Грустные и немного отстраненные размышления, посвященные прошлому и будущему современного хоррора на примере свежей картины Сэма Рейми "Затащи меня в ад".

Дорогие поклонники кинохорроров, с сожалением вынужден констатировать, что наш с Вами любимый киножанр переживает не лучшие времена. Вместо свежих идей — унылые перепевки того, что уже неоднократно исполнялось: сиквелы, приквелы, а то и вовсе, не приведи Господь — перезапуски франшизы. Куда исчезла сама знаменитая атмосфера, опутывающая зрителя невидимой паутиной, что бы затем сжать в своих объятиях и не отпуская, трясти до самого конца сеанса? Где хоть одна оригинальная задумка, которая выстрелит свежей струей и позволит вырваться из застоявшегося болота древних, как сам Джордж Ромеро штампов и жанровых клише? Увы, современному хоррору не нужна свежая кровь, сойдет и обычная, причем в количестве превышающем возможности любого из донорских банков. Если после просмотра сцен очередного хостелообразного сверления, разрывания, насаживания, кастрирования ,Ваша пищеварительная система желает слиться в экстазе с ближайшей урной, значит создатели сего опуса наверняка достигли своей цели. Вместо тонкого манипулирования с психикой и разумом своего зрителя, современные представители жанра предпочитают воздействовать лишь на их желудки, превратившись из пугающего зрелища в аттракцион, наподобие "фильма-блевунчика".

На этом унылом и однообразном фоне, когда человек с говорящей фамилией Зомби в собственной пыточной разделывает на части карпентеровский "Хэллоуин", а на соседней голливудской пилораме, кубиками выпиливают очередное поточное изделие, для того, что бы прослыть Спасителем, если не человечества, то одного отдельно взятого жанра, нужно совсем немного, хватит и одной не избитой идеи, да маленькой щепотки режиссерского мастерства.

И уж у Сэма Рейми в свое время не было проблем ни с первым, ни со вторым. Снятая более 20 лет назад на очень скромные средства, трилогия о Зловещих мертвецах стала новым стандартом в жанре, и в первую очередь — режиссерским. Здесь вершила бал ее Величество Непредсказуемость — дав волю своей безудержной фантазии, Рейми превратил полнометражный фильм в полукомедийное представление, по своему эффекту очень напоминающее поездку на американских горках, где практически невозможно предугадать, что предстоит героям за очередным поворотом: победить собственную отрезанной конечность или совершить путешествие в параллельный мир; что ожидает самого зрителя всего через 5 минут экранного времени: очередной приступ смеха или кромешного ужаса. Основной козырь трилогии заключался в ее непричесанности, неформатности: жесткий ужастик мирно соседствовал с пародией, комедией и фэнтезийным жанром, как будто сам Великий и Ужасный Говард Филлипс Лавкрафт вдруг встретился под одной обложкой с Марком Твеном. Да, эта трилогия и ныне предлагает зрителю-неофиту прекрасное развлечение: одновременно пугающее, веселящее и будоражащее разум. А помимо того, она является монументом режиссерской фантазии, суровым напоминаем о том, что когда-то Сэм Рейми действительно умел снимать оригинальное кино. Увы, только в прошедшем времени.

После относительного успеха Мертвецов, Рейми заметили и втянули в крупнокалиберную голливудскую обойму. Его потенциал был виден невооруженным взглядом, оставалось только как следует отшлифовать для получения обоюдной пользы. К примеру, фантазия — это очень хорошо, но сынок, не забывай, что отныне ты снимаешь не в гараже вместе со своими старыми приятелями, а в самом Голливуде. К чему все эти обрывочные сочетания жанров и стилей, непредсказуемые выкидыши собственного воображения, когда для каждого жанра здесь имеется собственный Золотой Стандарт, и нужно ему соответствовать. В конце концов, какова наша конечная цель? Доставить зрителю радость? Боже, как же ты еще зелен, малыш. Слушай сюда: наша наиглавнейшая цель — это заработать денег, а для этого всю свою фантазию лучше перед съемками оставить в других штанах. Понимаешь, зритель очень неохотно принимает все новое, поэтому если хочешь доставить ему море радости, и при этом не вылететь в финансовую трубу — всегда пользуйся Золотым Стандартом. Все понял, Эйзенштейн?

Так и штормило беднягу-режиссера в течение почти десятка лет: то к спортивной драме пришвартует, то отнесет в лоно триллеров или вестернов, и что характерно — все строго по Золотому Стандарту. А потом настала эпоха затяжного брака с "Марвел студиос", результатом которого стало появление на свет целого выводка маленьких паучат. Причем чем глубже Рейми залезал вглубь высокобюджетной паутины, тем труднее в нем можно было признать того бесшабашного фантазера и выдумщика поры ЗМ. Глупости говорите, зачем нам здесь нужна оригинальность, мы же снимаем драку паучка с очередным сверхзлодеем, а не какого-нибудь Гражданина Кейна. Мастерам по спецэффектам — приготовиться! Камера, мотор! А если возникнут какие-то вопросы — поглядите на небо и внимательно изучите то, что сияет над съемочной площадкой в ярком золотом свечении!

Впрочем, оставались еще наиболее ортодоксальные фанаты творчества Рейми, которые не переставали твердить, что все эти Человеки — пауки — это все только для денег, что бы прокормить семью из пяти голодных ртов. Но настанет Время (с большой буквы В), когда Рейми наконец захочет снять, что-нибудь и для себя, вот тогда мы снова и увидим прежнего выдумщика и фантазера.

Когда пару лет назад толкинисты чуть не закидали Рейми не самыми свежими помидорами за одно только скромное желание приобщиться к экранизации "Хоббита", эти слухи неожиданно обрели вполне конкретные очертания. В конце концов, кроме бесконечного зарабатывания денег пора было подумать и о столь стремительно блекнущей репутации. Покопавшись в старых сундуках, Рейми извлек на свет сценарий, написанный совместно со своим братом Айвеном, аж 17 лет назад, вскоре после окончания работы над третьей частью "Мертвецов". Не столь широким жестом, как обычно зачерпнул горсть монет из загашника, очевидно то, что осталось в копилке после продюсирования различных "Легенд об Искателе", получилось ровно 30 миллионов. И запустил громкий клич — мол, Рейми возвращается в жанр фильмов ужасов после 17 летнего отсутствия! Кто уселся на моем троне? А ну, все врассыпную! Дорогу корифеям!

Однако, вместо того, что бы занять причитающееся ему место, несостоявшийся король запутался в собственной мантии, по пути теряя остатки былой оригинальности и постановочного чутья и просто навернулся с трона на потеху всему честному народу. С такой помпой извлеченный на свет сценарий, на проверку оказался насквозь пропитанным нафталином и к тому же сильно смахивал на одно из произведений Стивена Кинга — повесть "Худеющий", к тому же написанную намного раньше означенного 1992 года. Сотрудница банка из карьеристких соображений обижает старую цыганку, а та накладывает на нее страшное проклятье, и теперь в течение 3 дней за девушкой будет гоняться ужасный демон, который любит выпрыгивать из любой двери, делая в камеру зловеще-пугающее "бу-у-у, не ждали?". А по истечении означенных трех дней, банковская карьера закончится в строгом соответствии в названием. Впрочем, может не все так и страшно: вдруг в аду тоже требуются банковские карьеристки?

Главная беда сценария — его 200 процентная предсказуемость, если Вы до этого смотрели хоть один американский ужастик на аналогичную тему, где за героями весь фильм носится Огромная Зловещая Бяка, то финал этой истории сможете предсказать еще до начала вступительных титров. Это и есть тот самый Золотой Стандарт, на этот раз — внутри голливудских представлений о том, как должен выглядеть самый типичный фильм ужасов. Сюжетная колея пролегает строго по зацементированным различными штампами тропам, в которых любой шаг в сторону уже воспринимается за попытку к бегству. Но Рейми никуда бежать не собирается, словно пытаясь испугать маленького ребенка, он собирает фигурку маленького монстрика из останков других кукол, при этом не замечая, что результат этой работы получается не пугающим и не смешным, а просто нелепым.

Все обилие режиссерских приемов, использованных для акцентирования зрительского внимания можно описать одной фразой : "И тут, из кустов к-а-а-к выпрыгнет". То ли сознательно, то ли не очень, но этот единственный прием с выскакиванием/выпрыгиванием/выглядыванием применяется в фильме больше десятка раз, причем именно обилие его повторений и сводит весь эффект к нулю. Скажите, когда приятель решит Вас разыграть и неожиданно выпрыгнет из-за угла, Вам будет страшно? А если, этот же трюк он повторит несколько раз подряд? То же и с Рейми: если первая внезапная материализация демона еще заставляет зрителя инстинктивно отпрянуть от экрана, то многократный повтор тех же трюков уже не вызывает ничего кроме сдержанной зевоты: "Ну когда же, когда? Из шкафа или из чулана? А может их холодильника?". Однако, напряжение полностью отсутствует, вместо американских горок, фильм предлагает лишь вялое подобие очередного "паровозика ужасов", который с черепашьей скоростью плетется по направлению к выходу, в то время как на посетителя сверху лениво падают совсем нестрашные резиновые мячики. Желание сопереживать кому-либо из героев, так и не появляется вплоть до самого предсказуемого финала.

Впрочем, сдается мне, что здесь дело в дереве. В бесконечной веренице голливудских полено-актрис — очередное прибавление, прошу любить и жаловать актрису Элисон Ломан. В ее деревянной копилке — лишь полтора часа ненатуральных стенаний, сопровождаемых обязательными закатыванием глаз и выламыванием рук, в результате которых хочется не интересоваться судьбой ее героини, а оказать личную посильную помощь цыганской старухе со всеми ее демонами, и поскорее затащить ее в ад, если получиться — то вместе с теми, кто отвечал за кастинг. Потому что, вторая скрипка во всем подобна первой — неприятно памятный по четвертому "Крепкому орешку" Джастин Лонг, под стать своей Дездемоне весь фильм ходит с единственным выражением лица, напоминающем растягивающуюся в разные стороны резиновую маску. У Рейми на всех его последних картинах ощущалась острейшая проблема с кастингом, но здесь он похоже просто сдался.

А еще, если верить критическим обзорам, фильм просто лоснится от юмора и самого тончайшего стеба над жанром, только вот понять, где именно нужно начинать смеяться, будет весьма проблематично. Ну взял Рейми все штампы древнего малобюджетного ужаса: от Лео Фульчи до Ромеро и хорошенько перемешав, раздавил их в ступе тяжелым пестиком. Стал ли от этого фильм хоть немного смешным, вырвался ли сам из пелены тех же штампов, которые он с пресловутой режиссерской любовью воспевает? Смешинка во всем этом может и есть, но без специальных режиссерских комментариев и слова "лопата", в ней дано разобраться далеко не всем.

В итоге, мы имеем сценарий, который вроде бы пародирует штамп, сводя его к еще большему штампу, режиссуру, которая вроде бы тоже пародирует штамп, ему строго соответствуя и игру актеров, которые вероятно тоже кого-нибудь обязательно спародировали, если бы обладали соответствующим талантом. Сами выбирайте, что Вам более по душе: несмешная черная комедия без единой шутки или ужасно унылый заштампованный ужастик, если же перспектива смотреть одно из двух, а то и коктейль из обоих, Вас не прельщает, то Вы явно заглянули не по адресу. Не взирая на то, какими глазами и с каким настроем, Вы вдруг сядете смотреть фильм, бесспорных достоинств у него всего два: превосходная операторская работа Питера Деминга и неплохие спецэффекты. То есть — ровно то же самое, что и в любом из минувших и грядущих серий про Человека-Паука, тютелька в тютельку.

Главной проблемой Рейми, лично мне представляется слишком долгое сотрудничество на ниве созидания типично коммерческого, насквозь штампованного по образу, подобию и Золотому Стандарту, голливудского кино. Словно, послушав на заре голливудской карьеры матерых дядей из продюсерской гильдии, он действительно выложил из кармана рабочих брюк всю собственную режиссерскую выдумку, и с тех пор никак не может вновь ее отыскать. Достаточно поглядеть на список, собственноручно спродюсированных им ужастиков последних лет: две части "Бугимена", две серии американских римейков на японское "Проклятие", "Посланники", "Вампирша" — это все типичные образчики уныло- штампованной продукции, заурядное воплощение того самого жанрового Золотого Стандарта, полностью лишенное любых зачатков фантазии и оригинальности.

В сущности, такое же кино Рейми нынче пытается вновь предложить зрителю, но уже в качестве режиссера — аккуратно причесанное, насквозь форматное и из всех ценностей мира, строго ориентированное именно на шелест бумажных купюр. Загвоздка заключается лишь в том, что сегодня этим уже никого не поразишь, и между ним и зрителем уже выстроилась длинная очередь из всевозможных Пил, Холмов и зомбивских римейков на злосчастный Хэллоуин, которые столь же легко жонглируют старой жанровой классикой и хотят от зрителя тех же самых дензнаков. Магия старых имен здесь уже не работает, из фильмов, снимавшихся ради собственного развлечения в конце 80-х, индустрия киноужасов уже давно превратилась в обычный бизнес, в котором любого новичка: с регалиями или нет, сразу же отправляют в самый конец очереди. Может проще будет немного постоять в стороне, а затем вновь вернуться к своему ненаглядному "Человеку-пауку"?

P.S Кстати, в прочитанной Вами только что статье, слово "штамп" использовалось ровно 33 раза, что само по себе уже является ..... штампом при изобличении чужих штампов.. Уфф, теперь стало быть уже 37.

В очередной раз, не устаю дивиться точности и краткости формулировки, что все римейки — это зло.

Жил-был короткометражный мультик под бесхитростным названием "Девять". Его автор, американский художник Шейн Эккер несколько лет потратил на проработку концепции, изготовление кукольных персонажей, сами съемки и пост-продакшен, который осуществлял прямо дома, используя старенький компьютер. Успех превзошел все ожидания — мультик получил 2 награды на независимых фестивалях и даже удостоился номинации на "Оскар" за лучший короткометражный мультфильм, что если учесть его кустарное исполнение — отнюдь не фунт изюма.

На режиссера тотчас обратил внимание сам Тим Бертон — великий голливудский киносказочник, сам в прошлом бывший аниматором в диснеевской студии, и с тех пор, регулярно присматривающийся к этому рынку в поисках талантов. Так, слово за слово, была заключена договоренность на создание полнометражного римейка "Девяти" с одноименным названием. Помимо профессиональной студии, множества помощников из когорты крепких аниматоров-профессионалов, Эккеру были выписаны почти баснословные 30 миллионов долларов и специально приглашенные для участия в озвучке потенциального шедевра голливудские звезды — Элайджа Вуд, Мартин Ландау, Дженнифер Коннели, Кристофер Пламмер, о которых ранее мистеру Эккеру даже не мечталось, ведь сам оригинал был немым. Иначе говоря, созданы все условия, твори — не хочу.

В России, "Девять" ждали с особым нетерпением, ведь в его продюсировании принимал участие самый непотопляемый Дозорный нашей отчизны, Тимур Бекмамбетов. В Штатах, его кстати почти не знают (ну снял он 2 года назад фильм, где Анжелина Джоли пускала по кругу хороводы из пуль, и что дальше?), поэтому исполненную невероятно пафосной гордости афишу "Тим Бертон и Тимур Бекмамбетов ПРЕДСТАВЛЯЮТ", можно встретить только у нас, на зарубежных плакатах создатель "Биттлджуса" фигурировал в гордом одиночестве. Вообще, сама мысль о том, что бессмысленное мультикопирование Сами-знаете-кого можно скрестить с тонкими бертоновскими фантазиями, уже вызывала неприятную нервную дрожь — это примерно, как селедку закусить мороженым, а потом, все вместе запить пепси-колой. Поэтому, просматривая все новые трейлеры и фотографии со съемок, поклонники обоих режиссеров (да, да, Вы не ослышались: у Бекмамбетова тоже есть поклонники) гадали, чей же стиль, все же сыграет в проекте доминантную роль. На новичка Шейна Эккера, что характерно не ставил никто.

Оригинальный мультик действительно обладал хорошим, а главное лаконичным сюжетом: в мире свершившегося постапокалипсиса, огромный металлический монстр преследует по пятам тряпичную куклу, у которой на спине красуется кем-то нарисованная цифра "9", стремясь высосать ее душу. По форме — клаасический арт-хаус, по содержанию — чуть ли не философская притча, где недосказанность играет роль едва ли не Мистического Откровения, причем рассказанная без единого слова и с удивительной художественной выразительностью. Сценарий римейка представляет собой лишь более расширенную версию этой же истории, только с поправкой на то, что оригинал шел всего 10 минут, а его повторение идет почти 80!

Для того, что бы Вы точно осознали качество проработки здешнего сценария, представьте себе, что решили вновь посвятить время любимому занятию, которое не требует больших временных затрат: принять ванну, прочитать передовицу в свежей газете, выкурить сигарету или выпить чашечку ароматного кофе — в общем, любую мелочь, способную украсть ровно 10 минут Вашего драгоценного времени. Представили? А теперь вообразите, что в самый момент предвкушения, к Вам в дом врываются какие-то не очень приятные типы и силой заставляют Вас наслаждаться этим ровно час: плавать до кожного зуда, учить наизусть передовицу, скурить за один присест пачку или напиться кофе до состояния, когда даже эритроциты в крови станут коричневого цвета. Вообразили? Ну а теперь, поздравьте себя, Вы уже посмотрели мультфильм под названием 9, который безыскусно растягивает 10 минутную историю до часовых пропорций, заставляя ее стоять комом в зрительском горле.

Складывается впечатление, что сам Эккер как автор оригинального мультфильма, не в силах рассказать внятную предысторию событий, потому что стоит ему открыть рот, как в мультике тотчас оживают дремлющие зловещим сном Самые Избитые Штампы Современной Кинофантастики, сюжетная канва с Избранными, потерей памяти, Великим Предназначением и войной кровожадных машин против человечества цитируются настолько дословно, что постоянно кажется, будто у создателей просто скверное чувство юмора. Увы, все серьезно, а еще — напыщенно, пафосно, патетично, причем сценаристы явно считают собственного зрителя, как минимум за умственно отсталого ребенка, ведь вся эта каша третьей свежести, мало того, что предлагается на полнейшем серьезе, так еще и вываливается на него с пафосом неожиданного Откровения. "А потом придет..... Ни за что не угадаете, кто! А откуда Вы узнали, что именно Спаситель, причем с заглавной буквы С? Какие Вы проницательные! У-ти-пути!"

Поклонники Бертона оказываются откровенно не удел, очевидно их кумир счел, что денег и имени, одалживаемого для верхней строчек афиш (которое, к слову и обеспечило львиную долю всех американских кассовых сборов) будет вполне достаточно. Зато, когда от римейка начинает сильно тянуть "Матрицей" (Избранный,подозрительно знакомый дизайн робота-охотника), взоры зрителей невольно обращаются к скромно сидящему рядышком, нашему разлюбезному Тимуру, у которого, если судить по его предыдущим фильмам, ДВД с фильмом Вачовски должен занимать на книжной полке место рядом со Святым Писанием. И сразу же объясняется все: и потрясающая многословность персонажей, которые я напомню, в оригинале были немыми (по теме и не по теме, слово за слово, нет давайте лучше сразу десять) и потрясающая напыщенность самих диалогов, напоминающих уже даже не тряпичных кукол, а 300 спартанцев при Фермопилах, постоянно призывающих "умереть во имя человечества".

Одним словом, из неплохой арт-хаусной идеи слепили очередной блокбастер, только куда более громоздкий, многословный, полный изрядного количества штампов и похожий на все фантастические постапокалиптические ленты разом. Сама идея, показанная в финале оригинала в почти неизменном виде перекочевала и в римейк, только на этот раз досидеть до нее намного тяжелее. Суровая истина гласит, что далеко не каждому человеку, умеющему снимать короткие зарисовки, под силу впоследствии заниматься полнометражным кино. Вот и Шон Эккер — несомненно талантливый художник, не смог, ведь иногда путь от короткого метра к полному длится очень долго и не подлежит искусственному форсированию.

Итог прост и предсказуем: если оригинальный мультик за его авторством был вполне достоин оценки, вынесенной в само название, то римейк, который и вполовину смотреть не так интересно, можно оценить лишь цифрой, в честь которой названа данная статья. То есть, ровно на четыре с половиной.

Отзыв, навеянный личными впечатлениями от просмотра ленты Валерия Тодоровского "Стиляги".

Вы еще не забыли, что Россия — это родина слонов: больших и маленьких, черных, белых и разноцветных в полосочку, молодых, старых и не очень? Ведь у нас все делается только для человека, причем не конкретного — с именем, фамилией и местом локального проживания, нет — для народа, что бы смотрел, дивился и радовался подарку аки новогдней елочке. А когда речь заходит о поколении, которое еще только подрастает, так и вообще рубашку с себя последнюю снять готовы, сутками не пить, не есть, ночами не спать — только радея и уповая на то, что Васечка наш, который Пупкин вымахает матерым Человищем, правильно усвоившим от матери-страны все ее заветы и наказы. И денег на это никаких не жалко, особенно ничьих, то есть государственных. Ведь не о себе заботятся, а о будущем Отечества и никак иначе!

Благо речь шла о деньгах для нашего кинематографа отнюдь не маленьких, на кону стояла сумма аж в 15 миллионов долларов. Естественно, как водится устроили самый честный конкурс (других у нас в России не проводят) на самую лучшую заявку для фильма, предназначенного современной молодежи, и по принципу "кто успел" и по совершенно счастливому совпадению его выиграл генеральный продюсер всех кинопроектов телеканала "Россия" Валерий Тодоровский. Вот ведь подфартило! Правда, после просмотра самого фильма, снятого спустя почти 5 лет, все больше терзают сомнения, что сама заявка то и состояла из одной единственной фразы "совок-отстой!!!!!", к коей прилагалась графа с жанровым самоопределением "первый российский киномюзикл". Первый российский мюзикл о том, что "совок — это отстой", как же можно было пройти мимо этого зрелища? Я бы не смог, да и Вы бы не смогли, вот и компетентное жюри тоже последовало нашему потенциальному примеру.

Только есть одна маленькая загвоздочка: мюзикл на большом экране — жанр весьма специфичный. Во-первых, нужен отличный музыкальный материал, причем не просто набор из отдельных песенок, а нечто концептуальное, составляющее единую сюжетную картину. Во-вторых, как показывает обширная мировая кинопрактика, для того, что бы развернуть на большом экране по-настоящему зрелищный киномюзикл, мало быть просто хорошим режиссером, для этого нужна как минимум самостоятельная творческая концепция. А в противном случае, любой фильм жанра укатывается в голую иллюстрацию к песенному ряду, на чем уже в прошлом обломали зубы немало прославленных постановщиков, даже таких именитых как Алан Паркер. Интересно, осознавал ли Тодоровский, когда подавал на конкурс сценарную заявку, что по большому счету, у него нет ни первого, ни второго: ни связного музыкального материала, ни внятного замысла, как этот самый материал оживить на экране, да так, что бы зрители потом не обращались к дантистам с челюстями, вывихнутыми в результате более чем двухчасового зевания. Ну и что, зато "совок, все равно — отстой!"

Впрочем, о чем думал прославленный российский режиссер в данном случае вполне понятно, это как в случае с домохозяйкой, которая надумала испечь торт, но потом обнаружила, что у нее в холодильнике нет ни молока, ни сметаны, ни муки, ни сахара, один голый энтузиазм. Но это ли помеха для желания творить, когда можно все нужное просто "с возвратом" занять у соседей!

В результате, сам фильм у Тодоровского получился похожим на чужой дом, где проводят излишне бурную вечеринку: ходишь по коридору, заглядываешь в комнаты и натыкаешься на очередное "Ба! знакомые все лица". Переосмысление эпохи на фоне песен гораздо более позднего периода? Здравствуй, здравствуй, "Мулен Руж", как дела у База? Использование музыкального материала для подчеркивания общественной и временной эволюции? О! "Через Вселенную", а Вы то сюда какими судьбами? Впрочем, все вышеизложенные приемы конечно трудно отнести к разряду четко узнаваемых авторских находок, в конце концов как еще Тодоровскому, не имевшему за плечами никакого опыта в данном жанре было выкручиваться? Однако, когда, по-прежнему шастая по коридорам, неожиданно натыкаешься на кунц-камеру, где взрослые дяденьки всерьез играют в паркеровскую "Стену", а музыкальные номера на фоне убогих индустриальных пейзажей, вновь заставляют в зрительском мозгу танцевать в темноте незабвенную Сэльму, всякое желание оправдывать ревизионистские выходки режиссера тотчас исчезает, будто его и не было.

С музыкальной частью тоже было принято решение особо не мудрить. Если "Мулен руж" заставлял все парижское кабаре начала века выплясывать под Дэвида Боуи, то чем мы хуже? Правда, есть опять-таки еще одна маленькая загвоздочка: фильм Лурмана намеренно нигде не акцентируется на пространственно-временных рамках, рождая тем самым атмосферу здорового пост-модернизма, а Стиляги — наоборот, совершенно зациклены на символике и конкретном временном отрезке, вытекающем уже из собственного названия. Ну дак и это не беда, возьмем нашу разномастную рок-классику 80-х, перепишем заново тексты, что бы они хоть немного вписывались в контекст, а в довершение — позовем для аранжировок признанного поп-мастера Константина Меладзе, и он все сделает красиво, обойдясь при этом, даже без "ВИА Гры". А то, что новые тексты, зачастую совершенно выбиваются из музыкального ритма песен, для которых они вроде бы написаны, а бойкую поэтическую рок-социальшину, порой заменяют чуть ли не на четверостишия, вырванные прямиком из школьного сочинения, с рифмами уровня "любовь — морковь — снова Любовь, но уже Петровна" — это не беда. Ведь всегда останется извечный аргумент, адресованный любым шамкающим критикам: "Хотите лучше — попробуйте сами".

Со сценарием, выросшим из той самой заявки, стоимостью в 15 миллионов долларов, все гораздо сложнее — это как в советской многочасовой очереди за молоком (мясом, сметаной, хлебом), когда долго и упорно стоишь перед магазинной дверью, а потом вдруг оказывается, что товар то и не завезли. Сегодня в меню банальщина в собственном соку: правильный мальчик встречает неправильную девочку, в результате чего не хочет больше ничего правильного, а лишь мечтает числиться отцом маленького негритенка, который крохотной ручкой одновременно передает пример "Цирку" Александрова и Всемирному Московскому Фестивалю Молодежи и Студентов. Ну да, в мюзиклах обычно не принято громоздить сверхсложных сюжетных конструкций, но отчего, несмотря на все это, сценарно-сюжетная основа "Стиляг" производит впечатление какой-то байки, наспех придуманной минут за 15, на полный зрительский "отцепись"? Почему неправильная девочка с умопомрачительным "погонялом" Польза совершенно не производит впечатления Женщины, ради которой можно бросить не то, что комсомол, но даже окурок на асфальт? Предписанная ей, исключительно по сценарию тяга к бунтарству, на деле реализуется лишь колоссальной (даже по всем стандартам артистки Акиньшиной) дозой вульгарности, а повторяемое за весь фильм надцать раз изречение, о том, что она дескать не проститутка, в финале с черным малышом на руках, оказывается противоречащим ее внутреннему содержанию. В результате, складывается впечатление, что какая-то пламенная страсть, оказавшаяся сильнее комсомольско-партийной карьеры является лишь полной фикцией, существующей лишь в голове сценаристов и режиссера.

С изображением эпохи все выглядит еще сложнее. Дело в том, что по словам одного из продюсеров ленты, Леонида Ярмольника, "Стиляги" — это не просто развлекательное кино, а самый настоящий экскурс в эпоху, созданный для ныне подрастающего поколения. И гранд в те самые 15 миллионов ему выделялся отнюдь не на песни с танцами, а со строго воспитательной целью, Вы не забыли? А с этим — ну просто труба, причем не музыкальная, а скорее водопроводная. Ведь за что, в сущности выступают те самые Стиляги, из которых Тодоровский с Ярмольником и сценаристом Коротковым делают чуть ли не главных идеологических борцов эпохи 50-х? Всегда вкусно есть, сладко спать, носить яркие тряпки, нигде не работать, зато — так же вкусно и с удовольствием, посещая дискотеки, клубы и проч.? Словно, адаптируя свою назидательность к ценностям и ориентирам современной эпохи, взрослые дяди Валерий с Леонидом, по-модному надев набекрень молодежные бейсболки, отчаянно пытаются попасть в их нынешний жизненный ритм: "А еще там на дискотеки не пускали и джинсы носить запрещали. Прикинь?"

Сознательно или нет, но все авторские претензии показать стиляг в качестве искателей запретной личной свободы, эдаких непонятых советских "хиппи", разбиваются об лед уже самой постановкой вопроса. В самом деле, глупо ведь полагать, что раскрашенное в дикие цвета тряпье и танцы до упаду, можно всерьез воспринимать в качестве аллегории каких-то неведомых советскому человеку прав и свобод. А в остальном, герои фильма бесцветны как скучное октябрьское небо — ни дерзаний, ни мечтаний и стремлений. У вполне себе форматного Костика, героя незабвенных "Покровских ворот" Михаила Козакова, лихого авантюризма и скрытого протеста было в разы больше, чем у той серой массы, которую преподносят своему зрителю на блюде создатели Стиляг. Благо ни умом, ни творческими порывами или жаждой самовыражения они не отличаются, а все стремления сводятся к поистине революционной жажде "ничего неделаья". Что и говорить, сильнейший воспитательный пример для современного подрастающего поколения смастерил господин Тодоровский!

Музыкальные номера оставляют весьма смешанные ощущения. Большинство аранжировок слишком неуместны и напоминают стягивающую зубы приторную карамель. Номера делятся на скучные, более или менее пристойные и на Сергея Гармаша, с огоньком в глазах и явным удовольствием перепевающего чистяковскую песню про "Человека и кошку". Постельная сцена и последовавшая за ней "Восьмиклассница" наоборот оставила впечатление, будто в конце 80-х Валерий Петрович слишком много раз ходил в кино на "Маленькую Веру" — столь же пошло и неуместно. А вот "Скованные одной цепью" уже наводят на мысль о полнейшем кризисе творческих идей и приемов у Тодоровского, ибо столь откровенно перепевать паркеровскую "Стену" в рамках единственного эпизода, напоминающего самостоятельный "клип внутри фильма" — это жуткий моветон. Нет претензий к операторской работе Романа Васьянова: там, где надо все сверкает, где необходимо -вращается, опыт мирового кино не прошел даром и использован по назначению.

Про актеров можно сказать много, но зачем? По большому счету,, суть этой проблемы Вы и без меня прекрасно знаете: молодые роли в нашем современном кинематографе играть совершенно некому. Между всеми этими киношными и не очень мэлсами, фредами, пользами, бобами и актерами, играющими на втором плане роли эпизодических вставок разверзается бездна, описать которую не получится и с помощью тысячи слов. Олег Янковский (одна из последних ролей, увы), Сергей Гармаш, Алексей Горбунов и т.д. раскрываются, пользуясь всего лишь одним появлением на экране, ярким моментом, который надо уловить и успеть вовремя блеснуть. Однако, их более молодым коллегам для этого не хватает и главных ролей, с частотой мельтешения до полной ряби в глазах. Вполне возможно, что в этом то и кроется одна из главных причин концептуальной несостоятельности фильма: герои-стиляги сыграны настолько тускло и невыразительно, что сопереживать и даже просто интересоваться их дальнейшей судьбой, совершенно не тянет. Ну выгнали главного героя из комсомола и выгнали, делов то.

В довершении всего, совершенно не хочется уподобляться сердитому и дотошному счетоводу, но куда подевались, отведенные на съемки картины 15 миллионов долларов? Яркие костюмы, стильные прически, лихие повороты камеры — это все конечно здорово, но что из вышеописанного стоит хотя бы 1/10 часть упомянутой суммы? Впрочем, так как вместо частных средств, при создании картины было задействовано подлежащее строгому отчету и учету, государственное финансирование, полагаю, что эти вопросы зададут создателям и без моего участия.

В результате, Стиляги оставляют впечатление непосильно поднятой ноши из жанров, политического содержания и творческих амбиций, которые еще как-то можно было вытянуть по отдельности, но в целой смертельной связке они попросту раздавили своих создателей. На самом деле, снимать просто мюзикл без политических подтекстов или фильм об эпохе без музыкального содержания совершенно не возбранялось, другое дело, что Тодоровского уже не в первый раз подвели его огромные амбиции, навевающие мысль о покупке личного глобуса. Хотели, естественно как лучше, а вот результат получился "как всегда".

Вместо бешено разрекламированного фильма-праздника, получился донельзя тоскливый обыденный день, ведь как пели еще одни классики русского рока, до которых к счастью не добралась длинная рука создателей картины: "Праздники прошли, нас догнали будни".

В заключении, хочется поделиться с читателями этой колонки приятной новостью: по некоторым данным, "Стиляги" вполне могут оказаться в списке претендентов на соискание престижной американской премии "Золотой глобус" в номинации "лучший зарубежный фильм", а там и до "Оскара" уже недалеко. Если изучить статистику по вручению аналогичных премий российским картинам последних лент, можно уверенно сказать, что у ленты Тодоровского есть все шансы на успех. Ведь, все ленты, так или иначе попадавшие в списки номинантов ("Утомленные солнцем", "Вор"), не взирая на свое идейно-художественное содержание, так или иначе были посвящены наиболее любопытному для иностранцев периоду в советской истории — сталинскому времени. А что может больше соответствовать этому стандарту, чем слепленная по самым что ни на есть американским лекалам, история, в которой в пределах условностей, опять-таки американского жанра, в танце и песне, мимолетно слегка попинывают этот ненавистный период, провозглашая свободу в ее типичном американском понимании (практически — все фрики планеты, соединяйтесь), не забыв при этом доходчиво расставить акценты в том, кто является редиской, проще говоря — что есть very good, а что — не very. Так что, желаю удачи и новых творческих успехов!

В одном распрекрасном королевстве, жил-был один очень талантливый художник. Роль его кистей исполняла местами неуемная, но очень богатая фантазия, а красками — невероятное соцветие самых разнообразных жанров. А самое главное — стоило художнику прикоснуться к своему очередному полотну, как оно тотчас оживало, ввергая нового зрителя в карнавал из самых разнообразных ощущений, зазывая за собой в дивный чудный мир новых возможностей и материализующихся самых смелых человеческих фантазий. Все бы было хорошо, но именно благодаря своему нестандартному, не вписывающемуся в общепринятые рамки дару, художник был беден как церковная мышь и дабы не голодать и продолжать втайне радовать преданных поклонников своими творениями, он был вынужден подрабатывать на соседней фабрике. Хозяевами фабрики были черствые и бездушные люди, им не было дела до красот и фантазий, которые им бы мог предложить Мастер, единственной вещью, которой они поклонялись был звон монет, а все прочее для них, как бы и не существовало. Обладая механическими счетами вместо сердца и денежным мешком вместо воображения, они заставили Художника писать эскизы для конфетных фантиков — простые, безыскусные, но зато отзывающиеся хрустом мягких купюр и ласкающим их слух приятным звоном. И была заключена с Художником адская сделка: взамен за каждую новую картину, которую ему дадут написать, он должен был положить на стол хозяев один новый конфетный фантик, баш на баш. Вот такая грустная сказка.

Жизнь реального Кинохудожника Терри Гиллиама всегда больше напоминала не сказку, а кровопролитную войну, в которой постоянные взаимные осады чередуются с периодом временного перемирия и не принято брать пленных. Автор одного из наиболее узнаваемых стилей в мировом кино, обладатель поистине безграничной фантазии — актер, мультипликатор, сценарист и режиссер, еще с первой половины 80-х годов познал суровую изнанку демократии от мира современного кинематографа, когда роль цензуры успешно выполняет полное отсутствие финансирования для очередного проекта, хоть подаяния проси. Возьмите не такую уж обширную гиллиамовскую фильмографию и мысленно увеличьте ее в три раза — именно такое количество проектов, Гиллиам в разное время годами разрабатывал для разных студий, но все они, по тем или иным официальным причинам были заморожены на разных стадиях работы. К примеру, вынашиваемый Гиллиамом в течение 5 лет проект " Человек, который убил Дон Кихота " был остановлен прямо на середине съемок, якобы по причине нехватки бюджетных средств! Интересно, много ли Вы сможете припомнить аналогичных примеров, случившихся с "грандами" развлекательного кино типа Бэя-Эммериха и им подобными? Ась?

Причина столь ярой нелюбви к Гиллиаму со стороны крупных голливудских студий кроется как раз в излишне бурной режиссерской фантазии, которая практически не поддается стороннему контролю. Как и подобает настоящем киноволшебникам, мозг Гиллама пребывает в постоянном броуновском движении: изобретает, выдумывает, фонтанирует все новыми и новыми образами, то искрится идеями, а то и вовсе начинает пылать настоящим пожаром, который потом трудно погасить. Пропасть непонимания между режиссером и студийными чиновниками впервые возникла еще в 1985 году на съемках "Бразилии", когда сотрудники руководства "Юниверсал" самолично изменили не понравившийся им финал, и за последующие почти 25 лет, только расширялась, пока не достигла размеров планетарного разлома. В итоге, излишне буйному режиссеру решено было подрезать крылья, заключив с ним типично фаустовскую сделку: хочешь снимать собственный фильм — плати за это участием в продюсерском проекте, с приглашенными кассовыми звездами, снятом по чужому сценарию и под строгую диктовку больших дядей, то есть — без какой-либо самодеятельности. Получится — забирай еще немного денег и снимай то, что самому вздумается, нет — тогда извини: у меня уже Майкл на проводе. Баш на баш.

Вот и к "Братьям Гримм" следует относится как к средневековому крестьянскому оброку, символической плате за последующую за ними "Страну приливов" и неизбежному злу. Сценарий Эрена Крюгера представлял собой весьма вольный микс из западноевропейских сказок, где нашлось место и "Красной шапочке", и "Гансу и Греттель", но как назло — ни одной истории, выпущенной за авторством означенных героев картины. Впрочем, при подобном подходе туда можно было совершенно спокойно засунуть и лису Алису с Колобком впридачу — и все отлично прокатило.

Изначально, "Братья" планировались как блокбастер с участием кассовых суперзвезд (Джонни Депп, Энтони Хопкинс, Николь Кидман), эдакий продюсерский вариант визуально-ревизионсистского по отношению к классическим ужастикам, но весьма коммерчески успешного фильма Тима Бертона "Сонная лощина". Однако, продюсеры прекрасно понимали, что для оживления вялотекущего сценария столь же красочной визуальной картинкой и необходимой сказочной атмосферой, им потребуется режиссер того же уровня, что и сам Бертон. Сам Тим предложенный вариант сценария отклонил, тогда то в продюсерских умах и всплыло имя Терри Гиллиама, благо его знаменитый киностиль явился одной из отправных точек, которые еще в далеких 80-х породили знаменитые бертоновские готические визуализации.

Однако, как показывает практика, привыкшие к свободе птицы не поют, даже в самых золотых клетках.

В итоге, "Братья Гримм" получился скорее фильмом продюсеров братьев Вайнштейн, которые самолично занимались подбором актеров, увольняли провинившихся членов съемочной группы, в то время, как Гиллиам просто стоял в сторонке, мастеря умелыми руками нечто, не имеющее никакого отношения к реализуемому проекту, тихо бурча под нос истину о том, что хозяин-барин. Фактически, на съемках он выполнял роль художника-постановщика, и еще совсем немного — общего координатора, однако все самоличные креативы подлежали вынесению на продюсерский ковер и строгому утверждению. Если судить по всему прежнему творчеству режиссера, их в окончательный, утвержденный милостивой продюсерской рукой вариант попало аж 3, с легкой натяжкой — 4 штуки, причем самой заметной фенечкой стал размахивающий национальный флагом французский генерал в исполнении Джонатана Прайса, вызывающий сразу же так много ассоциаций: от "Бандитов во времени" до "Приключений барона Мюнгхаузена". Что же, и на том спасибо, уважаемые братья (Вайнштайн, не Гримм естественно), как говорится, Ваша щедрость поистине безгранична.

Об одном не подумали светоликие братья — подрезав, словно крылья гиллиамовскую страсть к различным креативам, они обрекли фильм на совершенно барабанную пустоту. Осознав четко поставленные перед ним задачи на летний блокбастер по мотивам, Гиллиам выдал первый в своей карьере настоящий фантик — с тщательно стилизованной под "Сонную лощину" сочной пасторальной картинкой, но в десятки раз более худшим сценарием и полным отсутствием какой-либо, хоть маломальской идеи. Бертон снимал экранизацию "Легенды о Сонной Лощине" как собственную дань уважения классическим ужастикам британской студии "Хаммер", с любовно выстроенными аутентичными декорациями и бодрым заигрыванием с атмосферой фильмов ужасов 30-50-х годов. В "Братьях Гримм", при всем желании не разглядеть ни кинематографических отсылок, ни стилистических аллюзий. Заперев гиллиамовскую фантазию в золоченую клетку и выкинув подальше ключ, Вайнштейны оказали своему детищу самую худшую из услуг: при полном отсутствии выдумки, оно выглядит столь же мертвым, как фигурирующий в нем лес. Микс из сказочных мотивов и современных американских представлений о юморе, так и остался всего лишь миксом, ни комедии, ни тем более сказки не получилось.

Вялотекущее и дико затянутое действие немного оживляют лишь неплохие актерские работы, причем второстепенные персонажи: Питер Стормаре в роли итальянского экзекутора и уже упоминавшийся выше, гиллиамовский любимец — Джонатан Прайс, дают лихую фору молодым кассовым звездам проекта- Мэту Дэймону (который в светлом кудрявом парике сильно смахивает на скульптурного херувимчика) и увы — Хита Леджера, которому здесь ничего не дали сыграть. Впрочем, очевидно почувствовав, в какие неприятные воды плывет их проект, лишь в самом конце, братья Вайнштайн решаются наконец разбудить Гиллиама, дабы он устроил всем зрителям финальный "Монти Пайтон", но в стерильной атмосфере типичного летнего блокбастера они смотрятся почти так же неуместно, как частушки на похоронах.

Печальный итог от просмотра картины хочется собрать совочком в небольшую урну и отослать ее по почте в офис братьев Вайнштейн, с самыми наилучшими пожеланиями. Что касается Гиллиама, то вполне можно понять и простить: когда тебе уже ближе к 70, любой, даже самый сильный организм устает бороться, протестовать и воспринимать каждый день из своей жизни как очередное продолжение вечного боя, которому нет конца, иногда хочется просто опустить руки и покориться силе течения. Вот, он и опустил, покорился, а уж в какие воды оно его занесло — решать каждому зрителю индивидуально.

В конце концов, кроме "Братьев" у него затем была долгожданная "Страна приливов", а вот вот грянет не менее заманчивый "Воображариум доктора Парнаса". Может быть, Гримм-и-и (произносить с итальянским акцентом) стоит и вовсе позабыть как страшный сон? Тем более, что если верить компетентным источникам, спустя ВСЕГО 10 лет после начала разработки, в 2011 году нас таки посетит тот самый "Человек, который убил Дон Кихота". Может быть, финал этой сказки все-таки будет счастливым?

Скажите, кому по-Вашему принадлежит функция воспитания человека в современном обществе? Родителям? Учителям? Среде общения: друзьям, приятелям? Ответ неверный: хотим мы это замечать или нет, но современного ребенка, буквально с пеленок начинает формировать, заполнять и постепенно утрамбовывать маленький ящик с большим голубым экраном, что находится теперь практически в каждом доме. Сначала он будет лишь развлекать, веселить, советовать, какую игрушку лучше выпросить у родителей на грядущий день рождения, потом — порекомендует наиболее модный стиль в одежде, лучший сорт йогурта и зубной пасты, даст лучшие рекомендации по проведению первого свидания. Вскоре голова будет напоминать пустой, но вместительный котел, в который заботливой рукой будут настойчиво что-то пихать: чем бриться, куда вкладывать сбережения, а когда совсем наберетесь доверия и ответственности — и с чьей фамилией бросать бумажки в избирательную урну. Ведь для многих людей, этот ящик со временем станет единственным верным другом, а друзья плохого не посоветуют.

История создания сценария "Прирожденных убийц" не менее причудлива, чем сам фильм. Будущий всемирно известный кинорежиссер Квентин Тарантино работал над ним еще в конце 80-х, переставляя с полки на полку кассеты в видеопрокате и даже не помышляя о всеобщей известности. Сценарий представлял собой типично тарантиновскую историю про парочку маниакальных убийц Микки и Мэлори, весело и с задором отправляющих всех встречающихся им на дороге людей на свидание с апостолом Петром. Без устали щелкали затворы дробовиков, катились по земле отсеченные одним ударом головы, что по мысли самого Тарантино должно было показаться зрителю необыкновенно смешным, ведь вся эта история представлялась ему стебным перефразом биографии реальных американских гангстеров Бонни Паркер и Клайда Бэрроу, а так же данью уважения классическому фильму Артура Пенна "Бонни и Клайд".

Однако, потом случилось нечто удивительное: дабы набрать денег на постановку своего режиссерского дебюта — триллера "Бешеные псы", Тарантино был вынужден продать голливудским студиям права на реализацию двух ранних сценариев. В результате, из "Настоящей любви" Тони Скотт в 1993 году сотворил нечто идейно близкое к самому тарантиновскому стилю, а вот "Прирожденным убийцам", в зависимости от Вашего личного отношения к творчеству автора (не) повезло оказаться на столе у самого Оливера Стоуна, в ту пору — главного ниспровергателя американских устоев, почетного голливудского скандалиста и правдоискателя. Собственно, на этом и заканчивается история стебно-кровавой парочки американских потрошителей и начинается острое сатирическое рассуждение о том, как средства массовой информации манипулируют общественным мнением, в целях повышения рейтингов и личной наживы, делая настоящих телегероев из "прирожденных убийц".

Вообще, Тарнтино и Стоун — это лед и пламя, трудно представить себе более разных кинодеятелей по стилистике, манере и даже поставленным во главу каждого фильма целям/задачам. Тарантино — enfant terrible американского кино первой половины 90-х, безумный киноманьяк в самом буквальном значении обоих слов, для которого не столь важно само содержание, сколь — его обрамление нечеловеческим количеством цитат, всевозможных кинематографических отсылок и аллюзий.

В отличии от него, Стоун всегда шел прямой как шлагбаум, дорогой извечного голливудского кинореалиста. Вместо выстраивания тщательных аллюзий и создания хитроумного второго дна, он всегда предпочитал рубить с плеча: сначала найти правду, какой бы нелицеприятной и противной она ни была, а затем развернуть ее перед всем обществом с безапелляционностью раскрытого партбилета. Бывший ветеран Вьетнама не привык кланяться пулям ни критиков, ни злопыхателей, по сути с самого начала 80-х годов, он вел самоличную и бескомпромиссную войну против всего современного общества, и роль решающего залпа в ней сыграет, как раз удачно подвернувшийся под руку сценарий за авторством парня, работающего в видеопрокате и отчаянно мечтающего снимать собственное кино.

То, что сам Стоун и его соавторы сотворили с оригинальной тарантиновской идеей, можно сравнить лишь с полной лоботомией. Аккуратно распилив черепную коробку, они удалили все зачатки неуемного веселья, тщательно вычистили образовавшуюся полость от любых кинематографических ссылок (теперь, получившуюся парочку монстров можно было сравнивать с Бонни и Клайдом, разве что находясь в сильнейшем пьяном угаре), потом вынули из черепной коробки все содержимое, что бы впоследствии перепаковать его по новой, с совсем другими акцентами и иным смысловым содержанием. Тарантино был в шоке от подобной трактовке собственного творения, потребовав убрать свое имя из титров, однако впоследствии одумался и остался в них лишь на правах автора оригинального сюжета. Собственную историю современных Бонни и Клайда он впоследствии предложит зрителю в качестве одного из сегментов "Криминального чтива" в облике героев Тима Рота и Аманды Пламмер.

С самых первых кадров и вплоть до финальных титров, Стоун погружает зрителя в атмосферу гигантского лепрозория, то и дело подсовывая зрителю обрывки из хорошо узнаваемой повседневной телереальности, истерически срываясь на фальцет популярных комедийных сериалов, рекламных роликов и злободневных ток-шоу. Вся история стоуновских "Прирожденных убийц" начинается и заканчивается в глубине того самого маленького черного ящика с большим голубым экраном- все преступления и зверства творятся антигероями с оглядкой на потенциального теле/кино-зрителя, награждая его красноречивой циничной улыбкой, мол "А тебе нравится?" По сути, Убийцы — это манифест изрядно постаревшего и сильно уставшего человека, который безумно устал сражаться с ветряными мельницами всеобщего равнодушия, поэтому весь фильм выстроен в стилистике жестокого и динамичного боксерского поединка режиссера со своим зрителем.

Жалеете насильников и убийц, выступаете против смертной казни и считаете, что любое чудовище можно перевоспитать на благо общества? Получите поддых и лишь на мгновение представьте себя в роли одного из несчастных, которых угораздило повстречаться на одной дороге с "перевоспитанными" Микки и Мэлори. Поглощаете в больших дозах ситкомы и прочее телемыло, в надежде по их образу и подобию, в один прекрасный момент взрастить в горшке на кухне Великую Американскую Мечту? Режиссерский хук справа — погрузитесь всего на пару минут в стилистику типичного ситкома с идиотским смехом и аплодисментами за кадром, где отец каждую серию систематически насилует собственную дочь. Смеяться не расхотелось?

"Прирожденные убийцы" невероятно яростны в своем стремлении донести до своего зрителя подлинную причину творящегося на экране безумия. Если просеять стоуновский фильм через мельчайшее сито на предмет откровенной издевки над идеалами общества, чья основная функция — потреблять, на самом донышке останется почти кристаллизированный, по-кубриковски холодный вердикт всей человеческой природе, а сам фильм обернется эдаким "Заводным апельсином" эпохи 90-х годов. На самом деле, Микки и Мэлори — это разумеется всего-лишь разновидности неприрученных обществом диких зверей. Не так важно, кто или что спустило их с поводка и направило прямиком на других людей — дурное воспитание, скверные условия жизни, влияние социальной среды, гораздо страшнее, что более домашняя и чуть менее зубастая разновидность такого зверя сидит внутри практически каждой человеческой особи. Микки и Мэлори убивают, не задумываясь, почти машинально, не делая никаких различий между знакомыми и незнакомцами, не проводя дифференциации по половому признаку и возрасту. В такие моменты, Стоун обращается к клиповой стилистике и позволяет зрителю вдоволь полюбоваться на их подлинные лица: в облаке пара, словно напущенного из видео популярных исполнителей, в ярком свете софитов беснуется покрытое чужой кровью рогатое чудовище, достойное увековечивания в очередном фильме ужасов. Но увы, это не кошмар, и не галлюцинация, а всего лишь ментальное зеркало, которое следует поставить перед собой каждому зрителю, дабы четче лицезреть происхождение собственной природы. При всем этом, в режиссерской интонации Стоуна нет ни тени осуждения по отношению к собственным антигероям, ведь перед ними укоризненно покачивать менторским пальчиком так же глупо, как обвинять волка или геену в том, что таковыми их сотворила природа. Зато тем, кто по мнению режиссера способствует пробуждению в людях прирожденных убийц, содействует избежанию ими закономерного наказания и воспевает им культы, достанется по полной, никто из них не избежит праведного стоуновского мщения.

Нет, телевизионные репортеры сами никого не убивают и не насаживают массовые жертвы на штативы от собственных камер. Они не подстраивают глобальных катастроф, не калечат, не издеваются над другими. Вся их заслуга, персональный вклад в общий сатанинский котел заключается в погоне за рейтингом, в результате которой, из маленького черного ящика с большим голубым экраном вываливаются ошметки человеческих тел, побывавших в руках очередного маньяка, наиболее омерзительные кадры с той самой глобальной катастрофы, интимные откровения людей, которые всю свою жизнь калечили и издевались над другими. Телевизионный рейтинг — тот самый хитрый, но прожорливый языческий демон, который повсеместно приносит наиболее кровавые жертвы истиной человеческой природе, насаждая ее идола в культе насилия. Ему неведомы понятия этичного/неэтичного, правильного и не очень, есть только Зрелищность и повышение/падение строчек на несколько пунктов. Поэтому, когда Микки и Мэлори вновь обернутся с экрана с немым вопросом: "А тебе нравится?", вспомните, как стучал в висках собственный адреналин при просмотре наиболее скабрезных моментов очередных сенсационных репортажей, сводок криминальной хроники и выпусков новостей и будьте честны сами с собой, прошептав им покорное: "Да". Тогда, может быть они оставят Вас последним, а то и вовсе, дадут подержать парабеллум.

Но кроме актуального содержания, Убийцы весьма примечательны и в стилистическом плане. Осознав неуместность своего традиционного вываливания на головы зрителей противной правды-матки, Стоун на какое-то время отказался от прямолинейных соцреалистических замашек в стиле: "О чем думаю, то и снимаю" и стилистически запечатлел фильм в виде гигантского видеоклипа, где в одном флаконе причудливо перемешиваются реалистическое отображение действительности, галлюцинации сюрреалистического толка, как цветные, так и черно-белые операторские вставки. Своей цели режиссер достигает: слившись воедино эти стоуновски-линчевски-кубриковские ракурсы, соединяющие агрессию и отстраненность, эмоциональность и холодность, рождают в голове зрителя ощущение полнейшей умозрительности происходящего на экране. Именно в этом фильме, Стоун в первый и в последний раз за всю свою карьеру, достигает атмосферы настоящей притчи, оторвавшись от конкретных исторических фигур и фактологии своих ранних и поздних картин, придя к форме полного кинообобщения.

Снятые в далеком 1994 году, Прирожденные убийцы дали зеленый свет целому сонму подражателей, как прямых, так и косвенных, которые уже от собственного лица пытались продолжить начатый Стоуном разговор о беснующемся внутри человека диком Звере и о небезуспешных попытках людей, стоящих по ту сторону камер выпустить его наружу аки волшебного джина из бутылки. "Безумный город" Коста-Гавраса показывал как из рядовой истории раздувается целая сенсация, правда стоящая нескольких человеческих жизней. "15 минут славы" Херцфельда сконцентрировались вокруг магической силы, которой наделена обычная на вид телекамера: все, что попадает в ее объектив становится Событием, а любые персонажи, несмотря на моральную сторону их поступков — героями. "Тезис" Алехандро Аменабара, как застарелый гнойник безжалостно вскрывал подсознательную тягу каждого человека к насилию, поощряемую и разогреваемую на экране — как на маленьком, так и на большом, голубом. Однако, ни одному из последователей, так и не хватило пороху пойти до конца в собственном кинообобщении и буквально, приговорив целые общественные явления,довести их до расстрельной стенки и самолично проследить за исполнением приговора. Пойти так далеко осмелился только ветеран собственной необъявленной войны, кинорежиссер, продюссер и сценарист Оливер Стоун.

Прошли очередные 15 лет, за которые наш мир, в очередной раз повзрослел, но ничуть не изменился. Пару лет назад, на одном из сторонних ресурсов выкладывали статистику по сайтам, которые проводят аукционы вещей, некогда принадлежавших знаменитым серийным убийцам, их годовой оброт составляет десятки и десятки миллионов долларов. Все самое черное, иррациональное и не прирученное, по-прежнему вызывает наиболее сильный интерес, мы готовы смотреть и смотреть на это часами. Прирожденные убийцы приходят и умирают, но их место в общественном сознании никогда не бывает пустым, ведь за одними всегда выстраиваются новые и новые очереди из людей, на касках которых по-прежнему стоит жизненный девиз "Рожденного убивать". А нам остается лишь стоять в сторонке, взирать на это безумие с отстраненностью лесного отшельника, и вслед за героем песни канадского барда Леонарда Коэна, замереть в ожидании чуда — грядущего мира, где трава зеленее чем обычно, вода в ручьях намного чище, а человеку не хочется выпустить кишки из своего же собрата по биологическому виду — хотя бы, на день, на час, а если не получится, то хватит и минуты, мгновения наконец. Но чудес, как известно на свете не бывает.

P.S. Данный отзыв посвящается пользователю под ником Jackdaw, который предложил саму идею его написания, с глубокими извинениями за то, что пришлось столько ждать....