КИНОрецензии

год 2010

страна США

режиссер Даррен Аронофски

сценарий Марк Хейман, Андрес Хайнц, Джон Дж. МакЛафлин

продюсер Джон Эвнет, Джозеф П. Рейди, Дженнифер Рот, ...

оператор Мэттью Либатик

композитор Клинт Мэнселл

художник Тереза ДеПрез, Эми Весткотт, Дэвид Стейн, ...

монтаж Кристина Боден, Эндрю Вейсблум

жанр триллер, драма, ...

бюджет $13 000 000

премьера (мир) 1 сентября 2010

премьера (РФ) 17 февраля 2011, «Фокс»

рейтинг MPAA

время 103 мин.

Практически после широкой американской премьеры мне удалось посмотреть новый фильм Даррена Аронофски «Черный лебедь» данный проект был одним из самых ожидаемых фильмов этого года и в целом он не оправдал свои ожидания и эффект разорвавшаяся бомбы на меня не произвел. Но обо всем по порядку.

Молодая балерина Нина Сайэрс (Натали Портман) мечтает получить роль черного лебедя в новой модерновской версии «Лебединого озера» Девушку замечает постановщик балетов Томаса Лерой (Венсан Кассель), и даже говорит ей, что она может сыграть белого лебедя, но для постановки нужно сыграть еще и черного.

Дело в том, что наша героиня гипертрофированно этична. Нина живет со своей мамой Эрикой Сэйерс (Барбара Херши) ,которая забросила свою балетную карьеру ради воспитания дочери, Комната Нины похожа на стандартную комнату 12 летней девочки подростка (бело-розовые тона и бесчисленные Тэдди в интерьере).Но девочка очень хочет сыграть черного лебедя и для открытия своей черной сущности начинает идти в разнос.

Мастурбирует по совету своего балетмейстера, мотается со своей товаркой и конкуренткой Лили (Мила Кунис) по ночным клубам и начинает принимать наркотики.

Темная сторона жизни у Аронофски не выглядит в первой половине фильма достаточно убедительно, но во второй половине есть несколько по настоящему сильных сцен, да и финал несколько ошеломляет Помимо этого и несколько неплохих метафористических моментов превращения главной героини в черного лебедя. Но в целом все играют весьма посредственно, Портман не хватает обаяния Рурка, да и образ невинной чистой девочки далекой от грязи этого мира ей не слишком удался. При первой же действительно серьезной роли актерский «талант» Натали дает строгача. Я не исключаю, что мое восприятия фильма попортила не совсем хорошая копия и весьма посредственный перевод, но не думаю, что при выходе дублированной версии мое мнение сильно изменится. Проблема этого фильма также в излишне простой метафоре и элементов этой метафоры, даже не вызвавший у меня восторга герой «Рестлера» был более сложен и имел эмоциональные заморочки как и фильм впрочем. «Черного лебедя» следует смотреть только из-за нескольких сильных сцен ,да весьма неожиданного финала.

Если по честному, то 7 из 10.Хотя попробую пересмотреть в более хорошем качестве. Когда нибудь. Может быть.

Хроники Нарнии: 2005

Что могу сказать: это тот самый случай, когда "точно по книге". Очень качественная иллюстрация.

Можно, конечно, придираться — мол, затянуто и действия мало. Ну так назовите мне экранизацию (именно экранизацию, а не фильм по мотивам), где этого бы не было.

Зато красиво и ярко (в отличие от тускловатой "Звездной пыли"). Играют, опять же, хорошо. Земной мир (Англия) показан убедительно, а сказочный... Посмотрите какую-н. итальянскую "Фантагиро", и скажите мне: разве Нарния не красивше вышла?

Тут кто-то упоминал "детей-уродов" -- имхо, не уроды совершенно. Старшие (Питер и Сьюзен, напомните, кто их играет?) просто-таки симпатичны.

Ну, если уж совсем по мелочам цепляться -- у Белой Колдуньи мимика неживая. Не должна бы она быть такой холодной, иначе б ей Эдмунд не поверил.

Мистер Тумнус -- замечателен (моя племяшка говорила, что просто-таки "влюбилась" в него).

Волки, бобры и пр. -- ну ладно уж... когда это CGI-ные звери выглядели на экране идеально? Тут, как бы, и не скрывается, что "мультяшные".

Финальная битва — о, слава Богу, это не повторение битв из ВК! Всё снято мельче, с более локальных планов — и потому привычнее, достовернее... не по "новым стандартам, заданным Петей Джексоном", а как было принято до них. (И мысль о том, что герои могут проиграть, тут — пусть очень мало, но все-таки — тоже присутствует. В ВК — не было осущения серьезности. Было много слез и пессимистичного "мы продуем" — но не более того. Тут самое главное — "можем продуть; так решишься ты или не решишься?")

Питер решается — не потому, что верный Сэм (Эдмунд "так подсказал"), а просто — должен же хоть кто-то в этой суматохе вести себя "как полагается". И побеждает в итоге... (сравните это с походом Арагорна на Мордор — и "без надежды", и "без цели"...)

В общем и целом -- хоть "Принц Каспиан" и понравился больше (там и сюжет динамичнее, и волнения за героев больше), но этот фильм тоже очень хорош.

4,7 по пятибалльной.

Ну, а сам "Принц Каспиан" -- неплохой фильм. Не сказка и не боевик в жанре фєнтези, как тут говорили, а скорее приключенческое кино для детей старшего возраста. Где в меру thrill'a... и в меру романтики.

Ну да, создатели фильма добавили одну сцену от себя --

Это сделало фильм более серьезным и в чем-то даже трагическим... но первоисточнику это не противоречит совершенно. Такое могло быть и у Льюиса (перечитайте "Последнюю битву" -- там и пожестче моменты есть). К тому же, за исключением этой одной сцены, авторы фильма, в общем, точно следуют книге.

В любом случае, такая отсебятина лучше, чем лазанье по лестницам в Мории и Балрог с рогами.

ИМХО.

Не скрою, в начале я кипел от возмущения и исполнялся праведного гнева (надоели уже эти постоянные замки "а ля Хогвартс" и природа "а ля ВК", кочующие из фильма в фильм ) Но потом сюжет ожил, герои тоже... по сути, мне не понравилась одна только сцена

Фраза "драйву много -- мысли мало" применима, слава Богу, не ко всему фильму, лишь к некоторым сценам. А это уже благо.

Что же до третьего фильма ("Покоритель зари")... послушаем знающих людей:

цитата

Фильм строится по традиционной логике квеста: найди семь мечей и будет тебе побда над мировым злом. Мировое зло не персонифицировано (если не считать зелёного тумана, гнездящегося на Тёмном острове, изрядно напоминающем Мордор с Ородруином, хотя и в несколько иной цветовой гамме), но от этого ничего не меняется. Путь к победе пролегает, разумеется, через ряд драчек, кульминационная сцена, естественно, тоже предполагает мочилово, а после неё надо уже и заканчивать, потому что логика сюжета ничего иного не вмещает. Наши победили, зло разбито, хеппи энд, пора домой.

цитата

И смешивать топосы, как это сделано в фильме, не стоило, потому что каждый пункт на пути команды Каспиана — это самостоятельный этап со своей логикой и своими внутренними закономерностями, как в барочном романе, где каждое место — аллегория определённого чувства, качества и т.д. Именно поэтому Остров Золотой воды по определению не может оказаться Драконьим островом (хотя, казалось бы, что тут такого: пока Каспиан и Эдмундом обнаруживают озеро, превращающее всё в золото, Юстэс превращается в дракона). И, кстати, обратное превращение Юстэса должно было произойти именно там, где началась его метаморфоза, а не на острове Раманду у Стола Аслана, каким бы притягательным это ни казалось режиссёру. Именно поэтому морской змей не может оказаться фантомом Тёмного острова (кстати сказать, разве было бы пребывание на Тёмном острове столь страшным, если бы тамошние фантомы реализовывались бы во внешнего врага, с которым можно вступить в схватку?). Ну и так далее.

И вот поэтому-то — дальше я (увы) ничего хорошего не жду...

3-й фильм, вроде бы, не сполна окупился в прокате (как и 2-й).

Увидим ли мы "Ученика чародея"? "Коня и его всадника", где нас в кои-то веки порадуют встречей с доброй Сьюзен? А если и увидим — то... какими они будут? Ох, какими?..

США, продолжительность — 131 мин
жанр — увесистое надгробие над могилой классического американского киновестерна

Несмотря на непролазную темноту техасской ночи и оглушительный ритм падающих с неба дождевых капель, затянувшийся конфликт разрешился к вящему удовольствию обоих джентльменов, принимавших в нем участие. И вот теперь, один из них стоит по колено в вязкой грязи, беззвучно матерится на дождевые капли, которые стекают ему на лицо с широких полей ковбойской шляпы и ковыряет почву носом одряхлевшей старательской лопаты, отчаянно пытаясь вырыть в ней какое-то подобие ямы. Чуть позади него, в мокрой дождевой грязи валяется разряженная двухстволка, а второй участник конфликта, несмотря на позднее время суток и непогоду, спокойно лежит на земле, прикрыв лицо своей шляпой — и для того, что бы рассказать, как все было совсем ненужно заканчивать воскресную школу, не понадобится она и для того, что бы предсказать назначение той самой ямы, которую сосредоточенно один человек в ковбойской шляпе, поздно ночью копает для другого. Просто у двух джентльменов произошел спор, в финале которого у одного из них больше не нашлось аргументов, зато под рукой вовремя оказалась охотничья двухстволка со взведенными курками — эка невидаль в этих краях! Тем временем, дождь усиливается, его тяжелые капли стучат по старческим, сморщенным, но по-прежнему крепким рукам, словно это не обычный в этих краях в это время года ливень, а барабаны самой Судьбы. Но в старческих глазах по-прежнему горит решительный огонек: он уже знает, что несмотря на ливень, ночную мглу и разваливающуюся под ногами почву, он доведет свое дело до конца. Наконец, когда яма оказывается настолько большой, что бы вместить в себе второго участника конфликта, старик затаскивает в нее тело, не без усилий выбирается наружу (проклятый возраст вновь дает о себе знать!), и с тяжелым вздохом бросает на закрывавшую лицо шляпу первый ком омытой дождем техасской грязи. Уже под утро, когда грозовые облака постепенно начинают уноситься в сторону Миссури, а неглубокая могила оборачивается столь же невысоким холмиком, промокший и продрогший до костей старик наконец втыкает в его центр две перекрещенные палки, стряхивает с полей шляпы налипшую к ним грязь и неспешно направляется в сторону своей лошади. Но буквально в паре сантиметров от нее, вдруг оборачивается, последним взором окидывает панораму и заметив недочет, тут же вновь возвращается к месту погребения. Ослепительным алмазом сверкает лезвие вынутого из голенища острого охотничьего ножа — и наклонившись к грубому подобию самодельного креста, старик старательно царапает на нем давно забытое ИМЯ.....

Он вошел в жизнь миллионов зрителей прямо с большого экрана, ослепляя блеском кривоватой циничной полуухмылки, небрежно попыхивая огрызком неизменной сигары и аккуратно перекидывая с одного плеча на другое заношенное мексиканское пончо, дабы освободить доступ к кобуре с шестизарядным револьвером. Гимном его личным триумфов навсегда осталась бесподобная музыка Эннио Морриконе, но зритель всегда узнавал его даже в целой толпе аналогичных героев по остроумной колкой реплике, по колючей щетине и ироническому взору чуть прищуренных глаз — по всему, кроме его имени, которого он так ни разу не произнес. Впервые появившись в 1964 году, в фильме Серджио Леоне "За пригоршню долларов", безымянный, но чертовски обаятельный стрелок с лицом молодого Клинта Иствуда почти мгновенно превратился в новый символ возрожденного киножанра, отодвинув на задний план одряхлевшие со временем киноиконы вроде Джона Уэйна и стал визитной карточкой актера, принеся ему всемирную известность. В отличии от американских режиссеров наподобие Джона Форда или Ховарда Хоукса, итальянец Леоне не возводил людей с револьверами в мифологический культ Настоящих Защитников Чести и Справедливости. Глядя на мир Дикого Запада без розовых очков, которые многим его коллегам очевидно выдавались по месту рождения, Леоне видел его скорее вонючей клоакой, где все люди делились на тех, у кого на поясе висел заряженный пистолет и на всех остальных, кто чистил им ботинки, постригал волосы и бороды, подавал выпивку в салунах и по первому требованию собственноручно копал себе могилы, потому по местному прейскуранту, их жизни стоили намного дешевле выпущенной им в затылок револьверной пули. Но в отличии от вечного бунтаря Сэма Пекинпа, которой без прикрас обнажил всю жестокость Дикого Запада в ставшей культовой "Дикой Банде", итальянский режиссер предпочитал сглаживать острые углы и вместо откровенного бичевания мира, чьи ценности базировались лишь на пулях и золоте, предпочитал над ними вдоволь иронизировать. Созданный им новый киножанр "спагетти-вестерна" скорее представлял собой полупародию на серьезные образцы этого направления, где все застарелые штампы выстраивались перед зрителем по росту в ровную шеренгу, маршируя к закономерному финалу под тонкие иронические комментарии режиссера и сопровождаемые его неизменным мастерством. И несмотря на то, что сам Иствуд принял участие лишь в трех фильмах Мастера, позже составивших легендарную "долларовую" кинотрилогию (в которую, помимо "Пригоршни" так же вошли такие картины как "За несколько лишних долларов" и "Хороший, Плохой, Злой"), маска ироничного, в меру циничного, но строгого и справедливого Человека-Без-Имени так плотно пристала к лицу актера, что он даже не думал от нее избавляться. Расставшись с Леоне, Иствуд продолжал сниматься в вестернах и у других режиссеров, и неважно, что у каждого из его новых героев было свое имя, свой характер и специфика — через них всех, как через гигантский рентгеновский аппарат всегда просвечивал только ОН — неповторимый и единственный, тот, чье имя так и осталось одной из величайших кинематографических загадок XX века.

Однако, время — это словно река, и начав плавать в тоненьком ручейке, не всегда заметишь, как вдруг ставшая столь стремительной вода уже несет тебя прямиком в самый центр крутейшего водопада. В 80-е годы, спрос на вестерны окончательно упал, приведя некогда самый успешный голливудский киножанр в полный упадок. Аналогичный упадок переживала и актерская карьера самого Клинта Иствуда: симметрично тому, как возраст вчерашней кинолегенды приближался к 60-летию, фильмы с его участием пользовались все меньшим кассовым успехом, ведь седой как лунь, морщинистый Грязный Гарри, с трудом унимающий старческую дрожь в руках, которыми он по-прежнему, пытается сжимать верный "Магнум" — это зрелище из разряда "слабонервным не смотреть". Прискакав на верном коне прямиком из 60-х, и впервые запыхавшись за время этой долгой скачки, Иствуд подъехал к символическому творческому перекрестку: либо навсегда завязывать с развлекательным "крутым" кино, подыскав себе боксерскую грушу по своим нынешним габаритам, либо...... Впрочем, для неутомимого Иствуда, за плечами которого к тому моменту уже находилось 44 актерских, 15 режиссерских и 9 продюсерских работ, этого самого печального "либо" не существовало в помине. Со второй половины 80-х, Иствуд начинает уделять больше внимания режиссуре: в 1988 выходит первый серьезный фильм Иствуда "Птица", представляющий собой кинобиографию известного джазового исполнителя 50-х годов, саксофониста Чарли Паркера — примечательная еще и тем, что это был еще и первый фильм, в котором он не снимался как актер. Критики тогда лишь удивленно поцокали языками — мало ли какие причуды могут придти в голову стареющим голливудским суперменам. Они не знали, что к тому моменту, Иствуд уже более 10 лет вынашивал идею постановки со странным названием "Убийства из-за порезанной шлюхи", сценарий которой он приобрел еще в конце 70-х, лелея и оттачивал ее в своей голове точно так же, как человек, которого он всегда считал своим первым Учителем в Режиссуре, Серджио Леоне почти 15 лет умозрительно оттачивал каждый кадр своего шедеврального "Однажды в Америке", перед тем, как все же осмелился предать их кинопленке. Сам Иствуд, впоследствии объяснит более чем 10 летнюю задержку в реализации сценария разницей между своим тогдашним возрастом (> 40 лет) и совсем преклонными годами своего героя. Однако, скорее всего дело в том, что оригинальный сценарий Дэвида Уэбба Пиплза, с самого начала показался ему самым значительным киносырьем, которое когда-либо попадало в поле его зрения как актера, продюсера и самое главное — режиссера. Сухие страницы представлялся ему Кинематографическим Мемориалом, пригодного для того, что бы его возвести на останках жанра, который так сытно и вкусно его кормил почти 25 лет и к тому моменту истекал кровью без всякой надежды на спасение. Последней каплей стала смерть Учителя: выдающийся итальянский кинорежиссер Серджио Леоне скончался в своем родном городе Риме 30 апреля 1989 года в возрасте 60 лет — и пережив боль утраты, Иствуд окончательно осознал, что он либо прямо сейчас приступит к постройке этого величественного Мемориала, либо не сделает этого никогда. Пробегут ковбойским скакуном еще 3 года творческих мук и сомнений — и в 1992 году, те самые критики, которые при просмотре первого серьезного фильма режиссера лишь давились от снисходительных улыбок, будут аплодировать Иствуду стоя, лишь краем глаза увидав на большом экране постаревший, но по-прежнему суровый и такой притягательный лик "Непрощенного".

Сюжетная основа фильма довольно проста: несколько пьяных фермеров изрезали лицо профессиональной шлюхе, после чего ее коллеги по древнейшей профессии нанимают группу наемных убийц, что бы привнести в эту историю элемент типичного правосудия в духе Дикого Запада. Когда заказ попадает в руки завязавшего душегуба Уильма Манни (сам Иствуд), эта история начинает отчетливо напоминать классический вестерн 1969 года "Истинная доблесть", за исполнение роли, в котором главный ковбой Голливуда Джон Уэйн получил свой единственный "Оскар". Только в седой классике, оставшаяся сиротой девочка обращается к бывшему легендарному шерифу, ныне превратившемуся в запойного пьяницу, что бы он отомстил убийце ее отца, а у Иствуда профессиональные шлюхи нанимают бывшего пьяницу, "убийцу женщин и детей", ныне ставшего на праведный путь отца-одиночки, что бы он вновь взялся за старое. Чувствуете издевку? И это лишь начало. С самых первых кадров, Иствуд старательно избавляется от любых элементов типичной романтики Дикого Запада, которую в различной степени культивируют все прочие представители жанра: как классические, так и не очень. Первым делом, в мусорное ведро летит вся геройская атрибутика: в "Непрощенном" нет столь любимых другими режиссерами (включая самого раннего Иствуда и Леоне) долгих и безупречно красивых игр в гляделки между главным положительным персонажем и его омерзительным антагонистом, так же отсутствует обязательное для жанра состязание "кто первым выхватит пистолет под величественную музыку". Вместо этого — долгая пальба "в молоко", сопровождаемая постоянными осечками, пули, которые отчаянно рикошетят и с гораздо большей охотой калечат, вместо того, что бы благородно и безболезненно убить, и единственный способ поставить финальную точку — это выстрел в упор, причем желательно — в безоружного, и для надежности — сразу из обоих стволов. Вместо глицериновых слез и голливудского грима, страдания персонажей оказываются пропитаны вонью настоящего пота и горьким вкусом собственной крови. Человеческие кулаки, кожаные хлысты и стальные пули причиняют им настоящую боль, заставляя извечных антагонистов вращаться, будто на адских вертелах и это не случайно: ведь в славном американском городе Биг Виски , как и в библейском Содоме можно блуждать много часов подряд и не встретить ни одного праведника. Избавившись от ненужных красивостей и традиционной для жанра подслеповатой дихотомии, Иствуд впервые со времен уже упоминавшейся "Дикой банды" предлагает зрителю не просто сунуть ноги в уютный бассейн с приятными сердцу жанровыми штампами и симпатичными героями, а окунуться с головой в нечто отвратительное и гадкое, смердящее канализацией и вонью всех известных человечеству пороков, сотворив на экране максимально враждебный к своему зрителю, неуютный, отталкивающий и нервирующий его на полную катушку антивестерн.

Но и этого Иствуду показалось недостаточно: в истории о том, как раскаявшийся грешник вновь возвращается к свершению смертных грехов, режиссер берет за плавники всех трех китов классического киновестерна: Настоящих Мужественных Героев, Воплощение Справедливого Закона и Абсолютно Злодейское Зло и устраивает им всем растянувшуюся на два часа, масштабную и непримиримую китобойню. Посмотрите вперед: кто это гордо ступает по железнодорожному перрону в устаревшем на пару десятилетий прикиде и компании личного биографа? Конечно же, это Англичанин Боб (Ричард Харрис), один из тех стрелков, о которых слагают легенды наравне с Доком Холлидеем и Диким Биллом Хикоком. Только вот незадача: вся история его "подвигов", которую он рассказывает продажному писаке (Сол Рубинек) оказывается набором басней и выдумок, за которым прячется от суровой реальности старый, слабый и совершенно одинокий человек. Показывая униженного, измордованного в кровь и униженного седовласого старца, который горд, смел и отважен лишь в собственных фантазиях, Иствуд осторожно наклоняется прямо к уху своего зрителя и вкрадчиво спрашивает: "Вот — это и есть Ваш герой. Нравится?" Или поглядите, кто стоит возле входа в салун, с важным видом протирая собственную шерифскую бляху — не воплощение ли того самого Справедливого Закона, шериф Малыш Билл Даггет (Джин Хэкман) — в недавнем прошлом, такой же бандит, решивший остепениться и основать городскую коммуну своей мечты? Увы, и от него не стоит ожидать свершения подвигов во имя Правосудия: даже несмотря на свою приверженность идеям порядка, правосудие в его исполнении выглядит слишком избирательным и быстро вырождается в жестокие замашки обычного местечкового князька, у которого все буквы Закона подменяются старым феодальным принципом "Потому что, Я так сказал!" Когда, вроде бы принципиальный шериф отказывается покарать пьяных фермеров за располосованное ножом лицо проститутки, к нам с экрана вновь наклоняется фигура режиссера: "А это — Ваше Правосудие. Хотите такого же?". Сдвинув к золотой середине стрелки моральных барометров, отвечающие за строгое деление поступков на "добро" и "зло", Иствуд оставляет без работы классический типаж Абсолютно Злодейского Зла, так как частичка его присутствует в каждом из персонажей фильма, ибо все они: жестокие, агрессивные, брутальные, по большом счету — есть дети Дикого Запада. Единственный персонаж, который с самого начала вызывает только негативные эмоции — это тот самый биограф Англичанина Боба, который ближе к середине фильма уже переквалифицируется в личного биографа шерифа Даггета, а в самом конце — предложит свои писательские способности и самому Биллу Манни. Трусливое, жалкое, никчемное создание, которое словно "перекати-поле" мечется от одного потенциального заказчика к другому, зарабатывая себе на хлеб тем, что возвеличивает до ранга Настоящих Героев заурядных бандитов и убийц. И здесь, показывая мерзкую заискивающую улыбку на лице Акулы пера, которой она пытается приманить к себе очередного работодателя, Иствуд наклоняется к зрительскому уху в последний раз: "А ведь такие люди писали мифологическую историю Дикого Запада, которой в детстве зачитывались и Вы. И Вам она очень нравилась",

Для некоторых зрителей так и осталось загадкой название фильма: "Так кто же из героев фильма является тем самым Непрощенным?" Сам Уильям Манни, чье благородное стремление к искуплению грехов, в конце концов привело его к конфликту с собственной природой? Или все-таки, имеет место неправильный перевод названия, и оно обозначает не одного конкретного человека, а всех персонажей, которым "нет прощения" — шлюхам, пьяницам, бандитам, убийцам, самозваным мстителям, самопровозглашенным пророкам? Или может быть, в глобальном смысле "Непрощенным" оказывается сам режиссер Иствуд, ведь финальные титры фильма закрываются дружественным посвящением "Памяти Серджио и Дона", и если кто такой Серджио Вы уже доагадались, то второе имя принадлежит еще одному иствудовскому Учителю, Дону Сигелу, кинематографическому отцу Грязного Гарри и постановщику одного из самых известных вестернов в голливудской актерской карьере Клинта "Два мула для сестры Сары". Посвящая картину памяти двух своих любимых режиссеров, Иствуд будто извиняется за то, что даже без пригоршни динамита взорвал все основы того самого жанра, которому они все втроем служили долгие годы. Увы, все это лишь версии, версии, правильный ответ на который знает лишь быстрый ветер в техасских прериях, но и он всегда хранит свои тайны.

В довершении ко всему, "Непрощенный" относится к категории такого редко встречающегося кино, которое умудряется соединять в себе юношескую энергетику и почти первобытную агрессию с мудростью, характерной для более преклонного возраста. Неоспоримым является тот факт, что с этой постановкой у Иствуда не только открылось кинематографическое "второе дыхание", но и произошел переход на новый, доселе невиданный уровень режиссерского и актерского мастерства. Роль Уильяма Манни и по сей день остается лучшей в его актерской фильмографии. Впрочем, не отставали от него и другие: Морган Фриман, Ричард Харрис и великолепно сыгравший роль "шерифа с принципами" актер Джин Хэкман, получивший за эту выдающуюся работу заслуженного второго "Оскара". Кроме этой награды, фильм удостоился еще трех статуэток: за лучший монтаж, за лучшую режиссуру и лучший фильм года. Но самое главное: Иствуд сдержал свое слово, и его наиболее исчерпывающее высказывание на тему киновестерна одновременно оказалось его последним словом в этом жанре — данью уважения, перечислением ушедших товарищей, отходной молитвой и загробной эпитафией. Иногда, то там, то тут раздаются робкие попытки возродить жанр в современных условиях, но в подавляющем большинстве случаев они просто обречены на неудачу. Оно и понятно: пока на могиле жанра будет выситься ТАКОЙ могильный камень, все старания оживленного покойника пробиться на свет будут тщетными.

Закончив свою работу, старик спрятал нож за голенище ковбойского сапога и залез на лошадь. Перед ним вновь открывалась развилка из двух дорог, и если первая сулила новые тяжелые испытания, от одной мысли о которых предательски заныли старые кости, то вторая даже на большом расстоянии манила его безбедной старостью и бессрочным заслуженным отдыхом. Любой другой бы провел на этом распутье немало дней и ночей, пытаясь подобрать для себя наиболее приемлемое сочетание, но для уставшего всадника второго "или" не существовало. Скривившись в заросшую щетину своей знаменитой полуухмылкой, он хорошенько пришпорил своего коня, оставляя далеко позади себя неказистую самодельную могилу с вырезанной табличкой:

США, продолжительность — 171 мин,
жанр — кинематографическая элегия дерзкого преступления, динамичной погони
и свистящих пуль
слоган: "A Los Angeles crime saga"

После того, как первый охранник уткнется лицом в пол под оглушающий треск автоматных очередей, вся жизнь изменится. После того, как под шквалом грубой нецензурщины, в разъем металлической двери будет установлен последний запал, она вновь завернет из скучной обыденности в привычное русло. Легкое прикосновение к детонатору, оглушительный всплеск взрывной волны — трехстворчатый стальной Голиаф уже валится на спину, открывая чужому взору стопки вожделенных купюр — и именно с этого момента, начинается очередная Игра. Ее правила просты и установлены задолго до появления очередных участников: один должен бежать, другой — догонять. И тут уже ничего не попишешь- правила есть правила: не останавливаться, не оглядываться назад — вперед, вперед и только вперед, презрев боль от ран, позабыв об усталости и перестав внимать порывистому ритму сердечных сокращений и безумным приливам адреналина. Для многих в этой погоне проходит целая жизнь: в коротких передышках между бешеной работой мышц, они обзаводятся друзьями, семьей, которые тотчас разлетаются в разные стороны, стоит им вновь побежать. В этой бешеной погоне они стареют и обзаводятся мафусаиловыми бородами — несмотря на зачатки склероза, подагру и ноющую боль в пояснице, все равно продолжая отчаянно бежать в сторону своего собственного заката. Усталость заполняет тело, подобно тому, как каждый вдох наполняет легкие кислородом, а ноги начинают путаться в золотистом песке, призывая на минутку присесть у кромки воды и перевести дух. Но нельзя: финиш наступит лишь когда один из участников навечно уткнется носом в этот песок, а покинуть Игру можно лишь находясь в просторном черном мешке. Уж таковы ее жестокие Правила.

Посмотрите на дату выхода фильма и мысленно отмотайте время почти на 15 лет назад: именно тогда, в самом начале 80-х, у будущего сценариста, продюсера и режиссера Майкла Манна впервые возникла идея постановки, которая бы взяла классическую сюжетную схему про полицейских и воров и спустила ее с голливудских небес на грешную Землю. Обладая энциклопедическими познаниями из жизни криминального мира, почерпнутыми из общения с настоящими уголовниками и некиношными полицейскими, Манн с тоской глядел на большой экран, где каждый второй служитель закона был если не "Буллитом", то "Грязным Гарри", а образы тех, кто проникает в дома простых смертных с целью личной наживы прочно потонули в океане сентиментальных клише, в которых под каждым соседским кустом обязательно прятался собственный Шервудский Лес. Первая попытка сблизить и кино с реальностью не увенчалась успехом: поставленный Манном в 1981 году по воспоминаниям бывшего домушника Фрэнка Хохаймера, фильм "Вор" остался практически незамеченным широкой публикой. И именно это обстоятельство заставило Манна не спешить с реализацией своей более глобального замысла: фильма, который бы показывал преступление не с одного единственного ракурса (как в "Воре" — глазами профессионального преступника-рецидивиста), а комплексно, т.е. — под разными углами обзора. Первый вариант сценария такого фильма был закончен еще в 1983 году, но был сразу же отправлен его автором в верхний ящик стола: в те годы, Манн был слишком занят работой на телевидении, в качестве исполнительного продюсера, курируя такие значимые полицейские телесериалы 80-х как "Криминальная история" и "Полиция Майами: Отдел нравов" Более того: получив множество пинков от людей, считающих себя профессиональными критиками за излишнюю холодность режиссерского стиля "Вора", он вообще решил ограничить свое участие в проекте лишь ролью сценариста. Однако, ожидание было слишком долгим, и в 1989 году он поставил для телеканала NBC своеобразную пра-"Схватку": под названием :"L.A. Takedown" и с подозрительно знакомым тэглайном: «Hanna is the cop and the HEAT is on...». Да, да Вы не ослышались: герои этого телефильма даже носили те самые имена, которые спустя всего 6 лет прославят их более высокобюджетных потомков: Винсента Ханну, Боско, Майкла Черрито, Иди, Криса Шихерлиса, Уэйнгро. Однако, эта телепостановка смогла лишь окончательно убедить Манна, что данный сюжет заслуживает гораздо более эпического размаха, бюджета иных пропорций и участия актеров другого уровня профессионального мастерства. И после того, как в 1992 году его вольная экранизация куперовского "Последнего из могикан" собрала хорошие кассовые дивиденды, теплые слова людей, считающих себя профессиональными кинокритиками и даже премию "Оскар", Манн получил от голливудских боссов полный карт-бланш и наконец смог приступить к съемкам фильма своей мечты, в итоге превратившегося в легендарную "Схватку".


Основное правило: никогда не имей в жизни ничего, что бы ты не смог бросить в течение
тридцати минут — если запахнет жаренным. (Нил Маккоули)

За 12 лет, отделяющие момент дописывания предварительной версии сценария и время его окончательной кинореализации, сценарная основа фильма продолжала жить своей жизнью. Можно смело утверждать, что если бы Манн все-таки решился осуществить постановку "по горячим следам", мы бы увидели совсем иную картину: не такую глубокую и не столь исчерпывающую, что после нее хочется сразу же подвести финальную черту, упомянув всех ее последователей лишь в маленьких сносках и примечаниях. Даже пребывая в письменном столе режиссера, кипа сценарных листов продолжала впитывать в себя колоритные образы и хлесткие фразы из всех проектов, над которыми Манн работал на продюсерском поприще, в 80-х (в частности, знаменитая фраза Винсента Ханны, адресованная любовнику своей жены: "Ты можешь спать в моем доме, можешь тра@ать мою жену, но ты никогда не будешь смотреть мой телевизор", 10 годами раньше вылетела из уст другого манновского персонажа — лейтенанта Майка Торелло, одного из главных героев "Криминальной истории"). И если за раскрытие образов полицейских в будущем фильме отвечала кропотливая проработка телегероев вроде того же Торелло или Санни Крокетта , то уход за "обратную сторону реальности" Манну обеспечила дружба с реальными анитигероями современного общества вроде бывшего профессионального грабителя Эдварда Банкера (сыгравшего одну из ролей в дебютном фильме Квентина Тарантино "Бешеные псы" и впоследствии ставшего популярным автором криминальных романов), которого режиссер задействовал в своей картине в качестве "консультанта". И маниакальное стремление режиссера, "што б все было как в жизни" принесло свои плоды: профессиональные грабители у Манна напоминают настоящих волков, а не по-голливудски стриженных пуделей. Входя в незнакомое помещение, они быстро осматриваются, просчитывая в голове пути для возможного отступления, говорят лаконично нарубленными фразами (в противовес традиционной киношной словоохотливости), быстро, по-тюремному поглощают пищу в закусочных, не забывая при этом пристально поглядывать на входную дверь. Фильм Манна — это портрет явления, нарисованный тонкими мазками жирных деталей, в которых даже задремав пьяным на чужом полу, профессиональный уголовник не забудет положить под голову пистолет, равно как и опытный полицейский, застыв перед входом в незнакомое помещение, первым делом машинально проверит обойму. Они так похожи друг на друга, их единственный бог — Инстинкт Самосохранения, их реакции отработаны годами тренировок и по своей скорости могут соперничать с иными представителями подвида хищных зверей. Собственно говоря, они и есть хищники — жестокие, беспощадные, не имеющие права на ошибку и кружащие вокруг друг друга в смертельном танце, единственной наградой в котором станет их собственное выживание. И нечего коситься на стройные ряды трупов, пеняя создателям излишнюю жестокость, ведь это просто очередная иллюстрация естественного отбора, все претензии — к Дарвину.

Увы, все существующие на данный момент варианты русскоязычного названия не передают сути заложенной в него кинематографической метафоры — ни "Схватка", которой его окрестил в 1996 году ведущий переводчик студии "Лазер видео" Василий Горчаков, ни даже "Погоня", автором которого стал большой любитель "правильных переводов" Дмитрий Goblin Пучков. Оригинальное название фильма Heat (дословно с англ. — жара) тесно связано с его слоганом "A Los Angeles crime saga" и указывает не только на дословный накал страстей в отношениях убегающего вора и неотрывно преследующего его полицейского, но и на природные особенности летнего солнцестояния в самом Городе Ангелов. От этой жары одежда прилипает к телу, на улицах плавится асфальт, а в головах поджариваются мозги, напоминая поздно снятую с огня яичницу. Начинается новая партия Игры — серия виртуозно спланированных ограблений, молниеносное расследование — и вот уже героям нужно бросать все и вновь начинать бежать в противоположную от противника сторону, задыхаясь от горячего воздуха и прямо на ходу, расстегивая пуговицы прилипших к телу рубашек. А может — хватит бежать и остановиться посреди погони, приняв давно уготованную тебе судьбу? Ведь человек, который бежит по твоим неостывшим следам — не злобный враг, не сатанинское отродье, он тоже устал и не прочь передохнуть. Но время, отведенное для очередного раунда истекает, и такие партии никогда не заканчиваются дружескими рукопожатиями. Кто победит, кто проиграет — не все ли равно, если жара почти доедает твой мозг, а ноги уже отказываются двигаться в заданном направлении? Тогда кидайте монетку, и пусть ее стремительное вращение решит исход! Что там у Вас сегодня на повестке дня — хэппи-енды в стиле "зло всегда должно быть наказано"? ОК, тогда пусть добро стреляет первым. И в горячем угаре пыльной южной ночи, вторая сторона даже не осмелится возразить.

Однако, несмотря на царящую в кадре неистовую жару, сам фильм Манна умудряется сохранять в себе холодную свежесть морозного утра. Даже обращаясь к тематике личной жизни своих героев, он выдерживает ее на уровне точной оружейной балансировки и не позволяет семейным проблемам лейтенанта Винсента Ханны (Аль Пачино) скатиться до рядовых сериальных штампов из цмкла: "Тяжела полицейская жизнь", а сложным взаимоотношениям профессионального вора Нила Маккоули (Роберт Де Ниро) со своим более молодым протеже, Крисом Шихерлисом (Вэл Килмер) и случайной знакомой Иди (Эми Бреннеман) — превратиться в очередную карамельную сверхсентиментальную "бригаду"- с разрыванием на груди последней рубашки, под утробный вопль мужской части населения: "ЭЭЭххх, каких пацанов завалили!" Наоборот, в синевато-холодных ракурсов безупречной операторской работы Данте Спинотти, Манну удается удержать фильм в строгих рамках "стопроцентного мужского кино": без ненужных рассусоливаний и протягивания зрителю с экрана носового платка, что бы он как следует прорыдался. Ведь даже впадая в эмоции, его герои остаются все теми же "холодными профи", у которых самый пик потери эмоционального контроля совпадает с брошенной об стенку вазой, порывистым ударом по столу или неожиданным, но аккуратным выстрелом в упор. В отличие от других режиссеров, Манну не нужно выкручивать зрительские руки, представляя своих антигероев слегка чумазыми херувимчиками, которые "хорошие только потому, что грабят, но не убивают" (я все верно законспектировал, Бен?). Здесь нет ни хороших, ни плохих, есть только НЕпрофессионалы и профессионалы: и если первые льют кровь по собственному желанию, то вторые — лишь по необходимости, только вот и у первых, и у вторых она имеет тот же цвет, тот же запах и резкий вкус. И падая ниц, не долетев пары тысяч километров до ласковых песков Фиджи, проваливаясь в преисподнюю, ведомые пулей, выпущенной другим профессионалом, они сами не каются, не исповедаются, не выдавливают по небритым щекам крокодиловых слез. Ведь согласно правилам этой Игры, просто сегодня первой к финишу прибежала другая команда.

Длительная "кинематографическая выдержка" проекта позволила Манну идеально просчитать баланс каждой из ролей и собрать на съемочной площадке, по истине удивительный актерский состав. К несчастью, не всем его планам удалось сбыться: так, персонаж Крис Шихерлис специально разрабатывался Манном в расчете на внешние данные и артистический диапазон молодого актера Ривера Феникса, и лишь после его трагической смерти в 1993 году, эта роль нашла своего исполнителя Вэла Килмера. Других актеров привела на съемочную площадку чистая случайность: так, один из консультантов картины, уже упомянутый Эдвард Банкер познакомил Манна со своим сокамерником по федеральной тюрьме Фолсом, 51-летним бывшим уголовником Дэнни Трехо , и он настолько понравился режиссеру, что тут же попал в сценарий, причем под собственной фамилией — на правах одного из сообщников Маккоули. Однако, центральное место во всей сложной конструкции актерских имен и колоритных персонажей отведено лишь для одного великолепного дуэта. Подмигивая зрителю с экрана поодиночке, доминируя в каждой сцене и волевым усилиям перетаскивая на себя целые эпизоды, Пачино и Де Ниро идут навстречу друг другу с разных концов экрана, что бы единственный раз встретиться за одним столом в маленькой придорожной закусочной. И это самая ключевая сцена всего фильма, которая на поверку оказывается значительнее безупречно снятой перестрелки после неудачного ограбления банка или драматического финала на летном поле. Впервые за весь фильм, друг напротив друга, глаза в глаза — встречаются не просто хладнокровный вор и одержимый его поисками полицейский, а два, уставших бесконечной погони и от всей жизни в целом, одиноких человека, недавно разменявших свой первый и последний полтинник. "Я такой же, как ты, брат" — говорят собеседнику одни глаза. "Мы с тобой одной крови. И нам даже снятся одинаковые сны" — вторят им другие. Но хорошенько отдышавшись от долгой однообразной погони, мы сейчас одновременно сотрем со лба последние капельки предательского холодного пота и разом рванем вперед. И если дистанция между нами сократится до расстояния пистолетного выстрела, один из нас обязательно упадет.

В современном кинематографе, 15 лет — это суровая проверка, напоминающая помещение булатного клинка в раскаленное горнило: если сумеет выдержать и не лопнуть — значит настоящий. Не особо обласканный критиками и зрителями в год своего выхода, манновский фильм с честью выдержал это испытание, и как и 15 лет назад, по-прежнему сияет на солнце своим отточенным эфесом. Сегодня, "Схватка" — это собрание культовых цитат и целых эпизодов, которые плотояжными жуками расползлись по другим фильмам, телепередачам и интернет-цитатникам. И вместе с тем — это огромная глыба, неприступный Эверест, для многих других режиссеров, готовящихся испытать судьбу в сложном жанре "реалистического криминального кино". Отчаянно пытаясь водрузить на нем собственное знамя, новички от режиссуры зачастую забывают, что вся 171 минута, занимающие почетное 121 место в топе "250 лучших фильмов за всю историю" на престижнейшем американском киносайте IMDB — это в первую очередь плод 13 летних стараний одного очень талантливого человека, и поэтому пытаться покорить его лишь с одного наскока — так же глупо, как пытаться после первого класса средней школы сразу же сдавать экзамены в престижный университет. Вы все точно записали, Бен?

В жизни каждого человека наступает такой момент, когда перед глазами пляшут кровавые круги, а ноги начинают подгибаться, будто от резкого удара каучуковой палки. Тот самый момент, когда второе дыхание иссякло, а третье и не думает открываться, когда все жизненные соки выпиты, а измеритель физических сил окончательно уперся в нулевую отметку и не желает подниматься выше. Бежать? Куда? От кого? Зачем? И кто я такой, наконец? Остались позади преданные друзья и мимолетные связи, которые могли перерасти в настоящую привязанность, но не переросли, а подслеповатая память уже отказывается отзываться на свое подлинное имя. В такие моменты, лучше всего забыть о финише, который никогда не наступит и просто развернуться лицом к своему преследователю. В такие моменты в душе уже не остается и следа от прежнего страха — только одно спокойствие и надежда, что выпущенная им пуля догонит тебя быстрее его руки и на этом все закончится. И лишь человек, бегущий по следу знает правду, что постояв пару минут над телом, почтив памятью очередного беглеца, достойного уважения, он вновь наберет полную грудь воздуха и пустится в новую погоню, начатую в честь великой, по сей день непрекращающейся Игры . Уж таковы ее проклятые Правила.

P.S Признаюсь честно: первоначально на этом самом месте должна была появиться статья на свежий фильм Бена Аффлека "Город воров", но в итоге намерение написать рецензию на жалкое подобие манновского фильма затмило мое бесконечное уважение пред лицом его легендарного прародителя. Извини, Бен! Может, в следующий раз?

За окном хлестал нещадный дождь. Потоки воды собирались в маленькие ручейки и заливали все дороги, ведущие к огромному особняку. Вдалеке шумел гром. Охранник загородного дома поежился, и поплотнее прикрыл входную дверь. Его напрягали плакаты на стенах. В свете молний мирные звери и птицы превращались в потусторонних монстров, скалящих свои пасти. Стараясь не отводить глаза в сторону стены, он уставился в немигающий экран камеры наблюдения. Старый дом поскрипывал и стонал.

На втором этаже, минуя шикарную лестницу, располагалось несколько комнат. По стенам были расставлены статуи, а мягкие ковры скрывали любой недружелюбный шаг. Из спальни справа раздавались жалобные стоны – человек ворочался на шелковых простынях огромного балдахина и кусал подушку. Ему снился кошмар. Во сне его окружали двухметровые синие существа – они смеялись над ним и показывали на него пальцем. Он старался закрыть уши руками, но все равно слышал их насмешки. Создания гудели на разные голоса

— Мы сняли один, один фильм, и собрали почти 800 миллионов долларов в США….

Человек во сне застонал громче.

— И, несмотря на то, что бюджет был 237 миллионов, в общей сложности … мы собрали….

Человек закусил одеяло

-….. почти 3 МИЛЛИАРДА ДОЛЛАРОВ !!!

Дальнейшие изречения были заглушены дьявольским хохотом.

Глава студии Дисней рванул простыни во сне и упал с кровати. Ошарашенный, он сидел на полу и бормотал…

— 3 миллиарда долларов….. 3 миллиарда долларов…..3 милли….

Дождь продолжал барабанить в окно.

Первый “Трон” мог быть интерес зрителю только с одной точки зрения – стилистической. Это фильм являлся практически чистым гимном киберпанку и виртуальному пространству. И необычайность исполнения фильма действительно сложно переоценить – это было необычно, интересно, и действительно стильно. Но пока создатели писали диафрамбы виртуальным мирам, сценаристы забыли придумать связный текст. В первом Троне простой сюжет, персонажи не просто схематичны – они обрисованы мимоходом, фактически отсутствует музыка и сложные диалоги. Идеи с двойниками юзеров и программ, а так же превосходстве машин над людьми интересны, но, увы – не раскрыты. Зато все эти идеи потом с успехом использовали фильмы следующих лет, начиная от “Терминатора”, и заканчивая “Матрицей”. Но ругать фильм за эти аспекты бессмысленно просто потому, что цель у него была одна – показать виртуальное пространство изнутри. Другой задачи создатели перед собой не ставили. И этот аспект в фильме отработан полностью – виртуальный мир завораживает и увлекает за собой.

Однако то, что сыграло 27 лет назад, не факт, что сыграет на сегодняшний день. Мало того, что слово “Киберпанк” знакомо большинству лишь понаслышке, так и история “Трона” молодому поколению неизвестна вообще.

Новый Трон превратился именно в то, чему ему суждено было стать – он стал блокбастером. Бессмысленным и беспощадным. Здесь нет идеи виртуального пространства, как невероятного мира – здесь есть новая вселенная, в которой очередной супер злодей жаждет ЗАХВАТИТь МИР НЕМЕДЛЯ !!!

Осталась основная проблема первой части – предсказуемость сюжета. Но вот актеры играют в новом "Троне" явно лучше, да и саундтрек у фильма стал побогаче. Но главное моя претензия в том, что вся та стилистика, которой просто воспевали гимн, от которой фанатели в первом Троне, ушла на второй план, а местами вообще превратилась в китч. На первый план вышл экшн. Когда на экране его нет – фильм очень скучно смотреть. Диалоги и поступки банальны, сюжетные ходы предсказываются на три серии вперед. События можно описать в пяти предложениях. Например ситуация — главный герой просит помощи у человека, лицо которого трехметровыми буквами выражает “Я ТЕБЯ СДАМ !” , и

Но именно сам экшен стоит отметить, это несомненно. Здесь все работает ради этого – стилистика, музыка, три дэ. Замедленные полеты дисков перед лицами героев ,взрывы транспортных средств, сражения – все выглядит потрясающе. Три дэ действительно отрабатывает свой хлеб, но вот парадокс, увы – снято все довольно неинтересно. Начальный пролет камеры хорош, но в сравнении с пролетом камеры на Пандоре — “Трон” молча идет делать себе харакири. Да и вообще, тот же самый пролет и фокус подозрительно напоминают “Аватар”, а какая-то из сцен,откровенно цитирует “Железного человека”. Видно не дают сборы “Аватара” и Марвел Микки Маусу покоя.

Бриджес хорош на экране, ровно как и его молодая копия, но вот остальные играют роль “клише – болванчиков”. Сын выражается исключительно классическими фразами, и действует по учебнику "Как стать героем". Злодей настраивает армии против всех, строит злые планы, и разве что дъявольски не хохочет с экрана. Оливия Уайлд хлопет испуганными глазами, видимо силясь понять, куда делся Доктор Хаус. Но ей я могу простить все – она красивая. Что хотите со мной делайте, ей все можно.

Кстати говоря — непонятно так же, почему нам не показали

Подводя итог, можно сказать следующее — главная проблема фильма – жадность создателей. Фильм, с культовым статусом превратили в "Ба-бах" ! Хотя надо одтать должное, фанаты найдут немало мелких отсылок, к событиям первой части. Именно не сюжетных, а бытовых. Исчезла наивность, правит пафос. На смену восхищению виртуальности пришло бабло. Все выглядит красиво, но скучно. Есть оцифровка, которая поначалу смотрится чуждо, но потом к ней привыкаешь. Есть экшен, есть стилистика. Фишка еще в том, что размах действия, и три дэ, как бы поощряют просмотр в Аймаксе, но во-первых цена того не стоит, а во-вторых, не так это и нужно , смотреть "Трон: Наследие" в Аймаксе.

В общем — просто это уже не то. Не та цель у фильма. И если первому "Трону" можно было все это простить, в угоду стилистике и откровенному восхищению виртуальным миром, то здесь этого уже нет. Идеальный лазер перенес бы "Дисней' не в мир Трона, а в мир долларов и евро.

Глава Диснея со спокойной душой улегся в постель, скрывающую голову Микки-Мауса над картиной. Гроза не прекращалась. “Теперь у нас есть Трон’, подумал он, и со спокойно душой погрузился в сон. Но там его снова подстерегали синие монстры. Глава запаниковал – как же так? Он же победил их! Дисней соберет больше, чем Фокс собрали на Аватаре!

На`ви схватили его, и протащили к огромному костру. Искры сбивались в танец и растворялись в вечернем воздухе. Главу поставили на колени перед огромным синим существом. Его глаза казались мученику страшно знакомыми….

— …ты….- выдохнул он.

Глава 20 век Фокс улыбнулся. Доверительно положив руку на плечо человека, он наклонился к его уху и сказал.

— Да, у тебя есть Трон. Но ты забыл кое-что…

Голова человека закачалась из в стороны в сторону. Внезапно он понял…

— Нет….нет…., — зашептал он.

“Фокс” сжал ему плечо и произнес слова, которые проникли прямо в мозг к пленнику кошмара.

-… Да ! Мы снимем еще 2 части Аватара….ахахахаха ! Ахахахаха !

Охранник особняка “Дисней” подпрыгнул на стуле, от дикого вопля “НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ !!!!” , разносящегося из верхней спальни замка.