Еще одна киргизская сказка до этого предположительно на русский не переводившаяся. Записана от сказителя Матосмон Ысмайыл уулу (Матосмон, сын Исмаила). Родился в 1928 году в селе Алайку Каракулжинского района Ошской области в семье бедного дехканина. В 1935 году поступил в семилетнюю школу села Сагындык, закончил в 1942 году полностью все 7 классов. В 1950 году закончил в столице республики Фрунзе школу киномехаников, проработал киномехаником в Каракулжинском районе на ниве кинофикации до 1988 года. Сказочником стал под влиянием своего отца. Отец Матосмона работал в колхозе, пас лошадей. Поздней осенью, размещали пастухи лошадей, которых пасли, возле жилья и всю ночь рассказывали друг другу самые разные сказки. Отец Матосмона был муллой, получившим старое арабское образование. Сказки, услышанные от отца в детстве, Матосмон сохранил до наших дней в памяти, многие из них были от него записаны собирателями во время фольклорных экспедиций.
Человек, съеденный волком
Давным-давно, в некие времена был один грозный, жестокий, не всякому слову верящий, заносчивый хан, по имени Омор. Отец Омор хана, хан Джамаке, имел семь жен, но ни одна из жен не смогла родить ему ребенка. — Вы не родите, — сказал хан и прогнал всех семерых. После этого Джамаке хан в один день объявил: — Кто родит мне сына, на той девушке и женюсь. Разослал он эту весть повсюду. Тогда дочь одного старого бедняка говорит своему отцу: — Отец, отправляйтесь к хану и скажите, что дочка моя родит вам сына, но родится он недоумком. Если согласны вы на это, отдам вам свою дочь. Подумал хан и согласился: — Ладно, что-бы ни случилось, но зато будет у меня сын, не пристанет ко мне прозвище "Хан-бобыль". Говорит хан, глядя на старика: — Что возьмешь в качестве платы за дочь? — Мешочек золота, — отвечает старик и показывает маленький мешочек размером с палец. Велел хан своему визирю наполнить мешочек золотом из казны. Все золото и серебро, что были в казне, положили в мешочек, а он всё не наполняется. Растерялся хан, велел вызвать семиглавую ведьму Джелмогуз, говорит ей: — Что это за мешочек такой, никак его не наполним? Отвечает старая ведьма: — Этот мешочек сделан из глазного яблока человека, наполнить его просто, мой хан. Взяла она две пригоршни земли и бросила в мешочек — сразу же он наполнился. С тех пор, говорят, и осталась пословица: "Глаз насытится только землей, ничем другим его не насытишь". Так вот хан Джамаке взял в жёны дочь старого бедняка Джамилю. Вот прошло время, день за днём, месяц за месяцем, год за годом, забеременела ханша Джамиля. Пришла скоро ей пора родить и родила она мальчика. Хан Джамаке назвал сына Мурадша, чтобы показать, что достиг он желаемого (мурад — цель, желаемое). Не исполнилось ханскому сыну и трех лет, как умерла его мать Джамиля. Через год Джамаке хан женился на дочери одного своего визиря. Дочь визиря по имени Джамал стала его женой. Время прошло, день за днем, месяц за месяцем, на исходе года родила ханша Джамал мальчика, которого назвали Омор. Много лет держала ханша своего сына Омора неотлучно при себе, вырос Омор жестоким, капризным и своевольным джигитом. Ну а Мурадша, родившийся от прежней жены хана, хоть и лишился своей матери, но рос у приемной матери скромным и кротким юношей. Не сумел его отец Джамаке навещать Мурадшу и давать ему какое-нибудь воспитание. Да и нынешняя ханша Джамал не допустила бы этого. Вот исполнилось Омору 15-16 лет и говорит его мать Джамал хану Джамаке: — Пока ты еще жив, передай свою власть сыну, проследишь сам, как он будет править. Собрал хан Джамаке свой народ и объявил: — Отдаю свое ханство своему сыну Омору. Согласился народ и стал Омор ханом. С каждым днем росли его жестокость и упрямство, и отца своего он не слушается, и престол обратно не возвращает. Так вот и пробыл Омор ханом целых двадцать лет. Отец его Джамаке и мать его Джамал умерли. Совсем уж Омор хан стал жить по своей воле, делает что вздумается, как говорится, захочет — так и сапоги свои повесит на почетное место, сам себе хан, сам себе бек. Вот исполнилось Мурадше, его единокровному брату, пятьдесят лет, пришел он к Омор хану и говорит: — И я ведь был первым сыном хана Джамаке, умерла, когда я был мал, моя мать Джамиля, прервалось мое счастье, вырос я у других людей. Когда исполнилось мне пятьдесят лет, спросил я у своей приемной матери — "Кто же мой отец?" — ответила она мне, что я сын хана Джамаке, когда умерла моя мать, не стал отец меня воспитывать, отдал другим. По отцу мы с вами братья, дайте и мне какую-нибудь должность, много лет провел я на чужбине, только вот пришел в свой город. Задумался Омор хан, устрашился происхождения своего единокровного брата и отправил его в горы, сказав при этом: — Ты — лентяй, бездельник, не трудился и дня, поэтому хан Джамаке отказался от тебя. Ничего не смог поделать с этим Мурадша, поплакал-погоревал — "Чем от одного отца шестеро, было бы нас хоть двое от одной матери" — и стал жить в горах. Постарел Мурадша, исполнилось ему шестьдесят лет, жена его не рожает, другую жену взять не может. После шестидесяти лет забеременела вдруг его жена, пришло время ей рожать. Ну а Омор хан, спустя время, поразмыслил, поумерил свой гнев: — Как-никак родственник он мне, — и стал раз в год навещать Мурадшу. Вот родила жена Мурадши мальчика, как раз завернул младенца Мурадша в подол своей одежды и молился на радостях, как вошел в дом какой-то человек, поздоровался, увидел младенца и уставился ему в лицо, шевеля губами. И тут же заплакал. Говорит ему хозяин дома: — Я тут, как отец ребенка, радуюсь, о чем же ты, о, мой путник, плачешь? — Этот ребенок вырастет не зная тягот. Когда ему исполнится восемнадцать лет — женится, и в ту же ночь, как он женится, съест его в полночь волк. Мурадша, не зная, что и сказать на это, тоже залился рыданиями, присоединившись к плачу путника. Тут хлопнула дверь, и во главе толпы конников явился хан Омор. Как вошел в дом хан, воскликнул: — Вы почему плачете? Все молчат. Тогда заговорил пришедший путник: — Этого ребенка, когда ему исполнится восемнадцать лет и он женится, в ту же ночь, в самую полночь, съест волк, таксыр (господин), оттого и плачем. Разгневался Омор хан: — Кто тебе это сказал, где ты это увидел? Что вы плачете, да на старости лет обретенного ребенка хороните? Что это еще за выходки?! Путник отвечает: — Написано об этом на лбу ребенка, там я и прочел. Тут хан вздрогнул, испугался, и говорит путнику: — Я тебя никуда не отпущу, всех вас отвезу к себе во дворец, буду там содержать за счет своей казны. Как исполнится мальчику восемнадцать лет, женим его и посмотрим — если и правда съест его волк, то вы до конца своих дней останетесь в моем дворце. Если мальчик уцелеет и окажутся ваши слова ложью, то в тот же час, велю я вам отрубить голову. Согласны вы на это? — Если окажутся мои слова ложью, то согласен я на любое наказание, — ответил путник. Тогда Омор хан вывез мальчика, его родителей и того самого путника в свой дворец и стал там их содержать за счет своей казны. Своих детей у Омор хана не было. Вырос мальчик, исполнилось ему 5-6 лет, хан иногда вызывал его к себе, и, видя разумность и красоту мальчика, полюбил его как своего сына. Думал хан, советовался со своими визирями, как уберечь мальчика, и решил сделать так. Приказывает хан своим визирям: — Соберите всех кузнецов, пусть они сделают железный дом о семи стенах, как семь вложенных друг в друга домов. Пусть в каждом из помещений будет место для семи воинов, несущих охрану. И пусть двери всех этих помещений будут так устроены, чтобы они открывались и закрывались одновременно. Дом пусть сделают круглым, как юрту, чтобы вокруг него можно было поставить огромную юрту, а возле каждой решетки этой юрты будут стоять стражи в 7 рядов. Сделали всё, как велел хан. К тому времени и мальчик вырос, исполнилось ему восемнадцать, стал он красивым и статным юношей, таким, что все дивились его красоте. Вызвал Омор хан своего первого визиря, решили, что его восемнадцатилетняя дочь по имени Акмарал станет женой юноши. Акмарал, слышавшая, что юноша не простого, а ханского происхождения, дала свое согласие. Целый день прошел в играх, песнях и забавах. Как стемнело, хан Омор провел девушку и юношу через все семь стен железного дома, до самого первого внутреннего помещения, где расстелили уже постель для молодых, осмотрел все углы и собственноручно запер все двери. Перед этим он каждому из семи стражей, стоящих в каждом из семи помещений, строго приказал следующее: — Следите каждый за своим помещением, чтобы даже муха не пролетела, чтобы никто не вошел, одушевленный или нет, даже неодушевленный комок глины заметив, раздавите его ногами в пыль, чтобы нигде не было ни движения. Как пройдет с двенадцати часов двенадцать минут, приду я и сам открою двери, тогда только выведем молодых наружу. Сказал так хан Омор и где-то в семь часов вечера запер все двери. Ключ он взял в руки и уселся у входа большой юрты, которую возвели вокруг железного дома. Юноша и девушка, оставшись наедине, сполна насладились друг другом, поговорили о былых днях, о том, что нашли и полюбили они друг друга, а затем уснули. В какой-то момент девушка открыла глаза, смотрит, а юноша безмятежно спит рядом. Подняла девушка голову, в помещении ни души, от самоцветов, вделанных в стены, ярко как днем. Залюбовалась девушка красотой юноши, как вдруг уронила свою голову на грудь, а когда очнулась, смотрит, а она уже не человек, а огромная волчица. Посмотрела она на юношу, а он тоже уже не человек — лежит возле нее огромный баран гиссарской породы. Как увидела волчица барана, охватило ее сильное желание, не смогла она удержаться и стала его алчно рвать зубами и пожирать. Когда уже съела волчица всю плоть и остались от юноши одни голые кости, тогда только опомнилась волчица и застыла, глядя на останки. Тут упала у волчицы голова на грудь, а когда открыла она глаза, то оказалась уже обратно девушкой. От юноши же остался только один обглоданный остов. Зарыдала девушка, стала бить себя по груди и голове, тут и на часах настало время — 12 часов и 12 минут ночи. Хан Омор отпер своим ключом двери, зашел — а там девушка плачет-заливается. Юноша же давно мертв, одни только гремящие кости от него лежат на постели. Перепугался хан, кликнул своих визирей, показал им мертвого юношу. Девушку провели в ханский дворец, где хан воссел на престоле, и попросил её рассказать полностью о случившемся. Тогда плачущая девушка рассказала следующее: — Завели вы нас в дом и ушли оттуда. Тогда погрузились мы с мужем в игры и забавы, в любовные утехи, сами не заметили как уснули. Проснулась я в какой-то момент, муж мой лежал рядом. Загляделась я на его красоту, как вдруг упала моя голова на грудь, а очнувшись, смотрю — превратилась я в огромную волчицу. Глянула на мужа — а он превратился в огромного прекрасного барана гиссарской породы. Не удержалась я, став волчицей, от такого соблазна, тотчас же стала терзать и рвать зубами гиссарского барана. Смотрю — съела я все мясо барана, остались одни голые кости, тут же у меня опять неожиданно упала голова на грудь, а как подняла я снова голову — то оказалась обратно человеком. Посмотрела на мужа, а от него остались одни кости. Вновь и вновь смотрела я на мужа, в надежде, что это сон. Но все оказалось явью — не было в помещении больше ничего, кроме голых костей моего мертвого мужа. Таксыр (господин), о, мой хан, кажется, я еще и забеременела. Задумался Хан Омор, потом велел привести в дворец к своему трону отца и мать юноши и того самого путника, и сообщил им, что юношу действительно съел волк. Первенец хана Джамаке Мурадша и его жена горько заплакали, скорбя о своем несчастном сыне. Омор хан же обратился к путнику: — Как ты узнал, что юноша умрет? — Таксыр, мой хан, у ребенка на челе была предначертана такая судьба, оттуда и узнал. С тех самых пор, из уст в уста народа, стали передаваться такие крылатые слова: "Что написано на челе, то и сбудется", "Как закончатся предначертанные на челе события, тогда и умрет человек", "Пережили мы то, что было у нас на челе". Долго раздумывал хан Омор, решил он, что этот путник — не простой человек. Обрадовался он про себя этому и задал путнику такой вопрос: — Ты — человек, создание смертное и слабое. Знаешь ли ты, когда сам умрешь? Ответил ему путник: — Я проживу еще долго, и на этом белом свете стану свидетелем событий, еще удивительнее, чем эта. Тогда только, когда установится эпоха справедливости, эпоха мира и спокойствия во всем мире, когда исчезнут все жестокие кровопийцы, тогда я во второй раз встречусь с вами, исчерпаю тогда я все свои желания и стремления и покину этот мир. Мурадша оплакивая своего погибшего сына, выстроил над его останками кумбез (мавзолей). Забрал он свою сноху к себе домой и стал жить дальше. Акмарал действительно оказалась беременной, прошел месяц за месяцем, и на исходе года родила она мальчика. Назвали ребенка Болотбек. Вырос Болотбек, как исполнилось ему семь-восемь лет, отдала красавица Акмарал Болотбека в медресе, где он проучился пять лет. Болотбек рос красавцем, глаз не отвести, но вместе с тем разумным и рассудительным юношей. Тогда навестил его тот самый прозорливый путник и сказал Болотбеку: — Ты станешь справедливым ханом, — и привел мальчика в сад Омор хана. Поздоровался путник с ханом. Перепуганный хан вскочил с трона, окруженный визирями. Тогда сказал путник Омор хану: — Ваше место теперь займет этот внук Мурадши, став ханом. Уступите ему по своей воле. Крикнул хан: — Снимите ему голову! — и позвал палачей. Как вошли палачи, махнул путник рукой, тут же слетели сами по себе головы у палачей, упали они бездыханными. Появилась какая-то змея и укусила хана. Умер Омор хан. Ошеломленные визири склонили головы, выражая покорность Болотбеку и путнику. Болотбек стал в тринадцать лет ханом, советуясь с народом, сумел он установить эпоху справедливости. Во времена Болотбек хана исчезли различия между богатыми и бедными, исчезли рабство и нищета, настало всеобщее равенство, наступила эпоха, когда жаворонки вили гнезда и высиживали птенцов на спинах у овец.
Перевел для пробы не волшебную сказку из собрания киргизских народных сказок. Получилось как-то не очень, ну да ладно, пусть будет. Кажется, на русский ранее не переводилась. Сказка записана от сказителя Алымкула Соодонбек уулу. Родился он в 1921 году в селе Тосор Джетиогузского района в семье бедного дехканина. В 1930 году закончил три класса начальной школы в родном селе Тосор. В связи с болезнью матери больше в школу не ходил. С 1937 года работал чабаном в совхозе Оргочор. В 1942 году призван на фронт, воевал в 62-й стрелковой дивизии, в 1944 году был тяжело ранен, после чего демобилизован как негодный к строевой службе. После войны работал до самой пенсии чабаном в родном селе. Рассказывать сказки научился, слушая как их рассказывали другие во время долгих дней на пастбище.
Ханские вопросы
В прежние времена был хан по прозванию Дурень. Вот как он удостоился такого имени. В один из дней хан пустил вскачь своих подручных во все концы, приказав им: — Найдите мне трёх людей: у первого должна быть черная борода и седая голова, у второго седая борода и черная голова, третий же пусть будет безбородым, но с волосами на голове. Нашли ханские подручные среди народа троих, подходящих описанию, и доставили хану. Собрал хан людей на площади и учинил доставленным допрос. — Тот кто даст правильный ответ на вопросы — сохранит голову на плечах, если же не сможет ответить правильно — потеряет, — прочли собравшимся ханский указ. Усадил хан возле себя трёх судий и начал допрос приведенным людям. — Одна ли у тебя голова? — спрашивает хан у первого. — Да, мой хан, одна голова, — отвечает допрашиваемый, почтительно сложив руки на животе. — Почему у тебя борода черная, а голова седая? Отвечает, не меняя своей позы, чернобородый: — Истину говорите, мой хан. Когда родила меня мать, был я уже с волосами на голове. А борода отросла у меня только в двадцать лет. Вот и выходит, что волосы мои старше бороды на двадцать лет. Оттого и седая у меня голова, а борода черная. Решили судьи, что ответ правильный. Так избежал первый допрошенный смерти. — Отчего у тебя борода седая, а волосы черные? — спрашивает хан у второго доставленного. — Мой хан, правильный задаете вопрос. Кто больше перенес лишений, тот скоро старится. Волосы мои в летнюю пору оберегаются под прохладным калпаком (ак калпак — традиционный киргизский головной убор из войлока, обычно белый, хорошо защищает от зноя), в зимнюю пору под теплым тебетеем (тебетей — шапка с меховой оторочкой, носимая в прохладное время года). Бороду же летом палит солнце, зимой студит мороз. От таких мытарств и поседела у меня борода. Судьи и этого сочли ответившим правильно, уберегся он от гибели. Так дошла очередь до третьего. "Как же теперь ответит этот бедолага?" — замер в ожидании собравшийся люд. — Почему у тебя нет бороды? — спрашивает хан. — Мой хан, голову, случается, и отрезают, а язык резать обычая нет. Позвольте, я вам прежде задам один вопрос, — обращается допрашиваемый к хану. — Спрашивай! — говорит хан, издевательски посмеиваясь. — Мой хан, откуда люди берутся? — спрашивает допрашиваемый человек. — От отца и матери, — отвечает хан. — Правильно, мой хан Алдаяр. У матери моей на подбородке не было ни волосинки. Подбородком я удался в мать, а всем остальным, руками-ногами, глазами-головой, в отца. И про этого судьи решили, что ответил он правильно, спасли его от казни. — Хан — дурень! — закричали тут среди толпы. С тех пор и повелось — забылось собственное имя хана Алдаяр, стал он для всех Дурнем ханом.
Перевел еще одну сказку из собрания народных киргизских сказок. Сказка записана от уже знакомого читателям моей колонки сказителя Турап уулу Ырысалы, участника Великой Отечественной войны, воевавшего под Смоленском, в Западной Украине и в Белоруссии (ранее я выкладывал перевод записанной от него сказки "Чарабзал").
Дракон-оборотень
Однажды где-то в степи издох вол. Забрались черви в воловью тушу через ноздри, уши и задний проход. Выели эти черви всю плоть, высохли кости, натянулась на них шкура как барабан. Когда закончилась в воловьей туше для червей пища, стали они пожирать друг друга — под конец остался только один червь, из которого вырос дракон. Да не простой дракон, а оборотень — то примет вид девушки, то обратно в дракона обернется. В это же время путешествовал в этих местах один хан со свитой в тысячу человек — выехали они потешиться и развлечься. Едут — смотрят, показался большой город. С какого конца в город не въезжай, нет в нем людей, а в очагах горит огонь, кипят котлы, еда в них готова. А это давешний дракон-оборотень сожрал всех жителей города. Проскакала тысяча людей хана через весь город, нет от жителей ни следа. Добрались они до окраины города, смотрят — стоит одинокая девушка. Предстала девушка перед ханом, лицом к лицу, и приглянулись они друг другу. Согласилась девушка выйти за хана, а хан взять её в жены. Как женился хан, время от времени его навещали визири. Стали они замечать, что хан начал спадать с лица, всё бледнеет день ото дня. Говорит хану его визирь: — Что вы думаете про эту девушку? Обшарили мы город вдоль и поперек, не нашли ни одного человека, что-то неспроста с ней. Как бы нам не пропасть всем зазря. — Как же нам остеречься? — Нельзя нам дальше оставаться в неведении. Под вечер прикажи приготовить жирный плов с большим количеством мяса. Как закипит казан, скажи ей, что надо тебе совершить омовение, пусть несет побыстрее воду. Только выйдет она за водой, насыпь побольше соли в казан. Дракон не чувствует насколько еда соленая, будет есть и есть. В доме не должно остаться ни капли воды. Воду из ведер вылей. Тогда все и выяснится. — говорит визирь. Сделал хан всё, как сказал визирь, как вышла девушка из дома, посолил он нещадно пищу. Съели они эту пересоленную еду, легли спать. Стала мучить дракона страшная жажда, сует он голову то в одно ведро, то в другое — нет воды. Вылез дракон через дымоход, отправился за водой. Огромным оказался этот дракон, лежит его хвост в объятиях хана. Напился он воды, сжался, вернулся в постель к хану, стал обратно девушкой. На рассвете явился визирь: — Проследили? — спрашивает. — Проследил. Как же нам теперь спастись? Говорит визирь: — Нет у нас другого выхода. Месяц не подавай вида, делай, все, что она скажет, я тем временем буду действовать. Соберу воинов, расплавим чугун, ради хана без сна и отдыха будем строить дом из чугуна. Иначе все пропадем. Днем и ночью плавили чугун и построили дом с двойными стенами. Все пространство между стен заполнили углем. Меньше чем за месяц закончили они дом. Устроили они в доме сорок дверей, а по четырем углам приделали кузнечные мехи. Как закончили дом, говорит визирь хану: — Садись у стены и держись за нее рукой. Как начнет стена нагреваться, оставь одежду в доме и выбирайся наружу так, чтобы она не заподозрила. Сделал все хан, как сказал визирь, не успел он перебраться от первой двери до четвертой, как раздался из дома дикий крик. Стали качать мехи, нагрелся дом и сверху, и снизу, раскалился чугун. Стал дом трястись, заходил ходуном, чуть не вывернулись его стены, показал дракон свой настоящий облик. Так благодаря мудрости визиря, накалив чугун, сожгли дракона, пока не обратился он в пепел — столько народа спаслось.
Перевел еще одну сказку из собрания киргизских народных сказок. Насколько я могу судить, ранее на русский не переводилась. Сказка примечательна тем, что довольно точно воспроизводит некоторые эпизоды из вставной новеллы о Булукии и Аффане "Рассказа о Хасибе и царице змей" знаменитого цикла "Тысяча и одна ночь". Записана она от сказителя Сагыналы Макебай уулу. Родился Сагыналы Макебай уулу в 1898 году в селе Кашкасуу нынешнего Аламединского района. С раннего детства был отдан в обучение мулле. Преуспев в учении, прочел и те книги, которые в обычную программу обучения не входили, например, произведения Навои или собрание историй "Пестрая книга". Был знаком со многими известными людьми своего времени, хотя работал простым скотником на ферме. Был большим знатоком народных легенд, сказок, преданий и родословных. Погиб в 1988 году в автокатастрофе
Балкыя
Как-то в былые времена один человек по имени Балкыя (вероятно Булукия из вставной новеллы "Рассказа о Хасибе и царице змей" цикла "Тысяча и одна ночь") пустился на поиски счастья. Не знал он, где его искать, ходил-бродил по всему свету. Случилось это весной. Повелитель змей Шаймаран со своими подданными нежился на солнце, когда Балкыя набрел на них. — Человек идет, — говорит одна змея своему владыке. Отвечает Шаймаран: — Не извергайте огонь, не убивайте его. Приведите мне его живым. Привели Балкыю повелителю змей. Шаймаран знал языки восемнадцати тысяч миров, спрашивает Балкыю: — Что ты за человек и что делаешь? — Я всего лишь горемыка, ищу счастья. — Счастье счастьем, но люди — вероломны, хитры и умны. — сказал Шаймаран. И потребовал от Балкыи поклясться, что если отпустят его, то он никому не скажет, что видел повелителя змей: — Раз ищешь ты счастья, не буду тебе препятствовать. С этими словами Шаймаран отпустил Балкыю. Покинув Шаймарана, Балкыя прошел еще столько-то дней и встретил одного человека. — Кто ты такой? — спросил Балкыя этого человека. — Я мулла Акоп (вероятно Аффан из той же истории), — отвечает человек, — Хочу завладеть кольцом пророка Сулаймана (в арабской традиции пророк Сулейман, отождествляется с библейским царём Соломоном), да не могу перебраться через реки и моря. Лишь один Шаймаран знает, как перейти реки и моря, поэтому ищу я его, если найду, то смогу перейти реки и моря. — Как? — Шаймаран знает языки восемнадцати тысяч миров. Есть одна трава, которая не тонет в воде. Если намазать ступни ног соком этой травы, то можно идти по воде, как по суше. Если бы я нашел эту траву, перешел бы я море и забрал бы кольцо Сулаймана. Если бы кольцо стало моим, то я бы стал понимать язык трав, воды, камней, любого живого существа, слышал бы я восемнадцать тысяч миров, стал бы их властелином. И тебе бы нашел твое счастье. Повелся Балкыя на такие слова, говорит Акопу: — Я бы нашел Шаймарана, так ведь ты его убьешь. — Не убью, расспрошу только про траву, с помощью которой можно переходить моря, и сразу отпущу. — Обещал я Шаймарану не выдавать его. Ладно, если отпустишь, то найду его я тебе, — сказал Балкыя и привел Акопа туда, где видел Шаймарана. Лежат там драконы, величиной с верблюда. Акоп с помощью заклятия "Азайымкан" погрузил змеев, величиной с верблюда, в оцепенение, застыли они без движения. Вызвал Акоп Шаймарана заклятием, приполз змей, принес серебряное блюдо, на котором лежал Шаймаран. Еще одно заклятие прочел Акоп, ожил Шаймаран, лежавший без чувств на блюде. Смотрит Шаймаран, сидит его друг Балкыя. Говорит Шаймаран своему другу Балкые: — Ты это сделаешь? Тут вмешался Акоп: — Я соблазнил этого человека. Спросим у тебя только одну вещь, если скажешь, отпустим. — Спрашивайте, отвечу, — говорит Шаймаран. — Окружает море одно место, куда мы хотим попасть. Не можем перебраться через море, оказались мы в затруднении. Вот прочел я в книге, что есть одна трава, если смазать ноги соком этой травы, можно перейти море как по суше. Не можем мы найти эту траву, — извлек тут Акоп свою книгу, — как только вы укажете нам эту траву, не причиним вам никакого вреда, сразу же отнесем вас на ваше место. — Коли так, видите вон ту траву, сорвите её, смажьте ею свои ступни и попробуйте пройти по воде, — с этими словами указал Шаймаран им на какую-то траву. Сорвали они траву, смазали ею ступни, попробовали сунуть ноги в воду арыка, не пускает их в воду какая-то сила. Сразу же мелькнула в голове Акопа мысль — "...стану я властелином восемнадцати тысяч миров, доберусь я...". Отпустили они после этого Шаймарана. Говорит Шаймаран Балкые втайне от Акопа: — Подойди ко мне, — подзывает его, — Говорил же я тебе, вот измучили меня, помытарили. — Сделал ты мне плохое дело, а я тебе сделаю доброе. Перейдете вы через пучину, доберетесь до места, где лежит Сулайман. Как дойдете, будет лежать Сулайман в глубокой ложбине. Вокруг будут сплошь драконы. Если приблизитесь — испепелят вас огнем. Как взойдете на гребень, увидите Сулаймана. Будет Сулайман лежать на престоле, покрытый дорогим покрывалом. Кольцо будет на мизинце левой руки. Прочтет твой спутник заклятие "Азайымкан", оцепенеют все змеи, застынут, обессиленные. Любой кто перейдет через гребень туда, где лежит Сулайман, сгорит дотла. Ты остановись перед гребнем. Если пойдешь дальше с Акопом, тоже погибнешь в пламени. Освободили они Шаймарана, попрощались с ним. Отправились Акоп и Балкыя в путь, как дошли до моря, смазали ступни соком той травы и перешли море как сушу. Вот вышли они на гребень того места, где лежит Сулайман. Смотрят — лежит Сулайман на престоле, наброшено на него дорогое покрывало, усеянное самоцветами. Охраняют Сулаймана со всех сторон драконы и тигры. Вышел на гребень Акоп, подумал "одурманю я всех этих стражей" и стал читать "Азайымкан". Застыли навытяжку драконы, тигры тоже улеглись в оцепенении. Стоит Акоп, думает одно — "Заберу кольцо, стану властителем восемнадцати тысяч миров". Позвал он тут Балкыю: — Идем! Не тронулся с места Балкыя: — На что я тебе, иди сходи один, я тебя тут подожду. Сделал Балкыя как говорил Шаймаран, уселся, не трогается со своего места. Пошел Акоп один. Читает заклятие, и змеи, и тигры застыли, не шелохнутся. Дошел Акоп, стал дергать Сулаймана за руку, хочет снять кольцо. — Руки прочь! — вдруг раздался глас Джебирейила (в арабской традиции ангел Джибриль, приближенный к Аллаху, отождествляется с библейским архангелом Гавриилом). Испугался его крика Акоп, сбился, читая заклятие "Азайымкан". Ожили застывшие змеи, извергли огонь, тут и погиб Акоп, сгорев дотла.
Очередная переведенная мной с киргизского сказка. Возможно ранее уже переводилась на русский, по крайней мере в сборнике киргизских сказок на русском языке, изданном в 60-е годы прошлого века, есть одна под таким названием. Но книжку эту я не смог заполучить в руки, так что вопрос остается открытым. Как обычно небольшие сведения о сказителе, от которого записана сказка. Сагын Ашырбай уулу Родился в 1918 году в селе Акбашат Московского района. Отец его был тамырчы (целитель, определяющий болезнь по пульсу пациента), лечил людей от разных болезней, определяя что за недуг, какое для него нужно лекарство, знал более 100 лекарственных растений. Отец, будучи очень религиозным человеком, отдал Сагына с шести лет в обучение мулле, у которого он проучился на арабском четыре года. В 1934 году закончил семь классов школы в Капталарыке, в 1937 году закончил финансовый техникум. С 1942 по 1946 годы служил в армии, участник Великой Отечественной войны, воевал в Крыму. С 1957 по 1978 годы до самой пенсии работал ветеринаром. Сдал в рукописный фонд Киргизской национальной академии наук около ста записанных сказок. Сагын аксакал часто приходил к нам (собирателям фольклора — прим. мое), рассказывал притчи, пословицы-поговорки.
Золотое кольцо
Когда-то в старину было у одного большого бая (богача) так много скота, что он не успевал выпускать его попастись. Несмотря на это, был он таким скупым, что не то, что целого яства, а даже чык (подливки) от него не давал никому попробовать. Так его и прозвали — чыка не дающий Чыгайбай. Был он таким скрягой, что сам ел не свежую убоину, а мясо павшего скота. Если кто-то навещал его во время еды, то он мрачнел, падал духом и сидел, повесив голову. Говорит ему как-то его жена: — Ай, старик, говорится же, что даже выкопанная могила лучше дома, куда никого не приглашают. Давай устроим жертвоприношение, угостим людей с округи, заручимся их благословением. Услышал бай такие речи своей жены и заплакал от жадности, заругался с женой: — Не касайся моего добра и моего скота! Соберутся люди, наедятся даром, какая мне от этого выгода? Если найдешь, чем угостить, устраивай той (пиршество) сама! — Вот негодный старик! Умрем мы без потомства, все добро после нас останется, весь скот сожрут собаки и хищные птицы! От дождя расцветает земля, от благословения — люди. Не упрямься, надо получить людское благословение! — втолковывает старуха своему старику. Но старик уперся. Были у старухи припрятаны на черный день золотые монеты, дала она их одному джигиту, купил тот на них одну кобылицу, две-три овцы и прочего припаса, чтобы устроить жертвенное пиршество. Обрадовался старик, что обошлось все без него, думает — "Не тронула старуха мой скот, нашла все сама, кобылица у нее жирная, а у овец курдюки величиной с футляр от котла". Зарезали кобылицу и овец, наготовили боорсоков (ромбовидные или прямоугольные кусочки теста, зажаренные в котле в большом количестве масла), подготовили все как надо, созвали народ и устроили жертвенное пиршество. Собрался тут и стар, и млад. — Среди семерых, хоть один да Кыдыр! (Кыдыр или Хидр — почитаемый среди мусульман легендарный пророк, по поверью скрывается среди людей в обличье простого человека) Нет у нас детей, благословите сородичи! — попросила старуха у людей. Зашумел собравшийся люд, стали благословлять хозяев пиршества. "Что за диво! Ни одного еще человека не угощали, так с чего бы устроили целый пир, никак сам бог их вразумил" — удивились все и поняли так, что все устроила сама жена бая. Прошло несколько дней, стоит старуха возле юрты, смотрит — летит какая-то черная туча. "А я белье развесила, никак дождь собирается!" — забеспокоилась старуха, тут появился из черного облака седобородый старец и говорит: — Ай, байбиче (здесь — хозяйка, уважительное обращение к женщине), исполнилось твое пожелание — будет у тебя сын. Сказал и скрылся с глаз, а облако развеялось. Обрадовалась несказанно старуха. Родился у неё вскоре сын, а когда ему исполнилось два года, оттаяло сердце у скупого бая, расщедрился он и устроил в честь сына пир. Поставил для него большую юрту, отдал в учение мулле. Стал старик растить сына, ничего для него не жалея. В шестнадцать лет усадил он сына на черного скакуна-аргамака с серебряным седлом и выпустил его в люди. Дали старые родители сыну три тысячи золотых монет и отправили на базар: — Ешь, пей, покупай все, что придется тебе по вкусу. Ходил юноша по базару, смотрел на товары, как видит, стоит какая-то старуха и держит на привязи огромного пса: — Ай, байбиче, что это такое? — удивился он. Отвечает старуха: — Это пёс. — А что он умеет? — Двор охраняет, лает, — отвечает старуха, — нашла я его щенком в горах, с тех пор вот такой громадный вымахал, стал буен, брехлив, да и не насытить его никак. Возьми его сынок, что ни дашь взамен, на все согласна. Купил юноша пса у старухи за тысячу золотых. Только повернулся, смотрит — продает человек черную кошку: — Это что за животное? — спрашивает юноша. — Это кошка, ловит и ест мышей, досаждающих в доме. Смотрю, купил ты пса за тысячу золотых, моя кошка в такую же цену. — Ладно, — согласился юноша и купил кошку за тысячу золотых. Пошел дальше, сидит человек и продает змею. — Что это? — спрашивает юноша. — Змея, — говорит тот. — А что она делает? — Собирали мои жена и дочь хворост, ужалила эта змея мою дочь, если кто купит — продам, нет — убью. — Ну так я куплю, сколько? — Тысяча золотых — объявил человек. Отдал ему юноша оставшуюся тысячу золотых и забрал змею. Вечером возвращается юноша домой, а его отец и мать стоят, смотрят на дорогу, его ждут. Видят они, что едет их сын и ведет за собой какую-то животину размером с теленка. Подъехал он, глядь, а это собака. — Это еще что такое? — говорят они ему. — Этого пса я купил за тысячу золотых. Еще за тысячу купил вот эту кошку. За тысячу золотых купил эту змею. Стала старуха ругать старика. — Это все ты виноват! Что же ты раньше не допускал его до людей? — напустилась она на мужа. Рассвирепел тут старик, разозлился на сына, на свою старуху, пуще всего жалко ему трех тысяч золотых. Взял, да и прогнал прочь сына. Повел юноша за собой пса, забрал и кошку, и змею. Шёл он, шёл, и пришёл к подножью одной горы. Лёг и заснул. Выползла у него из-за пазухи змея, засвистела, тут же оказались перед ними самые разные кушанья. Поели-попили они вчетвером, наелись досыта. — Ай, юноша, видишь вершину той горы? — говорит змея, — называется она Тальниковой Вершиной, в старину вылетал оттуда дракон. Если доберемся до этой вершины, то найдем там моего отца. Я тебя отведу туда и сделаю из тебя человека. — Вижу, — отвечает юноша. — Мой отец — повелитель змей, живущих под землей, зовут его Шаамаран, а я его дочь. Этот твой пес — Кумайык (мифическая собака, часто упоминаемая в фольклоре, от которой никакой зверь не может укрыться, рождается от хищной птицы грифа) среди псов, кошка — Кулустон среди кошек. Кумайык рождается от грифа. Снесенное грифом яйцо переживает две зимы, потом из него вылупляется щенок. До Тальниковой Вершины можно добраться только верхом на Кумайыке. Чтобы он мог довезти тебя до вершины, он должен наесться мяса белого архара, иначе не доберемся. На противоположном склоне этой горы есть родник, отправимся туда. Как придет на водопой к этому роднику белый архар, я укушу его. Ты должен сразу же успеть срезать кусок мяса с места моего укуса и выбросить его. Тушу архара скормим Кумайыку. Наелся Кумайык мяса белого архара, проспал два дня, затем усадил на спину юношу и отправился на Тальниковую Вершину. — Куда повернется моя голова, туда пусть поворачивает Кумайык, так и доберемся, — сказала змея. Еле-еле, захромав в пути, Кумайык добрался до вершины. Смотрят, стоит дворец из золота и серебра, светит яркое солнце, растут в изобилии разные фрукты, лучше чем в раю. Совсем захромал пёс, не может и шагу ступить. Нашла змея какую-то траву, растерла её в воде, смазала этим лапы — сразу зажили. Много диковинного увидели они во дворце, пока налюбовались, прошел целый год. Кушает и пьет юноша изумительные яства и напитки, играют с ним прекрасные девушки-пери. В один день вызывает юношу повелитель змей Шаамаран: — Год уже как ты прибыл сюда, сынок, почему не являешься ко мне? — Играю я с девушками-пери, ем и пью всё самое вкусное, любуюсь разными диковинами, окружает меня золото и серебро, оттого и не являлся. Прости меня, владыка Шаамаран. — Спасибо тебе, сынок, что купил мою дочь за тысячу золотых, а не убил её. Что возьмешь за это? Род людской ценит золото, возьми золота, есть и драгоценные камни, возьми и их. Если хочешь девушку-пери, забирай. — Не надо мне ничего, дай мне дракона, чтобы летать в небе. — Нет, не дам, — отвечает Шаамаран, — поклялся я себе, что не бывать такому. Как-то я заболел, тамырчы (целитель, определяющий болезнь по пульсу пациента) сказал, что исцелит меня молоко человеческого существа, послал я дракона, доставил он мне одного юношу. Дал я ему золота, чтобы добыл он мне немного грудного молока. Отправился юноша на землю. Нашел он одну, недавно родившую, женщину, собиравшую сухой бурьян на топливо, одарил её золотом и привёз от неё немного молока. Выпил я это молоко и исцелился. Выпросил этот юноша себе дракона, не отказал я ему в его просьбе. Обуяла юношу гордыня, ополчился он против своих соплеменников, и всех их вместе с правителем этих земель скормил своему дракону. Узнав о случившемся, я забрал у него дракона и поклялся себе, что никогда не дам дракона человеку. Отправился юноша к дочери Шаамарана: — Не дал твой отец мне дракона. — Тогда попроси у него золотое кольцо, которое он хранит у себя под языком, — говорит ему дочь Шаамарана. Дал владыка Шаамаран юноше свое золотое кольцо. — Шестьдесят дней проведешь возле меня, — сказал Шаамаран юноше и научил его за эти дни шестидесяти заклинаниям. Решил юноша вернуться в свои родные места, прочел он одно заклинание над кольцом, взял много золота и отправился в путь. Говорит ему на прощание красавица, дочь Шаамарана: — Если вдруг случится у тебя какая беда — возвращайся. Отдыхал юноша где-то в пути, смотрит — какой-то старик пасет свой скот. — Ой, сынок, откуда ты? — спрашивает старик. — Нет у меня ни отца, ни матери, стану я сыном тому, кто не имеет детей. — отвечает юноша. — Будь мне сыном! — сказал старик и привел юношу к себе домой. Обрадовалась его старуха: — В молодости родила я в поле, когда собирала сухой бурьян, и потеряла ребенка. Нашел ты мне моего сына. Устроили они большой пир. Через несколько дней говорит старуха: — Сынок, надо бы тебе жениться, избавила бы меня невестка от хлопот по хозяйству. — Тогда, матушка, сосватай мне ханскую дочь. — Ай, сынок, нет у нас такого достатка, как же хан отдаст нам свою дочь? — всполошилась старуха. Тут вмешался в разговор старик: — Разве не ты советчица самого хана? Чем молоть чушь, иди сватайся! В тех краях был такой обычай, если собирались посвататься к кому-то, то должны были три дня подметать землю вокруг его дома. Вот взяла старуха веник и стала подметать у ханских ворот. Дня не прошло, хан вызывает своих джигитов и говорит им: — Кто-то сватается к моей дочери. Узнайте сейчас же кто это! Посмотрели джигиты, а это старуха, советчица хана. Вернулись джигиты и говорят хану: — О, хан, это, оказывается, ваша старуха-советчица. Позвал хан старуху: — Ай, байбиче, вы же говорили, что детей у вас нет? — Думала, что нет у меня детей, так нашелся вдруг мой сын, которого я потеряла. — Ладно, не стану я отвергать твое предложение, — говорит хан, а сам собирается расстроить сватовство, — пусть сынок твой устроит, чтобы побежал рядом с домом быстрый поток, на берегах его ровными рядами пусть растут ивы, по одну сторону пусть будет озеро масла, по другую сторону озеро молока. Чтобы в саду пели соловьи, а из воды в воду прыгали рыбки. Чтобы во дворе у меня ночью было светло как днем, чтобы беседка для омовения была убрана яхонтами и изумрудами. И для калыма пусть пригонит несчетные стада скота! Объявил так хан и выпроводил старуху прочь. Опечалилась старуха, пришла домой вся в слезах. — Не плачь, матушка. — утешает ее юноша. На другое утро с помощью своего золотого кольца устроил юноша все так, как пожелал хан. Хан как увидел всё это, так и сел на землю от удивления. Стали считать пригнанный скот, со счета сбились, стали раздавать всем. Жадные ухватили по четыре-пять голов, остальные по два-три. Выдал хан свою дочь за юношу. На тридцать дней игрища устроили, на сорок дней пир. Вот пришла пора расходиться по домам. — Как теперь невестку поведем в наш неказистый дом? — переживает бедная старуха. Разозлился старик на старуху. А юноша утешает: — Не беспокойся, матушка! Пришли они, а вместо прежнего домишки стоит целый дворец со всем убранством. Позвали обратно хана в гости, устроили ему пышное пиршество. Опять хан удивился. Вот так вот юноша стал жить со своими родителями.
облако тэгов
