И восстали машины из пепла ядерного огня.... И был первый Терминатор, и был создан новый культ. В 1984 году мрачная фантастика о грядущем ядерном Апокалипсисе звучала с экрана тревожным пророчеством Иоанна Богослова, а по сему — большого культа ему было просто не избежать. Несмотря на сравнительно скромные кассовые сборы, фильм молниеносно превратился в обветшалый цитатник, в который без устали заглядывали режиссеры рангом пониже.

Его создатель, Джеймс Кэмерон получил известность, округлился голливудским высокобюджетным жирком на съемках мегауспешных "Чужих" и чуть менее чем полностью провальной "Бездны" и задумал переснять фильм, реализовав все давние задумки, которые пришлось обрезать из-за низкого бюджета первой части. Берем на карандаш — первый фильм, чей бюджет перешагнул, по тем временам сумасшедшую цифру в 100 миллионов долларов, первый фильм, блиставший на экране чудесами компьютерной графики, абсолютный чемпион по кассовым сборам 1992 года и одновременно — один из самых эффектных боевиков за всю историю жанра.

По логике событий, в истории Терминатора нужно было бы поставить точку, а сами фильмы — водрузить на почетное место в коллекции любого разумного поклонника фантастических фильмов, но увы, наш мир далек от совершенства. В эпоху поголовной сиквело-триквело-приквелолизации, когда оригинальных идей в современном кино осталось не больше, чем озер в Аравийской пустыне, идея о продолжении кэмероновской саги выглядела эдаким одиноким огоньком в ночи, на который неустанно слетались все голливудские любители быстрых денег. Кэмерон отбивался от навязываемого проекта много лет, а когда ему надоело — просто продал назойливым продюсерам права на сериал и открестился от любых связей со своим детищем. Ему, как опытному профессионалу было очевидно, что весь потенциал сюжета был исчерпан еще во второй части, а любое продолжение оной выйдет на свет мертворожденным монстром, которому останется лишь повесится на собственной пуповине. Что и говорить: как в воду глядел.

Появившаяся в 2003 году третья часть выползла на свет Божий неуклюжим кадавром, который умел лишь смешно шамкать, пародируя оригинал. Вместо ожидаемого кассового триумфа, несчастного уродца ожидали лишь пара монет в кружке для подаяний, после чего, в самую безлунную ночь, бренные останки были свезены на кладбище Несбывшихся Надежд имени Эндрю Вайны, где их и захоронили без лишнего шума и ненужных оркестровок. Продюсеры тихонько подсчитали убытки, всплакнули на плече друг друга о тяжелой судьбе современных бракоделов и сделали аборт парочке нерожденных сиквелов. Впрочем, ненадолго — иногда, они возвращаются.

Сама история создания четвертого Терминатора, когда-нибудь обязательно ляжет в основу сатирической притчи про современный Голливуд, которая достойна пера нового Фицжеральда. Поиск режиссера на новый проект занял несколько лет и напоминал тасование уже потрепанной карточной колоды, в которой поверх друг друга ложились тузы с изображениями Ридли Скотта, Пауля Верхувена, Стивена Спилберга.... Но желающих приниматься за новый проект не находилось — памятуя о судьбе последнего отпрыска, заслуженные режиссеры заботились о собственной репутации, брезгливо пожимая плечами. Когда никто из Высшей Лиги не изъявил желания стать папой нового Терминатора, продюсеры пошли обскребать сусеки, и в итоге наткнулись на бывшего клипмейкера Макджи, постановщика двух с половиной фильмов и обладателя огромных претензий. Впрочем, Марлезонский балет с саблями вокруг подбора съемочной группы, на этом не закончился, и продюсеров ожидали такие же танталовы муки с набором актеров. Большие звезды шарахались от проекта МакДжи, как от телеги с навозом и неслучайно: слухи о том, что парочка сценаристов, каким-то чудом пережившая насильственную смерть предыдущего "Терминатора" насочиняла очередной трэш, упорно курсировали по Голливуду, заставляя отказываться от ролей в предстоящем блокбастере даже до беглого знакомства со сценарием. Лететь вместе с новым Терминатором в мусорную яму, никто из кассовых звезд отчего-то не испытывал желания.

Дабы слегка улучшить репутацию, сценаристы обратились за помощью ...... к самому Джеймсу Кэмерону, который тогда был занят в Австралии на съемках своего "Аватара". Кэмерон милостиво согласился посмотреть, что же там наворочено в новом сценарии и высказать по этому поводу пару советов. Впрочем, самой рукописи он так и не увидел — вместо этого, через неделю весь англоязычного интернет уже пестрил баннерами о том, что Кэмерон одобрил новый сценарий — со ссылками на некий анонимный источник из съемочной группы.

Все эти таинственные пасы, сопровождаемые мрачными пророчествами и обязательными крестными знамениями, становятся понятными лишь после просмотра одноименного фильма. Калейдоскопическая смена претендентов на режиссерское кресло, полное игнорирование проекта многими кассовыми звездами, специально запущенная в интернет байка о благословении Кэмерона — при странном нежелании отправлять ему для "экспертизы" копию сценария, сразу же выстраиваются в единую логическую цепочку. Новое творение МакДжи и Ко напоминает огромного жирного сорняка, который смог вылезти из почвы на свет, лишь цепляясь за корни гораздо более сильных, самостоятельных растений: самого Терминатора и его создателя. Всеми присосками и стеблями, он пытается привязаться к своему прародителю, вместе с тем, оставаясь для первого совершенно чужеродным организмом. Пытаясь тщетно воссоздать атмосферу легендарной дилогии, Макджи раскладывает перед зрителем россыпью элементы, которые у поклонников могут вызвать лишь кривую усмешку.

В самом деле, смешно полагать, будто атмосфера культового фильма 25 летней давности заключалась в фотографии и закадровом монологе Сары Коннор, криво натянутой фототекстурке нынешнего Губернатора Калифорнии или песне Guns N,Roses You Could Be Mine. Складывается впечатление, что всеми этими бесконечными цитированиями "Идем со мной, если хочешь жить" или коронного "I,ll Be Back, режиссер просто пытается получить у поклонников саги пару дополнительных бонусных баллов из раздела "Но мы же все так старались"! Будто бы, Макджи просто пытается замедлить экранное время до того как мираж пресловутой атмосферности окончательно сделает зрителям ручкой, расстворившись в воздухе после знакомства с местным сторилайном.

Сама по себе сюжетная конструкция, повествующая о встрече Джона Коннора с собственным отцом Кайлом Ризом и загадочным новым персонажем Маркусом Райтом, вроде бы и не так плоха, но полностью лишена даже слабых зачатков внутренней логики. Так ожидаемая поклонниками атмосфера ядерного постапокалипсиса скончалась не приходя в сознание. Разрушенные дома и города, зловещие пустынные пейзажи угарно сочетаются с Сопротивлением, которое не ведает никаких перебоев со снабжением и рассекает по экрану на огромном количестве вертолетов (самолетов/джипов — нужное подчеркнуть), блистая в каждом кадре сытыми рожами и практически, бесконечным боезапасом ракет\мин/патронов/взрывчатки..... Простите, что перебиваю, но это и есть печальная песнь о конце человеческой цивилизации, Вы уверены, что ничего не напутали? Кто-нибудь, пожалуйста заставьте сценаристов "Спасителя" пересмотреть древний "Безумный Макс" Миллера или более свежий "Водный мир"Рейнолдса, где в битве за каждую бочку бензина сквозила неподдельная атмосфера борьбы за человеческое выживание.

Как это не странно, но распиаренная война людей с киборгами, несмотря на отличное бюджетное финансирование и более солидное техническое оснащение, сильно уступает.... 10 минутным обрезкам сна Кайла Риза из первого "терминатора" или убойным кадрам начала из второго. Несмотря на обилие взрывов и спецэффектов, картина глобальной катастрофы неуловимо ускользает от зрителя, а сам конфликт в том виде, в каком он показан в фильме приобретает неестественно локальный, даже местечковый характер.

Далее, в дело вступает подлинный ансамбль народных инструментов, растягивающий в разные стороны меха многочисленных гармоней...... Заимствований много, и они потрячающе эклектичны — будто вырванные из разных мест части тела, которые насильно пытаются приживить в единый организм. Гигантские трансформеры, механизмы для собирания людишек из "Войны миров", пустынные гонки из второго "Безумного Макса", финальная речь Архитекторши из второй же "Матрицы". Постановка экшен-эпизодов привычно получает по лбу теми же граблями, которые остались на полу съемочной площадки, еще со съемок второй части — она опять пытается слепо копировать кэмероновские оригиналы. К финалу, от количества сцен дежа вю начинает сводить челюсть: погоня грузовика за терминатором в форме мотоцикла с характерным выдавливанием лобового стекла, завершающий эпизод на заводе, с разлетающимися в разные стороны искрами и опять-таки, характерным "Вставай, солдат" — зачем они здесь нужны? Дорогой Макджи, мы уже все поняли, что Вы смотрели первую и вторую часть, но не лучше ли было добавить, что-нибудь своего, а то как бы финальную оценку за постановку не пришлось делить с подлинным автором этих и десятка других эпизодов Спасителя — Джеймсом Кэмероном! Однако, на деле из почти двухчасового фильма, по-настоящему зрелищной смотрится только погоня с участием гигантского робота ( как икается, Майкл?) — очень невзрачный результат для супербоевика с 200-миллионным бюджетом, не находите?

Не возникает желания стрелять в необыкновенно вялых актеров — в конце концов, они играют как умеют. Сколько строчек вялых диалогов было прописано в сценарии, между бесконечными "вжик-вжик", столько Вы их и увидите на экране, все согласно ГОСТУ и сюжетному потенциалу для каждого персонажа. Единственный "живой" персонаж достался молодому австралийцу Сэму Уортингтону (ждем его обязательного появления в Аватаре у Сами-знаете-кого), это единственный герой Спасителя, за которого хочется переживать — в отличии, от совершенно не вызывающих ни сочувствия, ни интереса судеб Джона Коннора и Кайла Риза, по иронии судьбы- ключевых персонажей самого сериала. Очередной вопрос к сценаристам и режиссеру: так и было задумано, чтобы судьба Спасителя человечества (вспоминаем оригинальные инициалы Джона Коннора в английской версии) совершенно не волновала зрителя? Так, может тогда и не стоит никого спасать?

С музыкой в фильме МакДжи, так же вышел неприятный казус. Казалось бы, есть оригинальный саундтрек за авторством Дэнни Элфмана, который в течении десятка однообразных композиций старательно пытается скопировать знаменитую музыкальную тему Брэда Фидела для сковородок с синтезатором, уже давно ставшую визитной карточкой киносериала. То ли продюсеры не смогли договориться с авторскими правами, то ли еще какие-то моменты помешали, но сама тема в фильме не звучит, а предложенные нашими вниманию эльфмановские "вариации" на нее, примерно так же отвечают атмосфере сериала, как классическая музыка, записанная в формате MIDI похожа на исполнение той же мелодии симфоническим оркестром. Очередной минус, впрочем на фоне других "тараканов" рецензируемой картины — далеко не самый значимый и заметный.

В итоге, после двухчасового просмотра, в голове у зрителя остается лишь пара сверхмощных взрывов, по техническим характеристикам — ничем не отличимых от аналогичных представителей из других кинокартин этого года, да единственный симпатичный персонаж, чья дальнейшая судьба полностью тонет в невзрачном, наспех снятом финале. Кстати, концовку действительно изменили за пау месяцев до выхода на экран, так что глупости и скороспелости финального монолога на фоне традиционно летящего вдаль черного вертолета, даже не стоит удивляться. Если сравнивать фильм Макджи с литературой, то после логично связанной дилогии Кэмерона, по уровню сценария и режиссуры, он напоминает полулюбительский фанфик, без прочтения которого спокойно можно обойтись любому поклоннику творчества автора.

И когда, наконец до крупных голливудских боссов дойдет простая Истина: сага про Терминатора похожа на волшебную палочку, которая способна одним своим мановением наполнить их кошельки золотом, но работает эта палочка лишь в определенных руках. Конечно, Кэмерон со своей склонностью к перфекционизму, режиссерскому мастерству и отличной фантазии, мог бы спасти и не такой провальный проект, переделав его с нуля и вписав в собственное творение новую главу. Однако, будучи использованной в других руках, палочка способна лишь растворить то, что могло быть золотом до состояния жижи, которая противно хлюпает под ногами, да вдобавок — омерзительно пахнет. Что же, очевидно просто еще не настало время для настоящих Спасителей. Виват ремесленникам!

Разбрасывая в разные стороны комья песка, ноги сами несут к журчащей воде. Иногда наступает момент, когда хочется послать подальше все и всех, сбросить как пропитанную потом рубашку все обязательства, обещания, разгрызть все спутывающие оковы и убежать, улететь, уплыть, уползти в то место, где всего этого нет и можно просто набирая полную грудь, вдыхать и выдыхать через легкие одну лишь чистую, концентрированную свободу. Но если всерьез разобраться, свободные пляжи, заполненные вечным солнцем и теплой океанской водой существуют лишь на картинке, висящей на стене в офисе. На мгновение появляется ощущение, что за спиной бьются могучие крылья, с разбега по песку, отрываешься от земли и взлетаешь, но лишь для того, чтобы тут же больно приземлится животом в противную грязь. Не может быть рая земного там, где однажды поселился человек, ведь рожденный ползать, летать не может.

Главный герой фильма "Пляж", простой американский турист Ричард тоже порядком подустал от благ цивилизации и экзотических красот, выставляемых на показ для иностранцев. Его влечет настоящая свобода, необузданная дикость, причем непременно вдали от человеческой цивилизации. Случайный сосед по отелю оставляет ему карту, на которой указано местоположение его мечты — острова, которого не касались взорф современного мира. Вечное солнце, соленый океан, море дикорастущей "травки" и.... это сладкое слово — свобода, безо всяких ограничений. Однако, вскоре Ричард поймет суровую истину: в этом мире ничто не дается бесплатно, и даже желание жить вдали от других, тоже имеет свою цену...

Этот фильм стал знаковым для британского режиссера Дэнни Бойла. Дорогу в Голливуд ему проложил мчащийся бронепоезд под названием "На игле", но именно "Пляж" стал своеобразной лакмусовой бумажкой — сможет ли режиссер сохранить свой стиль и успешно интегрировать собственные мотивы в ткань крупнобюджетного голливудского проекта. От Бойла ждали ни много, ни мало — новой воплощенной культовости, живой классики. Роман Ирвина Уэлша о поисках личной свободы внутри замкнутого урбанистического кольца Эдинбурга, сменило произведение Алекса Гарланда, продолжающего ту же тему поисков только во всем многообразии мира внешнего. Для героев его романа, жажда свободы выливается в странствия в поисках настоящего земного рая, Земли обетованной, а поколения героев "На игле" и "Пляжа" в совпадают. Просто, не найдя счастья на донышке медицинского шприца, те же стремления и мотивы сами несут героев в открытый для полного исследования, огромный и почти бескрайний мир.

Казалось бы, вот она — свобода! Высоченные пальмы, девственные пляжи, ласковые брызги океана....До нее можно дотронуться, попробовать ее соленый вкус, а вокруг — ни небоскребов, ни магистралей, ни общества со своими скучными нормами и табу. Однако, есть преграда, которая не позволяет, по началу одуревшему от счастья дикарю взять и начертать на песке собственный рай на грешной земле, и кроется она внутри каждого человека. Бросая вызов человеческому обществу как Системе со всеми его условностями, герои фильма неосознанно начинают возводить Систему собственную. Ведь, дикарь — это один человек, а когда их становится двое, трое и т.д. они уже образуют общество, которое обязательно начинает развиваться по собственным неисповедимым законам. Сразу же выделяются вожаки и ведомые, обязанности и неизбежные наказания. Рай земной, минуту назад переливающийся своими кущами, вдруг разверзается гееной огненной, а ошеломленному герою только и остается глядеть на то, куда завела их дорога, вымощенная самыми благими намерениями, неустанно вопрошая, почему так произошло.

Гарланд и Бойл задаются тем же вопросом, который в разное время мучил авторов таких культовых произведений, как"Повелитель мух" и "Сердце тьмы". Поселившись в отеле, Ричард смотрит на большом экране кадры легендарного путешествия по всем 9 кругам современного Ада в копполовском "Апокалипсисе сегодня", которые предвосхитят его собственные странствия. Любопытно, что в романе, в качестве подобного предзнаменования использовались кадры из спилберговского "Списка Шиндлера", что лишь подчеркивает отличие бойловской трактовки от книжной. Книга повествовала о том как из идеалов и наивных мечтаний возникает новая тоталитарная система, чей потенциал ничем не отличается от того же Холокоста.

Бойл пошел чуть дальше, и общество всеобщего принуждения, в фильме сменяется настоящим адом. Там, где Гарланд бичевал законы развития человеческого общества, неизбежно приводящие к эксплуатации одной особью -другую, Бойл занят обличением самой человеческой природы. Общественный закон лишь подталкивает человека к насилию по отношению к другим, но внутри него сидит маленький зверь, который в душе и сам рад подчиняться подобным командам. Подобно огненным фонтанам от напалма из легендарного копполовского шедевра, ад бойловского Пляжа — тоже, есть творение рук человеческих. Настоящую свободу не найти в диких природных красотах, ее можно отыскать только внутри человеческой души. Однако, пока там сидит маленький зверь, готовый принуждать и разрушать, властвовать и подчиняться, любая райская красота будет казаться настоящей преисподней, а небесный рай окажется навсегда потерянным.

Кроме своеобразной режиссерской "проверки на вшивость", этот фильм стал серьезным испытанием и для исполнителя главной роли. Для Ди Каприо эта была первая роль после масштабной "титаникомании", которая должна была показать вектор развития его дальнейшей кинокарьеры: романтические роли до пенсионного возраста, либо ориентир на более серьезные работы. Роль в Пляже недвусмысленно показала, что актеру ближе вторая стезя, с которой он справился вполне достойно. Визуальная составляющая фильма блистательно выдержана прекрасной операторской работой Дариуша Хонджи, который превращает каждый ракурс в блестящую от гланца открытку из туристического агентства.

Однако, в этом кроется и наиболее серьезный недостаток картины Бойла: повествуя об очень серьезных вещах, она в то же время, остается типичным воплощением типично голливудского подхода, когда от картинки не оторвать глаз, современное музыкальное поп-сопровождение убаюкивает слух, и в итоге смысловая составляющая постепенно растворяется во всем этом зрелище, подобно куску льда в шипящем, переливающемся на солнце стакане колы. В отличие от "Пляжа", более колючий и непричесанный "На игле" смотрелся гораздо искреннее.

Поднявшись с земли, отряхиваемся и вновь натягиваем на себя сброшенные личины, примеряем забытые обязательства, потуже затягиваем галстучный узел. Из мира тонн желтых песчинок, путь снова лежит в измерение холодных коридоров и безупречных офисов. Попытка этого, первобытного бунта, спустя какое-то время вспомнится с легкой усмешкой. Для чего нужна эта свобода, когда ты, сам того не ведая продолжаешь возводить вокруг нее мысленные барьеры? Зачем тебе крылья, если на них нельзя взлететь?

Отзыв-рецензия на фильм Тимура Бекмамбетова "Особо Опасен"

Творчество Тимура "Привет Первому Каналу" Бекмамбетова напоминает кулинарную книгу очень гламурного повара. Представьте: Вы заходите в очень модный ресторан, а Вас встречает его главный кулинар, который будет готовить блюдо прямо в Вашем присутствии, дабы продемонстрировать личный профессионализм. И все то у него получается очень красиво: то ножиком кинет под самый купол, эффектно перерубив чесночную луковицу, то — в безумно стильном замедлении, с противоположного конца ресторана, швырнет прямиком в кастрюлю нарезанные помидорные дольки. Одна беда: есть, то что он приготовит, совершенно невозможно — ведь, за всеми этими дешевыми эффектами и симпатичным внешним видом, скрывается человек, который совершенно не умеет готовить. Ему можно доверить приготовление чисто пацанского завтрака из шпротов и рассола, а можно — набор дорогих экслюзивных продуктов из свеже сорванных овощей и дорогих марочных вин. Но эффект будет одинаковый: есть это невозможно, в любом случае, у чудо-повара получается только одно эксклюзивное блюдо — французский суп "бурдэ", кулинарный аналог каши из топора, обух от которого несчастному зрителю предстоит переваривать почти два часа драгоценного экранного времени.

Этот проект долго и упорно пиарился силами "Первого канала", которого от одного упоминания о первом "нашем Человеке в Голливуде", сразу начинало так распирать от гордости, что удивительно как он, вместе со своим славным генеральным продюсером, на радостях не стартанул прямо в стратосферу. Однако, приезд Главного дозорного в Голливуд — явление, скорее закономерное, в конце концов никто не говорил о его режиссерских способностях. Голливудским продюсерам нужен был не крепкий режиссер, а кинематографический аналог российского суперпорошка "Дося"- что бы стирал (как — уже не столь важно), не требуя при этом больших денег за свои услуги. Дешево и сердито — в условиях, тогда еще только надвигающегося финансового кризиса, это особенно важно.

И Тимур не обманул важных американских дядек. Даже в условиях Голливуда, дорогой наш режиссер продолжает пичкать зрителя собственным богатым киноцитатником, изложенном в стиле примитивного школьного сочинения на тему" Фильмы, которые я бы очень хотел снять сам, но так уж получилось, что их уже сняли до меня другие режиссеры". Их набор с "Дозоров" совершенно не изменился — опять, весь Финчер, опять матричные кульбиты, опять — фильмы Джона Ву и еще с полсотни известных в Голливуде наименований. Эволюция цитат весьма занимательна: от простого копирования операторских ракурсов из "Бойцовского клуба" в "Дозорах" — до 30 минутного тщательного копирования стилистики, тематики в "Особо опасен". Беда в том, что здесь это все ни к селу, ни к городу: бунт одинокого винтика против собственной никчемности, у Бекмамбетова приобретает характер дешевой комедии, которую очень хочется просто перемотать.

У каждого голливудского экс-клипмейкера, на стене должен висеть портрет маслом Великого и Ужасного Майкла Бэя, как живого подтверждение того, что рекламные, клиповые фишки вполне могут уживаться в блокбастерах и даже приносить огромные прибыли. Однако, разница заключается в том, что у Бэя, несмотря на всю синтетичность и клиповость его кинематографа, все-таки получаются связные фильмы, объединенные каким-то сюжетом. У Бека в Голливуде же, наблюдается та же беда, что и в работе на горбу у Первого Канала: получается нарезка отдельных эпизодов из погонь, летающих пуль, переворачивающихся поездов, которые упорно отказываются складываться в цельное полотно. Фильма не получается, вместо него наблюдается, порой бессмысленное чередование сцен, продолжительностью от 3 до 5 минут каждая. Набор излишне гламурных видеоклипов, стоимостью в 75 миллионов американских президентов. Удерживать зрительское внимание у экрана дольше отведенного времени, режиссер не умеет, ему гораздо проще закончить один клип и тотчас начать следующий.

В итоге, фильм можно смотреть с любого места, упустить что-то существенное здесь невозможно. Благо сценарий отличается поразительной глупостью и напоминает различную дешевую литературу из серии "Тайное мировое правительство", которую можно купить на рынке, у любой бабушки, торгующей семечками, причем с дисконтом- по рублю за ведро. Маститые кинозвезды — Фриман, Джоли смотрят в камеру с единственным выражением — циничной улыбкой, обращенной, очевидно к зрителю : "А что Вы хотите? У нас тоже большие семьи". Все это напоминает утренник на Первое Января, где вся съемочная группа просто невыносимо тяжко отбывает предписанный по контракту номер. И только режиссер малым дитем носится по площадке, цепляя за рукав случайных статистов: "Слушай, а я тут еще Терминатора смотрел. Может, и его сюда засунуть?". И поверьте: он засунет — и Терминатора, и Эквилибриум, и самого черта в ступе. Как на плакатах крупных блокбастеров пишут надписи "фильм от создателей "Бойцовского клуба"( Матрицы, Людей Икс), так и на афишах фильмов "Особо опасного" режиссера надобно писать: "фильм от человека, который ВИДЕЛ эти фильмы" — и далее список, который в отдельных случаях, рискует затмить собой все прочие титры. По крайней мере, это единственное точное определение его творчества — прямо и без обманов.

Как в жизни всегда найдется место подвигу, в любом фильме Бекмамбетова обязательно должен быть маленький "уголок ужасов", посвященной его неразделенной любви к трэшевой стилистике. Нет, Жанну Фриске, рассекающую на красной "хонде" по гостинице "Космос", на этот раз не завезли. Оставили так же за кадром, дико вопящих персонажей, не вылезающих, судя по лицам из наркологических диспансеров. Зато, снова в кадре Хабенский, причем что характерно — опять, с бутылкой водки. Зачем он здесь нужен и сколько ему заплатили за роль, состоящую из двух нечленораздельных реплик, дословно — "Я русский", и "бдышь-ааа" (означающую, в вольном переводе с русского на русский : "А что я уже умер?"), сие есть тайна за семью печатями. Равно, как и зачем нужен был маузер в руке Моргана Фримана или Джоли за рулем наших незабвенных "Жигулей"? А незачем — есть и ладно. Зато, когда экран начинают заполонять крысы с привязанной взрывчаткой, сердцу российского фаната впору выстукивать национальный гимн. Титул "короля российского трэша" впору менять на титул короля трэша всемирного. Надеюсь, что Уве не будет против.

Отдельное спасибо тем, кто отвечал за русский дубляж. Господин Безруков дублировал несчастного Мак Эвоя в своей типичной задушевной манере, от которой у российского зрителя, на глаза сразу же наворачиваются слезы и хочется залпом выпить, без-закуски сто грамм березового сока. Слава Богу, хоть Гоше Куценко не дали так развернуться, а то, начался бы полный "Мама, не горюй".

Настало время резюмировать приготовленную стряпню. Не так страшны все бесчисленные страсти к перепевке других фильмов, плохо — когда за ними не видно самого режиссера: ни почерка, ни идей, ни смысла. Любой клипмейкер, приехавший на заработок в Голливуд, сперва снимает фильмы в той же, знакомой ему стилистике, но со временем (обычно уже на втором проекте) приходит к мысли, что кино — это совсем другое искусство, которое требует к себе более комплексного подхода. Спросите у того же Финчера, спросите у Тони Скотта, у Тарзема Сингха — они подтвердят. Что же можно сказать человеку, у которого за плечами уже 8(!) полнометражных картин, но фактически — ни одного фильма? По-моему, только одно: большое спасибо за старания, уважаемый Тимур. Извините за неудобство, надеюсь, что здесь за нами найдется, кому прибрать. А мы пошли искать другой ресторан.

Отзыв-рецензия на фильм Гаса Ван Сента "Психо", римейк одноименного классического фильма Альфреда Хичкока.

Однажды, Гас Ван Сент переоделся Альфредом Хичкоком. Побрился наголо, засунул за щеки ватные тампоны, наложил пластилиновый нос крючком и придал своему лицу многозначительное выражение. Войдя в образ, режиссер стал с важным видом прохаживаться по съемочной площадке, бросая в толпу осветителей таинственные хичкоковские взгляды. А для того, чтобы завершить перевоплощение, решил, как и подобает любому настоящему Хичкоку взять и снять фильм под незамысловатым названием «Психо». Что значит: уже есть один и больше не надо? А мы его заново снимем: тот черно-белый был, то есть технически устаревший, а мы его в цвета раскрасим! Вот, как полезно бывает иногда кем-нибудь переодеться!

Извиняюсь, но иначе, чем языком литературных анекдотов Даниила Хармса из знаменитой серии о том, как Гоголь переоделся Пушкиным, я не в силах объяснить появление данного фильма. Римейк самого гениального триллера всех времен и народов, с самого начала был затеей бредовой и бессмысленной — как если бы, редактор солидного издательства вдруг вызвал к себе автора бульварных бандитских романов Васю Пупкина и поручил ему на досуге переписать толстовскую «Войну и мир», мотивируя это тем, что книжка слегка устарела. Конечно, бывший независимый режиссер Ван Сент — не Вася Пупкин, а «Мой личный штат Айдахо» или «Девушки-ковбои иногда грустят» — не бульварное чтиво, но в остальном, бредовость идеи столь же очевидна.

«Психо» и его коронная сцена в душе, оставались своеобразной визитной карточкой Хичкока, на протяжении целых 20 лет: с момента создания фильма в 1960 году и вплоть до смерти самого режиссера- в 1980-ом. Из всех фильмов Мастера, этот наиболее зрелищен и технически совершенен. В первые 30 минут, режиссер мастерски отвлекает внимание зрителя на различные посторонние детали, подобно фокуснику, чья основная задача — в самый ответственный момент, заставить наблюдателя смотреть куда угодно, но только не за его руками. И в тот момент, когда зритель настроился на определенный темп и не ждет сюрпризов, его кресло внезапно уходит вверх, оказавшись вдруг сидением на «Американских горках» — неожиданно, резко и мощно, в знаменитой сцене в душе. Изначально, в романе Роберта Блоха Хичкока привлекла именно эта сцена, ныне считающаяся одним из наиболее совершенных эпизодов в истории мирового кино. Она длится всего 45 секунд, но запечатлена на экране с помощью почти 90 (!) монтажных склеек, снятых под 70 различными углами. Неожиданность этого эпизода для зрителя была одним из главных козырей режиссера, с целью сохранить в тайне концовку, он даже лично выкупил весь тираж романа Блоха, дабы не испортить запланированный сюрприз.

Римейк Ван Сента, до тошноты старательно копирует оригинал. Те же титры, только на этот раз — на цветном фоне, тот же сценарий Джозефа Стефано, та же легендарная свистящая музыка Бернарда Херрмана. Поначалу кажется, что Ван Сент просто, кадр за кадром переносит на экран ту же самую раскадровку, сделанную Хичкоком 28 лет назад. Оператор Кристофер Дойл признавался, что вообще не смотрел оригинальный фильм, и тем не менее, все его ракурсы старательно копируют аналогичные пасы камеры Джона Рассела. Не иначе, как Ван Сент постарался.

Первоначально кажется, что единственным нововведением остается пресловутая цветность картинки — так, не проще ли было просто раскрасить оригинал на компьютере, как в 80-е годы поступили с теми же «Унесенными ветром»? Хичкок намеренно снимал свой фильм в монохромной гамме, дабы смягчить жестокость того самого эпизода, показав вместо крови стекающей в водопроводный сток, только густую темную массу (кстати, ею был даже не кетчуп, а черный шоколадный сироп). Вполне понятно, что Ван Сент снимал свое творение в иные годы, когда кровь уже не отталкивает зрителя, а наоборот притягивает его. Только, что добавляют к пониманию шедевра наличие кроваво-красных брызгов?

Весь кинематограф Хичкока был построен на условностях: Мастер знал, что если внушить зрителю нужные ассоциации, достаточно показать лишь часть сцены, остальное он сможет сам дорисовать в своей голове. Увы, Ван Сенту очень далеко до понимания этих истин, и вместо художественных условностей, его картина укатывается в забористый трэш. Надо ли говорить, что вместо катания на американских горках, даже в том волнующем эпизоде, он по уровню мастерства может предложить зрителю лишь аналог безобидной поездки на самокате? В его исполнении, весь фильм смотрится лишь трэшевой пародией, глумлением над оригиналом, которое для достижения подлинного верха цинизма, Ван Сент еще и ухитрился «с любовью» посвятить его создателю!

К той же категории относятся и т. н. отличия между римейком и оригиналом, для описания которых хватит и одной строчки: голый Виго Мортенсен, точнее — его вид сзади и пардон, мастурбирующий Винс Вон (если принять во внимание сексуальную ориентацию Ваг Сента, то ситуация получается вдвойне пикантная). Ах. да — еще иногда и то там, то здесь- ни к селу, ни к городу возникают ракурсы пасущихся животных, подаваемые с многозначительными подтекстами. То ли монтажер что-то напутал и вставил кадры из учебного фильма по животноводству, то ли у оператора тогда просто веселый день выдался, но никакой самостоятельной нагрузки эти сцены не несут. «Подвиг» из той же серии, что ночью пробраться в музей и пририсовать усы к Моне Лизе, а потом гордо на весь свет объявить — мол, а я вот тут Да Винчи дорисовываю. Глупо и удивительно пошло, странно, как Ван Сент, несмотря на свой большой опыт работы в кино, сам этого не понял.

Актерский состав подобран очень неудачно. Особой игры от них не требовалось, единственное, что было нужно — это соответствие классическим хичкоковским типажам. Полный провал — Хичкок подбирал актеров по выразительности, сразу же прикидывая как они будут смотреться на экране. Ван Сент таким умением, естественно не обладает, а по сему смотрятся все, как на подбор чудовищно. Утонченно — истерического Энтони Перкинса заменили невыразительно-угловатым Винсом Воном, обворожительно-роковую Джанет Ли — на невыразительно-простоватую Энн Хэтч….. Этот список можно продолжать бесконечно. Только нужно ли?

Полагаю, что когда Ван Сенту вручали за этот фильм самую наименее почетную кинонаграду «Золотая малина» как худшему режиссеру 1998 года, ему следовало не только получить ее лично, но и выйти на сцену в том же костюме Хичкока — может быть, только это смогло бы развеселить публику сильнее, чем его беспомощный и халтурный фильм. Сам не особо доверяю компетентности этой премии, но здесь в ее заслуженности не стоит сомневаться: героя нашла именно самая «достойная» из наград. Может быть, в следующий раз, стоит переодеться кем-то попроще?

Советским ответом западному голливудскому Чемберлену, в конце 60-х- начале 70-х заполонившего мировые экраны однотипными вестернами (некоторые из них, например «Великолепная семерка» или «Золото Маккены» демонстрировались даже в советском прокате), стало появление нового условного киножанра — «истерна» (по аналогии Вест — запад, ист — Восток). Гражданская война в России — чем не фон для игры в красных «шерифов» с комиссарскими звездочками и бандитов, роли которых по праву достались белогвардейцам, махновцам, басмачам. В конце концов, российские степи, на экране смотрятся ничем не менее выразительно, чем прерии американского Среднего Запада, а формула типичного вестерна всегда столь же утрирована: благородное и честное добро против ужасного и мерзкого зла. Как тут не вспомнить цитату из классика: «Пока народ безграмотен, из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк»?

В новоиспеченном жанре было выпущено немало крупных кинохитов, в числе которых «Белое солнце пустыни» Мотыля, «Неуловимые мстители» Кеосаяна, «Шестой» Гаспарова. Это были стопроцентные «истерны», ловко сочетающие в себе скачки на лошадях и цирковые перестрелки с мягким, подобно прижиганию каленым железом, напоминанием о том, какой нелегким трудом добывалось для ныне живущих советских людей, их выстраданное народное счастье.

Дебютная картина Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих» всегда держалась особняком от прочих представителей жанра, и на то были свои причины. Честного красноармейца Егора Шилова вероломно подставляют, будто он раскрыл белогвардейскому подполью время и место перевозки конфискованного золота; чтобы оправдать свое имя он вынужден бежать на поиски истинного виновника. Хороший? Белогвардейский ротмистр Лемке, участвовавший в похищении красного золота, остается единственным выжившим в результате бандитского налета, теперь его задача — вернуть вновь исчезнувшее достояние Республики. Плохой. Есааул Брылов, эстетствующий подонок и бандит, одним из последних узнает о заветном золотом бауле, и не остановится ни перед чем, чтобы заполучить его. Злой! В финале они сойдутся, и жребий обладания искомым предметом решат не сила идеологии, а две быстро летящие револьверные пули. А помимо этого — классическая сцена ограбления поезда, драматический эпизод на горной речке, неумолимо вызывающие такое множество, не всегда уловимых голливудских ассоциаций. Нет, господа, «Свой среди чужих» — это самый настоящий ВЕСТерн с множеством цитат из аналогичных образцов этого жанра и компактно упакованной на самое дно заветного баула с золотом, идеологической составляющей! Чуть менее юморной, совершенно лишенный цинизма оригинала, но тем не менее, практически советский вариант легендарной картины Серджио Леоне «Хороший, плохой, злой».

Подобно яблочку, которое с аппетитом похрустывает сам Михалков в уже, ставшей легендарной, сцене налета на поезд, сам фильм имеет множество слоев, сначала незаметных под толстой кожурой. Тут тебе и ярко выраженная детективная составляющая с поиском белогвардейского предателя, которого уличат в лучших традициях дедуктивного метода Сами-знаете-Кого, и линия настоящей мужской дружбы, которая лишь крепнет со временем в такой чугун, что и руками не разорвешь, и даже мотивы юношеского идеализма, когда на фоне катящейся по склону холма кареты, трое совсем юных героев сбегают ей вслед — за собственными мечтами о «нашем новом мире», котором им суждено построить, хотя бы в своих наивных романтических мечтаниях.

Актерский состав, по истине удивителен — ни одной случайной роли, ни одного выстрела «в молоко2 — как и подобает настоящему красномому ковбою, каждый из них поразительно удачно поразил задуманные режиссером мишени. Юрий Богатырев, Александр Кайдановский (до сих пор, холодок пробегает по спине от всей силы его крика «Господи, ну почему ты помогаешь этому кретину, а не мне?»), сам Михалков в роли Брылова (чем-то напоминающий, еще более оскотевшего собственного персонажа из рязановского «Жестокого романса»), первое, по истине, феерическое появление на экране Константина Райкина в роли юродивого узбека, великолепный Калягин в роли мелкого и трусливого станционного смотрителя, Солоницын, Пороховщиков, Шакуров….. Удивительно, как фильм, продолжительностью всего в полтора часа, смог стать прибежищем такого количества ярчайших актерских дарований, при этом не растеряв ни капли из них, предоставив каждому — по возможности показать себя.

Отдельное упоминание — сценарий самого Михалкова и Эдуарда Володарского, удачно сочетавший юмор и драматизм с острым сюжетом. Операторская работа Павла Лебешева, буквально летающая по всему экрану вслед за героями. Ну и естественно — наш ответ итальянцу Энио Мориконе, великолепный саундтрек за авторством Эдуарда Артемьева, с его незабвенным трубным «Финалом», ныне ставшим в Союзе кинематографистов, печальным символом прощания с ушедшими от нас, навечно прославленными и заслуженными кинодеятелями.

Некоторые фильмы тяжело пересматривать со временем: блекнут некогда яркие краски, устаревают нкогда-то революционнные художественные решения. К дебюту Михалкова это не относится: наоборот, он и по сей день, смотрится очень ярко и свежо, особенно по сравнению с многими последующими работами этого режиссера.

Не верьте, если Вам будут говорить, что главное в искусстве — это опыт. Главное — это талант, который с опытом может видоизменяться, терять искренность и мутировать в нечто тяжеловесное и насквозь меркантильное. Молодой Михалков, наделенный легкостью и мечтательностью, был готов сам, вприпрыжку скатываться со склона холма, вместе со своими героями — навстречу идеалам собственной молодости, беззаботно и искрометно. Разве можно эту беззаботность угадать в его последних фильмах, которые напоминают загруженные под завязку тяжелые баржи, перевозящие для своего создателя несоизмеримый груз из солидных наград, признания мировой кинообщественности и солидных кассовых сборов? Время бежит, люди меняются, и только старые бобины с кинопленкой остаются прежними. Минует еще одна эпоха, забудутся награды, а перевозившие их баржи, рано или поздно затонут. А наивные мечты останутся, ведь в отличие от кассовых сборов, они не имеют цены.