Если не вдаваться в детали, то я — самый блестящий медицинский ум за всю человеческую историю.

Знаю, это звучит самонадеянно, но бывают моменты, когда скромность должна умолкнуть перед лицом очевидных фактов. Я изобрел первый и единственный в мире универсальный антигипоксант.

Вполне может быть, что вы, читающий эти строки — дилетант, не способный понять что это такое. Грубо говоря, это химическое вещество, которое защищает клетки вашего тела от пагубных последствий кислородного голодания. Вы можете счесть, что это не настолько распространенная проблема. Утопление? Болезни легких? И вы конечно же будете неправы. Что же поделаешь, вы же не врач. А даже если и врач, то явно не моего уровня.

Гипоксия — это то, что в конечном счете убивает каждого. Какой бы ни была "причина смерти", истинная причина кроется в том, что кислород перестает поступать в клетки тела. В частности, в клетки мозга.

Когда ваше сердце останавливается, то кровь перестает циркулировать по вашему телу. Тогда ваши клетки погибают, потому что они перестают получать кислород. Если вам нанесут рану и вы потеряете много крови, то у вас не будет ее достаточно, чтобы переносить кислород по всему телу. Как видите — все дело в кислороде.

Мне потребовалось более тридцати лет на то, чтобы разработать способ обойти эту проблему. Фокус в том, чтобы иметь резервный запас кислорода в организме. Я создал молекулу, которая может содержать большое число атомов кислорода. Она решает те же задачи, что и гемоглобин, но моя разработка гораздо лучше того, что наштамповал Создатель.

Антигипоксант (не буду морочить вам голову химической формулой соединения) может содержать до 58 атомов кислорода в одной своей молекуле. Для справки, гемоглобин — только четыре. Кроме того, антигипоксант безвреден для организма, может находиться внутри самих клеток без ущерба для них, и имеет гораздо большую концентрацию частиц на единицу объема, чем гемоглобин.

Я никогда не забуду первый успешный эксперимент. Я взял подколенное сухожилие крысы, отделенное от тела, залил его своим составом, и оставил так на три дня. По настоящему, все клетки биоматериала должны были погибнуть, но анализы показали, что они вполне живые и здоровые.

Я получил совершенные образцы своего соединения в первые 15 лет. Проблема больше была в том, как доставить антигипоксант в каждую клетку тела.

Это не должно было осуществляться в виде приема лекарства при временных задержках транспорта кислорода в организме. Во-первых, антигипоксант не успеет распространиться по всему телу. И что еще более важно, если есть возможность оказать медицинскую помощь, то маловероятно, что он вам потребуется в первую очередь. Нет, он должен быть тем, что уже есть у вас.

Это не должно быть лекарством. Это должно быть вакциной. Вакциной от самой смерти. Какими не были ваши проблемы, если у вас нет физического повреждения вашего мозга, то вы не умрете в течение нескольких дней. Это даст врачам время, чтобы исправить то, что случилось с вами, не отвлекаясь на отчаянные попытки сохранить работоспособность ваших органов. Вы можете буквально получить пулю в сердце, и у врачей будет достаточно времени, чтобы сделать пересадку сердца и спасти вам жизнь.

Таким образом, вопрос остается открытым: Как должен применяться антигипоксант? Вещество оказалось очень эффективным, но я не смог решить одну проблему — оно очень быстро выводилось из крови почками. Конечно так оно не сработало бы. Вам пришлось бы каждый день делать инъекции ударных доз препарата. Но соединение было бы особенно полезно, когда оно вводилось бы практически прямо в клетки тела. И для этого, мне пришлось модифицировать вирус.

Вирусы, как известно, проникают через клеточную мембрану и вводят в клетку собственную РНК. После чего функции клетки вытесняются производством копий самого вируса. Вирусы — конечно те еще злобные твари, но они также являются мощным оружием в арсенале медика-исследователя. После еще десяти лет исследований я сумел изменить вирус так, чтобы он синтезировал и распространял мое соединение.

Исходный вирус был безобидным штаммом, который обычно вызывал легкую форму васкулита (васкулит — общее определение группы заболеваний, в основе которых лежит иммунопатологическое воспаление сосудов — артерий, артериол, капилляров, венул и вен). Он атаковал клетки артерий, вен и капилляров. Это оказалось идеальным вариантом, потому что позволило ему после моей модификации распространять антигипоксант по всем этим клеткам. Сосудистая система, по определению, расположена там, где более всего необходим кислород.

Я проводил тесты на кошках, собаках и в конце концов на обезьянах. Система работала просто отлично. Не наблюдалось никаких побочных эффектов, все животные получали кратковременный иммунитет от смерти. Я несколько раз останавливал сердце обезьяны, на самый долгий срок — до двух полных дней. После возобновления работы сердца, животное нисколько не пострадало.

Это был прорыв, которого я ждал всю свою жизнь. Но следующим этапом было FDA (Food and Drug Administration — Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов). После испытаний на животных настает черед испытаниям на людях. Сначала для маленькой контрольной группы, потом побольше, потом еще больше и так далее. Одобрение лекарственного средства Управлением может занять десятки лет и упростить этот процесс никак нельзя.

К тому времени мне было 57 лет. Еще десять лет ожидания — и мне уже будет 67 лет. Потом должно пройти еще как минимум пять-десять лет, прежде чем Нобелевский комитет признает мою гениальность и наградит меня премией, которой я так достоин. Есть вероятность, что я не доживу до того дня, когда смогу вкусить своей заслуженной славы!

К тому же, пусть это и имеет меньшее значение, но все таки — за это время мое соединение могло бы спасти миллионы человеческих жизней.

Нет, FDA не преодолеть. Настало время действовать. Как вы помните, синтез и доставка антигипоксанта по клеткам осуществлялись вирусом. Все что я должен был сделать — вырастить культуру вируса и подождать пока эволюция не сделает его еще более заразным. На это ушло всего лишь 5 лет.

Я выпустил вирус в нескольких густонаселенных местах по всему миру. И результаты оказались идеальными! Люди начали выживать в авариях, которые прежде свели бы их в могилу. Они держались достаточно долго до прибытия медицинской помощи, которая спасала их. Вскоре изменился весь мир. Миллионы и миллионы людей продолжали жить благодаря мне.

К сожалению, за то время, что я работал с вирусом, переносчиком антигипоксанта, у меня развился иммунитет к нему. Как ни печально, но это означает, что я не могу извлечь выгоду из собственного открытия, так как вирус не может распространять антигипоксант по моей сердечно-сосудистой системе. Очень жаль, потому что мое великолепие должно было быть сохранено для человечества. Но, увы, мне придется смириться с моим риском погибнуть.

Всё шло хорошо первые несколько месяцев, но затем начали возникать проблемы. Оказывается, центры высшей когнитивной деятельности мозга имеют несколько иную организацию гемато-энцефалического барьера (Гемато-энцефалический барьер — физиологический барьер между кровеносной системой и центральной нервной системой. Главная функция ГЭБ — поддержание гомеостаза мозга. Он защищает нервную ткань от циркулирующих в крови микроорганизмов, токсинов, клеточных и гуморальных факторов иммунной системы, которые воспринимают ткань мозга как чужеродную. ГЭБ выполняет функцию высокоселективного фильтра, через который из кровеносного русла в мозг поступают питательные вещества, а в обратном направлении выводятся продукты жизнедеятельности нервной ткани). Антигипоксант при переносе через эти отделы головного мозга, слегка преобразовывался гемато-энцефалическим барьером и начинал работать неправильно. Вместо того, чтобы запасать кислород, антигипоксант соединял его с белком, находящимся в мягкой мозговой оболочке, и превращал в инертное соединение. Таким образом, близлежащие клетки мозга погибали от недостатка кислорода, так как антигипоксант забирал весь кислород и делал его непригодным.

Такая вот ирония.

Так или иначе, это привело к тому, что люди постепенно теряли свои высшие когнитивные способности. Они сохранили контроль моторных функций организма, сенсорную чувствительность, рефлексы на внешние раздражители и все такое прочее. Но они утратили способность к мышлению. Конечно это сбой в системе, но я не могу нести ответственность за него. Кошки, собаки и обезьяны вообще не имели таких отделов в мозгу. Откуда мне было знать, что это станет проблемой?

Большинство людей теперь низведены до уровня низших существ, руководствующихся простейшими животными инстинктами. Они бродят вокруг в поисках пищи. И они действительно очень опасны, так как все время пытаются тебя съесть. К сожалению, их не остановить, стреляя по ним. Мой антигипоксант исправно поддерживает их ткани живыми даже без тока крови в организме. Единственный способ их убить — попасть в голову.

Общество разрушено. Исчезли все виды правопорядка. Блуждающие полчища безмозглых людей бродят по улицам. Кое-кто может утверждать, что это моя вина, но это — абсурд. Очевидно, что во всём виновато FDA. Если бы не их бюрократия, мне не пришлось бы прибегнуть к тому способу распространения антигипоксанта, который я избрал в конечном счете.

Тем не менее, орда зомби уже стучится в мою дверь. Пришла пора убираться отсюда, прихватив мои ружья. Думаю, что они могут выслеживать меня по запаху. Я должен это тщательно исследовать.

Тема художественного перевода на ФантЛабе всегда была актуальной и животрепещущей. Оно и понятно: фанаты жанра во все времена интересовались иностранной фантастикой так же как и отечественной, если даже не больше. Ну а в последнее время о переводах на ресурсе говорится все чаще. Пишутся заметки в авторских колонках, вспыхивают дискуссии на форуме, причем зачастую в необычных местах.

Вот и в теме «Кино — Мультфильмы» сегодня возник небольшой разговор о трансформации пола персонажей при художественном переводе на другой язык. В связи с чем я вспомнил один хрестоматийный пример, который неизменно приводят в таких случаях.

Французский баснописец Лафонтен многие свои басни писал как переложения творений полулегендарного древнегреческого баснописца Эзопа. Например, он переложил на французский известную эзопову басню "Цикада и муравей". В греческом оригинале оба персонажа — и цикада, и муравей — были мужского рода. Что заметно в академических переводах этой басни Эзопа на русский язык. Чтобы сохранить эту особенность оригинала, цикаду в них заменяют жуком. Лафонтен же, пожелав сохранить в переводе как и муравья, так и цикаду, оказался в интересной ситуации. На французском языке "ля фурми"/ "муравей" — женского рода. Так же как и "ля сигаль"/"цикада". Так что Лафонтен не стал мудрить и сделал персонажей своей басни женщинами. И собственно вся басня строится как беседа двух женщин — хозяйственной и домовитой муравьихи с легкомысленной и ветреной цикадой. Что, кстати, хорошо видно на этой классической иллюстрации Гюстава Доре к лафонтеновской басне:

Русский же баснописец Иван Андреевич Крылов тоже многие свои басни попросту пересказывал, но уже с самого Лафонтена. Приступив к вышеприведенной лафонтеновской басне, Крылов видимо, учитывая народный дух и народную же тематику своих произведений, не пожелал вводить в текст экзотическую цикаду. Вместо этого он решил заменить ее на насекомое более привычное русской природе — на стрекозу. В итоге героями крыловской басни оказались стрекоза — женского рода, и муравей — мужского рода. Поэтому лафонтеновской беседы двух женщин не получилось, а вышел рассказ о трудолюбивом мужичке муравье и его ветреной кумушке стрекозе.

И вот тут как раз будет кстати рассказать об одном малоизвестном заблуждении, которое сопровождает эту басню. Все мы привыкли, читая эту сказку, представлять определенных животных — пешехода муравья и летунью стрекозу. Между тем, Крылов не имел в виду ту стрекозу, к которой мы привыкли. Стрекозой в те времена обычно называли не только, так сказать, летающую стрекозу в ее современном представлении, но еще и кузнечика. Это со временем, от двоих значений этого слова осталось единственное, обозначающее летающее насекомое. На то, что Крылов под стрекозой имел в виду именно кузнечика (кстати, и в наше время часто кузнечика называют другим именем женского рода — кобылкой), указывают выражения из его басни — "попрыгунья-стрекоза", "лето красное пропела" — прыгать "в мягких муравах" и петь свойственно именно кузнечику, а не парящей и безмолвной стрекозе.

В корпусе старых русских текстов можно найти примечательные цитаты, по которым косвенно видно, что под стрекозой там подразумевается именно кузнечик.

Например, такая цитата (обратите внимание на соседние с "стрекозой" слова) -

цитата

Ея черви, пауки, муравьи, мухи, мошки, мшицы, саранчи, стрекозы, кобылки, бабочки и весь род змииный и пресмыкающийся.

[В.К. Тредиаковский. Слово о мудрости, благоразумии и добродетели (1752)]

Или такая ("длинные ноги с поднятыми коленями" — вылитый кузнечик) -

цитата

Он лежал неловко; его большая, кверху широкая, книзу заостренная голова неловко сидела на длинной шее; неловкость сказывалась в самом положении его рук, его туловища, плотно охваченного коротким черным сюртучком, его длинных ног с поднятыми коленями, подобных задним ножкам стрекозы.

[И. C. Тургенев. Накануне (1859)]

А в этой цитате опять же характер действий насекомого свойственен скорее кузнечику, чем стрекозе в современном представлении этого слова, вдобавок в соседней фразе упоминается родственная кузнечику саранча -

цитата

Громадные стрекозы прыгают и стрекочут повсюду. Саранча залетает в окна.

[Н. П. Вагнер. Сказки Кота-Мурлыки (1872)]

Особенно наглядно разницу в восприятии персонажей крыловской басни в разное время показывают старые иллюстрации к крыловской басне.

Альфонс Жаба. Иллюстрация к басне Крылова "Стрекоза и муравей" из издания 1914 года (скан с современного переиздания, что видимо объясняет современную орфографию текста) -

Рисунок Валентина Серова к крыловской басне -

Ну и окончательно точки над "i" расставляет экранизация крыловской басни. Удивительно, но сделана она была ...в 1913 году! Именно тогда российский первопроходец анимации Владислав Старевич снял мультипликационный фильм по басне Крылова "Стрекоза и муравей". Посмотрите на Ютубе этот мультфильм — в кадре, как и следовало ожидать, муравей и кузнечик (обратите внимание, что англоязычные зрители будут сбиты с толку — в английских субтитрах, вопреки происходящему в кадре, написано буквально "THE DRAGONFLY AND THE ANT"):

В этот раз мы опять поговорим на модную нынче тему переводов. А точнее про меру "самоуправства" некоторых переводчиков на русский.

Во времена былые у русских мастеров слова наблюдалась такая традиция — пересказать (именно пересказать, а не перевести) иноязычный оригинал и опубликовать под своим именем. При этом название оригинального произведения и имя его автора допускалось если и указать, то скромненько, в небольшом курсивном примечании, где-нибудь за пределами текста. Думаю, эти пары известны всем: Толстой "Буратино" — Коллоди "Пиноккио", Чуковский "Доктор Айболит" — Лофтинг "Доктор Дулитл", Волков "Волшебник Изумрудного города" — Баум "Волшебник из страны Оз".

Надо заметить, что перечисленные мастера слова действительно были мастерами без каких-либо кавычек и их пересказы обрели свою благополучную литературную судьбу. А победителей, как говорится, не судят. Что не отменяет некоторой неловкости, которая нет нет, а и промелькнет у всякого честного человека, вспомнившего на мгновение о первоисточниках.

Всем, наверное, известна предыстория появления на свет "Волшебника Изумрудного города" и повторять её мы не будем. Напомним только, что если последующие книги из цикла о Волшебной стране Александра Мельентевича Волкова были в целом вполне оригинальными произведениями, то первая книга довольно заметно опиралась на оригинал — сказочный роман американского писателя Фрэнка Баума. Не обошлось конечно без определенной переделки и обработки напильником.

Что же в частности переделал Волков (целиком об отличиях книг Баума и Волкова мы говорить не будем, ибо цель у нас немножко другая)?

У Баума страна Оз состояла из 5 областей. На севере располагалась страна гилликинов, на юге страна кводлингов, на востоке страна манчкинов, а на западе — страна винки. В центре располагался Изумрудный город — Эмеральд-Сити. У четырех стран были свои характерные цвета, в которые были окрашены большинство деталей ландшафта, а также одежда и дома обитателей.

У гилликинов — фиолетовый цвет.

У кводлингов — красный.

У манчкинов — голубой.

У винки — жёлтый.

Волков сохранил число областей, так как оно было привязано к числу волшебниц и волшебников, которые правили ими на момент действия обеих книг. Но сделал при этом следующие изменения:

а) поменял местами расположение стран манчкинов и винки. Манчкины (у Волкова — жевуны) оказались перенесены на запад, винки (у Волкова — мигуны) на восток;

б) поменял цвета гилликинов и винки. Винки (у Волкова — мигуны) получили фиолетовый цвет вместо жёлтого. Жёлтый же перешёл к безымянным обитателям севера у Волкова (у Баума жители севера звались гилликинами).

в) кводлингов, обитателей юга у Баума, Волков назвал болтунами и вместо красного цвета они получили розовый.

Я не знаю, чем руководствовался Волков, когда делал эти и другие изменения, а привел я их здесь вот по какой причине. Оригинальные книги Баума довольно долго были неизвестны нашему читателю, так как цикл Волкова почти полностью заслонял их.

На данный момент основные произведения Баума (а помимо книг, написанных самим писателем, были изданы и не менее многочисленные продолжения) уже переведены на русский.

Но при этом, выясняется, что, увы, но волковский цикл по-прежнему продолжает влиять на точность перевода.

Вот, например, отрывок из современного русского перевода баумовского "Удивительного Волшебника из Страны Оз", вчитайтесь в него повнимательнее:

цитата

Как вы, наверное, помните, между жёлтым замком Злой Волшебницы Запада и Изумрудным Городом не было не то что дороги, а даже маленькой узкой тропинки. Когда старуха увидела четверых чужестранцев, она выслала против них Летучих Обезьян, и те притащили по воздуху Льва и Дороти с Тотошкой. Обратный путь оказался куда труднее, хотя и шли путники по полям, где росли лютики и маргаритки. Они, конечно, знали, что им надо идти прямо на восток, туда, где восходит солнце, и так они и сделали. Но в полдень, когда солнце стояло прямо над головой, они не могли сообразить, где восток, а где запад, и быстро сбились с пути. Они всё шли и шли по полям, а когда стемнело, на небе взошла луна. Тогда путешественники решили сделать привал среди чудесно пахнущих фиолетовых цветов, и все, кроме Страшилы и Железного Дровосека, сладко проспали до самого утра.

Следующее утро выдалось пасмурным. Друзья, однако, смело двинулись в путь, словно ни минуты не сомневались, что двигаются в правильном направлении.

— Если идти быстро, — говорила Дороти, — то рано или поздно мы куда-нибудь да придём.

Но один день сменялся другим, а они всё шли по полям, поросшим фиолетовыми цветами. Страшила начал потихоньку ворчать.

— Мы явно сбились с пути, — бормотал он. — И если мы не попадём в Изумрудный Город, мне не видать обещанных Озом мозгов!

Я не зря выделил некоторые слова. Запомните их и ознакомьтесь теперь с соответствующим местом оригинала:

цитата

You will remember there was no road—not even a pathway—between the castle of the Wicked Witch and the Emerald City. When the four travelers went in search of the Witch she had seen them coming, and so sent the Winged Monkeys to bring them to her. It was much harder to find their way back through the big fields of buttercups and yellow daisies than it was being carried. They knew, of course, they must go straight east, toward the rising sun; and they started off in the right way. But at noon, when the sun was over their heads, they did not know which was east and which was west, and that was the reason they were lost in the great fields. They kept on walking, however, and at night the moon came out and shone brightly. So they lay down among the sweet smelling yellow flowers and slept soundly until morning—all but the Scarecrow and the Tin Woodman.

The next morning the sun was behind a cloud, but they started on, as if they were quite sure which way they were going.

"If we walk far enough," said Dorothy, "I am sure we shall sometime come to some place."

But day by day passed away, and they still saw nothing before them but the yellow fields. The Scarecrow began to grumble a bit.

"We have surely lost our way," he said, "and unless we find it again in time to reach the Emerald City, I shall never get my brains."

Текст мне пришлось восстанавливать по первоизданию Баума 1900-го года издания, так как выяснилось, что в современных англоязычных изданиях оригинального произведения Баума текст в этом месте имеет досадную неточность, но об этом поговорим чуть позже.

Сейчас же смотрите, что получается. В переводе выясняется, что замок повелительницы винки Злой Волшебницы Запада жёлтый, что точно, так как цвет страны винки действительно жёлтый. При этом путешественники идут по полям, поросшим лютиками (имеющими жёлтые цветы) и маргаритками (в оригинале уточнено, что не просто маргаритками, а именно жёлтыми). В оригинале это неспроста, так как Дороти и её спутники всё ещё не покинули пределы жёлтой страны винки. Переводчик при этом, заметьте, делает следующее —

1) выкидывает уточнение о жёлтых маргаритках;

2) там где оригинал недвусмысленно сообщает о жёлтых цветах и жёлтых полях, переводчик, видимо вспомнив волковскую книгу (где мигуны, соответствующие баумовским винки, определяются фиолетовым цветом) и спохватившись, намеренно в двух местах заменяет жёлтый цвет на фиолетовый.

Данная замена тем более непонятна, так как переводчик при этом забывает изменить жёлтый цвет замка повелительницы Жёлтой страны, упоминания о котором встречается в других местах текста довольно часто, например тут -

цитата

У Злой Волшебницы Запада был один-единственный глаз, но он был мощный, как телескоп, и она видела им всё. В этот вечер она сидела на крылечке своего жёлтого замка и оглядывала владения.

И тут -

цитата

Друзья пошли в жёлтый замок, и Дороти созвала Мигунов и объявила им, что они больше не рабы.

Как видите, переводчик оригинального текста, опять же в память о волковском пересказе, заменяет баумовских винки из оригинала на волковских мигунов. Надо ли говорить, что баумовские манчкины в этом переводе оказались волковскими жевунами. Но при этом кводлинги остались без изменения, хотя по идее их надо было заменить на болтунов.

Также чуть позже обсуждаемого нами отрывка тот же переводчик оставил без изменения следующий абзац текста, где напрямую говорится о цвете страны подданных Злой Волшебницы Запада:

цитата

В Стране Кводлингов люди жили счастливо и богато. Хорошо вымощенные дороги бежали мимо полей, где зрели пшеница и кукуруза, через журчащие речки были переброшены крепкие мосты. Заборы, дома и мосты были розового цвета, точно так же, как в Стране Мигунов преобладал жёлтый цвет, а в Стране Жевунов — голубой.

Возможно кто-то сочтёт все эти проделки приемлемыми, но лично меня подобная смелость переводчика глубоко огорчает. Учитывая те перекраивания и переделки, которым подверглась книга Баума под пером Волкова, было бы логично оригинальное произведение Баума донести до русскоязычного читателя в максимально щадящем переводе. То, что переводчик при этом решил почему-то опираться на особенности волковского текста, показалось мне необоснованным и неудачным. Печально, господа, очень печально...

Ну а теперь пара слов о той ошибке в современных изданиях баумовской книги на её, так сказать, исторической родине, благодаря которой я и наткнулся на "особенности" русского перевода, о которых поведал выше.

Известный американский писатель, математик и популяризатор науки Мартин Гарднер сообщил об этой ошибке в одном своем эссе о творчестве Баума (он в детстве научился читать по "Удивительному Волшебнику из Страны Оз" и с тех пор полюбил книжки Баума). Оказывается, современные переиздания "Удивительного Волшебника ..." в процитированном нами выше отрывке дружно допускают следующую ошибку:

Во фразе "But day by day passed away, and they still saw nothing before them but the yellow fields" вместо правильного "yellow fields" почему-то часто печатают непонятно откуда взявшиеся "scarlet fields". То есть, не "жёлтые поля", а "алые".

Чтобы убедиться в этой ошибке, достаточно свериться с английским текстом книжки Баума в Викитеке. Хотя текст предварен выходными данными и титульным листом оригинального первоиздания 1900-го года, в нем тоже написано ошибочно "scarlet fields" (выделено оранжевым цветом) —

А между тем в первоиздании Баума всё в полном порядке, в чем можно убедиться, пролистав экземпляр издания онлайн в библиотеке Конгресса (я выделил нужное место красным подчеркиванием) -

А это титульный лист этого издания, который приводят в Викитеке:

Ну-с, в очередной раз, то ли в шутку, то ли всерьез, позволю себе предаться излюбленному занятию — позанудствую всласть.

Читая заметки новой рубрики в АК ФантЛаба о вопросах, связанных с художественными переводами, на ум приходят разные мысли. Чтобы не писать простыней в комментариях к этой рубрике, решил их оформить отдельным постом у себя. Тем паче, что ничего такого не обещаю, так, вопросы и мысли по поводу.

Ознакомившись с мнением профессионального переводчика, что в большинстве случаев по возможности надо пытаться переносить реалии оригинала на язык перевода, вспомнил один известный рассказ, перевод которого на русский уже стал, наверное, классическим.

Это рассказ Фредерика Брауна "Этаоин Шрдлу". В нем идет речь о том, как владельцы маленькой частной типографии ради барыша разрешили одному загадочному типу набрать у них в типографии какие-то малопонятные метафизические тексты. О том, что за этим последовало надо читать в самом рассказе, благо он отличный, можно даже сказать из категории "must read".

В оригинале рассказ называется Etaoin Shrdlu. Это неудобовыговариваемое буквосочетание довольно известно на западе. Связано оно с реалиями книжной и газетной печати времен свинцового набора. В этом процессе долгое время (естественно до появления фотонабора и современных систем DTP) немалую роль играли линотипы.

Линотип — это автоматическая строкоотливная машина, позволяющая упростить для оператора-человека долгий и кропотливый процес набора готового макета страницы из отдельных литер. Грубо говоря, оператору линотипа достаточно было набирать на клавиатуре текст будущей строки, а машина обеспечивала формирование и отливку готовой строки в металле. Потом из этих отлитых строк компоновалась печатная форма полосы, которую уже можно было использовать для оттиска на бумагу.

Клавиши с буквами на клавиатурах линотипов, печатающих латиницу, располагались таким образом, что крайние символы составляли два столбика буков, те самые Etaoin Shrdlu. Конструктивно линотипы были устроены так, что не позволяли исправлять опечатки, и если оператор осознавал, что ошибся, то он был вынужден продолжать набирать эту строку до конца, чтобы потом извлечь строку целиком и заменить её на исправленную. Чаще всего, чтобы забить строчку, оператор просто пробегался пальцами по всем клавишам крайних двух рядов подряд (набирать окончание строчки или писать что-то значащее смысла не было — строчка все равно подлежала целиком замене). Так строчка оказывалась заполнена словами Etaoin Shrdlu. Постепенно эта фраза становилась для корректоров своеобразным сигналом, что строка содержит опечатки и её следует заменить. Иногда набор, содержащий такие строчки, по недосмотру проскакивал в печать и фраза оказывалась на страницах книг и газет. Что еще более способствовало её известности.

В рассказе Брауна линотип играет не последнюю роль, поэтому закономерно, что автор в качестве названия для него выбрал эти два слова.

Русскоязычный читатель был знаком с этим рассказом по переводу С. Бережкова. Переводчик решил оставить словосочетание как есть, только транслитерировав его на русский. Получилось у него так — ЭТАОИН ШРДЛУ.

Между тем, любой, кто бывал в типографии и видел линотипы для кириллического набора, может подтвердить, что на клавиатурах таких линотипов нет и намека на подобную фразу.

Вот, например, клавиатура линотипа для латиницы (я выделил клавиши с прописными буквами красным для пущей наглядности):

А это клавиатура линотипа для кириллицы.

Как видим, в таком варианте фраза, сформированная по условиям, о которых было сказано выше, выглядела бы буквально так — ОЕНА ИСМВЫГУ.

И вот тут у меня, как у простого читателя, не являющегося специалистом по переводу с английского на русский, возникает вопрос — а надо было ли оставлять заморского Этаоина Шрдлу? Что превалировало при этом решении? Благозвучность английского варианта? Элементарное — у переводчика не дошли руки посмотреть на клавиатуры отечественных линотипов? Отстутствие в русском языке традиции этой самой ОЕНА ИСМВЫГУ, соответствующей традиции западного ЭТАОИН ШРДЛУ? Неизвестно...

В любом случае перевод Бережкова конечно же сформировал традицию. Иначе чем ЭТАОИНа ШРДЛУ, мы героя брауновского рассказа не воспринимаем.

Кстати, английская википедия любезно подсказывает, что рассказ Брауна не единственное фантастическое произведение, в котором фигурирует персонаж под именем Etaoin Shrdlu. Есть еще роман Чарльза Г. Финнея «Цирк доктора Лао» и роман Альфреда Бестера и Роджера Желязны «Психолавка» (дописанный Роджером Желязны по черновикам покойного Альфреда Бестера).

Сверился с русскими переводами этих двух романов.

В романе Чарльза Г. Финнея (перевод Е. Смирнова) переводчик тоже транслитерировал оригинал, превратив Mr. Etaoin в Мистера Этайона. В романе Бестера и Желязны (перевод И. Тогоевой) та же картина — Etaoin Shrdlu из оригинала стал Етаоин Шрдлу в переводе.

Интересно — если будут еще в будущем переводы этих трех произведений на русский решится ли новый переводчик попытаться подобрать аналог в русском языке знаменитому Этаоину/Етаоину/Этайону Шрдлу или транслитерация этого выражения на русский станет по молчаливому соглашению стандартом?