Тематическая колонка, как это следует из названия, посвящена польской фантастике. Здесь будут появляться обзоры новинок, выходящих в Польше -- и переводов этих книг на русский и украинский; интервью, рецензии, новости, репортажи с польских конвентов. Будем рады авторам, которым есть что сказать о Леме и Сапковском, Зайделе и Дукае... Присоединяйтесь -- и сделаем мир чуточку разноцветнее. ;)
...czyli Sapkowski nieskromnie stwierdza, że te klasyfikacje, z którymi dotychczas był się zetknął, nie są odpowiednie, i dzieli gatunek Fantasy na pomniejsze gatuneczki (ich specyfikację określił sam autor, to już nie moja swawola):
1. Za zamkniętymi drzwiami, czyli "oj, Toto, to chyba już nie jest Kansas";
2. Retelling, czyli "jak to było naprawdę"
3. Nibylandie, czyli "gdzieś hen, hen, za polami, które znamy"
4. Historia magica, czyli "i stało się wczoraj"
5. Jakiś potwór tu nadchodzi, czyli "jednorożce w ogrodzie"
6. Między nami zwierzątkami, czyli "krewni i znajomi królika"
7. Urban fantasy, czyli "elfy w Central Parku"
Вкратце.
Сапковский нескромно утверждает, что те классификации, с которыми ему приходилось встречаться, неудачные, и делит жанр фэнтези на меньшие жанры (их особенности охарактеризовал сам автор)
1. За закрытыми дверьми, или "Ой, Тотошка, кажется, мы не в Канзасе";
2. Персказывание, или "Как оно было на самом деле" /у нас это бы назвали криптоисторией?/;
3. Страна Небывалия, или "Где-то за пределами ведомых нам полей";
4. История магическая, или "И наступило вчера" /не очень понял, в чём особенность/;
5. Что-то страшное грядёт /точней -- "Какое-то чудовище приближается", но не удержался/, или "Единороги в саду";
6. Между нами, зверюшками, или "Родственники и знакомые кролика";
7. Городская фэнтези, или "Эльфы в Центральном Парке".
Владимир Пузий Свет предвечный (рецензия; публиковалась в «Мире фантастики»; читал украинское издание) Aнджей Сапковский. Lux perpetua Andrzej Sapkowski. Lux perpetua
Роман Издательство: SuperNowa, 2006 564 стр. Тираж не указан Третья часть «гуситской трилогии».
Этой книги ждали очень многие. Ждали долго. Сапковский на так уж часто балует своих поклонников новыми романами — а гуситская трилогия давалась ему явно нелегко. Начатая в 2002-м, она была завершена только в 2006-м — а уж сколько времени автор готовился к тому, чтобы ее писать, собирал материалы и пр., — можно только догадываться. «Башня шутов», первый том, начинался как плутовской роман. Молодой маг и травник, романтик и идеалист Рейнмар фон Беляу по прозвищу Рейневан то и дело попадал в такие приключения, что — ой! Пол-Силезии гонялось за ним: кто хотел отомстить, кто мечтал подзаработать, сдав преступника властям. Рейневан выкрутился с помощью бывшего монаха-демерита Шарлея и Самсона Медка. Но вместо бегства в Венгрию оказался в гуситских войсках и попал в Прагу. Именно там читатели встретили его в начале второго тома — впрочем, два года в относительном затишье не сделали Рейневана мудрей. Он по-прежнему готов был бросаться очертя голову в самую круговерть опасных событий. На сей раз — еще и из идейных соображений, ведь Рейнмар стал гуситом. А вслед за этим — разведчиком, и значит, дорога его снова вела в Силезию. Был у него и личный интерес: Рейневан хотел найти таинственную девушку, в которую он влюбился. К концу второго романа он нашел ее и потерял. Ютта оказалась в руках Инквизиции, которая таким образом намеревалась перевербовать Рейневана. Третий том начинается два месяца спустя после памятной битвы, в которой Рейневан убил князя Зембицкого и выслушал ультиматум от представителя Инквизиции. И снова — война, и снова — поиски любимой. Исчезнувшие в конце второго тома Шарлей и Самсон опять, конечно же, появятся, чтобы помочь другу, хотя у каждого теперь свои интересы. А Рейневану по-прежнему угрожает не только Инквизиция и полиморф по имени Грелленорт, прихвостень Вроцлавского епископа. Теперь уже и свои, гуситы, не доверяют ему, подозревая в измене... Впрочем, это был бы не Сапковский, если бы он писал только о приключениях отдельных людей, пусть даже приключениях весьма насыщенных. Перед нами — масштабное историческое полотно, и ни автору, ни читателям не избежать вопросов болезненных и тяжелых, вопросов в то же время весьма деликатных, требующих мудрости и тонкости от того, кто о них пишет. Сапковский обладает и тем, и другим. Поэтому без дидактики, со своей фирменной проперченной иронией он показывает нам то, как война пожирает самоё себя, как благая идея оборачивается кровавой бойней, как те, кто должен был бы вести за собой людей, защищать их, являть своим поведением образец для подражания, — мельчают в поступках, превращаются в торгашей и прагматичных дельцов. Сапковский показывает обортную сторону войны. Один из его второстепенных героев — юный рыцарь Парсифаль фон Рахенау — как раз и убеждается в том, что представления об идеалах «благородной» войны рассыпаются в прах, едва лишь оказываешься на войне настоящей. Чистым и незамаранным из этой помойной ямы не выбирается никто, даже Самсон. Финал... обрадует не многих. Нет, «все» не «умерли», но кое-кто — увы... Об этом сам автор предупреждает в «Прологе»: «ежли к счастливому или веселому окончанью рассказа готовитесь, страшно вам разочароваться придется». И все-таки это — правильный, единственно возможный финал; все другие были бы приторно-карамельными. Фальшивыми. Сапковскому удалось превзойти самого себя. Если в пятикнижье о ведьмаке и Цири были эпизоды необязательные, вставленные больше для красоты, а сюжет иногда провисал, то здесь нет ни единого лишнего персонажа, ни одного пустого эпизода. Всё на месте, всё работает на сюжет и идею. Тайны в конце раскрыты, ружья — стреляют (некоторые — буквально!). Назгулоподобные Черные всадники, Рота смерти, которой управлял оборотень Грелленорт, к финалу становятся не так уж важны — намного страшней этих выродков другая сила. Бесконечная резня во имя свободы совести. Резня за идеалы. Пре-ступление через самих себя, которые раз за разом совершают многие из героев. Но лучшие из них все-таки, несмотря ни на что, остаются верными себе — и это вселяет надежду, светит тем самым lux perpetua, светом вечным. Итог: эту книгу очень сложно читать, она задевает душу, напоминает о вещах неприятных, «неромантических». Но вместе с тем — это один из лучших романов исторической фэнтези: яркий, живой, остроумный, мудрый. Будем надеяться, что он выйдет на русском в адекватном переводе.
Это интересно После долгого перерыва Сапковский вернулся в литературу — на сей раз с рассказом «Spanienkreuz», действие происходит в гитлеровской Германии накануне Второй мировой войны. А в мае 2009-го имеет смысл ждать нового романа...
ЦИТАТА — Слышите? Сперва шум битвы заглушал все. Но потом и до их ушей долетело то, что услышал Самсон. Плач детей. Тонкий и отчаянный плач детей. Из дома поблизости, в котором уже гудел пожар. Самсон встал. — Не делай этого, — крикнул Шарлей, побледнев. — Это смерть! — Должен. Иначе никак нельзя. Он побежал. Какое-то мгновение помедлив, они кинулись за ним. Рейневана почти сразу же оттолкнули и заблокировали табориты, которые отступали после очередной стычки. Шарлей был вынужден удирать от железного ежа наступавших защитников. Самсон исчез. Табориты наклонили сулицы и рогатины, с криком кинулись на защитников. Две роты столкнулись с розгона, коля друг друга. По мостовой стекала кровь. И тогда из пылающего дома вышел Самсон Медок. На каждой руке он нес по ребенку. Еще с десяток побледневших и притихших шли за ним, прижимаясь к его коленям и цепляясь за полы. И вдруг на предвратной боевой запал погас, словно воткнутый в снег факел. Стихли крики. Воцарилась тишина, даже раненые перестали стонать. Самсон, который вел детей, медленно вошел между отрядами. Он шел, и древка склонялись перед ним, стелились ему в ноги. Сперва как будто нехотя, а потом все скорей. Склонялись, звеня о булыжник, смертоносные лезвия алебард и гвизарм, клинки сулиц и протазанов, острия рогатин и корсеск, наконечники копий и тонкие жала пик. Склонялись перед Самсоном. Кланясь ему. Отдавали честь. В абсолютной тишине.
[перевод мой, на основе оригинала плюс сверка с украинским изданием]
облако тэгов
