче"Олег Ладыженский, "Хайямки и шестистишия"Петр Воробьев, "Горм, сын Хьёрдкнута"
Из отзывов жюри на книги, выдвинутые на литературную премию "Новые Горизонты". Литературный и музыкальный критик Артём Рондарев о повести Дмитрий Колодана"Жестяная собака майора Хоппа" (номинатор Василий Владимирский):
цитата
Короткая повесть в фентезийном жанре «волшебного детектива», в которой повествуется о том, как несколько весьма красочных персонажей – владелец волшебной лавки, его помощница и майор-детектив, возящий с собой в автомобиле адскую жестяную собаку, занимаются поисками девочки-флейтистки, исчезнувшей перед концертом из запертой комнаты. Чаемая автором модель повествования обозначена в самом тексте ссылками на Честертона, который всплывает там и сям то в виде упоминания трех «страниц рассказа Честертона», которые дают на рынке за главную героиню, то в виде скрытой цитаты («– Где прячут дерево? – В лесу. – Это была старая, всем известная задачка. – А книгу? – В библиотеке?»). Честертон – автор, которого в качестве эталона брать опасно, так как при всей внешней наивности его повествования сюжеты его выстроены с ошеломляющей интеллектуальной изощренностью, и есть риск, ссылаясь на волшебную наивность его рассказов, упустить второй элемент; что, к несчастью, в данном случае и происходит. Повесть написана довольно обаятельным и обладающим определенной внутренней цельностью языком, хотя и весьма неряшливым, к сожалению, — так, что текст выглядит аккуратным и грамотным, но не очень профессионально сделанным: в нем много пустых красивостей («Снег кружил большими хлопьями – точно стаи белых мотыльков отчаянно бросались на машину и гибли на лобовом стекле») и прямых речевых ошибок («К тому же на столе стоял черничный пирог, а до черничных пирогов она была сама не своя»).
Как чаще всего и бывает в случае с сюжетом, пружиной которого является музыка, механизм работы и существования, собственно, музыки описан весьма неубедительно: так, речь тут идет о пьесе, от которой остались ноты, и только при проигрывании ее выясняется, что начинается она «красиво», а заканчивается какофонией; при этом при первом взгляде на ноты ни у кого из героев, включая и героиню, которая похваляется двумя годами обучения игре на скрипке, не возникает никаких подозрений, что, строго говоря, невозможно – попробуйте как-нибудь на досуге глянуть ноты «современных композиторов» (даже если вы не умеете ноты читать), и вы поймете, что любой переход от «красивого» к «какофонии» будет очень четко проявлен графически, о сходном предмете еще Томас Манн рассуждал в «Докторе Фаустусе». Пьесу пишет флейтистка, явно для себя, а исполняет ее намеренно дикий набор инструментов («…держал гармошку, гитару, бубен, трещотку и тромбон»): чтобы интерпретировать академическую пьесу для флейты в таком составе, недостаточно просто скормить партитуру считывающему устройству, как это описано тут. Наконец, пьеса поименована «сюитой», но сюита это вообще-то многочастное произведение, состоящее из нескольких мало связанных между собой фрагментов, здесь же она проигрывается, судя по описанию, довольно недолго и явно в одной части. Не то, чтобы это были какие-то важные претензии; скорее, это свидетельство довольно поверхностного знакомства с материалом, что в детективе, даже если он волшебный, — штука вообще-то нехорошая.
Есть, однако, и куда более неприятная претензия именно для детективной истории: это когда в детективной истории нет, собственно, детективной тайны. Для того, чтобы тайна была, недостаточно что-либо потерять при загадочных обстоятельствах, а после потерянное найти: надобно, чтобы второе событие логически выводилось из первого и отстояло от первого на некоторое количество ходов, определяемых именно как ходы, со своими промежуточными итогами, из которых может вытекать несколько следствий; наконец, надобно, чтобы решение тайны было единственным возможным (в «Десяти заповедях» Рональда Нокса сходное требование сформулировано следующим образом: «Детективу не может помогать случай, и он не может делать интуитивных догадок, которые затем оказываются истинными»). Ничего этого тут нет: есть пропавшая девочка, есть несколько произвольно найденных решений, помогающих ее отыскать, каждое из этих решений вытекает из другого лишь чисто хронологически, и можно на ходу придумать еще десяток таких же решений – или, точнее, любое придуманное решение помимо имеющихся в книге будет ничуть не более и не менее уместным или волюнтаристским.
Собственно, той или иной долей волюнтаризма в повести обладает каждый элемент — даже ее заголовок более чем волюнтаристичен: жестяная собака майора тут есть, но появляется она в нескольких эпизодах и не имеет почти никакого отношения к происходящему ни сюжетно, ни идеологически, ни семантически, всего лишь раз выступая в роли deus ex machina и к финалу исчезая из повествования совершенно; на ее место в название с тем же успехом можно было бы вынести любого другого из здешних героев, и никакой бы лишней беды – или лишней пользы – это не принесло.
То есть, по сути, и к сюжету, и к языку, и к технике, и даже к заголовку здесь претензия типологически одна – это претензия к непрофессиональности исполнения (что, вообще, довольно странно для плодовитого автора, который является лауреатом и номинантом ряда литературных премий), которую, как показывает опыт, нельзя замаскировать ни литературным даром, ни обаянием, хотя и первое, и второе тут определенно есть. Литература вообще весьма технически оснащенная дисциплина, о чем довольно много людей отчего-то не подозревает.
облако тэгов
