В селе Полесья, родине украинских ведьм, объявился кто-то нечистый. Он нападает на скотину, людей, рвёт жертвам плоть, а из тел ворует сердца. Убитых находят выпотрошенными и обескровленными — как нашли маленькую девочку, о которой узнаёт приехавший в родные края иерей Иван. Пьющий, блудливый, он вернулся в местную глушь, старясь забыть о тяжёлых проступках из прошлого. Чтобы схоронить грехи в родной земле, священник готов провести здесь тайный ритуал. Но возьмёт ли родина колдунов привезённую Иваном нечисть после того, как приняла в себя неизвестную, потрошащую всех, тварь? И есть ли связь между ней и гостем в рясе? Ответ заставит вас содрогнуться!
***
О чём может предупредить вдумчивого читателя такое название, как «Дурная кровь»? О порочной, дурной наследственности. Родовом проклятии. Роковой, недоброй предопределённости. Всё это здесь действительно есть. Готика? Выхваченный из ночного мрака сполохом молнии мрачный особняк, древний слуга с подсвечником в руке и скелеты в шкафах? Зная пристрастие Алексея Холодного к мифологической «славянской» образности, начинаешь сомневаться в этом. Забегая вперёд, могу успокоить одних и разочаровать других: готики под хохлому не будет.
Хотя нет, постойте. Главный герой после десяти лет скитаний возвращается на родину, у порога отчего дома его встречают огонь костра и старица, да и в шкафу тоже что-то явно нечисто. Есть церковь, кладбище и загадочные убийства. Кошмарные сны, следы которых не исчезают после пробуждения. Появляются монстр и былая возлюбленная. Вездесущая ворона буквально преследует героя, насмехаясь и поблёскивая то одним, то другим глазом. Неужели Эдгар Аллан По? Шаблон «Ворона», «Лигейи» или «Убийства на улице Морг»? И снова не угадали.
Есть одно значимое авторское отличие: навязчивый мотив непроходящего алкогольного опьянения персонажей, смешанного с вечно стоящим одетым в прихожей и не прощающимся похмельем. Сюжетообразующее «третье состояние», заставляющее художественный мир Холодного двоиться на одинаково обманчиво-реальные отражения. Ни пьян, ни трезв. Ни жив, ни мёртв. Ни плох, ни хорош. Алкоголь словно заменил собой вышедшие из моды совесть и все прочие высокие духовные порывы классической литературы, а заодно и рефлексию главного героя.
Кстати, знакомьтесь: Иван Игнатич, изгой христианской семинарии тридцати лет от роду. Проклятый собратьями по сану иерей, обречённый странствовать по сельской глубинке и ловить мелких бесов во искупление грехов. Только вот мечей у него нет. Ни стального, ни серебряного. Магии тоже никакой не обучен. Есть лишь крест, водка и собственное, ужасно меняющееся с годами тело, всё больше и больше напоминающее ему родного отца. Есть жгучий груз неизбывной вины, становящийся лишь тяжелее со временем. Есть необъяснимая жажда, которую до времени подменяет грех пития.
Вернувшись в родную деревню на телеге старого – ещё отцова – знакомого, Игнатич словно на лодке Харона прокатился. Самого привезли вместе со свежей копёнкой сена, как скошенного. Реальная украинская деревушка на берегу реки Тетерев, с водопроводом, мусорными баками и электричеством, будто выпала из общих времени и пространства. Застряла где-то в царской России. Обезлюдела и стала местом, которого нет. Центром водоворота, вокруг которого десять лет носило по кругу пытающегося хоть что-то изменить в своей жизни героя.
Иван жив или мёртв? Описываемая действительность заставляет сомневаться в этом читателя. Современная реальность холодильников и смартфонов бессовестно прорастает древней хтонической жутью, как поганками после дождя. Закатанные в банки бесы. Двухметровый крылатый чёрт, убивший участкового. Существа, лишь прикидывающиеся знакомыми с детства людьми. Персонажи воспринимают это как само собой разумеющееся, а вот читателю с логическим складом ума придётся туго. Здесь всё одновременно то и совсем не то, чем кажется.
С неолита представление о мире получило троичную структуру, складывающуюся из поверхности земли, глубин и небес (петроглифы Хакасии: хребет Оглахты, гора Тепсей). Есть место для живых, для жути и защитников («упыри» и «берегини» Б. А. Рыбакова). Алексей Холодный гипотетически обращается к ещё более древним временам, когда культура не успела породить доброжелательно настроенных сверхъестественных существ. Во вселенной Холодного отсутствуют небеса: есть только явь (живые) и навий мир (умершие и чудовища). Да и они ещё окончательно не разделились.
Лишь поняв авторское мироустройство, начинаешь понемногу вживаться в кажущееся безумие происходящего. Герой не случайно именуется Игнатичем: важно то, что он сын не Игната даже, а своих родителей. Предков, пращуров. Он вернулся на землю, полнящуюся родственными костями людей и нелюдей, бывших живыми или немёртвыми. Припал к истокам. К несчастью для него, светлые берегини ещё не родились. Действия их предшественников материальны и весьма болезненны – но действенны, в отличие от методов молодого и наносного христианства.
У Ивана накопился ворох проблем, которые он твёрдо намерен решить. «Покаяние», а после «искупление» в христианской системе координат почему-то не помогли «блудному сыну». Знакомые с детства нави предложили другой путь, но он страшный, кровавый и огненный. Обретёт ли счастье «сказочный» дурак, пройдя по указанному пути до конца? Выход это – или вход в бездну без возврата назад? Концовка из «Таящегося ужаса» или «Морока над Инсмутом» Г. Ф. Лавкрафта? Что-то новое, основывающееся на православно-языческом синкретическом комплексе?
К сожалению, синтаксис Холодного остаётся перегруженным. Многое воспринималось бы легче от простой перестановки членов предложения. Регулярно встречаются лишние запятые, появляющиеся от неверного определения конструкций вводными. Не хватает нужных слов, что порождает повторы, парафразы и даже подмену понятий. Стиль, с учётом так полюбившегося автору «третьего состояния», может оставаться тяжеловесным. Но работать над русским языком придётся на академическом уровне, поскольку школьных знаний недостаточно.
Наметилась специфика произведений Холодного: в них телесно и вещно всё то, что традиционно возвышенно и духовно. Это не анекдотическое опошление из серии замены во фразеологизмах и поговорках «души» и «сердца» на «жопу», а именно облечение плотью нематериального. Страхи, воспоминания и догадки персонифицируются. Душа гниёт. Сердце буквально можно украсть. Земля сочится кровью. Подобные тропы используются со времён «Слова о полку Игореве», но здесь им поменяли полярность со светлой на тёмную. Примитивизм это или нет, утверждать пока рано.
Тёмный кристалл: Эпоха сопротивления (The Dark Crystal: Age of Resistance), сериал, Великобритания, США, 2019-?
Кукольный фильм «Тёмный кристалл» 1982-го года был странной сказкой, околдовавшей одних и не прошедшей мимо внимания других. Простейший линейный квест «Дойди и донеси», которому явно далеко по исполнению до толкиновского, никак не мог обеспечить истории её долголетие. Дело было в том необыкновенном мире, окошко в который лишь приоткрылось на незаметно пролетевшие полтора часа, и в той зияющей недосказанности, что неотвязно требовала заполнения. Должно быть, как раз поэтому в 2019-м году, при участии группы фанатов оригинального фильма и Лизы Хенсон, дочери его главного кукольника и режиссёра, появился десятисерийный сериал под названием «Тёмный кристалл: Эпоха сопротивления».
Формально сериал можно отнести и к приквелам, и к фанфикам. Никак не проясняя сюжет и прошлое героев полнометражного прародителя, он даёт возможность ещё раз насладиться инопланетными ландшафтами Тра и поближе познакомиться с её экзотическими обитателями. О чём он? Кристалл уже повреждён, но цивилизация гельфлингов ещё не погибла. Загадочная раса, некогда прибывшая из космоса, уже разделилась на отшельников-мистиков и паразитов-скексисов. Мир клонится к закату, но всем разумным кажется, что его жизненная сила ещё стоит в зените. Осознание близкой трагедии доступно зрителю и немногим провидцам, но не основной массе персонажей. Гельфлинги узнали, что божественные скексисы злы и смертны, и подготавливают масштабное восстание. Они надеются, что всё можно легко исправить.
Удивительно, но в современном сериале по-прежнему используются куклы, максимально приближенные к тем самым «маппетам» и аниматроникам Джима Хенсона. Компьютерная графика лишь добавила им жизни, поработав над мимикой, мелкой моторикой, полётами и батальными сценами. Приятное дополнение к старой традиции! Долгоживущие скексисы узнаваемы вплоть до издаваемых звуков, их лишь немного омолодили. Все существа, созданные для фильма 1982-го года, перенесены в сериал без изменений. Создано много новых представителей флоры и фауны, и большинство из них не выбивается из общего стиля. Несколько странно выглядят разумные крабоиды-арахниды, но их существование получило пояснение в сюжете. Пейзажи, также улучшенные на компьютере, обрели движение, глубину и правдоподобие.
Тра, пустынная и почти безжизненная в старом фильме (за исключением редких оазисов и финальной сцены), здесь многообразием и причудливостью форм напоминает сельву Южной Америки или каменноугольный период в истории Земли. Некоторые особенности строения живых существ и их движения вызывают предположения о том, что всё может происходить на дне океана или в мире с гораздо более плотной в сравнении с земной атмосферой. Гельфлинги подразделяются на несколько «кланов» или, скорее, рас, разнящихся внешним видом, культурой и средой обитания. Все они матриархальны и объединены по принципу полисной Древней Греции (вплоть до соперничества Афин и Спарты). Подлинги потеряли карикатурный параллелизм со славянскими народностями. Скексисы, мистики и Мать Огра перешли в ряды действующих персонажей.
В сериале несколько ветвящихся и пересекающихся сюжетных линий, завязанных на группы гельфлингов, Мать Огру и скексисов. Линии гельфлингов просты, но детскими их назвать никак нельзя: это страшные сказки без купюр, в которых, помимо любви и дружбы, есть предательство, проклятие и смерть. Скексисы, к немалому сожалению, всего лишь клише злодеев из американских мультфильмов и комедий. Мать Огра напоминает странствующих учителей боевых искусств из комедийных боевиков совместного американо-китайского производства. Хочется отметить несамостоятельность сюжета и образов сериала. Легко узнаются элементы культовых фильмов, книжных бестселлеров жанра фэнтези и популярных компьютерных игр. Скорее всего, в приоритете здесь детализация мира Тра, а сюжет несёт лишь вспомогательную функцию.
История осталась незаконченной, оборванной где-то возле кульминации. Силы собраны и обрели полярность, произошло первое масштабное столкновение, мир Чёрного и Белого распался на оттенки, раскрыт тайный смысл Пророчества и создано идеальное оружие… Вдруг вырубили электричество и зрители остались хлопать глазами в полной темноте. Создатели сериала рассчитывали на второй сезон и даже упомянули об этом в интервью, но что-то пошло не так. Ходят слухи, что у них и Netflix возникли некие разногласия. Хочется верить, что они будут улажены – но опыт подсказывает, что этого не случится. Пока в ближайшем будущем предлагаются заменители: видеоигра и фанфикшн. Увы, прецедент с мультсериалом «Пираты тёмной воды: Сага начинается» 1991-1993 годов показал несостоятельность такой замены.
Эпидемия (1 сезон), Россия, 2018 (премьера в России 2019)
1. Основные особенности сериала
Российский сериал «Эпидемия» 2019 года выпуска любопытен тем, что представляет собой современный и полностью отечественный продукт культурного потребления. Первоисточником послужил дебютный роман «Вонгозеро» Яны Вагнер, сценарий написал Роман Кантор, режиссировал всё это Павел Костомаров.
Если американские «Ходячие мертвецы» первых сезонов, минуя головной мозг, дразнили дикарские страх и агрессию в поведенческой системе «свой-чужой», то «Эпидемия» работает с понятиями гендера, семьи, гуманизма и религии. Кроме того, произведение Кантора и Костомарова вышло за привычные рамки отечественных сериалов благодаря отказу от слащавого мелодраматизма, романтики и низового юмора.
Несомненная слабость «Эпидемии» в примитивности построения сюжетной схемы и нарушениях реалистичной картины художественного мира. Раздражают клиффхэнгеры, обрывающие повествование на самом интересном месте в конце каждой серии и всего сезона. «Рояли» во множестве стоят в кустах ради спасения персонажей и падают с неба, только чтобы сюжет продолжал развиваться.
Если проникновение в оцепленную Москву принять ещё можно, то на попытке прорыва из неё даже через минимально оснащённый КПП всё бы и кончилось. Вместо проникающего колото-резаного ранения с повреждением органов брюшной полости, кровопотери и гибели (как в толпе на заправке) нам демонстрируют поверхностное резаное, мгновенный обморок и сепсис. Если присмотреться, то странностей слишком много, и почти каждая служит сюжетообразующим элементом.
До сих пор заметно, что первоисточник писала женщина. Каждый женский персонаж живой, сложный и противоречивый, обладает двойным и даже тройным дном. Мужские персонажи – это олицетворение той или иной функции, которая в основном ими не выполняется. Как правило, по причине полной духовной несостоятельности или «бракованности» личности её носителя. Даже лучшие из мужчин не более чем типажи: герой, большой начальник, батя, дурак, афганец, любовник, врач, отшельник.
Видно, что экранизацией занимались весьма и весьма далёкие от жизни всей остальной России эндемики метрополии. Если что-то и видели, то из окна автомобиля или гостиницы. Образы «замкадья» будто списаны с Луркморья: развалины «совка», «деревня», нищета, пьянство, быдло и далее по списку. Показательны в этом плане разборки между детьми и вилы как основной аргумент. Кто даст название второго «аргумента»?
2. На деревню дедушке
Сериал не замахивается на глобальное освещение причин, начала и ближайших последствий пандемии. Кругозор ограничен одной группой персонажей, которая временно разделяется и на краткое время пересекается с другими. С одной стороны, отношение и степень доверия наших соотечественников к правительству, службам, министерствам и СМИ общеизвестны. С другой, хочется больше информации, локаций, массовки и большей детализации даже для роад-муви.
Причастность государственных силовых структур к «зачисткам» гражданского населения поставлена под вопрос цензурой. Вполне возможно, что и фейковой. «Китайский след» происходящего также оставлен без пояснений в первом сезоне. Прерванная рекламой телепередача выглядит по-детски наивной, как и партизанщина.
Радует, что создатели сериала отказались от живописания зомби-апокалипсиса и схваток с монстрами. Заражённые здесь только больные люди. Смерть наступает через трое-четверо суток после перехода заболевания в активную стадию, характеризующуюся высокой температурой, кровавым кашлем, слабостью и потерей зрения.
Суперспособности и тяга к поеданию себе подобных у инфицированных не появляются, разум не теряется, физические возможности крайне ограничены. Человек сгорает за считанные часы, и всё. Опасность представляют люди без симптомов, а не мёртвые или умирающие. Сохранит ли человек моральные устои и совесть, как он будет вести себя при отсутствии внешних сдерживающих факторов – государственности?
3. Бытовое православие Новейшего времени
Экранизация потеряла главного героя, каким была в книге Анна, но при этом почему-то оставила многие христианские символы и сцены. Случайно это было сделано или намеренно, непонятно. Ни один из персонажей сериала претендовать на ведущую роль не может, все они без малого отвратительны. Ведёт Святой Дух, оставшийся за кадром, но регулярно расставляющий по пути следования «рояли»? Не иначе.
«Апокалипсис от Иоанны» в форме личного дневника с разбором поведенческих и личностных схем практикующего циничного психолога. Сон-видение Анны о ком-то, напоминающем одичавшего Сергея. «Ковчег» на Вонгозере. Отменённое свыше многократно возможное принесение в жертву ребёнка. Молитва отходящему незнакомцу.
Параллелизм моления Бориса Михайловича, пьяного секса Сергея с Ириной и жертвенного подвига Павла. Разговор Сергея с отцом о религии и общем прошлом. Мучительное признание Ирины о последнем дне её матери. Нежданная помощь священника и двойное венчание.
Вопрос гуманизма решён однозначно и в лучших традициях русской классической литературы. Даже в смутные, беззаконные времена есть нечто, обеспечивающее обязательность нравственных императивов. Регулярно срабатывающая закономерность «преступление-наказание» снова и снова учит героев и зрителей оставаться людьми в любой ситуации.
Предательство друзей, обман ближних, супружеская неверность, осмеяние любви, осквернение добродетели, неверие, уныние, притеснение слабых, гордыня тут же «кармически» наказываются. Герои благодаря этому получают развитие и меняются к лучшему. К счастью, современным «балансиром» сей душеспасительной традиции создатели сериала используют сарказм. Некоторые сюжетные финты и многие высказывания Миши вполне можно использовать в фильмах при участии Брюса Уиллиса.
4. Культурно-гендерный маятник
Несомненно современным, остросоциальным и насквозь саркастическим выглядит гендерное освещение современного, теперь уже и российского общества. Феминизм победил, хоть и не дорос до матриархата. Культурные мальчики вот уже несколько поколений подряд получают однобокое женское воспитание.
Хочешь получить признание, быть успешным в этом по-женски цивилизованном обществе – соответствуй желаниям и ожиданиям женщины. Веди себя хорошо! Договаривайся, а не дерись! Спрашивай разрешения! Доноси! Главное – не гуляй ночью и не заходи на окраины. Голову оторвут, извиниться не успеешь.
Никогда не надо самому опускаться до конфликта: для борьбы с варварами и хулиганами есть особый род хулиганов при погонах. Эти специалисты примитивны и отвратительны, но необходимы и, главное, управляемы. Никто же не предполагал, что отлаженная система не вечна?
Наблюдая неспособность удобно воспитанных мужчин противостоять жизненным невзгодам при работающей системе, их полный ступор при встрече с прямой угрозой жизни и здоровью в случаях, когда система защитить не может, современные женщины начинают истерить. Они-то полагали, что стеклянная входная дверь рациональнее дубовой, потому как света больше пропускает! Ах, что-то пошло не так! Ирина неплохо иллюстрирует эту истерию.
Самки богомола отгрызают самцам голову во время совокупления, а после съедают целиком. Феминистки вытравливают мужскую сущность у собственных детей мужского пола с самого нежного возраста, а после полового созревания надевают поводок со строгим ошейником на яйца. Хочешь титьку, конфетку, пятёрку, допуск к телу? Будь хорошим мальчиком и слушайся! Замечательна в этом отношении сцена изнасилования мужчины бывшей сотрудницей ФСИН. Показательны отклонение в развитии сына Анны и её отношения с краденым мужем.
Мнение о том, что чересчур массивный для охоты лев – сатрап и бездельник, что всё делают львицы, грешит против истины. Оказалось, что он призван отгонять стайных хищников от добычи, что без него охотницы получают раны и теряют добытое. Когда приходят дикари с окраин, они не слушают окриков строгих тётенек и не спрашивают у них разрешения, на них не действуют «извините-пожалуйста» и полезные знакомства воспитанных мужчин.
Женщина в понимании современного дикаря – набор из двух сисек и трёх отверстий, а мужик должен уметь постоять за себя, своё имущество и бабу. Вспомните сцену на загородной вилле Кубасова. Да, сериал показывает, что представительницы женского пола не полностью беззащитны. Но двум героиням пришлось расплатиться за самооборону рассудком, а третья пришла за помощью к бывшему советскому офицеру.
5. Половозрастная адаптация
Показательно, что первыми на изменение ситуации реагируют ещё не закосневшие дети и подростки: Антон, Михаил и Полина. У взрослых это проходит трудно и медленно.
Антон совершенно правильно определяет мать «сукой». Сучка Ирина и есть: наглая от безнаказанности, агрессивная и недальновидная молодая самка, рыком выбивающая исполнение директив «кобель должен, кобель обязан, кобель не смеет». Всё её поведение, не способное измениться сообразно новым условиям существования, буквально кричит об этом. Замолкает только от пощёчины, после испытывает к ударившему её половое влечение. Финальные рыдания выразительны, но поняла ли она хоть что-нибудь?
Анна старше и умнее. Она действует изящнее и мягче, но ничуть не лучше по отношению к мужчинам. Достаточно вспомнить сцену «устрашения» Леонида в его собственном доме, разговоры по душам с Ириной и Сергеем, махинацию с обёрткой от презерватива. Сын и муж для неё равно управляемые и бесправные дети. Оппонентом в споре, собеседником в диалоге для неё может быть только другая женщина.
Интрига Марины банальна, но в её случае лучше обойтись без спойлера. Достаточно будет сказать, что девичья внешность и покорность мужу всего лишь маска.
Юная Полина к началу пандемии успела опробовать силы только на отце. С первой же серии она пытается взять Мишу за яйца, да вот беда – у него от рождения иммунитет к женским манипуляциям в виде синдрома Аспергера. Он попросту не воспринимает эмоции и невербальные посылы! «Тяжёлая артиллерия» в виде расчехлённых тяжёлых титек (ТТ) и повторения кинопостановок «Playboy» приводит к ожидаемой физиологической реакции. Победа, теперь «играющего мальчика» можно водить на поводке? Нет, ей просто сказали «спасибо» и похлопали по плечу. Чудеса эволюции, однако! Новый вид современного мужчины!
Все мужики извращенцы, именно они придумали порнографию? Не верю, как и в случае с первичной проституцией. Порнография в качестве паразитного видео и супружеский секс как снисхождение животным инстинктам самца – неотъемлемая часть женских невербальных манипуляций. Утверждение и даже ориентация «лучше пива по кружке и в жопу друг дружке» возникли естественным противовесом современному женскому запрету «смотри, но без платы не трогай».
6. Семейно-родственные отношения
Понятие семьи в сериале изучается пристально и в разных вариантах. Анна-Сергей-Ирина, Леонид-Марина, Полина-Миша, Ирина-Павел, Николай-Натали, Ольга-муж-бобыль.
Однозначно утверждается единственно жизнеспособной объявленная устаревшей моногамия. В случае с Николаем, Ириной и Анной (флюгер Серёжа и недопенелопа-Натали не в счёт) она отстаивается очень жёстко: будто само небо учит блудодеев уму-разуму. В случае Ольги то же небо за её верность мужу-алкоголику преподносит награду.
Двое «безвинно пострадавших» в лице Леонида и Марины, пройдя епитимью-испытание, претерпели и покаялись. Благостно, аж тошнит, и всего лишь возврат на пару веков назад. Вот молодой и со всех сторон «особенной» парочке из Полины и Миши предстоит осознанная, самостоятельная и трудная работа по взаимной притирке. Как справятся?
Предсказуемый союз Ирины и Павла в первом сезоне не состоялся. Как ни странно, по инициативе Павла и наперекор всеобщему сводничеству и одобрению заинтересованных лиц. Возможно, снова вмешалось христианство: муж и сын Ирины живы. Может быть, Ирина ещё банально не доросла ни до уровня Павла, ни до семейных отношений. Быть может, они вообще разные виды, как в анекдоте про «котю» и «заю».
Вплотную к семье идёт проблема отцов и детей, причём классически в трёх поколениях. В сериале это взаимоотношения Сергей-Борис Михайлович-Ирина, Ирина-Нина Васильевна, Антон-Ирина-Сергей, Анна-Миша, Полина-Леонид и, как это ни странно, Леонид-Марина и священник вкупе со случайно обретённой паствой.
Здесь всё гораздо сложнее. Ирина и Сергей жестоко оттолкнули своих родителей: дети важнее. При этом Борис Михайлович продолжал заботиться о сыне, жене сына и внуке до последнего, но не признал собственной вины в прошлом, а Нина Васильевна отказалась от всякой ответственности.
Полина и Антон эмоционально и незрело бунтуют. Полине в подполе избушки открылась истина об отце и его новой женщине. Ребёнок успокоился, вернув близость отца, для всего остального он ещё слишком мал. Не думаю, что он вырастет в сериале для чего-то большего.
Леонид нашёл в одной Марине и умелую любовницу, и послушную дочку. Воспитание жены при существующем социально-возрастном мезальянсе традиционно, но чревато последствиями.
Пастырь поднял морды овец от земли и подножного корма. Надолго ли? Спас ли? Обратил ли? Дальнейшее развитие сюжета покажет.
Оригинал здесь снова Миша, он словом и делом «отлечил» маму-психолога на пять с плюсом. Брюс Уиллис аплодирует ему стоя.
7. Гадание на кофейной гуще
Чего следует ожидать от персонажей во втором сезоне?
Ирина, Полина и Анна потеряли свои короны. Почему, ведь и вне цивилизованного общества феминистические ухватки действуют по-прежнему? Потому, что объекты их приложения нежизнеспособны, а выжившие перестают быть объектами. Послушные мальчики не могут быть хорошими защитниками, как успешно доказали люди в армейских ОЗК.
Ирина и Анна крепко завязли в дележе шкуры неубитого Сергея. Эту тему можно развивать вечно и в самых разнообразных вариантах. Павел и Антон с Мишей тут не помеха. Загадка в том, как поведёт себя Сергей.
Полина и Марина успешно разделили Леонида на зоны влияния. Полина потеряла причину ревновать отца к почти ровеснице, поскольку нашла мужика и себе. Марина обрела духовную опору и уверенность в том, что удержит мужа без грязных манипуляций.
Уже сейчас ясно, что в сериале даже воспитанные мужчины легче женщин переносят убийство себе подобных. Чудом выжив после первого «му-хрю», Сергей и Павел перестали быть маменькиными сынками. Сцены с людоедом и китайским военным доказывают это. Интересно, останется ли от их интеллигентности хоть что-нибудь? Какими они станут?
Борис Михайлович обходился малой кровью. Жизнь уже научила его запугивать, не убивая, и договариваться, не уступая своего. Сможет ли пойти кто-нибудь его путём?
Миша теоретически подходит на эту роль. Миша вообще способный мальчик, но скорость реакции у него совсем не та, что требуется. Но у него есть Полина, а она куда как бойкая девочка.
Бобыль – бывший профессиональный военный. Увы, он неуправляемый пережиток далёкого советского периода. Годзилла Мценского уезда! Ольга смогла пробудить его от спячки, но надолго ли его хватит? Что в действительности их объединяет?
Леонид – матёрая крыса из девяностых, желающая замолить грехи и отсидеться. Начинал с того, что им с женой «жрать нечего было», эпидемию встретил щекастым хозяином жизни. Моментально вернулся в своё естественное состояние и готов выжить любой ценой. Что дала ему встреча со святым отшельником?
Хватит ли героям одной решимости выжить на все возможные в будущем встречи с бандами, сумасшедшими и военными (?) двух государств, неизвестно. Они и с собой-то ещё не разобрались. До сих пор всё обходилось только чудом. Чудеса и моментальная карма – естественный закон бытия в сериале? Доколе?
Ещё одно чудо несёт в себе Павел, но оно легко может оборваться вместе с его жизнью. Ярлыка-то на нём нет. Узнает ли кто-нибудь о его тайне? Кто? Так ли она всем нужна, как кажется? К чему приведёт раскрытие? Пожалуй, именно в этом заключена главная интрига второго сезона.
Легенда о святом пропойце (La leggenda del santo bevitore), Италия, Франция, 1988
Фильм Эрманно Ольми «Легенда о святом пропойце» относится к тем редким случаям, когда экранизация получается куда лучше литературного оригинала. Повесть австрийца Йозефа Рота перенесена в сценарий полностью, без купюр и с такими незначительными изменениями, как профессия одного из персонажей (боксёр вместо футболиста). Скупое и сухое книжное повествование расширено многочисленными микросценками и символическими образами: воспоминания из прошлого героя, его вечно грязные руки, постоянное доставание им часов из коробочки, видение собственных стариков-родителей. Сцен и символов куда больше, и все они складываются в параллельный сюжет об унынии, искушении и спасении души.
Удивляет игра Рутгера Хауэра, обычно способного внушить ужас даже партнёрам по съёмочной площадке. Он, известный наёмник, андроид и маньяк, здесь перевоплотился в симпатичного и безалаберного французского бродягу из-под моста Сены. Не суть важно, что его герой родом из польской Силезии, а сам он нидерландец. В кадре представлен неунывающий любитель вина, женщин и красивой жизни, не задумывающийся о завтрашнем дне. Волосы подлиннее, смешные торчащие усы, запущенная рыжеватая небритость – и бесцветные глаза душегуба смотрят уже по-детски доверчиво и простодушно, открывают свою небесную прозрачность и глубину. Обычный для Брюса Уиллиса приём, но создающий здесь не комедийный, а трагический образ.
Представьте: к бомжу и алкоголику Андреасу обращается неизвестный господин и даёт немалую сумму, утверждая, что деньги эти от святой Терезы. Вернуть их наказывает как-нибудь, по возможности и в церковь. Осчастливленный бездомный считает себя человеком чести и даёт слово. Увы, всё его дальнейшее поведение показывает, что он лишь калиф на час. Ребёнок, нашедший кошелёк и потративший всё на сладости и на духи, чтобы собаку и цветы побрызгать. Зачем? Просто так. Взрослый мужчина стал беззаботным младенцем (с поправками на итальянскую и французскую культуры), потеряв голову от чудесной череды везения. Не прилагая усилий, он раз за разом получает нежданные подарки судьбы и привыкает к этому. Мораль в том, что люди – горькие пьяницы, напрасно прожигающие жизнь свою в грехах вместо того, чтобы спасать душу? Пёс возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи? Не так всё просто.
Подобно христианским праведникам, Андреас начинает жить, как птицы небесные, что не сеют и не жнут, но всегда накормлены. В Париже тридцатых годов двадцатого века этот «птах» помимо хлеба получает ещё вино, женщин и развлечения, но в скотство и разврат не впадает. Умудряется проделывать всё легко, естественно и совершенно не задумываясь. Живёт моментом, принимая всё и не думая ни о чём. По воскресеньям он вспоминает о долге, спешит в церковь, искренне собираясь вернуть его – и каждый раз ему что-нибудь мешает. Уж не ловит ли его снова и снова у церковной ограды нечистая сила? Нет, всё кажется случайными совпадениями: старая любовь и молодая любовница, случайный знакомый, банальное опоздание… Сквозь бытовые мелочи прорастает высокая христианская мистика.
В сюжете переплетены два плана: земное и духовное. Необычно то, что первое не выглядит грехом и грязью, а второе отличается от догматического католичества. Если бы не заявленные автором и режиссёром религиозные мотивы, всё можно было бы представить волшебством некой доброй феи. Связано это со святой, должником которой нежданно-негаданно стал Андреас. Тереза Малая, в отличие от «большой» тёзки, родилась в 1873-м году во Франции, стала монахиней сразу после достижения пятнадцати лет и умерла в двадцатичетырёхлетнем возрасте. Она – одна из четырёх женщин, удостоенных титула Учитель Церкви, покровительница Франции и заступница атеистической России двадцатого века в глазах западного мира. Её называли самой любимой девушкой на земле и ещё до канонизации приписывали ей тысячи чудес.
«Я не могу бояться Бога, который стал для меня таким маленьким», – вот одно из «программных» высказываний святой Терезы Младенца Иисуса и Святого Лика во времена сразу после «богоборчества» и тяжких раздумий Ф. М. Достоевского. Какой такой страх Божий, если Бог есть любовь? Богословы до сих пор недоумевают: разве святость можно достичь не подвигом, а повседневными мелочами? Как святость стала детской сказкой и розовыми лепестками над распятьем? А девочка смеялась, утверждая, что каждый взгляд, слово и внешне непримечательный поступок проявляют и доказывают любовь. Нисколько не удивляет то, что только её – а ещё святого Франциска – одинаково почитают как в западном и восточном христианском священстве, так и в простом народе.
Андреас, получив неожиданный подарок от человека, Бога или судьбы, начинает неосознанно следовать «Малому пути» святой Терезы. Он признал собственные ничтожество и слабость, но уверовал в благость Бога. Ожидает и принимает от Него абсолютно всё, как малый ребёнок от доброго отца. Он и сам теперь творит множество добра, позволяя пользоваться собой в корыстных целях несчастным и проявлять милосердие в отношении себя счастливым, но не считает это заслугами. Он согрешил в прошлом и грешит сейчас, но, в полном соответствии учению святой Терезы из Лизьё, «никогда не впадает в отчаяние из-за своих прегрешений, потому что дети часто падают, но они слишком малы, чтобы сильно ушибаться».
Примечательно, что в истории нет не только героев и злодеев, но и просто положительных или отрицательных персонажей. В повести это стало причиной отстранённости автора и читателя от происходящего, в фильме послужило аллюзией на равенство всех перед Богом. Люди как дети, творящие добро и зло по причине своей малости и неразумия. Убить, украсть, приревновать, спасти, помочь и отпустить может каждый. Суровые библейские патриархи карали грешников и вели за собой праведников, как стадо. А одна маленькая девочка вспомнила, что Иисус даже на кресте простил великого грешника, улыбнулась и ушла к Нему, и люди пошли за ней сами:
Смерть экзекутора (Империя Джи, том 2), Марика Становой, 2018
В базе Лаборатории Фантастики отсутствует
Аннотация
Землю захватывает космическая Империя. Пропадают правительства, армии и целые города, людям обещано счастье, здоровье и жизнь, лишённая всех проблем. Оказавшийся в чужой стране и неверящий пришельцам диверсант Сергей ищет дорогу домой, сестру и способ, как убить бессмертных агрессоров. Императорский экзекутор — женщина-метаморф, существующая как живая функция власти, находит своё имя, но теряет смысл жизни.
В произведении нет любовной линии, но есть сцены с натурализмом.
История — психологический триллер-обыгрыш понятий «хороший ребенок-хорошая жена-правильный патриот» в тоталитаризме при утопической меритократии, продвинутых биотехнологиях и бессмертии для избранных.
Жанр: биопанк, социально-психологическая фантастика с элементами эротики и ужаса.
Счастье моё, почему ты грустишь?
Прячешь лицо и молчишь, и молчишь.
Плётка твоя над кроватью висит.
Бей меня бей, если хочешь убить.
Второй роман «Империи Джи» выглядит добропорядочней и традиционней первого. В нём используется больше персонажей и сюжетных линий, чаще происходит смена декораций и событий. Меньше стало потока сознания и эпатажа на грани сексуальных девиаций и психических расстройств. Окружающий мир получил лучшую детализацию. Одновременно с этим автор будто отстранился от произведения, потерял эмоциональный контакт с читателями и главным героем. Крошки стало меньше, а ведущая роль распределилась между несколькими центральными действующими лицами. Приключения странной девочки, рассказанные ей самой, стали хрониками чьих-то чужих событий.
Вероятно, понимание смысла изменений стиля зашифровано в прологе. Мёртвый мир-лепрозорий, цивилизация которого не удержала под контролем биологическое оружие массового поражения. Гниение заживо и распад окружающего как отражение внутреннего состояния Крошки, потерявшей себя и уважение к себе. Фантомные боли многократно потерянных и восстановленных рук как отражение неспособности выйти из пережитой ситуации и держать себя в руках, невозможности что-то изменить своими руками. Теломорфа Стива, в которой всё так же прячется Крошка, не принимая свою женскую суть и отстраняясь от поступков. Деперсонализация героини словно подчинила себе стиль изложения романа.
Вольно!
Можешь разорвать меня на части.
Я-то знаю, что такое счастье.
И мне уже почти-почти не больно.
Вольно!
Вся первая книга была посвящена любви, зависимости и страданиям Крошки. Вторая начинается с её чернейшей депрессии. Это полная потеря воли и нравственных констант? Император создал-таки идеальный инструмент? Нет, ведь экзекутор не утратила сочувствие и стремление заботиться о людях. Её по-прежнему интересует судьба недолгой знакомой из гарема и отвергнувшего её мужчины, она всё так же ищет друзей и даже отключает другим чувствительность при болезненном ускорении регенерации. Есть что-то, спрятанное глубоко внутри неё, невидимое и неподвластное ни ей, ни даже всемогущему Императору-богу. Не позволяющее окончательно стать чудовищем, причиняющим боль только потому, что страдает она. Душа?
Стив в начале романа преподносится самостоятельной личностью, а не Крошкой в маске: «Дурак был. Или была. Он тогда был молод, и он был не он, а она. Он жил в теле девочки, был девочкой». Раздвоение личности с подавлением и замещением оригинала фантомной? Однако уже к середине наметился прогресс: её истинные индивидуальность и пол опознаются не только читателями и некоторыми из персонажей по многочисленным проколам в реакциях и предпочтениях способа выхода из конфликта, но и ею самой. Не только, к примеру, желание полежать «ложечкой» внутри мужских объятий, но и осознание того, что «в облике Стива жизнь была враньём» и «ей всегда нравились мужчины».
Знаменательно, что обретение истинного имени и поворот к возвращению нормальности у Крошки произошёл не после очередной шоковой терапии от клинического садиста Криса, а благодаря встреченному на Земле Сергею. Настоящий мужик без генных и прочих модификаций чётко и максимально доходчиво разъяснил ей, кто она, где и почему. Отматерил, дав определение каждой увиденной теломорфе и её действиям, а также самому Джи и его Империи. Крошка тут же рефлекторно втянула болтающиеся причиндалы и отрастила груди, чтобы попытаться заслужить прощение. Вот интересно – до этого автор сама дошла или муж вмешался? Получив деревянной сандалией по лбу, ученик наконец познал дао: «я использую имена, прикреплённые к внешности, чтобы совсем не рехнуться».
Естественно, сразу после прозрения автор чисто по-женски включила заднюю передачу, вложив в уста Крошки истеричную тираду следующего содержания: «Я всё та же личность. Я это я – сиськи у меня или член. Но тебе важны сиськи?! Тебе плевать на меня!» Крошка или сама автор намеренно путают или действительно не различают социальный гендер и данный чем-то выше нашего понимания пол. Я считаю, что это сделано сознательно. В конце-то концов, героиня – не Саша-Наташа из той же книги, мечта которого стать Наташей была исполнена благодаря достижениям имперской науки.
К сожалению, Крошка уже искалечена, и дело тут не только в способе получения ею удовольствия или прямолинейных требованиях любви и дружбы от первых попавшихся незнакомцев. Регенерация у неё запредельная, но «всемогущий император предпочитает, чтобы всемогущий экзекутор выглядел ребёнком». Ей не дают взрослеть. Она тридцать лет исполняет свои обязанности, двадцать лет прошло с пытки в бассейне и пятьдесят с момента похищения с Земли. Она трахалась с кем ни попадя, пытала, убивала, вынужденно терпела издевательства, погибала, была животными, вынашивала и рожала. А внутренняя девочка внутри неё только сейчас вошла в подростковый период. Сможет ли Крошка вырасти, какой станет её личность? Обрадуется ли встрече с ней-взрослой Джи?
Автор решает открыть часть своих карт читателям. Выясняется, что Крошка действительно особенная. Она первая женщина и первый ребёнок, взятый Джи для эксперимента. Из общения с экзекутором Марком она узнаёт, что Джи уже устал ей всё объяснять, что она «как дохлая рыба», которую надо ткнуть палкой, чтобы та поплыла. В эксперименте явно что-то пошло не так, раз подопытной открытым текстом предлагают «включить голову». Похоже, что крысе надоело бегать в лабиринте, выполняя квесты учёных. Она лежит пластом, но на самом деле пытается прогрызть пол и выбраться наружу. На волю!
Ждал и молчал, я-то думал, ты спишь.
Ты открыла глаза, почему ты молчишь?
Не плачь, мой палач, лишь меня позови.
Бей меня бей, если хочешь любви.
Что-то не то происходит и внутри Империи Джи. С виду всё идеально: «никаких опасностей в мире не осталось – ни голода, ни войн. Женщина не зависит от мужчин, государство обеспечивает каждого. Ажлисс помогают и охраняют всех». На деле людей убивать не перестали. Они погибают даже от халатности, болезней и несчастных случаев. Присоединение планет проходит почти бескровно только из-за разницы вооружения, а на горизонте виднеется война с равной по силе цивилизацией арнов. Что же до «женской доли» и альтруизма сноварождённых – достаточно взглянуть на пары Джи-Крошка, Кин-Лена, Император-Джул.
Сергей и Лена, брат и сестра с поглощённой Земли, призваны показать роскошь и «позднеримское» загнивание Империи изнутри. Все насущные потребности жителей обеспечены на высшем уровне, живи и в ус не дуй. Стало скучно или хочешь скопить бонусы на омоложение – сортируй мусор или иди в шахту. Талантлив хоть в чём-нибудь? Ты счастливец, совмещающий хобби и добывание «лайков». Многие земляне словно в раю оказались: «Мои бонусы только мои. Зато её бонусы только её. То есть, конечно, горюшко, что авторитет кормильца сдох. Зато теперь в семье сплошная чистая любовь, неосквернённая прибылью или корыстью!» Но это мнение тех, кто внедрён в общество с целью подстегнуть угасающую пассионарность имперцев.
Люди, продукт нескольких поколений сытости и спокойствия, обленились и деградировали. Одни даже в мире технологий будущего физически не могут завести ребёнка, другие без толку сосутся в однополых семьях, а третьи зарабатывают баллы, поставив вынашивание и роды на поток. Простейшая работа выполняется с браком, исправлять который направляются такие же «специалисты». Ошейники подчинения, ограничивающие и автоматизирующие реакции и поступки преступников, получили гораздо более широкое применение в обществе. Их используют для контроля психически больных, что понятно и без наглядного примера в книге, а также для «присмотра» за престарелыми и даже детьми.
Империя Джи, как и любая другая, удерживается на плаву лишь за счёт непрекращающейся экспансии. Её возобновляемый таким образом ресурс – люди, вливающие свежую кровь в поголовье старожилов и дающие новых специалистов-ажлисс с редкими талантами. Меритократия с живым богом во главе и стадо – как фараон, аристократия и рабы, как пастух, собаки и овцы. Граждан нет, поскольку среднего не дано. Очередная иллюстрация того, что тотальный контроль и уравниловка несовместимы с ответственностью и самостоятельностью. Даже вчерашним «варварам» ограничивается степень полезного воздействия на общество: «можешь улучшать свою продукцию сколько угодно, но не опережать и не нарушать запланированный прогресс».
Полностью традиционно для современного городского сознания «светом в окошке» представлена цивилизация арнов, живущая по принципам натурального хозяйства, естественного до животности социума и первобытного анимизма (душа, кровь, семья). «Гуру» Вроаррист, как Кришна, прав всегда. Даже если его сентенции понимают только читатели, а не персонажи: «Важен каждый шаг каждого живого. Каждым своим шагом ты влияешь на всё вокруг», «Важно, кто ты есть в своей душе, в своей семье и по своей крови. Не отрицай кровь свою», «Ты отвечаешь за всё, сотворённое тобой». Каким образом при такой идеализации автор собирается выводить из заявленного ещё в прошлом томе конфликта Империю Джи и арнов, непонятно. Будет пшик, ассимиляция или Махабхарата? Ждём последнюю книгу.
Вольно!
Самое крутое впереди.
До него осталось полпути.
И мне уже почти-почти не больно.
Вольно!
«Смерть экзекутора» кажется мне уступающей первому тому по качеству и проработанности представленного материала. В «Рождении…» было много эпатажа, и это отпугнуло часть читателей. Однако фантастика на базе женского любовного романа получилась оригинальной и была освоена автором полностью, если не сверх того. Решив отказаться от любовной истории в пользу серьёзной фантастической антиутопии, М. Становой элементарно выбила из-под себя табурет. Повлияла критика, или всё идёт по плану, мне не известно. Время покажет, сможет ли автор по-кваржьи грациозно приземлить потерявшее опору повествование – или заставит его хрипеть и дрыгать ногами на верёвке. Увы, пока от смены приоритетов стало скучнее, появились ляпы и провисания.
Прежде всего, автор не может показать не вполне представляемый ею самой мир и начинает его рассказывать. Очень часто в текст вводятся длиннейшие информационные высказывания, место которым в черновиках и синопсисе. К примеру, такие: «в планы Империи никогда не входило оздоровление всего человечества. Необходимо было только слегка взбодрить способное к работе и размножению ядро популяции и направить его на укрепление цивилизации. Запустить на планете общеимперскую систему информационного контроля, и всё побежит почти само. Неприспособившиеся люди отомрут или будут работать принудительно».
Дальше больше. Одна и та же информация повторяется в тексте по нескольку раз. Видимо, для самых тупых. Факт того, что «душевно дефектные и недееспособные» втихую уничтожаются и разлагаются в конвенторах до жизненно важной Империи протоплазмы, появляется в разных видах не менее десяти раз. Действия и рефлексии Стива, находка и догадки Сергея, «кухонные» разговоры землян, происшествие в колонии на Утренней Звезде. Поняли мы, поняли, из чего «уколы молодости» делаются. Ажлисс всё-таки вампиры.
Странности в поведении персонажей вышли за границы спальни. Взять хоть поступок Ристела, сына Вроарриста и Крошки в теломорфе Арриш. Его использование Криса, регента резервации арнов, бессмысленно и противоречит логике, культуре и законам обеих цивилизаций. Как развитой, так и примитивной. Нет ни изящно продуманной многоходовочки, ни прямолинейного поединка двух самцов. Нелепое действо формально объяснено желанием Ристела дать соплеменникам свободу и заслужить уважение в стае. А по сути? Обиженный щеночек кусает хозяина и роет подкоп под забором, позабыв, что сидит на цепи. Как освободит, чем повысит свой статус? Главное не думать, а то фокус не удастся.
Собственно фантастический антураж понадёрган отовсюду, но при этом остаётся серым и бедным. Общая картина получилась фрагментарной и местами внутренне противоречивой. Флаеры и прочие «ездяелы», стазис-«холодильники» и другая техника представлены одними названиями, без внешнего вида и конкретики. Элементарно не за что пощупать. Понятно, что девочкам Лене и Крошке это неинтересно, но в книге есть как минимум военный Сергей и механик Ристел. Вся военная мощь Империи ограничивается веником-экзекутором и совком-паркетными гвардейцами. Не верю! На одной и той же планете горожане жрут опарышей, а деревенские стандартный набор мясо-молочко-хлебушек-рыбка-ягодки. Странно. Вся Империя вздрогнула и засбоила, когда Джи чуть-чуть нарушил целостность «кровеносной» системы порталов – а что конкретно через них циркулирует и к чему привела недостача?
Как всегда, вопросов больше, чем ответов. К примеру, Земля отбилась от «стада» десять, две или одну тысячу лет назад? Вся надежда на третью книгу с оптимистическим названием «Жизнь экзекутора». Правда, автор говорит, что Крошки в ней почти не останется. Судя по изменениям второй книги, на пользу это не пойдёт. Возможно, будут некоторые «компенсации»? Джи на первом плане. Новые персонажи. Нормальный секс психически здоровых мужчины и женщины. Давным-давно обещанная война с арнами и Тадеем. Бунты в «римской» Империи и её дробление под давлением «варваров». Но будет ли закончена история Крошки? Она так кричала, стонала и билась, что сумела вызвать даже мужские интерес и симпатии. Верните Крошку!
Вольно!
Можешь разорвать меня на части.
Я-то знаю, что такое счастье.
И мне уже почти-почти не больно.
Вольно!
//В рецензии использованы фрагменты песни «Вольно» группы «Агата Кристи».
облако тэгов
