Прежде всего, не смотрите на наш классификатор — это ни в коем случае не «исторический роман» и не «реализм». На худой конец «альтернативная история», хотя я бы выбрал «постмодернизм».

Потому что текст — чистейшая постмодернисткая игра на достоевские темы. В чем-то даже сродни «t» Пелевина, только тоньше и умнее. Если Пелевин заставлял Достоевского отстреливать зомби (суть, те же бесы) в некой компьютерной игре а-ля «stalker» (его любимый прием, спекуляция на известных брендах), то Кутзее просто погружает Достоевского в мир его же персонажей и событий.

Признаться, большую часть романа я был совершенно недоволен и много ругался. Просто потому, что неправильно подошел к тексту, восприняв его слишком серьезно. Я видел идеи и мысли Достоевского, видел рядом с ними идеи и мысли Кутзее, и южноафриканский автор по их глубине и продуманности заметно уступал Федору Михайловичу. Это меня чрезвычайно возмущало, мол, что ж ты вот так вот пытаешься встать рядом с гением, не имея на то достаточных оснований. Все то, что Кутзее пишет про революцию, нигилистов, голодных детей, отцов и детей — это все несколько неинтересно и плоско после того, что я читал у Достоевского. И потому я почти все книгу ругал картонные декорации за то, что они картонные и тем временем едва не пропустил сам спектакль — то, как феерично Кутзее

Все это — не размышления о тех, кто начинал революцию, не социальная зарисовка и не странная любовь Достоевского и его домохозяйки. Это так — местами аляповатый фон. На самом деле это — весьма забавная постмодернисткая игра, не больше. Я бы даже сказал, тонкая ироничная шутка, обманка. Весь смысл романа кроется в последней главе, и именно она заставляет удивиться тому, как ловко тебя провели и обрадоваться, как ты успел поймать ускользающую ниточку смысла.

П.С. Мое искреннее убеждение — не имеет смысла читать «Осень в Петербурге» предварительно не будучи знакомым с «Бесами» Достоевского. Потеряется весь вкус игры и останется только странноватый балаган в картонных декорациях.

Удивительный совершенно роман, который мне очень понравился.

В то время, как иные авторы берут какими-то красивыми сюжетными завихрениями, Кутзее ухитрился все самое интересное поместить в том, что в книге НЕ происходит. То есть сюжет движется себе вперед, неторопливо и размеренно, но базируется он на том, чего нет и не будет. На том, что расположено между строк. На мой вкус, надо обладать большим талантом, чтобы суметь написать такое.

Итак, чего же в романе нет? Нет тех самых варваров, вокруг которых, собственно, все и вертится. Имеем эдакую шестеренку, которая крутится сама по себе, перемалывая воздух.

А что есть? Есть Империя, которая в своей охоте за фантомами пожирает саму себя. Империя, симптоматично неназываемая: подразумевается Римская, на самом деле — любая другая.

Есть сложные взаимоотношения Столицы и пограничной провинции, которые, несмотря на территориальную принадлежность одной Империи живут абсолютно по разным законам. Их краткое соприкосновение показывает это непонимание по полной, они, по сути, являются варварами друг для друга.

Мне, кстати, понравилась некоторая зеркальность — то, как Столица отнеслась к Империи нашло свое отражение в частном случае отношений столичных следователей и провинциального судьи. Краткий, разоряющий, бессмысленный набег Столицы в охоте за тем, чего нет, и такой же краткий, бессмысленный и жестокий суд над провинциальным судьей. В обоих случаях, наигравшись, Провинцию отбросили в сторону, как ненужную куклу. И в обоих случаях Провинция нашла в себе силы оправиться и жить дальше.

Мне кажется, это тоже очень показательно — то, что при всем старании Столица своими проверенными методами не смогла окончательно сломать Провинцию. С одной стороны, не за этим она приехала и не надо было это ей. Так, поигрались и выбросили. С другой стороны, этим подчеркивается абсолютная чуждость мира центра Империи и мира ее окраины. Если бы центру удалось сломать окраину (в целом и подозреваемого судью в частности), можно было бы найти между ними точки пересечения. Хотя бы и в том, что насилие одних может уничтожить спокойную жизнь других. Но это не так. Две вселенные соприкоснулись и разошлись — в итоге без особых последствий друг для друга. Так и должно быть.

А что же те самые варвары, вынесенные в название и бряцающие оружием на гранцах Империи? Их мы давненько не вспоминали. Хотя зачем? Их просто нет...