КИНОрецензии

Исходный текст показался им скучным.

Пресным. Возможно, однообразным.

Поэтому они взяли "Плоть и кровь" (фильм 1985-го — и тут действие происходит на хорошо укреплённой вилле, в которую постоянно ломятся), кучу фильмов про зомби-апокалипсис (потому вокруг шатается много зараженных чумой, которые пытаются заразить всех остальных), но эротические и абсурдистские мотивы решили оставить (потому слуги и господа меняются местами, все "ряженые").

Словом, попытались в трагикомедию. Явно держа в голове структуру "Влюбленного Шекспира": происходит некая совершенно фантастическая история, из которой потом драматург или рассказчики-комедианты долгие годы черпают вдохновение.

С целью все хорошо снять они отправились в Италию. Потому вилла — да, что надо. Перестроенный замок, но в той стадии, когда от замка осталось очень и очень много, а вилла это скорее потому, что туда хозяева как на дачу выезжают. Собственно это вполне себе Castello Ruspoli, построенная в 1574-м.

И еще очень хороши, аутентичны римские развалины, раскиданные по окрестностям. Видно, эта земля переживает не первый апокалипсис.

Это я все рассказываю, чтобы пояснить: какие-то задумки явно были. Показать пир во время чумы, когда люди живут как последний день и потому позволяют себе столько, сколько обычно и подумать не могут.

Но это же, чтоб его, современный Нетфликс!

В постановке "Декамерона" есть нормальные, рядовые барышни, но лишь единственная из них приближается к образу настоящей красавицы, да и ту изобразили религиозной фанатичной и практически сумасшедшей. Деликатно выражаясь, они пережали даже не с социальным реализмом, а с попытками вклеить в ту эпоху современные образы, не все из которых адекватны. Что-то похожее я помню в российской телепостановке времен начала ковида-19, но там был грубый и торопливый фарс, который обыгрывал именно современность.

Это Италия: Солнце высоко, Африка близко, претензий по неграм быть не может. Я бы даже сказал, что пропорция мулатов вполне разумна. Но этих мулатов изображают индийцы (???) и, внезапно, появляются еще монголоиды. И вся остальная повесточка заходит следом. Нет, "Декамерон" штука не самая добродетельная, равно как итальянская новелла той эпохи. Но она же прикольная! Это религиозно-эротический кринж, который сейчас отлично получается разве что у японского анимэ, и одновременно юмор. Тут эротический юмор оказался не смешным, зацензуренным повесточкой. Шуточки над религией были жестковаты — вроде отрубленного пальца чумного сумасшедшего кардинала, который не стал святыми мощами, а сгорел в камине.

При этом в юмор пытаются, что в исторический (вопрос врача: вы не контактировали с немцами или кошками?), что в перенос современного юмора ("подержи мое пиво вино" — удачно получилось) — но большую часть шуток я не воспринимаю.

Чисто субъективное ощущение: они постоянно промахиваются в длине сюжетного отрезка/эпизода/сцены, когда развивается коллизия. Из-за этого часть сюжетных поворотов уныла до невозможности. Это же "Декамерон"? И все равно — уныло. В режиссерском кресле нужен Гай Ричи :)

Художники смотрятся лучше режиссеров, потому что придумали интересную заставку с чумными крысами.

                                                                                               *

Итого: часть трагикомедии вполне удалась и некоторых персонажей жалко, особенно того индийца, который принял смерть святого Себастьяна.

Но в сериале отсутствует веселый азарт, который так хорош в первоисточнике. А чувство меры создателям если не отказывает дочиста, то сбоит.

Как комедия нравов эта постановка всухую проигрывает французскому "Либертену", а для настоящего зомби-апокалипсиса персонажи ведут себя слишком идиотски.

Надо было либо от начала до конца снимать комедию, либо жестко разделять здоровое и чумное, комедийное и трагическое, сводя их только в финале.

А у них чума входит на виллу и уходит с виллы, как обрывок шарика в известный горшочек.

Отчего сильно притупляется острота ощущений.

За унылую экранизацию "Декамерона" инквизиция будет жечь их на медленном огне. В сериале как раз есть подходящий для этого монах-доминиканец...

Тот случай, когда ждешь феерии, однако начало совершенно не вдохновляет.

Сериал всегда был, как Золушка, которая катается на льду замерзшего озера с жидким навозом. Красота и чистота, отделенные от смрадных глубин тонкой корочкой эстетического контраста.

Первые серии — провал во всех смыслах. Создатели будто вычеркнули все доброе и светлое, закрыли надежду по всем азимутам.

Умирающий лидер команды "пацанов", который просто не знает, что делать.

Столкнувшийся с возрастным кризисом Хоумлендер, который нанимает гениальную супера-консультантку, но сам ведет себя идиотски.

Актриса, играющая Старлайт, что-то сделала со своим лицом, при том что персонаж Старлайт тонет в рутине.

"Поезд А", который вроде бы перешел на светлую сторону силы, но пока испытывает от этого очень мало радости.

А Французика, как персонажа, выкупило гей-лобби и его гомосексуальный роман был показан во всех ракурсах (при том, что он уже не первый сезон подкатывался к Кимико).

По сумме грязи на экране создатели решили переплюнуть сериал "Хэппи".

Не говоря о том, что сюжет несколько провис.

Сама заявка неплоха: человек-кандитат-в-президенты теперь знает о способностях своей вице-президентши — взрывать головы людям. Понимает, что его убьют сразу после выборов. Однако вместо каких-то решительных действий — невнятная жвачка с оттяжками, неудачами, дурацкими кризисами и т.п.

Словом, серии к шестой, видя, как вытаскивают персонажей прошлых сезонов, как играют с мерзкой пародией на человека-паука и как Хоумлендер закрывает гештальты своего детства — я уже почти поставил крест на сериале.

Но финал...

О, это как "включение системы питания №2" в старой модели терминатора.

Наконец-то!

Начались такие "выходы из чуланов", что мало никому не покажется.

Идеи с армией/силовой структурой супергероев — реализовались.

То, к чему шло дело несколько сезонов — все начальники в итоге станут суперами — пришло к логичному воплощению. Прежние политические и силовые структуры, которые состояли из людей, теперь либо просто на свалке истории, либо стали собранием коллаборантов. Старое государство превратилось просто в оболочку новых систем власти. И суперам только предстоит выработать правила поведения: до сих пор им указывали люди, а теперь ребята и девчатам ...эээ, хотя не все они ребята или девчата. Назовем их "зверятами". Так вот, теперь зверятам надо строить жизнь по своим правилам.

Новый мир? Добро пожаловать и наденьте ваши каски.

Лучший образ этого — помощница-продюсер Эшли, которая, понимая, что если убивают всю человеческую обслугу, то грохнут и её, в отчаянии вкалывает себе препарат V. И уцелевшая дочь вице-президентши, у которой теперь тоже есть персональный счет к "пацанам".

Трагедию сына Хоумлендера смогли вывести на новый уровень.

Ну и Французик вернулся к роману с Кимико.

Словом, есть огненный финал, Драма и железная необходимость в следующем (надеюсь, все-таки завершающем) сезоне.

Наконец, это один из сериалов, который играет на поле американской политики, передразнивая и пародируя что только можно. И сама история пришла на помощь Эрику Крипке: неудачное покушение в сериале и неудачное покушение в реальности — та парочка, что нарочно не придумаешь. А лозунг победившей стороны "Сделаем Америку снова сильной" — коррелирует с известным лозунгом уцелевшего кандидата в президенты США :)

.

Последние две серии (хоть там и рейтинг 18+) рекомендую к просмотру.

История про смерть, но не столько одного человека — хотя намеков на умирающего Мастера тут более чем достаточно — сколько про гибель "культурной традиции".

Каждое поколение изобретает свой набор сказок, свою мечту — они вырастают из самых обыденных вещей и простых надежд.

Для Миядзаки это его детство с полетом, как высшим удовольствием, с мечтой о жизни близких, с очень настороженным отношением к армейцам и вообще государству, с уходящей культурой смешения японского и европейского, с индустриальным подъемом и пожарами до горизонта — оно создало его мечту..

Но тот мир, что творит Мастер в своей башне слоновой кости, он тоже смертен.

Пишется последняя история про Нарнию.

Советская фантастика становится ретрофутуризмом.

Умберто Эко создает "Таинственное пламя царицы Лоаны", как образ рассыпающегося замка из любимых книг его детства.

Это не значит, что умрут персонажи или целиком забудутся сюжеты.

Просто истории эти уже будут рассказывать, не как собственную мечту, а как "выдумки прошлых людей".

И такое тоже было в прошлом. Неоднократно.

Мир салонов и галантного общения времен поздних Людовиков — сгорел в огне революции, и теперь мы можем лишь перечитывать "Опасные связи", смеяться над пьесами Бомарше и смотреть очередные постановки про фехтовальщиков в париках.

Советская эпоха 20-х и 30-х — с мечтами о больших городах и покорении природы, о новом обществе — надломилась в ужасе и огне, в усилии обретения победы.

В японской истории тоже хватает подобных моментов.

И вот старик — 1941-го года рождения — понимает, что его поколение уходит. Он в очередной раз перетасовывает свои удачные выдумки (очень много отсылок и к "Ходячему замку", и "Принцессе Мононоке", и ко всем прочим творениям Мастера, так что обвинения в самоповторах, скажем так, небезосновательны), чтобы сдать карты для нового пасьянса.

История соответствует всем канонам сказки. Есть волшебное место и сомнительный трикстер, который покажет туда дорогу. Есть жажда ребенка вернуть ушедшую мать или хотя бы увидеться с ней. Есть коммуналка, пардон, большой традиционный японский дом. И множество бытовых деталей, которые для современных детей становятся наполовину сказочными.

Начинается история, кстати, со звуков воздушной тревоги, что в наше время служит просто идеальным мостиком для погружения...

Но потом выясняется, что сказочный мир, созданный Мастером, это не самое гармоничное и продуманное место.

Там пеликаны понемногу утрачивает возможность летать. В коридорах и отнорочках расплодили туповатые подражатели-попугаи, которые все больше походят на военных. На острове мертвых слишком легко покойникам выйти на белый свет. Люди есть, но их очень, очень мало.

Красивейшие морские закаты, парусники, уютные домики и сказочные сады — не могут спасти ситуацию.

Выдуманный мир это просто склад воспоминаний старого человека, всей магии которого хватает, чтобы поддерживать жизнь в нескольких любимых людях.

Поколение, которое создало мир первой половины 20-го века, в котором и родился Миядзаки, творило неуравновешенные, расколотые изнутри мечты.

Мастер просит юного героя выбрать — он будет продолжать традицию именно этой выдумки или вернется в реальный мир? И в тот момент, когда живой мальчишка отказывается стать преемником, всё рушится. Конечно, непосредственно разламывает башню слоновой кости тот король-попугай, который вообразил себя главным, но правда в том, что сказка прошлой эпохи больше не может длиться. Жизнь идет своим путем, а выдумки становятся просто строчками на страницах книги. Мальчишка прошел "обряд посвящения", он будет помнить визит в страну мертвой мечты, но это путешествие меньше всего походит на передачу традиции.

Есть довольно счастливый финал, с воссоединением семейства, сохранением мирового порядка и даже спасение птиц.

Только в последнем кадре фильма нет ничего волшебного.

Это сильная и печальная сказка.

Рекомендую к просмотру, но вы можете испытать весьма горькие чувства.

Самое главное достоинство фильма тут практически неотличимо от его же основного недостатка — мегаэпичность, которая фонтанирует, длится, продолжается, тянется, влачится, а в финале жутко надоедает, как будто законспектировал три часа кинохроники неизвестной войны.

Потому что это не фильм, а мини-сериал, который надо смотреть по эпизодам с некоторым перерывом. В кинотеатре может наступить передоз.

Но к содержанию.

А если бы не было указа императора об окончании войны, вернее, если бы он призвал «сто миллионов разбиться вдребезги, подобно яшме», то все эти люди, наверно, умерли бы в соответствии с приказом.
И я бы, наверно, тоже.
Мы, японцы, считали, что дорожить собой – дурно, а пренебрегать – правильно, привыкли к этому учению и даже не подвергали его сомнению.
Я полагал, что, пока характер японского народа не определится, невозможны ни свобода, ни демократия.

Акира Куросава, «Жабий жир (Нечто вроде автобиографии)»

Х/ф «Годзилла: Минус один» (2023), занявший почетное 3-е место в номинации «Лучший фантастический фильм года» премии Фантлаба и получивший премию «Оскар» в номинации «Лучшие визуальные эффекты», далеко не первый перезапуск франшизы про главного дайкайдзю планеты.

Похоронив очередной цикл фильмов о главном монстре японского кинематографа провалившимся в прокате х\ф «Годзилла: Финальные войны (2004)», Toho Studios, японская киностудия-создатель Годзиллы, не так давно уже устраивала очередную перезагрузку серии фильмом «Годзилла: Возрождение» (2016), в котором кайдзю все еще «играл» человек, но на этот раз не в костюме, а с помощью технологии захвата движения. Идейно фильм 2016 года хотя и учитывал японскую специфику с радиоактивным загрязнением, но ссылался уже на современный опыт: не на бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в 1945, а на аварию на АЭС Фукусима-1 в 2011.

Несмотря на кассовый успех х\ф «Годзилла: Возрождение» (2016) не получил продолжения, и к очередному юбилею Toho Studios решилась на новый перезапуск, но в этот раз уже не про современные реалии, а про исторические события. При этом хронология нового фильма не остановила обратный отсчет даже на времени действия оригинала 1954 года, а забралась еще глубже в историю – в последние дни Второй мировой войны и первые послевоенные годы.

С целью воссоздания военного антуража середины 1940-х и демонстрации военной техники, достойной фантастического фильма, Toho Studios для съемок нового фильма изготовила реплику прототипа скоростного истребителя-перехватчика Кюсю J7W Синдэн (Kyushu J7W Shinden), выставив ее в июле 2022 года – на первых порах анонимно – в Мемориальном музее мира Татиараи в Тикудзене (о. Кюсю), неподалеку откуда до войны был расположен военный аэродром и летная школа имперской японской армии, в которой готовили камикадзе.

Кюсю J7W Синдэн – это одновременно аналог и антипод немецкого танка Маус: экспериментальное оружие, изготовленное всего в двух экземплярах ближе к концу войны, из которых до наших дней в качестве музейного экспоната дожил только один, но в боевых действиях так и не принявшее участия. Однако если Маус задумывался для наступления, то Синдэн – для обороны японских островов от вражеской авиации на позднем этапе войны.

Создателем – режиссером и одним из сценаристов – нового фильма студия доверила стать Такаси Ямадзаки, который в 2013 уже снимал фильм о пилоте-камикадзе («Вечный ноль» или «Вечный «Зеро»), а также имел некоторое отношение и к Годзилле: в качестве плода писательского воображения одного из персонажей на пару минут кайдзю появлялся у него в начале х\ф «Всегда: Закат на Третьей авеню 2» (2007).

Главный герой фильма «Годзилла: Минус один» – Коити Сикисима (Рюносукэ Камики, озвучивавший главного мужского персонажа в анимационном фильме 2016 года «Твоё имя») – юный прапорщик (энсин) и неудавшийся летчик-камикадзе, из-за нерешительности и бездействия которого при первой стычке с (еще нерадиоактивным) Годзиллой гибнут несколько его соотечественников – работников ремонтной базы, из которых в живых остается только старший техник Сосаку Татибана (Мунэтака Аоки), поначалу невраждебно и с пониманием отнесшийся к тому, что из прапорщика не вышел камикадзе, но сменивший милость к юноше на гнев, когда потерял друзей из-за бездействия Сикисимы.

После капитуляции Японии в войне Сикисима возвращается в Токио, застает родной район в полной разрухе от бомбежек, узнает о смерти родных и удостаивается порции презрения от соседки Сумико Ота (Сакура Андо, игравшая в фильме 2018 года «Магазинные воришки», получившем Золотую пальмовую ветвь в Каннах) за то, что он – камикадзе – посмел выжить, а ее дети погибли.

Сикисима мучается чувством вины выжившего (разновидностью ПТСР), но пытается как-то жить мирной жизнью. Волею судьбы он дает приют ставшей бездомной в результате войны девушке Норико (Минами Хамабэ) со спасенным ею младенцем-сиротой, о которых он начинает заботиться, но при этом не желает признавать своей новой семьей. Чтобы свести концы с концами в царящей вокруг нищете, Коити устраивается на высокооплачиваемую, но опасную работу – на минный тральщик, на борту которого он вместе со своими новыми коллегами («Капитаном», «Профессором» и «Малышом») во второй раз сталкивается с Годзиллой, уже напитавшимся радиацией от проведенных США атомных испытаний и заметно увеличившимся в размерах. Монстр движется на Токио…

Сюжет фильма раскрывает смысл его названия: «Годзилла: минус один» это нечто вроде «Мы думали, что достигли дна, но снизу постучали». Япония переживала свои, вероятно, самые непростые времена, связанные не только с неизбежным поражением во Второй мировой войне и последовавшей за ним разрухой, но и с переосмыслением того, как жить дальше, и в этот момент со дна постучал Годзилла, усугубив и без того катастрофическую ситуацию – из нулевого состояния, к которому откатилась Япония, она ушла в минус.

«Годзилла: Минус один» возвращает главному дайкайдзю его основную роль: Годзилла – это в первую очередь метафора атомной бомбы, а точнее – атомных бомбардировок Японии. В фильме не упоминаются атаки на Хиросиму и Нагасаки, потому что их символизирует атака Годзиллы на Токио и устроенные там его смертоносным дыханием разрушения, демонстрация последствий которого (грибовидное облако, разрушительная взрывная волна и черный дождь) дает недвусмысленное представление о том, кто и что символизирует.

Помимо метафоры ядерного оружия Годзилла олицетворяет собой еще и ужасы войны в целом. Уже после окончания Второй мировой войны главный герой говорит, что его война так и не была закончена, и по-настоящему в мирную жизнь он так еще и не вернулся, сомневаясь порой в ее реальности вовсе. Для него противостояние с Годзиллой – это еще и способ «закрыть гештальт».

Переосмыслением символизма Годзиллы и возвращением его к истокам тематика фильма не исчерпывается. Центральной темой фильма, пожалуй, следует назвать меняющееся отношение японцев к ценности жизни – прежде всего на примере отношения к жизни главного героя его дружелюбных коллег, потенциальной семьи (невесты и приемной дочери), с которыми Коити старается держать дистанцию и не сближаться, его соседки и авиационного техника, которые винят Коити в смерти родных и друзей, наконец, самого Сикисимы, который разрывается между долгом умереть и желанием жить. Эта тема также подается и через отношение старших товарищей к молодому поколению: техник Татибана в начале фильма прощает Коити отказ от судьбы камикадзе, а капитан тральщика Акицу (Кураносукэ Сасаки) не желает брать на финальную битву с Годзиллой своего «юнгу», считая тем самым, что оставляет тому будущее.

У неподготовленного зрителя, который ни разу не смотрел японские художественные или анимационные фильмы, «Годзилла: Минус один» временами может вызвать если не культурный шок, то некоторое замешательство, связанное в первую очередь со специфической манерой актерской игры: иногда предельно скупой, а порой, напротив, излишне эмоциональной. И далеко не только в тех моментах фильма, которые можно было бы отнести к комическим, но в драматических эпизодах тоже, что может вызвать у «постороннего» зрителя реакцию отличную от той, на которую рассчитывали создатели фильма. Это японское кино. При просмотре фильма следует учитывать эту культурную особенность.

Другую специфику японских фильмов про Годзиллу – визуальные эффекты – удалось побороть, не утратив при этом самобытности с помощью вполне удачного дизайна монстра и стилизованной под старые фильмы хореографии его движений, в которых порой на миг можно заподозрить аниматронику или даже актера в костюме, а мгновением позже узреть на экране зрелищные свидетельства того, что кайдзю все-таки является порождением компьютерной графики. Спецэффекты в фильме действительно неплохи, но в значительной степени вау-эффект от них достигается, пожалуй, все-таки за счет знания о том, что создание фильма обошлось в совсем небольшие по современным меркам для блокбастеров деньги (по данным разных источников в пределах от 10 до 15 млн. долларов США).

Возвращение метафоре (Годзилле) ее изначального значения также неразрывно связано с Японией. То, что фильм Такаси Ямадзаки не следует в фарватере американских ремейков, педалирующих «экологическую повестку» и выставляющих Годзиллу эдаким назидательным суровым титаном, ниспосланным слабому человечеству, чтобы уберечь его от мифических ужасов, а однозначно позиционирует Годзиллу как нечто злое и то, чего не должно было случиться (но случилось, и теперь это нужно перебороть) – делает историю «Годзиллы: Минус один» более личной, персонифицированной. Такой «персоной» в фильме выступает не отдельно взятый человек, а целая страна (навлекшая на себя дайкайдзю) на определенном отрезке своей истории.

При этом автор фильма, проводя с помощью Годзиллы ретроспективную арт-терапию послевоенной Японии, практически игнорирует роль страны во Второй мировой войне, единожды ограничившись постулатом, вложенным в уста капитана тральщика, готовившегося с другими ветеранами к финальному сражению с кайдзю, о том, что на этот раз их дело правое.

Любопытно отметить то, что (как минимум с точки зрения двух последних фильмов о Годзилле киностудии Toho) японцы считают, что они сами по себе: мировая общественность оставляет Японию один на один с их экзистенциональной проблемой, решать которую японцам нужно в одиночку. И в отличии от каноничных американских фантастических блокбастеров вроде «Армагеддона» (1998) или «Дня независимости» (1996), в которых активную роль играет руководство страны, в «Годзилле: Минус один» противостоять угрозе приходится инициативным гражданам в лице отставных военных и гражданских добровольцев.

Несмотря на весь японский колорит в «Годзилле: Минус один» невооруженным взглядом заметно влияние голливудского кинематографа, на который в меру сил равняются современные азиатские блокбастеры. И если Болливуд, помешанный на эффекте замедленного движения, похоже, избрал себе в кумиры Зака Снайдера, «300 спартанцев» (2007) которого неуместно, но искренне цитировали в «RRR: Рядом ревёт революция» (2022), то японский блокбастер 2023 года выбрал в качестве источника вдохновения фильмы Кристофера Нолана.

И речь даже не о встречающейся в цветной версии фильма (ведь есть еще и черно-белая версия под названием «Годзилла: Минус один/минус цвет»!) тусклой цветовой палитре, свойственной фильмам дальтоника Нолана. Такаси Ямадзаки позволяет себе едва ли не покадрово цитировать «Дюнкерк» (2017).

Также Ямадзаки, адаптировав под свою историю, заимствует уже из х\ф «Темный рыцарь: Возрождение легенды» (2012) некоторые сюжетные ходы, связанные с подготовкой авиационной техники и вылетом героя на неравную битву с ядерной бомбой (в прямом или метафорическом смысле).

Похоже, круг влияния Востока на Запад замкнулся: в прошлом веке идеи фильмов японского режиссера Акиры Куросавы оживляли стареющий исконно американский жанр вестернов, а в веке нынешнем заимствования из англо-американских фильмов Кристофера Нолана помогают возрождать самобытные японские фильмы про кайдзю.

Символично и то, что англо-американский фильм о создателе сброшенной на Японию атомной бомбы – «Оппенгеймер» (2023) Кристофера Нолана – и японский фильм о метафорически переосмысленной атомной бомбардировке японского города вышли друг за другом в один год, образуя куда более логичную кинематографическую пару, чем распиаренный Барбенгеймер.

Финал «Годзиллы: Минус один» недвусмысленно намекает на продолжение. И если киностудия Toho решит делать не очередной перезапуск серии, а соберется продолжить историю, начатую прошлогодним фильмом, было бы любопытно взглянуть на то, какие социальные темы будет исследовать, какие новые метафоры подберет и как впишет Годзиллу в повествование своего нового фильма Такаси Ямадзаки.