1. В преддверии выхода в свет 100-го номера журнала редакция предложила сотрудничающим с журналом писателям и критикам ответить на ряд анкетных вопросов, основной из которых касался значения научной фантастики в последних годах уходящего века. В этом номере под общим заглавием «SF pod koniec stulecia/НФ под конец века» публикуются соответствующие высказывания Адама Висьневского-Снерга, Дэвида Брина, Павела Вейгеля, Эндрю Вейнера и Виктора Жвикевича.
2. В номере публикуется уже третий рассказ знаменитого межавторского цикла «Warhammer» (предыдущие см. №№ 2/1990 и 3/1990 журнала «Nowa Fantastyka» -- оба английского писателя Уильяма Кинга). Его действие разворачивается в том же мире игры фэнтези, но написан он в совершенно другом стиле – horror. Рассказ называется в оригинале «No Gold in Grey Mountains» (1989, ант. «Wolf Riders») и написал его английский писатель Ким Ньюман/Kim Newman, пользовавшийся для подписи публикаций в этом цикле псевдонимом Джек Йовил/Jack Yeovil.
На польский язык рассказ перевел под адекватным названием «Nie ma złota w Szarych Górach/Нет золота в Серых Горах» СЛАВОМИР КЕНДЗЕРСКИЙ/Sławomir Kiędzierski, а иллюстрировала текст (весьма удачно, тут вот ниже ее работы) ЕВА ЛЯЩКОВСКАЯ/Ewa Laszczkowska.
В этом номере журнала и заметил рассказ Анджей Сапковский, который с таким успехом использовал его название в качестве рефрена в своем знаменитом эссе.
На русский язык рассказ перевела под тем же названием «Нет золота в Серых Горах» И. ИГНАТЬЕВА в 2007 году. Карточка рассказа находится тут А почитать об авторе можно здесь
3. Превосходный рассказ чешского писателя Йосефа Пециновского/Josef Pecinowský, который называется в оригинале «Hazim ti laso, kamarade» (1990; 1999, авт. сб. «Hazim ti laso, kamarade») перевела на польский язык под названием «Stary, rzucam ci lasso/Бросаю тебе лассо, приятель» ИОАННА ЧАПЛИНЬСКАЯ/Joanna Czaplińska. Рисунки СЛАВОМИРА РОГОВСКОГО/Sławomir Rogowski.
«Лассо» -- это такая электронная штуковина, которую любой житель города, в котором живет главный герой рассказа, может напустить (за изрядные, разумеется, деньги) на недруга (да и вообще на кого ему захочется). Лассо гоняется за жертвой, а когда ловит, та умрет в страшных мучениях. Если не поймает за определенное время, ну… повезло жертве. За ярким зрелищем погони наблюдают тучи зевак, и каждый готов «указать на него пальцем», ведь за помощь в погоне за жертвой полагаются материальные вознаграждения. Герой новеллы, однако, не намерен сдаваться… Немудреный, казалось бы, сюжет, но оторваться от чтения, пока не дочитаешь до последней строчки – невозможно. На русский язык этот рассказ, занявший третье место в номинации на премию им. Карела Чапека в 1990 году, перевела в 1999 году под названием «Лассо» Е. КОВТУН. Карточка рассказа находится здесь Биобиблиографии его автора на ФАНТЛАБе нет.
4. Роман американского писателя Орсона Скотта Карда/Orson Scott Card, который называется в оригинале «Ender’s Game» (1985) перевел на польский язык под названием «Gra Endera/Игра Эндера» ПЕТР ХОЛЕВА/Piotr W. Cholewa. Иллюстрации КШИШТОФА ГАВРОНКЕВИЧА/Rhzysztof Gawronkiewicz. В номере публикуется четвертый фрагмент романа.
Карточка романа находится здесь А почитать об авторе можно тут И еще несколько обложек книжного издания романа.
12. В рубрике «Встреча с писателем» размещено интервью, которое Мацей Паровский/Maciej Parowski взял в октябре 1990 года у английского писателя Грэма Мастертона/Graham Masterton, довольно часто приезжавшего в Польшу (у него жена -- полячка). Интервью носит шутливое название:
ГАМБУРГЕР, ВОЮЩИЙ НА РАССВЕТЕ
(Hamburger wyjący o brzasku)
Мацей Паровский: Кого из писателей, по-вашему, следует назвать мастерами «хоррора»? Что нового они внесли в этот жанр? Собираетесь ли вы что-то в нем изменить?
Грэм Мастертон: Я читаю «horror» с десятого года жизни. Помню, что любил в юности произведения Брэндстока, Эдгара Аллана По, Лавкрафта… Но когда сам начал писать романы, попытался продвинуться дальше, чем они. Мне хотелось уйти от старомодной традиции конструирования климата ужаса и угрозы с помощью таких элементарных приемов, как использование страха перед темнотой, голосами в ночи, неожиданным прикосновением таинственной руки. Эти старые «хорроры» были, по сути, очень похожи друг на друга. Я ушел от этого, например, в «Manitou/Маниту», размещая действие романа в современном Сан-Франциско, но вместе с тем используя в сюжете старую индейскую легенду. После издания романа меня благодарили за него многие индейцы, в том числе правнучка Сидящего Быка, которая сказала, что это самая страшная книжка из тех, что она читала.
Мацей Паровский: Годится ли обращение к забытым религиям и обычаям для того, чтобы выразить страхи, дремлющие в людях XX века?
Грэм Мастертон: Я полагаю, что если мы берем что-то из легенд, то делаем это всегда для того, чтобы приблизиться к нам самим и к тому, что в нас находится извечно. Старые «хорроры» ведь тоже некогда соответствовали человеческим страхам и духовным потребностям, пока их реквизит не был истрепан. Я недавно завершил написание романа «Walkers/Ходоки (Лунатики)», опирающегося в сюжете на старинную легенду, берущую начало из эпохи друидов. Согласно этой легенде, люди могут путешествовать по миру вдоль силовых линий. Я смешал эту легенду с современной историей о трех сотнях безумцев-лунатиков, сбежавших из сумасшедшего дома через дыру в заборе. Старая идея в новом издании, представленная в известных нам ситуациях, оживила «хоррор».
Мацей Паровский: И что у вас общего с безумцами-лунатиками?
Грэм Мастертон: Ха-ха-ха! Речь идет, разумеется, о моей семейке.
Мацей Паровский: Не уходите от ответа. Эдгар По был скандалистом и пьяницей. Филип Дик употреблял наркотики. Стивен Кинг, судя по его книгам, страдает манией боязни безумия и утраты творческих способностей. А на что вы жалуетесь? Каковы ваши издержки в занятии «хоррором»?
Грэм Мастертон: Единственное, чем я страдаю, это нехваткой времени на записывание всего того, что приходит мне в голову. А издержки? Иногда я работаю по ночам, воображаю себе самого себя в различных ситуациях, и тогда мне кажется, что я живу разными жизнями. Утром просыпаюсь и нахожу, что со мной все в порядке, но вот это то, что я всегда действительно пытался делать – жить какой-то частью своей души в том мире, который творю. Я, когда пишу, веду себя подобно рисовальщикам Диснея, которые сами перед собой разыгрывали сценки, наблюдая их в зеркале, чтобы ухватить соответствующее выражение лица и придать его своему персонажу. Жена как-то подсмотрела меня за машинкой и сообщила мне, что я корчу рожи, говорю сам с собой. А пару раз даже кричал.
Мацей Паровский: Так что такое «Маниту»: плод кривляний перед зеркалом или результат кропотливого изучения индейской магии?
Грэм Мастертон: Замысел этого романа зародился во мне еще тогда, когда я в восьмилетнем возрасте читал вестерны. А вот реализация его стала возможной, когда жена забеременела. Я смешал индейскую магию с ожиданием родов, с отцовской надеждой—но и страхом, который ей сопутствовал.
Мацей Паровский: Охотно вам верю. Когда моя жена вынашивала ребенка, я написал миниатюрку о рождении сиамских братьев – один из них стал кинорежиссером, а второй – писателем. А потом у них должен был родиться третий брат – нормальный. Отец собирался вырастить его как критика, который станет сопутствовать этим первым двум.
Грэм Мастертон: Никогда не помышлял о сыне-критике. А вот о чем я мечтал, так это о том, чтобы сын превзошел меня ростом. Так оно и случилось.
Мацей Паровский: Вы верующий? Как по-вашему, имеет ли дьявол что-либо общее с тем ужасом, который мы испытываем в жизни и получаем в искусстве?
Грэм Мастертон: Я христианин. И я думаю, что дьявол существует. Он концентрируется где-то в самых темных уголках человеческой личности и является ответственным за все то зло, которое люди творят, когда решают поддаться дьяволу. «Хорроры», рассказывая о том, чего люди боятся, как в себе, так и в других людях, прикасаются к этой дьявольской природе вещей. Страх перед смертью, перед злобным духом, перед безумием – очень реален. И то, что я делаю, что делают другие авторы «хорроров», -- это творение художественных видений страха, которые закаляют людей, дают им переживание катарсиса и силу для борьбы с ужасом реальности. По моему мнению, художественный «хоррор» помогает преодолеть ощущения страха и угрозы, одолевающие нас в повседневной жизни.
Мацей Паровский: Вы уже несколько дней пребываете в нашей стране. Удалось ли нам вас чем-либо напугать?
Грэм Мастертон: Мне неприятно это говорить, но мне кажется, что я что-то не то съел за завтраком. Боюсь, как бы гамбургер мне не повредил.
Мацей Паровский: Это невинный утренний кошмар. Увидим, что вы скажете после ужина… Гастрономический ужас – не это ли то, чем занимался бы Грэм Мастертон, если бы злая судьба сотворила его поляком?
Грэм Мастертон: Нет-нет, еда у вас замечательная. Может быть, я потому так низко оценил завтрак, что ужинал вчера у родственников жены. Я люблю польскую кухню, жена и ее мама раскрыли мне тайны ваших блюд. Я уже пробовал жур (суп на мучной закваске), барщ (суп на свекольном отваре), бигос. А если вести речь о польском ужасе, то я действительно начинаю готовить кое что для вас и о вас. Мне не хотелось бы разочаровывать те тысячи фэнов, которые есть у меня в разных городах Польши. Поэтому я внимательно смотрю по сторонам, высматриваю важнейшие ваши ужасы. И, разумеется, с благодарностью приму любой дельный совет. Может быть, вы что-то мне посоветуете?
Мацей Паровский: Полвека политического ужаса с теоретическим изменением цвета по прошествии первых пяти лет – как вам такая исходная точка?
Грэм Мастертон: Еще не знаю. Во всяком случае, я рад, что все это кончилось. Впрочем, не только я рад: вы удивитесь, если узнаете, как много людей в США и Великобритании болеет теперь за поляков и желает вам всего хорошего.
Мацей Паровский: А мы после минутной эйфории начинаем задумываться над тем, каким будет то новое обличье дьявола, в котором он к нам явится. Некоторые уже начинают его называть, хоть и излишне, на мой взгляд, поспешно.
Грэм Мастертон: Я тоже размышляю над всем этим, поскольку и в самом деле хочу создать героя специально для польских читателей. А если говорить о новом обличье дьявола… Знаете, я вхожу в состав авторов специальной антологии «Scare Care/Ужасающая опека», в которой собраны 38 рассказов самых известных писателей США и Великобритании. Там среди прочих есть и рассказ Стивена Кинга, того писателя, о котором я сегодня уже говорил. В том вошла и новелла моего сына, которую он написал, когда ему исполнилось одиннадцать лет. Все авторы отказались от авторских гонораров, а весь доход от продажи книги поступает в фонд оказания помощи детям, ставшими жертвами сексуального насилия со стороны своих родителей. В США мы направили 50 тысяч долларов на такую помощь. И намереваемся издать эту книгу и в Польше в 1991 году, чтобы помочь польским детям.
Мацей Паровский: А что вы думаете о научной фантастике? Очень многие польские читатели научной фантастики читают также ваши «хорроры».
Грэм Мастертон: Я начинал с научной фантастики и как читатель, и как писатель и до сих пор люблю НФ. В детстве читал фантастические комиксы «Dan Darc» -- прекрасно нарисованные, очень популярные в Англии. И я написал как-то трилогию «Ночные воители», герой которой однажды, проснувшись, обнаруживает, что на нем некие странные доспехи, с пояса свисает меч, а в руках зажато некое таинственное ружье, которое стреляет музыкой. А убегая от врагов, он скользит на световых коньках. Думаю, что это было чем-то близким к научной фантастике. Сейчас я уже не пишу типичной научной фантастики, хотя испытываю к ней симпатию, некоторые вещи в ней мне очень близки.
Мацей Паровский: Вы слышали что-нибудь о нашем писателе -- Леме?
Грэм Мастертон: Станислав Лем, о да, конечно! Я знаю, что он живет и продолжает писать, и даже прочитал несколько его книжек, правда было это очень давно. Очень трудно найти в Англии переводы книг польских писателей. Думаю, что такое положение изменится.
Мацей Паровский: И завершающий вопрос. Вам понравился фильм, поставленный по вашему роману «Маниту» в 1977 году? Мы здесь, в Польше, знакомы лишь с вашей книгой, но я видел еще и афишу этой экранизации.
Грэм Мастертон: Думаю, что фильм способен понравиться. В нем играли хорошие актеры: Тони Кертис, Сюзен Страсберг, Берджесс Мередит и другие. Режиссер Уильям Гирдлер старался сохранить атмосферу оригинала. Лишь окончание там не такое, как в книге, оно показалось мне почерпнутым из «Звездных войн». На склоне семидесятых лет этот фильм был очень модным, и режиссер хотел сделать фильм популярным, чтобы его посмотрело много зрителей. Но я, когда смотрел фильм, не испытывал разочарования.
Мацей Паровский: Спасибо за беседу и желаю вам, чтобы ваша следующая встреча с кино была еще более радостной. А польским фэнам Грэма Мастертона желаю, чтобы следующий «кинохоррор» по вашей книге разыгрывался бы в наших, польских, реалиях.
SUPPLEMENT
Грэм (Грэхем) Мастертон – конечно, писатель не первого класса, но его книги, безусловно, заслуживают внимания. Почитать о нем на сайте ФАНТЛАБ можно здесь Нетрудно убедиться в том, что наши издатели его почему-то не жалуют. Из более чем 100 его романов и повестей переведены на русский язык едва 6, из около 80 рассказов – лишь 13, из 9 авторских сборников рассказов – ни одного.
А вот поляки Мастертона любят и привечают: на польском языке издано более 70 романов и повестей (многие переводы переизданы), более 60 рассказов, 7 сборников рассказов. Такие дела... W.
Среди других произведений Каупера выделяются: сатирический роман "Клон" [Clone] (1972; переводился на французский язык), герой которого способен "индуцировать" галлюцинации,
и "Обезумевшее время" [Time Out of Mind] (1973; переводился на итальянский язык) — образец детективной НФ, построенный также вокруг телепатии.
Рассказы и повести Каупера включены в авторские сборники- "Хранители и другие рассказы" [The Custodians and Other Stories] (1976; переводился на немецкий и французский языки);
"Паутина магов и другие рассказы" [The Web of the Magi and Other Stories] (1980),"Оттуда, куда плывут большие корабли" [Out There Where the Big Ships Go] (1980),
"Фактор Титона и другие рассказы" [The Tithonian Factor and Other Stories] (1984); “Волшебные очки и другие рассказы” [The Magic Spectacles and Other Stories”] (1986);
выделяется p-з "Хpанители" (1975) — поэтичная, полная психологизма история монаха, с помощью древнего знания открывшего способ не только предвидеть будущее, но и изменять его.
Другие сочинения Каупера:
"Феникс" [Phoenix] (1968; переводился на французский язык),
"Домино" [Domino] (1971),
"Разделенные миры" [Worlds Apart] (1974; переводился на немецкий, французский языки),
"Бездна" [Profundis] (1979),
"Тени тьмы" [Shades of Darkness] (1986).
Следует отметить, что некоторые из произведений Каупера номинировались на получение «Hugo», «Nebula», «Locus» и других уважаемых премий НФ.
В 1986 году Каупер завершил свою писательскую карьеру, заявив, что ему уже нечего сказать читателям, и занялся живописью, а также ремонтом и восстановлением викторианских стульев.
И таки да, чуть было не забыл -- на русском языке напечатан один-единственный рассказ Каупера.
Чтобы облегчить себе работу, я воспользуюсь для составления справки о писателе текстом соответствующей статьи, почерпнутым из «Энциклопедии фантастики» (под ред. В. Гакова, Минск, 1995), и лишь немного его дополню. Датирование произведений писателя в справке ограничено первым изданием.
Ричард Каупер/Richard Cowper (наст. Джон Миддлтон Марри-младший/John Middleton Murry, Jr.; 1926 – 2002) -- английский прозаик, известный также пpоизведениями дpугих жанpов (pомантической пpозы). Родился в г. Эбботсбери (гр. Дорсет), учился в Университете Лестера, окончил Оксфордский университет с дипломом филолога и учителя. В конце Второй мировой войны служил в авиации Королевских ВМС; после окончания войны работал учителем в школе и преподавал в колледжах.
Печататься начал с 1958 года; с 1972 года — профессиональный писатель. Первая HФ публикация — роман "Прорыв" [Breakthrough] (1967).
Не являясь в полном смысле слова "жанровым" писателем-фантастом (по его собственным словам, не терпящим само словосочетание "НФ"), Каупер оставил след в этой литературе, в основном разрабатывая темы экстрасенсорного восприятия и других сверхспособностей человека. В НФ романе-дебюте парапсихологический эксперимент привел к тому, что двое возлюбленных из доисторического (или будущего) "Золотого Века" перевоплощаются в тела "подопытных".
Электронная антиутопия построена в романе ["Kuldesac"] (1972; переводился на немецкий, голландский, французский языки); человечество ютится в подземельях, а на поверхности Земли всем заправляет компьютер, приходящий к мысли о практической "ненужности" людей вообще; близкий к приведению "окончательного решения" в действие, он вовремя остановлен героем, которому помогает инопланетянин — антрополог.
В одном из лучших романов Каупера – "Закат в Бриарее" [The Twilight of Briareus] (1974; переводился на немецкий, французский, голландский, итальянский языки) — описана необычная глобальная катастрофа: вместе со светом от сверхновой звезды на Землю пришли изменения, поначалу показавшиеся фатальным; однако, когда стали рождаться дети-мутанты, обладающие "сверхспособностями", выяснилось, что все процессы изменений контролируются дружественными инопланетянами, стремящимися спасти человечество.
Известность Кауперу принесла трилогия "Птица рода": повесть "Трубач у рассветных ворот" (1976) – пролог к последующим романам-продолжениям – и сами романы "Дорога в Корлэй" [The Road to Corlay] (1978; переводился на французский и голландский языки),
"Мечта о родстве" [A Dream of Kinship] (1981; переводился на французский язык)
и "Ковер времени" [A Tapestry of Time] (1982; переводился на французский и датский языки).
Действие происходит в мире после катастрофы в Британии, снова впавшей в средневековье и находящейся под властью религиозной ортодоксии; герои — члены еретической секты — обладают паранормальными способностями к эмпатии, связанной с их исключительными способностями к музыке.
1. В рубрикe «Читатели и “Фантастыка”» -- 92-я «посадка» (Lądowanie XCII). Читатели жалуются на то, что журнал невозможно купить – все газетно-журнальные киоски стоят под замком.
2. Рассказ английского писателя Йена Уотсона/Ian Watson, который называется в оригинале «Windows» (1986, "Isaac Asimov’s SF Magazine”, 1987, авт. сб. “Evil Water and Other Stories”), перевел на польский язык под адекватным названием «Okna/Окна» ЛЕХ ЕНЧМЫК/Lech Jęczmyk. Иллюстрации (2) МАРЕКА ВЫСОЦКОГО.
Это уже седьмая публикация Уотсона в журнале. Предыдущие см. № 5/1987, № 8/1987, 3/1988, 10/1989, 11/1989, 12/1989. На русский язык рассказ перевел под заглавием «Зеркала» П. КАТИН в 1992 году. О писателе можно почитать здесь Карточка рассказа находится тут
3. Рассказ американского писателя Джорджа Алека Эффинджера/George Alec Effinger, который называется в оригинале «The Man Who Invented the Truth Abouth Todd and Adriana Baby» (1984, "The Magazine of Fantazy and Science Fiction”, Nov.) перевела на польский язык под названием «Człowiek, który wymyślił prawdę o dziecku Todda i Adriany/Человек, который выдумал правду о ребенке Тодда и Адрианы» ДАНУТА ГУРСКАЯ/Danuta Gurska. Иллюстрации (2) ЯКУБА ЩЕНСНОГО/Jakub Szczęsny. Сценаристы телевизионных сериалов творят с их героями все, что потребует начальство. Но не могут ли они сами стать объектами подобных маникуляций?.. И это третья публикация Д.А. Эффинджера в нашем журнале (предыдущие см. № 7/1987, № 2/1990). На русский язык рассказ не переводился.
Карточка (фи, кургузая какая) не переведенного рассказа находится здесь А почитать об авторе можно тут
4. Рассказ английского писателя Ричарда Каупера/Richard Cowper, который называется в оригинале «Test Case» (1986, ”The Magazine of Fantasy and Science Fiction”, Dec.) перевел на польский язык под названием «Przypadek precedensowy/Прецедент» АРКАДИУШ НАКОНЕЧНИК/Arkadiusz Nakoniecznik. Иллюстрация АРКАДИУША МАТЫСИКА/Arkadiusz Matysik. Живых слуг когда-нибудь сменят слуги кибернетические. Изменится ли тогда отношение к ним хозяев?
Это первое появление писателя в журнале.
На русский язык рассказ не переводился. Его карточка (надо же, опять кургузая) находится здесь Биобиблиографии писателя на сайте ФАНТЛАБа пока нет.
5. Роман американского писателя Дэвида Брина/David Brin, который называется в оригинале «The Practice Effect» (1984), перевел на польский язык под названием «Stare jest piękne/Старое -- прекрасно» БАРТОЛОМЕЙ КОВАЛЬСКИЙ/Bartolomiej Kowalski. Иллюстрации ПЕТРА ПУЦЕКА/Piotr Pucek. В номере публикуется третий фрагмент романа.
Роман переводился на немецкий и итальянский языки. На русский язык его перевели под названием «Дело практики» в 1998 году В. ГОЛЬДИЧ и И. ОГАНЕСОВА. Почитать о писателе можно здесь Карточка романа находится тут