Галеор

(играет на лютне и поёт):

Спеши, не медли, пылкий молодец,

Ищи в ночи,

В дымящем пламени огня

Тень поступи богини Илилоты.

Ее уста, ее глаза — потоком унесут в мир сна.

Между её бровей видна

Луна. И лютни колдовской игра

Предскажет вам её явление повсюду.

Богини плоть как кость бела. Ее объятья как врата

Что приведут тебя в края,

Где аромат нездешних чар

Заставит всё забыть под алою звездою.

Сомелис:

Люблю я песни. Но скажи мне, почему,

Так много ты поёшь о Илилоте?

Галеор:

Она – богиня.

Ей поклоняются все люди той земли,

Где я рожден. Но разве же в Йоросе

Её не обожают столь же сильно?

Она нежна, добра, в дарах обильна,

Благоволит к влюбленным.

Сомелис:

Ну уж нет.

Она богиня тьмы у нас, где кровь,

Мешаясь часто с теплой пеной наслаждений…

Но лучше расскажи о дальней той земле,

Где почитают нежность паче мрака.

Галеор:

За морем бесконечных перемен

Она лежит. Там в кедрах пустотелых

Таят беседки ложа для любви,

Обвитые лозой, в цветочках алых.

По мшистым тропкам там гуляют козы,

Чей мех — руно, белее горных льдов;

И сердоликовые отмели ведут

К пещерам, где приливы оставляют

Немало раковин чудесных, тёмно-алых,

Чуть приоткрытых, как уста красавиц страстных.

Из малых гаваней рыбацкие суда,

Под красно-бурыми косыми парусами,

Плывут к гнездовьям ястребов морских,

Что так пронзительно вопят над островами.

А день пройдет – назад идут они,

С добычей в трюмах, тяжело взрезая волны.

В лучах заката на песке горят костры,

Из старых мачт и досок корабельных,

А рядом с пламенем жемчужным девы пляшут

И танец тот древней, чем океан.

Сомелис:

Хотелось бы родиться в той земле,

а не в Йоросе.

Галеор:

А я желал бы прогуляться с вами

Вечерним берегом в узорах томной пены,

И наблюдать пылающий Канопус,

Что над скалой, заросшей кипарисом,

Горит в ночи, как древности маяк.

Сомелис:

Уж лучше помолчите. Здесь есть уши,

Что рады слышать лишнее, и рты,

Готовые шептать чужие тайны.

А Смарагад — ревнивец…

(Она замолкает, поскольку в этот момент король Смарагад входит в комнату.)

Смарагад:

Прелестнейшая сцена. Галеор,

Похоже, ты ведёшь себя как дома

в палатах королевы. Говорят,

Что развлекаешь ты её получше,

чем постаревший, скучный сюзерен.

Галеор:

О, я лишь скромно пел, играл на грустной лютне

Для королевы и для вас, король великий.

Смарагад:

Да, сладко ты поёшь.

Не хуже симурга , что ищет себе пару.

А голос твой способен растопить

Любое сердце женское, увлечь,

В водоворот безумной, дикой страсти.

Давно ты здесь?

Галеор:

Я?.. С месяц.

Смарагад:

Да, с полнолунья летнего. И сколько

Моих придворных дам ты затащил в постель?

Иль должен я спросить, кто возжелал тебя?

Галеор:

Нет, никого, луны серпом клянусь,

Тому свидетелем – богиня Илилота,

Та, что влюбленным всем, как мать родная.

Смарагад:

Я одобряю сдержанность такую,

Ведь воздержанье — чудо редкое в Йоросе.

И даже я, по молодости лет,

Немало сил отдал изменам и распутству.

(Поворачивается к королеве.)

Сомелис, где вино? Хочу я выпить

За добродетель, что достойна восхищенья,

В столь раннем возрасте, когда разврат не осуждают.

(Королева указывает на серебряный кувшин, стоящий на низком столике вместе с кубками из того же металла. Смарагад поворачивается спиной к остальным и наливает вино в три кубка, будто бы случайно проведя ладонью над одним из них. Этот кубок он вручает Галеору. Другой передаёт королеве, а третий подносит к своим губам).

Смотрите, я своею королевскою рукой

Вам почесть воздаю. И все должны мы пить

За Галеора, чтобы он всегда

Был столь же добродетелен и дальше.

Он должен выпить с нами.

(Король залпом пьёт. Королева подносит свой кубок к губам и делает маленький глоток. Галеор поднимает кубок и смотрит в него.)

Галеор:

Как странно пенится…

Смарагад:

И верно, кажется, что эти пузыри

Из уст утопленника вырвались наружу

В глубинах тёмно-пурпурного моря.

Сомелис:

Ваш юмор странен,

Нет ни пузырька

В той чаше, что вы дали мне.

Смарагад:

Возможно, я тебе помедленнее лил.

(Галеору)

Ты насладись вином.

Напиток старый нежен и приятен,

Хотя его творцы давно мертвы.

(Поэт всё ещё колеблется, затем выпивает кубок залпом.)

И как тебе сей вкус?

Галеор:

Сказал бы я, что это вкус любви,

Он сладок на губах, а в горле – горечь.

(Он шатается, затем падает на колени, все еще сжимая в руке пустой кубок.)

Отравлен я, который никогда

Несправедлив к вам не был. Почему

Ты сделал это?

Смарагад:

Нет, я не жесток. Теперь ты пьян

Вином старинным, тем, что утолит

Всех смертных жажду разом, навсегда,

Чтоб не заглядывался ты на королев,

Они же – не смотрели на тебя,

Когда в твоих глазницах соберётся

Клубок личинок жирных, а затем

Они из уст полезут вместо песен,

И вслед за тем охолостят твой труп.

Сомелис (медленно поднимаясь со своего места, вызывающе):

Дурная вонь сего поступка рокового

На весь Йорос распространится, как проклятье.

(Королева опускается на колени рядом с умирающим Галеором, распростёршимся на полу. Слезы катятся из ее глаз, она кладет руку на лоб Галеора.)

Смарагад:

Так дорог он тебе? А я уж собирался

С удавкой нежной познакомить твою шею.

Но нет, мне красота милей. Ступай

И жди меня в опочивальне. Я приду.

Сомелис:

Я ненавижу вас. В груди пылает сердце.

Гореть ему, пока не станет прахом,

А я червям достанусь в мавзолее.

(Сомелис выходит, следом за ней Бэлти и другие женщины. Два евнуха остаются.)

Смарагад (поманив к себе одного из евнухов):

Зови жрецов. Пусть тело уберут

И тайно, незаметно похоронят.

(Евнух выходит, король поворачивается к ещё живому Галеору)

И воздержанье твоё скоро станет вечным:

Не смог облечь ты в плоть поспешное желанье

И никогда теперь уже не сможешь.

Галеор (слабым, но хорошо различимым голосом):

Мне жаль тебя,

Но вот сейчас для жалости не время.

В твоей душе лежат такие бездны ада,

Что и представить сложно мне. В сравненье с ними

Все мои муки не сильней осы укуса

В конце сезона сбора сладких фруктов.

(Занавес.)

Сцена 2.

Королевский зал аудиенций. Смарагад сидит один на двойном троне, установленном на возвышении посреди зала. Стражники с трезубцами стоят по обе стороны трона и возле каждого из четырех входов. По залу ходят несколько женщин и гофмейстеров, исполняя какие-то мелкие поручения. Сарго, королевский казначей стоит в углу. Бэлти, проходя мимо него, останавливается, чтобы поговорить.

Бэлти:

Но почему король сегодня здесь?

Случилось что-то в государстве?

Он брови хмурит, гнев его

готов испепелить всё царство.

Сарго:

Причиною — колдун,

Натанша, тот, что призывает духов

Для гнусной некромантии своей.

Бэлти:

Я слышала о нем. Ты его знаешь?

Каков он?

Сарго:

Я не могу рассказывать вам это.

Плохая тема для полдневных сплетен.

Бэлти:

Вы интригуете меня.

Сарго:

Ну, хорошо.

Я расскажу вам больше.

Есть те, кто полагают, будто он

Отродье дьявола, хоть женщиной вскормлён

Распущен он и дерзок, как все те,

Чей дом родной есть Ад. Его злочинство

Ведёт его путём проклятым, низким

Обычным магам нашим он не станет близким.

Бэлти:

И это всё?

Сарго:

Таких существ легко узнать по страшной вони,

Об этом говорится в древних книгах,

Натанша сей смердит как злая ведьма,

Нечистая. И смрад тот смертоносен,

Как вонь от трупов, истекающих чумой.

Бэлти:

Достаточно, чтоб не желать встречаться с ним.

Не нравятся мне те, кто дурно пахнет.

(Через парадную дверь входит Натанша. Он проходит широким шагом, неся посох, не опираясь на него, и встаёт перед Смарагадом.)

Сарго:

Я должен уходить.

Бэлти:

И я пойду, покуда не вдохнула

Опасный смрад из зачумлённого квартала

(Сарго и Бэлти расходятся в разные стороны)

Натанша (не преклонив колен и даже не поклонившись):

Ты вызывал меня?

Смарагад:

Да. Говорят,

что занят ты искусством запрещенным,

торгуешь тайным, демонов зовешь,

И мертвецов себе на службу подымаешь?

Правдиво ль это?

Натанша:

Да, это верно, я способен призывать

Погибших души, и личей, и ка,

И круг моих познаний позволяет

Держать в узде толпу элементалей

Что выполняют поручения мои.

Смарагад:

Что? Смеешь признаваться ты

В делах, противных даже содомитам?

Иль ты забыл о страшных, древних казнях,

Которыми за меньшие проступки

Карают в Йоросе подобных нечестивцев?

В котел смолы кипящей ноги их опустят,

Потом гвоздями к доскам приколотят

Варёные конечности на дыбе.

Натанша:

Действительно. Законы ваши знаю,

Но также мне известно, что у вас

Закон есть, запрещающий убийства

Смарагад:

Что хочешь ты сказать?

Натанша:

То, что, как король,

Наполнили могил вы уж побольше,

Чем я, презренный некромант-преступник,

Что вместо этого освобождал могилы

Поднятьем мертвецов. Но может, хочешь,

Призвать сюда из мрачной серой тени

Свидетелей, что подтвердят слова мои?

Вот Фамостан — он ваш отец, погиб,

Укушен ядовитой рыбой в ванне,

Куда ее вы принесли тайком.

Или к примеру, брат ваш Аладад,

Которого по вашему совету

Расколотым копьём снабдил ваш егерь.

Когда брат вышел на болотного кота.

И смог его всего лишь уколоть?

И это лишь предвестники всех тех,

Кого вы в эти годы погубили…

Смарагад (наполовину поднявшись со своего места):

Вся сажа ада, так ты смеешь мне дерзить?

Будь ты хоть человек, а хоть и дьявол,

С тебя живьем я кожу обдеру,

Свисала чтоб она полосками, как юбка,

А кишки вытянув, на ворот намотаю.

Натанша:

Слова… слова… Как пена на воде.

Ко мне никто не прикоснётся пальцем,

А кто посмеет – круг небесного огня,

Рождённый за пределами пространства

Его сожжёт. И ты меня боишься.

Ведь есть на то причины. Мне известны

Все ваши гибельные тайны и секреты,

Что превратили злую вашу душу

В змеиную пещеру, в узел гадов.

Скажи мне, где сейчас певец тот юный,

Что звался Галеор? Ещё вчера

Он мирно пел, играл для вас на лютне,

Своим талантом услаждая двор порочный,

Убит. За что? Из ревности и страха,

За то, что спел он слишком много песен

Для молодой Сомелис? Да, я знаю.

И мне известно, где его могила,

В которой черви правят нынче пир.

Смарагад (Вставая прямо, черты лица его безумно искажаются):

Прочь! Прочь!

Пшёл вон отсюда! Вон из Фараада!

А чтоб тебя заставить поспешить:

Ещё тогда, когда вошёл ты в этот зал,

Я стражников к тебе отправил в дом,

Чтоб взять Калгафа, негра-неофита

С которым ты столь необычно нежен,

Сожительствуешь с ним, как с чёрной девкой.

Обдумай это хорошенько, ведь сейчас

Калгаф сидит в сырой темнице-склепе,

Вы воссоединитесь завтра, коль рассвет

Застанет вас за городской стеною.

И медлить с этим не советую, иначе,

Он познакомится с искусством палачей

Натанша:

Коль повредишь ты юному Калгафу,

Король Смарагад, знай, восстанет ад,

И твой дворец очистит навсегда он

Метлою пламени и цепом из огня

(Натанша уходит.)

(Занавес)

Сцена III

Кладбище Фараада. Всё заброшено, мёртвые и полусгнившие кипарисы склонили свои ветви над потрескавшимися надгробными камнями, и полуразрушенными мавзолеями. Выщербленная луна светит сквозь тонкие облака. Напевая, появляется Натанша.

Натанша (поёт):

Днём, под шкурой лесной кошки

Вампир беззубый прячет мощи,

А ночью к бойне полетит

Пить кровь зарезанной свиньи.

(Калгаф появляется из-за полуразвалившейся двери расположенного поблизости склепа. В руках у него темный мешок. Он бросает его под ноги Натанши.)

Калгаф:

Приветствую тебя, мой повелитель.

Натанша:

Как хорошо, что я велел тебе,

Ждать меня здесь, средь молчаливых мертвецов,

Из дрёмы утренней до света пробудив,

Когда лишь пьяные бродили средь руин.

Как и предвидел я, король был вероломен,

Пока я с ним общался во дворце,

Он за тобой послал своих легавых,

А вот меня коснуться не дерзнёт,

Познавшего все тайны колдовские,

Однако с радостью причинит вред любому,

Кто слаб и не вооружён так же как я

Искусством магии. А значит, мы должны

Покинуть Йорос, тихо удалиться,

Оставив город толпам злобных бесов,

Средь коих не последний — сам король.

(Он замолкает, осматривая могилы и мавзолеи.)

Земля сия — подарок некроманту,

Благодаря убийствам бесконечным

Здесь мертвецов не счесть. Но перед тем,

Как покидать сей край, нам нужно сделать

Немалую работу для того,

Чтобы нас долго здесь не забывали.

Мой милый Калгаф, мы нашли то место,

О коем мне знакомый говорил.

Вон там, где кипарисы пожелтели

В убранстве смертном, рядом с мавзолеем

Владыки Тамамара, где ты днём

Скрывался от пока ещё живых

Людей из стражи. Погляди, табличка

Лишайником почти вся заросла,

Ещё прочтёшь на ней часть титулов и званий,

А имя скрыто мхом.

(Он расхаживает среди могил, внимательно разглядывая землю и держа свой посох в вытянутых руках параллельно земле. В какой-то момент посох начинает яростно крутиться в руках, словно палочка лозоходца, пока наконечник его не указывает вниз, почти касаясь земли.)

Вот та могила, что укрыла Галеора.

Покров нарушен, вскопана земля

И дёрн с травой корнями вверх лежит

(Он обращает своё лицо в сторону Фараада, чьи башни смутно вырисовываются за некрополем. Подняв обе руки, он сплетает пальцы, так что большие пальцы, точно рога, указывают в небеса.)

А этот мощный знак –

Тебе, король, ревнивый и трусливый,

Который так боялся стать рогатым,

Что не остановился пред убийством.

Однако даже смерть не помешает

Судьбе свершиться, ибо мне известно

Заклятье, что позволит мертвецу

Тебя рогатым сделать.

(Поворачивается к Калгафу.)

Устроим церемонию сначала.

Достань кадило, круг я начерчу.

(Достает короткий меч, магический артхам из-под плаща и чертит широкий, глубокий круг в дёрне, а потом другой внутри первого. Калгаф открывает темный мешок и вытаскивает оттуда четыре маленькие изукрашенные курильницы, чьи дырчатые ручки сделаны в форме двойного треугольника — знака Макрокосма. Он устанавливает их между кругами на равных расстояниях друг от друга, и зажигает их. Затем некроманты занимают позиции во внутреннем круге. Натанша передает артхам Калгафу, оставляя себе магический посох, который он поднимает над головой. Они оба поворачиваются в сторону могилы Галеора.

Натанша (распевая):

Мунтбауут , маспрафа бати, [Мунтбауут, злой и развратный дух,]

Вапвас руну, вха раскуту, [Где б ты ни был, услышь сейчас меня,]

Инкуб, мой брат двоюродный, приди.

Зову тебя из тьмы ночных убежищ

Из мрака и тумана появись,

Где ларвы бестелесные таятся,

Прислушайся к речениям владык

Мы с вашим адом сделку заключим

Для вас есть то, что ищешь вечно ты

С голодным воем от начала века

Лети сюда на чёрных крыльях снов

Оставив ненавидимую бездну

Войди вот в эту свежую могилу,

В ней облечёшься плотью мертвеца

И выбирайся из неё наружу,

Ликуя в торжестве перерожденья,

Чтоб применить все древние уменья

В согласии с наложенным заклятьем

Сверши всё точно, как я укажу.

Вора вофа Тасайдона [Мощью, Тасайдона силой]

Соргха награкронифона [Поднимайся из могилы]

(После паузы.)

Вачат пантари вора награбан. [Заклинания и мантры завершили некроманты]

Калгаф:

За, мозадрим: вачама вонгх разан. [Да, господин, вонгх (труп, оживлённый демоном) сотворит все остальное.

(Эти слова были произнесены на умленгхе — древнем языке Зотика, который использовали ученые и волшебники. ]

(Дёрн вспучивается земля расступается и мёртвое тело Галеора, управляемое личем, поднимается из могилы. Его руки, лицо и одежда испачканы могильной землёй. Волоча ноги, он с угрожающим видом подходит к внешнему кругу. Натанша поднимает посох, а Калгаф — артхам, призывая мятежного духа к повиновению. Лич отступает назад.)

Лич (глубоким, нечеловеческим голосом):

Вы вызвали меня,

И должен я служить

Желанью вашему.

Натанша:

Внимательно прослушай указанья:

По переулкам и заброшенным дворам

Скрываясь от Луны и глаз людей

Ты проберёшься ко дворцу, отыщешь вход,

Пройдёшь по его лестницам забытым,

Известным только мумиям владык,

По залам тем, что духами хранимы,

Отыщешь в нём палаты Сомелис

И совратишь ее, как все инкубы

Везде и всюду поступают в этом мире.

Лич:

Вы приказали, я вам подчиняюсь.

(Лич уходит. Когда он исчезает из поля зрения, Натанша выходит из круга, Калгаф гасит курильницы и складывает их в мешок.)

Калгаф:

Куда теперь?

Натанша:

Куда ведут дороги

Лишь бы подальше от границ Йороса.

Не ожидая созреванья злых плодов

Что мы посеяли. Оставим их тому,

Кто моего кудрявого любимца,

Ученика и баловня, в темницу

На ложе пыток уложить хотел.

Калгаф и Натанша (уходят, распевая):

Толстый, сочый путник встретил вурдалаков

Что добычу стерегли в жутком лесном мраке

И ушёл спокойно, а они остались,

Трупами вонючими в склепе обжираясь.

(Занавес)

Сцена IV.

Спальня королевы. Сомелис полусидит, откинувшись на уютном диване. Входит Бэлти с дымящейся чашей в руках.

Бэлти:

Вино, хранящее тепло ушедших лет,

И островных душистых пряностей букет

Смешала я, чтоб сделать этот хиппокрас

Без спешки пей его, он крепок и горяч

И сон придёт легко.

Сомелис (отталкивая чашу):

Ах, если б я могла теперь испить

То, что пил Галеор. И удалиться

Навеки из дворца, в обитель злых теней,

Тех, что порождены недобрым солнцем.

Мне жжёт нутро медлительный, злой яд,

В нём вся любовь моя к тому, который мёртв,

И отвращение к живому королю.

Бэлти:

Тогда я вам немного поиграю и спою,

Пусть и не так, как пел галантный Галеор

(Она берет цимбалы и поёт.)

Одинокая, в розовом сумраке

Золотая сияет звезда

Вот печально звеня, вниз скатилась она

Догорев и пропав навсегда

Прибыл ночью мой любимый,

Огнь и тьма в его глазах.

За любовью он поднялся

Из могил, где мрак и страх -

(Она прерывает пение, услыхав звук приближающихся по коридору шагов.)

Сомелис:

Кто там идет? Боюсь, что сам король.

(Дверь резко открывается, и входит лич Галеора, ведомый вселившемся в него демоном.)

Бэлти:

Что это за отродье ада мёртвых?

Ах! Как он грязен и слюняв! Но посмотрите,

Ведь он похож на Галеора. Невозможно!

(Лич осторожно выступает вперед, и, ухмыляясь, начинает что-то невнятно бормотать.)

Сомелис:

Коль ты и в самом деле Галеор, ответь,

Кто был твой друг, кто счастья вам желал

В жестоком мире, полном злобы к нам обоим.

(Бэлти бросается мимо пришельца, который, казалось, даже не заметил её присутствия, и выбегает из комнаты.)

Но если демон ты в обличье Галеора,

Я заклинаю светлым именем святым

Богини Илилоты — убирайся.

(При имени богини тело и конечности лича яростно дёргаются, словно он борется с невидимым страшным противником. Затем конвульсии постепенно ослабевают, жаркое пламя в мёртвых глазах стихает, и на его лице проявляются нежность и смущение.)

Галеор:

Как я сюда пришёл? Я думал, что я мёртв,

И люди закопали моё тело

В сухую землю.

Сомелис:

Здесь много тайн, а времени вот мало

Чтоб разрешить все спорные вопросы

Но вижу я, что ты – сам Галеор

Никем иным ты просто быть не можешь

Мой сладкий, милый Галеор. Ты жив.

Со всей любовью нашей несказанной

И я довольна этим.

Галеор:

Я же должен

Быть мёртвым, хоть мы с вами и общались

И мои жилы вновь полны любовью,

Хоть смертный хлад уже касался их.

Сомелис:

А что ты можешь вспомнить?

Галеор:

Немного. Черной ночи тишина,

В которой я провёл, казалось, вечность,

Где был я скован и рассеян разом,

Пока не прозвучал тот самый глас,

Высокомерный и авторитетный,

Он повелел мне совершить деянье,

Но вот какое? Я не в силах вспомнить.

В сомненьях смутных весь, я чувствую себя,

Как тот, кто в глубочайшей тьме боролся

С каким-то демоном. И отшвырнул его,

Благодаря тому, что где-то рядом

Был ещё кто-то, мощным, чуждым гласом

Он повелел исчадью ада прочь бежать.

Сомелис:

Я верно полагаю,

Что способом волшебным некромант

Поднял тебя из гроба и прислал

Сюда ко мне. Наверняка нечистым

Был замысел его. Неважно, впрочем,

Живой иль мёртвый ты – я рада всё равно,

А что об этом думают другие

Значенья не имеет для меня.

Но есть проблема, Бэлти вот сбежала,

К Смарагаду. И он тут будет скоро,

Тогда убьют тебя повторно, без сомненья.

(Она идет к двери, закрывает ее, и запирает тяжелым металлическим брусом, вставив его в массивные гнезда. Потом, достав узорчатый платок и кувшин с водой, она смывает могильную грязь с лица и рук Галеора, и приводит в порядок его одежды. Они обнимаются. Лич целует женщину и гладит ее щеки и волосы.)

Ах, твои касанья

Сейчас нежнее тех, что были раньше

И всё ж, однако, твои губы, твои руки

Мой бедный Галеор, остыли в той могиле

Но мы в обьятиях согреемся на ложе

Нам для любви достанет и мгновенья

Перед падением меча, что сокрушит,

Расколет тайну нашу хрупкую, открыв,

Что за её пределами таится.

(Тяжелые шаги за дверью, бормотание и громкие, растерянные голоса, вслед за которыми раздаётся металлический лязг, словно кто-то стучит рукояткой меча в дверь.)

(Занавес.)

Сцена V.

Королевский павильон в дворцовом саду. Смарагад сидит во главе длинного стола, заставленного кубками, бутылками с вином и ликёрами, часть которых перевёрнута, другие стоят полупустыми. Сарго и Боранга сидят на скамейке у основания стола. С дюжину гуляк-собутыльников склонилось над своими бокалами, некоторые из них лежат на полу, другие — на скамьях и диванах.

Сарго и Боранга (поют):

Жил весёлый гуль давно

Пил он кровь, как мы вино

Без кувшинов и бокалов

Кровь из мёртвых вен хлебал он

А мы зато, а мы зато

Нальём в бокал из золота

Тёмное, как кровь, вино

Чьи творцы мертвы давно

(Наступает тишина, в то время как певцы продолжают распевать хриплыми голосами. Смарагад наливает и выпивает кубок вина, потом наливает снова.)

Боранга (очень тихим голосом):

Король: он пьёт

Так, как не пил ещё никто,

Как будто страх его грызёт

И жажду смертную наводит

Сарго:

Он перепил уже всех наших пьяниц,

что возле бочки винной возлежат.

И даже я не смог с ним долго… Этим утром

Он много времени провёл с тем некромантом,

Отродьем ада, попирающим законы,

Бунтовщиком, созревшим для кладбища.

Я даже пить не смог, когда почуял

Ту вонь, что разносилась от Натанши,

Когда прошёл он около меня.

Сказал тогда я королю, чтоб принесли

Кадила с нардом благовонным, опахала,

И перья моа – чтоб дворец проветрить,

Нечистый смрад от мага разогнать,

Когда ушёл он.

Боранга:

Говорят, Натанша

и черный друг его — исчезли оба.

Куда – никто не знает. В Фарааде

Пропала тема знатная для сплетен

Хоть лично я за фокусников тех

Не дам ни клюва, ни пера с хвоста пичуги

Давай-ка лучше песен поорём:

(Они поют)

— В дом забрались воры, в дом забрались воры,

Что же делать, сударь, не пойму?

Пьяные танцоры всё зовут Трезора

А Трезорка лает на луну.

(Входит Бэлти, запыхавшаяся и взъерошенная.)

Бэлти:

Ваше Величество, безумие вырвалось из ада…

Смарагад:

Случилось что? Иль кто-то изнасиловал тебя?

Бэлти:

Нет, я про королеву

Из её спальни я поспешно прибежала.

Смарагад:

И что же с королевой? Почему

Ты бросила её? Она одна?

Бэлти:

Нет, не одна.

Но у неё в покоях неизвестный

Извергнутый из мёртвых.

Смарагад (приподнимаясь со своего места):

Что за сплетни?

Мертвец безвестный в спальне королевы?

Немыслимо. Слова твои пусты.

И что заставило тебя бежать, хрипя,

С растрепанной причёской?

Бэлти:

То был сам Галеор.

Смарагад:

Но будь я проклят!

Он стынет под землёю, если только

Могильщики не уклонились от работы.

Бэлти:

Нет, он вернулся. Прямо к королеве.

Его лицо испачкано землёй

Могильной, а в глазах пылает пламя

Из адской бездны.

Смарагад (вставая):

Расскажи подробней,

Хоть я тебе не верю. Даже если

Мертвец восстал по зову Тасайдона,

Что делает он в спальне королевы?

Бэлти:

Не знаю я, как он пришёл, и почему.

Но королева нежно с ним болтала,

А я сбежала, чтобы отыскать вас.

Смарагад:

Сарго, Боранга, слышали вы это?

За мной! Разворошим гнездо кошмаров

Установив их суть.

(Он направляется к двери, остальные следуют за ним.)

                       Напастей всех,

Заставивших страдать пять чувств моих

Сегодня слишком много навалилось.

И что за смрад исходит от всех стен…

И где охрана? Уши им отрежу

тупым серпом, залью глаза кипящей

мочой верблюда – за такой проступок.

Не место в спальне королевы незнакомцам,

Будь это гоблин, лич иль человек.

(Занавес.)

Сцена VI.

Зал перед спальней Сомелис. Входят Смарагад, Сарго, Боранга и Бэлти, в сопровождении двух гофмейстеров. Смарагад пытается открыть дверь спальни королевы. Обнаружив, что она не открывается, он, вытащив меч, стучит в дверь его рукоятью, но без ответа.

Смарагад:

Кто запер эту дверь? Неужто королева?

Клянусь что больше никогда она

Дверь не запрёт, когда мы выбьем эту.

А следующую сам за ней закрою -

И это будет склеп. Боранга, Сарго,

Плечом к плечу, навалимся дружнее.

(Втроем они наваливаются на дверь, но не могут выбить ее. Сарго, как самый пьяный из них, теряет равновесие и падает. Боранга помогает ему встать на ноги.)

Спасибо предкам, прочно выстроен дворец

Любая дверь здесь выдержит осаду

Боранга:

Полно машин осадных в арсенале,

Тараны, что снесут любые башни,

пробьют врата любой из крепостей.

Позвольте, сир, я позову людей,

Мы с ними быстро выбьем эти двери.

Смарагад:

Я не позволю, чтоб толпа узнала

О том, что встретим мы в покоях королевы.

Я не привычен в запертые двери

Стучать, когда не открывают мне. Неважно,

Хоть в нашем королевстве, хоть в аду,

В глубоких закоулках лабиринтов

В кругах мучений вечных Тасайдона

Нет пропасти темней, чем эта зала,

Которую рассудком не понять,

Без опасенья полным стать безумцем

Сарго:

Ваше величество, коль это Галеор,

То здесь наверняка смердит Натаншей,

Который мертвых поднимал из рвов могильных

Посредством демонов, что в их тела вселялись,

И оскверняли трупы. Здесь не обойтись

Без экзорцизма. Я могу позвать

Жрецов, чтоб провели обряд изгнанья.

Смарагад:

Я почти не сомневаюсь,

Что некромант проклятый оживил

Покойника. Но здесь не подойдёт

Ни способ твой, ни предложение Боранги

(Поворачиваясь к гофмейстерам.)

Принесите

Смолистых веток терпентиновых вязанку

И нефти.

Боранга:

Что вы задумали?

Смарагад:

Вы скоро всё поймете.

Бэлти:

Ваше величество, но там же окна есть,

Туда по лестницам забраться может стража

И отпереть дверь в спальню королевы.

Возможно, ей сейчас грозит опасность

От вторгшегося в спальню чужака,

В которого вселился дух инкуба.

Смарагад:

Да, несомненно. Полагаю я,

Что он желанный гость для королевы,

И потому закрыта дверь в покои.

А я не вор, чтобы по окнам лазить.

(Возвращаются гофмейстеры, неся охапки хвороста и сосуды с нефтью.)

Дрова сложите в кучу перед дверью,

И нефтью их полейте.

(Гофмейстеры повинуются. Смарагад хватает один из факелов, что горят в светильниках, развешенных по залу, и бросает его в кучу хвороста. Пламя тут же взлетает вверх и лижет кедровую дверь спальни.)

Я подогрею ложе черного разврата,

Что в моих стенах логово нашёл.

Боранга:

Да вы с ума сошли?

Сожжёте весь дворец!

Смарагад:

Огонь лишь средство, он очистит всё.

Жаль, что в костре не оказалось некроманта

И темнокожего сожителя его.

(Огонь быстро распространяется по шторам в коридор, из которого начинают падать куски горящей ткани. Бэлти и гофмейстеры убегают. Фрагмент горящего гобелена падает на Сарго. Он шатается и падает. Не в силах подняться, он ползёт в сторону, кричит, одежда его пылает. Разлетающиеся искры поджигают мантию короля. Он проворно сбрасывает её. Пламя жадно пожирает дверь, перекидывась на её прочную деревянную раму. Пламя и дым заставляют Борангу и Смарагада отступить.)

Боранга:

Ваше Величество, дворец вокруг горит.

И для спасенья времени всё меньше.

Смарагад:

То что ты говоришь и так понятно.

Ах, поглядите, как прекрасно пламя!

Оно раскроет тайну сих покоев,

От чьих загадок я схожу с ума…

После чего там будет только пепел,

Негодный даже для заклятий колдуна.

Боранга:

Сир, мы должны идти…

Смарагад:

Уймись. Теперь уж слишком поздно

Для слов любых. Остались лишь деянья.

(Через несколько минут обуглившаяся дверь падает внутрь вместе с раскалёнными запорами. Боранга хватает короля за руку и тянет прочь. Смарагад вырывается и плашмя бьет Борангу мечом.)

Оставь меня, Боранга!

Сейчас распутников разделаю ломтями,

На пищу упырям, покуда не сгорели.

( Размахивая мечом, он прыгает через упавшую дверь в пылающие покои.)

(Занавес)

****

Перевод Василий Спринский, Екатерина Миронова, декабрь 2015-январь 2016, Одесса