6. Блок «Из польской фантастики» состоит из четырех рассказов. Все их можно в той или иной мере отнести к поджанру социально-политической фантастики.
В рассказе «Obszar/Территория» его герой, паренек с экстрасенсорными способностями, живущий в некоем первобытном племени, пытается найти спасение от мести преследующего его вождя сего племени, нарушив границу некоей запретной территории… Автор рассказа Петр Бондель/Piotr Bondel (род. 1957) после школы пару лет изучал биологию, затем перешел на философский факультет Варшавской католической теологической академии. После завершения учебы пару лет работал в системе государственной книжной торговли, потом занялся частным предпринимательством. Первая публикация – сатирический стишок в журнале «Szpilki» в 1981 году. Рассказ «Obszar» -- его прозаический дебют. Он напечатает в 1986 году в «Фантастыке» еще один рассказ, который затем войдет в состав изданной годом позже антологии произведений молодых писателей, и на этом его участие в пополнении «польской фантастической копилки» прекратится. А жаль – философское образование и соответствующий склад ума явственно отражались в тематике его произведений, что многое обещало…
Коротенький рассказик «Wysokie loty/Высокие полеты» написал Патрик Халькевич/Patryk Halkiewicz. Нечто совершенно невразумительное. Это, похоже, первое и последнее выступление автора в жанре НФ.
В рассказе «Za parawanem/За ширмой»Томаша Матковского/Tomasz Matkowski его герою, рядовому обывателю, приходится побывать и в джунглях, где некие каратели избивают его до полусмерти, и в жуткой тюрьме, где узники и надзиратели время от времени меняются местами…
Рассказ «Karaluch/Таракан» -- пожалуй, наиболее традиционный из подборки. Здесь можно встретить и сосредоточенных в районе Бермудского треугольника ссыльнопоселенцев некоей внеземной цивилизации и космических наблюдателей еще одной цивилизации, и… много чего еще. Рассказ написала Ханна Хамер/Hanna Hamer (род. 1949) – выпускница отделения психологии и педагогики Варшавского университета, доктор гуманитарных наук. Работала в Педагогическом институте Сельскохозяйственной академии в Варшаве. Помимо научных трудов публиковала также научно-популярные статьи (в т.ч. в журнале «Fikcje i Fakty»). «Таракан» -- ее дебют в научной фантастике. Позже, в 1988 году, «Фантастыка» напечатает еще один ее рассказ. И этим, похоже, интерес Х. Хамер к НФ будет исчерпан.
Ну а теперь давайте немного поговорим об авторе рассказа «Za parawanem/За ширмой». Томаш Матковский/Tomasz Matkowski (род. 1952) – польский писатель, журналист, переводчик с французского и английского языков, профессиональный фотограф (хоть и самоучка). Закончил филологический факультет Варшавского университета со специализацией в романистике и итальянской литературе, а также последипломные курсы журналистики в этом же университете. Учился писать сценарии в лодзьской PWSTiF.
Еще в 70-х годах занялся переводами с английского и, прежде всего французского языков, в частности перевел ряд произведений Ролана Топора/Roland Topor («Chimeryczny lokator», “Czytelnik”, 1980). С 1975 года публиковал в периодической печати наряду с переводами и свои рассказы, выдержанные поначалу в стилистике «черного юмора» Ролана Топорa. Не найдя в Польше издателя, перевел на французский язык свои рассказы (а фактически написал их заново) и в 1984 году издал их книгой («Le dévisagé») во французском издательстве «Denoël», известном публикацией наиболее интересных произведений всемирной литературы. Из польских писателей помимо Матковского в список его авторов входят лишь Виткаций (Виткевич), Шульц, Гомбрович, Хласке и Лем. Из сказанного вытекает еще один интересный факт: Томаш Матковский – единственный из постоянно живущих в Польше писателей, который написал и опубликовал свои произведения на французском языке.
Указанным сборником дело не ограничилось: Т. Матковский написал и опубликовал еще две книги на французском языке, одна из которых («Gangsterski») вышла позже и на польском языке, а вторая («Paravie») все еще ждет польского издателя. После столь оригинального книжного дебюта к Матковскому наконец проявили интерес и польские издатели, и писатель разразился очень популярной у польских читателей серией книг о парочке аутсайдеров, влипающих во всякие жизненные передряги и изо всех сил пытающихся их преодолеть (каждый из парочки очень по-своему). В эту серию входят ныне уже четыре тома: «Mysza 1. Bajka nie dla dzieci/Мыша 1. Сказка не для детей» (2003), «Mysza 2. Mysza na wakacjach/Мыша 2. Мыша в отпуске» (2004), «Mysza 3. Mysza i Niedźwiedź mają dziecko/Mysza 3. У Мыши и Медведя появился ребенок» (2006) (ребенок – это, чтобы было понятно, бездомный котенок, которого парочка усыновляет, что влечет за собой совершенно непредсказуемые последствия), «Mysza 4. Mysza górą, czyli Mysza i Niedzwiedź szukają sensu życia/Мыша 4. Мыша сверху, или Мыша и Медведь ищут смысл жизни» (2010).
Матковский, помимо всего прочего, яростный защитник братьев наших меньших (как домашних животных, так и диких зверей) – в периодической печати то и дело встречаются его статьи о недопустимости жестокого обращения с животными (в том числе и в дельфинариях), о трагической ситуации в приемниках для животных, о людской бездушности в отношении бездомных котов, о потусторонней жути корриды (как для ее участников, так и для зрителей)… ну и о многом еще другом.
Отсюда и еще две его книги: вызвавшая много шуму «Polowaneczko/Охоточка», основная мысль которой состоит в следующем: если и стоит охотиться, так только на самих охотников; и «I Bóg stworzył delfina, czyli Potrawka z czlowieków/И Бог сотворил дельфина, или Отварная человечина под соусом» (2008), где Матковский задался мыслью о том, какова бы была судьба человечества, пойди эволюция несколько иным путем. В «Фантастыке», к сожалению, Матковский отметится несколько далее лишь «шортом»…
1. В рубрике «Читатели и “Фантастыка”» -- 26-я «посадка» (Lądowanie XXVI). Читатели комментируют и критикуют публикации в журнале, советуют, рассказывают о своих невероятных приключения (а вдруг пригодится редакции) и обращаются с просьбами. (Читательница Иоанна Л. из Познани просит помочь ей отыскать самый первый номер «Фантастыки» и обещает стать для того, кто ей журнал принесет, принцессой с его обложки.)
2. Рассказ американского писателя Гордона Диксона/Gordon R. Dickson, который в оригинале называется «Warrior» (1965, «Analog SF», Dec.) перевел на польский язык под названием «Żołnierz/Воин (Солдат)» РИШАРД ЯСИНЬСКИЙ/Ryszard Jasiński. На русский язык этот рассказ из знаменитого цикла «Дорсай» (или "Чайлд") перевела под названием «Воин» Т. Завьялова в 1991 году (ант. «Фата Моргана 1»). Почитать о писателе можно здесь Карточка рассказа тут
3. Рассказ американского писателя Роберта Шекли/Robert Sheckley, который в оригинале называется «Piligrimage to Earth» (1956, «Playboy», Sept.; 1957, «The Magazin of Fantasy and Science Fiction», June) перевела на польский язык под адекватным названием «Pielgrzymka na Ziemię/Паломничество на Землю» СОФЬЯ УХРЫНОВСКАЯ-ХАНАШ/Sofia Uhrynowska-Hanasz. Графика ТОМАША ТОМАШЕВСКОГО/Tomasz Tomaszewski и ПЕТРА ЛОПАТКИ/Piotr Łopatka. C Р. Шекли читателям нашего журнала уже приходилось встречаться на его страницах (см. № 4 (7) 1983). На русский язык этот рассказ перевел еще в далеком 1963 году под тем же названием «Паломничество на Землю» Д. Жуков («Литературная Россия», № 9). Почитать о писателе можно здесь Карточка рассказа тут
4. В номере публикуется еще один рассказ Роберта Шекли/Robert Sheckley, который в оригинале называется «Plague Circuit» (1971, авт. сб.«Can You Feel Anything When I Do This»). Его перевела на польский язык под адекватным названием «Wykaz ważniejszych epidemii/Реестр важнейших эпидемий»СОФЬЯ УХРЫНОВСКАЯ-ХАНАШ/Sofia Uhrynowska-Hanasz. На русский язык этот рассказ перевел в 1991 году под названием «Чумной район» В. Бук (сб. «Чумной район»). Карточка рассказа тут
5. Рассказ английской писательницы Танит Ли/Tanith Lee, который в оригинале называется «In the Balance/В равновесии» (1978, ант. «Swords Against Darkness III») перевел на польский язык под названием «Stan równowagi/Состояние равновесия» ДАРОСЛАВ ЕЖИ ТОРУНЬ/Darosław J. Toruń. Инициация, завершающая обучение чародея, может быть и такой… На русский язык этот рассказ не переводился. Почитать о писательнице можно здесь Карточка непереведенного рассказа тут
6. В журнале публикуется третья часть романа американского писателя Джеймса Хогана /James P. Hogan. Этот роман, который в оригинале называется «Voyage from Yesteryear/Полет из прошлого года» (1982), перевел на польский язык под названием «Najazd z przeszłości/Нашествие из прошлого» ЮЛИУШ ГАШТЕЦКИЙ/Juliusz Garztecki. Пользуясь случаем, выставляю рядом с обложкой немецкого перевода романа пару обложек других книжных публикаций писателя.
Апрельский номер третьего подписного года «Фантастыки» делает та же команда, которая делала предыдущий номер. Адрес – ул. Мокотовская, 3/5 (Mokotowska 3/5). Телефонных номеров как не было, так пока еще и нет. Объем журнала, бумага, типография – те же. Tираж – 140 тысяч экземпляров. В «Галерее» в этом номере представлен польский художник БОГУСЛАВ КОСТЯ/Bogusław Kostia (род. 1945). Его работы размещены на первой странице передней обложки, а также на страницах 7, 10, 47, 49. На задней обложке извещение о том, что журнал начинает печатать картонные, в цвете обложки для тех произведений НФ, которые публикуются в нем в виде вкладки. Художественное оформление журнала МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО и АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО.
В рубрике рецензий Кшиштоф Соколовский/Krzysztof Sokołowski анализирует роман английского писателя Джона Уиндема «Куколки» (John Wyndham “Poczwarki”. Przełożył i posłowiem opatrzył Juliusz Kudryński. “Wydawnictwo Literackie”, Kraków, 1984), Лешек Бугайский/Leszek Bugajski представляет читателям жутко депресcивный роман «Город автоматов (роботов)», написанный польским поэтом и прозаиком Яном Джежджоном (Jan Drzeżdżon “Miasto automatów ”. “Wydawnictwo Lódźskie”, Lódź, 1984), а Анджей Невядовский весьма порицает, обзывая его кошмариком (koszmarek) и парамакулатурой, переизданный (первопубликация была где-то в 1920 годах) «оккультный роман» Влодзимежа Белциковского «Тайна вечной жизни» (Włodzimierz Bełcikowski “Tajemnica wiecznego życia”. Instytut Wydawniczy Związków Zawodowych, Warszawa, 1984).
12. Замечательный «Словарь польских авторов фантастики» стараниями Анджея Невядовского пополняется персоналией Романа Яворского/Jaworski Roman (1883 – 1944) – романиста, новеллиста, публициста. Здесь же, в рубрике «Пожелтевшие страницы/Pożołkłe kartki», публикуется отрывок из его рассказа «Собирался пойти» («Miał iść» (w:) “Historie maniaków”, Kraków, 1910),
13. Польский знаток, библиограф и писатель фантастики Яцек Изворский/Jacek Izworski публикует следующую часть своей великолепной библиографии «Фантастические произведения, изданные в Польше после 1945 года/Utwory fantastyczne wydane w Polsce po 1945 r.» -- только книжные издания. В этой части библиографии описано окончание 1960 года. Отметим, что библиография насчитывает уже 377 позиций.
14. В рубрике «Среди фэнов/Wśród fanów» -- большая статья Славомира Пикулы/Sławomir Pikuła и Анджея Шатковского/Andrzej Szatkowski «Polski Fandom w latach 1981 – 1984. Próba oceny/Польский фэндом в 1981 – 1984 годах. Попытка оценки». В информативности статье не откажешь (хотя заметна некоторая тенденциозность), но все это интересно сейчас лишь для историка движения КЛФ (будем надеяться, что таковой когда-нибудь объявится).
15. В статье Мацея Иловецкого/Maciej Ilowecki «Najdziwniejszy pomysł stulecia/Cамая странная идея столетия» речь идет о гипотезе английского биолога Руперта Шилдрейка/Rupert Sheldrake, высказанной им в его книге «A New Science of Life/Новая наука о жизни» (1981). Согласно этой гипотезе, если что-то способно существовать в природе в разных формах (поведениях), то в этих формах (поведениях) отражается то, что в природе уже появлялось. Например, если какая-то лабораторная крыса в одной какой-то лаборатории научилась, наконец, проходить новый и очень сложный лабиринт, то другие крысы проходят его гораздо быстрее и легче. И ладно бы – только в этой же лаборатории, оказывается, и в других тоже. Шилдрейк объясняет это существованием в природе некоего морфогенетического поля, что, в общем-то, недоказуемо и казуистично, но явление действительно существует и его проявления заметны даже в неживой природе (если первая кристаллизация нового вещества протекает долго и с изрядными сложностями, последующие кристаллизации проходят гораздо легче). Совершенно еретическая гипотеза, но явление, повторяю, существует. Графика АНДЖЕЯ БИЦКОГО/Andrzej Bicki.
16. В статье «Każdy chce mieć swego Spilberga/Каждому хочется иметь своего Спилберга» (рубрика «Кино и фантастика») Дорота Малиновская/Dorota Malinowska рассказывает о фильме Вольфганга Петерсена «Бесконечная история», который триумфально шествует по экранам европейских кинотеатров.
17. На внутренней стороне задней обложки в рубрике «Поэзия и фантастика» Адам Холлянек/Adam Hollanek представляет новую книгу Вита Яворского «Поэзия философов» (Wit Jaworski “Poezja filozofów”. “Wydawnictwo Literackie”, Kraków -- Wrocław, 1984). Здесь же публикуются несколько фрагментов этой книги.
10. В рубрике «Парад издателей/Parada wydawców» печатается интервью, взятое Мацеем Маковским/Maciej Makowski у Иво Железного (Железни)/Ivo Żelezny (род. 1950), редактора чехословацкого издательства «Svoboda».
Мацей Маковский: Ты, Иво – известный знаток всемирной фантастической литературы и переводчик с десятка языков, в том числе и с польского. Твои тематические антологии пользовались большим успехом, а за антологию «Experiment clovek/Эксперимент человек» ты получил премию «Людвик» на ПАРКОН-84. Поэтому мне кажется, что лучше тебя никто не сможет рассказать о том, как начиналась НФ в Чехословакии.
Иво Железный: Первые книги, которые условно можно причислить к жанру научной фантастики, появились в Чехии и Моравии в конце XIX столетия. Сегодня уже ни одна из них не способна вызвать интерес ни у кого, кроме заядлых коллекционеров и собирателей. Первый значимый и до сих пор признаваемый писатель НФ появился лишь в 20-х годах следующего века. Это был Карел Чапек/Karel Čapek. Яркой творческой личностью был Ян Матзал Троска/Jan Matzal Troska, которого называют «чешским Жюлем Верном» и который написал много незаурядных произведений технической НФ, пользующихся необыкновенным успехом у молодых читателей.
Самым выдающимся писателем чешской НФ в 1950-х годах был Франтишек Бегоунек/František Bĕhounek. И вот тут интересная деталь – роман Бегоунека «На двух планетах» существует только в польском переводе («Na dwóch planetach», «Sląsk», Katowice, 1967) и на чешском языке никогда не издавался.
Среди наиболее значимых авторов 60-х годов следует назвать Йозефа Несвадбу/Josef Nesvadba и Людвика Соучека/Ludvik Souček.
Соучек до сих пор самый читаемый из чешских писателей НФ, к тому же он имеет большие заслуги в деле пропаганды этого жанра в Чехословакии. Поэтому и премия за лучшую чешскую книгу НФ и за лучший перевод носит его имя.
В 1970-х годах фантастику начал писать Ярослав Вейс/Jaroslav Veis, а в Словакии начал издаваться Йозеф Жарнаи/Jozef Žarnay. В начале 1980-х годов на издательский рынок вышло новое поколение авторов, к которому принадлежат Зденек Вольный/Zdĕnek Volný, Людмила Фрейова/Ludmila Freiová, Ондржей Нефф/Ondrzej Neff, Эдуард Мартин/Edduard Martin и Ладислав Салаи/Ladislav Szalai.
Мацей Маковский: А что сейчас волнует чешских и словацких авторов фантастики?
Иво Железный: Если мы проследим развитие НФ в Чехословакии вплоть до сегодняшнего дня, то обнаружим очень малочисленную группу авторов, издавших две и больше книжки. Этот факт обусловлен как относительной новизной этого жанра в чешской литературе, так и сравнительно невысоким интересом к нему читателей. Книги, которые сегодня исчезли бы с прилавков книжных магазинов в первые же полчаса их продажи, еще в конце 70-х годов пользовались малым спросом. Интерес к этому жанру пробудился у нас позже, чем во всех других европейских странах, а вырос лишь в течение последних десяти лет. Когда в 1975 году я предложил издать у нас, в издательстве «Svoboda», «Звездные дневники» и «Футурологический конгресс»Станислава Лема, наш финансовый директор язвительно улыбнулся и снизил ориентировочную цифру планируемого тиража с предложенных мною 40 тысяч экземпляров до 20 тысяч. Книга вышла в середине 1977 года тиражом 50 тысяч экземпляров и была распродана в течение месяца. Наши экономисты постепенно поверили в существование такого вот интереса к НФ. Стали издаваться переводы иностранных авторов НФ, а сегодня открывается все больше и больше возможностей и для отечественных авторов. Поэтому в случае чешской НФ нельзя пока говорить ни о каких-либо «школах», ни даже о тенденциях. Попросту мало для этого книжек. У чешских авторов, однако, есть одна общая черта – они все индивидуалисты и их трудно сравнивать друг с другом. Молодые авторы интересуются прежде всего философской, антиутопической фантастикой, стоит также вспомнить о нескольких хороших юмористах.
Мацей Маковский: Предоставляет ли ваше издательство возможности для дебюта начинающим авторам НФ?
Иво Железный: Первой значительной антологией чешской фантастики был двухтомник «Železo přicházi z hvĕzd/Железо приходит со звезд» и «Lidé ze souhvĕzdi Lva/Люди из созвездия Льва», вышедший в 1983 году в издательстве «Mlada Fronta». В этом двухтомнике на шести с лишним сотнях страниц содержатся рассказы почти трех десятков авторов.
А самой обширной антологией станет опять же двухтомник «Návrat na planetu Zemi/Возвращение на планету Земля» и «Stalo se źitra/Случилось завтра», который выйдет в издательстве «Svoboda» в начале 1985 года. Я собрал в этом двухтомнике 90 рассказов 60-ти чешских и словацких писателей, как маститых, так и только еще начинающих. В сравнении с антологией издательства «Mlada Fronta» наша антология почти вдвое толще (рукопись составляет 1500 машинописных страниц), и она должна послужить трамплином для нового поколения отечественных авторов.
Можно сказать, что у молодежи сейчас гораздо больше возможностей для публикации, чем было раньше. Но столько новых книг отечественных авторов, сколько их печатается в Польше, у нас не издается и издаваться не будет.
Мацей Маковский: Представлены ли в этих новых антологиях произведения авторов, происходящих из круга чехословацкого фэндома?
Иво Железный: Почти половина рассказов в нашем двухтомнике написана именно такими авторами. Это прежде всего премированные рассказы – результаты конкурса на премию имени Карела Чапека («Карел») за первые два года существования этой премии. Ежегодно на конкурс подаются 300 – 400 рассказов, из которых 15 – 20 имеют высокое качество, назовем его книжным, еще 20 годятся для публикации в журналах и с еще 50 – 60 рукописями можно в принципе работать. Судя по тому, что принесла конкурсная почта в третьем, нынешнем, году, качественный литературный уровень конкурсантов значительно возрос. Поэтому, если вести речь об авторах, перспективы НФ в Чехословакии по сравнению с ситуаций двухгодичной давности, когда я начинал работать над антологией, кажутся мне очень даже неплохими.
Мацей Маковский: Ты контактируешь с вашим фэндомом в ходе своей работы?
Иво Железный: Я завязал знакомства с нашими фэнами тогда, когда приступил к работе над первым томом антологии. В ту пору существовали лишь несколько клубов, объединявших несколько десятков фэнов. Сейчас, когда старейший из клубов празднует пятый день рождения, их в республике уже более трех сотен. На Паркон в Пардубице приехали 300 фэнов, их приехало бы, может быть, и вдвое больше, если бы не существовало проблемы с ночлегом. Я стараюсь сотрудничать прежде всего в рамках своей профессии, то есть ищу пути и возможности публикации литературы НФ. Хорошие рассказы пристраиваю в антологии различных издательств, а наилучшие резервирую для издательства «Svoboda».
Мацей Маковский: Может, ты расскажешь о достижениях своего издательства в деле издания НФ и поделишься планами на ближайшее будущее?
Иво Железный: В издательстве «Svoboda» изданием НФ занялись около десяти лет назад, то есть тогда, когда я поступил в него на работу. Поначалу это был Лем – «Футурологический конгресс» и «Звездные дневники», потом настал черед переводам произведений голландских (Тонке Драгт/Tonke Dragt), восточногерманских (Рихард Функ/Richard Funk), венгерских (Петер Лендьел/ Péter Lengyel), болгарских (Любен Дилов), норвежских (Кнуд Фальдбаккен/Knud Faldbakken), шведских (Пер Валë/ Per Walőő, Карин Бойе/ Karin Boye) и других авторов. Позже вышли из печати еще два сборника произведений Станислава Лема: «Голос Господа» и «Абсолютный вакуум. Голем XIV», то есть за малым исключением мы издали на чешском языке всего Лема.
Это же касается книг братьев Стругацких. Мы издаем также переведенные с русского языка произведения Вадима Шефнера, Владимира Савченко, Кира Булычева, Геннадия Гора и Александра Беляева; переведенные с английского произведения Рэя Бредбери, Артура Кларка, Уолтера Тевиса/Walter Tavis, с французского – Шарля Добжинского и Роберта Мерля.
Мацей Маковский: А ваши антологии, о которых я в Чехословакии слышал так много хорошего?
Иво Железный: Мы планируем издать целую серию антологий, в которых постепенно представим читателям произведения лучших авторов НФ всего мира. Это тома изрядного объема (из расчета 800 – 1000 машинописных страниц). Тираж около 90 тысяч экземпляров практически мгновенно раскупается. (Поскольку чехов и словаков около 10 млн, для Польши это соответствовало бы тиражу 300 тысяч экземпляров). В первом томе, который называется «Pozemštane a mimozemštané/Земляне и существа с других планет», были представлены Януш Зайдель («Право на возвращение»), Фредерик Браун, Уильям Тенн, Сам Люнваль, Фредерик Пол, Джон Уиндем, Аркадий и Борис Стругацкие и Иржи Нетрвал/Jiři Netrval. Во второй том, тот самый, который получил премию «Людвик» на Парконе как лучшая переводная книга года, «Experiment clovek/Эксперимент человек», вошли произведения Конрада Фиалковского («Homo divisus»), Урсулы Ле Гуин, Герта Прокопа, Роджера Желязны, Брайана Олдисса, некоторых других авторов.
Третья антология, как я уже сказал, будет чешской; в четвертой будут собраны произведения о роботах, андроидах, киборгах; в пятой – произведения о путешествиях во времени и вообще о феномене времени.
Мацей Маковский: В Польше любители фантастики жалуются на то, что ежегодно издается мало НФ, да и у тех книг, что издаются, тиражи маловаты. А как у вас, в Чехословакии, обстоят с этим дела?
Иво Железный: Ну, например, в 1983 году было издано 35 наименований, в том числе и детских книг, из них 25 -- на чешском языке и 10 – на словацком. Подобное соотношение поддерживается и между переводной литературой и произведениями отечественных авторов. Тиражи разные, но в среднем очень высокие – от 50 до 80 тысяч экземпляров. Разумеется, тут все зависит от имени автора. Дебютирующие чешские авторы имеют тираж своих книг около 20 тысяч экземпляров. Все эти цифры касаются изданий на чешском языке. Тираж изданий на словацком языке примерно вдвое меньший.
Мацей Маковский: Фантастика каких стран пользуются у вас наибольшей популярностью?
Иво Железный: Как я уже сказал, читатели ищут прежде всего известные имена. Самые популярные писатели -- те же, которые, вероятно и у вас, в Польше, фигурируют в списках бестселлеров; это, например, Артур Кларк, Рэй Бредбери, Курт Воннегут, Аркадий и Борис Стругацкие, Станислав Лем, Кир Булычев, Роберт Мерль. Некоторых других авторов знают лишь по одной книге. Польская научная фантастика пользуется у нас спросом. Кроме трех сборников рассказов и других произведений Станислава Лема у нас изданы также книги Конрада Фиалковского и Януша Зайделя (последняя – «Цилиндр Ван Троффа»). Я лично пытаюсь популяризировать скандинавскую НФ: перевел замечательную антологию Карин Бойе/Karin Boye «Каллокаин» (советую!), роман Сама Люндваля«Ничего для героев/Inga hjältar har» и много рассказов, то есть можно сказать, что скандинавскую литературу у нас неплохо знают. Кроме этого журнал «Svĕtova literature» в каждом номере публикует произведения (или фрагменты произведений) какого-то одного фантаста или нескольких фантастов какой-то одной страны. В результате за несколько лет собралась очень даже неплохая антология мировой НФ.
Мацей Маковский: В силу особенностей твоей профессии тебе часто приходилось встречаться с польской фантастикой. Что ты о ней можешь сказать?
Иво Железный: Книг в мире много, а времени у человека мало. Я стараюсь читать только то, что хорошее, и если убеждаюсь в том, что оно таковое и есть, стараюсь это издать. Именно поэтому я как бы произвел переучет результатов творчества Лема и издал в трех сборниках все, что до сих пор не имело переводов на чешский язык. Подобным образом я занимаюсь сейчас и творчеством братьев Стругацких. Из польских авторов мне больше других нравятся Януш Зайдель, Конрад Фиалковский и Адам Висьневский-Снерг. В последние годы мне пришлось сосредоточиться на чешской и всемирной литературе НФ, поэтому современную польскую фантастику я знаю скорее понаслышке, ну и по нескольким прочитанным рассказам. По правде говоря, особого впечатления они на меня не произвели. Это изнурительный труд – найти хороший рассказ в океане средних и плохих. Хотя я охотно читаю научную фантастику, точнее читаю охотнее всего остального, я даже рад тому, что у нас не издается такое количество произведений отечественных авторов, как в других странах.
Мацей Маковский: В мире наблюдается ныне поворот от классической НФ в сторону фэнтези. А в Чехословакии заметно такое явление?
Иво Железный: Фэнтези в чешской литературе не имеет традиций, и переводов мировой фэнтези у нас тоже очень мало. Если вспомнить последние годы, то можно говорить разве что только о «Хоббите»Толкина. Я также перевел со шведского языка роман Бертила Мартенсcона/Bertil Martensson «Безграничные миры» -- наполовину научная фантастика, наполовину фэнтези. Издание фэнтези у нас -- скорее дело будущего.
Мацей Маковский: Спасибо тебе большое за интервью.
облако тэгов
