На международный исследовательский комплекс в Атлантике прибывает лейтенант Марченков. Он должен оказать помощь майору Геррарду в дознании материалов, добытых погибшим экипажем корабля, вернувшегося из параллельного мира на автоматике. С другой Земли, совершенно безжизненной, океан которой почему-то оказался красным от человеческой крови и щетинится торчащими тут и там развалинами самых обыкновенных городов. Дневник одного из исследователей приводит обоих оперативников к шокирующим выводам, которые ещё предстоит как-то доказать почти объединённому человечеству, благополучно пережившему Третью мировую войну.
***
«Рукопись ''Красного моря''» Григория Елисеева – запечатлённое мгновение, момент прыжка через овраг в тумане. Казалось бы, и места знакомые, и овраг тот самый – узкий, но нутро сжалось. Сжалось уже в полёте: а вдруг упаду?.. Вроде бы узнаётся традиция и Эдгара По, и Говарда Лавкрафта – но из неё выбиваются элементы миров Клайва Баркера, Андрея Тарковского, медиафраншизы S. T. A. L. K. E. R., веб-сотворчества SCP Foundation. Структура повести стара, но наполнение её современно – и нельзя сказать однозначно, хорошо это или плохо сработало в связке.
Композиция «Рукописи…» напоминает классические произведения Э. По и Г. Лавкрафта: герой находит дневник погибшего и, прочитав, направляется по его стопам туда, куда лучше не соваться. Чтобы пройти дальше, подтвердить или обнародовать достижения предшественника. Несмотря на предсказуемость результата, читатель вознаграждался получением доступной лишь узкому кругу посвящённых информацией о Земле и вселенной. Но у Г. Елисеева основной «квест» как раз и заключается в обработке того самого дневника. Казалось бы, незначительное структурное изменение на деле меняет всё.
Вложенный сюжет полностью традиционен и предсказуем, хотя именно он поначалу представляется этакой «новиной». Ставший кровавым Океан Снов, который обычные люди видят лишь трижды, открыт не в «между» К. Баркера, а на параллельной Земле. «Ктулху фхтагн» и «текели-ли» двух других известных авторов заменили вода от «Сталкера» до «Соляриса» А. Тарковского и зубастые «изменённые» бойцы с калашами и в противогазах. Лишь женщина с собачьей головой несколько выделяется и вызывает интерес, но, увы, её образ не получает развития.
Философско-творческое сообщество SCP, упомянутое в произведении, по сути является частью криптоистории и, соответственно, одним из современных жанров фантастики. Кстати, продолжает и пересекается со многими авторами, от того же Г. Лавкрафта до Дж. Вот-Робертса. Если кратко, то кредо SCP такое: от общества скрывают аномальные субъекты, объекты и явления, изучаемые на мировом межгосударственном уровне. Увы, инвариант теории заговора также не даёт что-то новое, а пытается объединить в систему разнородное старое.
Соль в смещении акцента в композиции с дневником. Вместо побуждения к действию и прорыва он становится той «наградой», которую тут же обнуляют. Иллюзия правдоподобия, обыкновенно достигаемая возможностью выхода информации в общий доступ, разрушена. Предсмертное приобщение героя сакральным знаниям, вызывающее катарсис у сочувствующего читателя, также оказывается затёртым. Остаётся отстранённое изображение события. Да, правительство дозирует информацию – но в этом уверены уже все, и шока нет. Однако, несмотря ни на что, произведение держит в напряжении до самого конца.
Москва, ближайшее будущее. Гениальному, но разочаровавшемуся абсолютно во всём аниму Конси поступает предложение от бывшей. Устроить прощальную вечеринку в карьере самого Расти! Восемнадцатилетней звезде Евразийской Федерации, исполнителю рэпорокорэгги, кумиру всех мам, девочек, хулиганов и педофилов, купленному продюсерами в шесть лет и наконец-то получившему свободу. Конси берёт заказ – но только потому, что тот, благодаря почти божественной медийности Расти, даёт шанс. Пусть маленькую, но возможность хоть что-то изменить в той сраной действительности, что мы все видим вокруг.
***
«Что наденет мальчик» Игоря Прососова вряд ли придётся по вкусу многим, и причин тому несколько. Первая – в крайне узком охвате аудитории, заданном с самого начала. Вторая – в том, что социальная прослойка главного героя равно нелюбима и неуважаема как «верхами», так и «низами» России. Третья – жанр повести меняется от футуристического киберпанка через сатиру на современность до литературы абсурда. Наконец, истинный смысл происходящего неоднозначен.
Москва, сфера услуг, социальные услуги. Не пойми из чего делающие деньги белые воротнички. Раздел акций компании с женщиной, делившей с тобою ложе, и личная секретарша, которую сам выдернул из дикой провинции. Столичные реалии от пробки МКАДа и стен Кремля до забегаловки в Бутово. Все эти современные «символы» не оживут для жителя периферии. В лучшем случае будут приняты как нечто инородно-экзотическое из американской фантастики.
Конси, он же Константин – гениальный, но маленький офисный бизнесмен, не сумевший в юности надеть погоны и до сих пор страдающий не на своём месте. Мечтает о сказочной Сибири, известной в Москве по брендам на полках супермаркета: «Омский бекон», масло «Иртыш», газировка «Байкал» и водка «Енисей Батюшка». Наш герой давно бы туда уехал, да с деньгами там, говорят, совсем паршиво. Привык он к деньгам, которых ему и тут почему-то не хватает для счастья.
Раздражающе непонятные сибирскому валенку будни и страдания фантастически раскрашенного аниматора, по счастью, быстро кончаются. «Чума психов» и вынос остатков мозга, устроенный стариком залипшей на виртуале молодёжи, без малого великолепны. Увы, следом идут алкомарафон и приход белочки. Всё же «Москва – Петушки» В. Ерофеева давно написана, а глюк-хоррор ещё ищет ценителей. Для сорока страниц текста стилистика меняется слишком часто.
Смысл фантазма мерцает на грани понимания. Проще будет сказать: «Нарекаю сие свини… сатирой!» – и проглотить. Действительно, стёб над поп-культурой, метрополией, интернет-зависимостью и клиповым сознанием налицо. Но Константин ищет что-то всерьёз, и подбирает участников вечеринки как струны на гитару. Быть может, человек медийный нуждается в столь же медийном божестве? Отсюда два вопроса: найдёт он Бога или очередное Идолище Поганое, и кто кого наденет в последнем случае?
Подданные лесного королевства Мирисгаэ в панике. Их ужасающий и обожаемый правитель Тамлин Наэндир пытается покончить жизнь самоубийством. Как ещё можно назвать его одиночные вылазки за границу внешней защитной Сферы, к Большому кольцу аномалии? Конечно, за века таких попыток он стал непревзойдённым воином, но всё же, всё же! После гибели возлюбленной он до сих пор и слышать ничего не хочет о брачном союзе! Его геном бесценен и уникален – а он гоняется в чаще за призраком белой лани с серебряными копытцами! Именно тогда, когда наступает время Багровых сумерек, а Говорящие с Бездной выдали очередное пророчество о конце света!..
***
«Три Солнца Аэд» от Demacawr – научно-фантастическое философское фэнтези с поминутно интригующим сюжетом, полным безумной любви и сарказма. Оригинальный мир с историей в десятки тысяч лет, населённый полнокровно живущими здесь и сейчас, но не забывающими о прошлом и устремлёнными в будущее персонажами. До мелочей отлаженный, но вынужденный постоянно подстраиваться под катастрофически изменчивую реальность процесс экстремального выживания на видовом уровне, зависимый от полной отдачи каждого индивида. Ежедневная борьба за существование высокотехнологичной цивилизации – и воплощённое в древних, забытых символах пророчество о надвигающемся конце света. Пока – первый том ненаписанного цикла.
Прямого подобия нет, но общая схема мироустройства и эмоциональный фон романа напоминают «Сагу об Эрикёзе» Майкла Муркока. Обитаемая часть Аэд – лишь маленький пузырёк Порядка и гармонии в океане Хаоса. Народ элле-сейде подобен и людям, и эльфам, а на гипотетическом Колесе Времени может как предшествовать, так и наследовать реальному человечеству. Тамлин Наэндир – раздираемый на части сонмом противоречий герой-чудовище, ненавидящий всех и вся коронованный хранитель и альтруист, способный стать предателем своей расы. Подражания М. Муркоку нет и быть не может, поскольку у Demacawr основа глубже, а исполнение красочнее и детальней. Быть может, есть доля полемики – на новом уровне?
Автор виртуозно срастила фольклорные представления об эльфах и наработанные не одним поколением фантастов технологии будущего, безжалостно отсеяв устаревшие элементы. Мономолекулярные ножи и световые мечи в её романе не водятся, зато в лабораториях кипит непрекращающаяся работа по улучшению сплавов, освоению доставшихся от пришельцев трофеев и проведению генных и пси экспериментов. Добавив, что элле-сейде прибыли с другой планеты, а также состоят в сложнейших, если не симбиотических взаимоотношениях с действительными обитателями Аэд – Истоками, получаем глубину «Князя Света» Роджера Желязны. Увы, не в масштабе индийских мифов! Сама Demacawr скромничает, называя своё произведение версией сказки о Царевне-лягушке.
«Элле» – одно из малоизвестных датских именований существ, занимающих нишу эльфов, «сиды» – ирландское словечко, а на светлых-верхних и тёмных-нижних они разделены уже в скандинавских «Эддах». Но никак нельзя утверждать, что роман перепевает сюжет какого-либо конкретного мифа или легенды. Автор сознательно вводит в заблуждение, дразнит – и одновременно искренне говорит с читателем на языке общекультурных символов. Накрытый защитным куполом волшебный дворец, прекрасные воины в плащах, мечи и луки, непрекращающиеся схватки с монстрами на границе. Веками страдающий от несчастной, утраченной любви король и призрак белой лани в чаще, уводящий его за собой всё дальше и дальше… Вот только куда и зачем: в будущее или прошлое, спасти или уничтожить?
Предки элле-сейде прибыли на Аэд с умирающей планеты около пятидесяти тысяч лет назад. Вокруг первого поселения тут же образовалась пространственно-временная аномалия, регулярно выплёскивающая существ из иных миров. Выжившие разделились на приспосабливающихся к окружающей среде элле и меняющих среду под себя сейде. Поселение элле – живое строение, город-дворец, окружённый двумя полупроницаемыми сферами из плазмы. Поселение сейде – искусственные, автономные и замкнутые экосистемы с замком-крепостью в центре, внутри которого заключён Исток. На момент происходящих в романе событий существуют три города-королевства сейде и три – элле, окружённые расширившимся Большим кольцом аномалии. Главный герой, Тамлин Наэндир – правитель лесного королевства элле Мирисгаэ.
Социальную структуру элле можно назвать кастовой, хотя она заметно модернизирована. Хранители отвечают за защитные Сферы, выведение, генные модификации и развитие общего потомства элле. Воины охотятся, обеспечивают физическую защиту и сопровождение в условиях соприкосновения с аномалией. Ремесленники обустраивают быт поселения, занимаются ремёслами и торговлей. Повелители стихий – учёные, контролирующие дворец и экспериментирующие над живой и неживой природой. Организация сейде в первом романе лишь чуть приоткрыта: есть бесполые «рабочие особи» и полноценная «аристократия». Они различаются, как два вида, но посредством некой трансформации каждый из «низших» может при желании подняться на «высшую» ступень. Роль Истоков в жизни сейде доподлинно не ясна.
«Три Солнца Аэд» – произведение с чётко прослеживающимся и дополнительно выделенным стилистически и композиционно философским пластом. Всего полнее о философии расскажет сам роман – однако, утрируя, можно свести её к теориям симбиогенеза и кооперации. Поселения элле и сейде, растущие внутри Аномалии, напоминают отдельную живую клетку, её развитие и деление в среде наподобие первичного океана. Касты и значимые персонажи сравнимы с органеллами. Система коллизий, конфликтов и выхода из них (как в случае решения, так и его невозможности) показывает сложнейшую взаимозависимость находящихся внутри ситуации участников и их целей, а также взаимодействие соперников взамен уничижения или уничтожения. Достаточно спорно – но в эпоху, морально изнасилованную «Игрой престолов», необычно и жизненно необходимо.
Противовесом посылу немодной философии романа служит сарказм Тамлина Наэндира. Его многочисленные сентенции резки, искромётны и – о чудо! – не всегда известны читателю из других источников. Герой не просто их изрекает: кажется, будто он живёт ими, как Пёс-призрак директивами Пути самурая. Учитывая, что автор – женщина, хочется рукоплескать ей стоя. Однако внутренняя пустота Тамлина не равна безмятежному спокойствию, столь необходимому средневековому японскому воителю; его душевная пустота – это выжженная пустошь, личная опустошённость и верность долгу, не дающая возможности покончить с собой. Циник – бывший романтик… нет, не то. Словами С. А. Есенина будет лучше: «Но коль черти в душе гнездились – значит, ангелы жили в ней». Была у Тамлина роза белая, повстречает он и свою чёрную жабу!
Композиционно роман тяжеловесен. Миллион и его пятая часть знаков на первый том оформлены как три части по две длиннейших главы и два микромеждуглавия в каждой. Вероятно, задумывалось нечто логически изящное, причём гораздо меньшего размера – но кризис первоначального плана выразился уже в том, что во второй части одна из глав разбита на два куска, а в третьей эта участь постигла сразу обе. Агглютинативные эксперименты с языком элле восхитительны – но мало кому из читателей удастся по полному имени персонажа определить все его генно-модифицированные скиллы и перки. Без внешнего глоссария точно. Диалоги ведут по три-четыре участника одновременно, и впечатление от виртуозного жонглирования «ножами», «мячами», «факелами» и «утюгами» разом лишь чуть портит склонность автора вульгаризировать речь второстепенных персонажей.
Бегство из гибнущей системы тройной звезды в мир с двумя солнцами, разумными негуманами несопоставимых масштабов и пространственно-временной аномалией. Вселенские категории Порядка и Хаоса. Человекоподобная раса, взявшая под контроль собственную эволюцию. Наука, что сродни магии. Схватки с пришельцами непредсказуемых форм, размеров и качеств. Фольклорные и культурные аллюзии. Прихотливо сплетённые романтика, фантастика и чёрный юмор. Практически детективные расследования, от пропажи вина в кладовой до истинного смысла Пророчества о Трёх Солнцах Аэд, что приходится вести персонажам. Всё это само по себе ужасно интересно. Но главное достоинство книги я вижу в манере дозированной подачи информации, что и сама по себе создаёт интригу. Книга лишь первая в будущем цикле, но задел на будущее у неё огромный.
Джон Р. Р. Толкин был велик и хорош всем. Но тогда, в девяностые, его книги, как и прочие сказки о счастливом будущем, кончились слишком быстро. Мы фактически остались без родителей, один на один с внезапно изменившейся реальностью. Врата чудесного мира захлопнулись перед нами навсегда. Именно тогда, в полной тишине, и возник Зов. Некто Ник Перумов показал, что сталось со Средиземьем триста лет спустя. Оно изменилось; стало жёстче, но ближе и понятнее.
Новый автор и сам был молод, лих и ликом странен. Фотографировался с чудным мечом, в интервью утверждал, что способен управлять эротическими снами, а его гномы, эльфы и хоббиты в пересчёте на сантиметры и килограммы поначалу выглядели здоровее героев американских боевиков. Но это оказался наш, русский автор, и он сделал огонь Профессора земным. Мы встали под его знамя, умудряясь доставать деньги на каждую новую книгу в свои десять-пятнадцать лет самостоятельно.
И отделил Он Добро от Света, а Зло от Тьмы
Детьми девяностых биполярная чёрно-белая расстановка сил у Профессора воспринималась абсолютом, недостижимым идеалом, подобным Заветам непонятного бабушкина Христа. В благой свет истины Амана на Заокраинном Западе полагалось верить не думая, стремиться к нему вечно и безропотно; он утешал праведных и помогал малым. Увы, расовые ограничения не давали и шанса тем, кто родился на Востоке, Севере или Юге и при всём желании не походил на светлого эльфа.
Ник Перумов дал шанс каждому: человеку, полурослику, урукхаю, гоблину, гному, эльфу, орку, троллю и даже мёртвым. Раса и вероисповедание из сакральной касты стали тем, с чем можно бороться и что можно превозмочь. Ведь Пламень Неучтожимого, его божественная искра горит в каждом. Даже в тех, кто лишён души. Добро оказалось не генетически обусловленной данностью, а тем, что необходимо добывать и поддерживать, как огонь в каменном веке. А Злу достаточно и бездействия хороших людей.
И показал, что нет пределов духу человеческому
Вместо блаженного вечного ребёнка-хоббита и последышей "чистых" рас Ник Перумов дал подросткам другие примеры для подражания. Бунтарей, раз за разом поднимающихся из бездны, откуда обычно не возвращаются. Мужчин и женщин, наперекор всему выросших в трущобах и подворотнях, на развалинах некогда могучего государства. Побеждённой поборниками Света и вольностей строгой Империи Тьмы, так созвучной данному на Западе прозванию СССР.
Показал людей, что грешат, чтобы Зло не восторжествовало окончательно, а после не вымаливают прощение, не терпят кармические воплощения лягушкой или гусеницей, а сами исправляют свои ошибки. Особенно мучительный в детстве разлад из-за того, что в реальной действительности хорошее ещё вчера сегодня объявили плохим, был доходчиво объяснён. Более того, вчерашним детям дали образ действия: учиться, соответствовать не моде, а велениям совести, и отстаивать собственные убеждения, даже если весь мир клеймит тебя Тёмным.
Так первые стали Верными
Дети росли, и постепенно всех арьят и фессов им затмил Хедин. Спокойный и рассудительный аналитик в итоге всегда оказывался способным преодолеть то, обо что с наскока разбивались и герои новомодного аниме, и традиционные варвары. Стиль автора, ставшего Мэтром, будто бы засбоил или раздвоился. Понятно, почему: к нему снова пришли молодые читатели. Вторые, а следом и третьи – дети последующих Поколений.
Увы, первые слабо понимают проблемы подрастающей молодёжи, а та воспринимает тёмные расы вне культурно-исторического контекста недавнего, но книжного для них прошлого. Гоблины-дворники, умеющие только воевать орки и обманчиво спокойные тролли значат для одних не больше Проклятия Эльфрана, хаоса в крови и белой прядки в причёске для других. А цикл всё продолжался и продолжался.
Но душа их искала и желала большего
Сиквелы и приквелы плодились, как пустые миры, творимые для сдерживания Неназываемого. Спорное решение и вынужденная мера, которые отвратили многих и многих. Повторения одного и того же были приняты Верными ещё хуже. Однотипные ситуации, герои-типажи, выхолощенный до кочующих описаний экшен. Как привлечь Новых читателей, удержав Молодых и не потеряв Старых? Кто важнее в храме – священник, Бог, король или паства? А на книжном рынке?
Нерешаемое уравнение Бога довольно шаблонно в литературе и массовой культуре. После сольфеджио из наиболее распространённых мифологических систем, религий, философских и научных теорий остаются фантасмагорические путешествия-квесты в стиле Юрия Петухова и Василия Головачёва. Плюс эзотерическое утверждение, что мёртвых больше, чем живых, наложенное на закон сохранения энергии. Осталось добавить хранителей, злодея, любовь и политику.
Тогда рассыпался Он мириадом знаков огненных
Средиземье Толкина фантазией Перумова было разрушено, и спаслись лишь немногие избранные. Это выглядело трагедией эпического масштаба, но тут же предложенные взамен миры мультивселенной Упорядоченного оказались ничуть не хуже. К сожалению, конец света вошёл в многосерийное крутое пике. Армагеддец поточного производства стал потряхивать книгу за книгой, и лишь немногие из оставшихся Верных обманывали себя, ожидая чего-то иного от цикла в целом. Увы.
Легко было увлечь брошенных на тропах Междумирья детей девяностых, но нам уже исполнилось сорок. Сложно расти вместе с читателями и невозможно писать для трёх Поколений сразу, удовлетворяя запросы всех и каждого. Рано или поздно приходится прощаться с теми, кто пришёл первым. Трудный выбор, требующий немало воли и мужества. Ник Перумов сделал его и всё-таки закончил основной цикл. Теперь я могу сказать только одно: спасибо, Мэтр-р-р!
И поймал каждый, сколько сумел, горстью, и пошёл своим путём
Лето 1919 года. Белое движение победило. Советское правительство свергнуто и снова ушло в подполье, Красная армия разбита. Командир 51 полка РККА Фёдор Князев тяжело ранен, и полковой комиссар Александра Гинзбург за него принимает решение биться до конца. На Тамбовщине уже вспыхнуло народное восстание под предводительством Александра Антонова – но допустит ли непокорившийся Новому порядку эсер объединение с ненавистными большевиками?
Лидер Правоконсервативной партии Алексей Гришин-Алмазов желает вопреки всему сделать Россию сильным и независимым конституционно-демократическим государством. Министр финансов Иван Михайлов и начальник охраны государственного порядка Андрей Щербатов понимают, что им не устоять без помощи Франции, хотя её поддержка и покупается дорогой ценой. Посланный на усмирение Тамбова казачий атаман Топилин также преследует свои интересы.
В хаосе гражданской войны гибнет Родина, а люди теряют не только имущество и жизнь, но и сам облик человеческий. Кому выгодно такое положение вещей? Кто способен спасти Россию или хотя бы взять на себя ответственность за происходящее? Новый порядок, разношёрстная революционная оппозиция, иностранцы или неожиданно заявившие о себе хлысты, из среды которых вышел святой Григорий Новый, более известный как Распутин?
***
Значимость отдельных личностей в истории – тема, актуальная лишь для романтиков от фантастики. В первом томе «Комиссара» Яна Каляева задала вопрос: что было бы, погибни А. В. Колчак в 1918 году, если его место займёт А. Н. Гришин-Алмазов? Во втором томе большинство иллюзий симпатизирующих белогвардейцам читателей развеялось, и пришло понимание: ничего хорошего. Букет проблем, накопленных Российской империей к началу 20 века, волшебным образом никуда не делся, а нюансы добавились.
Белая гвардия, получив власть, вынуждена использовать те же методы, что и победившие в реальности большевики. Концентрационные лагеря, продразвёрстка, пропаганда и подавление бунтов. Вместо восстановленной монархии – обезглавленное, уничтожающее собственное население марионеточное правительство. Угроза распада на автономии по национальному признаку вместо православного единства и всё возрастающий долг по иностранному кредиту, который нечем выплачивать.
Александра Гинзбург по-прежнему в центре повествования. Её партийная значимость пропала вместе с советским правительством, а комполка Фёдор Князев ранен и более не в состоянии защищать своего комиссара. Героине придётся либо вытравить из себя женскую суть по примеру командира разведки Аглаи, либо выйти замуж за кого-нибудь из своих, чтобы не растерзали. Выхода всего два, и выбрать можно только один из них. Да, но нет – и нет, но да – в лучших традициях женского романа.
Карьера Андрея Щербатова взлетела настолько, что его разрешение требуется бывшим имперским генералам. Личная жизнь тоже постепенно наладилась. Во благо будущего России ему пришлось пожертвовать кое-кем из близких, но иначе было нельзя. Совесть его молчит. Отчего же ему до сих пор снится Саша в сарафане и с волосами, заплетёнными в косу? Чего ради во снах он встречается с нею и спорит? Почему исключил её имя из списков тех, кого разыскивают усиленно?
Во втором томе «Комиссара» автор внешне отходит от альтернативной истории и переключается на революционную авантюру. Интрига заключается в том, что в этой реальности «золото Колчака» – немалая часть золотого запаса Российской империи – тоже пропала. Здесь это произошло по вине свергнутого советского правительства. Ситуация такая: Революция нуждается в материально-техническом обеспечении, а Новому порядку нечем выплачивать внешний государственный долг.
И снова незаменимой Александре приходится метаться между противоборствующими лагерями. Рисковать, убеждать и договариваться, меняя золото на патроны. Переодевания, чужие паспорта, пароли, явки… К счастью, роковой женщиной ей не стать – типаж не тот, не те жанр и автор. Интрига осложняется тем, что цепочка посредников открыта персонажам и читателю не полностью, и тем, что инициатор взаимовыгодного обмена сам выходит на революционеров. Ведётся игра, в которой даже количестово игроков неизвестно.
В отличие от предыдущей части, в «Орудиях войны» социально-классовый состав России начала 20 века представлен шире. Крестьяне, мещане, казаки, аристократы, интеллигентные и не обременённые образованием разночинцы, профессиональные военные и рабочие. Цельного крупномасштабного полотна эпохи не получилось, но для альтернативно-исторического приключения довольно. Сценок достаточно, чтобы показать взаимные недоверие, непонимание и вражду не только по политическим причинам.
Протагонист остаётся человеком без имени, рода и племени, но наконец-то обретает пол. Комиссар, что зовётся Александрой Гинзбург, смиряется с ролью женщины и, к своему удивлению, не находит в том ничего неестественного или постыдного. Эпизод в книжном магазине забавно подсвечивает трансформацию возмущением героини, вызванным дамскими романами. Все они выстроены на получении любви и счастья через изнасилование и подозрительно напоминают современные «Ктобывдул» женской сетературы.
Роль обновлённой Церкви, связавшей воедино религию, месмеризм и охрану государственного порядка, всё ещё не сыграна. Поиски Отдела народного воспитания напрасны – все одарённые гипнотизёры оказываются её служителями. Таинственная канонизация Григория Распутина здесь дополняется подтверждением связи церковников с хлыстами, а интрига усиливается тем, что сами хлысты почему-то остались среди восставшего народа.
В «Порождениях войны» Яна Каляева показала идеологических фанатиков – големов революции. В «Орудиях войны» персонажи пообтесались, утратили пыл неофитов и обрели практический опыт. Многие из них через кровь и боль обрели человеческие черты, а некоторые и душу. Проще говоря, стали людьми. После этого хлыстовский лидер неожиданно проявляет неприкрый интерес к Александре и называет её «завещанной Антихристу». Что станет с героями дальше?
Перипетии внутренней и внешней политики России времён гражданской войны сравнительно легко просчитываются наперёд и в альтернативном мире. Окончание игры в «золото империи» также не станет тайной для многих. Вопрос лишь в том, станет ли автор развивать линии Церкви и месмерической связи Андрея и Александры мистически или останется в рамках реализма? Об этом читателям предстоит узнать в третьей и заключительной книге «Комиссара».
облако тэгов
