В фантастиковедении есть несколько «вечных» тем, вокруг которых с дивной регулярностью вспыхивают бурные дискуссии. Казалось бы, только отгремела очередная канонада, все точки над «ё» расставлены — но проходит год-другой, и все начинается сначала. Одна из таких тем — «волна». Ну, помните: «новая волна», «четвертая волна», «цветная волна»… В 2017 году на Петербургской фантастической ассамблее мы попытаемся уйти от сиюминутного и рассмотреть этот феномен с литературоведческой точки зрения. Что такое «волна» в литературе? Откуда взялось само понятие и как появляются эти «волны»? Наконец, какие условия нужны для того, чтобы «волна» прозвучала? Ответы на эти вопросы попытаются найти литературный журналист Василий Владимирский и критик и редактор электронного журнала «Континуум» Сергей Шикарев. Присоединяйтесь!
Игра по правилам или бои на ножах. Что должно быть в рецензии?
(секция критики)
Кому из любителей фантастики — да и чтения вообще — не доводилось писать отзывы? Хотя бы в одно-два слова: «Афтор жжот!» или «КГ/АМ». Однако все мы интуитивно ощущаем, что профессиональная рецензия должна выглядеть немного иначе. В чем же разница? Где лежит граница между вольным читательским отзывом и настоящей рецензией, которую можно смело публиковать в настоящей, гонорарной прессе — а при большом везении даже и в «бумажной»? Что вообще должно быть в рецензии для широкой аудитории, а без чего можно спокойно обойтись? Споры не утихают годами, а воз и ныне там. На Петербургской фантастической ассамблее редакторы и журналисты, В. Владимирский, С. Шикарев и другие попытаются дать обоснованный и аргументированный ответ на эти вопросы. Попробуем вместе разобраться, по каким правилам надо играть и какие приемы придется освоить, чтобы успешно влиться в ряды профессионалов.
Дискуссия «Проектируем идеальную книжную лавку»
(секция, посвященная книжному рынку)
Каждый из нас в чем-то эксперт. Кто-то — профессиональный писатель, кто-то — критик, кто-то программист, а кто-то, скажем, ландшафтный дизайнер. Но все мы без исключения — эксперты в покупке книг. С огромным опытом, с осознанно сформированными предпочтениями, в общем, настоящие высокие профессионалы. Жаль, что продавцы совсем к нам не прислушиваются и в итоге продают книги настолько непрофессионально, что слов просто не хватает. Так давайте же расскажем им, каким должен быть настоящий, самый лучший, самый комфортный, самый покупателеориентированный книжный магазин! А чтобы не попасть под обвинение в гигантомании, возьмем для примера не трехэтажный книгогипермаркет, а небольшой магазинчик на один зал, так сказать, книжную лавку вроде круглосуточного магазина Пенумбры или волшебной лавки Карла Конрада Кореандра.
В дискуссии принимают участие представители различных сфер книготорговли Елена Бойцова, Мария Акимова, Геннадий Каган, ведущий Лин Лобарев.
Сотворение мира – вот дело, достойное писателя. Или морфоскриптера — такого, как Виктор Сигалов, создающего сценарии виртуальной реальности для «реверсивных нейроконтроллер-эмуляторов».
Новые времена требуют новых зрелищ.
Однако как отражаются на нашей реальности миры сотворенные? И не стоит ли проверить эту и другие реальности на прочность?
Теме подлинности (точнее — первичности) реальности посвящено много произведений. В «Драйвере Заката» Евгений Прошкин предлагает взглянуть на искусственную реальность с точки зрения её создателя, «демиурга по найму».
Роман написан замечательным, прозрачным слогом, и в нём отлично сбалансированы интеллектуальные пассажи и постмодернистские штрихи, мягкий юмор и меткие диалоги, а ещё динамичный, лихой сюжет, захватывающий читателя с первой страницы и не отпускающий (настоящий page-turner!) до самого финала. Который, с уважением к жанровым канонам, становится настоящим катарсисом по-голливудски, с полагающимися авиакатастрофой, перестрелками и (не)состоявшимся концом света.
Впрочем стоит взглянуть на изнанку фантастического триллера, чтобы увидеть честно рассказанную историю молодого морфоскриптера (художника, писателя, etc) в поисках своей судьбы.
ОТЗЫВЫ ЖЮРИ
Андрей Василевский:
То же что с «Колоколом» Антона Фарба. Прочел залпом — до последних страниц находился в нетерпении: что же дальше, чем и как всё закончится. Главное: как именно автор организует финал (это самое трудное). Но дочитав, понимаешь, что мог бы и не читать (если б не «Новые горизонты») и ничего бы не потерял.
Валерий Иванченко:
Увлекательный детективный квест про зарождение Матрицы.
В недалёком будущем книги списали в утиль, телевизоры остались только у пенсионеров. Население получает информацию и развлекается при помощи «морфоскриптов» — роликов с эффектом присутствия, позволяющих побывать свидетелем/участником событий и персонажем выдуманных историй. Мелкие детали в скриптах прописаны не слишком тщательно, отличить их от реальности можно, особенно если ты профессионал. Такой, как главный герой — талантливый морфоскриптор, в настоящее время зарабатывающий тестированием чужой продукции. И вот однажды ему попадается скрипт, настольно качественно сделанный, что он путает его с действительностью. А после обнаруживает, что кое-какие элементы того обманного скрипта начинают появляться в собственной настоящей жизни. Тогда как сам он давно одержим идеей программы, которая моделировала бы наш мир полностью.
Признаюсь, что не люблю истории с виртуальной реальностью. В сущности, это такой же обман, как истории с галлюцинациями или последующим пробуждением. Это слишком лёгкий ход для сочинителя, он обесценивает всё придуманное. Но роман Прошкина сделан так, что проглатывается разом и не даёт заскучать. При том не сказать, что он прекрасно написан. Работа профессиональная, но не совсем ровная. Местами очень хорошо, в основном хорошо достаточно, а кое-где сляпано на скорую руку. (К тому же маловато убедительного экшна и секс какой-то поверхностный, для 6+). Но всё ясно-зримо-понятно (что, в сущности, главное требование к беллетристике), а сюжет и темп его подачи таковы, что отрываться не хочется. При том роман с идеями — может быть не оригинальными, но скомбинированными в малопредсказуемую конструкцию. Возможно, финал мог быть более ударным. Ближе к развязке там начинают мерещиться всякие глобальные повороты, вроде пролога к фильму Матрица, однако кончается всё благостно, с призами победителю, а становление власти машин, выходит, ещё впереди.
О «Драйвере Заката» можно сказать ровно то же самое, что и про «Розу и червя» Ибатуллина. Это редкий сейчас настоящий научно-фантастический роман хорошего качества. Вполне традиционный, без прорывов и революций. По большому счёту, роман рядовой. Но на тусклом фоне нынешней жанровой литературы он блистает… и т.д., и т.п.
С лучшими зарубежными образцами сравнивать не буду, поскольку не знаком с ними. Филип Дик, мне кажется, от такой вещи не отказался бы. Высокий класс работы виден здесь в конструировании сюжета, в большинстве диалогов, в грамотно выстроенном внутреннем монологе героя, в умении заставить играть все детали… Короче, прочим сочинителям и сценаристам стоит учиться. Художественной прозой это не назовёшь – что да, то да. Но чистота жанра дорого стоит.
Константин Мильчин:
Чрезвычайно бодрый текст, авторская энергия так и фонтанирует, то выстрел, то убийство, то выясняется, что убийства не было, то ошеломляющие открытия. Вот интересно, автор умеет создать атмосферу нечеловеческого драйва. Прямо не роман, а дискотека где все на спидах. Но написано удивительно не интересно, прямо демонстративно никак.
Валерия Пустовая:
Ловко закрученное и так же ловко завершенное повествование – идеальная жанровая проза высокого полета. Что проза жанровая, следует из того, что сюжет в ней – главное и исчерпывающее: все время хочется узнать, что дальше, а когда узнаешь, перечитать ради самого пути к разгадке не хочется. Что это все-таки не какая-нибудь дешевая поделка, следует из внятного и точного стиля автора, а также из того, что повороты интриги служат автору для иллюстрации ряда философских идей.
Идеи тут вполне фантастического толка: о причине и следствии, о творце и его персонажах, об альтернативном пути, наконец, о конце света. Автор умело моделирует ситуации, иллюстрирующие проблематичность решения каждого из этих вопросов. Автор раздумывает, а не просто дергает героев за ниточки. Это приятно.
И все же сам сюжет – а как следствие, и философские модели, – тут достаточно вторичен. Роман читается как еще одно сочинение о виртуальности и альтернативной реальности, и автор не предлагает для этих тем нового идейного поворота или самобытного художественного решения.
Впрочем, повторюсь, в такой литературе никакого открытия и не нужно. Это литература – да, рассчитанная на широкого читателя – да, жанровая – да, но это написано достойно и убедительно, потому что текст вполне отвечает возложенным на него задачам.
Артём Рондарев:
Данный роман написан в жанре остросюжетного (почти)кибербоевика или триллера, так что любая рецензия на него будет спойлером, в связи с чем заранее об этом предупреждаю всех заинтересованных лиц и даже ставлю абзац.
Действие в нем происходит, насколько можно это дедуцировать, в довольно отдаленном будущем – если судить по тому, что здесь построено какое-то обитаемое кольцо на орбите Земли, куда надо подниматься на лифтах, — в Москве, на которую отдаленность будущего никакого особенного влияния не оказала: по-прежнему тут ездят машины узнаваемых марок, по-прежнему тут регулярны транспортные коллапсы, люди живут в привычных нам многоэтажках (они разве что повыше, но как-то не радикально), во дворах домов все так же рутинно сидят старухи на лавках и мамаши катают коляски, — словом, никакого «футуризма» в тексте даже близко не наблюдается, и сам строй речи, которым описано будущее, очень, так сказать, знакомо бытовой. Ни утопией, ни антиутопией роман назвать нельзя – это просто вполне будничное описание некоего статус кво, в котором технологии почти не оказывают на быт какого-то заметного влияния – да и самих технологий, кроме тех, что упомянуты ниже, как-то особо в поле зрения читателя и не оказывается.
Среди все же наличествующих технологий наиболее продвинутыми являются технологии сетевые и связанные с виртуальной реальностью: вокруг последних и разворачивается конфликт. Проблематика и мироустройство романа имеют ярко выраженное сходство со схемой и проблематикой трилогии фильмов про Матрицу, речь здесь также идет о симулированной реальности, в которую погружаются пользователи устройств, реализующих то, что здесь называется «морфоскриптами», — то есть, сценарии помянутой уже виртуальной реальности, которые, таким образом, оказываются основным развлечением так и не утратившего тяги к виртуальным развлечениям человечества. Скрипты эти пишут специальные люди, именуемые скриптерами, они продаются примерно так же, как сейчас продаются картриджи к игровым приставкам; один из авторов этих скриптов и является здешним главным героем: это человек, который, обнаружив случайно какой-то пиратский скрипт, в котором отсутствует меню и возможность выгрузки из устройства, его реализующего, принимается искать, кто это натворил, что это значит и при чем тут он. Поиски эти довольно быстро приводят его к организации, которая занята созданием симулятора всей Земли, со всеми ее жителями (указаны 8 миллиардов жителей, что от текущей численности отличается всего на 700 миллионов, из чего можно сделать заключение, что в будущем все мальтузианские проблемы каким-то образом решились, и население планеты практически перестало размножаться). Центром организации является вездесущий суперкомпьютер, который здесь называется Индекс, он умеет как симулировать реальность на основе анализа поведения реальных людей, так и предсказывать ее эволюцию на какие-то не очень большие сроки вперед, — словом, от суперкомпьютера Матрицы его отличает только наличие спаянного с ним человеческого мозга, принадлежащего брату героя, о чем последний узнает в середине романа в сцене, немного, если честно, напоминающей отрывок сценария к болливудскому фильму. В финале имеются предотвращенный тотальный апокалипсис и вознесение главгероя на роль демиурга виртуального мира, так что люди, соскучившиеся по Нео, найдут для себя тут все, что им нужно, — и масштаб, и сентиментальность, и проблематику
Вся механика взаимодействия субъекта с реальным и виртуальным миром выстроена тут не очень, если честно, последовательно. В описываемой действительности хождение имеют скрипты настолько несовершенные, что человек, пользующийся ими, никогда не забывает, что он находится в вымышленном мире, выход из которого обеспечивается вызовом меню: более совершенную копию мешает создать недостаток производительности имеющихся вычислительных устройств, так что тут все более-менее понятно. Скрипт, на который натыкается главгерой, ведет себя по-другому: он оформляет фиктивный мир в виде фреймов, в которые в реальном времени подгружается информация, забираемая с центральных серверов, что позволяет ему симулировать окружающий мир с чувственной достоверностью, и вот тут начинаются проблемы, так как эту совершенную виртуальную реальность наш герой, наш новый Нео (которого здесь зовут Виктором), трансцендирует с не меньшей лёгкостью, нежели ее некачественные копии, представленные в широком доступе. Нео обладает вдобавок способностями агента Смита, — то есть, умеет внутри виртуального мира, и даже находясь «в оболочке» другого персонажа, сохранять рефлексию наблюдателя, а значит, понимать, что он находится в матрице, в чужом теле, и при всех атрибутированных своему хосту ощущениях обладает умением остаться отдельной мыслящей единицей со своим отдельным целеполаганием; словом, налицо традиционный для такого жанра пиратский обход единства апперцепции, и откуда у героя этот талант – понять трудно, Пифия не прилагается. В каком углу мозга (или, если угодно, сознания) у героя зашит failsafe, заставляющий его, в отличие от других персонажей фиктивной реальности, обращать в виртуальном, но переживаемом им как реальный, мире внимание на «провокации», как это тут называется, то есть, на примеры алогичного поведения среды, каковые примеры каким-то образом сигнализируют (кому?) о поддельности окружающего пространства и пробуждают в субъекте некую до сей поры дремавшую критическую надстройку, своего рода надзорную инстанцию, заставляющую искать выход из скрипта (в который он, по крайней мере в самый первый раз, помещен без предупреждения, то есть, не может рассчитывать даже на память о своем подключении), — непонятно совершенно: складывается впечатление, что это божественный атрибут его гения, притом вполне параноидального свойства, побуждающий, как это и водится у параноиков, в окружающей действительности видеть приметы работы кукловодов.
Разумеется, есть в романе и довольно умеренный политический мотив, удобным образом связанный с любовной линией, так как возлюбленная главгероя занимается полупартизанской деятельностью по противостоянию гегемонии виртуальной реальности, ссылаясь на опыт Ленина и оперируя (довольно примитивно) марксистской диалектикой, что дает повод автору порассуждать про «зомбоящик» и «оболванивание народа», с не вполне, впрочем, понятной целью, так скоро выясняется, что протестное Движение (прописная буква в оригинале), в коем девушка состоит, совершенно в плане политической активности импотентно и вдобавок оплачивается той самой корпорацией, против которой направлен ее протест (все-таки Эху Москвы пора перестать получать деньги от Газпрома, этот факт делает предсказуемой всю нашу социальную фантастику скопом). В любом случае, так как указанное Движение выполняет в романе роль чисто декоративную, почти никак не включаясь во влияющие на сюжет коллизии, и вообще нужно оказывается для одного-единственного побочного сюжетного предлога, то вся эта политическая тема глохнет, практически даже и не начавшись, так что даже и не волне понятно, ради чего было огород городить, — разве что для демонстрации политического кругозора.
Тем не менее, несмотря на изложенные выше претензии, книга оставляет приятное впечатление: во-первых, она написана спокойным (хотя и, на мой вкус, чрезмерно «бытовым») языком, практически лишенным классических маркеров графомании вроде изобильных метафор, «философских» подтекстов, панибратского обращения с гуманитарным знанием, а также описаний секса и женских прелестей, во-вторых, несмотря на отчетливо политизированную тему, лишена какой-то особенной доморощенной дидактики, в-третьих же, обладает увлекательным, лишь изредка сбоящим сюжетом и явным образом нацелена на то, чтобы развлекать, а не поучать: а это качества, которых нашей фантастики хотелось бы искренне пожелать.
Галина Юзефович:
Киберпанк – самый, пожалуй, ненавистный мне жанр фантастики. Тем удивительнее, что роман Евгения Прошкина в премиальном списке у меня один из самых любимых. Думаю, что его можно сравнить с ранними текстами Сергея Лукьяненко – тот же нейтральный, простой (но чистый, без заусенцев) стиль, головокружительная фантазия и напряженный, динамичный сюжет. Следить за тем, как пласты реальности (виртуальной, реальной, снова виртуальной и снова реальной – или все же нет?) отшелушиваются на манер луковицы, по-настоящему увлекательно – причем, что удивительно, интерес не иссякает до самого конца. И хотя развязка могла бы быть чуть более ударной (всю дорогу в романе маячит какой-то второй слой, все время кажется, что автор сумеет в конце концов прыгнуть выше головы и вывести повествование на философский мета-уровень), «разочарование» — последнее слово, которое приходит в голову при чтении «Драйвера заката». Отличное, быстрое, захватывающее чтение, способное отчасти перевоспитать даже такого киберпанкофоба, как я.
Небольшой рассказ Михаила Савеличева — густое и плотное варево из идей и образов, научных гипотез и библейских аллюзий. На первый взгляд сюрреалистическое и даже абсурдистское повествование постепенно приоткрывает перед читателем завесу, за которой находится вполне рациональное и, конечно, фантастическое объяснение происходящего.
В пышно цветущей образности, оригинальной и запоминающейся, смешиваются сциентизм и гностицизм, старые – и вечные! – мифы (см. «Всемирный потоп») и современные научные теории (см. «море Дирака», также см. «резонанс Шумана»).
В этом смешении – нерв века, в котором фантастика сама становится новой мифологией, порождая легенды и героев, чьи деяния отличны от подвигов древних предшественников разве что технотронным антуражем. И герой «Мабуля», которому выпало спасти (и создать) мир и обрести любовь, служит этому отличным примером.
Впрочем, если следовать ёмкой лаконичности самого рассказа, то охарактеризовать его нужно двумя словами. Итак, перед нами — ветхозаветный киберпанк.
ОТЗЫВЫ ЖЮРИ
Андрей Василевский:
Короткий — очень фантастический — рассказ. Сначала интересно, потом не очень, в конце совсем не интересно. И главное — весь пазл так и не сложился в моей читательской голове, и мне кажется, что не я в этом виноват.
Валерий Иванченко:
Рассказ Михаила Савеличева представляет собой богато детализированное сновидение, наполненное массой сновидчески переплавленных впечатлений: от классической мифологии до культмассовых мемов (в одном эпизоде Персей спасает Андромеду от майкл-беевского трансформера, который выходит из «океана Дирака», чтобы цитировать книжку Бертрана Рассела). Написанный этаким манером роман мог бы стать заметным культурным артефактом и сводить слабых духом с ума. Но рассказ всего лишь свидетельствует о незаурядности автора. Имеет ли текст какую-либо потребительскую или иную ценность? Исключительно эстетическую. Или этическую — как памятник человеческим возможностям.
Константин Мильчин:
Псевдобиблейский текст с прозрачными намеками на то, что автор знает физику. Повесть, которую нужно читать в обнимку с википедией, а не то рискуешь не поймешь все тонкие шутки автора. Немного напоминает прозу Дорис Лессинг. Впрочем, никакого феминизма, сплошная борьба физики с лирикой. Очень скучно.
Валерия Пустовая:
Во-первых, ценен сам жанр – непопулярный сейчас и, вследствие хищнических издательских стратегий, мало развиваемый жанр фантастического рассказа.
Во-вторых, ценно исполнение: перед нами густо и причудливо населенная метафора бытия, рассказ-образ, сложенный из многих образов, как из многих жителей соткан «великий город гебарим», то и дело являющийся герою.
Наслаждаться переливчатой плотью бытия в этом рассказе хочется куда больше, чем вникать в его философские построения. Суждения в нем площе воображения. Автор мастерски вышивает по готовому библейскому узору, но рассказ не складывается в новое существенное высказывание, остается развернутой и углубленной метафорой грехопадения.
Впрочем, для фантастики этот сюжет – жанрообразующий. Фантастика рождается из драйва и горечи грехопадения: пересечения границы знания, забегания вперед, перепроверки вышней воли; она выискивает дерево, которое первым предскажет осень в райском саду. В этом смысле сюжет «Мабуля» Михаила Савеличева дважды вечный: и для истории человечества, и для истории фантастики.
Галина Юзефович:
Ну, тут, конечно, главный вопрос, какие вещества употребляет автор (похоже, какие-то не вполне легальные). Безумный, вдохновенный галлюциноз – местами поэтично и даже мурашки, но в целом ощущение некоторой неловкости – некоторые психоделические опыты лучше переживать в одиночестве и не выносить их плоды на суд общественности.
Сотворение мира – вот дело, достойное писателя. Или морфоскриптера — такого, как Виктор Сигалов, создающего сценарии виртуальной реальности для «реверсивных нейроконтроллер-эмуляторов».
Новые времена требуют новых зрелищ.
Однако как отражаются на нашей реальности миры сотворенные? И не стоит ли проверить эту и другие реальности на прочность?
Теме подлинности (точнее — первичности) реальности посвящено много произведений. В «Драйвере Заката» Евгений Прошкин предлагает взглянуть на искусственную реальность с точки зрения её создателя, «демиурга по найму».
Роман написан замечательным, прозрачным слогом, и в нём отлично сбалансированы интеллектуальные пассажи и постмодернистские штрихи, мягкий юмор и меткие диалоги, а ещё динамичный, лихой сюжет, захватывающий читателя с первой страницы и не отпускающий (настоящий page-turner!) до самого финала. Который, с уважением к жанровым канонам, становится настоящим катарсисом по-голливудски, с полагающимися авиакатастрофой, перестрелками и (не)состоявшимся концом света.
Впрочем стоит взглянуть на изнанку фантастического триллера, чтобы увидеть честно рассказанную историю молодого морфоскриптера (художника, писателя, etc) в поисках своей судьбы.
облако тэгов
