«Степной волк» — это возведенная в степень рефлексия, которой подчиняется все — герои, сюжет, читатель... Это — внутренняя одиссея маленькой хлипкой лодочки в девятибальном шторме жизни. Автор ни на секунду не оставляет героя, заставляя его снова и снова терзать себя, выводя через страдание философию настоящего творца. Для Гессе художник всегда одинок и непонят в мире карнавальных масок, смеха и слепых инстинктов, за счет которых живет большее количество людей. Более того, эта карнавальная вакханалия ранит его, потому что, обостренное восприятие мира заставляет острее чувствовать фальш масок и вымученного смеха.

И в то же время... В то же время Гессе не устает искушать героя обманчивой легкостью человеческой жизни, танцами, женщинами, смехом раз за разом вытаскивает он Гарри из уютного кокона страдания и одиночества, в итоге окончательно разрывая его душу на черное и белое, радостное и страдающее, на Гарри и Степного волка. Помотав лодочку героя по штормовым волнам, показав нам ее захватывающие виражи и заставив почувствовать восхитительную сладость жизни на грани, Гессе благополучно бросил лодочку на скалы. Шторм, подаривший столько радостных и необычных ощущений герою, в конце концов расправляется с ним.

Впрочем, это ни в коем случае не спойлер! Это — интерпретация, отнюдь не бесспорная. Каждый сможет сделать свои выводы и вряд ли кто-то может оказаться однозначно прав — и это характерно для течения постмодернизма, предтечей которого и стал когда-то «Степной волк».

Сегодня же день рождения у Стивена нашего Кинга. Чуть не забыл...

По этому поводу вспомню пять своих любимых романов Стиви.

1. Кладбище домашних животных (1983) — банальный сюжет о восстающих из мертвых стал у Кинга настоящей одиссеей в мир любви, боли и страдания. Каждая страница пугает до дрожи — и не живыми мертвецами, а тем, на что идет ради любви отчаявшийся человек. Гениальная книга, намного превосходящая тупой ярлык "хоррор".

2. Сияние (1977) — одна из вершин Кинга. Роман, в котором его литературное мастерство достигло, по-моему, своего апогея. История семьи, сражающейся с призраками пустого отеля и история демонов внутри человека превращаются в настоящую симфонию. Страшно и чарующе сильно написанный роман.

3. Лангольеры (1990) — тему путешествий во времени так или иначе затрагивали сотни авторов. И на фоне этого многоголосья у Кинга получился по-настоящему необычный и интересный роман о затерявшихся во времени. Ничего похожего я, во всяком случае, больше не читал.

4. Долорес Клейборн (1992) — полное отсутствие мистики, "Долорес" — это прежде всего драма. Жестокая семейная драма, подтверждение того, что каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Трагично и жутко — читаешь, и понимаешь, что не только в русских селениях есть настоящие женщины. Я восхищался Долорес Клейборн, когда читал и комок частенько подкатывал к горлу. Книга невероятная.

5. Противостояние (1978) — эпическое полотно, постапокалиптика, борьба добра со злом: банальные константы пусть и не приобретают в руках Кинга новых идей (ну разве что совсем чуть-чуть), но обрастают настоящей глубиной и звучанием. Огромный двухтомник пролетает за несколько дней, а послевкусие после него держится, как после хорошего вина очень долго.

Филип Киндред Дик — сумасшедший гений, человек, фантазия которого рождала удивительные образы — уж и не знаю, под влиянием амфетаминов или сам по себе. Человек, который с удивительной простотой умел описывать эти фантазии — без особых красивостей, изысков или намеренных усложнений…

«Электроовцы» в каком-то смысле попроще того же «Убика». Здесь нет вопросов, на которые невозможно найти ответ, ощущение реальности происходящего крепко держится (за исключением сцены с первым допросом андроида-певицы и последующим вызовом полиции, но эта ирреальность быстро рассеивается). Но этого и не нужно… Изматывающий постапокалиптический мир, в котором люди изза бесконечной пыли уже много лет не видели ни солнца, ни луны. Мир, в котором большинство животных вымерло. Мир, в котором среди людей скрываются андроиды, роботы, наделенные холодно логикой, но не обладающие способностью к эмпатии — со-переживанию. Мир, в котором господствует культ живого — культ, который восторжествовал во-первых, слишком поздно, во-вторых от него отдает настоящей фальшью. Чем-то неживым. Мир, в котором практически религией стал мерсеризм — эмпатическое переживание одному человеку, который, словно Сизиф, идет к своей бессмысленной цели, преодолевая все.

Странный мир, в котором обычное для полицейского задание — найти и уничтожить шесть сверхразумных андроидов превращается в настоящую одиссею в поисках себя, в поисках настоящего, в поисках того, что еще можно назвать жизнью на этой умирающей планете.

Роман насыщен огромным количеством деталей, каждая из которых добавляет ему глубины и многомерности. Хорошие, сильные образы, изящные детали вроде той же электрической овцы на чердаке у охотника за роботами — Филип Дик написал еще один шедевр, который поставишь на полку с любимыми книгами и никогда не передаришь, как какую-то книгу-однодневку.

... чтение на ночь книг Филипа Дика способствует крайне диким параноидальным снам

Вчера вот взялся часик посчитать электроовец перед сном, так потом в еженощном кино таакого напоказывали...)))

Я до этого Дика читал "Убик" — но ту книгу я проглотил за 4 часа непрерывного чтения (10/10, железно и однозначно), "Человек в Высоком замке" (читал по маршруткам) и ряд рассказов, но тоже не на ночь.

Отсюда вывод: не надо никаких галлюциногенных грибов — почитайте Дика да ложитесь спать

*Электроовцы, кстати, похоже, отличный роман*

Признаться, «Участь Эшеров» того же Маккаммона меня не сильно впечатлила, потому «Жизнь мальчишки» я открывал с известной опаской. Как оказалось — абсолютно зря. Роман цепляет может и не сразу, но крепко, и толстый восьмисотстраничный том пролетает быстро и совершенно не утомляет. Да, книга похожа на многое сразу. Просто сборник приветов — отдельный поклон Рэю Бредбери, еще один — Стивену Кингу, Сэлинджеру, да даже Марку Твену. Вредит ли это тексту? Может быть немного и да. Маленькая щепотка дегтя, которая не позволила мне поставить десятку — навязчивое ощущение дежавю мешало полностью погрузиться в чудесный мир Кори Мэкинсона. А так в нем, конечно, есть многое — волшебство детства, бродящие по улицам динозавры, обезьянка по имени Люцифер, чудовище из реки, вуду и куклусклановцы, «Beach Boys» и нацистские преступники, взаимопомощь и дружба — навеки, до смерти, как могут дружить, наверное, только дети. Количество неожиданностей и чудес несколько обескураживает, но концепция книги не дает сюжету развалиться на части.

«Жизнь мальчишки» можно даже рассматривать как сборник рассказов, задником для которых стал детективный сюжет о машине с мертвым человеком, утоневшей в озере Саксон. Только ближе к финалу книги этот сюжет полноправно вышел на первый план, до того успешно будучи подложкой для необычных будней обыкновенного мальчишки из городка под названием Зефир.

Писать книги о детях сложно... Писать взрослые книги о детях сложнее вдвойне — перед автором стоит задача добраться до ребенка внутри нас, ненадолго разбудить его, не впадая при этом в инфантилизм и пошлость. Маккаммон великолепно справился с этой задачей — и, возможно, некоторая вторичность книги стала тут подспорьем: ориентируясь на классиков, он смог выдержать их чувство меры, подарив читателю яркую, мощную и захватывающую книгу, над которой можно посмеяться, подумать и даже немножко попугаться.