Есть термины общепринятый смысл которых вроде бы настолько очевиден, что никто уже и не вдумывается, а какое же значение на самом деле скрывается за ними. В медицине ярким примером такого "потеряшки" является история болезни. Закройте глаза и представьте себе эту историю. Ну что продвинулись дальше толстой тетради с фамилией на обложке? Нет? А ведь история болезни – это действительно история, которая должна иметь свою экспозицию, завязку, кульминацию, финал и прочие сюжетные части. Может быть, с этим и связана успешность врачей как писателей? Ну сколько книг может написать среднестатистический автор за свою жизнь? А сколько историй болезни пишет врач? Вот то-то же. А по увлекательности вторые иногда превосходят любые художественные произведения. Жаль только издавать их большими тиражами не удается. И беда даже не в многократно прославленном врачебном почерке, просто язык историй болезни довольно тяжело поддается прочтению немедиками. Так что, успех книги британского невролога – Оливера Сакс «Человек, который перепутал жену со шляпой» можно считать в немалой степени степени показателем успешности его перевода с медицинского на обычный человеческий.

Книга Сакса – сборник небольших историй, описывающих интересные случаи из его клинической практики. Какие-то являются полноценным рассказами, какие-то представляет из себя короткие зарисовки, а что-то и вовсе тянет лишь на медицинские анекдоты. Истории разбиты на 4 части: недостатки, избытки, наития и наконец раздел "мир наивного сознания", посвященный людям с ярко выраженными нарушениями в познавательной сфере. Такое деление неслучайно, ведь оно примерно соответствует спектру неврологических симптомов у пациентов.

Еще Гиппократ сформулировал один из основополагающих постулатов медицины: "Лечить не болезнь, а больного". И самое интересное в книге Сакса, это не симптомы болезней, не те методы, которые он использовал в терапии (тем более, упоминаемые в к книге лекарства большей частью устарели несколько десятков лет назад), а взаимоотношения пациентов с их болезнь. Здесь мне придется дать небольшое, но крайне необходимое пояснение. Неврология – одна из самых невеселых областей медицины, ясность и очевидность клинических проявлений, возможность с поразительной точностью поставить диагноз, например, локализации очага инсульта, и ... практически полное врачебное бессилие в лечении обнаруженной патологии. Надо очень сильно любить людей, чтобы год за годом находить силы общаться с пациентами, помочь которым можно, только научив их жить с болезнью, примирив с ней. И автору удалось блестяще показать, каким эффективным может быть такой способ лечения. Пациент, неспособный стоять прямо, при помощи простейшего приспособления обретает утраченное равновесие, больной синдромом Жиля де ля Туретта, благодаря своему тику, преображается в гениального барабанщика и т.д..

Далеко не все истории Сакса имеют счастливый конец. Особенно характерно это для рассказов из 4-го раздела книги. И здесь ярко проявляется еще одна характерная особенность врачебного подхода писателя. Он видит полноценные личности в тех, кого обычно называют слабоумными. И пациенты, как будто чувствуя это, раскрывают перед ним и в итоге перед читателями свои необычные таланты.

Отличная книга, которая займет почетное место на любой книжной полке. 10/10

PS Авторский гуманизм с привкусом очень горькой иронии очень сильно напоминает книги другого британца — Терри Пратчетта, так что тем кому нравится второй, наверняка по вкусу придется и "Мужчина, который перепутал жену со шляпой". По странному стечению между двумя этими писателями есть даже портретное сходство . Найдите-ка 7 отличий.

PPS Прелюбопытно, что книга Сакс, совершенно очевидно, пользуется большой популярностью и у сценаристов "House MD". Я припомнил по крайней мере 2 сюжета (про веселую старушку, больную нейросифилисом, и слабоумного музыканта-гения), которые с минимальными изменениями были перенесены на экран.

Его недолюбливали на Родине, последние годы не слишком жаловали в Европе, а вот в России с первой книги приняли сразу и полностью.

В истории любой страны есть не то, чтобы "белые пятна", но какие-то изрядно запыленные периоды, о которых обывателю известно очень немного. Один из таких временных отрезков для России — Первая мировая война. В силу целого ряда причин она не оставила в общественном сознании русских такого следа как в европейских странах. Хорошо, если у большинства всплывет в памяти словосочетание "брусиловский прорыв".

Почти такой же terra incognito кажется мне Эрнст Юнгер — немецкий автор, которого "открыли" для России сравнительно недавно. Первый полноценный перевод (антиутопия "Гелиополис") вышел только в 1992 году. Особенно удивительным это кажется, если вспомнить, что ровесник Юнгера и, наверное, единственный автор из того поколения сравнимый по известности с ним на Западе, Эрих Мария Ремарк, имеет в России статус практически культового автора. Насколько я понял из небольшого эссе Ю. Солонина, предваряющего авторский текст, причина лежит в области политических воззрений писателя. Но каковы они и в чем же они так противоречили советской идеологии, видимо, я узнаю уже из следующих книг Юнгерна.

В 1914 году молодой человек, совсем недавно навсегда покинувший гимназические стены, добровольцем вступает в ряды рейхсвера. Он проходит Первую мировую войну практически от звонка до звонка, испытав на своей шкуре все "прелести" Западного фронта, так к концу своей службы Юнгер был ранен 14 раз. Но где бы он не оказывался, везде он находит время записывать свои впечатления от происходящего с ним. В 14 окопных тетрадях Юнгера нашли отражение томление бесконечной окопной войны и грубоватый юмор передовой, ужас газовых атак и радостный угар наступления, страх плена и наступающее в какой-то момент эмоциональное отупление человека, пережившего артподготовку После окончания войны на их основе он создает свою первую книгу "В стальных грозах", первое издание которой вышло в 1920 году.

При первом приближении текст не кажется чем-то особенным. Больше всего он напоминает воспоминания Поликарпова или Валецкого, посвященные войнам на территории экс-Югославии. Это просто пересказы произошедшего с авторами, с некоторой претензией на художественность. У всех трех книг действительно много общего, в первую очередь некоторая авторская сдержанность, эмоциональная сухость по отношению к происходящему. В них вряд ли можно найти какую-то идейную подоплеку, как например, в "На Западном фронте без перемен", в этом нет, пожалуй, и сколько-нибудь серьезного анализа событий, в гуще которых оказались рассказчики.

Есть, впрочем, в "В стальных грозах" одна вещь, которая цепляет уже после первого рассказа. При чтении в памяти сами собой начинают всплывать строчки Фицджеральта. "Целый век любви буржуа пошел на то, чтоб удобрить это поле". И молодой Юнгер даже по тому как бесхитростно и просто написан текст плоть от плоти и кровь от крови этого века буржуа, выращенный на том самом "фундаменте цельных чувств, которые старше тебя самого", вольно или невольно рассказывает о том же самом. Корни упорства и ожесточенности, с которыми обе противоборствующие стороны защищают свои позиции и ходят в самоубийственные атаки, лежат где-то там в "рождественские праздники, и открытки с портретами кронпринца и его невесты, и маленькие кафе Баланса, и бракосочетания в мэрии, и поездки на дерби, и дедушкины бакенбарды". И очень хорошо чувствуется, как постепенно благородная война отступает все дальше, отдаваемая мужеству противника дань уже не мешает расстреливать тех, кто пытается сдаться, или делать смертельные ловушки на оставляемых позициях. Такое вот свидетельство эпохи.

Художественно книга не представляет собой что-то особенное, но пищи для размышлений даже в скупом описание происходившего на Западном фронте можно найти преизрядно. И очень интересно, что же будет в художественных книгах автора "В стальных грозах". 7/10

Думаю многие обратили внимание на писательницу Марию Галину, присутствующую в том числе и в базе Лаборатории Фантастики. Романы "Гиви и Шендерович", "Хомячки в Эгладоре", "Малая Глуша", многие из ее рассказов уже не раз всплывали в беседах лаборантах на форуме, а кое-что даже попало в рекомендации сайта. Ну как-то на этом фоне совершенно потерялось то, что Мария Галина в первую очередь один из лучших современных поэтов. И вот совсем недавно благодаря duke (здесь целые россыпи благодарностей этому чудесному человеку) в моих руках оказалась маленькая тоненькая книжка — четвертый поэтический сборник Марии Галиной, который называется "На двух ногах". В 88-страничной книжечки собраны стихотворения последних лет.

Галина имеет свой уникальный, абсолютно узнаваемый стиль, который не зависит от того, экспериментирует ли она с знаками препинания ("Черное море", "Сигурт"), формой ("Кракен", "Фантастическая биография женщины") или пишет ли в более или менее классической манере ("Юдифь", "Елена"). Я бы сказал так, в поэзии у Марии всегда присутствует ее авторская, очень оригинальная и необычная точка зрения. Фантастические и мифологические мотивы придают удивительный, слегка гротескный вид даже реалистическим ее стихам. Вот, например, "Кенгуру": "... Поручень, другой достает билет, Сумка ее расстегнута, плачут ее глаза, Голова у нее болит ... В сумочке пудреница, сотовый, два ключа, Томик Донцовой с обтрепанным корешком...", только в троллейбусе едет и мечтает не усталая женщина, а кенгуру. То же как-то просто и удивительно органично происходит и с известными сюжетами. Так трактовка Галиной библейской истории Давида и Саула, где Давид приобретает воистину демонические черты для меня была совершенно неожиданна, ничего подобного я никогда не читал и в голову мне ничего похожего не приходило. И каждый раз когда читаешь новое стихотворение думаешь: "Ну, черт побери, как же у нее так получается смотреть на известные вроде вещи?" Вот для желающих ссылки на наверное наиболее мне понравившиеся стихотворения: "Восток", цикл "Север", "и тогда...". Почитайте, не пожалеете. Это настоящая поэзия, без дураков.

Книга, выпущенная совместно издательствами "Арго-Риск" и "Книжное обозрение" мизерным тиражом (всего 300 экземпляров), вряд ли просто так окажется в руках кого-то из лаборантов. На Озоне она пока еще есть. Жаль будет, если оставшиеся экземпляры попадут в руки случайных людей... И будет очень приятно, если к трем оценкам "На двух ногах" на Лаборатории Фантастики прибавится хотя бы четвертая.

Антиутопию можно с полным правом назвать "городским" жанром. Начиная еще с замятинских "Мы" — образ город всегда занимал свое место в картине завтра, которому лучше бы не наступить (единственное исключение, которое я могу припомнить, притча Оруэлла "Скотный двор"). И это понятно, человек в сравнении с мегаполисом и без всякой антиутопии выглядит совсем маленьким. Попробуй-ка с крыши небоскреба разглядеть чужую индивидуальность, да еще научиться ее уважать. Широкий простор для социальных экспериментов, не находите?

Бакалаврская работа рижского филолога Ирины Омельченко посвящена образу антиутопического города в романах «Град обреченный» и «Час быка». Оба произведения относятся к числу моих любимых у авторов. Тем интереснее было почитать исследование, подробно рассказывающую об одном из важных составных элементов атмосферы этих книг. Здесь же надо отдать должное автору. Как мне кажется, начиная разговаривать о творчестве Ефремова и братьев Стругацких, очень тяжело избежать искушения выйти за оговоренные рамки и продолжить полет мысли совсем в другие эмпирии. В данном случае это не так, Ирина на протяжении всей книги четко выдерживает выбранную линию и ограничивается рассуждениями только об образах городов.

Свое исследование Ирина построила по сути на двух китах: первый — это место книжных городов в классификации, а второй — выявление художественных средств, при помощи которых писатели создают ощущение антиутопичности. Скажу честно, первое без сомнения интересно, как задачка для ума, но приведенная автором классификация не производит впечатление рабочей. В этом есть и доля вины Ирины, возможно, если бы она больше внимания уделила примерам, картина была бы более ясная. Так, например, Санкт-Петербург несет черты сразу трех пунктов классификатора, это и "город-порт", и "город-полис" (сама автор называет его аналогом самого известного полиса — Рима), и, наконец, питерские новые районы имеют много общего с "новым городом". С культурными кодами дело обстоит несравнимо лучше, Омельченко очень убедительно, с цитатами показывает как Иван Ефремов и братья Стругацкие, создавая свои города, используют различные инструменты от тактильных до визуальных. Также всеобъемлюще она делится информацией о топологии и мифах этих городов, которые также вносят свою лепту в создания полноценного образа. Интересными оказались и авторские рассуждения о влиянии советского пространства на Град обреченный и главный город планеты Торманс.

Приятное впечатление оставляет авторский язык, несмотря на научный характер книги, текст не перегружен ненужной терминологией и легко воспринимается. Радует и широкий охват литературных источников, в которых мирно уживаются работы Лихачева и интернет-обсуждения читателей Стругацких.

В целом, работа — хорошая, которая будет интересна и специалистам, и просто любителям фантастики. И ставлю твердые 7 баллов, не столько за качество исследования, сколько за то, что оно очень маленькое. В будущем, надеюсь, мы увидим и более глобальные работы от Ирины Омельченко, потенциал по крайней мере чувствуется.

PS Для тех, кто заинтересовался. Файл с текстом можно скачать на сайте "Семечек", вот по этой ссылке.

PPS Очень хочется отметить, что "Крот" ощутимо улучшил полиграфию своих книг.