… и вообще у всей природы, и у семьи священника. Странная семейка. Имеется в виду, конечно же, не семья священника. Мир рушится. Семья попа – его дочери, его жена и он сам – это как бы модель человеческой семьи, модель человеческого общества. Причем, не просто людей, а сакрального общества, священного. Вот очень часто, когда в фольклоре мы встречаем слово «поп», надо думать не поп, а жрец. Надо думать: шаман.

То есть – полная разруха. Девушки, несшие воду, выливают воду и разбивают ведра, ломают коромысла. Их мать, узнав, что мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось, плачет дед, плачет бабка, она жидкое тесто для блинов выливает на пол и начинает втирать в половицы. Священник, увидев свою семью за этим занятием, отрезает себе косу, то есть отказывается от профессии, рвет церковные книги и поджигает церковь. Горит природа, рассыпается человеческое общество – полный крах. Почему? Что это за катастрофа такая мировая навалилась на мир из-за того, что мышка бежала?

Почему именно мышка? Мы говорили о том, что каждая девушка знает. Нормальная, воспитанная в кругу других девушек. Часто вот девушка воспитывается, она видит своих ровесников, или в совершенно мужском кругу воспитывается. Или мальчик в совершенно женском кругу воспитывается… В древности такого не было. Каждое существо определенного пола воспитывалось в ватаге разновозрастных детей своего пола. И это передавалось очень четко. И мы говорили, что каждая девочка знает, что есть такая ситуация, когда люди начинают смеяться. Женского полу. Смеются все, долго смеются, достаточно палец показать – смеются, пока рано или поздно кто-то из старших скажет: «Хватит. Как бы чего не вышло». Они боятся внеплановой беременности. Потому что не знают этого девочки. Не знают этого взрослые. Никто не знает. Специалисты только знают. Но это из поколения в поколение передается, и это еще живо. Опасно много смеяться. Как бы чего не вышло. Потому что смех порождает жизнь. Это связано с древнейшими представлениями о партеногенезе, то есть девственном зачатии. Когда секс и зарождение новой жизни в сознании абсолютно не связаны. Абсолютно не связаны. Это как очень смешно иногда слышать рассуждение о том, что древние люди боялись инцеста, потому что боялись народить уродов. Ха-ха-ха! Извините, если сам половой акт не связан с зарождением жизни, то этого они не понимали совершенно точно. Были другие причины и была другая логика. И мы то относимся к нашим предкам как к полным идиотам, что совершенная неправда. А то мы у них отыскиваем совершенно нашу логику.

Вот я сейчас сижу среди психологов, и я просто поражена одной вещью. Вот мы книжку сейчас пишем и смотрим слова, отражающие определенные чувства. Печаль, тоска и скука. Вот знаете, древний человек знал, что такое печаль. Я вам объясню жест печали. Потому что существует жест печали, и вы все его видели. И вы все его воспроизводили. Например, когда играли в ладушки. И в детстве с вами играли в печаль. Ладушки – это игра в смерть и в печаль. Это игра в живого, который печалится, жаждет общения с мертвым. Это и есть печаль. Тоска – это мертвый желает общаться с живым. Это очень древние слова. И древние знали, что такое печаль и что такое тоска. Но они абсолютно не знали, что такое скука. Вы знаете, когда впервые на письме в русском языке (я понимаю, что устно оно, может быть, существовало и раньше) было употреблено слово «скука»? Кстати, по форме, вроде бы, очень древнее. От слова скукоживаться, сжиматься, принимать форму эмбриона. И, кстати, именно при скуке человек такую позу принимает. При тоске, печали – нет. При печали у него совершенно другая поза – это поза устремленности. Собственно, как и при тоске. А знаете, кем надо быть, чтобы скукожиться, как эмбрион? В каком году впервые на письме было употреблено это слово – это же смешно говорить – в 1704 году! Представляете, как недавно? Ну лет на сто раньше это слово возникло, не больше. Почему? Да потому, что чтобы испытывать тоску и печаль, надо быть человеком. А чтобы испытывать скуку, скучать – нужно знать, что такое абсолютное одиночество. Кстати, и среди людей тоже. А для этого, как минимум, надо быть личностью. То есть человеческой особью, способной жить отдельно от коллектива. Не личность не испытывает этого.

Вот иногда мы смеемся в каких-то фильмах, иногда даже художественных, видя каких-нибудь степняков, каких-нибудь представителей северных народов и так далее. Сидит человек, строгает веточку, или просто смотрит вдаль – ему не скучно. Нас же моментально охватывает скука. Вспомните, скукой кто мучается? Поздние герои. Вот если бы вы были знатоками и любителями литературы, вы бы знали, что герои, скажем, «Илиады» или «Одиссеи» никогда не скучают. Они тоскуют, они печалятся. А кто начинает скучать? Ну, Фауст скучает по-черному. «Мне скучно, бес», — говорит он Мефистофелю.

Что такое скука? А это чувство личности, индивидуума. Это очень недавно. Так что даже чувства мы испытываем временнЫе. Я отступила, но ничего, мы вернемся. Как за двести лет изменилось употребление многих слов. Например, сейчас сказать «роскошный мужчина» — что это значит? Красивый, сексуальный, умный, ля-ля-ля. Знаете, что в восемнадцатом веке значило «он был роскошен»? Любил роскошь и имел возможность ею пользоваться. То есть совсем другое. И тоже – двести лет каких-то несчастных. Знаете, что значило «любовница» в восемнадцатом веке? Можно было сказать, например, про пятилетнего мальчика, что четырехлетняя девочка его любовница. Знаете, в каком смысле? Он ее любит. А то, что сейчас называется любовницей, тогда называлось любительницей. Вы представляете? Вот сейчас мы говорим «любительница кошек»… А тогда любительница была в смысле любовница. А любовница – в смысле возлюбленная, любимая. То же слово, а значило совершенно другое.

Вы знаете, раз уж я разгулялась по этому поводу, где-то до пятнадцатого века слово «лютость» обозначало крайнюю злобность и жалость, милосердие. Сейчас уже не обозначает. А вот в польском и чешском до сих пор обозначает. А у сербов – как у нас. Вот у всех православных славян… Вот слово лютость разделилось. У православных христиан оно стало обозначать злобность, агрессивность крайнюю. А у католиков – жалость. Видимо, язык и психология – они где-то сходятся. Жалость крепко связана в нашем сознании с лютостью. Жалость может кончиться убийством, понимаете. И я знаю теперь – почему. Это меня как всегда в сторону понесло, не умею я останавливаться. Какое счастье, что я не капитан. Вообще кошмар – меня боковые течения так уносят!

Возвращаемся к нашему. То есть мы знаем то, что мы не знаем. У нас масса информации не расшифрована. В частности, не расшифрованы представления о некоторых животных. Ну почему свинья – ха-ха-ха? Свинья – смешно, осел – смешно. А лошадь и корова – это, в общем, серьезно. Что – свинья такая грязная? Нет, конечно. Что – осел такой глупый? Да ерунда. Лошадь, прямо скажем, немного интеллектуальнее. В чем дело? Кстати, свинья умнее коровы в сто раз. И коровы, возвращающиеся где-то после дождя, они смотрятся не чище свиней. Почему? В чем дело? К некоторым животным отношение особое, к некоторым предметам особое отношение. Ну, мы с этим столкнемся.

Или, например, другое. Почему лисичка хитрая? Что, она хитрее волка? Биологи говорят: да нет, не хитрее. Или, например, кролик. Кролик – кроткое, невинное существо. Для африканцев кролик… Причем, африканские охотники, которые прекрасно знают, что такое охота, что какое животное стоит – все прекрасно знают. Кролик – самый злой и хитрый зверь. Вот спроси, вот этот мужик, который, что называется, сам загоняет антилоп, на хищников охотится, он вам про кроликов такое порасскажет. Мифологическое, от чего волосы дыбом подымаются. А ведь кролик не в состоянии вообще ничего сделать – он в норку прячется. Он даже, в отличие от зайца, отбиться ни от кого не может. Заяц хоть от хищной птицы отбиться может: он падает в отчаянии на спину и начинает колотить ногами, иногда убивает хищную птицу. Кролик ничего не может. А кролика боятся. На полном серьезе (а мифология – это на полном серьезе, не надо путать миф со сказкой, что очень часто у психологов происходит – ну мы потом разделим миф и сказку). Ради Бога, это я уже себе говорю, а то начну сейчас объяснять, чем миф отличается от сказки. А я начну объяснять, уйду в другой угол – и все.

Так вот. Дальше в мифе, который на полном серьезе, рассказывают следующее. Охотники! Знающие охоту не так, как мы. Знающие животный мир не так, как мы. Знали бы плохо – они бы вымерли давно. Они на полном серьезе говорят: кролик – О! Кролик приходит к любому зверю крупному, иногда хищнику, иногда – нет. И предлагает ему просанировать зубы. Тот по наивности открывает рот, кролик через горло проскакивает внутрь организма, пожирает печень, а потом сердце. Животное в жутких страданиях умирает, в кролик прогрызает его тушу, окровавленный выскакивает наружу и пляшет. Спрашивать, где вы видели пляшущего, скажем, на туше слона кролика – бесполезно. Потому что, знаете, я одно вам только скажу: миф отличается от сказки знаете, чем? Чем искусство (сказка – это искусство) отличается от теоретической науки. Вот спрашивать, почему эти первобытные люди, их мифы такие бредовые, они так неадекватно отражали реальную действительность, чему они могли их научить… Я сейчас вот коротко-коротко (это я себе, конечно, себя на место ставлю). Вот знаете, что – у них была практическая учеба. Они учились стрелять из лука, выслеживать зверя, разжигать огонь, то, се, пятое-десятое – это была практика. Они это выучивали в совершенстве. Кажется – при скудной, убогой, бедной, голодной, ужасно рискованной жизни первобытного человека что же еще надо? Ну, развлечения. Ну, скажем, это вот искусство. А на кой миф? А вот это для чего было надо. Для чего прикладная математика – все знают. Для чего прикладная психология – и я понимаю. Для чего литературная критика – всем понятно, да? Это объяснить. Вот вышел роман – а его объяснили. А зачем теорию литературы изучать? Правильно? Это же сложно, это немногие могут понять. Прикладная математика – это посчитать, как экономика будет развиваться. Это посчитать что-то еще – натяжение металла, например. А зачем теоретическая математика? Зачем теория развития человеческого сознания, теория? Хотя практический психолог может сделать для обычного человека даже при небольших знаниях очень много. Зачем изучать теорию, мозги ломать? А вы понимаете, практической науке и практике вообще без теории нельзя. Хотя есть вещи, которые никогда практической пользы не принесут. Например, изучение художественного сознания людей. Какая может быть практическая польза от этого? Кто от этого похудеет, растолстеет, станет счастливым? А это – необходимо.

Для чего человечеству теоретическая наука и предварявший ее миф? Для простого. Чтобы быть человеком. Люди без теории, даже самой бредовой, даже сверхошибочной, вообще не живут. Есть хорошее определение мифа: миф есть сознание первобытного человека. А Лосев знаете, как определил миф? «Всякое высказывание есть миф». Вот я пришла и сказала: я – Софья Залмановна Агронович. Это высказывание. В какой-то мере это – миф. Потому что я не очень та Софья Залмановна, что была вчера. И завтра я буду не очень той, которая сегодня. Но это относительно, конечно.

Как обычно, продолжение следует...

Составлена и открыта страница премии "Книга года по версии сайта Лаборатория Фантастики". Если кто вдруг не заметил эту новость на главной странице сайта — обратите внимание.

Собственно, больше ничего экстраординарного за неделю замечено не было. Если вдруг опять я чего-то пропустила — пожалуйста, дополняйте.

"Наш выбор!":

Pupsjara: Лучшие книги. Выпуск #9: апрель 2011.

======================

"Новости фантастики":

Pouce: «OldNews» N 5/2011 (319) от 5 апреля 2011 г.

mastino: Обновленная программа Фестиваля фантастики «НеКон» (Киев)

======================

"Новинки и планы издательств":

gerc: Новинки Ленинградского издательства

gerc: Новинки Ленинградского издательства

antilia: Книжные новинки за неделю (с 03 по 09 апреля 2011 г.)

======================

"Новинки за рубежом":

Aleks_MacLeod: Крис Вудинг — The Black Lung Captain

======================

— Рубрика «Интервью»:

Aleks_MacLeod: Интервью со Стивеном Эриксоном.

======================

"Рецензии":

febeerovez: Стивен Кинг. Кристина. Читайте рубрику "Рецензии"! Теперь — без подписки! Если серьезно — хорошая рецензия.

febeerovez: Бен Каунтер. Галактика в огне.

Metternix: В. Камша. Зимний Излом. Яд минувшего Ч. 2

===================

Рубрика «Комиксы и Графические романы»:

febeerovez: Небольшое расширение колонки и футадж фильма «Зеленый Фонарь». Расширение заключается в публикации видеороликов время от времени.

febeerovez: Люцифер уже здесь. Вышел 1-й том графического романа «Люцифер» — «Дьявол у порога».

iRbos: Local by Brian Wood & Ryan Kelly.

=====================

"КИНОновости":

Vladimir Puziy: «Игра» близко! Не просто игра, а "Игра престолов".

WiNchiK: Обзор кинопремьер недели (с 7 апреля).

WiNchiK: «Хоббит» от Горлума.

Vladimir Puziy: Как приближали приход «Зимы»...

WiNchiK: О тот, о сем...о кино (апрель #13).

==================

"КИНОрецензии":

febeerovez: Хранители v0.5. Читать приятно и весело.

TOD: Запрещенный прием Зака Снайдера.

===================

"Уникальные и странные":

Felicitas: риденсрайх Хундертвассер и его манифест против рациональной архитектуры.

Kons: Светильник из рыбок.

===================

"Фотоманьяки":

mitriyijz: Каир из окна автобуса 1.

Felicitas: Инопланетный монстр. Монстр очень симпатичный.

===================

Прочитанное

— kerigma: Дмитрий Быков «Отчет: Стихотворения. Поэмы. Баллады». Отзыв о поэзии еще не читали? Ознакомьтесь.

— Warlock9000: не указан, но это о "Страже неприступных гор" Феликса В. Креса. Небольшой отзыв.

— kerigma: Вильгельм Кейтель «12 ступенек на эшафот...» Впечатления от прочитанного — воспоминаний начальника штаба Вермахта о Второй Мировой войне. Лично для меня в этом отношении ближе воспоминания Тродель Юнге и ее последние слова: "Стоило только захотеть — во всем можно было разобраться".

— sk-joker: Роберт Р. Маккаммон «Голос ночной птицы». Анализ с рекомендацией к прочтению.

— Verveine: Крис Вудинг «The Black Lung Captain». Отзыв-рекомендация.

— Kniga: Нежности Фицджеральда. Автор написал, что это что-то вроде отзыва. Собственно, можно так и записать, но от себя добавить: это что-то с чем-то. Читается вкусно.

— kerigma: Маркус Зузак «Книжный вор». Размышления о прочитанном.

— Ray Garraty: убей себя. Скорее рекомендация, чем полноценный отзыв. Но судя по написанному, книга может вызвать интерес.

===================

Просмотренное

— beskarss78: Область тьмы (рецензия). Небольшая такая. Что хорошо: дается достаточно полное представление о фильме. Что плохо: море опечаток, из-за которых глаз постоянно спотыкается, и некоторая незавершенность. Похоже на ряд тезисов. Впрочем, это мое субъективное мнение.

— beskarss78: как слился сериал «Новый Амстердам». Заметки о том, как у авторов сериала не вышел ноктюрн на флейте водосточных труб... Можно даже поразмышлять над тем, что могло бы быть, но не стало.

— rusty_cat: Запрещенный прием. Коротенький отзыв на фильм.

===================

Размышлизмы

— muravnik: Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия? Историко-литературоведческий анализ. Взгляд наивного читателя. Часть первая.

— muravnik: Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия? (продолжение).

— muravnik: Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия? (окончание)

===================

Свое творчество

— Dentyst: Без заглавия. И руки мужчины способны творить чудеса с тканью и нитками. По-моему, просто замечательные подушечки.

— newcomer: Истина в вине. Воистину на дне бокала истина! Новый рубаи. Возможно, тоже станет началом цикла.

— Вертер де Гёте: Покаянное. С долей иронии.

— suhan_ilich: Хэл Данкан Vellum-2. Продолжение. Поскольку в начальный текст, на который есть ссылка, внесены исправления, автор перевода советует освежить воспоминания.

— Paf: Первая публикация. Вдохновляющий коллаж.

— Вертер де Гёте:Фантлабовский язык для начинающих. Урок 1-й. С картинками. Буках великолепен в любом состоянии. Подозреваю, даже в состоянии коэльо.

— Вертер де Гёте: Очень странные букашки. Буках форева Буках. Кто как бы его ни видел. А перед умением Вертера договариваться с испанскими художниками сняла бы шляпу, буде она на моей голове.

— Papyrus: Наш Зверуарий: М-Н-О. Ну что тут скажешь? Все слова померкнут, так что — сами смотрите.

— ergostasio: ..и шкафов перетряси. Перевод рассказа Збигнева Ястжебского "Я — Драгон".

===================

Фотографии

— Gelena: Рождение «Венецианского карнавала»

— biart: Немного фото с Роскона. Название говорит само за себя.

===================

Анонсы, новости и рекомендации

— vvladimirsky: Фанткритик-2011: как оно идет. Еще есть время для подачи работы. До 19 апреля.

— Ник. Романецкий: Дипломанты «АБС-премии» 2011 года.

— Вадим Панов: И снова — Герметикон. По заверениям автора, книга выйдет в конце апреля. А для затравки — иллюстрация.

— miklik: Новости. Новая глава проекта «Один» дописана и выложена в сеть.

— Мартин: «Лунная радуга» для Александра Громова

— vot_vot: Фэнтези 2011. Если кто найдет сборник — сообщите автору.

— Ray Garraty: лексиконовое поле. Кратенький анонс-рекомендация.

— Aleks_MacLeod: Крис Вудинг — The Iron Jackal. Обложка

— vvladimirsky: На сайте «Интерпресскона-2011» новая фича

— Ник. Романецкий: Майский Полдень. Отправился в печать.

— biart: Антисталкер. Обложка сборника, отпечатанного на Росконе.

— Вертер де Гёте: Антон Сорокин. «Тридцать три скандала Колчаку». Рекомендация.

— Lartis: Массаракш и массаракш! 20 лет приложению к областной газете Ростовской области «Массаракш! Мир наизнанку».

— CHRONOMASTER: Обсуждение апрельской (а может быть майской) встречи фантлабовцев в Новосибирске. Молодцы, ребята. Все дружно берем с них пример.

— vvladimirsky: Санкт-Петербургский международный книжный Салон 2011. Пройдет в Санкт-Петербурге в выставочном комплексе «Ленэкспо», с 21 по 24 апреля. Все подробности — в колонке.

===================

Просто полезное

— rumpelsteelskin: Кризис веры (переработанные тезисы доклада на конференции Филигрань). О работе Алексея Германа над романом Стругацких "Трудно быть богом". Вернее, о сценарии, который уже закончен и с ним можно ознакомиться. Здесь можно ознакомиться с развернутым отзывом, который начинаешь читать, понимаешь, что не остановишься, пока не прочтешь до конца, а потом думаешь над тем, что прочел. И еще о том, что первоисточника ты так и не читал. Но вот вроде бы надо. Потому что сидишь и думаешь.

— Mierin: Пара слов о курочке Рябе. Очень хочется саморекламы. Начала выкладывать лекции по сказкам. Может быть, на письме они не так хороши, как они были на самом деле... Может быть, меня просто ломит ностальгия...

Обещаю, будет остальное, я уже работаю

— demihero: Мастер-класс С. Логинова и Е. Лукина на ИПК-2010, часть II. Вещь полезная со всех сторон и интересная с них же.

— rumpelsteelskin: Роскон 2011. Достижения. Среди достижений — статья «Метод бесчеловечности» вошедшая в шорт-лист. Именно со статьей и можно ознакомиться в колонке.

— lekud: не указан, но это два ролика передач, в которых автор принимал участие.

— Мартин: Леонид Каганов: «Рассказ сохраняет настроение момента». Видеоинтервью.

— Croaker: Обложка, что за именем твоим? Очень подробно, очень обстоятельно о том, что

цитата

кроется за названиями книжных форматов в англоязычных странах

.

— Borogove: Евгений Лукин «Зона справедливости»

— kkk72: Марина и Сергей Дяченко «Электрик»

— Шолль: Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня»

— RedDemonOfPain: Дэниел Киз «Цветы для Элджернона»

— Kuntc: Игорь Дравин «Чужак. Ученик»

— Logos: Стивен Кинг «Зелёная миля»

— Энкиду: Дэн Симмонс «Друд, или Человек в черном»

— Фикс: Роджер Желязны «Роза для Екклезиаста»

— D.Tikhonov: Джо Хилл «Рога»

— Dentyst: Юрий Коваль «Самая лёгкая лодка в мире»

— ivan2543: Марина и Сергей Дяченко «Vita nostra»

— NataBold: Октавия Батлер «Рассвет»

— NataBold: Марина и Сергей Дяченко «Магам можно все»

— Stirliz77: Кир Булычёв «Подземелье ведьм»

— Kuntc: Павел Корнев «Лёд»

— met: Роберт Хайнлайн «Имею скафандр — готов путешествовать»

Тилар:

Приветствую вас, дорогие друзья. Прошу насладиться очередным обзором форума.

Произведения, авторы, жанры

4 апреля в теме «Роберт Говард» велась активная дискуссия о проблемах перевода и стиля написания. Причём, обсуждение стиля относилось не только к творчеству Р. Говарда, но и к другим писателям, что вызвало гнев модератора.

В теме «Френк Херберт (Герберт)» читатели делятся своими впечатлениями относительно творчества данного автора, особенно выделяя его цикл «Дюна», который многие перечитывают не по одному разу.

В теме «Отечественная фэнтези — 20 лет спустя. (тенденции, мнения, прогнозы)» развернулось бурное обсуждение недостатков русских писателей фэнтези по сравнению с западными. Активный разговор длился всего лишь один день, но за этот день фантлабовцы многое сумели выяснить.

Издания, издательства, электронные книги

За прошедшую неделю этот раздел активностью не отличался, но даже при малом количестве обновляемых тем (всего 11), найдутся интересные.

В теме «Зарубежная фантастика и фэнтези от "ЭКСМО" и "Домино": обещания, разочарования, надежды» Roujin довольно понятно высказал свою точку зрения на счёт издания и продажи книг зарубежных авторов, естественно выше указанных издательств. Так же Metternix рассказал о низкой осведомлённости продавцов в книжных магазинах. Немного не по теме, но всё же было интересно.

Slon74 в теме «Издательство "Альфа-книга"» сообщил планы Армады на вторую половину мая — первую половину июня. Так же в этой теме обсуждали серии, которые оформляет Бондарь. Напомню, что это серия Пехова «Хроники Сиалы», серии Белянина и т.д.

В теме «Электронные книги» как всегда обсуждают электронные читалки. На этот раз знатоки помогли пользователю ivanov выбрать эл-бук с интересующими его характеристиками. Так же была выложена картинка китайского винта.

Новости, конвенты, конкурсы

В теме «Планы издательств 2011. Что, где, когда?», как всегда, обсуждают новинки, критикуют уже вышедшие книги, а также делают предположения насчёт скорого выхода некоторых книг.

«Планы издательств 2011. Только новости». В этой теме rusty_cat сообщил о скором выходе книг серии "Салман Рушди" и "Стивен Хокинг", а так же нескольких непрофильных. kovboj_74 выложил ссылку на Дайджест от Эксмо на апрель.

Другие окололитературные темы

Было интересно узнать мнение Фантлабовцев насчёт лучшего творца миров. Кто-то считает, что это Толкиен, кто то — что Перумов. И вы можете проголосовать за вашего любимого творца в теме «Лучший творец миров?».

На этот раз в теме «Ляпы в произведениях наших и не только наших ;-) авторов-фантастов» обсуждали Дэна Симмонса. Но вы не подумайте, что он допустил серьёзную погрешность. Нет! Всему виной ошибка переводчика, которая ввела в замешательство некоторых читателей.

Тема «В каком году вы начали читать фантастику?» показалась мне весьма интересной. Все рассказывают о своих первых прочитанных фантастических книгах. Практически у всех они разные. А результаты голосования показывают, что большинству читающим от 20 до 30 лет.

Другая литература

Mastino открыл новую тему, посвещённую поэзии русского рока. Автор просит в этой теме обсуждать именно поэзию, без музыки и альбомов.

В теме «Пять книг, которые вы бы оставили для будущих поколений» уже многие высказали своё мнение. Стоит заметить, что практически каждый внёс в список Библию — собрание священных текстов христиан.

Кино

Как всегда в этом разделе присутствует множество новых тем. Стоит отметить SUHOV1976, который каждую неделю создаёт темы, посвященные старым фильмам. И в очередной раз наш активный фантлабовец создал две темы: «Исповедь невидимки (1992)» и «Дом призраков (1995)».

Федор Алеев открыл новую тему, посвященную фильму «Помни». По мнению фантлабовцев, можно сказать, что фильм действительно заслуживает внимания.

Надеюсь, что многие смотрели фильм «ИСХОДНЫЙ КОД», потому что теперь есть тема, ему посвящённая. Автор темы — sergeigk.

Многим знакома тема «Конкурс — узнай фильм по скриншотам». На этой неделе Thunder выложил очередные скриншоты к определённому фильму. Фильм отгадали — "Поля смерти". Но отгадали не сразу, а только с пятого кадра, так что конкурс был весьма увлекателен.

Компьютерные игры

В «Dragon age» обсуждали вторую часть игры. В основном уклон делали на героев, их судьбы, взаимоотношения и, конечно же, боевую мощь. Также был затронут сюжет, изменяющийся в зависимости от ваших решений.

Не очень позитивные комментарии получила игра «Crysis 2». Игроки жаловались на плохую проработку сюжета и недостаточно хорошо созданный мир.

В теме «Ведьмак» игроки с нетерпением ждут выхода второй части игры, прогнозируя ее успех. Вместе с этим игроки делятся скринами и саундтреками.

Музыка

В теме «Ваше отношение к гроулингу и скримингу в металл-музыке» уже многие высказали своё мнение, а так же посоветовали несколько достойных альбомов.

Тема «Рэп» на этой неделе была весьма активной. Как всегда, здесь обсуждали рэперов, достойных внимания, а так же тех, кто вызывает смех своей серьёзностью и устрашаемостью. Стоит отметить самого активного собеседника – georgkorg.

Общественные институты

В теме «Национальный позор.....» на этот раз велось обсуждение встречи президента с участниками знаменитого «Камеди Клаба». Многие посчитали это встречу лишней, подорвавшей авторитет президента, а некоторые не увидели ничего позорного во встрече.

По результатам голосования в теме «Москва — перегружена. Надо ли переносить Столицу?» лидирует вариант «Только Москва может быть столицей», но если обратиться к комментариям, то становиться ясно, что многие не против перенести столицу в другой город. И практически каждый выдвигает свой вариант, с разумными объяснениями.

Спорт

Zarin открыл новую тему, названную «Какой команде Чемпионата Италии по футболу вы симпатизируете?». В теме так же присутствует голосование с множеством вариантов ответов.

В теме «Формула-1» обсуждали погоду на чемпионате. Что интересно, большинству любителей Ф1 больше нравится смотреть гонку именно в дождь, нежели в ясную погоду. Также была затронута тема финансового положения некоторых гонщиков.

Трёп на разные темы

Mastino открыл новую тему «Книга ищет попутчика!». Эта тема полезна тем, кому нужно передать книгу за границу или наоборот её оттуда получить.

В честь скорого юбилея полёта Юрия Гагарина в космос, kraamis открыл тему «Космонавтика — итоги и перспективы». В ней планируется вести беседы о будущем космонавтики.

В теме «Чем вам запомнился сегодняшний день?» за прошедшую неделю многие жаловались на плохую погоду. Оно и понятно, на носу середина весны, а у многих днями идёт дождь и даже снег.

Вот, собственно, и всё. До следующей недели.

МУДРСТВУЮЩАЯ НА ГРАНИ

Софья Залмановна Агранович

(1944 – 2005)

Наверное, имя человека во многом определяет его судьбу. Её назвали Софьей, то есть мудрой, а фамилия Агранович происходит от названия села Граны. Такой её запомнили все – мудрствующей на грани. На грани доступного для сознания обычного человека. Порой на грани фола. На грани столкновения мнений с собеседником, после чего происходили прорывы в область неизведанного и возникало то, что называется НАУКОЙ. По иронии судьбы окна ее квартиры выходили на здание морга, а дом стоял недалеко от вокзала – чем не грань миров.

Однажды у нее дома во время очередных посиделок зашел разговор о том, чем определяется талант к гуманитарным наукам. Дается ли он природой, как талант к физике, математике или музыке, или же многое зависит от того, воспитывался ли человек в интеллигентной семье и, что называется, «у книжных полок». Слушая собеседника, который доказывал последнюю точку зрения, она вдруг помрачнела, как всегда бывало, если она была категорически не согласна, а потом вдруг с обидой и вызовом сказала:

— А как же я?! Мой папа был могильщиком. А единственной книгой у нас дома был старый номер журнала «Огонек».

Она не была отличницей в школе, а в своем классе «Б», куда собирали детей отнюдь не из элитных семей, дружила с мальчишками и списывала у них математику, с облегчением и радостью получая «тройки» за контрольные. Но однажды в выпускном классе на самом последнем уроке математики учитель предложил извлечь квадратный корень из отрицательного числа. Отличники тут же сказали, что это невозможно. И только троечница Агранович предположила, что решение у задачи есть, только для этого надо выйти за пределы той математической системы, которую они все годы изучали в школе. Именно это она и пыталась делать все годы в филологии, не склоняясь ни перед какими авторитетами, не пасуя ни перед какими трудностями.

А трудностей хватало. Поступить с первого раза на единственный в те годы гуманитарный историко-филологический факультет пединститута ей не удалось. Поступив через год, она чуть было не вылетела из-за того, что количество ошибок в ее диктантах не соответствовало нормам. Тогда за нее вступились два будущих профессора – историк Л.В.Храмков и лингвист Е.М.Кубарев, доказавшие своим коллегам, что уровень филолога определяется не только уровнем его орфографической грамотности. Получив рекомендацию в аспирантуру, поступить в нее она смогла лишь через несколько лет, которые были отданы преподаванию эстетики в ГПТУ. Казалось бы, потерянные для науки годы. А она говорила о них:

— ГПТУ научило меня объяснять любые, даже самые сложные, вещи «на пальцах».

Наверное, поэтому первокурсники, попадая к ней на лекции, могли, не продираясь сквозь дебри заумных терминов и синтаксических построений, оказаться в мире науки.

Окончив аспирантуру по русской литературе XIX века, она получила в университете далеко не престижный курс русского фольклора. И здесь молодой кандидат наук Агранович вновь решила доказать, что не место красит человека. Выстраивая лекции, придумывая темы семинаров, она категорически отказалась от традиционных подходов к преподаванию этого предмета.

— Что такое фольклорист в большинстве вузов? – любила рассуждать Софья Залмановна. – Это «шкатулка песни народной»: чем больше фольклорных сюжетов заучили студенты, тем лучше. Я хочу, чтобы вы понимали, как рождались эти сюжеты, как на их основе развивалась письменная литература.

Случается в преподавании фольклора и другой крен – в сторону, так сказать, национальной самобытности. Это когда доказывается, что наш фольклор лучший в мире. Она отвергла это сразу. Поэтому на семинарах параллельно с русскими сказками анализировались африканские (отражавшие более раннюю стадию соответствующего сюжета), вместе с былинами изучался греческий, карело-финский, тюркский эпос. Постепенно из ее курса фольклора выделился блистательный сравнительно-исторический спецкурс по эпосам народов СССР, а сам курс из «русского устного народного творчества» превратился в «историю и теорию фольклора».

Вскоре «учебное поручение» стало научной областью, которая полностью захватило ее. В 1980-81 годах выходят кафедральные сборники, в которых С.З.Агранович обращается к проблеме фольклора и литературы. Исследуя произведения необычайно популярного тогда Чингиза Айтматова, она стремится найти в них не столько «прямолинейно-наглядное цитирование фольклорных произведений», сколько миф и фольклор как «типологическое явление общечеловеческой культуры.., как этапы универсального и закономерного познания художественного мира» (Агранович 1980: 92-93). Иронизируя над участниками полемики в «Литературной газете» о роли мифа в реалистической литературе, она пишет: «Участники полемики не уяснили того, что они понимают под терминами “миф” и “современное мифотворчество” … Для тех, среди кого миф возникал и бытовал, его содержание никогда не могло быть символом и аллегорией – это была реальность … Миф в своем истинном первозданном виде в современной литературе невозможен, ибо для этого нужен читатель, воспринимающий фантастику как реальность, и писатель с сознанием первобытного человека» (Агранович 1980: 109).

Рассматривая поэтику повести Ч.Айтматова «Белый пароход» сквозь призму мифа и фольклора, она доказала, что трагический финал произведения (смерть мальчика, воспринимаемая многими как сказочно-обобщенное самоубийство), будучи рассмотренным сквозь призму фольклорно-мифологического сознания, должен трактоваться совсем по-иному: «Говорить о смерти мальчика как несчастном случае или тем более самоубийстве было бы, на наш взгляд, ошибочно, мальчик верит в миф как в реальность, и он этот миф реализует. Смерть настигает мальчика в момент нравственного выбора, сделав который, он формируется как личность, а значит и побеждает зло, косность, жестокость» (Агранович 1981: 159).

Выработав методологию анализа, следующий роман Айтматова – «Буранный полустанок» — она предложила анализировать с мифологических позиций студентам из своего спецсеминара. Её увлекла уже новая задача – попытаться рассмотреть сквозь призму мифа и фольклора произведения Пушкина. Она объединяет свои усилия с пушкинисткой Л.П.Рассовской, незадолго до этого защитившей диссертацию об историзме творчества Пушкина. С тех пор Софья Залмановна всегда работала с соавторами. Соавторы были важны для нее не только как люди, компетентные в той области науки, к которой она стремилась применить свой метод, но и как собеседники, в диалоге с которыми рождалась истина.

«Коллективные монографии обычно пишутся так: авторы собираются, определяют проблему или проблемы, над которыми будут работать, набрасывают план книги, делят ее на части и решают, кто напишет тот или иной раздел книги. В ходе работы они встречаются, обмениваются мыслями, знакомятся с подготовленными материалами и, наконец, объединяют рукопись в нечто целое. Это и становится результатом коллективного труда. У нас все было не так, а совсем наоборот. Писали мы вместе, рождая каждую фразу, подбирая каждое слово, ругаясь и мирясь постоянно» (Агранович, Березин 2005: 11). Так описала она процесс работы с соавторами в своей последней книге.

С 1984 по 1992 год сначала в виде серии статей, а потом в виде двух монографий С.З.Агранович и Л.П.Рассовская публикуют результаты своих научных изысканий о мифологических истоках творчества Пушкина. Анализируя стихотворение «Анчар», в образе которого они точно увидели мифологический образ так называемого «мирового дерева», авторы исследуют отражение и трансформацию в этом произведении архаических пространственно-временных представлений. В свете историко-типологического подхода они приходят к выводу о том, что «историзм художественного мышления поэта проявился не “в хронологической пыли бытописания земли”, а в выходе на стадиальные, типологические закономерности развития сознания и культуры человечества» (Агранович, Рассовская 1989: 31).

Исследуя одно за другим произведения Пушкина, С.З.Агранович и Л.П.Рассовская снимают с них хрестоматийную пыль, находя в каждом «изюминку», которая порой переворачивала сложившиеся в литературоведении взгляды. В трагедии «Каменный гость» они анализируют международный фольклорный сюжет «муж на свадьбе своей жены», который Пушкин подвергает трансформации:

«В классическом фольклорном сюжете победителем был возвращающийся муж. Он оставался в мире живых, изгоняя или убивая соперника или соперников. Командор возвращается в мир мертвых, уводя с собой Дон Гуана. В мире живых Командору нет места.

Гибель Дон Гуана теряет свою изначально присущую сюжету о Дон Жуане дидактичность, а пушкинский герой становится трагическим героем. В финале трагедии присутствует явно трагедийный элемент – катарсис. Смерть героя – не наказание грешника, а трагическое утверждение идей, наполняющих образ Дон Гуана» (Агранович, Рассовская 1989: 113).

Обращаясь к анализу образа юродивого в трагедии «Борис Годунов», исследователи отмечают, что его появление нельзя рассматривать «лишь как колоритную подробность русского быта, характерное проявление национальных нравов и тем более как элемент авторского “эзопова языка”» (Агранович, Рассовская 1992: 95) По мнению авторов, в таком культурном феномене, как юродство, Пушкин смог обнаружить одну из форм десакрализации царя. «Для народа царь сакрален, утрата сакральности отдельным человеком означает лишь передачу ее другому, достойнейшему. Юродивый лишает сакральности не только Бориса, но и всякого царя, считая ее прерогативой только бога. Николка исключает надежду не только на воскрешение, но и на загробное прощение, т.е. убивает “вовеки”» (Агранович, Рассовская 1992: 106).

Это писалось в те годы, когда в стране происходила другая десакрализация. Когда народ уже не безмолвствовал, требуя перемен. Тогда, на заре перестройки, кто-то из преподавателей классического университета впервые побывал в одном из западноевропейских университетов, где его особенно поразило то, что кафедры там открываются не под дисциплины учебного плана, а под личности. Если полистать тогдашние сборники кафедры русской и зарубежной литературы, то можно обнаружить удивительную вещь: формально в каждом сборнике была лишь одна статья, подписанная С.З.Агранович. А на самом деле во многих из них было по три статьи, написанных ею в соавторстве с Л.П.Рассовской (о Пушкине), А.И.Петрушкиным (о Хемингуэе), И.В.Саморуковой (о мифологических истоках Библии и двойничества в литературе), а рядом появлялись работы ее коллег, активно использовавших ее метод, и ее бывших дипломников, начинавших свой путь в аспирантуре. В сущности она стала той личностью, которая при отсутствии каких бы то ни было административных рычагов определяла методологию научных исследований кафедры. А потом вышла и за ее пределы: в последние годы С.З.Агранович читала спецкурс и на психологическом факультете.

Натолкнувшись однажды в какой-то статье «к юбилею» на слово «научная школа», она с усмешкой сказала:

— Школа – это не когда на одной кафедре в одно и то же время работают несколько профессоров, которые руководят множеством аспирантов. Школа – это методология.

Ее методология для многих коллег по кафедре становилась инструментом, позволявшим открыть такие глубины подтекста, о которых никто из литературоведов раньше и не догадывался.

Так произошло с А.И.Петрушкиым. Специалист по американской литературе, он, работая над книгой о творчестве Хемингуэя, попросил ее объяснить с точки зрения фольклора два эпизода из романа «По ком звонит колокол»: рассказ Пилар о расправе над фашистами в провинциальном городке и фрагмент авторского повествования о последнем бое и гибели партизанского отряда Эль Сордо. С точки зрения современного сознания, убийство цепами прогоняемых сквозь строй фашистов-землевладельцев выглядит дикостью на фоне приказа молодого офицера-фашиста Берренды обезглавить уже мертвых партизан. Анализ этих эпизодов с фольклорно-мифологических позиций, предложенный С.З.Агранович, все расставил на свои места: «На площади маленького аграрного городка его жители, арендаторы, батраки, крестьяне поначалу осуществляют ритуальное убиение и осмеяние, древняя мифологическая традиция которого связана с идеей оживления, обновления, торжества жизни. Сцена расправы с Эль Сордо и его товарищами… гораздо страшнее убийства: поступок Берренды несет в себе идею уничтожения защитников республики, уничтожения жизни как таковой» (Агранович, Петрушкин 1997: 179). Консультация быстро переросла в работу над статьей, а потом и над книгой о Хемингуэе, увидевшей свет в 1997 году.

Страна менялась. На смену одной идеологии упорно искали другую, видя спасение России в поголовной религиозности. В детских садах вместо дня рождения Ленина справляли Пасху, славя Христа почти теми же словами, какими когда-то славили Ильича.

«Нам рассказывали, — написала Софья Залмановна о том времени, — как однажды в середине девяностых годов юная, совершенно дезориентированная идеологически и интеллектуально учительница начальных классов ознакомила учеников с блистательной в своем эклектическом невежестве теорией происхождения человека: Бог создал человека из обезьяны по образу и подобию своему при помощи труда» (Агранович, Березин 2005: 10).

Между тем со всех светских и религиозных трибун все настойчивее говорилось о необходимости введения уроков «Закона Божьего» в школах. Слушая эти разговоры, она менялась в лице и с иронией цитировала Пушкина:

— Одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса.

А потом решила применить свой метод и в этом направлении. Вместе с И.В.Саморуковой она практически параллельно работает над серьезной монографией «Гармония – цель – гармония» и пособием для учителей о традиционных зимних праздниках. В первом анализируются библейские тексты, поэтика и генезис притчи, вводятся понятия «культуры цели» и «культуры гармонии». Во втором – в доступной форме рассказывается об истоках зимних праздников и предлагается основа для сценария такого праздника в школе. Причем не обработанного в соответствии с требованиями Министерства образования, а настоящего, с подлинными фольклорными текстами.

О таланте бывшего капитана пединститутской команды КВН писать сценарии нужно сказать особо. Много лет будучи куратором I курса, куратором стенгазеты, она помогала сделать первые шаги в СТЭМе и журналистике (а из факультетской газеты «Ритм» вышли такие известные теперь в журналистском мире люди, как Дмитрий Муратов, Ирина Лукьянова, Вадим Быркин, Олег Ащин) многим студентам. Сочиняя на старших курсах сценарии Студвесен прямо на полях лекционных конспектов, мы, тогдашние студенты, вдруг начинали понимать, что сочинение сценариев и статей стало неотъемлемой частью нашего филологического образования.

Многим бывшим студентам Софья Залмановна помогала в их профессиональном становлении и после окончания университета. Она могла подсказать идею открытого урока, объяснить, как раскрыть «лихо закрученную» тему сочинения. Но однажды вместе со своей бывшей дипломницей, ныне преподавателем одной из самарских гимназий, М.В.Конюшихиной она решила донести свои исследования библейских сюжетов до школьников. Вместе они разрабатывают программу факультативного курса «Поэтапное изучение Библии в контексте мировой литературы». Уже в предисловии авторы жестко отмежевались от идеологической направленности своего курса, видя его цель «...не в том, чтобы учащиеся знали наизусть отрывки из Библии, и не в том, чтобы превратить школьников в христиан, а в том, чтобы дети поняли, что Библия — один из источников современной европейской цивилизации». Они считают недопустимым отход от библейских текстов и замену их дидактической проповедью. «При изучении библейских текстов, — пишут С.З.Агранович и М.В.Конюшихина, — нам представляется плодотворным принцип широкой подачи историко-культурного материала: 1) через миф и фольклор; 2) через мировую литературу разных эпох».

Отбирая библейские и фольклорные тексты, а также литературные произведения для своего курса, авторы идут по уже проторенной С.З.Агранович дороге, когда на занятиях по русскому фольклору рассматриваются произведения самых разных народов. Так, при изучении такого сюжета, как «Поединок великана с богатырем», библейский сюжет «Бой Давида с Голиафом» «запараллеливается» с такими произведениями, как русская былина «Бой Алеши Поповича с Тугарином Змеевичем»; корякское сказание о младенце-богатыре, убивающем великана Якуни; поединок Одиссея с Полифемом из «Одиссеи» Гомера. Эта программа получила международное признание – диплом ЮНЕСКО.

Проблема двойничества в литературе интересовала ее давно. В течение более десяти лет она «подступалась» к ней, предлагая для анализа своим спецсеминаристам образы тех или иных «двойников». В конце 90-ых, вновь объединив усилия с И.В.Саморуковой, С.З.Агранович она решает объяснить это явление с фольклорно-мифологических позиций.

Свою книгу они начали полемически задиристо: «Среди необязательных, фактически употребляемых как метафоры литературоведческих понятий двойничество занимает особое место. Все использующие это слово исследователи предполагают, что их читатели и коллеги безусловно понимают, что подразумевается под этим «термином» <...>, но нигде <...> мы не нашли сколько-нибудь вразумительного объяснения этого явления художественной реальности» (Агранович, Саморукова 2001: 3).

Безусловно отдавая приоритет открытия этого художественного явления, как и первых попыток объяснить его через мифологические структуры, М.М.Бахтину, С.З.Агранович и И.В.Саморукова с сожалением отмечают:

«После Бахтина исследователи, к сожалению, начали валить все в одну кучу. Двойничество трактуется либо слишком расширенно, и все персонажи оказываются двойниками всех, либо слишком узко – в рамках структуры романтического произведения. С определенностью можно сказать одно: двойничество как особое явление внутреннего мира литературного произведения существует и опознается, однако имеет разную природу и структуру. Это явление нуждается в детальном изучении в плане генезиса, функций и художественной роли на разных этапах развития словесного творчества» (Агранович, Саморукова 2001: 5-6). Авторы ставят своей целью выработать определение двойничества и разработать его типология.

Определив двойничество как языковую структуру, в которой «образ человека корректируется одним из исторических вариантов бинарной модели мира», С.З.Агранович и И.В.Саморукова выделяют три типа двойничества: двойники-антагонисты, карнавальные пары, близнецы («русский тип»). Вслед за теоретическими главами, где на многочисленных примерах рассматриваются все эти типы и их генезис, в книге монографически анализируются произведения Гоголя, Достоевского, Бунина, Набокова, в которых представлен русский тип двойничества.

Наступал новый век. В новогоднюю ночь 2001 года она написала:

Звезды тают на ветру,

Солнце всходит поутру,

И в свои права вступает

Век, в который я умру.

Вручая мне только что вышедшую книжку о двойничестве, она нарисовала на титульном листе себя в виде кентавра в очках и с портфелем и предложила вместе работать над новой книгой о языке и мифе.

К языковым фактам она всегда проявляла огромный интерес, используя их как одно из доказательств своих научных гипотез. Помню, как, расставляя последние акценты в работе одной из своих дипломниц, посвященной пушкинскому «Станционному смотрителю», она вдруг заинтересовалась этимологией фамилии главного героя Самсона Вырина и попросила ее на всякий случай полистать словарь Даля. То, что было найдено у Даля, обогатило дипломное сочинений новым штрихом. Позже в монографии «Гармония – цель – гармония», рассматривая взаимодействие в «Станционном смотрителе» притчи и сказки, она упомянет об этом факте, найденном у Даля: «Самсон Вырин, верящий в высшую справедливость, отраженную в притче о блудном сыне, оказывается втиснутым в сказочный сюжет, причем выполняет там функции врага положительного героя: Кощея, Чуда-Юда и т.д. Следует отметить, что фамилия главного героя повести образована не столько от названия третьей станции на пути из Петербурга в Москву, сколько, так же, как и само название станции, от слова Вырей, которое в представлении древних славян было названием царства смерти. В некоторых говорах слово Вырей означает колдун, знахарь, ворожей – хозяин этого царство, то есть Кощей» (Агранович, Саморукова 1997: 79).

Популяризируя языкознание среди недолюбливавших его студентов, она прямо на лекции могла выдать экспромт:

Чтобы радоваться дню,

Изучайте Потебню.

А еще всегда восхищалась щербовской фразой о Глокой куздре, называя ее «русским предложением вообще», а перечитав однажды кэрролловскую книгу об Алисе, с восхищением сказала, что знаменитое стихотворение про Бармаглота – это не что иное, как эпическая песня о змееборстве вообще, где, как в алгебраической формуле, представлены все структурные компоненты соответствующего сюжета.

Эпиграфом к своей книге мы взяли слова из «Алисы…», а про самих себя решили, что ее автором будет этакий коллективный Шалтай-Болтай – кэрролловский образ типичного филолога. Идеи первых двух глав у Софьи Залмановны были уже готовы: объяснить с мифологических позиций этимологическое родство таких слов, как стыд и стужа, а также печь и печаль. Когда я прочитал ей слова Ю.Д.Апресяна о том, что между физической мотивацией эмоции и самой метафорой отсутствует языковое, семантическое звено, она с ходу сказала:

— Так это же миф и ритуал!

Поиски этого недостающего звена были чрезвычайно увлекательны. Я знал, насколько она азартный человек, но в процессе работы этот азарт фонтанировал. Она могла перерыть десятки книг в поисках какого-нибудь показательного факта и по-детски обижалась, если я не испытывал такого же восторга от ее находки. Обобщая результаты наших очерков, мы вплотную подошли к проблеме происхождения языка, к «переводу» полуживотных жестов на вербальный язык. Ей очень не хотелось ставить точку, она уже воспринимала заключение к нашей книге как вступление к новой.

Эта новая книга стала ее лебединой песней. В соавторы Софья Залмановна пригласила психолога С.В.Березина, который не раз консультировал нашу книгу о мифе и языке. Они назвали монографию “Homo amphibolos / Человек двусмысленный”, снабдив ее подзаголовком “Археология сознания”. Авторы выдвигают свою гипотезу происхождения человека, языка и сознания, предполагая, что язык и сознание возникли, по-видимому, вследствие того, что на определенном этапе у наших предков сложились сразу две коммуникативные системы: старая (жестовая, сенсомоторная) и новая, вербальная, которые неизбежно вступали между собой в конфликт, что вызвало постепенную функциональную дифференциацию головного мозга. Получая от этих систем противоречивую информацию, люди попадали в ситуации двойного послания. Выходом из такой ситуации чаще всего был смех:

«Смех маркирует выход из психологического тупика, преодоление его, дарует человеку силу и волю к удержанию ускользающей субъектности, которую ДП-ситуация разрушает. Такой смех выполняет некую демиургическую роль. Смех, возникающий в ДП-ситуации, помогает сохранить человеку его личностную целостность» (Агранович, Березин 2005: 203). Авторы видят в смехе ту медитативную единицу, которая может гармонизировать все существующие в человеческом обществе и возможные в будущем бинарные оппозиции: «Мы берем на себя смелость назвать единственной медитативной единицей с честным лицом в лукавом и двусмысленном мире человеческого сознания. Этим лицом является смех» (Агранович, Березин 2005: 214).

В эту книгу Софья Залмановна включила многие «фирменные» фрагменты своих лекций (например, знаменитый анализ «Курочки Рябы»), многие жизненные истории, которые со смехом рассказывала сама или рассказывали ей (теперь они стали иллюстративным материалом к созданной научной теории), а еще снабдила книгу своими рисунками, впервые публично обозначив еще один свой талант, о котором знали все.

…Она увидела сигнальный экземпляр своей последней книги за несколько недель до смерти. Страшный диагноз, не оставлявший ни малейшей надежды, ей объявили прямо в больничной палате в присутствии пришедших ее навестить коллег и учеников. Она отреагировала предельно спокойно: «Тридцать лет я учила людей жить, не имея на это никакого права. Теперь буду учить умирать».

Она была человеком контрастов, не знавшим полутонов. Но, может быть, теперь становится ясным, что в обществе, где идеология конформизма и приспособленчества стирала грани между тем, что «хорошо» и «плохо», а то и попросту меняла их местами, был страшно необходим такой человек, мудрствующий на этой грани.

Окажись среди студентов филфака Эллочка Людоедка, вряд ли ее знаменитое «Не учите меня жить!» могло быть адресовано Софье Залмановне: поучения Софьи Агранович (в отличие от «Поучения Владимира Мономаха», которое она часто цитировала) никогда не были императивными. Будучи построенными на аналогиях, отлитые в чеканную форму афоризма, они помнятся много лет. Вот лишь некоторые из ее «софизмов»:

• Не конспектировать монографию на том основании, что она есть в вашей личной библиотеке, все равно, что отказываться от пищи по причине того, что она есть в вашем холодильнике.

• Учиться на дневном отделении – все равно, что питаться у мамы с папой; на вечернем – все равно, что питаться в столовой; а на заочном – все равно, что питаться с помойки.

• — Что лучше: учиться в аспирантуре или получать второе высшее образование?

— Если вас не устраивает размер собственной груди, было бы логично его увеличивать. Но довольно странно, если вместо этого вы будете выращивать третью грудь.

Всех, кто видел Софью Залмановну в последние дни, поражало то поразительное мужество и самообладание, с которыми она встречала смерть. Мы невольно сравнивали это ее состояние с тем отчаянием, которое охватило ее несколько лет назад, когда ей, автору в то время пяти монографий, было отказано в избрании на должность профессора (и это в то время, когда профессорами нередко становились авторы пары методичек). Эту мотивировку присвоения профессорских званий «по совокупности работ» она с иронией перефразировала в «по совокупности преступлений». Профессорство не было для нее ни финансовым, ни карьерным вопросом. Оно было важно для нее как признание. Хотя профессором в высоком смысле этого слова ее считали уже в неполные сорок лет, когда она была всего лишь старшим преподавателем.

Перед своим пятидесятилетием она пошутила: «Биография женщины-филолога делится на две части. Первая проходит под девизом “Сиди, девочка, тебя никто не спрашивает”; вторая – под девизом “Заткнись, бабка, ты уже всё сказала”. Я сейчас где-то посередине». Должность профессора она получила к шестидесятилетию, а через год ее не стало.

…Пока была в сознании, она экземпляр за экземпляром надписывала свою последнюю книгу коллегам, друзьям и студентам: «Живи и помни». В одной из книг она объяснила, почему печаль – это светлое чувство. Ведь печаль с точки зрения древнего сознания – это лишь форма контакта с теми, кого с нами нет. Воспоминания об этом человеке всегда светлы.

Однажды к юбилею профессора В.П.Скобелева, занимавшегося теорией пародии, Софья Залмановна с огромной самоиронией написала:

«Всё на свете пародийно», —

Повторяю, как рефрен.

Пародирую я тезку

По фамилии Лорен.

Мудрствуя на грани в последние дни своей жизни, она просто провела свой последний семинар, доказав нам, что смерть – это всего лишь пародия на жизнь, которая, смеясь, должна продолжаться.

Евгений Стефанский

Важнейшие публикации С.З.Агранович

1. Агранович С.З. Фольклор и поэтика Чингиза Айтматова // Проблемы истории критики и поэтики реализма. – Куйбышев: Изд-во КуГУ, 1980. – С.92 – 109.

2. Агранович С.З. Фольклорные источники повести Чингиза Айтматова «Белый пароход» // Проблемы истории критики и поэтики реализма. – Куйбышев: Изд-во КуГУ, 1981. – С. 143 – 159.

3. Агранович С.З., Рассовская Л.П. Историзм Пушкина и поэтика фольклора. – Куйбышев: Изд-во Саратовского университета, Куйбышевский филиал, 1989. – 192 с.

4. Агранович С.З., Рассовская Л.П. Миф, фольклор, история в трагедии «Борис Годунов» и в прозе Пушкина. – Самара: Изд-во «Самарский университет», 1992. – 216 с.

5. Петрушкин А.И., Агранович С.З. Неизвестный Хемингуэй. – Самара: Самарский Дом печати, 1997. – 224 с.

6. Агранович С.З., Саморукова И.В. Гармония – цель – гармония: Художественное сознание в зеркале притчи – М.: Международный институт семьи и собственности, 1997. – 135 с.

7. Агранович С.З., Саморукова И.В. Детский фольклорный праздник «Русские святки». – М.: ООО «Когито-центр», 1999. – 84 с.

8. Агранович С.З., Конюшихина М.В. Поэтапное изучение Библии в контексте мировой литературы. – М.: Когито-центр, 1999. – 80 с.

9. Агранович С.З., Саморукова И.В. Двойничество. – Самара: Изд-во «Самарский университет», 2001. – 132 с.

10. Агранович С.З., Стефанский Е.Е. Миф в слове: продолжение жизни: Очерки по мифолингвистике. – Самара: Изд-во СаГА, 2003. – 168 с.

11. Агранович С.З., Березин С.В. Homo amphibolos: археология сознания. Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2005. – 344 с.

***

Так вот. О чем я сейчас? Вот, я уже на минуту потеряла нить… О чем я о последнем говорила? Аид, да. Так вот Аид, как вы помните, похитил дочь богини Деметры Персефону. Он ее утащил под землю, когда она гуляла на лугу. А она – девушка со связями, у нее мать – богиня плодородия. Кстати, у ее матери никогда не было мужа, никогда не было возлюбленного. А дочь у нее есть. Вопрос: откуда? Партеногенез. Это представление древних людей. Потому что они так видели мир. Чтобы понять, как видит мир современный человек, надо представлять хотя бы немного, как видел мир древний человек.

И вот Аид ее похищает, и он ведет себя так же, как Кощей. Вы помните, как Кощей обычно утаскивает Василису Премудрую. Он не насильник. Он не заставляет ее, даже замуж за себя не заставляет. Он вокруг нее пляшет, дарит ей золото, драгоценности и умоляет. Но он в сказках у нас отвратительный. Кстати, какой он – не описано. Он только старый и костлявый. Его обычно рисуют в виде скелета. Аид выглядит нормально, хотя он хозяин царства смерти, кстати, и царства золота тоже. А золото и смерть всегда связаны, я вам объясню, почему. Это очень важно для сказки про курочку Рябу. Он в пределах юмора выглядит, не хуже других богов. Он пляшет, пляшет вокруг Персефоны. Имя у нее Персефона, а кличка у нее Кора. А Кора – значит девушка. Интересная кличка. Потому что она же выйдет за него замуж, все равно. Кстати, Василиса Премудрая никогда не выходит замуж за Кощея. Это – сказка. Всегда придет спаситель, всегда придет бывший муж, или жених, или какой-то другой юноша. И она выйдет за того, за земного. А здесь – она выйдет замуж. Вы помните: он ее умолял, он ее упрашивал, он был любезен до крайности. А мать хлопотала наверху. В мифе девушку спасает не юноша прекрасный. В мифе ее спасает мать.

Персефона сидит голодная. И он ее умоляет хоть что-нибудь съесть. А она все время отказывается от пищи. Она не дурра, она мифологию знает лучше вас. И она знает, что в царстве смерти нельзя вкушать пищу мертвых. Но он приносит ей огромный поднос с десертом. И все это настолько роскошно, настолько блистает и сверкает… И сверху лежит разломленный гранат, вообще великолепно. И он так умоляет, что она не выдерживает. Ей его жалко, и она проглатывает одно зернышко граната. Все. Вы помните, потом какую жизнь ведет Персефона? Она вынуждена выйти за него замуж. Но в сказке (в любой сказке, не только в русской) такого никогда не произойдет. Похищенная мертвым царем девушка всегда вернется на землю. Иногда он даже погибает и проваливается. Его смерть находит.

Так вот, здесь происходит все так: она съела мало, незначительно. Причем, съела она растение, связанное с плодородием. И поэтому жизнь ее двойственна. Зиму она должна проводить с мужем, в подземном царстве, среди мертвых и золота. А весной она как бы прорастает и отправляется к матери на каникулы. Весну и лето она, как семя, прорастает наверх, живет в мире живых. Осенью она себя снова засевает в мир смерти и пребывает с мужем. Вы понимаете, что это за образ вечного вращения?

То же самое, приблизительно, происходит в сказке. Но в сказке всегда, что называется, добро побеждает зло. Я всегда улыбаюсь на этот счет, насчет добра, побеждающего зло в сказке. Иногда добро в сказке такое – ну слов нет. Особенно, если внимательно присмотреться к сказке или посмотреть эту сказку в варианте очень древнем. Или сохранившейся в записи. Античной, например, шумеро-аккадские записи есть. Или посмотреть, как она у примитивных народов была еще в веке XVIII-XIX была. Я вам когда-нибудь расскажу «Аленушку» в папуасском варианте. Понимаете, точно «Аленушка», она даже поет пестню, правда, немножко другую. Вы помните, чем Аленушка кончает? Врагов ее привязывают к коням и пускают по полю, разрывают. Аленушка – не знаю, смотрит на это или не смотрит. А папуасская Аленушка, она даже участие принимает в мероприятии подобном.

Так вот, здесь, конечно же, побеждает героиня с героем, они убивают Кощея. И вы все читали именно этот вариант сказки о Кощее. Пушкин записал не этот вариант. И если тут хоть что-то понятно – а не цапай противный Кощей чужую невесту или жену. То там – никого он не похищает, никого он не утаскивает. Кощей сидит себе на месте. То есть Вырин, хозяин Вырея. Кстати, еще Владимир Мономах говорил: князья, говорит, уподобьтесь птицам. Когда весной они прилетают из Ирея, она каждая садится на свое гнездо, а вы деретесь. В ту пору он, конечно же, был христианином, Владимир Мономах, но образ Ирея, с которого прилетают птицы все равно был. Знаете, кто эти птицы? Это души мертвых. Кстати, до сих пор на могилы сыплют крошечки, пшенцо – это для них. Люди воображают, что они православные христиане, что они атеисты, а пшенцо-то как язычники сыплют.

Так вот, вернемся. Он никого не похищает и не трогает. Он живет себе, и есть у него дочь-красавица. Откуда она взялась? Состоял ли он когда-то в браке – это неважно. Вы понимаете, нет этого. Он вдовец? Нет. Вот дочь у него – красавица. И вот молодой человек лезет туда, знакомится с дочерью Кощея. Она прячет его за печку. Кощей прилетает с работы и спрашивает дочь о запахе непристойном, который царит в их доме. «Фу-фу! Русским духом пахнет!» Только это человеческим духом пахнет. Она говорит: «Папа, это ты там летал и набрался».

Убить его нельзя, он бессмертен. И она начинает выяснять: «Папа, а где, собственно, твоя смерть?» Кстати, смерть, существующая отдельно от существа, это очень древнее представление. У Самсона она была в волосах, у Ахиллеса она была в пятке, у Саслана, осетинского героя, она была в колене, у Зигфрида она была в лопатке. Их закаляли, купали, но недостатки были некоторые в работе. А у Вырина, или как он в сказке называется, Кощея, извините, в яйце. Уж где есть, там есть. Так вот интересная вещь. Он говорит: в венике. Кстати, веник – это священная вещь. Он прилетает в следующий раз и спрашивает: «Дочка, что ж ты золотом, изумрудами изукрасила веник?» — «Так там твоя смерть». То есть, она делает то же, что и похищенная женщина. Но поведение похищенной женщины понятно. Она хочет вырваться, она прячет возлюбленного, мужа даже, за печкой. А это – дочь. И когда отец говорит ей, где его смерть, вот тогда добрая дочка отдает отца своего головой своему другану. Он его жестоко убивает. Смягченный вариант – это чудо-юдо. Там его бросают одно и не вспомнят его никогда, и не вернутся к нему никогда. И все нормально: она уходит и не дрогнет. Она убила отца. Она не похищенная женщина, но она ушла. Вот у Пушкина так Дуня уезжает с Минским. Но она вернется. Героиня сказки — не вернется никогда.

Удивительное дело. Мы в сказках видим часто то, чего там нет и не было никогда. Например, добро, побеждающее зло. Да, добро там побеждает зло – свои побеждают чужих. Но понятие добра там совсем не такое, как у нас. Абсолютно не такое. И об этом говорить нужно. Знаете, сейчас, чтобы немного снять стресс, я вам расскажу свой любимый анекдот. Он построен на сказках. Анекдоты часто построены на сказках. Анекдот – это совсем другой жанр. Кстати, это мифологический жанр. Чудный анекдот построен на сказке о Красной Шапочке. Он сравнивает древнее и современное сознание. В этом анекдоте как раз работает современное сознание.

Идет Красная Шапочка темным лесом. Настроение прекрасное, птички поют, солнышко светит. Она несет корзинку с завтраком для бабушки. А настроение прекрасное потому, что, во-первых, вчера волк сдох и бояться нечего. Во-вторых, на ней все новое, с иголочки, вплоть до красной шапочки, все по современной моде, потому что вчера старое волк все желудочным соком замочил и подрал. И в-третьих, вечером у нее свидание с молодым очаровательным лесорубом, который вчера ее спас. Вот она идет, идет — и вдруг в самом безлюдном и немножко даже темном месте выходит ей навстречу огромное, отвратительное, злобное говно. И говорит: "Ну что, Красная Шапочка, я ведь не волк, я тебя съем". Красная Шапочка говорит: "Теперь, когда я влюблена, когда я так счастлива... Да не боюсь я тебя, гадкое, мерзкое, отвратительное говно! Съест оно меня! Да я тебя сама съем!" И съела. Так добро в очередной раз победило зло.

Когда мы говорим о победе добра над злом, надо задуматься как-то на минуточку. Вы знаете, у нас есть такой наш ученый Бахтин, вот когда-то его спросили: добро когда-нибудь победит зло? Он знаете, что ответил? «Не дай Бог, тогда жизнь остановится. Ведь борьба добра и зла – единственное, что движет жизнь». Наверное, так. Вы представляете – добро окончательно побеждает зло. И наступает одно добро. И все тонут в варенье. Это же ужас.

Мы продолжаем. Мы немножко погуляли по сказкам… Я вам еще не рассказываю про Деметру. Как она хлопотала. Как она билась, билась, а ничего не получалось. Она расстроилась и перестала улыбаться. И природа начала умирать. Все начали голодать, солнце перестало светить. Я не буду рассказывать, как ее развеселили. Но когда-нибудь расскажу. Приблизительно так же, в другом совсем конце мира, веселили богиню Амитерасу. Японскую богиню солнца, которую вообще напрягли, расстроили до предела, она перестала смеяться, ушла в пещеру, завалила себя камнем и сказала: «Пошли вы все!» И мир стал умирать. Ее развлекли точно так же, как Деметру. Тоже богиня смеха, тоже развлекла ее известным способом, не очень приличным. Одним и тем же. Что, японцы ездили к грекам за сказками и песнями? Нет, конечно. Что, греки с японцами общались? Да нет, конечно. Вы понимаете, вот эти культурные представления, категории культурные, такие как смех. Как мы его понимаем, такие, как линия, прямая, круг, предметы многие, представления многие человеческие… Культура зашифровала очень много интересных вещей, связанных со становлением и формированием человеческого сознания.

Мы никак, никак не можем с вами возвратиться к этим… Как их?.. Тьфу! К яйцам! Итак, курочка Ряба. Что мы имеем? Мы попытаемся проанализировать этот текст, в общем, бессмысленный и бредовый. Мы попытаемся проанализировать его с точки зрения другого языка. Не того языка, который я все время критикую и все время ухожу в сторону, а попытаемся по-другому. Вот смотрите: что мы там имеем? Про старика и старуху мы говорили. Их мы пока отложим в сторону. Что мы имеем? Два яйца, одно из которых золотое, а второе простое. Мышку мы имеем. Ну вот, в основном, все. Давайте, разберемся со всем этим.

Ну, курица – она, как говорится, бог из машины. Она эти яйца производит. Давайте, посмотрим – что такое яйцо. Вы знаете, людей всегда, в любую эпоху мучили одни и те же проблемы. Их мучили одни и те же экзистенциальные, одни и те же онтологические проблемы, их мучили бытовые и теоретические проблемы, и практические проблемы. Разные, но всегда одни и те же. И они всегда находили для них ответ. Вот человек удивительное существо. Он до сих пор полностью объяснить мир не может. Полностью объяснить мир, до конца, люди никогда не смогут. Но человек так устроен, что он не может просто жить в необъясненном мире. Он должен мир, в котором он живет, объяснить. А так как информации бесконечно мало, даже сейчас бесконечно мало, об этом мире. А в самом начале антропосоциогенеза, то есть жития общества и человека, этой информации вообще был смешной мизер. Вот при той информации еще надо весь мир разъяснить. И объяснить все, объяснить исчерпывающе. Объяснить основные категории. Объяснить пространство и время, жизнь и смерть, добро и зло, объяснить соотношение человека и общества, общества и природы. Ну вообще – задача! Мы-то это с трудом делаем, и мы это часто делаем по-бытовому, полуинстинктивно. Ну, например, поймай сейчас кого-нибудь и спроси: как ты время понимаешь? Поступательное оно или круговое? Или – вот ты прочитал роман какой-нибудь, какое там время? Ну, прочитал. Эпоху назовут. А как там время? (пожимает плечами) Но человек не может жить в необъясненном мире. Кстати, доказано. Но вот для того, чтобы объяснить мир, на древнейшем этапе, появляется миф, мифологическое сознание. Там за счет фантазии, за счет домысливания, додумывания создается общая картина мира. И это не бред какой-то, это не сказки, это не пустомельство, не досадные смешные ошибки. Это необходимо. Если у человека, например, от родового сознания (у первобытного человека) отнять миф – он перестанет быть человеком. Общество рассыплется. Миф сдерживает общество. Миф сдерживает сознание, не дает ему распасться.

Кстати, как я думаю, появление у человека индивидуального мифа – это признак безумия. Ну, какой, например? Ну, например, инопланетяне выбрали именно меня, Софью Залмановну Агранович. И они мне регулярно передают передачи, как исправить человечество. Безумие – это что? Это индивидуальный миф. Коллективные мифы не страшны. Потому что они – коллективные, с ними живут все. Рано или поздно все эти мифы сбрасывают, как сбрасывает змея свою шкуру, и влезают в другую шкуру. Это уже отдельный разговор.

Так вот. Как представляли люди появление человечества, появление жизни? Понимаете, они могли только видеть наглядно то, что происходит. Они могли видеть, как появляется жизнь, когда рожают. Но это было неинтересно. Когда рожает животное или даже женщина – ну и что? Она же живая. Ну и подумаешь, из живого выходит живое. Причем, логика у них была точно как наша. Живое появляется из неживого. Вы заметили, да? Что вам говорили биологи? Ну конечно, они вам говорили сложнее. Я говорю на первобытном интеллектуальном уровне. Но сущность такая: живое появилось из неживого. Как бы это посмотреть? Они очень просто это посмотрели. Вот яйцо. Яйцо не мыслится как живое, хотя его кто-то снес. Вот у них как-то разрыв происходил между курицей, страусом или крокодилом, которые несли яйцо… Звонка не было? Был! О! Прошу вас, отдохните.

Продолжение, надеюсь, следует...

***

Дальнейший текст изображает какое-то безумие. То есть, не дальнейший текст, а в тот момент, когда дед и баба стали оплакивать разбитое мышкой яичко, появляется такой текст: птицы все взбесились в этот момент, синица вообще кончила жизнь самоубийством, забор упал, мир стал разваливаться, мост перевернулся. Далее появляется человеческая семья. Это семья священника – две дочери, жена и сам священник. Ведут себя они как безумные. Вот дочери, они несут воду в ведрах на коромыслах, домой. Узнав, что мышка разбила яйцо, что дед и баба плачут, тут же воду наземь вылили, ведра разбили и коромысла поломали. В таком виде они явились домой и сообщили это матери. Попадья, узнав это, она разводила, видимо, для блинов жидкое тесто, она корчагу с тестом опрокинула, разбила и начала тесто втирать в пол. Узнав это, ее муж-священник сделал ряд очень умных действий. Он отрезал себе косу, то есть расстригся, перестал быть священником, порвал церковные книги и поджег церковь. Ну а потом появляется курочка Ряба и говорит деду с бабкой, что снесет им простое яичко. Все радуются. Этот жуткий хаос в природе и безумие в доме у священника выбрасывают обычно из сказки.

Про что сказка? Глупость – чем бы дитя не тешилось, лишь бы оно не плакало. Мы имеем перед собой двух идиотов, полных маразматиков, которые ведут себя абсолютно неадекватно, которые реагируют на явления окружающей их действительности неправильно. Они получают золотое яйцо и пытаются его уничтожить. А когда оно уничтожено – они впадают в ужас. Потом начинается какой-то бред. С этим бредом еще чище – с чего это вся природа начала распадаться и семью священника охватило безумие? И с чего это вдруг, вытворяя такое с золотым яйцом, получив обыкновенное яйцо, они обрадовались? Вывод: это какая-то глупость, путаница, это вообще бессмысленное и смысла никакого иметь не может. Вот знаете, Вильям Шекспир когда-то сказал хорошо: «В любом безумии есть свой метод». Я это всегда и нашим студентам-филологам говорю, потому что мы часто встречаемся с текстами нормальными с точки зрения нормального человека. А порой мы встречаемся с такими текстами, от которых волосы подымаются дыбарём. Ну, например, одно замечательное стихотворение Введенского. Я его, к сожалению, не помню, но я его вам принесу и прочитаю. Это не бред, это стихотворение. Но вы попробуйте сказать, про что. Начинается оно очень хорошо:

Стоял таинственный монах

в пяти шагах,

Жили-были на горе

три девицы в Ангаре.

Первая звалась Светло,

а вторая – Помело,

Третьей прозвище Татьяна,

так как дочка капитана.

Жили-были, а потом

я из них построил дом.

Хорошее стихотворение, дай Бог каждому. Оно довольно длинное. Самое смешное, что оно имеет смысл, работать просто надо. Это я сейчас о безумных текстах. Полно у нас безумных текстов. Хотите, я вам сейчас прочитаю, но это мне тоже надо вспомнить – я человек склеротический, болезненный, но я попытаюсь вам прочитать мое любимое стихотворение Хармса. Оно называется хорошо – «Постоянство веселья и грязи».

Течет вода в реке прохладной

И тени гор ложатся в поле,

И в небе птицы отлетают,

И погружаюсь в сновиденье.

А дворник с черными усами

Стоит себе под воротами

И чешет грязными руками

Под грязной шапкой свой затылок.

А в окнах слышен шум веселый

И топот ног, и звон бутылок.

Проходят дни, потом недели,

Потом года проходят скоро,

И люди стройными рядами

В своих могилах исчезают.

А дворник с черными усами

Стоит всегда под воротами

И чешет грязными руками

Под грязной шапкой свой затылок.

И в окнах слышен шум веселый,

И топот ног, и звон бутылок.

Луна и солнце побледнели,

Созвездья форму изменили,

Движенье сделалось тягучим

И время стало как песок.

А дворник с черными усами

Стоит себе под воротами

И чешет грязными руками

Под грязной шапкой свой затылок.

А в окнах слышен шум веселый,

И топот ног, и звон бутылок.

Анализировать сейчас это стихотворение я не буду… Знаете, кто такой дворник? Бог. Который не метет свой мир. Мир мести надо, потому что там, где обитают люди, называется «место». А место – это знаете, что? Это то, что метут метлой. Так как метла – священное орудие для создания мира, поэтому на ней летать можно. Это я немножко возвращаюсь к сказке.

Тексты, фольклорные тексты, они иногда оказываются таким бредом. То, к чему мы привыкли, что кажется нормальным, в сказках, простых сказках, таких, как, извините, «Колобок» или «Курочка Ряба». Вообще для маленьких детей. Это тайна есть, почему полный бред.

Я немножко отступила, теперь возвращаюсь. Давайте попытаемся выяснить – глупость и бред это или нет. Возвращаемся к курочке Рябе. Давайте ее будем анализировать не так, как обычно анализируют сказку в школе, ища там нравственные какие-то критерии. Кстати, очень часто в школе пытаются, и вы это запомнили, к сожалению, и пронесли через всю жизнь, нравственные качества героев изучать. Какие нравственные качества свойственны Ивану-Царевичу?! Да никакие им не свойственны нравственные качества! Они вообще не герои. Они функции! Иван-Царевич и Василий-Королевич, и Иван-Дурак, и Емеля – у них у всех одна судьба. Они из дому выходят, путь какой-то проходят, препятствия преодолевают (уж как – это их дело), из своего мира попадают в другой, там совершают какие-то подвиги определенные, добывают волшебные предметы и невесту и возвращаются обратно другой дорогой.

Почитайте волшебные сказки. Герой перся-перся, через избушки Бабы Яги прорывался-прорывался. Так? Обратно он возвращается – никогда не встречает тех, кто встретился ему по дороге туда. Откуда он идет? Хоть в одной сказке герой начинает возвращаться? Никогда. Он всегда идет из своего мира в тридевятое царство, тридесятое государство. Двадцать седьмое, тридцатое… Я вам попытаюсь объяснить, почему двадцать седьмое (тридевятое) и тридцатое (тридесятое), это совершенно четкое место. Я вам попытаюсь объяснить, почему у Бабы Яги одна нога костяна, а другая говняна и почему у нее нос в потолок врос. И почему она так странно себя ведет — все время грозится: съем, поуродую, покатаюся-поваляюся… Никогда, никого – я спорю на сотню… рублей, рублей, других денег у меня нет – найдите мне хоть одну сказку, где Баба Яга кого-то съела. Никогда! Причем, если она грозится это сделать детям, она даже погибает. Если грозится это сделать взрослым парням – то они ее живой оставляют и даже прощаются с ней довольно нежно. И ничего плохого она им не делает, а поит, кормит и в бане парит. Иногда коня дарит. Особенно, когда их коня съедает.

Мы возвращаемся к анализу. Конечно, анализировать образы героев и накручивать их качество – как школьники сидят: смелость, решительность… Да нет ничего! Поведение героя сказки – это функционер, он выполняет одну функцию. Обычно в движении, обычно по прямой, которая потом оказывается кругом. Например, есть функция такая: положительный герой. Это может быть девочка, мальчик, кто угодно. Они путешествуют. Есть лже-герои. Это обычно братья, такие сволочи, которые так и норовят или подсунуть неприятность молодому человеку, или воспользоваться результатами его побед. Они иногда даже убивают его, отнимая добычу и невесту. Или это девушки совершенно поганого характера, которые мешают положительной героине. Но они всегда погибают. В древнейших вариантах – всегда погибают. Потому что делают все не так. Они непосвященные. В самых древних вариантах они никогда не бывают ни злыми, ни ленивыми. Они такие же функционеры.

Герой сказки обычно имеет помощника. Вот ему за что-то кто-то на границе миров что-то дает. Ну, я не знаю, коня, меч, скатерть-самобранку, добрые советы. Есть герой-советчик, герой-помощник, герой-даритель. Есть враги героя. Есть два мира. И все это функционально, все это действует как машинка. И герои сказки действуют по одному закону: сказано – сделано. Что сказано, то и сделано. Герои начнут упираться рогом только в былинах. Там они будут делать все наоборот. Потому что герои сказки – они не личности. Абсолютно. Они, кстати, и не индивидуальности.

Между прочим, с героями сказки вообще сложно. Я вольно-невольно вываливаюсь туда, но ничего. С героем сказки вообще сложно. Вот например: вы когда-нибудь задумывались – Царевна-лягушка, она молодая или как? Вот, к сожалению, вы «Илиаду» и «Одиссею» не читали… Читали? Слушайте, ну я вас полюблять начинаю. Серьезно читали? Или только фильм смотрели этого, одного из троих, которые по России ползут? Ну ладно, сделаем вид, что читали. Там есть такая героиня – Прекрасная Елена. Вот Прекрасная Елена, жена Менелая, ее похищает Шурик, то есть Александр по кличке Парис. Парис – это кликуха, а вообще-то его зовут Александр. Он ее увозит, война длится десять лет, Менелай свою жену отвоевывает обратно и увозит. Через десять еще лет, то есть всего через двадцать, Телемах, сын Одиссея, попадает к ним в гости. Она еще сверкает красотой. Ну ладно, двадцать лет. Но любопытно другое – биография Прекрасной Елены та еще. Дело в том, что до того, как она вышла замуж за Менелая, ее Тезей похищал. А Тезей жил где-то за три поколения до Агамемнона, Менелая, Одиссея и всех этих ребят. Сколько лет этой особе? Вообще ужас. Тогда женщина вид человеческий в тридцать лет могла иметь только будучи гетерой. Только гетеры производили впечатление вполне женщин в тридцать лет. И даже в сорок некоторые были очаровательны. Потому что приличные женщины выходили замуж лет в 11-12 и к тридцати, если они были живы, смотреть там было не на что. А свою сексуальную жизнь гетеры начинали в восемнадцать, двадцать, а некоторые даже в 25 лет. Потому что на гетеру нужно было долго учиться. Вот быть дамой приличной – это учиться не надо, а на гетеру долго учились. Будущие гетеры как в монастыре были.

А сколько лет нашей красотке? А нисколько! Она – мифологическое существо. Потому что она понимается не как женщина, а как земное, человеческое воплощение Венеры. Тот же вопрос возникает насчет Царевны-лягушки. Вот Царевна-лягушка. Ну-ка, попробуйте ее разбирать, по системе Станиславского, что обычно делают учителя в школе. Сколько ей лет? Сколько она была лягушкой? Про Ивана-Царевича все ясно – он молодой мужик. А она? Кто ее мама и папа? Они что – умерли? Она сирота? Не-а.

А вы заметили, что в сказках почти нет героев, у которых одна мать? Заметили, да? У них обычно один отец. Вот, например, такая Варвара-краса, длинная коса – совсем настоящая девушка. Красавица, между прочим. Папа у нее, извините за грубость, чудо-юдо. И чудо-юдо когда-то овдовело, у него кто-то был, кто ему это родил. Кстати, есть вариант сказки (его обычно детям не показывают), и кстати, этот вариант очень любил Пушкин. Если у нас будет время, мы попытаемся с этим вариантом сказки о Кощее встретиться. Потому что у Пушкина есть замечательная повесть «Станционный смотритель», где работают две вещи: притча и сказка. Это сказка о Кощее. Знаете, как зовут героя, станционного смотрителя самого? Вырин его фамилия. Знаете, что такое Вырин по-русски? Если перевести на греческий язык – это будет Аид. Это Кощей по-нашему. Кощей – не в сказке, а в мифе славянском – назывался не Кощей, он назывался Вырин. Потому что он был хозяином Вырея или Ирея – славянского царства мертвых.

Это добрейший Самсон Вырин. Да какой он Кощей? А просто есть сюжет сказки… Вы знаете в основном какой сюжет? У молодого человека жена или невеста, ну лягушка. Иногда просто невеста, но чаще всего все-таки лягушка. То есть она мифологическое существо, о каких родителях можно говорить? Она сама по себе. Какой возраст? Это воплощение божества.

И вот. Ее похищает Кощей. А Кощей ведет себя всегда так же, как и Аид. Если вы бы знали древнегреческую мифологию, у древних греков есть замечательный миф… Кстати, я сейчас зарываюсь очень далеко – вы помните ход моей мысли, потому что, если я запутаюсь, вы будете меня вытаскивать, некому больше. Поэтому, хоть как-то, хоть схематически записывайте. И еще огромная просьба на полях: не принимайте меня за то, за что меня обычно принимают. Помните Фонвизина? Меня обычно принимают за ту скотницу, которая истории рассказывает. Помните, когда у Митрофанушки спрашивают, как у него с историей? С историей, говорит, все в порядке. У нас скотница есть, она такие истории рассказывает! Я не эта скотница. Я про науку вам говорю.

Продолжение следует...