| |
| Статья написана 18 апреля 2020 г. 20:14 |
Перевел киргизскую сказку на мотив (предположительный) — M40. Искаженные указания — "Персонаж послан получить что-то относительно малоценное. Он просит совсем другое и кричит тому, кто его направил, чтобы тот подтвердил поручение. Обычно более слабый персонаж приходит к жене или сыну более сильного и говорит ей (ему), будто ее муж (его отец) велел отдаться ему, накормить его, выдать за него дочь, и т.п."
Сказка весьма вероятно ранее переводилась на русский язык, возможно в другом варианте.
Источник -
Жомокчулар жана жомоктор / Түз. Б. Сабыр уулу. – Б.: Турар, 2008. – 604 с.
(Сказочники и сказки / Сост. Б. Сабыр уулу)
ISBN 978-9967-421-50-9
стр. 85-87
"Чык татырбас Чыгай бай"
Рассказчик — Мырзалы Дуйшонбу уулу, село Шалта, Чуйская область, Киргизская Республика.
Бай Чыгай, который и подливки не даст попробовать
Жил в старину один бай по имени Чыгай. Была у него старуха-жена, дочь на выданье, овчар с головой, покрытой паршой, да рабыня, жена этого овчара. Был Чыгай бай жаден и скуп до крайности, ни с кем не делился пищей. Жил он в единственной юрте, поставив ее поодаль от других. Чтобы посторонние не застали его врасплох, огородил он юрту камышом, да еще и расстелил камыш вокруг юрты — если кто направится к юрте, то шуршание камыша предупредит хозяев. Всю еду этот бай съедал и выпивал тайком. Поэтому и прозвали его — "Чык татырбас Чыгай бай", что значит — "Бай Чыгай, который и чыка не даст попробовать", ведь чык (1) — это всего лишь подливка, которую подливают на бешбармак, перед тем как подать его гостям.
Однажды в аул этого самого бая Чыгая приехал Алдар Косе — безбородый хитрец. Встретился ему в ауле человек.
— Доброго пути... — приветствовал человек Алдара.
— Я путник, как говорят в вашем народе, божий гость. Чья это юрта? — спросил Алдар Косе, указывая пальцем на юрту, стоящую на отшибе.
— Это юрта бая Чыгая, которого прозвали "бай Чыгай, который и подливки не даст попробовать", — ответил встречный.
— Примет ли он меня, если я заеду к нему? — спросил Алдар Косе.
— Не ночуйте у него, останетесь голодным. Жаден очень этот бай, никому ничего не дает.
— Все же попробую, посмотрим, что из этого выйдет, — сказал Алдар Косе и, когда все люди разошлись по своим домам, направился к юрте Чыгай бая.
Своего коня Алдар Косе привязал в ложбине. Юрта бая оказалась большой юртой о шести полотнищах, обложенная кругом камышом.
Большая отара овец отдыхала у юрты. Алдар нашел два плоских камня и осторожно, стараясь не шуметь, стал раздвигать камыш, укладывая в освободившиеся места плоские камни. Ступая по этим камням, Алдар добрался до байской юрты. Заглянул Алдар в юрту через щели, видит, что сам бай сидит на "тёр" — почетном месте юрты, старуха его месит огромную дежу теста, рабыня подкладывает дрова в огонь, на котором кипит котел с мясом, паршивый пастух опаливает на огне баранью ногу, а байская дочка жарит на огне кирсень (2).
Увидев все это, Алдар сходил к своему коню, снял переметные сумы и перенес их поближе в удобное место.
— Ассалам алейкум! — воскликнул Алдар, неожиданно входя в юрту.
— Алейкум ассалам! — засуетился бай, — Доброго пути...
— Я — божий гость, нахожусь в пути, но далеко еще до моего аула, не добраться мне туда сегодня, поэтому решил я здесь переночевать и потом продолжить свой путь.
— Оставайся, оставайся! Заночуешь у нас. Ну, садись, гость, поведай о виденном-слышанном.
— Если говорить о виденном, то видел я, как ваша байбиче (3) месила огромную дежу теста, видел я, как ваша дочка жарила на огне кирсень, а ваш пастух опаливал баранью ногу.
Долго болтали бай и Алдар о том, о сём. Притворился бай, что клонит его в сон, говорит своим домочадцам:
— Дайте-ка мне подушку, что-то спать захотелось, вздремну немного. Да и гостю тоже подложите что-нибудь под голову, пусть и он поспит.
Принесла байская дочь две подушки, одну дала отцу, вторую гостю. Сделал Алдар вид, что заснул, а сам время от времени приоткрывал глаза и наблюдал за тем, что происходит в юрте.
Чыгай бай, который и подливки не даст попробовать, и вправду крепко заснул, а за ним уснули и все в доме. Тогда Алдар осторожно встал, вытащил мясо из котла, уложил в свои переметные сумы, а затем навьючил их на коня. Вернувшись в дом, Алдар отыскал старые штаны пастуха и шаровары рабыни, изрезал их в лоскуты и положил в котел, а затем лег на место и стал следить, что будет дальше. Спустя некоторое время бай проснулся и зашептал своей жене:
— Байбиче, а байбиче! Вставай, доставай мясо из котла, гость-то заснул.
Хозяйка поднялась, взяла большое блюдо и аткуур (4), вытащила из котла "мясо", расстелила скатерть и поставила блюдо перед баем. А в юрте темно. Принялся бай резать "мясо", а оно не режется.
— Эй, да это и не мясо вовсе, а гадость какая-то! — воскликнул наконец бай.
Легли они со старухой обратно. А баю на пустой желудок не спится. Снова он шепчет жене:
— Мочи нет, в животе так и крутит, не могу заснуть!
А Алдар лежит и слушает, как они шепчутся.
— Давай я наложу топленого масла из кутыря (5) в чашку, покушай, да и спи себе в теплой и мягкой постели, — говорит баю жена.
Наковыряла старуха в большую чашку ножом куски топленого масла из кутыря, протянула чашку баю, а Алдар впотьмах перехватил чашку. Решила старуха, что это бай взял чашку, вернула кутырь на место и легла спать. А Алдар незаметно взял кутырь и перепрятал.
— Ну и где твое масло? Долго еще мне ждать?! — шепчет бай жене.
— Батюшки! Так ведь только что отдала я чашку с маслом тебе!
— Не брал я масла!
Стала старуха в темноте искать наощупь кутырь с маслом, все вокруг охлопала, но не нашла. Тем временем Алдар отнес кутырь к своему коню, приторочил к седлу, вернулся и лег на свое место.
Утром бай стал выгонять овец на пастбище, а Алдар и говорит ему:
— Дядюшка бай, хотел я залатать свои сапоги, дайте мне шило.
— Иди, спроси у жены, — отвечает бай.
Отправился Алдар к старухе:
— Дайте мне шило.
— Нет, не дам, — отвечает старуха.
А дочку бая звали Мис, то есть "шило".
— Дядюшка бай, а дядюшка бай! — заорал Алдар баю, — не дает мне ваша хозяйка Шило!
— Отдавай, байбиче! Отдавай! — машет рукой бай в ответ.
Что оставалось делать старухе? В одну сторону посмотрит, заплачет, в другую — засмеется. Пришлось ей отдать свою дочь Алдару.
Усадил Алдар девушку на коня позади себя, да и был таков. Вернулся бай домой, а дочери нет.
— Где дочь? — спрашивает бай у жены.
— Увез ее гость, — отвечает та.
— Как, увез?! Ты зачем ее отдала ему?
— Так ведь ты сам крикнул, чтобы я ее отдала.
— Так он у меня не дочь просил, а шило, шило! Мол, надо сапоги залатать. Не дочь нашу, а сапожное шило просил!
Так и остался жадный бай ни с чем.
1) чык — подлива, которой сдабривают бешбармак непосредственно перед его подачей. Для приготовления чыка большое количество мелко нарезанного лука припускают со специями на жирном бульоне, снятом с кипящей поверхности котла, в котором варится мясо для бешбармака.
2) кирсень — кирг. керчөө, часть бараньей грудинки (преимущественно жир), срезаемая вместе со шкурой. Считается лакомством, обычно при разделке бараньей туши хозяин вырезает кирсень и отдает своим детям, которые жарят кирсень на огне и едят, пока готовится основное мясо туши.
3) байбиче — старшая жена, в более широком смысле уважительное обращение к хозяйке дома.
4) аткуур — трёхпалый железный крюк, чтобы переворачивать и доставать мясо из котла.
5) кутырь — кирг. карын, выскобленный и промытый овечий желудок. Его засаливают и используют как сосуд для топленого масла. Масло вытапливают из сливок, собранных с коровьего молока, и сливают в кутырь. Масло застывает в кутыре и в таком виде может храниться очень долго. Уже при использовании целый кутырь можно разрезать на части вместе с оболочкой. Оболочка, пропитываясь маслом и солью, подвяливается и тоже может употребляться в пищу, дети едят ее как лакомство — она хрустящая, напоминает формой и вкусом чипсы.
|
| | |
| Статья написана 12 апреля 2020 г. 11:29 |
Сказка раньше, предположительно, на русский язык не переводилась.
Жомокчулар жана жомоктор / Түз. Б. Сабыр уулу. – Б.: Турар, 2008. – 604 с.
(Сказочники и сказки / Сост. Б. Сабыр уулу)
ISBN 978-9967-421-50-9
стр. 230
Рассказчица — Бюбюсайра Ботбай келини (букв. Бюбюсайра, невестка Ботбая), село Боролдой, Кеминский район Чуйской области Киргизской Республики.
Не ругай ветер
Не рассыпал бы ты мою соль, Не ругал бы ты ветер...
Давным-давно один человек как-то навьючил на своего вола два мешка пшеницы, отправился на мельницу, смолол из пшеницы муку и возвращался обратно, когда задул сильный ветер, очень досаждая ему. Ветер сдул у него с головы тебетей (1). Человек же еще сильнее отругал ветер. Кое-как слез он с вола, подобрал тебетей, надел его на голову и направился к волу, который за это время прошел некоторое расстояние. Поскользнулся тут вол, упал, один мешок развязался и ветер развеял всю муку из этого мешка. Этот человек совсем уж разошелся, стал браниться, разделал ветер на все корки. Усилился ветер, тогда разозленный человек отправился к ангелу. "Милый ангел, приструнил бы ты свой ветер? Возвращался я с мельницы, смолов два, с таким трудом добытых, мешка муки, как сдул он тебетей с моей головы, а когда я слез с вола, чтобы поднять свой тебетей, вол прошел дальше, поскользнулся, упал, один мешок развязался, мука высыпалась и всю муку из этого мешка развеял ветер. Зачем ветер посягнул на то, что досталось человеку для пропитания?" — пожаловался человек ангелу. Вызвал ангел ветер к себе и говорит ему: "Зачем ты сдул тебетей человека, да еще вдобавок развеял его муку? Прекращай свои шалости и возмести ущерб человеку". А ветер в ответ: "Смертный пусть пеняет на себя. Надо было ему нахлобучить тебетей покрепче, да мешок завязать потуже. Господь меня создал таким баловнем. Сам я решаю — дуть или перестать. Вместо того, чтобы возблагодарить Бога, он меня ругать принялся. Ведь сказал Всевышний Аллах: "Не рассыпай мою соль, не ругай ветер"...
1) Тебетей — киргизский национальный головной убор, шапка с тульей из ткани, отороченная снизу мехом. Обычно тебетей носили мужчины, а также девочки и девушки, еще не вышедшие замуж. Хотя тебетей и восходит к общетюркскому слову, от которого произошло русское "тюбетейка", но на самом деле он совсем не похож на привычную тюбетейку. В киргизском языке шапочка, схожая с тюбетейкой, называется "топу".
|
| | |
| Статья написана 11 апреля 2020 г. 09:35 |
Перевел киргизскую сказку на мотив M99a. Дом из птичьих костей, ATU 984. Сказка, кажется, на русский еще не переводилась. Источник оригинального текста -
Жомокчулар жана жомоктор / Түз. Б. Сабыр уулу. – Б.: Турар, 2008. – 604 с.
(Сказочники и сказки / Сост. Б. Сабыр уулу)
ISBN 978-9967-421-50-9
стр. 266-267
Рассказчик — Эшназар Матай уулу, Ак-Талинский район Нарынской области Кыргызской Республики
Корона удода
Давным-давно был один хан, который без памяти любил свою жену. Вот как-то говорит ему его жена:
— Если ты и вправду меня любишь, построй мне прекрасный дом из птичьих перьев.
Хан, безумно любивший свою жену, не заставил ее повторять дважды, согласился. А этот хан знал не только язык людей, но и язык птиц. Объявил хан всем птицам, чтобы они в назначенный день все явились к нему. Стали птицы прибывать к хану. Немного опоздали курица, фазан, ворона и перепелка. Прогневили они хана и с тех пор уже не могут высоко парить и быстро летать, как беркут, сокол, кобчик, журавль-красавка и ястреб-перепелятник, стали они летать плохо, либо передвигаться прыжками. Ну а последним, опоздав более всех, явился удод.
— Почему ты так сильно опоздал? — разъярился хан.
— Хотел я выяснить — больше в этом мире живых, или больше мертвых, больше в этом мире мужчин, или больше женщин, вот и задержался, занятый подсчетами, — ответил удод.
— Ну и как, кого больше, живых или мертвых? — заинтересовался хан.
— Оказалось в этом мире больше мертвых! — сказал удод.
Вздрогнул хан:
— А по моим подсчетам больше в этом мире живых. Кажется ты ошибся.
Ответил удод:
— Тех, кто спит до восхода солнца, причислил я к мертвым, поэтому и стало их на одного больше. Вы, хан, оказывается, тоже проспали до восхода солнца в объятиях своей жены.
Не нашелся хан чем ответить на это.
— Ну а кого, по твоим подсчетам, больше в этом мире, мужчин или женщин? — спросил он удода.
— Женщин оказалось больше, потому как мужчин, которые подчиняются женщинам, причислил я к числу женщин. Вот и вы тоже, послушавшись своей жены, собрались построить дом из птичьих перьев.
Замолчал хан, не зная что возразить. Не сумел он и наказать удода, так как все сказанное им было правдой.
Собрались все уцелевшие птицы. Очень они были благодарны удоду за то, что нашел он подходящие слова и спас их от гибели. Если бы не удод, ощипал бы хан перья всем птицам, чтобы построить дом для своей жены. Водрузили благодарные птицы корону на голову удоду, избрали его своим ханом. Говорят, что с тех самых пор голова удода, в отличие от других птиц, украшена гребешком-короной.
|
| | |
| Статья написана 23 ноября 2019 г. 20:10 |
Қарақалпақ фольклоры (Көптомлық). Том 1. Қарақалпақ халық ертеклери. «Қарақалпақстан» баспасы, Нөқис, 1977.
Каракалпакский фольклор (Многотомник). Том 1. Каракалпакские народные сказки. Издательство «Каракалпакстан», Нукус, 1977.
Составитель тома — Калбай Мамбетназаров.
Сказка «Честный джигит» (Ақ кеўилли жигит) из раздела «Турмыс ертеклери» (Бытовые сказки)
стр. 238-239
Записана в 1960-м году учеником средней школы имени Шевченко города Ходжейли Мадирейимом Турсымуратовым от 70-летнего жителя города Ходжейли Арзыхана Ходжаметова.
Оригинал находится в рукописном фонде сектора фольклора института истории, языка и литературы имени Нажима Давкараева Каракалпакского филиала Академии наук Узбекской ССР. Была опубликована в 1965 году в книге "Қарақалпақ халық ертеклери" (Каракалпакские народные сказки).
Честный джигит (каракалпакская сказка)
Однажды один джигит пришел на берег оросительного канала, вымыл лицо и руки и сидел, обдуваемый ветерком, как вдруг упал его взгляд на плывущее по воде яблоко. Джигит взял яблоко, радуясь его величине и прекрасному запаху, стал его есть. Доев яблоко до половины, джигит задумался: "Вот ем я это яблоко, ни у кого не спросясь. Что же я делаю-то? Может быть где-то есть хозяин этого яблока. И сейчас не поздно, отблагодарю-ка я хозяина этого яблока, потом только съем его". Решив так, джигит взял в руку остаток яблока и пустился в путь по берегу канала. Когда он достиг одного места, увидел на берегу канала цветущий сад. В этом саду одна яблоня росла очень близко к воде. "Скорее всего яблоко было из этого сада" — подумал джигит. Зашел он в сад, увидел там старика, сбивающего яблоки. Поздоровался джигит со стариком, после расспросов о здоровье, рассказал старику джигит, для чего он пришел. Выслушал старик слова джигита и говорит:
— Сынок, утром я сбивал яблоки, упало одно яблоко в воду, наверное, это и есть то яблоко. И по виду оно похоже на яблоки из нашего сада. Спасибо сынок тебе за твою честность. Ну а теперь можешь погулять по саду где захочешь, вволю покушать яблок.
После старик сказал:
— Сынок, есть у меня дочь, нет у нее двух ног, двух рук, двух глаз, двух ушей, языка нет, такая вот у меня дочь, счел я ее подходящей вам.
Джигит дал на это свое согласие. После показал старик свою дочь джигиту, смотрит джигит — девушка, как пери, красоты невиданной, луне подобна, но рот есть, солнцу подобна, но глаза есть. Воскликнул тогда джигит:
— Ай, как понять ваш этот поступок? Сказали вы мне, что нет у вашей дочери двух ног, двух рук, двух глаз, нет ушей, нет языка. А эта девушка совсем не такая — как луна она, да рот есть у нее, как солнце она, да глаза есть у нее, просто фея. Не возьму я эту девушку. Найдите мне ту девушку, о которой говорили.
— Отлично, сынок, когда сказал я вам, что нет у нее двух ног, то имел я в виду, что не выходит она без нужды на улицу, когда сказал, что нет рук, имел я в виду, что не касалась она чужих. Ну а то, что нет у нее двух глаз и двух ушей, так имел я в виду, что не видела она прежде чужого лица и не слушала речей людей недостойных. А когда я сказал, что нет у нее языка, то имел в виду, что не повышала она ни на кого свой голос, не ругала никого.
После этого джигит согласился взять девушку, устроил старик большой той, скрепил их союз подлинным браком. Поделили и съели джигит с девушкой остаток того яблока, и уехали в родное село джигита.
Жомокчулар жана жомоктор / Түз. Б. Сабыр уулу. – Б.: Турар, 2008. – 604 с.
(Сказочники и сказки / Сост. Б. Сабыр уулу)
ISBN 978-9967-421-50-9
Сказка «Чистосердечный Актан» (Ак дил Актан)
стр. 174-176
Рассказчик — Курбан Кайназар уулу из местечка Кара-Суу Аксыйского района Джалал-Абадской области Киргизской Республики.
Чистосердечный Актан (киргизская сказка)
В стародавние времена жили среди людей старик со старухой, и был у них единственный сын, которого они берегли как зеницу ока. Хоть и бедно жили старики, но сына своего воспитали отзывчивым и честным человеком. Говорили они всегда сыну, чтобы не пользовался он чьим-то добром даром, был всегда чистосердечен. Звали их сына Актан.
Шли дни, проходили годы, возмужал Актан. Старик со старухой засевали пшеницей десятину земли, на которой стоял их дом, зерном с этой земли и кормились. Вот как-то Актан жал созревшую пшеницу, присел отдохнуть, как вдруг пролетавшая мимо ворона выронила на землю то, что несла в своем клюве. Оглянулся Актан на звук "топ", с которым упало это, увидел ярко красное яблоко. Юноша, томимый жаждой, схватил яблоко и откусил от него. Тут вернулась та ворона и загорланила:
— Каррр-каррр, нарушил ты Актан свои правила, не послушался родительских наставлений, не зная, чье это яблоко, не спрашивая, кому оно принадлежит, откусил от него, поддался дармовщине, каррр-каррр! Если ты такой удалец, то попробуй найди хозяина этого яблока, попроси у него прощения! Каррр-каррр! Зазнавшийся стариковский сын, воришка, воришка!
Прокричала так ворона и улетела прочь.
Устыдился Актан, тут же, не выпуская яблока из рук, не заглянув к родителям, пустился на поиски хозяина яблока. Уязвленный и задетый, прошагал он много дней.
Много недель провел он в пути, но не нашёл он сад, в котором росли бы красные яблоки. Наконец, совсем устав и отощав, добрался он в полночь до какой-то высокой ограды и уснул у нее. Проспал изможденный юноша до самого полудня, открыл глаза, смотрит, над оградой свисают ветки, усыпанные спелыми яблоками. Обрадовался Актан, постучался в ворота. Вышел на его стук седобородый старик:
— Добро пожаловать, сынок. Заходи, вид у тебя как у путника, много дней проведшего в пути. Если пожаловал ты с добром, входи.
Рассказал ему Актан все, что с ним случилось, стал просить у аксакала прощения.
— Ээ, сынок, совершил ты непростительный поступок, очень я недоволен, будь прокляты твои родители! — сказал старик и повернулся было, чтобы уйти, но Актан забежал вперед, стал умолять:
— Готов я всю жизнь пробыть рабом в твоем доме, исполню все, что прикажешь!
Но старик остался непреклонен. Упал тогда джигит на колени, вымаливая прощения. Лишь тогда старик соизволил произнести:
— Сынок, совсем уж пристал ты ко мне, ладно, есть у меня к тебе три задания и одно условие. Если выполнишь их, тогда только прощу тебя.
Дал джигит слово:
— Выполню.
— Обязательно выполни, — сказал старик, — пойдем для начала заморим червячка, потом уж я тебе все скажу.
Вот перекусили они кое-чем, старик и говорит:
— Теперь, сынок, первое мое дело к тебе такое: стар я уже, не могу далеко ходить, есть в селе Кегети мастер, делающий мотыги (1), сходи к нему и купи мотыгу. Только скажи, чтобы дал он тебе не простую мотыгу, а мотыгу "Размашисто Бьющую".
К вечеру дошел Актан до Кегети, нашел мастера и передал ему слова старика. Тогда мастер ему:
— Сынок, по виду ты сын достойного отца, отгадай мою загадку, если отгадаешь, "Размашисто Бьющая" твоя. Вот загадка: Перекрещенные, да со многими дырами, стоят рядами, обушки кольев тоже стоят рядами. Высоко в небе шкура, да золотые бараньи рога. Кто это заимеет, тот не пропадет, не будут глаза его знать слез. Что это?
Отгадал Актан загадку, получил мотыгу и вернулся к старику. Обрадовался старик:
— Ну а теперь сходи в Бабалак, есть там мастер, делающий тесла (2), принеси мне тесло. Только возьми тесло не простое, а тесло "Разом Останавливающееся".
Отправился джигит в село Бабалак. Зашел он в большой двор, а там сидит мастер на топчане (3), пьет чай. Увидел мастер джигита, посмотрел на свою дочь, сидящую рядом, и говорит:
— Доченька, пришел покупатель, загадай ему одну из своих загадок, если отгадает он загадку, отдай ему "Разом Останавливающееся" тесло.
Рассказала девушка Актану такую историю-загадку:
— У дороги стоял один старик, мимо проезжали двое, сидящие на одном коне. Та, что сидела сзади, оказалась девушкой, достигшей совершеннолетия. Стоявший у дороги старик обратился к ней:
— Доченька, кто это сидит на коне впереди тебя?
— Дедушка, могли бы этого не спрашивать, уж коли спросили, отвечу, посмотрю, не утратили ли вы с годами свою хватку. Мать этого молодца свекровь моей матери, ну а я этому молодцу самый близкий к сердцу человек. Кто это был? — спросила дочь мастера и встала у кузнечного меха.
Разгадал Актан и эту загадку, принес тесло старику и рассказал как было дело. Дал ему старик следующее поручение:
— Есть у меня тут чистое зерно, отнеси его мельнику, пусть он перемелет его, да не просто так, а чтобы был "сиротский" (4) помол.
Пришел Актан к мельнику, а тот заявил, что слишком много желающих заполучить "сиротский" помол, и что есть у него одна головоломка, пусть Актан ее отгадает:
— Жил когда-то давно один джигит-мельник. Полюбил джигит еще мальчиком одну девушку из своего села, положил на нее глаз. И девушка полюбила джигита, ответила ему взаимностью. Так вот горячо полюбили они друг друга, стали мечтать о счастливых днях, не могут насытиться своей страстью. Но приехали домой к девушке богатые сваты, увезли девушку. Так разлучились влюбленные. Прошли годы, пришло время и джигит тоже накопил кое-что, женился. Устроил он большой той, позвал на него много людей, отправил гонца и к той девушке, которую когда-то полюбил. Съездил гонец, а вернувшись сообщил: "Добрался я, не застал, позвал, обещали приехать, но не смогли приехать из-за того, что приехали, если бы не приехали, то приехали бы обязательно". Растолкуй смысл этих слов, — сказал Актану мельник.
И на эту загадку нашел ответ Актан, быстро управился и привез старику муку "сиротского" помола.
— Сынок, хвала твоему уму! — сказал старик, выслушав его, — Выдержал ты мое испытание. А теперь должен ты исполнить мое условие. Тогда только прощу я тебя. Условие мое такое — женись на моей дочери, достигшей совершеннолетия. Только у дочери моей ноги не ходят, немая она, да слепа на оба глаза.
Сдержал Актан свое обещание, подумал про себя, авось как-нибудь прокормлю, если не умрет, проживем как-нибудь, дал свое согласие. Назначил он день, сказал, что явится он в этот день со всеми приличествующими церемониями и заберет невесту. А сам пустился в путь.
В условленный день Актан со своими родителями, навьючив зерно на осла и ведя на привязи свою единственную козу, прибыли в давешний дом, а там людей видимо-невидимо. Шум да гам, суматоха, свадебный той в самом разгаре. Всполошились тут собравшиеся люди: "Жених прибыл! Сваты пожаловали!", выбежали все во двор и встретили их с почетом.
Вот закончился той, после того как завершились все почести и церемонии, привел старик свою дочь. Увидел Актан, что девушка в полном порядке, так и пышет здоровьем, вскочил с места и встал напротив. "Обманул" — упрекнул он старика, собрался забрать родителей и уйти прочь:
— Подавай мне девушку, у которой ноги не ходят, немую, да слепую на оба глаза, а эту я не возьму!
Заговорил старик, осторожно начал свой рассказ, поведав как все было:
— Сынок, я тоже сдержал свое обещание, давно хотел я встретить такого как ты джигита: честного, отзывчивого и чистосердечного. Нет у меня никого кроме дочери, щемило у меня в груди, боялся я, что достанется она какому-нибудь шалопаю, окажется обречена на муки и слезы. Когда я сказал, что не ходят у нее ноги, имел я в виду, что до самого совершеннолетия не ступила она ни шагу за пределы той ограды, которую ты видел собственными глазами. Когда я сказал, что она немая, имел я в виду, что никогда она до этого не заговорила с кем-то из-за ограды, когда я сказал, что слепа она на оба глаза, имел я в виду, что до этого никого из мужчин, кроме меня и тебя, не видела она. Сынок, если я в чем-то ошибся, прости. Я тебя, за откушенное один раз тобой яблоко, простил уже тысячу раз, забирайте мою дочь, судьба ее в ваших руках.
Вот так вот Актан благодаря свой честности и уму обрел красивую и нежную жену и уважаемого тестя, достойно зажил, заботясь о своих родителях. Ну а что касается загадок, разгаданных Актаном, если и есть у них отгадки, все равно каждый отгадывает их по-разному.
Отгадки из сказки:
1) кереге (5), уук (6), туурдук (7), тюндюк (8).
2) Человек, сидящий на коне перед девушкой, это ее отец.
3) Когда явился гонец с вестью, то не застал дома мужа женщины, и она приняла приглашение, обещав приехать. Но потом муж ее приехал из отлучки, и она не смогла приехать на свадьбу, если бы он не приехал, то она приехала бы.
Комментарии
1. в оригинале "кетмень" — мотыга, распространенная на большей части Центральной Азии, обычно имеет в рабочей части круглое отверстие ближе к проушине, которое облегчает работу, когда рубишь таким инструментом грунт, покрытый водой.
2. в оригинале "байтеше" — тесло (род топора с лезвием, перпендикулярным топорищу) с длинным топорищем.
3. в оригинале "чарпая" — большой деревянный помост для сидения на открытом воздухе, топчан.
4. в оригинале "кол бала" — 1) охот. птица, которую забрали из гнезда ещё птенцом; 2) ист. мальчик, находящийся в чужом доме в услужении.
5. кереге — раздвигающиеся решетки из скрещенных прямых деревянных жердей, скрепленных кожаными заклепками, из таких решеток составляют стены юрты.
6. уук — изогнутые жерди, одним концом закрепленные на кереге, другим концом вставленные в отверстия в тюндюке, образуют куполообразную крышу юрты.
7. туурдук — войлочные полотнища, которыми накрывают юрту поверх деревянного остова из кереге, ууков и тюндюка.
8. тюндюк — деревянное кольцо, укрепленное крест-накрест распорками, с отверстиями для ууков по внешней стороне, является верхней отдушиной юрты, служит для вентиляции, а также как дымоход и световое окно.
|
| | |
| Статья написана 21 ноября 2019 г. 18:30 |
Жомокчулар жана жомоктор / Түз. Б. Сабыр уулу. – Б.: Турар, 2008. – 604 с.
(Сказочники и сказки / Сост. Б. Сабыр уулу)
ISBN 978-9967-421-50-9
стр. 164-172
Рассказчик — Курбан Кайназар уулу из местечка Кара-Суу Аксыйского района Джалал-Абадской области Киргизской Республики.
Улукман
Абу Али Сино отучился в Кумбез Даваре три года, волосы его заслонили ему лицо, усы покрыли всю губу, стал он по белу свету распространять свою врачебную науку, собрал много джигитов, стал их обучать. Помимо прочего учил он, что есть на свете двухголовая змея, если отрезать две ее головы, сварить их, а потом выпить бульон, то станут такому человеку все травы на свете сами сообщать от какой болезни они могут вылечить. Услышав об этом, два джигита, которых звали Аблетун и Аластун, вызвались:
— Будем мы искать эту змею.
Предупредил их Абу Али Сино:
— Найти эту змею будет очень трудно, не мучайтесь, только время свое зря потратите.
Но джигиты не послушались, отправились по скалам и осыпям на поиски. Каждую весну на протяжении двадцати одного года вели они поиски. На двадцать первый год попался им один алачык. Решили они зайти в этот алачык и попить чаю. Когда они приблизились к алачыку, то наткнулись на ту самую змею, которую искали. Навалились они на змею, убили ее, отрезали обе ее головы. Пришли они к алачыку, а там сидит одна старуха:
— Матушка, налей в свой казан воды для нас, хотим мы попить чаю.
Встала старуха с места, ополоснула казан и налила в него воды.
— Занимайтесь своими делами, сами мы вскипятим чай и напьемся, — сказали ей джигиты.
Положили они в казан змеиные головы. Вот подкидывали они дрова в огонь под казаном, да и заснули. В это время пришел семилетний сын старухи, пасший в степи коз. Увидел он двух спящих людей у казана. Сам казан закрыт крышкой, но что-то в нем булькает и кипит. Поднял мальчик крышку казана, но ничего не увидел. Взял он половник, зачерпнул кипящего варева и отпил один глоток. Закрыл он потом крышку и ушел.
После проснулись спящие джигиты, вскочили, взяли ложки, отхлебнули бульона, затем вытащили из казана змеиные головы, остудили их, завернули в тряпицу и забрали с собой.
Вот добрались они до родных краев. Прошло четыре-пять месяцев, но ничего с ними не происходит, нет никаких признаков. Собрались они, пришли к Абу Али Сино и показали ему змеиные головы. Сказал он:
— Это именно та самая змея, о которой я говорил. Увенчались ваши старания наконец-то успехом.
Стали они упрекать его:
— Сварили мы головы там же, где и нашли змею. Прошло четыре-пять месяцев, но ничего не изменилось в нас, нет никаких признаков. Сообщили вы нам бесполезные сведения, из-за вас потеряли мы впустую двадцать один год, столько трудов зря.
Остановил их Абу Али Сино:
— Нет, нет, не может быть такого, обязательно бы обрел чудесную способность тот, кто отпил бы бульона. Потерпите еще пять месяцев. Если и тогда не проявятся знаки, можете считать меня шарлатаном.
Прошло семь месяцев. Стали в народе говорить:
— Есть у старухи из такой-то местности единственный сын, достаточно больному дать ту траву, которую сорвет этот мальчик, выздоровеет этот больной. Говорят, что все больные, кто к нему пришел, уходят от него своими ногами.
Вызвал к себе Абу Али Сино тех двоих:
— Слышали, все больные, обратившиеся к семилетнему сыну одной старухи, излечиваются, уходят от него своими ногами. Это вы дали ему того бульона, а еще меня упрекали...
Призадумались они, услышав это, признали свою вину: "Когда варили мы головы в казане, сморил нас сон, видно, выпил тогда бульон этот мальчик".
Спросили они у Абу Али Сино:
— Неужели, так и останемся мы ни с чем, потратив зря двадцать один год. А ну говорите, как мы можем расквитаться с этим мальчиком?
Сказал свое последнее слово Абу Али Сино:
— Если убьете этого мальчика, а затем сумеете извлечь его печень, не касаясь ее ножом, сварите эту печень и выпейте бульон. Только тогда перейдет на вас чудесная способность.
Стали два джигита советоваться:
— Неужели останемся ни с чем после стольких лет поисков? Неужели не одолеем семилетнего мальчика? Убьем его, вынем печень, сварим ее и выпьем бульон.
Решив так, отправились они убивать мальчика.
Приблизившись к дому старухи, присели они отдохнуть. Задумался Аластун: "Потратили мы на поиски двадцать один год, надо же было такому случиться, что нашли мы то, что искали, именно здесь, у алачыка этой старухи. Эх, надо было нам сварить змеиные головы прямо тут в поле, в кумгане. Смотри-ка, собственными руками положили мы змеиные головы в старухин казан. Как же теперь нам быть? Не проспим ли опять? А вдруг кто-нибудь увидит, как мы убиваем мальчика? А вдруг нож заденет печень мальчика? Неужели снова все впустую? И какой ответ мы потом дадим на Страшном Суде?". Долго просидел Аластун в раздумьях, уставившись в землю. Заметил это, сидевший рядом, Аблетун, спросил его:
— О чем это ты задумался?
— Вот о чем... — поведал ему все свои сомнения Аластун и добавил, — вдруг кто-то увидит, как мы убиваем мальчика, вдруг попадемся мы и нас схватят люди, или нож заденет печень мальчика... С самого начала, видно, не судьба была нам овладеть этой волшебной способностью. Вот пришла мне в голову мысль, что опять не повезет нам, не дают мне покоя эти мысли. Хочу я отказаться от этой плохой затеи.
— Правда твоя, если дело не заладилось с самого начала, то и конец у этого дела будет неудачным. Согласен я с твоими рассуждениями. Ну и что теперь, дружище, будем делать? — сказал Аблетун.
— Думаю я так: отправимся к старухе и ее сыну, расскажем им обо всем, ничего не скрывая, ни хорошее, ни плохое. Если выслушают они нас, надо попросить дать нам какое-нибудь занятие у них.
Встали они и пошли в дом к старухе и ее сыну. Пришли, смотрят, у дверей лежать пять-шесть больных. Обходит их мальчик, наклоняется и передает каждому какое-нибудь лекарство. Берут больные у него лекарство, выпивают его и исцеляются на глазах, встают и уходят на собственных ногах.
Зашли они вдвоем к старухе:
— Как зовут вашего сына?
— Улукман, — ответила старуха.
— Улукман! — позвал Аблетун.
Услышав, что его зовут, Улукман вошел к ним.
— Садись, братец, — сказал Аластун.
Улукман сел рядом с матерью. Аластун рассказал им все, что с ними случилось.
— Двадцать один год искали мы это средство и собственноручно опустили его в твой казан. А в этот свой приезд, собирались мы убить Улукмана и извлечь его печень. От страха перед людьми решили мы не идти на такое злодейство. Пусть Улукман сидит в доме и отдает распоряжения, а мы будем лечить пришедших больных.
Как услышала старуха эти слова, вскочила, стала благодарить приезжих. Таким образом много лет они служили Улукману, в знании и умении превзошли даже его самого.
Однажды, когда Улукман был дома, явились два человека в красных шароварах с мечами на поясах.
— Кто тут Улукман? — спросили они.
— Сидит в доме, — ответил Аблетун.
Пришедшие зашли в дом, Аблетун зашел вслед за ними.
Сев рядом с Улукманом, два человека завели такой разговор:
— Прибыли мы из такой-то страны. Наш правитель семнадцать лет оставался бездетным. Наконец родила в этом году его жена девочку. Не осталось лекарей, которым не показывали эту девочку, не осталось мулл, которые не читали молитв над ней. Дошла до наших краев слава о вас, отправил хан нас к вам.
Прежде Улукмана ответил им Аблетун, подняв голову:
— Не может этот человек пойти с вами. Потому как каждый день приходит множество больных, никак ему не освободится. Возвращайтесь к своему хану, передайте ему, если согласится, то пусть на всем пути от нас к вам расставят деревянные столбы и по ним протянут железную проволоку. Когда закончат установку, пусть ханская дочь прикоснется к тому концу проволоки, а Улукман здесь возьмет в руки этот конец проволоки и сразу скажет, что у нее за болезнь.
Выслушали пришедшие слова Аблетуна:
— Хорошо, передадим, — и пустились в обратный путь.
Передали они сказанное хану. Отчаявшийся хан велел своему народу устанавливать столбы. Не прошло и месяца, как протянули проволоку и завели один ее конец в дом Улукмана.
— Пусть один из вас останется здесь, а второй отправляется к хану. В определенный день, в столько-то часов и столько-то минут пусть девочку доставят к тому концу проволоки и дадут его ей в руки, — сказали гонцам хана.
— Есть! — сказали они, тут же один отправился в путь, второй остался. В назначенное время Улукман взял в руки свой конец проволоки. Человек, пришедший оттуда, сидел рядом и смотрел на него. Улукман покосился на него и спросил:
— Разве дочь твоего хана — коза?
— Нет, нет, человек она, — ответил тот.
Отпустил Улукман проволоку. Спустя время снова он взял ее в руки и опять спросил у того человека:
— Дочь хана — медведица?
— Нет, человек, — ответил тот.
Немного погодя, Улукман снова взял в руки проволоку, подержал и выпустил:
— Взяла наконец проволоку дочь твоего хана. Болезнь, которая не дает ей расти, излечима, не успела она сильно ее затронуть.
Протянул он этому человеку три склянки, завернутые в тряпицу.
— Вот это густое средство намажьте на все тело девочки, не пропустив ничего. Через час водой из этой склянки облейте девочку с головы до пят. С помощью этих трех лекарств девочка обретет состояние семнадцатилетней.
Аблетун перехватил лекарства из рук Улукмана и воскликнул:
— Ай, Улукман, не задумываешься ты ни о чем. Вдруг они ошибутся, смешают лекарства, не подействуют они, не вылечится девочка, разгневается хан, да подошлет к нам двух человек, чтобы убить нас? Лучше дай мне эти средства, я их применю собственноручно, вылечится она или нет, но надо мне самому во всем удостовериться.
— И то правда. Густым средством намажь девочку, через час вымой ее этим красным средством, чтобы не осталось ни следа на ее лице. Потом обмой ее водой из этой склянки, — согласился Улукман и вручил склянки Аблетуну.
Вышел Аблетун наружу, спросил у человека, которого прислал хан:
— Куда ведет эта проволока?
— Конец этой проволоки находится прямо в ханской ставке.
Взял Аблетун в руки топор, у лежащей на земле ивы отрубил кусок в две сажени и привязал к ногам. В руки взял он жердь длиной около трех саженей. Взобрался он затем на натянутую проволоку и помчался по ней через все поддерживающие столбы. Бежал он по проволоке, бежал, добрался до ханской ставки и спустился на землю. Смотрит, сидит хан на золотом троне. Вокруг него полно людей. Повернулся Аблетун, сел на землю, отвязал деревяшки, привязанные к ногам, бросил их на землю и снова встал на ноги.
— Кто тут хан, который показывал дочь целителю? — спросил он.
— Я! — воскликнул хан и вскочил с трона, — Сюда пожалуйте!
Подошел он к хану, протянул ему руку, поздоровался. Спросил Аблетун:
— Есть при вас нож?
— Есть!
— Вытаскивайте.
Взял хан нож в руки. Аблетун ему:
— Срежьте с той ивы четыре прута в сажень длиной.
Принес хан срезанные прутья. Заострил Аблетун концы прутьев, воткнул их землю, сделав круг. Глядя на хана, произнес Аблетун:
— Снимите ваш камзол.
Снял хан свой камзол. Аблетун сказал:
— Наклоните эти прутья и накиньте на них ваш камзол.
Набросил хан свой камзол на прутья. Выпрямились прутья, держат шатром камзол. Через малое время наклонился Аблетун и заглянул в камзол, повернулся к хану и говорит:
— Подайте мне этот спелый анделек.
Наклонился хан, тянет руку, а рука не достает. Присел хан и снова тянет руку, но не может достать. Наконец забрался хан в наброшенный свой камзол с головой. Как только хан с головой ушел в свой камзол, почувствовал вдруг он себя голой женщиной. Оглянулась женщина, бывшая прежде ханом, смотрит — показалась вблизи вереница людей, ведущих в поводу лошадей и верблюдов. Увидев их, женщина голышом добежала до какой-то ямы и спряталась в ней. Когда она бежала, увидели ее идущие люди. Был среди них один аксакал, приказал он одному джигиту:
— Кажется, там женщина пробежала и спряталась в той яме, иди, посмотри, так ли это.
Прискакал этот джигит, смотрит — в яме лежит голая женщина, волосы которой достают до колен. Не смог он ее рассмотреть в лицо, поскакал обратно и сообщил:
— Лежит в яме ничком, свернувшись в клубок, какая-то женщина с волосами до колен. Не смог я заглянуть ей в лицо, увидел только со стороны.
Снова приказал аксакал:
— Эта женщина, видно, в чем-то провинилась перед мужем. Сорвал тот с нее всю одежду, да и выгнал в чистое поле. Дайте кто-нибудь штаны, кто-нибудь рубашку, кто-нибудь платок. Ты, поезжай к ней снова, пусть оденется.
Джигит, приблизившись к яме, швырнул в нее эти три предмета одежды со словами:
— Эй, женщина, надевай эти вещи! — а сам отвернулся.
Оделась женщина, встала во весь рост.
— Веди ее сюда! — крикнул аксакал.
Стал аксакал расспрашивать женщину, она в ответ ни слова. Посмотрел аксакал на спутников:
— Все, похоже, так и было, как я сказал прежде. Чего уж с этой бесстыдницей разговаривать? Привяжите ее к верблюду волосяным арканом за шею, если не будет идти, пусть верблюд удавит ее.
Привязали женщину к верблюду. Вот ехали они, ехали и добрались до какого-то села. Высыпали жители села к каравану, спрашивают, что это за женщина. Аксакал им и говорит:
— Что спрашивать про эту бесстыжую, видно же, что это женщина, которая сильно провинилась перед кем-то и теперь в бегах.
Позвали сельчане одного человека, у которого недавно умерла жена, говорит ему аксакал:
— Вот нашел я тебе жену, отвяжи ее от верблюда, отведи к мулле, пусть он вас сочетает браком.
Отвязал этот человек женщину от верблюда, отвел к себе домой. Позвали муллу, приготовили поднос плова, устроили бракосочетание. С этого момента провела она женой этого человека десять лет. За эти десять лет родила она ему двух сыновей. Однажды был очень жаркий день. Пошла женщина с двумя ведрами к большой реке за водой. Поставила она ведра на землю, осмотрелась по сторонам, нет вокруг ни души. Разделась женщина, решила разок искупаться, села на берегу. Садясь, поскользнулась она на зеленой траве, упала в воду. Понесло ее сильным течением. То скрываясь под водой, то выплывая на поверхность, оказалась она прямо в середине бурного потока. Вот несло ее так течением, как увидела она, что ветка одной березы, что росла на берегу, опустилась к самой воде. Схватилась она за эту ветку. Из-за сильного течения начала ветка обламываться. Когда ветка уже наполовину сломалась, вдруг из леса на берег вышел Аблетун. Хан, увидев Аблетуна, разрыдался, стал умолять его:
— Что я тебе сделал плохого? Отчего вы меня выставили посмешищем перед всеми?
Говорит Аблетун:
— Что же ты не знаешь своей вины? Когда мой наставник Улукман брался за проволоку, насмехался ты над ним, подставляя с того конца проволоки то козленка, то медведицу. За эти твои насмешки я и обрек тебя на все, что с тобой случилось за это время.
Заливается слезами хан-женщина:
— Не знаю я ни про козленка, ни про медведицу.
— Если не знаешь, то накажешь ли того, кто устроил эти шутки?
— Накажу, — поклялся хан страшной клятвой. Схватил Аблетун женщину за волосы и вытащил из воды. Как только вышла женщина на сушу, открыла глаза — стоит наклонившись, засунув голову в собственный камзол, не может достать рукой до анделека. Обливаясь потом, не устояв на дрожащих ногах, хан оперся обеими руками о землю и выпрямился. Многочисленный народ, стоявший вокруг, потрясенно замолчал.
— Где твои жена и дочь? — спросил Аблетун.
Принес хан свою дочь. Когда он, с девочкой на руках, приблизился к Аблетуну, тот велел вторично:
— Доставай анделек.
Хан, помня обо всем, что с ним произошло, замотал головой, отказываясь.
— Бери, бери, ничего с тобой не случится! — повысил голос Аблетун.
Хан наклонился — в этот раз он достал рукой до анделека. Вытащил он анделек и отдал его Аблетуну. Аблетун взял в руки нож, срезал макушку анделека и передал ее жене хана:
— Прикрепи это напротив сердца.
Отрезал Аблетун от анделека один ломоть и передал его дочери хана. Девочка открыла рот, прикоснулась губами к анделеку и бросила ломоть на землю. Отрезал Аблетун еще три ломтя и дал девочке три раза отведать. Все три куска потом бросил он на землю.
— Доставай анделек! — снова велел Аблетун хану.
Хан достал еще один анделек. Опять Аблетун отрезал от него три ломтя и дал их девочке.
И третий анделек хан тоже достал по велению Аблетуна. Этот анделек он разрезал пополам, взял в руки половинки, сложил затем свой нож, убрал его и отдал одну половинку ханской жене. Вторую половинку он возложил на голову девочке, сняв с нее платок. Затем он велел жене хана:
— Эту половинку прижми к заду девочки!
Сок с половинки, что была на голове девочки, потек по ее лицу. Через некоторое время он посмотрел на жену хана и приказал:
— Брось девочку на землю!
Наклонилась женщина, собралась положить девочку на землю.
— Не наклоняйся, бросай как стоишь!
Стала женщина возражать:
— Если отпущу ее, не наклоняясь, расшибется и умрет она!
Разозлился Аблетун, схватил женщину за руки, которыми она удерживала девочку. Крепко взялся он за ее руки и развел их в стороны. Закричала женщина изо всех сил, выскользнула девочка, как только коснулись земли ее ноги, растянулась она как шелк, стала с мать ростом. Повернулся Аблетун к хану:
— Мой хан, исполни то, что обещал мне.
Жена хана повела дочь домой.
— Мой хан, пришла ли девочка в надлежащее состояние? — спросил хана Аблетун. Обнял хан Аблетуна, расцеловал его в обе щеки.
— Ну-ка, хан, выполняй обещанное! — сказал Аблетун.
Повернулся хан к людям, спросил:
— Кто вчера стоял у конца проволоки?
Назвали ему двух человек. Велел он позвать их.
— Это ты вчера стоял у конца проволоки? — спросил у одного хан.
— Я, — признался тот.
— Зачем ты прикладывал к проволоке козленка?
— Сидел я у проволоки, ваша жена еще не подошла, как вдруг прискакал откуда-то козленок. Поймал я его, приложил к проволоке его копытце. Это правда. Потом пришел к проволоке один старик, который вел медведя. Я медведю знаками показал — подержи-ка эту проволоку, взял медведь проволоку лапой точь-в-точь как человек.
— Ну что, не виноват оказался я? — спросил хан и почтительно поклонился Аблетуну.
Сказал Аблетун, глядя на хана:
— Столько хлопот мы вам доставили, велев установить столбы и натянуть проволоку. Радуйтесь теперь, дочь ваша стала семнадцатилетней, как и должна была быть.
Пожал Аблетун руку хану, тот почтительно прижал руки к груди и пригласил его:
— Давайте теперь сядем, примите наше угощение.
— Ладно, только привяжу я эти деревяшки к ногам, покажу вам одну потеху, потом сядем и отведаю я вашего угощения, — сказав так, Аблетун привязал к ногам куски дерева, взял в руки жердь, вскочил на проволоку, воскликнул:
— Прощай, мой хан, будь здоров, — и скрылся из глаз.
Пробегая по проволоке, Аблетун бросил склянки, которые дал ему Улукман, на одну каменистую осыпь. Упали склянки на камни, разбились вдребезги.
Явился Аблетун к Улукману. Поприветствовал он Улукмана и, склонившись ниц, произнес:
— То, что вы велели мазать, намазал, тем, чем велели вы обмыть, обмыл. И третьим средством тоже обмыл, не прошло и часа, как девочка стала семнадцатилетней девушкой, как и должна была быть. Ни в речах ее, ни в лице, ни в теле, не осталось и следа от прежнего.
Воздел Аблетун ладони и попросил Улукмана:
— Ну-ка, наставник, за службу, которую я сослужил, дайте мне ваше благословение.
Улукман тоже воздел ладони и дал Аблетуну благословение:
— Аблетун, пусть до самого Страшного Суда не сотрется в веках твое имя!
Свалила одного джигита тяжелая болезнь, два года пролежал он в постели. Как-то один пришедший человек сказал ему:
— Говорят, что появился один лекарь по имени Улукман, якобы, нет такого больного, который бы придя к нему, не вылечился, сходил бы ты к нему.
— Не могу я ходить, не могу на коня сесть, как я к нему пойду.
Тут вмешалась его жена:
— А если я навьючу на верблюда с одной стороны тебя, а с другой еще что-нибудь, чтобы уравновесить?
Сплела женщина из прутьев длинные носилки, подвесила их с одной стороны верблюда, на другой стороне подвесила своего мужа, взяла в руки повод и повела верблюда к Улукману. Два раза переночевали они в пути, на третий день добрались до Улукмана. Обратилась женщина к людям, которые ждали снаружи приема лекаря:
— Помогите спустить его и перенести к Улукману.
Подошли два человека, сказали:
— Эх, бедолага, — и занесли больного джигита к Улукману.
Подержал Улукман запястье джигита, считая пульс, сказал:
— Сегодня останьтесь здесь.
Заночевали они в тот день. Утром Улукман подошел к больному и говорит:
— Братец мой, не могу, оказывается, я вылечить твою болезнь. Возвращайся домой.
Заплакала жена, позвала опять двух людей на помощь, подняла мужа на плетеные носилки, взяла верблюда в поводу и отправилась обратно.
Когда вернулись они домой, муж сказал жене:
— Байбиче, поставь для меня в стороне алачык. Хожу я под себя, не хочу чтобы дети это видели, буду лежать отдельно.
Согласилась жена, поставила в указанном месте алачык, перетащила мужа туда на войлоке, сделала в алачыке удобную постель и уложила туда мужа.
Прошло несколько дней, как-то жена принесла чашку с чем-то и поставила около алачыка. Не может муж поднять голову повыше, не видно ему, что в миске. Вдруг появилась около чашки змея, не похожая на змей, виденных джигитом прежде, засунула в чашку голову и стала пить то, что было в чашке. Раздулась змея, разнесло ее от выпитого. Через некоторое время подняла змея голову, посмотрела по сторонам, наклонилась, выблевала все выпитое обратно в чашку и уползла прочь. Подумал больной джигит: "Что бы там в чашке не было, выпила это все змея, и выблевала вместе со своим ядом обратно. Чем так лежать, лучше мне умереть. Выпью-ка я содержимое чашки, авось быстро помру". Решил он так, попытался дотянуться до чашки, но не смог сдвинуться с места. Оглянулся он по сторонам, видит, что через жерди алачыка растет камыш, высотой с человека. Кое-как достал он ножом до одного стебля камыша, срезал его, дотянулся камышом до чашки и стал сосать жидкость из чашки через полый стебель. Напился он, бросил камыш на землю, подумал: "Если помру, увидят, когда придут", завернулся в одеяло и уснул.
Долго он спал, проснулся весь мокрый от пота. Открылся у него тут сильный аппетит, захотелось ему есть. Крикнул он жене:
— Дай мне что-нибудь поесть.
Принесла ему жена еды. С этого дня стал он есть наравне со всеми, а через небольшое время стал уже вставать, пошел на поправку.
Как-то сидел он дома и задумался: "Надеялись мы на помощь Улукмана, а он прогнал меня, не сумев найти лекарство от моей болезни. А я, лежа дома, вылечился. Обманщик он, а не лекарь. Пойду я к нему и разоблачу его". Сел он на коня и отправился к Улукману. На верблюде они ехали три дня, а верхом он добрался за день. Спешился он и обратился к Улукману:
— Ай, Улукман, узнаешь меня?
— Да, узнаю.
— Когда привезли меня к тебе навьюченным на верблюда, прогнал ты меня обратно, сказав, что болезнь мою не вылечить. Вернулся я к себе, полежал, завернувшись с головой, вот, вылечился. Обманщик ты, оказывается, а не целитель!
Поднял Улукман голову и ответил джигиту:
— Все сказанное тобой — правда. Слишком сложным было лечение от твоей болезни. Всю ночь я размышлял, решил, что не смогу я все это проделать.
— И какое же было это лечение?
— Во-первых, нужно было найти для тебя молоко верблюдицы, не рожавшей прежде семь лет, во-вторых нужен был яд одной особенной змеи. Нужно было найти эту змею, дать ей выпить молоко этой верблюдицы, затем нужно было, чтобы змея выпитое молоко выблевала обратно, чтобы ты это выпил. Не сумел бы я все это проделать.
Услышал джигит эти слова, вспомнил все, что тогда с ним случилось, поразился он искусству Улукмана, вернулся домой и спросил у жены:
— Помнишь, жена, тот день, когда я весь облился потом? Что было в чашке, которую ты поставила тогда у алачыка?
Рассказала ему жена:
— В тот день стояла я у дороги, а мимо проходили два-три человека, ведущие большой караван верблюдов. Один из них, аксакал, обратился ко мне: "Доченька, видишь эту верблюдицу? Уже два-три дня она не доена, болит у нее вымя. Подои ее, доченька". Подоила я верблюдицу, а надоенное молоко в чашке не стала нести домой, поставила у твоего алачыка.
Поразился исцеленный, подумал, что не зря говорят киргизы: "от болезни, которой не суждено одолеть человека, лекарство само найдется".
Некоторые непереведенные слова
алачык — вид жилья, представляет собой неполную сборку юрты, которая ставилась или неимущими, или находящимися, скажем, в боевом походе, либо как быстрый и временный вариант переночевать на одном месте; было два вида алачыка, первый — "сайма алачык", то есть буквально "втыкаемый алачык", когда устанавливалась только верхняя куполообразная часть юрты, состоящая из кольца верхней отдушины юрты тюндюк и стыкуемых с ним изогнутых жердей уук, которые втыкались в землю, затем все накрывалось войлочными полотнищами, вместо двери просто откидывали угол одного из войлочных полотнищ, в таком варианте можно было разводить внутри огонь; второй — "ит арка", буквально "собачья спина", в этом варианте решетчатые плоскости кереге, образующие нижнюю цилиндрическую часть юрты, составлялись друг с другом в два ската, затем все накрывалось войлочными полотнищами юрты, получался своеобразный шалаш, в таком варианте разводить огонь внутри уже не было возможности.
казан — котёл в форме половинки правильной сферы, благодаря этому прочен, универсален и удобен при перевозке.
кумган — узкогорлый сосуд, кувшин для воды с носиком, ручкой и крышкой, обычно металлический; в кочевом быту часто служил чайником, в котором можно было в полевых условиях быстро вскипятить воду для чая или еще для чего-нибудь, поставив кумган прямо на угли костра.
анделек — сорт круглой, скороспелой дыни очень маленького размера, величиной с большое яблоко.
байбиче — старшая жена (при наличии другой жены или других жён); хозяйка в доме, жена; часто ласковое обращение мужа к жене.
|
|
|
облако тэгов
