Перевел еще одну сказку из собрания киргизских народных сказок. Насколько я могу судить, ранее на русский не переводилась. Сказка примечательна тем, что довольно точно воспроизводит некоторые эпизоды из вставной новеллы о Булукии и Аффане "Рассказа о Хасибе и царице змей" знаменитого цикла "Тысяча и одна ночь". Записана она от сказителя Сагыналы Макебай уулу. Родился Сагыналы Макебай уулу в 1898 году в селе Кашкасуу нынешнего Аламединского района. С раннего детства был отдан в обучение мулле. Преуспев в учении, прочел и те книги, которые в обычную программу обучения не входили, например, произведения Навои или собрание историй "Пестрая книга". Был знаком со многими известными людьми своего времени, хотя работал простым скотником на ферме. Был большим знатоком народных легенд, сказок, преданий и родословных. Погиб в 1988 году в автокатастрофе
Балкыя
Как-то в былые времена один человек по имени Балкыя (вероятно Булукия из вставной новеллы "Рассказа о Хасибе и царице змей" цикла "Тысяча и одна ночь") пустился на поиски счастья. Не знал он, где его искать, ходил-бродил по всему свету. Случилось это весной. Повелитель змей Шаймаран со своими подданными нежился на солнце, когда Балкыя набрел на них. — Человек идет, — говорит одна змея своему владыке. Отвечает Шаймаран: — Не извергайте огонь, не убивайте его. Приведите мне его живым. Привели Балкыю повелителю змей. Шаймаран знал языки восемнадцати тысяч миров, спрашивает Балкыю: — Что ты за человек и что делаешь? — Я всего лишь горемыка, ищу счастья. — Счастье счастьем, но люди — вероломны, хитры и умны. — сказал Шаймаран. И потребовал от Балкыи поклясться, что если отпустят его, то он никому не скажет, что видел повелителя змей: — Раз ищешь ты счастья, не буду тебе препятствовать. С этими словами Шаймаран отпустил Балкыю. Покинув Шаймарана, Балкыя прошел еще столько-то дней и встретил одного человека. — Кто ты такой? — спросил Балкыя этого человека. — Я мулла Акоп (вероятно Аффан из той же истории), — отвечает человек, — Хочу завладеть кольцом пророка Сулаймана (в арабской традиции пророк Сулейман, отождествляется с библейским царём Соломоном), да не могу перебраться через реки и моря. Лишь один Шаймаран знает, как перейти реки и моря, поэтому ищу я его, если найду, то смогу перейти реки и моря. — Как? — Шаймаран знает языки восемнадцати тысяч миров. Есть одна трава, которая не тонет в воде. Если намазать ступни ног соком этой травы, то можно идти по воде, как по суше. Если бы я нашел эту траву, перешел бы я море и забрал бы кольцо Сулаймана. Если бы кольцо стало моим, то я бы стал понимать язык трав, воды, камней, любого живого существа, слышал бы я восемнадцать тысяч миров, стал бы их властелином. И тебе бы нашел твое счастье. Повелся Балкыя на такие слова, говорит Акопу: — Я бы нашел Шаймарана, так ведь ты его убьешь. — Не убью, расспрошу только про траву, с помощью которой можно переходить моря, и сразу отпущу. — Обещал я Шаймарану не выдавать его. Ладно, если отпустишь, то найду его я тебе, — сказал Балкыя и привел Акопа туда, где видел Шаймарана. Лежат там драконы, величиной с верблюда. Акоп с помощью заклятия "Азайымкан" погрузил змеев, величиной с верблюда, в оцепенение, застыли они без движения. Вызвал Акоп Шаймарана заклятием, приполз змей, принес серебряное блюдо, на котором лежал Шаймаран. Еще одно заклятие прочел Акоп, ожил Шаймаран, лежавший без чувств на блюде. Смотрит Шаймаран, сидит его друг Балкыя. Говорит Шаймаран своему другу Балкые: — Ты это сделаешь? Тут вмешался Акоп: — Я соблазнил этого человека. Спросим у тебя только одну вещь, если скажешь, отпустим. — Спрашивайте, отвечу, — говорит Шаймаран. — Окружает море одно место, куда мы хотим попасть. Не можем перебраться через море, оказались мы в затруднении. Вот прочел я в книге, что есть одна трава, если смазать ноги соком этой травы, можно перейти море как по суше. Не можем мы найти эту траву, — извлек тут Акоп свою книгу, — как только вы укажете нам эту траву, не причиним вам никакого вреда, сразу же отнесем вас на ваше место. — Коли так, видите вон ту траву, сорвите её, смажьте ею свои ступни и попробуйте пройти по воде, — с этими словами указал Шаймаран им на какую-то траву. Сорвали они траву, смазали ею ступни, попробовали сунуть ноги в воду арыка, не пускает их в воду какая-то сила. Сразу же мелькнула в голове Акопа мысль — "...стану я властелином восемнадцати тысяч миров, доберусь я...". Отпустили они после этого Шаймарана. Говорит Шаймаран Балкые втайне от Акопа: — Подойди ко мне, — подзывает его, — Говорил же я тебе, вот измучили меня, помытарили. — Сделал ты мне плохое дело, а я тебе сделаю доброе. Перейдете вы через пучину, доберетесь до места, где лежит Сулайман. Как дойдете, будет лежать Сулайман в глубокой ложбине. Вокруг будут сплошь драконы. Если приблизитесь — испепелят вас огнем. Как взойдете на гребень, увидите Сулаймана. Будет Сулайман лежать на престоле, покрытый дорогим покрывалом. Кольцо будет на мизинце левой руки. Прочтет твой спутник заклятие "Азайымкан", оцепенеют все змеи, застынут, обессиленные. Любой кто перейдет через гребень туда, где лежит Сулайман, сгорит дотла. Ты остановись перед гребнем. Если пойдешь дальше с Акопом, тоже погибнешь в пламени. Освободили они Шаймарана, попрощались с ним. Отправились Акоп и Балкыя в путь, как дошли до моря, смазали ступни соком той травы и перешли море как сушу. Вот вышли они на гребень того места, где лежит Сулайман. Смотрят — лежит Сулайман на престоле, наброшено на него дорогое покрывало, усеянное самоцветами. Охраняют Сулаймана со всех сторон драконы и тигры. Вышел на гребень Акоп, подумал "одурманю я всех этих стражей" и стал читать "Азайымкан". Застыли навытяжку драконы, тигры тоже улеглись в оцепенении. Стоит Акоп, думает одно — "Заберу кольцо, стану властителем восемнадцати тысяч миров". Позвал он тут Балкыю: — Идем! Не тронулся с места Балкыя: — На что я тебе, иди сходи один, я тебя тут подожду. Сделал Балкыя как говорил Шаймаран, уселся, не трогается со своего места. Пошел Акоп один. Читает заклятие, и змеи, и тигры застыли, не шелохнутся. Дошел Акоп, стал дергать Сулаймана за руку, хочет снять кольцо. — Руки прочь! — вдруг раздался глас Джебирейила (в арабской традиции ангел Джибриль, приближенный к Аллаху, отождествляется с библейским архангелом Гавриилом). Испугался его крика Акоп, сбился, читая заклятие "Азайымкан". Ожили застывшие змеи, извергли огонь, тут и погиб Акоп, сгорев дотла.
Очередная переведенная мной с киргизского сказка. Возможно ранее уже переводилась на русский, по крайней мере в сборнике киргизских сказок на русском языке, изданном в 60-е годы прошлого века, есть одна под таким названием. Но книжку эту я не смог заполучить в руки, так что вопрос остается открытым. Как обычно небольшие сведения о сказителе, от которого записана сказка. Сагын Ашырбай уулу Родился в 1918 году в селе Акбашат Московского района. Отец его был тамырчы (целитель, определяющий болезнь по пульсу пациента), лечил людей от разных болезней, определяя что за недуг, какое для него нужно лекарство, знал более 100 лекарственных растений. Отец, будучи очень религиозным человеком, отдал Сагына с шести лет в обучение мулле, у которого он проучился на арабском четыре года. В 1934 году закончил семь классов школы в Капталарыке, в 1937 году закончил финансовый техникум. С 1942 по 1946 годы служил в армии, участник Великой Отечественной войны, воевал в Крыму. С 1957 по 1978 годы до самой пенсии работал ветеринаром. Сдал в рукописный фонд Киргизской национальной академии наук около ста записанных сказок. Сагын аксакал часто приходил к нам (собирателям фольклора — прим. мое), рассказывал притчи, пословицы-поговорки.
Золотое кольцо
Когда-то в старину было у одного большого бая (богача) так много скота, что он не успевал выпускать его попастись. Несмотря на это, был он таким скупым, что не то, что целого яства, а даже чык (подливки) от него не давал никому попробовать. Так его и прозвали — чыка не дающий Чыгайбай. Был он таким скрягой, что сам ел не свежую убоину, а мясо павшего скота. Если кто-то навещал его во время еды, то он мрачнел, падал духом и сидел, повесив голову. Говорит ему как-то его жена: — Ай, старик, говорится же, что даже выкопанная могила лучше дома, куда никого не приглашают. Давай устроим жертвоприношение, угостим людей с округи, заручимся их благословением. Услышал бай такие речи своей жены и заплакал от жадности, заругался с женой: — Не касайся моего добра и моего скота! Соберутся люди, наедятся даром, какая мне от этого выгода? Если найдешь, чем угостить, устраивай той (пиршество) сама! — Вот негодный старик! Умрем мы без потомства, все добро после нас останется, весь скот сожрут собаки и хищные птицы! От дождя расцветает земля, от благословения — люди. Не упрямься, надо получить людское благословение! — втолковывает старуха своему старику. Но старик уперся. Были у старухи припрятаны на черный день золотые монеты, дала она их одному джигиту, купил тот на них одну кобылицу, две-три овцы и прочего припаса, чтобы устроить жертвенное пиршество. Обрадовался старик, что обошлось все без него, думает — "Не тронула старуха мой скот, нашла все сама, кобылица у нее жирная, а у овец курдюки величиной с футляр от котла". Зарезали кобылицу и овец, наготовили боорсоков (ромбовидные или прямоугольные кусочки теста, зажаренные в котле в большом количестве масла), подготовили все как надо, созвали народ и устроили жертвенное пиршество. Собрался тут и стар, и млад. — Среди семерых, хоть один да Кыдыр! (Кыдыр или Хидр — почитаемый среди мусульман легендарный пророк, по поверью скрывается среди людей в обличье простого человека) Нет у нас детей, благословите сородичи! — попросила старуха у людей. Зашумел собравшийся люд, стали благословлять хозяев пиршества. "Что за диво! Ни одного еще человека не угощали, так с чего бы устроили целый пир, никак сам бог их вразумил" — удивились все и поняли так, что все устроила сама жена бая. Прошло несколько дней, стоит старуха возле юрты, смотрит — летит какая-то черная туча. "А я белье развесила, никак дождь собирается!" — забеспокоилась старуха, тут появился из черного облака седобородый старец и говорит: — Ай, байбиче (здесь — хозяйка, уважительное обращение к женщине), исполнилось твое пожелание — будет у тебя сын. Сказал и скрылся с глаз, а облако развеялось. Обрадовалась несказанно старуха. Родился у неё вскоре сын, а когда ему исполнилось два года, оттаяло сердце у скупого бая, расщедрился он и устроил в честь сына пир. Поставил для него большую юрту, отдал в учение мулле. Стал старик растить сына, ничего для него не жалея. В шестнадцать лет усадил он сына на черного скакуна-аргамака с серебряным седлом и выпустил его в люди. Дали старые родители сыну три тысячи золотых монет и отправили на базар: — Ешь, пей, покупай все, что придется тебе по вкусу. Ходил юноша по базару, смотрел на товары, как видит, стоит какая-то старуха и держит на привязи огромного пса: — Ай, байбиче, что это такое? — удивился он. Отвечает старуха: — Это пёс. — А что он умеет? — Двор охраняет, лает, — отвечает старуха, — нашла я его щенком в горах, с тех пор вот такой громадный вымахал, стал буен, брехлив, да и не насытить его никак. Возьми его сынок, что ни дашь взамен, на все согласна. Купил юноша пса у старухи за тысячу золотых. Только повернулся, смотрит — продает человек черную кошку: — Это что за животное? — спрашивает юноша. — Это кошка, ловит и ест мышей, досаждающих в доме. Смотрю, купил ты пса за тысячу золотых, моя кошка в такую же цену. — Ладно, — согласился юноша и купил кошку за тысячу золотых. Пошел дальше, сидит человек и продает змею. — Что это? — спрашивает юноша. — Змея, — говорит тот. — А что она делает? — Собирали мои жена и дочь хворост, ужалила эта змея мою дочь, если кто купит — продам, нет — убью. — Ну так я куплю, сколько? — Тысяча золотых — объявил человек. Отдал ему юноша оставшуюся тысячу золотых и забрал змею. Вечером возвращается юноша домой, а его отец и мать стоят, смотрят на дорогу, его ждут. Видят они, что едет их сын и ведет за собой какую-то животину размером с теленка. Подъехал он, глядь, а это собака. — Это еще что такое? — говорят они ему. — Этого пса я купил за тысячу золотых. Еще за тысячу купил вот эту кошку. За тысячу золотых купил эту змею. Стала старуха ругать старика. — Это все ты виноват! Что же ты раньше не допускал его до людей? — напустилась она на мужа. Рассвирепел тут старик, разозлился на сына, на свою старуху, пуще всего жалко ему трех тысяч золотых. Взял, да и прогнал прочь сына. Повел юноша за собой пса, забрал и кошку, и змею. Шёл он, шёл, и пришёл к подножью одной горы. Лёг и заснул. Выползла у него из-за пазухи змея, засвистела, тут же оказались перед ними самые разные кушанья. Поели-попили они вчетвером, наелись досыта. — Ай, юноша, видишь вершину той горы? — говорит змея, — называется она Тальниковой Вершиной, в старину вылетал оттуда дракон. Если доберемся до этой вершины, то найдем там моего отца. Я тебя отведу туда и сделаю из тебя человека. — Вижу, — отвечает юноша. — Мой отец — повелитель змей, живущих под землей, зовут его Шаамаран, а я его дочь. Этот твой пес — Кумайык (мифическая собака, часто упоминаемая в фольклоре, от которой никакой зверь не может укрыться, рождается от хищной птицы грифа) среди псов, кошка — Кулустон среди кошек. Кумайык рождается от грифа. Снесенное грифом яйцо переживает две зимы, потом из него вылупляется щенок. До Тальниковой Вершины можно добраться только верхом на Кумайыке. Чтобы он мог довезти тебя до вершины, он должен наесться мяса белого архара, иначе не доберемся. На противоположном склоне этой горы есть родник, отправимся туда. Как придет на водопой к этому роднику белый архар, я укушу его. Ты должен сразу же успеть срезать кусок мяса с места моего укуса и выбросить его. Тушу архара скормим Кумайыку. Наелся Кумайык мяса белого архара, проспал два дня, затем усадил на спину юношу и отправился на Тальниковую Вершину. — Куда повернется моя голова, туда пусть поворачивает Кумайык, так и доберемся, — сказала змея. Еле-еле, захромав в пути, Кумайык добрался до вершины. Смотрят, стоит дворец из золота и серебра, светит яркое солнце, растут в изобилии разные фрукты, лучше чем в раю. Совсем захромал пёс, не может и шагу ступить. Нашла змея какую-то траву, растерла её в воде, смазала этим лапы — сразу зажили. Много диковинного увидели они во дворце, пока налюбовались, прошел целый год. Кушает и пьет юноша изумительные яства и напитки, играют с ним прекрасные девушки-пери. В один день вызывает юношу повелитель змей Шаамаран: — Год уже как ты прибыл сюда, сынок, почему не являешься ко мне? — Играю я с девушками-пери, ем и пью всё самое вкусное, любуюсь разными диковинами, окружает меня золото и серебро, оттого и не являлся. Прости меня, владыка Шаамаран. — Спасибо тебе, сынок, что купил мою дочь за тысячу золотых, а не убил её. Что возьмешь за это? Род людской ценит золото, возьми золота, есть и драгоценные камни, возьми и их. Если хочешь девушку-пери, забирай. — Не надо мне ничего, дай мне дракона, чтобы летать в небе. — Нет, не дам, — отвечает Шаамаран, — поклялся я себе, что не бывать такому. Как-то я заболел, тамырчы (целитель, определяющий болезнь по пульсу пациента) сказал, что исцелит меня молоко человеческого существа, послал я дракона, доставил он мне одного юношу. Дал я ему золота, чтобы добыл он мне немного грудного молока. Отправился юноша на землю. Нашел он одну, недавно родившую, женщину, собиравшую сухой бурьян на топливо, одарил её золотом и привёз от неё немного молока. Выпил я это молоко и исцелился. Выпросил этот юноша себе дракона, не отказал я ему в его просьбе. Обуяла юношу гордыня, ополчился он против своих соплеменников, и всех их вместе с правителем этих земель скормил своему дракону. Узнав о случившемся, я забрал у него дракона и поклялся себе, что никогда не дам дракона человеку. Отправился юноша к дочери Шаамарана: — Не дал твой отец мне дракона. — Тогда попроси у него золотое кольцо, которое он хранит у себя под языком, — говорит ему дочь Шаамарана. Дал владыка Шаамаран юноше свое золотое кольцо. — Шестьдесят дней проведешь возле меня, — сказал Шаамаран юноше и научил его за эти дни шестидесяти заклинаниям. Решил юноша вернуться в свои родные места, прочел он одно заклинание над кольцом, взял много золота и отправился в путь. Говорит ему на прощание красавица, дочь Шаамарана: — Если вдруг случится у тебя какая беда — возвращайся. Отдыхал юноша где-то в пути, смотрит — какой-то старик пасет свой скот. — Ой, сынок, откуда ты? — спрашивает старик. — Нет у меня ни отца, ни матери, стану я сыном тому, кто не имеет детей. — отвечает юноша. — Будь мне сыном! — сказал старик и привел юношу к себе домой. Обрадовалась его старуха: — В молодости родила я в поле, когда собирала сухой бурьян, и потеряла ребенка. Нашел ты мне моего сына. Устроили они большой пир. Через несколько дней говорит старуха: — Сынок, надо бы тебе жениться, избавила бы меня невестка от хлопот по хозяйству. — Тогда, матушка, сосватай мне ханскую дочь. — Ай, сынок, нет у нас такого достатка, как же хан отдаст нам свою дочь? — всполошилась старуха. Тут вмешался в разговор старик: — Разве не ты советчица самого хана? Чем молоть чушь, иди сватайся! В тех краях был такой обычай, если собирались посвататься к кому-то, то должны были три дня подметать землю вокруг его дома. Вот взяла старуха веник и стала подметать у ханских ворот. Дня не прошло, хан вызывает своих джигитов и говорит им: — Кто-то сватается к моей дочери. Узнайте сейчас же кто это! Посмотрели джигиты, а это старуха, советчица хана. Вернулись джигиты и говорят хану: — О, хан, это, оказывается, ваша старуха-советчица. Позвал хан старуху: — Ай, байбиче, вы же говорили, что детей у вас нет? — Думала, что нет у меня детей, так нашелся вдруг мой сын, которого я потеряла. — Ладно, не стану я отвергать твое предложение, — говорит хан, а сам собирается расстроить сватовство, — пусть сынок твой устроит, чтобы побежал рядом с домом быстрый поток, на берегах его ровными рядами пусть растут ивы, по одну сторону пусть будет озеро масла, по другую сторону озеро молока. Чтобы в саду пели соловьи, а из воды в воду прыгали рыбки. Чтобы во дворе у меня ночью было светло как днем, чтобы беседка для омовения была убрана яхонтами и изумрудами. И для калыма пусть пригонит несчетные стада скота! Объявил так хан и выпроводил старуху прочь. Опечалилась старуха, пришла домой вся в слезах. — Не плачь, матушка. — утешает ее юноша. На другое утро с помощью своего золотого кольца устроил юноша все так, как пожелал хан. Хан как увидел всё это, так и сел на землю от удивления. Стали считать пригнанный скот, со счета сбились, стали раздавать всем. Жадные ухватили по четыре-пять голов, остальные по два-три. Выдал хан свою дочь за юношу. На тридцать дней игрища устроили, на сорок дней пир. Вот пришла пора расходиться по домам. — Как теперь невестку поведем в наш неказистый дом? — переживает бедная старуха. Разозлился старик на старуху. А юноша утешает: — Не беспокойся, матушка! Пришли они, а вместо прежнего домишки стоит целый дворец со всем убранством. Позвали обратно хана в гости, устроили ему пышное пиршество. Опять хан удивился. Вот так вот юноша стал жить со своими родителями.
Перевел очередную киргизскую народную сказку. Сказка на русский язык до этого не переводилась, взята из собрания киргизских народных сказок, записана от сказителя Уезбая, Чапырашты уулу (сына Чапырашты). Уезбай Чапырашты уулу родился в 1890 году в селе Акчий долины Кетмен-Тобе в крестьянской семье среднего достатка. В 1914 году был принят в только что открывшуюся трехлетнюю русско-туземную школу в селе Шевченко, закончил ее в в 1917 году. В 1917–1919 годах работал секретарем Музторского волостного ревкома, в 1920–1923 годах комиссаром районной милиции, осенью 1923 года был назначен председателем Союзпатрочкома, в 1924–1926 годах был районным народным судьей, в 1927–1928 годах председателем Арымского райпотребсоюза. В 1928 году основал в районе колхоз, сначала как артель имени Орозбекова, в последующем колхоз «1-май», в который вступил одним из первых. В 1930–1956 годах работал заведующим фермой в колхозе «Москва». Также следует добавить, что Уезбай Чапырашты уулу с 1918 по 1928 годы принимал активное участие в борьбе против басмачей. Много раз удостаивался благодарности от командира Арстаналы Осмонбекова. Был заместителем командира Арстаналы Осмонбекова, принимая в эти годы непрерывное участие в борьбе с басмачами. Сказка, предположительно, восходит к "Рассказу о Хасибе и царице змей" из "Тысяча и одной ночи" и легендам о повелителе/повелительнице змей Шахмаране из курдского, турецкого и персидского фольклора.
Шаймаран, повелитель змей
В старину у одного муллы по имени Данияр родился сын, которого назвали Джээнша. Отдал отец сына в учение, чтобы сделать его тоже муллой, но мальчик оказался не способным к учебе. Обратился отец к прорицателям, чтобы узнать какая судьба ждет его сына, а они говорят ему: — Твой сын станет большим ученым. Опять стали учить мальчика, а он все также ничего не разумеет. Когда умер Данияр, его отец, то Джээнша остался без пропитания. Стал он собирать в горах дрова, этим и кормился. Как-то пошел он по дрова, присел в одном месте отдохнуть, смотрит — а из какой-то дыры выбрался жук со спинкой, блестевшей от чего-то. Засунул он руку в дыру, а к руке что-то липнет. "Похоже на мёд" — подумал он, раскопал дыру своим топором, и обнаружил колодец, полный мёда. Стал он продавать этот мёд и разбогател. Вычерпал он колодец досуха, смотрит, а у самого дна колодца расположена маленькая дверь. Повозился он с дверью, открыл её, а за дверью ход, ведущий вниз. Спустился он по этому ходу и увидел змей. Схватили его змеи и отвели к золотому трону, на котором сидит маленький белый змей. Говорит ему белый змей человеческим голосом: — Не было здесь раньше человека, как же ты попал сюда? Отвечает мальчик: — Нашел я колодец, полный мёда, через него и пробрался. — Много вреда испытали мы от людей, вот и скрылись под землей, а ты, оказывается, добрался до дна колодца и нашел нас, — сказал повелитель змей Шаймаран, и велел было змеям убить Джээншу. Но потом задумался, чего ради губить живое существо, и объявил ему, что если он выберется наружу, то нанесет им вред, поэтому останется он здесь, еда ему найдется. Прошло так три года, живет Джээнша у змей, кормится тем, что они ему дадут. Нет с ним рядом никого, с кем можно было бы перемолвится словом, и в один из дней взмолился он Шаймарану: — Соскучился я по родным местам, по соплеменникам. Отпустите на поверхность земли, что пожелаете, все исполню. Задумался Шаймаран на какое-то время, а потом говорит: — Так и быть, сделаю я тебя своим сыном до гроба. Если ты признаешь меня как отца, будешь исполнять, что я скажу, отпущу я тебя на волю. Стал просить мальчик: — Исполню я все, что прикажете, и ничего иного. Что хочешь, то и поручай. — Никому не говори, что видел змей и меня, их повелителя. Это первое, второе — никогда не мойся с другими людьми. Про колодец тоже никому ни слова. Станешь ты отныне великим муллой, ясновидящим и прорицателем. С этим доставили змеи Джээншу на поверхность. Стал он, как и обещал Шаймаран, великим мудрецом, зажил в достатке. Вот как-то заболел падишах этих краев проказой, покрылась коростой вся его кожа. Вызвали лекарей, не могут они вылечить падишаха. Только нашелся один сведущий мулла, вызвали его издалека. Осмотрел он правителя и говорит: — От этого вашего недуга только одно лекарство — надо сварить повелителя змей Шаймарана и выпить этот бульон, больше ничего вам не поможет. — Как же найти Шаймарана? — Надо найти человека, который видел Шаймарана. У человека, увидавшего Шаймарана, все тело под одеждой становится покрыто полосами, как у змеи. Объявите по своим владениям, чтобы все ваши подданные, что мужчины, что женщины, собрались в бане и вымылись под присмотром людей, которых обучат, что искать. Сделали так, как сказал этот мулла. Осмотрели всех, не нашли ни у кого такого признака. А Джээнша, когда услышал о приказе падишаха, спрятался и не пошел в баню с остальными. Это заметил кто-то и донес падишаху. Отправил падишах за Джээншой стражу, схватили они его и отвели в баню. Там раздели его и увидели, что тело у него точно как у змеи, все покрыто полосами. — Так вот он, нашли мы того, кого искали, — обрадовались стражники и поспешили к падишаху с радостной вестью. Предстал Джээнша перед падишахом. — Где ты видел повелителя змей, признавайся! — Не видел я, не знаю, — отнекивается Джээнша. — Говори правду, иначе велю тебя вздернуть на виселице! — Не видел! — твердит Джээнша. — Ну если не видел, повесить его! Пусть подохнет! — позвал падишах стражников. Поволокли Джээншу стражники на виселицу, понял он, что смерть неминуема, и сдался: — Скажу, так тому и быть. Владения змей под землей, ведет туда колодец, где был мёд, но не могу я туда вас отвести, убьет меня Шаймаран за предательство. Тут вызвался давешний мулла: — Покажи мне, где этот колодец, дальше я все сам сделаю. Отвел Джээнша муллу к колодцу. Мулла сел у колодца и стал читать молитву исмазан. В какой-то момент появились из под земли змеи, несущие на золотом подносе своего повелителя. Смотрит Шаймаран — а у колодца сидит Джээнша с каким-то человеком. Говорит Шаймаран: — Ты ведь обещал, что никому не расскажешь, что видел повелителя змей? Заплакал Джээнша: — Повесили бы меня на виселице, если бы я промолчал. Заболел наш падишах проказой, всех своих подданных осмотрел в бане, как я ни прятался, как ни скрывался, нашел меня вот этот мулла... — Ладно, сделал я тебя своим сыном, не буду тебе причинять вреда, видно пришла мне пора умирать, спускайтесь обратно под землю, — сказал Шаймаран и отпустил своих змей. Поманил Шаймаран Джээншу и говорит ему втайне от муллы: — Сделаю теперь я для тебя доброе дело в последний раз, убей меня и свари. Как вскипит отвар в первый раз, заставят тебя его выпить, ни за что не соглашайся. Падишах отдаст отвар мулле, если он выпьет, то умрет. Второй раз как вскипит отвар, остуди его, вскипяти еще раз и вылей бульон на землю. В третий раз залей воды и как вскипит, отдай падишаху, пусть выпьет, а остатками смажет все тело, исцелится после этого падишах от проказы. Сделал Джээнша все, как сказал повелитель змей, выздоровел падишах. Пошла слава о Джээнше, как о великом ученом, зажил он в спокойствии и достатке.
Выбрал для перевода я эту сказку не зря. Сюжет сказки довольно известный, напоминает, например, русскую сказку о царевиче Иване и Сером Волке. Но в ней попадаются интересные детали, заимствованные из иранской мифологии. Так, сами дэвы — сказочные существа, чудовища антропоморфного вида, зачастую исполинского роста, довольно распространенные в киргизском фольклоре, имеют иранское происхождение. Но некоторые имена и топонимы напрямую взяты из иранской мифологии и сказка в этом плане довольно необычна для народного киргизского фольклора. Понятное дело, что детали иранских мифов не могли не испытать некоторую трансформацию, об этом я решил указать в примечаниях, которые смотрите в конце сказки. Сказка на русский язык до этого не переводилась, взята из собрания киргизских народных сказок, записана от сказительницы Байызкан Курбан кызы (Байызкан, дочь Курбана).
Дэв Этирмат
Давным-давно у одного хана по имени Гаршас (прим. # 1) был единственный сын. Однажды сын хана, возвращаясь с охоты, увидел у входа в одну пещеру косулю. Не успел он выстрелить, как косуля забежала в пещеру. Заглянул он туда, а в пещере стоит девушка, красотой подобная луне. Джигит, даже не поздоровавшись, стал расспрашивать её, куда делась та косуля.
– Так это же была я! – сказала девушка, превратилась в косулю и помчалась прочь.
По оврагам, по горам, переходя вброд реки, пустился джигит вдогон за косулей. В конце концов, много дней спустя, косуля добежала до укрепления, выстроенного в дальнем уголке ханства и, перескочив через стену, забралась внутрь. Высота стен укрепления — восемь аршин, остановился сын хана перед стеной, не в силах перебраться через нее. Тут подоспели его джигиты и вмиг окружили укрепление. Дошли об этом вести до самого хана, собрал он всех своих приближенных перед стенами укрепления и отдал им приказ поймать косулю:
– Косулю поймать, да смотрите, не упустите. Если косуля перескочит через чью-нибудь голову — отрубить её.
Только все окружили укрепление, как косуля перескочила через голову дэва по имен Этирмат и убежала. Вслед за косулей побежал и Этирмат. А за ним отправились в погоню ханские воины. Затянулась погоня на многие дни и месяцы. Вот попался как-то на пути у беглеца большой караван, растянувшийся на целые версты. А впереди каравана много всадников. Это был караван сына другого хана. Добежал Этирмат прямо до ханского сына и стал кружиться вокруг него. Тут и преследователи подоспели. Спрашивает сын хана по какой причине они гонятся друг за другом.
– Если меня не убьют, – сказал Этирмат, рассказав как все было, – смогу я найти ту девушку.
— Спасите меня как-нибудь, таксыр (господин), – стал он умолять ханского сына.
Говорит тогда юный ханзаада (титул сына хана, принц) предводителю погони:
— Забери мой караван, все золото-серебро, а этого дэва отдай мне, хану же своему скажете, что убили его.
Согласились преследователи на это. Так Этирмат остался с ханзаадой. Стал дэв Этирмат расспрашивать ханзааду с какой целью он странствует, по какому делу вел свой караван и на что он, дэв, может пригодится ханзааде.
Тогда ханзаада рассказал, что в городе Чынмагын (прим. # 2) есть самая красивая девушка на свете, и, что прошло уже три года, как он держит путь к этой девушке.
— Вот досада! — опечалился дэв, — На нелегкое дело ты решился. Заполучить эту девушку невозможно. Но ты ведь спас меня от смерти. Не только с одним мной, но и со многими дэвами ты рассчитался этим на много лет вперед. Поэтому ради тебя я готов пойти даже на смерть. Дай мне сорок дней сроку, буду я спать сорок дней. Потом отправлюсь я на поиски на сорок дней и ночей.
Сказав так, дэв забрался в какую-то пещеру и погрузился в крепкий сон. Ханзаада сорок дней провел возле него, не отлучаясь. На сорок первый день дэв тяжело вздохнул и проснулся. Встал и проглотил одним махом всю дичь, которую ханзаада добыл за эти сорок дней.
— Вот теперь отправлюсь я в дорогу, а ты жди меня сорок дней. Если же не появлюсь после сорока дней, можешь уходить, значит погиб я, — сказал дэв сыну хана, насытившись, и пустился в путь.
На пути к ханству Чынмагын было много препятствий. Много дней провел в пути Этирмат и дошел до первого моста. Каждый из мостов охраняло по пять стражей. На самом мосту были развешаны, не оставив свободным места даже с монету, бубенцы. Если зазвенит хоть один бубенец, слышно его было по всему ханству. Обернулся Этирмат ребенком, набрал в рот воды, и, никем не замеченный, стал заливать воду в бубенцы. Как заполнился водой последний бубенец, превратился Этирмат в муху и пролетел через мост.
Пошел он дальше, а там сорок старцев сидят и смотрят на дорогу. Этирмат тут же превратился в нищего, заголосил издалека. Поздоровался с ними, спросили они откуда он идет. Назвался Этирмат бродячим дервишем по имени Маджуруп. Рассказал, что сам он из этих мест, и что из-за невзгод пришлось ему вернуться обратно.
— Надо его убить, он чародей, который хочет пробраться в Чынмагын, — сказал на это один старец.
К вечеру заболел этот старик какой-то хворью.
— Нехорошая болезнь какая-то, — испугались остальные старцы и решили отнести его к дальним горам и там бросить.
Отправился Этирмат дальше. А дальше на дороге встретились ему сорок девушек. Им он показался как одетая в обноски девочка-сирота. Стали девушки его толкать, брезгуют — ну что за образина!
— Перестаньте, будет присматривать за огнем в очаге! — сказала одна из девушек.
Стала девочка разводить огонь и носить воду. Потихоньку стала она своей для девушек, принялась им устраивать разные игры. Показала как играть в думпулдек (прим. #3) и устраивать качели. Привыкли девушки к девочке-оборванке, научила она их играм с завязыванием глаз и привязыванием друг к другу. Вот как-то Этирмат дождался, когда все девушки, увлеченные игрой, оказались привязаны друг к другу, и прошел по дороге дальше.
Прошел он еще и наткнулся на сорок джигитов, преградивших дорогу. Им он показался как мальчик-сирота, одетый в тряпье.
— Умерли мои родители, остался я сиротой. Приютите мою душеньку как-нибудь, буду я смотреть за вашими конями, — взмолился он им.
Засомневались джигиты, призадумались, наконец согласились. Каждый день джигиты соревнуются друг с другом в конных забавах: устраивают скачки и козлодрание. Стали они замечать, что в скачках неизменно приходит первым тот конь, за которым перед этим ухаживал Этирмат. Стал Этирмат пользоваться почетом и уважением. Дэв, ухаживая за конями, развил в них сильно пугливость. В один из дней на скачках вскинулись разом кони всех сорока джигитов и понесли своих всадников неведомо куда.
Так Этирмат прошел и это препятствие. Пошел он дальше и повстречался с сорока брехливыми псами. Дэв, пока был у сорока джигитов, собирал все кости со стола. Кинул он псам эти кости и прошел таким образом и через них.
Наконец дошел дэв до гигантского платана, уходящего ветвями в небо, а у подножия платана стоял на страже семиголовый дракон. На вершине платана в золотой клетке сидит девушка. Охраняет золотую клетку Семурук (прим. # 4). От отчаяния Этирмат решился вот на что — перекувырнулся он и превратился в дракона с пятнадцатью головами. Увидел его в таком виде семиголовый дракон, подумал — "Видимо хан прислал нам замену" — склонил головы перед Этирматом, выказал ему почет и уважение, и оставил платан. Этирмат тут же превратился в птицу, взлетел на вершину платана, где его и увидел дэв Семурук. Вернул Этирмат свой облик и схватился с дэвом Семуруком. Говорил при этом Этирмат:
— Семурук, ты тоже бедолага, попавший в неволю, какая тебе польза охранять эту девушку? У тебя тоже есть свое племя, своя родня. Лучше отнеси девушку ханскому сыну, отправимся в Кёйкап (прим. # 5), — да и уговорил его.
Посчитал тогда Этирмат дни, оказалось, что прошло тридцать девять дней, как он вышел в путь. Взяли они девушку вместе с клеткой и полетели обратно. Через три дня добрались они до пещеры. Была у дэва Семурука привычка — как завидит человека, так сразу проглотит. Не входя в пещеру, Этирмат поблагодарил Семурука за помощь и тот, радостный, улетел к себе домой.
А сын хана, оказывается, за это время уже потерял всякую надежду. Увидел он Этирмата и обрадовался очень. Тогда говорит ему дэв:
— Вы теперь выступайте в путь, а я буду спать сорок дней. После сорока дней я вас догоню. Ну а вы все эти сорок дней не отставайте от этой собаки, — сказал он и дал им собаку, — Если, спустя сорок дней, не буду я вас сопровождать, то в дороге отец девушки будет чинить вам всякие препятствия, не сможете вы одни их преодолеть. Не потеряйте след собаки, — объяснял он им раз за разом.
Парень с девушкой играли по пути в шахматы, отвлеклись и отстали от собаки. Прошли столько-то пути и ночью вышли на какой-то старый караван-сарай. Решили они повернуть обратно, так ведь и обратной дороги не знают. Тем временем кто-то вышел из караван-сарая.
— Ээ, нам тут такая еда подоспела! — раздался возглас со стороны караван-сарая. Вышел со двора какой-то неясный силуэт, схватил ханского сына под мышку и зашел обратно. Так обрадовался добыче, что не заметил девушку. Спряталась она в зарослях. Оказалось, что жили в том месте братья дэвы. Бросили они парня в большое деревянное ведро с соленой водой.
Расскажем теперь про собаку — бежала она, не оборачиваясь, обуяла ее жажда, присела у дороги, смотрит, а сзади никого и нет. Поняла тут собака, что потеряла джигита и девушку, и побежала обратно к Этирмату. Добралась до него, тянет его то с одной стороны, то с другой, а дэв не просыпается. Наконец оторвала собака ему мясо с икры, вздрогнул тут Этирмат и проснулся. Сразу он понял в чем дело и помчался на подмогу. Достиг Этирмат караван-сарая и крикнул во все горло:
— Говори!
— Поговори пока! — отвечают ему из караван-сарая.
Выходит тем временем один дэв. Обрадовался он, что появилась еще добыча, но Этирмат оторвал ему голову и отбросил ее прочь. Таким образом шесть раз он так крикнул и оторвал головы шестерым дэвам.
— Говори! — крикнул он во весь голос в седьмой раз. От громового ответа "Поговори пока!" сдвинулись с места горы и разверзлась земля.
– Кто? — проревел из караван-сарая седьмой дэв.
Этирмат назвал свое имя. Выбежал тогда дэв наружу, схватились они в смертельной схватке. Девушка тоже вышла из зарослей. Два дэва боролись много дней и стал Этирмат терять силы. Тогда девушка захлестнула арканом ноги того дэва, привязала к коню и погнала его прочь. Так они и одолели седьмого дэва.
Зашли они в караван-сарай, а сын хана там уже на последнем издыхании. Сразу же вытащили они его из рассола, положили в чистую воду. Три дня пролежал джигит и с трудом пришел в чувство.
— Сколько людей погубила эта вода! — воскликнул Этирмат и разбил деревянное ведро.
Долго прожили они втроем на этом месте. Этирмат и сын хана каждый день выходят на охоту. Каждый раз, уезжая, дэв просил девушку не открывать одну и ту же дверь в караван-сарае.
В один из дней, девушка стирала белье, пришли ей на ум предостережения Этирмата, задумалась она и сильно захотелось ей посмотреть, что же за этой дверью. Осторожно прошла она к двери, открыла, а за нею привязаны два теленка: один черный, другой рыжий. Черный теленок, оказавшийся ближе к открытой двери, взмолился девушке:
— Милая, отвяжи нас, мы тоже несчастные пленники, семеро братьев дэвов обрекли нас на муки много лет назад, — заголосил он.
Девушка отвязала черного теленка и пока отвела его во двор и вернулась обратно, превратился, оказывается, черный теленок в черного дэва. Предостерег он девушку:
— Не отвязывай рыжего теленка.
Но девушка успела уже отвязать и рыжего теленка. Тотчас превратился он в рыжего дэва. Схватили два дэва девушку и улетели прочь. Оказывается, эти два дэва тоже когда-то искали девушку, но угодили в руки семерым дэвам, которые превратили их в телят и держали на привязи. Заполучили черный и рыжий дэв чего хотели и улетели восвояси.
Как только добрались дэвы до места, девушка от испуга родила мальчика. Вот лежит как-то ночью девушка и видит во сне дэва Этирмата:
— Скажи черному дэву, что болят у тебя зубы. Чтобы вылечиться, скажи, надо добраться до пустыни Шахирстан, лежит там объеденный наполовину собаками труп верблюда. Скажи — Надо расколоть одно его ребро, обжечь его и если прижать потом эту золу, то перестанет болеть мой зуб, — подучил он ее.
Рассказала девушка черному дэву то, чему ее научили во сне, отправился он выполнять ее слова. Дэв Этирмат расположился возле половины туши дохлого верблюда.
— Верни потом обратно верблюжью тушу, — наказала девушка черному дэву.
Унес дэв обратно верблюжью тушу. После этого Этирмат так научил девушку:
— Когда вернется черный дэв, ущипни своего сына, чтобы он заплакал. Начнет дэв расспрашивать, отчего плачет ребенок, скажи, что хочет он знать, где спрятана твоя душа, хочет, мол, свою тоже добавить к ней.
Тем временем вернулся черный дэв. Сделала девушка все так, как сказал Этирмат. Стал ей дэв объяснять: семь раз надо пройти всю землю, чтобы добраться до места, где будут две горы. У подножия этих двух гор будет большое озеро, у озера будет пастись мохнатый козерог, в желудке этого козерога будет ключ от пещеры, такой тяжелый, что отвисшее от его тяжести брюхо козерога будет волочиться по земле. Если отпереть пещеру, то будут в ней сидеть два голубя: один черный, другой рыжий. Вот эти два голубя и есть души двух дэвов.
— Пусть сынок свою душу добавит черному голубю, а не рыжему. Рыжего голубя пусть он как-нибудь убьет и вернется обратно, — стал уговаривать черный дэв пленницу.
Все это подслушал Этирмат и отправился в путь. Как и сказал черный дэв, убил он мохнатого козерога, извлек ключ и добрался до двух голубей в пещере. Сразу же убил Этирмат черного голубя, рыжего схватил, сжав крепко ему горло, и вернулся обратно к рыжему дэву.
— Если дорога рыжему дэву его жизнь, пусть отпустит он осторожно своих пленников, иначе найдет от меня свою погибель — потребовал он.
Отпустил рыжий дэв всех троих на землю. Этирмат забрал их и после долгого пути доставил к себе домой в Кёйкап.
— Обзавелся я снохой! — возгласил он всем окрестным дэвам и закатил пир на сорок дней. Поставил ханскому сыну и его жене белоснежную юрту с золотыми жердями и серебряными решетками. Но старшая сноха самого Этирмата затаила черную зависть к людям.
— Все тянет его к людскому племени, не надышится на них, — стала она выказывать недовольство свекром. А сама все думает, как бы извести людей. Нашла она скорпиона и бросила его в водоем, где каждый день купался ханский сын с молодой женой. Вот в один из дней, когда купалась жена ханского сына в водоеме, увидел Этирмат, что в воде есть скорпион. Не успел скорпион прицепиться к девушке, как подоспевший Этирмат успел сбить его щелчком. Одна капля крови раздавленного скорпиона все же попала на лицо девушки. Сразу же упала девушка без чувств. Этирмат в отчаянии стал высасывать кровь с места укуса и сплевывать на землю.
В этот момент спустился с небес Семурук и показал скорпиона, припрятанного старшей снохой Этирмата. Тут же он рассказал Этирмату как все было. Прогнал прочь Этирмат свою старшую сноху. Посоветовался Этирмат с Семуруком и упросил его забрать ханского сына с семьей в свои края. Вот так и забрал их Семурук к себе на родину. Говорят, что от быстроты, с которой летел Семурук, некоторые звезды сталкивались и падали вниз. Тогда и мы можем увидеть эти падающие звезды.
Примечания:
# 1. Гаршас — (с фарси Гаршасп или Гершасп) , видимо, в основе этого персонажа — герой иранской мифологии, победитель драконов и чудовищ. В данной киргизской сказке он просто хан, но примечательно, что среди его прислужников, помимо обычных людей находятся и могущественные дэвы.
# 2. Чынмагын — видимо искаженный Чынмачын — упоминаемый в киргизском эпосе "Манас" топоним, обозначающий Китай. Вообще в древних источниках Азии этот топоним довольно распространен. В виде Чин-Мачин встречается в армянском фольклоре и трактатах Рашид-ад-Дина, обозначая Чин и Мачин, Северный и Южный Китай, то есть всю Китайскую империю.
# 3. Думпулдек — народная киргизская игра. Игроки делятся на две команды, бросают жребий кому начинать. Та команда, которой выпадет жребий, выбирает самого ловкого своего игрока, который будет стражем. Он берет в руки один конец веревки, второй конец веревки привязывают к колу, вбитому в землю. Остальные игроки команды стелят вокруг этого кола покрывала и укладываются в кружок вокруг кола. Страж отбегает от них на длину веревки и начинает кружиться вокруг своих игроков — веревку из рук выпускать нельзя. Игроки из другой команды в это время стараются забежать в кружок и утащить кого-нибудь из лежащих (которым запрещено сопротивляться) за пределы веревки. Если страж успеет до этого прикоснуться к забежавшему противнику, то обычно бывает два варианта — либо команды меняются местами, либо осаленный игрок противника присоединяется к лежащим. Игра продолжается до тех пор, пока какой-нибудь из команд не удастся полностью расхватать лежащих. Вот еще один вариант правил игры в думпулдек —
# 4. Семурук — видимо имеется в виду мифическая птица Симург, фантастическое существо в иранской мифологии, царь всех птиц, также перешедший в мифологии почти всех тюркских народов. Интересно, что несмотря на то, что в данной сказке Симург стал дэвом, часть реалий из исходных мифов о нем — пребывание на гигантском дереве, обитание в мифических горах Каф — сохранилась.
# 5. Кёйкап (также Кап-Тоо) — мифическая местность, довольно распространенная в киргизском фольклоре. Это горы Каф — легендарные горы в иранской мифологии и средневековой исламской космологии. Представляют собой горную цепь, расположенную на краю Земли, опоясывая её. В киргизских сказках волшебная страна на окраине мира, населенная волшебными существами — дэвами, чудищами. Интересно, что и в иранской традиции, горы Каф являются местом обитания джиннов и дэвов, а также местом, где находится гнездо птицы Симург.
После предыдущей переведенной сказки обратил внимание, что тема о драконах в киргизском фольклоре довольно распространена. Поэтому решил перевести еще одну сказку. Для более полного ознакомления читателя с соответствующей тематикой. Как и прежние сказки, эта тоже, по моим сведениям, не переводилась еще на русский язык. Взята сказка из собрания киргизских народных сказок, записана от сказительницы Бүбүкан (Бубукан), Болоткан кызы.
Джигиты в поисках красавицы
Приснилась как-то одному джигиту красивая девушка и стал он ее искать. Обошел четыре раза все четыре стороны света и пять раз все пять углов Медины. Сам джигит стал размером с жаворонка, конь джигита со щепку. Исхудали-измучились. Возвращался он ни с чем, как вдруг у истока одной реки, там где око родника, сидит молодуха, просто писаная красавица, луной назвать бы, да не назовешь, с солнцем сравнить бы, да не сравнишь. Подумал джигит — "Как из моего сна красавица, пусть она и молодуха, все равно женюсь", да и разговорился с ней. Согласилась молодуха пойти за джигита, привез он ее к себе домой. В один из дней повстречался джигиту его друг: — Дружище, ты никак женился? — Женился, — отвечает джигит. — Ну-ка посмотрю я на твою молодую женушку, — сказал друг джигита. Приезжает к нему домой, а там вместо красавицы сидит чудище — дракон. Говорит джигиту его друг: — Ээ, друг, так твоя жена не женщина, а старая дракониха, заплутавшая от нужды и немощи. Застила ревность глаза джигиту, решил он, что друг завидует ему, что у него жена красавица. Заметил это его друг и говорит: — Ай, батыр, проведи рукой по животу своей жены, если найдешь у нее пупок — она человек, не окажется пупка — змея. Не спи, время от времени опускай мизинец в соль, гладь осторожно, чтобы она не заметила, если выдашь себя — погубишь весь город и сам погибнешь заодно. Вышло все так, как и говорил друг джигита — не оказалось у жены пупка. На другой день признался джигит другу: — Нет у нее пупка, как ты и сказал. — Так вот, забеременела твоя жена, на втором месяце, ты сошлись на то, что надо тебе заняться кое-какой торговлей, и отправься в путешествие, возвращайся через девять месяцев, девять дней, девять часов и девять минут. Как раз в это время начнутся у твоей жены схватки, будет она рожать. К возвращению джигита сделал его друг хороший меч. — Как появится ребенок, снеси своей жене голову! — сказал он, вручая джигиту меч в руки. Отсек джигит одним махом голову жене. Предупредил его друг, что ребенка надо подхватить так, чтобы не попала ему на тело кровь матери. Но замешкался джигит и ребенку на грудь капнуло двумя капельками крови из материнской шеи. Смотрит джигит — валяется на земле не его жена, а громадный как вол, сорокасаженный дракон. — Что же теперь делать? — спрашивает он у друга. — Вырежь со спины чудища кусок шкуры в две пяди, а все остальное сожги, — посоветовал ему друг. Вот как-то после этого опять повстречался джигиту его друг: — Как там твой сын? — спрашивает. — Ой, не знаю даже. Приносит за один раз дров столько, что хватает всему городу. За один присест съедает пищи, тоже на весь город, — отвечает отец мальчика. — А приезжай-ка с сыном ко мне в гости, — зовет его друг. К их приезду сделал друг джигита железный дом, украсил его изнутри и сделал с одного конца дверь для входа, а с другого еще одну для выхода. Вот приехали джигит и его сын. Друг завел их в железный дом. В одну украшенную комнату завел мальчика, в другую его отца. Пока мальчик засматривался по малолетству на украшения в доме, хозяин вывел своего друга через вторую дверь. Разом захлопнули обе двери и заперли их. Тут от крика мальчика трижды поднялся до небес железный дом и опустился обратно. Семь дней ребенку, запертому в доме, давали только ломоть хлеба и чашку воды, потом выкопали в поле яму, зарезали кобылицу, а её казы (брюшной и реберный жир, иногда с частью мяса) развесили в яме. Там же расставили семь мотыг и семь хлебов. Оголодавшего мальчика заковали в цепи и поставили головой к яме. Увидел он мясо и хлеб, дернулся изо всех сил, но удержали его цепи, а от рывка вылетели две змеи у него изо рта, прошли через семь хлебов, через казы и застряли в семи мотыгах. Как только выбросило змей из чрева ребенка, потерял он сознание и свалился обессиленный. Стали ему давать молоко, выкупали в молоке светло-сивой кобылицы, а как он окреп, увезли домой. Давешние две капли крови росли в теле ребенка, превратились в змей и со временем стал бы мальчик драконом. Только благодаря знаниям друга его отца, мальчик спасся и избавился от чудищ. С тех самых пор и появилось присловье, что ребенок появляется из отцовой крови и принадлежит отцу.
облако тэгов
