КИНОрецензии

Молодой человек со смазливой внешностью по имени Мартин приезжает в маленький загибающийся городок неподалеку от Питтсбурга к своему дедушке, чтобы работать в его магазинчике. Дедушка считает парня вампиром, обзывает носферату, увешивает все двери в доме чесноком, машет перед носом Мартина распятием и запрещает разговаривать с внучкой. Главному герою на все это плевать, а внучка сама лезет с расспросами. Можно было бы счесть, что старик просто слетел с катушек, если бы фильм не открывался красноречивой сценой в поезде, в которой Мартин проникает в купе одной из пассажирок, вкалывает ей снотворное, а потом режет своей жертве вены, чтобы напиться крови. Правда, чуть позже мы узнаем, что Мартина считают душевнобольным, потому можно счесть открывающую сцену его больной фантазией. Тем более, что молодой человек не обладает сверхъестественными способностями, отражается в зеркале и выглядит человечней не придумаешь. Тотальная двусмысленность не исчезнет из фильма до самого конца: то ли у Мартина слишком уж реалистичные галлюцинации, то ли он и вправду считает себя вампиром, потому и на людей нападает, то ли является самым настоящим носферату. В первых двух случаях дедуля тоже не в себе. А вот в третьем – он единственный тут трезвомыслящий. «Мартин» двусмысленен не только на уровне сюжета, она таится еще и на уровне жанра: мы смотрим то ли ужастик мистический, то ли социальную драму. Хотя одно другому, конечно, не мешает. Джордж Ромеро прекрасно это понимает, давать ответов не спешит, работает, так сказать, с фактурой, выносить суждений не собирается. А потом запечатывает достаточно монотонную историю абсолютно неожиданным финалом. Он ничего не переворачивает с ног на голову, но вызывает такой шок, что это как раз тот редкий случай, когда две последние минуты решают. Наверное, даже если скучно будет, стоит смотреть аж до самых титров (и титры, кстати, тоже).

Городок, в котором происходит действие фильма, – дыра дырой. Тут разруха не только вокруг, но и в головах. Жители дуреют от скуки, тоски и беспросветности, молодежь едет кто куда, главное подальше. Если уж где и зарождаться подлинному безумию, так именно здесь. Ромеро демонстрирует сцены городской жизни с такой безучастностью, что эти кадры подходят скорее для социального документального кино. И вот в этом то ли аду, то ли чистилище живет парень, у которого явно не все дома (даже если он вампир). Парень этот хочет только одного: чувствовать жизнь во всей ее полноте. Потому и делает для этого то, что может. Сочувствует ли зритель этому парню (даже если он вампир)? Да, сочувствует. Иначе не получится. Режиссер упирает вовсе не на возможную душевную болезнь, он упирает на социальные обстоятельства. Прибавьте к этому постоянный диктат дедушки, его авторитаризм, от которого хочется сбежать из дома. И вот оно: готов персонаж с милой мордахой, которому сложно не сопереживать. Это он тут жертва (даже если он вампир), а вокруг какие-то заскорузлые взрослые, которые мучают и не понимают.

По сути Джордж Ромеро снял все-таки не мистический триллер, а фильм про занятного самоидентификацией подростка. Это сейчас данный жанр более чем разработан и репрезентирован в массовой культуре. Тогда же на дворе стоял 1976 год, до «Отпуска без конца» Джима Джармуша, «Призрачного мира» Терри Цвигоффа, «Загадочной кожи» Грегга Араки, «Слона» и «Параноид парка» Гаса Ван Сента, в конце концов, до «Отрочества» Ричарда Линклейтора было еще далеко. В таких фильмах все должно быть неярко, нечетко, подернуто этакой дымкой неясных ощущений, чувственное напряжение где-то там по ту сторону пленки чуть заметно бьется, без эсхатологического предчувствия конца всех дней тоже не обойтись. Своим фильмом про вампира (или все-таки не вампира?) Джордж Ромеро по сути задает тон тем, кто придет вслед за ним рассказывать (и показывать) истории про воспитание чувств и томление плоти. И, Господи прости, при просмотре кажется порой, что «Мартин» даже на «Сумерки» повлиял, все-таки вампиры (пусть тут мы и можем сомневаться в вампирской природе главного героя) со своей вечной молодостью и должны быть похожи на старшеклассников (в том ключе, в котором старшеклассников, вообще, показывают в американском кино).

«Мартин» снимался за сущие копейки, хотя за плечами у Джорджа Ромеро уже была легендарная «Ночь живых мертвецов». Экономили тут на всем, и это заметно. В ролях заняты, например, не только актеры, но и члены съемочной группы. Забавно, что в одной из второстепенных ролей засветился даже специалист по спецэффектам, он же гример. Хотя, кстати, именно для него (Том Савини) «Мартин» стал трамплином для успешной актерской карьеры, чего, кстати, не случилось с Джоном Эмпласом, исполнителем главной роли. В качестве декораций использовали дома участников, что сейчас дает интересный эффект: «Мартин» стал фильмом, по которому можно изучать быт американцев того времени. Первоначально фильм, вообще, задумывался, как черно-белый. В результате стал цветным с эффектными черно-белыми вставками. В «Мартине» чувствуется большой энтузиазм создателей, при этом отсутствие большого бюджета во многом стало причиной того, что авторы сосредоточились именно на истории (при отсутствии особо внятного сюжета много внимания уделено деталям и нюансам). В конце концов, «Мартин» в очередной раз доказывает зрителю, что сильный фильм может быть снят за гроши, главное сценарий и актерская игра. В общем, в то время как Джордж Ромеро мог снимать в Голливуде большое студийное кино, он где-то в провинции занимался независимым. При этом многие критики считают «Мартина» чуть ли не лучшей работой Ромеро.

Двусмысленный, играющий на поле сразу двух жанров, удивляющий финалом, демонстрирующий несколько сильных сцен саспенса, чувственный, показывающий скуку загибающегося городка максимально скучно, порой мечтательный, находящий поэзию на индустриальных задворках, в меру тревожный, порой похожий на сон, радующий черно-белыми эпизодами со стилизацией под старые фильмы ужасов – все это можно сказать про «Мартина». В конце концов, в контексте развития кинематографа он тоже сыграл свою роль, пусть и не магистральную. Безусловно, он затерялся на фоне зомби-фильмов Джорджа Ромеро, но на этом фоне затерялись кажется, вообще, все остальные его фильмы. Но при этом выглядит «Мартин», конечно, бедно. Экшном не балует. Сейчас смотрится медленней, чем хотелось бы. Но все это можно простить хотя бы за то, как Джордж Ромеро играет со штампами вампирского кино. Потому да, любителям жанра (и не только) к просмотру не может не рекомендоваться.

Что же касается финальной интерпретации, – является ли главный герой вампиром? – автор этих строк от нее самоустранится, так как считает, что «Мартин» эту самую финальную интерпретацию и не предполагает. Но это, конечно, не должно мешать зрителям самим для себя решить данный вопрос.

Они давно женаты и до сих пор любят друг друга, но почему-то живут порознь: он в сумрачном Детройте, она в жарком Танжере. Однажды во время видеозвонка она понимает, что он пребывает в глубокой депрессии и, возможно, находится в шаге от самоубийства. Тогда она собирает чемоданы и отправляется в Детройт, где находит его в забитом музыкальными инструментами и грампластинками особняке. Кажется, она успела, и теперь все будет хорошо, но тут в их жизнь врывается ее сестра. Именно из-за нее в какой-то момент все катится к чертям собачьим.

Прочитав предыдущий абзац, не знакомый с «Выживут только любовники» человек решит, что речь пойдет про этакую мелодраму о кризисе семейных отношений. Таких фильмов наснимали великое множество, наверняка, найдется и с похожей коллизией. Но тут надо сделать небольшую поправочку: главные герои – вампиры. Со всеми входящими: спят днем, бодрствуют ночью; пьют кровушку человеческую; им уже столько лет, что они, наверное, с трудом вспомнят свой возраст; и такие кризисы они проходили уже много раз. Зовут их крайне символично: Адам и Ева. Вносит ли все это какие-либо корреляции в восприятие фильма? Скажем так, почти нет. Джим Джармуш всегда любил снимать про неприкаянных маргиналов, в этом отношении вампиры оказываются идеальными его героями. И, конечно, вся эта история про нас с вами, дорогие товарищи люди, а не про бессмертных существ.

Для того, чтобы сейчас говорить о «Выживут только любовники», учитывая, что с момента их мировой премьеры прошло без малого восемь лет, нужно вспомнить ситуацию, сложившуся тогда в массовом кинематографе. А именно – из-за феноменального коммерческого успеха экранизаций романов цикла Стефани Майер «Сумерки» вампиры вновь стали модными киногероями. Было в этой ситуации что-то такое парадоксальное, что даже весь из себя контркультурный и артхаусный Гас Ван Сент, очертя голову, добивался возможности поставить финальные части «Сумерек». Ему, конечно, не дали, возможно, и зря. И вот Джармуш, который точно еще дальше от массового кино, чем Ван Сент, берет и сочиняет историю на модную тему. Зовет на главные роли сплошь звезд: Тома Хиддлстона (Адам), Тильду Суинтон (Ева), Миу Васиковска (Ава, сестра Евы), Антона Ельчина (личный дилер Адама), Джона Хёрта (Кристофер Марло, да-да, тот самый елизаветинский драматург, который сочинил «Доктора Фауста», он оказался вполне себе вампиром), Джеффри Райта (врач, снабжающий Адама отборной кровью). Более того, делает своих вампиров вполне себе современными, они на людей не охотятся, предпочитают кровь из больниц. И как полагается по новой вампирской традиции, строит коллизию вокруг отношений, а не всяких там ужасов. Можно представить себе недоумение тех, кто прибежал в кинотеатры смотреть вампирское кинцо, к тому же с голым Хиддлстоном, но при этом раньше не сталкивался с феноменом Джармуша. Ведь, как и говорилось выше, вампиры для Джармуша оказались прямо-таки типичными героями. Вышел же у него фильм в лучших именно его, Джармуша, традициях. Можно ли это назвать деконструкцией модной темы? Безусловно, никто не запрещает кидаться подобными вердиктами, тем более что и доказательства тому в фильме найдутся. Но говорить все-таки надо скорее о том, что Джармуш продемонстрировал одну простую идею: вампирское кино (как формат) подходит для любого сюжета, сами по себе бессмертные кровососы стали столь универсальным символам, что их можно использовать для любых целей. В данном случае они хорошо срифмовались с темами меланхолии, вековечной тоски, поиска предназначения и, конечно, любви. Причем любви такого уровня, про которую можно сказать именно что словами Шекспира: «Любовь — не кукла жалкая в руках / У времени, стирающего розы / На пламенных устах и на щеках, / И не страшны ей времени угрозы. / А если я не прав и лжет мой стих, / То нет любви — и нет стихов моих!», сонет 116-ый (перевод С. Маршака). А чтобы зритель все понял, Ева читает эти строки, когда летит к Адаму из Танжера в Детройт.

«Выживут только любовники» просто напичкан бесконечным количеством всевозможных культурных аллюзий, но, прежде всего, в глаза лезут литературные. В какой-то момент это кажется полнейшим дурновкусием. Начнем с того, что главных героев зовут Адам и Ева (прозрачней и банальней не придумаешь). Приходя в клинику за донорской кровью, Адам с целью конспирации вешает на медицинский халат бейджик с фамилией Фауст, его поставщика крови зовут Уотсоном. Главные герои для фальшивых паспортов используют исключительно литературоцентричные псевдонимы: у него на имя Стивена Дедала (привет, «Улисс» Джеймса Джойса), у нее на имя Дэйзи Бьюкенен (фанаты «Великого Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда радостно встрепенулись). Ну, и так далее. Тут было бы достаточно одной только сцены, в которой Ева перед отъездом в Детройт кладет в чемодан любимые книги. А есть еще аллюзии (в том числе аллюзии Джармуша на собственные фильмы), которые так просто и не заметишь. Но отторжения подобная чрезмерность не вызывает, она компенсируется тонкостью всего остального. Кстати говоря, само название фильма является сложносочиненной аллюзией. Это немного перефразированная цитата из стихотворения Джека Линдсея «Возрожденная Земля». В оригинале выглядит вот так: «…only lovers were left alive…». Соответственно, сам фильм Джармуша называется «Only Lovers Left Alive». Любопытно, что именно так назвал в первой половине 1960-ых свой постапокалиптический роман Дэйв Уоллис. В этом романе по миру прокатывается жуткая волна самоубийств, но с жизнью кончают исключительно взрослые. В какой-то момент на Земле остаются только дети и подростки, им-то и строить новую цивилизацию. В свое время книжка эта наделала такого шума, что за ее экранизацию собирался приняться Николас Рэй, прославившийся «Бунтарем без причины» с Джеймсом Дином. В итоге фильм так и не состоялся (а жаль, могло бы получится по крайней мере любопытно). Во второй половине 1970-ых Джармуш работал ассистентом именно у Рэя. Поэтому название рассматриваемого фильма является не только цитатой из стихотворения Линдсея, но еще и данью уважения учителю. Кстати говоря, контркультурный роман Уоллиса (а в свое время он наделал большого шума, это сейчас такой сюжет является мейнстримом) был тихо и скромно опубликован в России в журнале «Вокруг света» (в 1991 году) с существенными сокращениями и под заголовком «Молодой мир». Полного перевода отечественный читатель так и не получил, переизданий массовым тиражом так и не случилось. Хотя, конечно, сам по себе роман Уоллиса заслуживает большего, хотя бы с точки зрения заполнения культурных лакун.

Но отвлечемся от романа Уоллиса (он заслуживает, конечно, более подробного разговора) и вернемся к фильму Джармуша. Выше уже было сказано, что чрезмерность цитат и аллюзий искупается тонкостью исполнения, пришла пора сказать именно об этом. «Выживут только любовники» стоит на четырех китах. Первый: чарующая ночная атмосфера. Оператор Йорик Ле Со творит подлинное волшебство. Тут много теней, расфокусированного света фонарей, кажется, что при просмотре можно унюхать ночную прохладу. С одной стороны, из несколько игрушечных домов Танжера, а с другой – из заброшенных зданий Детройта строится чарующий призрачный мир, в котором в пустоте бродят неприкаянные бессмертные. Тут нет выкручивания цветов до предела, как модно делать в блокбастерах, тут все неброско и оттого почти нереально. Второй: тщательно продуманная обстановка в домах Адама и Евы. У него – бесконечное количество всевозможных музыкальных инструментов, всякой звукозаписывающей аппаратуры и предметов антиквариата, у нее – почти пустая квартира, в которой в какой-то момент мы обнаруживаем причудливую библиотеку на лестнице. Пространство их домов индивидуально, предельно обжито, не кажется простой декорацией. Порой Джармуш не удерживается от иронии и показывает, что книги у Адама хранятся в самых неподходящих местах, даже в холодильнике. В самом-то деле – зачем еще вампиру холодильник, если кровь он держит в специальных термосах? Третий (возможно, его надо бы назвать первым): чарующий саундтрек. Он по-настоящему ночной и тревожный, но в то же время предельно меланхоличный. Музыка так сшита с картинкой, что и зазора не видать, бритву не просунешь. Звучание и изображение дополняют друг друга, усиливают плотность фильма, не дают от него оторваться. Ну, и очевидный четвертый кит: актерская игра. Из Суинтон и Хиддлстона получились идеальные вампиры. Да, они предельно человечны (Джармуш даже оставил им право на сердцебиение), но при этом они выглядят существами не от мира сего, теми, кто познал глубины времени, прожил столь долго, что пора бы и задуматься, а не тратишь ли ты попусту свою бессмертную жизнь. Остальные актеры выглядят в своих ролях так же убедительно, но, конечно, Суинтон и Хиддлстон тут на первом плане. Все эти компоненты соединяются в алхимическом тигле Джармуша, становясь основой для идеального фильма о вечных существах, обремененных не только бесконечным количеством прожитых дней, но еще и пониманием того, что человечество не достойно великих вещей, все равно либо забудет, либо исказит, либо просто испортит.

А как же сюжет? А сюжет Джармушу не важен. Он фиксирует повседневную жизнь своих героев, не пытается сделать ее напряженной и сенсационной. Все у них тут тихо, по-домашнему. Да, приезд Авы влияет на их образ жизни, но все-таки подобных коллизий они уже насмотрелись. Говорят, что когда Джармуша попросили увеличить в фильме количество экшна, он наоборот взял и вырезал все экшн-сцены, которые на тот момент были отсняты. Было бы, конечно, интересно посмотреть на вырезанный материал.

Ночь, пустынные пространства, неприкаянные души, порой бессодержательные разговоры, немного смешного, чуть больше печального, в кадре разлита почти инфантильная мечтательность – если интересно такое, то вам сюда. За напряженным сюжетом и громким экшном в другие места. Но, думается, почти каждый зритель, если совпадет настроение, может получить от «Выживут только любовники» большое удовольствие. Любители же подобного кино в любом случае останутся в восторге.

страна США, студия Lionsgate, продолжительность — 142 мин
жанр — сытые американские подростки играют в классику литературной антиутопии — с предсказуемо удручающим результатом.
слоган: «The World Will Be Watching»

Мудрые древние греки считали, что вся человеческая история состоит из бесконечного повторения одних и тех же циклов, которые последовательно и неуклонно сменяют друг друга, подобно семи дням недели, двенадцати месяцам и четырем временам года. Похоже, что сегодня, аналогичную "смену сезонов" переживает и вся современная литература. Вслед за циклом созидания оригинального творчества на основе собственных наблюдений, мыслей и переживаний, пришла пора вторичной обработки — время просеивать чужие идеи через самое мелкое сито, пропаривать на медленном огне до состояния полной интеллектуальной обезжиренности, а затем — с ложечки, не забыв повязать слюнявчик, последовательно скармливать то самое хорошо забытое "разумное, доброе, вечное", успешно выросшему на Кене и Барби, но все еще подрастающему поколению. На смену "натуральной литературе" пришла пора окололитературной синтетики, которая не терпит конкуренции и атакует своего юного читателя только в порядке живой очереди. Вслед за семитомником о Мальчике, Который Выжил, представлявшем собой большое сборище всех штампов взрослого фэнтезийного жанра, из кустов тут же выскочил четырехтомник про одного очень романтически настроенного вампира который успешно пленил девичью часть уже изрядно подросшей аудитории своими распрекрасными медовыми глазами. И в свою очередь, как только в ближайших магазинах иссякли упаковки с очередной медовухой, и многочисленные поклонницы Той-Самой-Саги впервые озадачились пугающим их до глубины души вопросом: "Есть ли жизнь после Сумерек?", как на горизонте тут же замаячила шхуна, ведомая американской писательницей Сьюзен Коллинз, которая планировала захватить всю освободившуюся аудиторию еще тепленькой, причем без использования пушек и абордажных крючьев. Рецепт успеха прост: повествование ведется от лица среднестатистического подростка (с коим, подвывая от радости сможет себя отождествить люб(ой)- (ая) представитель— (ница) потенциальной читательской аудитории), который -(ая) ВНЕЗАПНО оказал(ся)-(ась) совсем не такой уж среднестатистическ(-им)-(ой). А что, разве не к этому сводятся заветные мечты всех среднестатистических подростков на Земле? Дабы не мелочиться и растянуть историю на максимальное количество томов, в качестве источника вдохновения берутся даже не отдельные произведения, а сразу целый жанр, все штампы которого заботливо собирают совочком, медленно перемалывают до состояния приторной карамельной массы с торчащими из нее во все стороны элементами фансервиса, а затем скармливают нашим ненаглядным чадам под громкое шуршание родительской наличности. При написании типового young-adult fiction, единственная опасность заключается в том, что произведение может привлечь к себе внимание читателей, которые уже давным давно вышли из возраста белых бантиков и розовых дневничков, после чего писательницам остается лишь отбиваться от них проклятых в стиле одного незабвенного литературного персонажа: "Джосс Уидон? Не знаю я никакого ДжоссУидона!" Или в случае госпожи Коллинз и ее трилогии "Голодные Игры": "рассказ Роберта Шекли "Премия за риск"?\ роман Стивена (Ричарда) Кинга (Бахмана) и одноименный фильм Пола Майкла Глейзера "Бегущий человек"?\ фильм Майкла Андерсона "Бегство Логана"?\ роман Косюна Таками и одноименный фильм Киндзи Фукасаку "Королевская битва"?\ фильм Джорджа Миллера и Джорджа Огилви "Безумный Макс 3: Под куполом грома"?\ ..........?\.........?\...........?\..........?\...... ....?\........?\........?\.........?\ (*) Не знаю я таких, романов не читала, фильмов не видела, даже никогда не слыхала!". Видимо, правду говорят, что нет на свете более питательного занятия, чем литература для юношества: если бы роман госпожи Коллинз вдруг предстал перед своим читателем в виде живого существа, то от количества калорий, утянутых им из других произведений — рассказов, фильмов, повестей, телесериалов, по своим габаритами он бы точно переплюнул Годзиллу!

И на этом можно было бы и закончить данную рецензию — в конце концов, мало ли такой-сякой литературы выкидывают на книжные прилавки американские издатели, дабы привлечь к себе внимание подрастающего поколения Pepsi+++, если бы не одно ужасное совпадение: все дело в том, что в далеко не бездонных запасниках бывшего независимого кинодистрибьютора Summit Entertainment (в январе 2012 года, ставшего собственностью неугомонных тружеников киноПИЛОрамы из Lionsgate) вдруг закончился весь героин! Читателям, руки которых в этот момент непроизвольно потянулись к телефонным аппаратам для анонимного звонка в Госнаркконтроль, советую вздохнуть поглубже, ибо героин этот — не колумбийский и не афганский, а всего лишь "личный сорт" одной субтильной барышни, поставляющийся в неизменном комплекте с мокрой от слез подушкой и томным взором, уже упоминавшихся выше по тексту "медовых глаз" — тех самых, которые сделали эту разновидность "наркоторговли" одним из самых доходных занятий во всем голливудском кинобизнесе! Не готовые проститься со своим самым прибыльным товаром, коварные саммитовцы даже поделили последнюю дозу пополам и продали половинку под видом самостоятельного продукта, но даже эти зверские ухищрения не спасали их от осознания жуткой реальности: еще одна последняя половинка дозы — и все, больше никаких тебе клыкастых "бэЛЛочек" и дико напомаженных "эДДиков", никаких толп поклонниц, которые по своему размеру и устрашающему поведению больше напоминают героев ромеровской трилогии про зомби, никакой "Саги", никаких гигантских сверприбылей — НИ-ЧЕ-ГО. И дабы предотвратить грядущую катастрофу, голливудские умельцы тотчас ринулись в ближайший книжный магазин, дабы найти новый сорт, который по своему эффекту воздействия, хоть немного напоминал старый. Папаша, ну что Вы мне такое под нос суете? Ну кто это вообще такие -Дэн Симмонс, Нил Стивенсон или Нил Гейман? Думаете, на свете найдется сто миллионов подростков, готовых из своего кармана заплатить за реализацию их изощренных и умных фантазий? Английским же языком сказано: нам нужна не литература, нам нужен героин! И ведь нашли то, что искали — новую партию нового сорта по сходной цене. Книгу настолько унифицированную, что любая ее строчка рождает до тысячи самых разнообразных культурных ассоциаций в секунду, а диалоги и сюжет тотчас вгоняют в состояние бессрочного дежа вю. Роман, который за один присест пересказывает краткое содержание примерно полусотни наиболее выдающихся произведений мировой литературы (от Уильяма Голдинга — до Джорджа Оруэлла, Евгения Замятина и Олдоса Хаксли), причем делает это даже без тени улыбки, будто держит своего читателя за плохо видящего, скверно слышащего и уж совсем туго соображающего. Зато- с симпатичной (не)среднестатистической героиней, от лица которой ведется повествование. И сразу с парочкой влюбленных в нее героев, одному из которых, при надобности на экране можно пририсовать "медовые глаза". И с огромным количеством подростковой дидактики, разъясняющей на полном серьезе, почему "диктатура" — это плохо, а "демократия" — наоборот,очень хорошо и прочих философствований, которые заставят хохотать в полный голос даже самых суровых поклонников творчества Паоло Коэльо. "Неужели, героин?" — всерьез задумались взрослые дяди из Lionsgate, и осознав суровую истину, что "голод-не тетка", решили затариться пробной партией.

Уже с первых кадров становится очевидно, что под антиутопической оболочкой "Голодных Игр" скрываются очередные сытые "Сумерки". Сама концепция напоминает обветшалый мостик, по которому и шага нельзя ступить, чтобы не угодить ногой в очередную сюжетную дыру, логический провал или обыкновенный ляп. К примеру, в мире ужасного тоталитарного завтра проводятся ежегодные состязания на смерть среди детей под названием "Королевская бит....", извините, конечно же — "Голодные игры", но каким образом, при помощи этих достаточно невинных (с точки зрения тоталитарной логики) увеселительных мероприятий, жестокому диктатору с бородой немецкого экономиста Карла Маркса и головой канадского актера Дональда Сазерленда, удается держать в узде народные массы и при этом избегать кровавых бунтов — это вопрос, примерно из той же серии, что и "зачем вампиру с медовыми глазами на протяжении 100 лет посещать общеобразовательную школу"? Впрочем, посмотрим правде в глаза: даже несмотря на свою вопиющую вторичность и предсказуемость, роман госпожи Коллинз изначально не содержал в себе ничего такого, с чем бы не смогли совладать прямые руки опытного режиссера. Полностью переписать диалоги, запрятать поглубже наивные авторские рассуждения, добавить интересный концепт-арт "Римской Империи будущего" и зрелищно поставленные сцены поединков, глядишь- и засияла бы эта история яркими красками, а внутри батончика, вместо приторной сои вдруг обнаружился настоящий шоколад. Но не склалось, причем на протяжении всего фильма не покидает устойчивое ощущение, что никто из создателей даже и не пытался. Первое, что бросается в глаза — затачивая свой фильм под вполне определенную гендерную и возрастную аудиторию, авторы преднамеренно забили на какое-либо правдоподобие. В результате — угнетаемые безжалостной тоталитарной гидрой, нищие и обездоленные участники "Голодных Игр" на экране выглядят так, будто только что сошли с рекламных стендов о пользе здорового питания. От образа "римской империи будущего" в фильме остались лишь соответствующие имена (Цезарь, Сенека, Клавдий, Кориолан), однако во всем остальном "страшное тоталитарное завтра" напоминает мир, в котором власть захватили Сергей Зверев и ведущие программы "Модный приговор". Прически цвета ярмарочных попугаев и костюмы настолько вырвиглазных оттенков, что от одного их вида затошнит даже Филиппа Киркорова — за вычетом пары неряшливых задников, нарисованных в типичном стиле: "Моя первая компьютерная анимация", мир "ужасного далека" похож на предсмертную галлюцинацию гламурного визажиста, вусмерть объевшегося псилоцибиновыми грибами. От созерцания подобной эклектики и небрежности в исполнении, сидящий в каждом зрителе его персональный внутренний Станиславский лишь разводит руками и удаляется в затяжной ментальный запой. Но в том и загвоздка, что как и Сами-Знаете-Какая-Сага, "Голодные игры" снимались в расчете на зрительскую категорию, у представительниц которой их личный Константин Сергеевич используется лишь в качестве продавца-консультанта, подсказывающего подойдет ли к их сумочке вон та пара дорогих модных туфелек. Или как говоривала на известном форуме одна из обитательниц соседнего вольера (с полным сохранением оригинальной орфографии и пунктуации): "Нафиг Белле и Эдику вапще сдался сюжет, если у них есть ЛЮБОВ!!!!!!!!!"

Несмотря на вполне солидный бюджет (сумма которого, по разным данным варьируется от 80 до 100 миллионов долларов), техническая часть фильма оставляет впечатление наспех слепленной дешевки. Впрочем, это тоже одно из традиционных родимых пятен Сами-Знаете-Какой-КиноСаги, на съемках которой даже вполне вменяемые режиссеры вдруг разучивались работать с актерами, профессиональные операторы не могли правильно навести камеру, а заслуженные сценаристки впадали в полнейший творческий маразм. И объяснение сего феномена лежит на поверхности: просто никто из съемочной группы фильмов про самых любвеобильных вампиров не ставил перед собой цель снять качественное кино, они лишь цинично расфасовывали по коробкам с кинопленкой героин, изготовленный точно по рецепту госпожи Майер- без посторонних примесей и высокохудожественных добавок, мешающих "торкнуть". То же объяснение сгодится и для наших "игривых голодающих". С самого первого кадра, камера демонстрирует симптоматику сразу всех известных медицине нервных заболеваний: трясется судорожным Паркинсоном, извивается "Пляской святого Витта", наконец — дрожит последней стадией похмельного синдрома, угрожая вот-вот уткнуться объективом в зем.... нет, слава Богу — кажется, на этот раз обошлось! Однако, самый большой (и увы, неприятный) сюрприз поджидает зрителя на финальных титрах, когда выясняется, что эти самые руки, которые два с половиной часа раскачивали несчастную камеру из стороны в сторону, как медведь — осину, на самом деле принадлежат отнюдь не зеленому новичку, а САМОМУ Тому Стерну — давнему соратнику режиссера Клинта Иствуда и оператору таких известных картин Мастера, как "Таинственная река", "Письма с Иводзимы" и "Малышка на миллион"! Твердой двойки заслуживают и снятые как попало сцены поединков: бешено вращающаяся камера, рваный монтаж, с помощью которого создатели пытаются неумело замазать присутствие на экране подросткового рейтинга PG 13, согласно которому на экране не должно пролиться ни одной капли крови и кустарная постановка драк в старинном дворовом стиле "Паца-ны, наших бьют!", делают из того, что должно было выглядеть вкусной конфеткой, визуальный аналог сильнейшего рвотного. Интересно, сами создатели вообще понимали, что полная бескровность поединков автоматически сводит весь морализаторский пафос смертоносных схваток эпохи жестокого тоталитаризма до категории легкого незлобивого брюзжания? Помимо операторской работы, монтажа и спецэффектов, такое же удручающее впечатление оставляет и работа со звуком. Музыка прорывается редко, и в самых неподходящих местах (хотя, прославленный композитор Джеймс Ньютон Ховард — единственный из всей съемочной группы, про кого можно сказать, что он сполна отработал свою зарплату), а в некоторых сценах, для усилени драматизма звукооператор пытается играться с эффектом временного оглушения из "Спасти рядового Райана", который на фоне всех прочих операторских ужимок и монтажных прыжков, больше смахивает на откровенный производственный брак. Впрочем, учитывая мягко говоря, невысокий уровень всей постановки в целом, вполне может сдаться, что это он и есть. В конце концов, в рамках той самой Саги-Чье-Имя-Нельзя-Произносить, фильмы зачастую выпускали на экран с не до конца сведенным звуком и криво прорисованными спецэффектами — и потенциальная аудитория делала вид, что ничего не замечает и смотрит в противоположную сторону. " А чем мы хуже?" — дерзко вопрошают создатели "Голодных Игр", и на этом месте тотчас смолкнет даже самый критически настроенный зритель, поскольку для того, чтобы просто представить себе зрелище хуже Сами-Знаете-Какой-Саги, нужно иметь действительно изощренное воображение.

Говорить об актерских работах не хочется, но придется. Как показала суровая кинематографическая практика, в Голливуде существует лишь два подхода к кастингу в подростковых фильмах: первый — из киносериала о Мальчике-С-Большой-Белой-Совой, где молодые актеры весь фильм прятались за высокой ширмой из первоклассных театральных лицедеев, которые как могли сглаживали фальшивые соло "первых скрипок", второй — из Той-Самой-Саги, в которой молодые звезды в буквальном смысле варились в собственном соку, пугая неискушенных зрителей деревянными интонациями и мимикой, достойной Фотошопа.Режиссер Гэри Росс решил в своем фильме совместить оба этих подхода: с одной стороны, в кастинге ГИ присутствуют имена актеров, которым уже давно не нужно доказывать свое мастерство: харизматичный Вуди Харрельсон, несравненный Стэнли Туччи, уже упоминавшийся выше старший из Сазерлендов и крайне эксцентричный британец Тоби Джонс, но с другой — все появления мэтров сведены к молниеносным скороговоркам в двух-трех ничего не решающих антепризах, в то время как главные партии исполняет очередная голливудская молодежь, уровень которой варьируется от "ниче, сойдет" до "кисло-унесите" и даже откровенного: "АААААААААААААА!!!!!!!!!!". Молодая актриса Дженнифер Лоуренс уже поднаторела в исполнении мужественных героинь, которые передвигаются по экрану волевой походкой, с решительно закрытым ртом и совершенно кукольным взглядом. Впрочем, после Бэллы Свон, напоминавшей не живую девушку, а ходячий транспорант о пользе зубного протезирования, это уже почти прогресс. А вот в лагере романтически настроенных юношей все осталось по-старому: 19-летний Джош Хатчерсон по-паттисоновски мило мямлит и постоянно награждает избранницу взглядом ласковой зверюшки из диснеевского мультфильма. Следуя духу Великого Книжного Прародителя и пророчицы его Стефани Майер, местная любовная линии смотрится чересчур карамельной и ни разу неубедительной, но кого из числа потенциальной зрительской аудитории это вообще волнует? В результате, двигающие сюжет чувства героев напоминают очередной суррогат романтических отношений для романтически настроенных же подростков. И поэтому, в ставшей уже классической, фразе Стивена Кинга: "В книгах Майер, найдена удачная и безопасная комбинация любви и секса, описания которых годятся для девочек, еще не знакомых ни с чувствами, ни с чувственностью", фамилию автора можно с чистой совестью заменить на "Коллинз", и от перестановки слагаемых, ровным счетом ничего не изменится.

И наконец, пара слов о режиссуре. 55-летний постановщик Гэри Росс очевидно сам является огромным киноманом. Начавшись с бодрого цитирования экранизации орулловского 1984 (режиссер -Майкл Рэдфорд), детище Росса очень быстро подбирается к классическому сказочному перекрестку, на котором его ждут не менее классические Лебедь, Рак и Щука. С одной стороны — схожая с ним по концепции и идее японская "Королевская Битва", с другой — классический экшен про "Бегущего человека", с третьей — острая сатира на влияние современного телевидения в духе уировского "Шоу Трумана". И стоя на этом перекрестке, режиссеру нужно было выбрать единственную дорогу для дальнейшего продвижения, ведь ни для кого не секрет, что хороший экшен сочетается с социальной сатирой примерно так же, как пакет свежего молока — с банкой соленых огурцов. Но Росс выбрал типичный голливудский hard way и грубо попер напролом. В результате, получилось все сразу и...... ничего. Социальная сатира пищит откуда-то снизу, придавленная тяжеловесными попытками сыграть в антиутопию, романтическая карамель полностью растворяется в шипучем коктейле из малолетних чудовищ а-ля "Королевская битва", благодаря оператору и монтажеру, экшен явился на свет безногим инвалидом, а скромный парень по имени Трумэн Бирбонк тихонько прикрывает за собой дверь в реальный мир и исчезает по-английски, не прощаясь — в этом балагане ему совершенно нечего делать. И кто от этого остался в выигрыше? Разумеется, та самая, неоднократно мной упоминаемая потенциальная зрительская аудитория. Благодаря взрослым дядям они получили еще один культ не для всех — новый феномен, который на проверку оказался лишь очередной вариацией на тему старого. И глядя на то, как жадно аудитория расправляется с новой порцией этого суррогата (мировые кассовые сборы в четверть миллиарда долларов лишь за первую неделю проката!) становится как-то совсем грустно. А после случайного взгляда на постер фильма, грозно предрекающего, что дескать: "Весь мир смотрит....." — даже немножко боязно.

Конечно, будут еще и сиквел, и триквел. Счастливые лица малолетних фанаток — и не менее опухшие от счастья лица взрослых продюсеров, подсчитывающих полученный барыш. Неминуемый дебют серии в полном "ТРИ ДЭ" — и такой же предсказуемый, но от этого не менее вожделенный миллиард внутри фарфоровой свинки кровожадных ПИЛОманьяков из Lionsgate. Прогнозируемый как весенний дождь, рост гонораров исполнителей главных ролей и уже маячащая где-то на горизонте премия MTV "За лучший взгляд\поцелуй\самое продолжительное держание за руки". А потом этот нарыв лопнет, выпустив наружу весь гной.... и ничего после себя не оставит. И у места его естественной гибели, плачущих фанаток будет поджидать новый кораблик, с борта которого им уже заранее готовятся приветливо махать руками следующие плюшевые мальчики-зайчики и сахарные девочки-снежинки. Нет, все-таки древние греки, были действительно чертовски мудры!