Иногда авторы пытаются сложить новую песню из старых строчек и, как по волшебству, получается что-то оригинальное.
Разумеется, новаторство не избавляет «Потерянных богов» от нелепостей — вроде богини Кали, отнесенной к «Единобогам», то есть записанной в монотеистический культ.
В книге так же много заимствований, подражаний и вполне традиционных, малость поднадоевших, образов. Автор начинает с неоготики — добротная «кинговщина» пополам с «нилгеймановщиной». Вот не умершая душа ребенка на сельском кладбище, вот демоны, которые не могут ступить на освященную землю, и, конечно, вот молодая пара, которая бежит из провинциального городка — сама не зная, в какой ужас окунётся. Потом идут картинки загробного мира — и тут тоже легко узнаются кадры из мелодрамы «Куда приводят мечты» В. Уорда или описания из «Внутри и снаружи» Ф. Фармера.
Основное допущение книги — ставшая уже стандартной идея о забытых богах, которые отчасти превратились в демонов, а отчасти теперь просто изгнанники в загробном мире. Они пытаются существовать, как умеют, по привычке манипулируя людьми.
И вот среди всех этих поднадоевших декораций автор вполне серьезно задаёт вопрос: что делать современному человеку после смерти? Не юному Чету Морану, его задача поскорее вернуться к живым. Чем заняться миллионам свежих покойников?
Дж. Бром начинает писать своё «Путешествие капитана Стромфилда в рай». Только безо всякой иронии, а пылью и кровью — в стилистике тёмного фэнтези. Принципиально новых ответов получить при этом не выйдет. Рассказ Марка Твена основан на вольном пересказе доктрины пелагианства: обычные добрые дела угоднее небу, чем занудные псалмы, потому люди попадают в рай независимо от их веры. И подобных подражаний старым теологическим спорам в фантастике очень много. Даже больше, теологи были не первыми: все линии поведения героев, попавших «туда, откуда не возвращаются», воплощены персонажами мифов ещё в древности.
Сегодня приходиться выбирать из предложенных вариантов.
Важнее — детали и интонации. Полутона и обертоны.
Дж. Бром показывает, как недавно умершие пытаются перестроить подземный мир по своему разумению. Они как бы соизмеряют свою эпоху с вечностью.
Хватит ли у них героев и просто бойцов? Смогут ли они элементарно договориться между собой? И осталось ли в их душах хоть что-то, ради чего стоит маршировать по пыльным тропинкам Тартара?
Идея, которая объединяет умерших американских ветеранов — прекратить поклоняться языческим богам. Обрести свободу от Велеса и Хели. Установить «человеческий порядок». Автор избегает слова «демократия», но прозрачно намекает на него – как захотят устроить свою жизнь вчерашние граждане республики?
Предок главного героя, похожий на ковбоя из «Призрачного патруля», стреляет и дерется, как автомат. Тоска и отчаяние в нём — настоящие, а надежда — будто грим на покойнике. И вокруг него очень много людей, в которых перегорело почти все, кроме желания вернуть себе хоть тень привычной жизни.
В итоге получается, что свобода человека в аду — лазейка для приближенных Сатаны. Расстреливая старых богов из пулеметов, освобождаешь дорогу демонам.
Чтобы организовать загробный мир по собственным проектам, надо переписать всю историю. Душа одного человека может быть сколь угодно героической, а целое поколение может считать себя выразителем истины, но существует некий порядок, установление, и его не обойдешь. Эпоха на фоне вечности должна занять своё место, которого она достойна. Но не более.
Это и есть основная мысль книги — своего рода возвращение к традиции. Язычество тяжко и отвратительно, но выбирать приходиться между ним и сатанизмом. Чтобы действительно свергнуть забытых богов, придётся установить царство божие в аду. Пока это недостижимо, надо держаться старых обычаев. И чертовски интересно, как же договорятся с Велесом хорошо вооружённые позитивисты.
Главная победа героя — это понимание самого себя и розыск своего места в громадной сетке координат. В строю.
Ангел — не смог. Дед — не смог. У него — наконец-то получилось.
Теперь Чет Моран просто исполняет работу.
Если уж проторил дорогу из нижнего мира, то надо провожать кого-то из умерших, распихивать по нормальным местам родных и вообще, ставить перед собой новые цели.
Быть воробьем Меркурия? Или новым психопомпом-душеводителем? Сложно сказать.
Как и братья Винчестеры — он не может найти Бога в христианском понимании. Нет ответа на все вопросы, нет даже хрустального фиала с надписью «Бесконечная любовь, концентрация 96%».
Просто новая жизнь.
Увы, развязка романа буквально тонет в стандартных сюжетных ходах, взятых из фильмов-ужасов. Автор колеблется, кого именно ему убивать, однако любые детали не будут спойлерами, потому как стереотипность действия просто зашкаливает.
Вот мнимая смерть злодейки. Вот обязательная стычка между её подручными, потому как служители зла не могут быть заодно. Вот герой, наконец-то вернувшийся к жене. При том вожделенная семейная идиллия не состоится — средний, обычный человек, пройдя испытания, больше не может жить старыми мечтами.
Можно было бы сказать, что в авторе художник куда сильнее прозаика, для него изображение старого сюжета и яркие штрихи в нем — уже создают неповторимую картину. Портреты ламии, князя Кашаола, Ивабога — сами по себе должны воплощать уникальные образы, показывать читателю, что история в книге рассказывается про существ и созданий, о которых тот мало что знает. Оригинальность сюжетных ходов кажется художнику совсем необязательной, ею можно пожертвовать.
Но когда закрываешь прочитанную книгу, то всё ощущение вторичности деталей не заслоняет попыток Дж. Бром сказать что-то новое. Да и насколько автор должен стремиться к всесторонней оригинальности своего текста?
Попытайся Дж. Бром забыть про Харона, про фэнтезийные и ковбойские мотивы, выбросить из текста все штампы литературы ужасов — ему пришлось бы выдумывать свой мир от начала до конца. Возможно, получился бы новый «Свет в окошке» С. Логинова, но куда с большей вероятностью книга не нашла бы дороги к читателям. А тут динамичный сюжет скользит по стандартным образам, как вагонетка по идеально прямым рельсам — читателя не заносит на внезапных поворотах, он видит именно то, что желает автор.
Всплывает старое литературное противоречие, которое для фантастики будет становиться всё острее: создавать мир заново или играть привычными фигурами на стандартной доске. Фантасты, подобно авторам комедийных пьес или крутых детективов, получают всё больше великолепных образцов сюжета и декораций, всё больше персонажей, в которых так легко увидеть прототипы собственных героев.
Автор стал на путь Ж-Б. Мольера, Б. Акунина и многих других — попытался на основе свободного продолжения множества разных историй сочинить оригинальную вещь.
Родился динамичный и лёгкий текст, в котором читатель сможет рассмотреть нечто большее.
П.С. Рецензия не прошла в финал "Фанткритика-2018"
В третий раз попытался Гераклит войти в ту же реку, но лишь бился головой о высохшие камни...
В кинобизнесе все настолько хорошо или же плохо, что режиссеру, который в своё время подарил нам "Гаттаку", а потом, не включая творческого начала, попытался проехаться на "Времени" — дали денег на третью попытку поработать в том же ключе.
Ничего не поменялось в гламурной составляющей стиля.
Сюжет стал откровенным шлаком.
.
Итак — у нас есть мир, где все, что видит человек, записывается в некую универсальную систему накопления информации.
Плюс люди видят мир — в режиме дополненной реальности — с фамилиями и ценами на товары.
Одновременно есть хакеры, которые что-то там подчищают. Причем так ловко, что следов не остаётся. Прошел человек по улице, а всего кто его видел — лишаются записей этого момента.
Лишь память не подводит.
Как реагирует государство, организации и частные лица на возможность фальсифицирования данных в основной для себя системе?
Во все времена делалась дублирующая система.
Для государства вместе с камерами полиции — стоят камеры ФБР, а еще АНБ и черт знает каких структур.
Организации заводили бумажные архивы, резервные диски, дополнительных архивариусов и админов.
Частные лица хранят данные в нескольких местах, на изолированных от системы носителях, а, главное, пытаются обзавестись дублирующим каналом получения информации. Которую мы все в реальном времени получаем. То есть задача — иметь возможность сдернуть очки или вынуть контактную линзу — чтобы видеть мир своими глазами.
А что мы видим в сюжете?
Хакер обеспечивает себе скрытность при убийствах. В момент преследования — правит виртуалку так, что полицейские под поезда могут падать. В режиме реального времени правит.
Реакция?
"А что же нам делать?" — сокрушаются господа полицейские, сидя в комнате совещаний. Методы косвенного анализа, используемые в "больших данных", когда записи тысяч камер в городе позволят проследить любого человека, просто по склейкам и помехам — нет, не слыхали.
Вот кем они стали.
.
.
Это даже хуже, чем туповатый комедийный боевик, где Сильвестр Сталлоне в будущее попал — а там все так чистенько, культурненько и политкорретненько, что даже туалетной бумаги нет.
Я понимаю, что автор хотел геперболически выразить нашу зависимость от электронных систем.
Но он малость переборщил с допущениями.
Эволюция любых систем идет с массой ответвлений. Загнать всех людей в стерильный мир "а ля 50-е" со строгим дизайном, так, чтобы преступники очень долго не составляли угрозы для полиции — надо или пережить ядерную войну, или оказаться в заповеднике.
Что видим? Прошла совершенно чудовищная деградация социальной системы. Людей — мало. Полиция — не имеет конкурентов, потому как других силовых структур нет. И человек, который лишь немного отступает от принятого образа поведения и малость напрягает мозг — вдруг получает в своё распоряжение плащ-невидимку.
Так?
Нет. Имеются другие хакеры, причем в товарных количествах. Их возможности велики — а полиция никак не реагирует, запаздывает, вообще всё плохо. То есть общество, где большая часть населения придерживается стандартов поведения тех же 50-х, но вот хакеры — они как сверхлюди (пелевинские вампиры) — знают движение человеческих душ и правят людскую память. И они обычное общество еще не разложили, не изуродовали в рамках своих капризов, не раскрасили в миллионы разных оттенков?
Не верю.
Потому хорошие актеры, которые задействованы в фильме — работают как болваны в преферансе. Как бы есть, но их нет.
Даже линия "полицейский и хакерша" — раскрыта предельно убого.
В фильме вообще никого нет. Остался дизайн интерьера и пошив одежды.
Да, сцена в полицейском участке отчасти получилась: совещание за пустым столом, все данные в виртуале.
Но в любом обществе — есть разнобой в культурных стилях. Даже хунвейбины различались — а уж как за равенство ратовали.
Вот лучшая на сегодня экранизация "Периферийных устройств" У. Гибсона
По роману очень похожие вводные: после катастрофы людей совсем немного. Полупустой Лондон, где живут могущественные русские клептархи. Но стили прошлых эпох не умирают всем скопом, чтобы дать волю какому-то одному. Есть эклектика и разнобой.
В "Гаттаке" разнообразие было. Во "Времени" — тем более. А тут — остался лишь гламур — сухой и строгий.
Итого: фильм слабый как сюжетно, так и стилистически.
Решили европейцы (Франция и Бельгия) снять свой сериал в духе местечкового детективного мистицизма.
То есть "Твин Пикс" + "Настоящий детектив" + совсем немного "Братства волка" + капелька "Фарго".
Как и многие команды до них, граждане думали, что "из десяти источников — компиляция, из ста — диссертация".
К слову "компиляция" здесь рифмуется немного другое, но я не буду переходить на физиологию.
Итак, есть некий городок в горно-лесистой местности (непременные кадры с туманами, которые эпично наползают и уползают).
Есть женщина-шериф, которую в юности кто-то похитил и держал в лесу на цепи, пока она не додумалась отчекрыжить себе пару пальцев, вытащить руку из наручника и сбежать. Теперь у неё высокая бдительность и много скиллов-для-выживания.
Есть какой-то непонятный дух леса (или маньяк, который под него маскируется), который и вот сейчас мелькает на заднем плане. Причем ему вроде как прислуживает какой-то белый волк (Кадр с рукой не пойми кого и зверем — цельнотыреный из "Братства волка", а оленьи рога не пойми кого — широко известный мотив). Есть странные знаки, которые рисуют на разных местах (Тру детектив, Карл...).
Есть череда убийств-самоубийств-исчезновений и очкарик-прокурор, который приезжает в глушь, потому как тут явный перебор с трупами (кто у вас тут убил Лору Палмер?). Он испытывает некоторые бытовые сложности.
Есть владелец лесопилки, который лесопилку закрывает, на на месте старого карьера — открывает захоронение промышленных отходов.
Есть замечательные слова "а вот сейчас мы вспомним про кельтскую легенду..."
Перечислять заимствования можно долго, и не в том задача рецензии.
Создатели попытались совместить постепенное нагнетание мистической линии (в финале проявляемой уже откровенно) с ежедневным и ежечасным раскрытием каких-то вполне бытовых преступлений. Мистика-мистикой, а обществом — обществом.
Отчасти это удалось, потому как сохраняется эффект неожиданности — у вас очередного нехорошего человека люди убьют или змеи закусают. А если все похоже на склеп — вовсе не факт, что это маньяк поработал.
Чисто детективные твисты имеются. Но увязка их с мистикой оказывается слишком размытой — упомянутое деление на "мистическое" и "общественное" не дает свести все простыми путями, а сложные получаются чересчур туманными и "отложенными на второй сезон".
Так же относительно неплохо смотрятся попытки авторов дать хоть чуточку своего материала на фоне густого заимствования. В качестве обязательных меток политкорретности присутствует гомосексуалист и барышня с не совсем белым цветом лица (единственная не молочно-белая в этой горно-европейской глуши, при желании можно решить что это солярий). Но куда интереснее следить за культурными различиями между прокурором и местными (прокурор по внешности — куда более южанин, чем все местные, при желании его можно назвать итальянцем).
Так же хорошо смотрится большая рыба на стойке бара после перестрелки. Акцентировано показаны дырки в ней, но менее акцентировано — в людях (возможно, это тоже тыреный кадр, просто я не вспомнил).
Но ожидая в каждой серии новой — и при том тыреной — интриги, очень хорошо понимаешь, что история одновременно перегружена локальными сюжетами (так много не убивают) и бедна на развитие общей, генеральной линии. То есть старый прием из "Секретных материалов" — будем чуточку пугать вас инопланетянами, а в процессе расскажем 100-500 мелких секретиков — тоже пошел в дело. Эта вторичность сценария побуждает совершенно не сюжетный интерес к первому сезону (обещают второй).
Авторам нельзя отказать в некоей добросовестности: собрали команду, закатились в городишко, подобрали неплохую натуру, напрягли гримеров, поставили перестрелки, даже нашли известную картину (она не просто висит на стене, но персонажи её обсуждают, и это обсуждение в тему).
Если упоминается карьер — то вот он показывается, причем с выгодного ракурса.
Если есть необходимость спуститься в пещеру — то вот вам пещера, вот бред в этой пещере.
Видна работа с кадром. То есть постановщик, оператор и может быть режиссер — делают для сериала на порядок больше, чем сценарист (хотя тоже тырят).
Скажем, два сухих дерева, которые стоят на болоте, между которыми надо пройти к месту убийства. На деревьях сидят вороны. Причем форма деревьев — явная трактовка врат смерти. А когда убийца ведет жертву на это же болото, проводит сквозь врата — то за их спиной, между деревьев, видно Солнце, закрытое пеленой облаков. То есть они вышли из царства живых и попали в царство смерти.
Когда одна из героинь при смерти лежит в лесу, вроде как бредит "погружается в мох" — картинка очень напоминает работы прерафаэлитов.
Иногда очень хорошо смотрятся декорации.
Один из персонажей организовал себе местечко для интимного досуга. Нечто среднее между туристической палаткой и микро-домиком — вариация беседки. Сделано не без изящества и доли хорошего вкуса.
Так же неплохо смотрится разнобой в уровне достатка: есть развалюхи с поленницами дров у стен, есть дорогие и красивые интерьеры.
Адекватные актёры.
Какие-то откровенно взяты за типажи, кто-то играет — но при этом из оркестра люди не выбиваются. Каждый тянет свою ноту. Но сказать, что рождается сопереживание — про себя я сказать не могу.
Итого — перед нами крепкая, но стереотипная работа.
Книга в руках, прочитана, пересмотрена вдоль и поперек.
Что можно сказать?
Специфика авторской работы с материалом — в поиске тропы между официозом и заклепничеством ("ремешковыми историками").
Семилетняя война предоставляет для этого массу возможностей. Есть целая куча сюжетов (битв, десантов, рискованных предприятий экономического характера) о которых наш читатель и слыхом не слыхивал. Потому как некоторые историки/публицисты сидят на предыдущих разработках и пренебрегают работой с материалом. Одним глазом горе-писатели смотрят на Пикуля, другим на Фенимора Купера, а руками шарят по статьям прошлых лет. И это я молчу про политику. С.Доля временами проводит сеансы в своём анатомическом театре, разбирая на части очередную книгу по "семилетке", и показывая, чего стоит её автор. Но, главное, о неизвестных битвах вполне себе повествует — ярко и живо.
Аналогичная проблема в нашей литературе с уровнем описания сюжетов довольно раскрученных. Взятие Берлина — сколько народу писало о каких-то мощных укреплениях вокруг города? А их не было. Тут надо составлять целый список — чего и как удалось осветить в относительно адекватном свете...
С другой стороны документы о Семилетней войне сохранились далеко не все — сколько лет прошло. Да и сама война, не смотря на её мировой характер — вещь исчерпаемая. Вот есть история, со своим героями, злодеями и микросюжетом — а о ней известно буквально по десятку табличек. Сколько рекрутов дошло в очередной партии? Будь материала больше — стали бы видимы личины персонажей, а так это просто фамилии в документах.
Что получается?
— есть сюжеты хронологически и организационно компактные (Пальциг), которые можно осветить в рамках буквально одной статьи, причем "от корки до корки". А чтобы второй раз написать с тем же уровнем новизны — другому историку ух как попотеть придется;
— есть истории длинные, разветвленные, к которым приходиться писать "аппендиксы", иначе всего интересного не осветить (решение долготной проблемы);
— есть люди, вполне значимые персонажи, которые сейчас заслонены своими современниками (Прозоровский);
— есть всякий сюжетный хлам россыпью: истории высовываются из тьмы, но всех контуров не разглядишь, либо же они изложен в документах предельно сухо. Как их представить? "Подлинные анекдоты о Петре Великом" тут не проходят;
— наконец, есть сюжеты громадные, которые у нас опять-таки освещены не особо, но в иностранной литературе под каким только углом на них не направляли прожектор. Например, принятие основных политических и военных решений во Франции. Под такое дело надо выделять отдельный том. Конечно, сюжет можно разбить по годам (испытанный прием, который автор уже опробовал на шведском участии в мясорубке), но тут явно надо собраться, взять волю в кулак...
— наконец, есть то, что автор пока не осветил или по каким-то соображением не стал публиковать (вставлять в седьмой том). Упоминал он как-то свою статью про Суворова. Нет её. Надо рассматривать бухту Киберон — но туда надо приехать, посмотреть, походить.
В этом томе С Доля взялся за "россыпуху" — она составляет полтораста страниц из двухсот сорока общего формата содержания
В дело пошли не анекдоты, но "Потери высшего командного состава армий периода Семилетней войны".
Полковники и генералы перечислены если не поименно, то уж точно по самым интересным в смысле историй персонам и по крупным партиям пленных. Выехал командир гарнизона из крепости — посты проверить — и в плену. Перебежал или взяли по дурости? А этот вот погиб о воспаления раны (описание страданий глазами лекаря той эпохи прилагается). Этого взяли за секретной перепиской с противником. Развертывать историю каждого персонажа в свой рассказ — нет материала и никакого места не хватит. Но на войне очень многие истории отлично ложатся в канву "аресовского мартиролога".
Похожий прием уже был использован в четвертом томе, но там линзой послужили картины Джошуа Рейнольдса.
Второй по значимости материал сборника — дневник путешественника, астронома, который прибыл из Парижа в Лондон практически сразу по заключении мира. Человек понимающий. Одновременно турист и "если получится промышленный шпион, да и на военные объекты там поглядывай".
Для меня это отличное описание страны-победителя (не всей, понятно), которая вела тяжелую, однако же не надорвавшую её войну.
Любителям писать опусы про попаданцев — самое оно. И не только в смысле поиска натуры и живых деталей, но в смысле описания развивающегося проекта, сочетание прошлого и будущего.
Интересный материал — переход рекрутских партий к заграничной армии. Как посылали подкрепления в армию, которая стояла в Польше/Пруссии. Вы хотели знать что такое транспортная связность? Вот как она выглядит.
Есть еще впечатления одного иностранца о российской армии — но это скорее упражнения автора в представлении публике редких материалов той эпохи.
В тексте встречаются повторения — как в сравнении с первым номером альманаха (откуда взята часть материал по выбывшим офицерам), так и с другими (скажем, прапорщик Зверев, который заморил кучу рекрутов в 1719-м, и был казнен за это в 1721-м). В значительной степени повторения оправданы — потому как одно дело рассказывать о сражении, а другое о генерал-майоре, в нём павшем. Но иногда проскальзывает ощущение некоей усталости автора от материала.
Из похожих на неточности высказываний я заметил следующее: "Хайп начался примерно в 2002 году, когда вышла государственная памятная монета "Пилип Орлик", и резко вырос в 2009-11 годах, когда администрация Ющенко окончательно канонизировала Орлика-папу..." (с.141). Ющенко был президентом до февраля 2010-го, и хотя конструкция предложения позволяет понимать его двояко — я бы как-то уточнил.
Итого: вот очередная порция "духа времени" — и понимаю, что часть исторических романов для меня уже не читаема, потому как ожидаю от сочинителя подобного уровня, а не получив, книгу откладываю.
Очень хочется, чтобы в следующий раз автор взялся за крупный, полномасштабный сюжет.
П.С. Вот что значит гуманизм — купи шесть первых томов и седьмой получи бесплатно.
Причем, это не бизнес, потому как объемы тиражей у автора такие, что маркетинговой стратегией подобные "акты человеколюбия" не объяснишь.
Что будет, если скрестить Дж. Мартина и мистера Бина?
Именно такой сценарий и получится.
Шутка — труп. Труп — шутка. Шутка-шутка-шутка-труп. Труп-шутка. Труп-труп-шутка. Труп, разумеется, не просто так, но как рельтутат очередной мини-коллизии, локальной развязки. А шутка жизненно необходима, чтобы оттенить пафос.
Конспирологи найдут в этой морзянке своё послание. Я же скажу, что если вложить такие силы пусть не в разработку смысла, но в работу над деталями и постановку схваток — что-то, да получится.
Действие и картинка — больше всего напоминают сокращение математических дробей. Лишние персонажи вычеркиваются все быстрее и быстрее. Но как бывает, чтобы не делить на ноль, и не получать бесконечности в числителе и знаменателе — периодически приходиться "откатывать" ситуацию.
Множество героев, полубогов, богов, титанов, шнырей и волшебников. У каждого за душой (если она есть) какой-то козырный туз и бесконечность узкого профиля.
Кто сильнее — правда или космос? Метр или килограмм, джоуль или секунда?
В комиксах это можно выяснить только мордобоем. Ведь человек там — мера всех вещей.
Потому любое оружие — это лишь способ совместить руки и лица враждующих персонажей в одном кадре. Корабли, лазеры, пулеметы, силовые поля, этажерки (почему не было этажерок? Будут), боевые колесоходы — они расходуются почти даром. Всё равно приходиться махать кулаками. И только после обязательной порции ближнего боя можно выкинуть противника в космос (пусть и с помощью ракеты), зашвырнуть под тот самый колесоход или жахнуть молнией.
Что-то вроде могучего замаха руки (Л. Толстой "Война и мир"), которая бессильно падает — только тут падает все остальное, а руки ещё вертятся, как лопасти сумасшедшей ветряной мельницы. Это, конечно, очень смешно и составляет главную шутку фильма.
Но.
Перед нами хорошо поставленная битва при Ведре из "Бога света" Р. Желязны. Неплохо показаны проколы реальности, которые лучше всего назвать путешествием через отражения, только в спрессованной форме. Отлично разработаны нечеловеческие или же получеловеческие персонажи. Пусть енот и ходячее дерево уже малость приелись, тут смогли хорошо поработать над альтернативными детьми Таноса. Есть архитектурные решения и чертовски хорошие пейзажи.
То есть я смотрел фильм глазами опытного автомеханика, который при виде новой машины в автосервисе (покрашенной в розовый цвет) думает, что бы от неё отвинтить и куда приспособить.
Такой способ восприятия резко примиряет вас с идиотизмом происходящего.
Некоторым персонажам хочется дописывать реплики. В стиле "Мы крови не жалеем... Биореакторы у нас на всю катушку рожают пашут", — то есть толпа агрессивных звероящеров это не популяция, но продукция. Они не выращены, но произведены. Товарная партия из корабликов, которые приземлились с другой стороны леса. Без таких дополнений юмор уж совсем плоский.
Хотя есть в фильме и своя претензия на философию.
Главный антагонист — мальтузианец. Причем вполне откровенный, волевой, последовательный. Надо уполовинить население нашего космоса, тогда всем хватит ресурсов. Чувствуется, что первоисточники комиксов, задавшие общие модели поведения персонажей, писались в глубоко индустриальную эпоху. Поэтому герои не предлагают антагонисту заняться продажей презервативов или пропагандировать гомосексуализм. Так же совершенно никто не говорит о новой производительности труда, новых ресурсах, источниках энергии (хотя там есть промышленник, как раз специалист по таким вопросам).
Идёт выход на максимально тупое противоречие: я убью половину разумных — нет, не убивай! И последующее махалово.
Кто другой начал бы рассуждать про открытие окна Овертона, я же скажу, что давненько оно распахнуто, ничего принципиально нового тут нет.
Даже мотив жертвы — а Танос собственную дочь жертвует, и он даже любит её — не то, что вторичен (Троя, ахейцы, Агамемнон — блин, компьютер просить переделать "Агамемнона" в "Агафоновича" :) ), а показан так шаблонно и безыскусно, что только диву даешься.
Но фильм смотрится в бодром темпе. Постоянно что-то взрывается, проваливается, кого-то уносят вперед ногами или выбрасывают в другой мир.
Зрелище однако. баланс между юмором и схваткам — не найдет, есть лишь пропорции. Попытка раскрыть личность антагониста — умеренная. Какие-то лица уже запомнились, какие-то сюжетные линии нуждаются в завершении (Мартин и его сценарные ножницы — другой мойры у меня для вас нет).
Итого: мордобой вселенских масштабов, который устраивает группа пестро вырядвшихся дурдомовцев. Визит в Бедлам, спецэффекты прилагаются.
облако тэгов
