КИНОрецензии

Деньги нужны для получения визы в США.

Но через пару дней он уже дерется с конкурирующей читальней.

Парень втянулся.

Весь остальной сюжет построен не столько на личных противоречиях персонажей (хотя они есть), сколько на противоречия сакрального и профанного.

По первой своей природе книги — чудо. Это воплощение советского невозможного проекта, это послание от поколения, победившего смерть, своим потомкам. И каждый раз, когда человек заканчивает читать книгу, происходит единение его души с одним из качеств того времени. Тут очень важно, что книги ведь малоталантливые, скучные, во многом вторичные: чудо всегда больше того носителя, на который опирается. Книги работают ключами, потому что они настолько стереотипные для своего времени, что воплощают его дух;

Однако природа общества вокруг совершенно изменилась, поколение другое, люди дерутся за власть и деньги. Потому постепенно исчезает запрет на использование огнестрельного оружия в разборках читален, есть попытки монополизировать чтение книг, создать единую структуру, которая просто будет использовать интересный эффект в чисто корыстных целях.

Поэтому герой проходит несколько этапов развития и несколько уровней интриги: то он паникующий посторонний, то яростный неофит, то стремиться наказать предателей, то победить в конфликте.

                                                                                                 *             

Если убрать советские мотивы, то основой сериала выступает отчасти религиозный боевик (тут выбор прототипов очень широк), отчасти городское фентази, вроде "Потерянной комнаты" (сериал, 2006). Образ некоего подполья, которые существует чуть в стороне от обычных граждан, разделилось на фракции и воюет, уже само не очень понимая за что — это образ богатый, позволяет много чего показать, но его уже раскрывались в десятках произведений.

Критика Диденко (мол, персонажи второго плана не имеют никаких маркеров развития) с моей точки зрения явно преувеличена и, скорее, следствие его разочарования — после лобовой, яркой завязки первой серии, с легко читаемой моралью, вдруг выясняется, что история будет не только о тщете долларов, но и о проблемах... Персонажи второго плана вполне трансформируются: постепенно лепится образ антагониста: от серого, нейтрального судьи до мелкого тирана, пожранного изнутри жаждой власти. В несколько приемов раскрывается природа Селивановой — от временного, переходного руководителя до фанатически ожидающей своего мессию верующей, а потом этот фанатизм исчезает, как по мановению волшебной палочки, потому что книга памяти позволяет вспомнить её единственную настоящую любовь. И актеры играют на таком уровне, что мне, как зрителю, понятны характеры персонажей. Если недостаточно самой игры актеров, то флэшбеки из историй читален позволяют увидеть, как менялись люди после чтения книг.

Сюжет развивается: есть постоянно вскрытие новых уровней интриги, что дает резкие повороты и переплетение сюжетных линий.

Да, конечно, часть этих поворотов в сериале вполне предсказуема и машинка этого зрелища построена по традиционным схемам: как молодого Вяземцева уговаривают-втягивают в дело, выход на первую схватку, выход на финальное противостояние — где-то тут надо цитировать "Тысячеликого героя" и еще парочку книг по сценарному делу. Киношные драматические штампы выдерживают от и до: поэтому, например, к финальной схватке любимая девушка протагониста должна погибнуть (он ведь уйдет в туннель навсегда), но в кадре есть девушка, которая остается предпоследней из читальни широнинцев, и именно её, единственную, он успевает спасти после своего преображения (потому что очень красиво, когда побеждающий протагонист в последний момент может остановить антагониста). Именно для этого Вяземцеву и обеспечиваю любовный треугольник, чтобы в наличии было две девушки :) Последовательно размениваются второплановые фигуры позитивных и негативных персонажей. И даже запрет на употребление огнестрельного оружия выглядит как подражание Голливуду (хотя прописан в первоисточнике), потому что с пистолетами и автоматами никакая книга Ярости не помогала бы: читальни уничтожили бы друг друга за несколько месяцев первой большой войны, а для драматизма нужны схватки, да еще с приличной массовкой.

Еще от современного кино взята операторская работа. Множество ракурсов съемки, приемов постановки света, закрепления камеры на оружии, соотношение динамических и статичных кадров, общих и крупных планов...

                                                                                                    *

Но если учитывать мотивы советской сакральности, то в сериале есть над чем подумать. На экране один из вариантов осмысления ушедшей эпохи. Совсем другой мир, в котором у людей была иная мотивация. Сейчас она непонятна, и осознать её в полном объеме не получается — книга Смысла отнимает память. Люди заглядывают в прошлое, вынимают из него кусочки, как слепые из индийской сказки, описывающие слона.

Умильного любования прошлым тоже нет. Сериал не "агитка бедного Демьяна". Советское общество разложилось, и все, буквально все персонажи несут на себе следы неудачи большого советского проекта.

Тогда что же там сакрального?

Как можно отделить советскую эстетику от идеологии, так можно отделить порыв людей той эпохи от удачного или неудачного идеологического замысла. Порыв людей лишен личного выражения, и когда читатели "причащаются" книгами, они обращаются к чему-то предельно среднему и безликому. В сериале не молятся на Сталина или там Чкалова, не вешают на стены карты СССР, не носят партбилеты в карманах. И даже обращение "товарищи" — это просто отзвук правил хорошего тона прошлой эпохи, в большинстве читален слово уже вышло из обихода.

Сериал пытается работать с формированием традиции. Порыв и усилие военного поколения очищается от идеологии и предстает моральным ориентиром, получившим еще и мистическую поддержку. Настоящие память, ярость, замысел, терпение, власть — то, что доступно любому. И получить их можно через обращение к памяти и переживаниям поколения, совершившего величайший подвиг.

Если смотреть "Библиотекаря" как совершенно отдельное произведение, то виден "День святого Йоргена" наоборот. Где советская власть смеялась над христианством, сейчас используется наработки околореглигиозного кино, чтобы сакрализировать советскую эпоху.

                                                                                                    *

А хорош ли сериал в качестве экранизации?

Как бы не ругали сценаристов и режиссера, они неплохо поработали. Исходный текст написан под сильным, очевиднейшим влиянием книг Проханова. Роман "Библиотекарь" предельно не кинематографичен. Длинная экспозиция, в которой рассказывается история возникновения читален. Несколько сумбурная середина, которая заполнена описанием различных мер конспирации и завершается большим сражением, победой старух. И длинный финал, в котором герой не добровольно становится чтецом советского псалтыря, но попадает в плен к старухам, и те заточают его в подвал, чтобы там он читал книги постоянно.

Стал искрой, неугасимой лампадой, которая своим светом творит щит Родины.

Текст Елизарова лишен голливудской сериальной структуры, но есть в нем некое дополнительное измерение: читатели магических книг получают не только светлые стороны прошлого. Темнота никуда не исчезает, поэтому в читальне сумасшедших старух вполне себе интриги, под стать Политбюро. Потому жестокость. Плюс удушающая секретность, которая превращается в сектанство: из всех причастных громовских текстов ни один не прочел книгу радости по радио.

"Магический реализм" с упором на последнее слово.

Поэтому авторы сценария намерено делали сериал более легким, без лишней чернухи. Смогли найти баланс между чтением отрывков текста (они должна давать ощущение тайны) и диалогами персонажей. Убрали слишком узнаваемую поэзию. И как следует поработали с декорациями.

                                                                                              *

Итог: советский "магический реализм" — это очень большое искушение для киноделов. Эстетика другой эпохи, люди с другими характерами и некая тайна. Авторы книг уже многие сюжеты превратили в истертые пятаки. Обращаются больше к сталинской эпохе, прямо к войне, про "хорошее тридцатилетие" вспоминают куда меньше. Обычно получается откровенный мусор и отбраковка.

Тут смогли создать сериал, в котором оригинальная идея выражена через максимально шаблонную структуру сюжета.

Стоит посмотреть.

Съёмки прошли весной 1973 года, а в ноябре состоялась премьера фильма. К концу года «Западный мир» собрал в североамериканском прокате около четырёх миллионов долларов.

Три года спустя студия решила развить успех и предложила зрителям сиквел — «Мир будущего» («Futureworld»). Эту картину, правда, снимали уже без Крайтона. В 1980 году телеканал CBS запустил сериал «Beyond Westworld», но тот провалился.

А уже в двадцать первом веке за дело принялся канал HBO. Его сериал тоже назывался «Westworld», как и оригинальный фильм, зато спецэффекты были на порядок мощнее. Да и вообще, размах впечатлял — новый киберпанк-вестерн, выйдя на экраны в 2016 году, составил конкуренцию даже «Игре престолов».

Если сравнить фильм Крайтона полувековой давности с сериалом от HBO, то можно прийти к интересным выводам. Потому что за эти десятилетия изменился не только технологический уровень, но и культурно-социальный контекст.

Что было главной темой для большинства фантастов в шестидесятых-семидесятых годах двадцатого века? Правильный ответ — космос. Пока США и СССР наперегонки строили ракеты-носители, киношники штамповали фильмы про астронавтов, на любой вкус и цвет — от бредово-наркотической «Барбареллы» до философской «Космической одиссеи 2001 года». Даже Джеймс Бонд геройствовал на орбитальной станции («Лунный гонщик»).

Как ни странно, это всеобщее увлечение повлияло и на «Западный мир» — хотя, казалось бы, никаких космолётчиков там нет и в помине, а есть только роботы с револьверами. Вот что сказал сам Крайтон в интервью «American Cinematographer magazine» по случаю премьеры своего фильма: «Я посетил Космический центр Кеннеди, посмотрел, как тренируются астронавты, и понял — их действительно учат быть машинами. Эти парни прилагали все силы, чтобы их реакции и даже сердцебиение стали как можно более предсказуемыми и машиноподобными».

«Думаю, идея «Западного мира» возникла у меня в связи с тем, что я очень интересовался астронавтами (…) А ещё меня завораживали анимированные фигуры в Диснейленде. Придать людям максимальное сходство с машинами, а машинам максимальное сходство с людьми — две эти тенденции создают большую неразбериху», — пояснял режиссёр.

По словам Крайтона, человек всё чаще будет идти на уступки машинам. Примером такой уступки могут служить даже почтовые индексы. Сами по себе эти индексы не угрожают людям, но иллюстрируют тенденцию: «Мы неизбежно приспосабливаемся к машинам, которые нам нужны, чтобы поддерживать наше существование».

Крайтон оказался провидцем — хотя вряд ли даже он представлял, каких масштабов достигнет компьютеризация в начале двадцать первого века. Зависимость человека от гаджетов стала в наши дни притчей во языцех, проблемы искусственного интеллекта обсуждаются на государственном уровне, а некоторые роботы и впрямь напоминают людей — внешне, по крайней мере.

Андроиды в фильме Крайтона сходят с ума не сразу, а один за другим. Люди-техники сравнивают этот процесс с распространением инфекционной болезни. То есть, если использовать современные термины, речь идёт о компьютерном вирусе. Через «Западный мир» эта тема пришла в кино.

Крайтон не только рассуждал о прорывных технологиях, но и применял их на практике, в киноделе. «Западный мир» стал первым художественным фильмом в истории, где использовалась цифровая обработка изображения: «Намерение у меня было простое — воспользоваться машиной, чтобы показать, как машины смотрят на мир. Я хотел снять сцену на плёнку, чтобы затем обработать её с помощью компьютера».

Но сделать это удалось далеко не сразу. Производители визуальных эффектов просто не понимали, что нужно режиссёру, а компьютеров у них не имелось. Спецэффекты в те годы ограничивались чисто фотографическими процессами — такими, например, как соляризация, которая применялась, чтобы создать мерцающие, причудливо расцвеченные пейзажи в космическом фильме у Стэнли Кубрика.

Тогда Крайтон обратился в Лабораторию реактивного движения НАСА. Там нужные компьютеры были, но их хозяева запросили 200 тысяч долларов за двухминутную сцену. Режиссёру это было не по карману, и он продолжил искать.

В конце концов ему улыбнулась-таки удача. Джон Уитни-младший из фирмы Information International, Inc согласился сделать работу за 20 тысяч. Затратив четыре месяца, он успел обработать нужный фрагмент отснятого фильма — по несколько секунд экранного времени за неделю. На обработанных кадрах картинка стала крупнозернистой, её составляли грубые квадратики-пиксели. Так якобы видели окружающий мир ковбои-андроиды.

Майкл Крайтон вообще обладал великолепным чутьём на нестандартные вещи, которые обеспечат успех. Он внёс весомый вклад в преобразование Голливуда. Именно он придумал «Парк юрского периода», экранизированный Стивеном Спилбергом и окончательно подтвердивший, что путь к рекордным кассовым сборам лежит отныне через компьютерные эффекты. И это именно Крайтон со своей «Скорой помощью» предвосхитил триумф сериалов, которые потеснят «полный метр».

Два эти примера уже вполне позволяют оценить влияние Крайтона, хотя у него хватало и других достижений. Он был крайне разносторонней личностью — врач, режиссёр, сценарист, продюсер, популяризатор науки. И, конечно, успешнейший беллетрист. Стивен Кинг говорил о нём: «Он был прирождённым рассказчиком — чертовски умным, когда дело касалось правдоподобия. Он заставлял вас поверить, что клонирование динозавров не за горами и может начаться завтра, а то и вообще сегодня».

Новый «Westworld» («Мир Дикого Запада» в русском онлайн-прокате) был снят уже после смерти Крайтона. Сериал этот с одной стороны опирается на тенденции, предсказанные автором оригинального фильма, с другой же — несёт в себе обновлённый культурный код.

Нет смысла анализировать нынешние компьютерные эффекты — их прогресс очевиден любому зрителю. А вот новый художественный подход заслуживает внимания.

Современный проект про ковбоев-роботов — это уже не триллер-ужастик, а драма с явным философским уклоном. Развёрнутая история о людях и человечности. Сюжет, который можно преподнести только в многосерийном формате. Здесь есть хитрые нарративные трюки — когда, к примеру, ближе к концу первого сезона мы понимаем, что повествование шло в двух разных временных линиях.

Старый «Западный мир», несмотря на своё новаторство, ещё не утратил связь с классической голливудской традицией. Все главные персонажи там — брутальные мужики, вступающие в мужские разборки. В новом же фильме женщины играют на равных. Мы в подробностях наблюдаем за метаниями дамы-андроида, пытающейся понять свою суть. А ещё одна дама оказывается чуть ли не терминаторшей, рядом с которой альфа-самцы начинают выглядеть бледно.

Да, классический Голливуд с его гигантскими костюмированными массовками, наивными спецэффектами и героями-мачо ушёл в историю. Политкорректность и компьютеризация — два новых кита, на которых зиждется кинематографический нарратив для широкой аудитории.

Впрочем, компьютеры в наше время — не только инструмент производства фильмов, но и неотъемлемая часть быта. В эпоху, когда снимался оригинальный «Западный мир», роботы могли послужить страшилкой или метафорой. Никто не воспринимал их буквально. Сегодня же электроника структурирует, пронизывает и даже в каком-то смысле определяет человеческий социум.

Парадигма сменилась, революция совершается. На этом фоне не будет лишним вспомнить о Майкле Крайтоне, который всерьёз задумывался о подобных вещах ещё полвека назад.

Козловский — попробовал.

Взяли учебное пособие "как сделать крутой фильм" — из 90-х годов.

Харизматичный герой, красавица героиня, характерный антагонист. Местами туповатые злодеи, у которых, однако, есть понятная мотивация. Нужен безумный ученый, нужны красивые съемки и, разумеется, эффектная обнаженка. Много насилия. Прилагаются разнообразные локации, образы роскоши и нищеты, стимпанк и пулеметы.

Еще должны быть интриги, перемена ролей и мотиваций, яркий финал.

.

Посмотрев семь серий из восьми, можно препарировать сериал?

Да.

Что хорошо:

— есть попытка показать вампирскую пластику и силу. Когда в первой серии вампир с только что расстрелянным лицом (пулями выбиты оба глаза) продолжает охоту, ориентируясь на слух и теплоту, это впечатляет;

.

— вампиры злодеи не потому, что кровь пьют, а потому что не могут решить задач, стоящих перед страной. Не хотят меняться в новых условиях. И при явных политических намеках — нет ни оголтелой, тенденциозной "сатиры на режим", ни жидкого киселя политкорректности. Есть классический прием — типизация. Хоть она и завернута в фантастическую оболочку. Кроме того, показаны поиски вампирами выхода из ситуации. Можно стать людьми, а можно закрутить гайки...

.

— реальная история становится спойлером, но не знаешь, как вывернут с её подробностями. Историческим персонажам изрядно достается, но, опять-таки, выдержана определенная рамка. Столыпин показан волевым и храбрым вампиром, который хотя бы пытается что-то сделать. Коба — хороший организатор, который мало стесняется в средствах, но испытывает проблему с кадрами. Лев Толстой — бывший вампир, который трудом излечился от вампиризма. Распутин — продвинутый колдун и тонкий интриган, жадный до женщин (он тут вообще показан много эффектнее и глубже своего прототипа). Очень заметно, что нет желания издеваться над историей, авторы хотели именно играть с образами известных людей той эпохи. А интрига получается весьма извилистой, с непременном "крючком" в конце каждой серии. Я не знаю, получится ли хорошо сделать развязку, но для того много и старательно работали, собрав кучу сюжетных линий и проведя персонажей сквозь медные трубы;

.

— есть понятные, хорошо читаемые образы. Много сказано по поводу Козловского. Я не хочу оценивать класс игры, но актер идеально подходит для этой роли. Самовлюбленный революционер (привет от Троцкого), да еще и анархист — то, что надо. Даже если человек просто зайдет в кадр, скажет реплики, а потом выйдет из кадра — с этой ролью все будет идеально. А тут актер старается. Вон, Том Круз есть, в качествен эталона: его поведение не всем нравится, но в части фильмов он смотрится на 146%.

Есть героиня. Красавица с печальным прошлым, которая сейчас не знает, чего хочет. Сочувствие к людям в ней не исчезло, но в башке такой ветер веет, что мало никому не кажется. Есть влюбленный вампир, есть вампир скучающий, есть деловой, с оттенком благородства;

.

— есть совершенно явный любовный треугольник, что составляют персонажи Янковского, Балабановой и Козловского. И он служит основой лично-персональной интриги: завязка, обращение женщины в вампира, её медленное сближение с персонажем Янковского, грядущая развязка.

.

— есть отличные, просто шикарные эпизоды.

Вот сидит банкир, денежный мешок, за столом, и интересно рассуждает про социал-дарвинизм. Мол, хорошо, что сынок шлюх режет в стиле Джека-Потрошителя, так популяция очищается. А рядом с ним сидит вампир и слушает эти речи с самым живым интересом. И не потому что есть хочет. Просто в нем еще не умерли остатки человечности, не упали барьеры на пожирание людей. А банкир этими речами вампира как бы освобождает...

Так же эффектным получился визит Юсупова к персонажу Янковского. Гость был в женском платье и этот транс-маскарад хозяину дома не нравился.

— Но вы бы знали, как мне надоело быть князем. Побуду кем-то другим.

— Ну господи, станьте крестьянином!

— Нет, лучше женщиной.

И тут все про гордыню князя Юсупова становится ясно.

.

— наконец, размах и масштаб. Дорого, многолюдно, костюмно. Почти "Бондиана". Это помогает примириться с частью гротеска и условностей, которые явно заданы подражанием большому голливудскому кино.

.

Что плохо:

— К четвертой серии вылазит критический недостаток — не додуман мир, не проработано устройство вампирского общества.

Заявлено "По вампиру на миллион людей". Но почему о проблеме мутации в следующем поколении вампиров знают столь немногие? Почему нельзя увеличивать численность вампиров — в экологической пропорции? Почему не ощущается проблема новых технологий, когда вампирская сила пасует перед все новыми пушками и пулеметами?

Интрига, провернутая Распутиным — ну, слишком уж топорна.

Словом, вампирское сообщество, на которое интересно намекали в первых сериях — потом оказывается рыхлой и невнятной структурой, которую маскирует хоршая игра части актеров.

.

— Проблемы с раскрытием образов:

Героиня. Использовано сильное средство — попытки самоубийства. После обращения в вампира она вообще не хочет жить. Но это действие должно исчерпываться максимум двумя сериями. Оно приедается. Да, есть пара удачных шуток на тему. Но последняя попытка самоубийства героини — должна быть на фоне горы трупов в третьей серии. Когда она упилась крови и поняла, что себя не контролирует. Да и тогда не было нужды орать в камеру, демонстрируя клыки. Достаточно было показать пустой взгляд, и несколько раз вхолостую нажатый спусковой крючок. А повезло или ей просто разрядили револьвер — не суть важно.

Персонаж Янковского слишком нервничает из-за этой красавицы. В первой-второй серии хорошо отыграна если не влюбленность, то какой-то вариант вспыхнувших чувств. В четвертой он все так же старается отыгрывать обыкновенного мужчину зрелого возраста. Но вампиру ведь за сотню лет. Пора научиться и влюбляться, и держать себя в руках, и хорошо просчитывать действия юных красавиц. А тут он откровенно прогибается. "Не верю".

.

— гротеск иногда подается с перебором. "Пост-вампиры" — слишком уж тупы и уродливы. Юсупов — кокаинист, истерик, декадент. Обнаженка — местами вставлена настолько "для галочки", просто чтобы вставить очередной женский бюст на полчаса экранного времени, что это иначе чем перегибом и не назовешь :)

.

— часть схваток — откровенно не получилась. Далеко не все, но сцена, которая предшествует первому появлению Распутина, выглядит уж слишком грубо смотнированной, а персонаж Янковского, фехтовальщик со столетним опытом и сверхчеловеческой силой, откровенно слаб.

.

Итого: да, это триллер, это комикс, это голливудский масштаб и местами отличное исполнение. Смотреть стоит. Но есть и перегибы, и штампы, и заимствование идей из других фильмов. Как и положено в этом жанре :)

П.С. Дамы и господа. Меня самого иногда заносит в политику, но сейчас — давайте без неё. Говорим про фильм, про искусство и кино.

Во-вторых, юмор и оригинальный типаж героя.

Смеяться надо над кем-то — естественно, в том числе и над главным героем — и этот кто-то не должен быть слишком интернационален.

Вот "Эш против зловещих мертвецов" — это же американец. Туповатый реднек с добрым сердцем и жестокой рукой.

Кто по штату должен заниматься борьба с нечистью в России? Церковь.

Есть ли распространённые в общественном мнении отрицательные, почти карикатурные черты священнослужителей? Их каким-то образом надо превратить в смешные недостатки главного героя.

Первым делом идет vodka. И, да, бухает персонаж по-черному.

Вторым патроном идет жадность. Но не скупердяйская, а от широты души — герой спускает полновесные монеты (пардон, рублевые купюры) на самые плотские удовольствия.

При этом прямые насмешки над религиозными организациями либо верой как таковой — отсутствуют. Во избежание розжига.

Поэтому Сергий — это бывший священник. Говорит с примесью "церковнославянского". Длинные волосы, темные одежды. Временами похож на бомжа.

Платят ему — по церковной линии — вроде как щедро, но со скрипом.

Сцена, в которой он с трудом выжимает денежку из "тетушки" — она в церковной лавке базируется — маленький шедевр.

Плюс — юмор из других областей. Шапочка из фольги, как действенная штука против кота-баюна — это было хорошо ?

Юмор заглушает нестыковки и косяки: отрубленная голова вампира кричать не может, воздуха не будет, "но это же анекдот"...

.

В-третьих, как главный герой, так и остальные персонажи — должны быть простыми, комиксными.

Барышня-следователь, её конкурент по отделу, "Тетушка" из церковной лавки — все обозначены крупными мазками, а все попытки рассказывать биографию — прикрыты мелодрамой.

Естественно, должны быть хорошо подобраны актеры, чтобы эти простые типажи оживали не за счет сложных раскладов, а за счет внешности и поведения персонажа. И, кстати, правильно сделали, что рассказам про излишне толстых священников протагонист никак не соответствует (мг, жирок накопить не успевает).

Если чуть дольше к ним присматриваться, то потребуется либо нормальная, человеческая разработка персонажа, либо все провалится в убожество и поделку.

Но тут спасает формат.

Шесть эпизодов, которые складываются в три получасовые истории.

.

В-четвертых — правильный уровень натурализации. В смысле — работы российскими сюжетами на фоне иностранных.

Песни — англоязычные. Кощей — он везде встречается, просто в России зовется Кощеем (еще меч-кладенец должен быть, но не завезли, о чем герой так и говорит). Русал, кошка-баюн, упырь — свои и не свои, на чем сюжет постоянно играет.

.

В-пятых, гламур.

У сериала явно не самый большой бюджет. Нормальный, но без фанатизма. Значит, нельзя выглядеть дешево.

Поэтому борец с нечистью кремирует добычу и отмечает успехи — зажигает — на барже, которая стоит напротив Москва-сити (небоскребы в кадре).

У барышни-следователя хороший макияж и одета она с иголочки.

Кощеево золото — крупные и ярко блестящие монеты.

.

Наконец, проект в целом — это явный, откровенный задел. Зачин.

Да, там посредственная работа со звуком, отчего несколько реплик персонажей пришлось переслушивать. Но если будут хорошие отзывы, пойдет финансирование, то подтянутся до полноценного сериала.

Ведь рассказы одного польского писателя далеко не сразу стали серией книг.

Поживём — увидим.

И, да, каждую серию рассказывают историю другого человека — начинают или заканчивают, а иногда персонажу второго плана достается сольная партия.

Многие актеры играют очень хорошо.

Но и люди здесь — не главные.

Они, по сути, достаточно обыкновенны. Штатно сходят с ума, как сходят с рельс вагоны слишком накренившегося поезда. Предсказуемо становятся сильнее от испытаний, и так же предсказуемо строят паутину лжи, спасаясь от отчаяния.

Смотреть только за их превращениями было бы скучновато, как за движениями фигур на доске в ученической шахматной партии.

.

Главными героями становятся те информационные пакеты — кодексы, истории, байки, пророчества — по которым теперь придется жить новым поколениям людей. Весь наш громадный мир, с его бесконечным потоком новостей, топовыми сериалами, компьютерными игрушками и феерическими библиотеками — становится просто книгой, которую можно унести с собой в рюкзаке. Просто историей, которую расскажешь детям у камина, и порой тебя не станет на вторую историю — не успеешь. Просто картиной, которую можно повесить в спальне, но копию снять уже не получится, да и крыша музея давно протекла.

Но у каждого современника в душе — свой кусочек медийного потока, своя история взросления через знакомство с литературой, с идеями, с завиральными проектами. Свой комикс "Станция 11", который стал для героини первой настоящей книгой, в которой можно найти ответы на смысл жизни.

Теперь все это надо сложить в маленький чемоданчик, а что не влезет — просто выкинуть.

Вещи становятся не живущими сами по себе сокровищами, которые можно оставить на полке и вспомнить про них через половину века, а почти живыми продолжениями тела человека. Если вы не взяли у только что умершего свирель, и не дали её ребенку — то всё, это просто палка, которая будет валяться на дороге или окажется в могиле.

В подобном путешествии к прошлым эпохам, в откате цивилизации — информация может жить лишь в одной большой книге и в каких-то ритуалах.

Как случилось в финале Римской империи, когда горели и гнили библиотеки, когда книжников насаживали на копья, но более того — просто лишали пергамента.

Тогда победила Библия и литургия. Собрания в церквях по воскресеньям и крещение младенцев. Текст и ритуал в едином пакете. Причем по этому ритуалу строилась жизнь.

Но те люди XXI века, которые встречают первые вздохи новой эпидемии — они большей частью не религиозны. Многие вообще происходят из исламской среды, и живя в США как-то не очень стремятся к молитвам.

Их объединяет культура.

Шекспир.

Отец героини ставил "Короля Лира" и умер прямо на сцене в вечер начала эпидемии.

А через двадцать лет девушка с бродячим театром — ездит от поселения к поседению и дает пьесы из понятного ей репертуара. Вот вам духовность, вот ритуал посещения постановки, вот яркие персонажи, за которыми легко читается правда жизни.

Можно сохранить немного музыки, капельку дизайна, сколько-то грамоты — и передать эстафету дальше, пока не пройдут темные века, и вновь размножившиеся люди не захотят прочитать других драматургов. Или даже философов.

У этого проекта куда больше шансов на успех, чем у какого-то "музея цивилизации", в который через тридцать лет и вспомнить будет сложно, а сожгут его еще раньше...

Но по одной земле с ностальгией и восхищением искусством — ходит фанатизм. Предельно жесткое отрицание уюта и милой обстановки культуры. "Прошлого нет". Фанатик может превратить ребенка в самоубийцу с бомбой и подослать его к очередному культурному недобитку. Потому что у фанатиков и основателей культов — очень сложные отношения с поэтами. Ведь мало в душе человека места для чего-то выского, и яростно сражается за этот живой интерес Вера с Искусством.

И самое интересное — имхо — в сериале, это то, как скозь выросших или даже постаревших людей говорят между собой осколки прошлого мира. Про комикс "Станиця 11". Персонажи думают, что пережитая катастрофа это самое страшное событие в жизни, ось времен. Но важнее здесь и сейчас оказывается одна из случайных историй, которая уже почти стала личным, персональным мифом героини. Как развлекательный контент, как по случаю купленный для ребенка комикс — она уйдет в прошлое вместе сними. Зачем читать этот комикс детям, которые не поймут про прыжки во времени и сомневаются в существовании интернета? Они могут сделать из него Священное Писание, тоже сделать себе костюмы, и стремиться умереть, как погибли персонажи комикса. Или просто забыть, как одну из историй, рассканных страшими у костра. Ведь если чуточку сместить акценты, если представить, что история развивалась иначе — фанатиком мог стать любитель Шекспира. Пьесы наполнились бы реальной кровью и "Гамлет" стал непременным оформлением судебного поединка. Но отблеск прошлой эпохи еще жив, еще переливается смыслами в сознании собеседников — потому комикс называется комиксом, где есть синий космонавт и скрытая лидер повстанцев...

.

Наконец, в сериале очень хорошо получилась атмосфера.

Это то, чего решительно недостает первоисточнику — книге на двести пятьдется страниц с похожим переплетением сюжетных линий.

Театральные подмостки и богемная среда до эпидемии. Постороняя суета бизнес-конференций и аэропортов. Изолированная квартира во время карантина. Кошмар первого года. Ленивая медлительность театра, который через двадцать лет после катастрофы старается быть настоящей труппой. Скоротечность ножевой схватки.

Продуманные локации, декорации, эпизодические роли.

Музыка Паганини — очень кстати.

Порой тут больше атмосферы из рассказов Брэдбери, чем из стандартных фильмов про постапокалипсис. Наверное, потому что в каждую эпоху есть своё очарование, и его подверкивают всеми силами. А люди стараются помнить Шекспира, как некий господин вспомнил про зажим для штатнины, который использовал в детстве, чтобы кататься на велосипеде — жизнь можно поддерживать и через такие маленькие воспоминания.

Да, в атмосфере сериала есть три решительных недостатка.

Порой не веришь в батальные сцены и особенности выживания — подано все динамично, но не без огрехов.

Естественно, вопросы историй не решали бы все на свете — хотя очень многое — был бы вопрос доступа к ресурсам, становления новых государств и набора в бригады-армии-дружины. Тут реалполитик отодвинута на второй план и стуацию немного спасает малый масштаб происходящего. Бродячий цирк, какие-то фрики в здании аэропорта, небольшие подростковые банды. К ним просто еще не пришли серьезные ребята с пулеметами. Хотя могли бы и прийти...

Ну и "повесточка" в полном наборе, куда без неё?  

.

Итого: лирическая история о том, как осуществляется естественный отбор сюжетов при решительном недостатке свободных ушей. И о людях, проживающих те истории, которые рассказывают.

Экранизация, что понравилась мне больше книги.