«Герой должен быть один» и «Одиссей, сын Лаэрта»... Предыдущие романы ахейского цикла не чурались ни чудес, ни богов, но вместе с тем удивительно очеловечивали героев, снимая с Геракла и Одиссея позолоту, показывая прежде всего людей. Столетия назад поставленные памятники сошли с постаментов, научились дышать, думать и чувствовать. Ошибаться.

«Мой дедушка — Истребитель» — это история Персея, знаменитого героя, победившего Медузу Горгону, спасшего Андромеду. Не так давно Персей скакал по экранам кинотеатров в псевдомифологическом экшене «Битва титанов». И какой же разительный контраст с этим «крепким орешком» мы видим в книге Олди. Их Персей — немолодой уже человек, дедушка. Но не тот уютный старик, который оброс бородой и внуками, и попивает чай, смотря сериалы по телевизору. Это настоящий дед — жесткий, сильный, знающий себе цену. Олди написали роман о войне между Персеем и Дионисом, человеком и богом. Как это часто бывает у Олди, роман читается как поэзия в прозе. Очень образный и красивый текст, который точно соблюдает баланс между тем, ЧТО написано, и тем, КАК это сделано. Оружие Персея — меч и жажда мести. Оружие Диониса — безумие, которое равно разит как его друзей, так и врагов.

Очередной хороший роман от Олди. Правда, достаточно специфический, для знакомства, скорее всего, не подойдет. Даже для знакомства с Ахейским циклом. Но если вам понравился «Одиссей, сын Лаэрта», берите смело. Еще один прекрасный экскурс в древнегреческую мифологию вам обеспечен. А в этих мифах — сама жизнь, даром, что чудеса случаются, и герои с богами воюют.

На самом деле, если разобраться, подобная игра с биографией вполне реального писателя Чарльза Диккенса (и Уилки Коллинза, конечно, куда ж без него) недалеко ушла от того же литературного мэш-апа. "Гордость и предубеждение и зомби", "Разум и чувства и твари морские", "Диккенс и гипноз и египетский маг"... Симмонса от этих поделок отличает по-большому счету только одно: безупречный вкус и мастерское владение словом. Именно они превращают сенсационный вымысел в драму практически шекспировского масштаба, и поминаемый в романе Йорик пускай послужит тому наилучшим подтверждением.

"Друд" правильнее всего было бы сравнить прежде всего с "Террором" того же Симмонса. Тот же самый прием, когда на исторических персонажей накладывается мрачноватый авторский вымысел, превращающий наш с вами мир, в котором жили и творили такие гении как Диккенс в таинственный и загадочный мир. Причем "Друд", на мой взгляд, в чем-то даже тоньше и разнообразнее арктического хоррора. Роман можно вертеть в уме, как причудливый кубик Рубика, открывая все новые грани. Эта интеллектуальная игра доставляет большое удовольствие. Конечно, Симмонс не Эко, а "Друд" — не "Маятник Фуко", но любителям легковесных поделок здесь делать определенно нечего.

Кроме того, роман чуть больше открывается перед читателем, успевшим ознакомиться с некоторой матчастью. В частности, пусть необязательны (и без них, в конце концов, все ясно), но крайне желательны для ознакомления роман "Тайна Эдвина Друда", "Лунный камень" Уилки Коллинза, ну и желательный хотя бы в формате Википедии пробежать глазами биографию Диккенса и Коллинза. Тогда удовольствие от прочтения возрастет в несколько раз.

Вообще удивительно, как Симмонс превращает хулиганство в искусство. "Друд" написан от первого лица, от "Я" писателя Уилки Коллинза. Симмонс словно добавляет в библиографию английского классика еще один роман. Более того, с писателями на страницах книги автор обходится совсем нелестно, а подчас так и вовсе возмутительно. Но мы это ему, безусловно, прощаем.

Вообще удивительно, как американский автор второй половины ХХ века влез в шкуру английского писателя викторианской эпохи. Здесь не приходится говорить о блестящем уровне стилизации Сюзанны Кларк, но все равно получилось просто замечательно. Текст у Симмонса очень неспешный, сюжет развивается с одной стороны медленно, но с другой — на 800 страницах книги находится место и кровавым убийствам, и языческим ритуалам, и гипнотическим сеансам, и опиумным притонам, и, над всем этим, банальной как мир человеческой зависти. Зависти старательного ремесленника Коллинза к одаренному баловню музы Диккенсу, который не тратит усилий на выстраивание персонажей, не особо следит за связностью сюжета и композиционной логикой романа, но все равно получает овации и восхищение публики, в то время, как другой пишет по всем законам писательского ремесла, но не получает и десятой доли той народной любви и славы.

Восхитительное хулиганство Симмонса, блестящий роман. Я бы даже сказал: невообразимо!