Новинки за рубежом

Увы, торжественного возвращения в Лесное королевство у Грина не получилось.

В какой-то момент чтения в моей голове уже начали формироваться ядовитейшие формулировки для будущего отзыва, но финал несколько смягчил нараставшее раздражение. О некоторых проблемах, впрочем, стоит сказать.

Книга в целом получилась, на мой вкус, очень схематичной. Предыдущие романы, особенно "Восход Голубой луны" и "Кровь и честь" имели три составляющих, сделавших их в свое время для меня неотразимыми: характерный юмор с легким намеком на агрессию, сложные придворные интриги и, разумеется, МОНСТРЫ! Причем, монстры Грина всегда вызывали у меня содрогание и восхищение одновременно. Даже его менее удачные произведения из других циклов, с моей точки зрения, спасали именно потусторонние существа ("Бог самоубийц", Эдди-бритва и прочие из в остальном довольно непримечательной "Ночной стороны", живые джунгли и механическая раса в совсем уж провальном "Охотнике за смертью" и так далее).

К сожалению, ничем особенным Once in a Blue Moon похвастаться не может. Да, юмор. Но он один — как самый предсказуемый и ожидаемый элемент — достоинством не является. Интриги, боюсь, сведены до простейшей схемы "плохой король — хороший король" + немного самовольных принцев и придворных. Хотя, казалось бы, такой простор, не одно королевство, а целых два. На одних интригах можно было целый цикл романов создать! Монстры… Не знаю, ни одно их потусторонних существ в романе не вызвало особых эмоций. Даже Князь Демонов, обещавший вначале напомнить ужасы первого романа, остался по большей части невостребованным. А уж его собственная "интрига" была столь печально прозрачна, что по сравнению с ней людские страсти показались верхом хитроумия и двуличия.

А теперь к самой, на мой вкус, большой беде романа: неопрятности. То есть, либо он писался долгое время, не подряд, а отрывками из разных мест, а потом не был вычитан ни автором, ни кем-либо еще, либо у автора те же проблемы, что у одного из героев, и он банально не помнит, что писал две-три страницы назад. Или считает, что подобные проблемы — у читателей, и они позабудут все, что им было сказано, если не повторяться регулярно. Так, например, два "Стоячих Камня", по одному из которых стоит в саду каждого из противостоящих замков, описывается четыре или пять раз практически одними и теми же словами: кольцо мертвой травы, ничто не растет в сени Стоячего Камня, "Заключенный Бог", поверья, крестьяне, которых стража иногда ловит за поклонением камню. В иных случаях Доходит до нелепостей и противоречий: леди Гертруда, пожилая дама при дворе Рэдхарта, которая в юные годы потеряла своего возлюбленного в одной из приграничных стычек с войсками Лесного королевства и с тех пор (!) носит по нему траур, кажется, готова поведать свою историю всякому, кто не сумеет достаточно быстро убежать. Эта история пересказывается или упоминается как минимум трижды в тексте. Но! Когда Гертруда в очередной раз рассказывает свою историю принцессе Катерине, та говорит… "О нет, я НЕ ЗНАЛА"!!! Не знала общеизвестной истории о женщине, которая "помогала вырастить ее с раннего детства, после того, как ее мать так неожиданно скончалась"?

(Кстати, я так и не поняла, что автор имеет против королев. Они у него все время помирают, оставляя царственного супруга и детей на попечении придворных. Какой-то queenocide просто!)

Впрочем, после Beyond the Blue Moon я готовилась к гораздо худшему. Так, например, от неприлично счастливого финала автор читателей избавил, да и количество нарочито искусственных ходов и внезапных изменений характеров персонажей к лучшему было сведено к минимуму. Снова оказаться на "знакомой территории" и посмотреть на персонажей первых книг как на древнюю (относительно) историю было приятно и местами забавно. Но, по-честному, даже при всей его рояльности, Beyond the Blue Moon был идеальным финалом цикла. Не стоило автору ковырять этот могильник, правда. Надеюсь, что уж теперь он окончательно удовлетворился игрой с трупом и сумеет, наконец, закопать его насовсем.

Антология построена по хронологическому принципу: сначала «классика» боди-хоррора, затем кучка репринтных рассказов от современных авторов, а в замыкающих – полдюжины текстов, написанных специально для этого издания.
Кавычки на слове «классика» не случайны. Именно здесь кроется проблема, которая для менее терпеливых читателей может оказаться решающей – и книга отправится в дальний угол, на кладбище недочитанных томов.
Открывает сборник «Превращение» Мэри Шелли – высокопарная романтическая история, эксплуатирующая затасканный ныне сюжет о «похитителе тел», проще говоря – обмене разумов. В новелле имеются: а) порочный, но небезнадежный в итоге главный герой; б) его возлюбленная – воплощение невинности, красоты и других достойных качеств; в) злобный карлик-колдун (в эпоху Тириона Ланнистера этот штамп воспринимается с трудом). Множество ненужных подробностей, сомнительных нравоучений, увесистая мораль в финале – и, как несложно догадаться, ни намека на боди-хоррор… если только вас не пугают люди аномально низкого роста.
Следом идет «Сердце-обличитель» Эдгара По. В отличие от предшественницы, эта новелла за полтора с лишним столетия нисколько не растеряла своей силы и остается образцовой хроникой сумасшествия, а концовка ее с каждым прочтением жалит только больней. И все же хочется усомниться, есть ли «Сердцу» место в подобной антологии – думается, тошнотворная «Правда о том, что случилось с мсье Вальдемаром» подошла бы гораздо больше.
То же касается и «Герберта Уэста, реаниматора», порожденного воображением великого (и молодого еще) Лавкрафта. Единственная причина, по которой рассказ присутствует в антологии – это, очевидно, желание угодить Стюарту Гордону, чей «Реаниматор» сослужил большую службу и автору рассказа, и жанру ужасов в целом. Это не затеняет той простой истины, что история о Герберте Уэсте – это история о зомби (поэтому она прекрасно смотрится в соответствующей антологии Стивена Джонса – в компании «Вальдемара», кстати говоря). На ее место куда удачнее и без всяких оговорок могли бы встать «Сияние извне» (оно же «Цвет из иных миров») или «Холодный воздух» – произведения, целиком посвященные неприятным физиологическим метаморфозам.
Череду классических текстов продолжает «Кто ты?» («Кто идет?») легендарного Джона Кэмпбелла. Здесь тоже сыграла роль нашумевшая экранизация (речь, само собой, о фильме Джона Карпентера, а не о ходячей морковке образца 1951 года) – но и здесь эта роль недобрая. В «Нечто» камера непрерывно следит за происходящим, фиксируя кошмарные мутации персонажей до последней детали. У Кэмпбелла те же превращения описываются одной-двумя скупыми фразами, а то и вовсе игнорируются. Кроме того, диалоги героев чаще всего представляют собой обмен мини-лекциями на заданную тему. Первопроходцам современной фантастики это простительно, но с жанром ужасов такой подход несовместим. Вообще же, случай удивительный: совпадая на 75% сюжетно, повесть и фильм производят совершенно разное впечатление и служат совершенно разным целям. К сожалению, с целями антологии «Кто ты?» согласуется неважно.
Первым точным попаданием становится «Муха» Жоржа Ланжелана, также пережившая два воплощения в кино. В этом случае более верной оригиналу оказалась первая экранизация, снятая в 1958 году Куртом Нойманном. Сращение человека и мухи происходит в рассказе мгновенно, хотя и подается в ретроспективе – как сюжетная загадка, подлежащая раскрытию. Дэвид Кроненберг в 1986-м идет по иному пути и показывает мучительный процесс трансформации от начала до конца (кроме того, случившееся получает у него более правдоподобное объяснение). И все же – благодаря стойкости самой идеи – версия Ланжелана работает, хотя старомодный стиль и снижает градус напряжения.
Более современные тексты, представляющие боди-хоррор как таковой, легко делятся на несколько смысловых групп.
1. Философские этюды, где изменения тела служат в качестве метафоры или следуют за изменениями души. Так, «Наследство Чейни» (The Chaney Legacy) Роберта Блоха – традиционная мистическая история, отдающая дань памяти великому голливудскому мастеру перевоплощений – Лону Чейни, «Человеку с тысячью лиц». Сюжетно рассказ близок к написанному несколько ранее «Гриму» Роберта Маккаммона, но воплощен с большим изяществом и фирменной грустью. Образы калек и чудовищ, сыгранных некогда Лоном Чейни, навсегда запечатлелись в некоем принадлежавшем ему предмете и не собираются так просто уходить в небытие…
В «Ранах» (Walking Wounded) Майкла Маршалла Смита порезы и ссадины, словно бы ниоткуда возникающие на теле героя, скрывают за собой трагическую тайну – как и всегда у Смита, чреватую болезненным нравственным уроком. Внешне меланхоличный и неторопливый, рассказ до предела насыщен эмоциями и не предназначен для равнодушных.
«Другая сторона» (The Other Side) Рэмси Кэмпбелла представляет собой ярчайший образец психологического хоррора, невероятным образом сочетающий тривиальные декорации (спальный район с не самым благополучным населением) и тягучую сюрреалистическую жуть; особо тяжко придется читателям, которые побаиваются клоунов. Метаморфоза, происходящая с героем, кажется тем ужаснее, что ее легко не заметить.
В грязном и вязком «Конъюнктивите» (Sticky Eye) Конрада Уильямса банальное глазное заболевание становится ключиком, открывающим двери в прошлое – и за дверями этими кроется мрак. Наконец, «Бабочка» (Butterfly) Аксель Кэролин дает шанс на перерождение непоправимо изувеченному юноше. Впрочем, хоррора в этой милой притче намного меньше, чем в тематически сходном «Превращении» Рэя Брэдбери.
2. Социальные этюды. В этом случае мутации и модификации тела – повод пофантазировать о том, что ожидает человечество в далеком и не очень будущем. «Время превратиться в студень» (‘Tis the Season To Be Jelly) Ричарда Матесона – легкомысленная история о постъядерном мире, где форма и строение человеческого тела не отличаются ни постоянством, ни предсказуемостью. А людям хоть бы хны – живут и даже женятся. В «Переменах» Нила Геймана у долгожданного средства от рака обнаруживается пикантный побочный эффект – смена пола. Постепенно медицинские свойства препарата отходят на второй план, а род людской делает прыжок в новом, неожиданном направлении. Кошмар гомофобов и традиционалистов становится нормой жизни. В «Стиле» (The Look) Кристофера Фаулера мишенью становится высокая мода. Стремясь к модельной карьере, юные девушки готовы подгонять собственные тела под неестественные стандарты и ложиться под нож хирурга. В рассказе эта тенденция получает логическое продолжение: при достаточно развитых технологиях предела совершенству нет – и тело модели становится всего лишь заготовкой, из которой художник-модельер может слепить все что угодно, была бы фантазия. И разумеется, у куска мрамора не спрашивают, хочет ли он превратиться в модернистскую статую. А человеческий мрамор, увы, не просто хочет этого – жаждет.
3. Паразиты и захватчики. Одна из самых благодатных тем в боди-хорроре, пользующаяся заслуженной популярностью. «Плодовые тела» (Fruiting Bodies) Брайана Ламли выдают сильное влияние Лавкрафта (которое автор никогда и не скрывал). Описание заброшенной деревушки, приходящей в упадок под натиском странного грибовидного организма, живо напоминает о называвшемся уже «Сиянии извне». Рассказ развивается неторопливо, но точность деталей и яркий – хотя и ожидаемый – финал делают его увлекательным чтением.
«Остаток» (Residue) Элис Хендерсон начинается как археологический триллер, переходит в леденящий боди-хоррор (с отвратительными крючками, выпирающими из кожи героя) – и заканчивается жирным штампом, ради которого не стоило и огород городить. Иное дело «Полип» (Polyp) все той же Барби Уайлд (которая, похоже, всерьез озаботилась литературной карьерой) – хулиганская, вульгарная, неправдоподобная, но странно обаятельная история о кишечном полипе, который по неведомым причинам обрел разум и пустился во все тяжкие. Это самый кровавый рассказ в антологии; если бы намечалась экранизация, то идеальным режиссером стал бы молодой Питер Джексон – и ему бы понадобилось очень, очень много литров бутафорской крови. «Дурной вкус» – это и о «Полипе» тоже.
4. Про уродов и людей. Нэнси Коллинз в «Шоу уродов» (The Freaktent) погружается в мир ярмарочных страшилищ – и становится ясно, что это тоже бизнес. А в бизнесе не всегда есть место гуманности… «Другие» (Others) покойного Джеймса Герберта – фрагмент одноименного романа, явно включенный в сборник по принципу «а пусть будет». Текст стартует с произвольной точки и заканчивается на полуслове; середина отведена под экскурсию некоего персонажа по подземной тюрьме, населенной всяческими мутантами. Зрелище, безусловно, впечатляющее, но с сюжетом было бы веселей.
5. Доктор твоего тела. Ряд рассказов так или иначе связан со странностями науки (медицины) и ее служителей. Дэвид Муди в «Почти навеки» (Almost Forever) рассказывает о поисках бессмертия, завершившихся крайне неудачно и для самого исследователя, и для окружавших его людей. Впрочем, тело тут почти ни при чем… Грэм Мастертон в «Собачьей жизни» (Dog Days) демонстрирует литературный класс, создавая высокую трагедию из сюжета, который в менее умелых руках превратился бы в убогий анекдот. Талантливые хирурги могут быть не только полезны, но и опасны – прежде всего для самих себя. Что из этого применимо к герою классического рассказа Стивена Кинга «Тот, кто хочет выжить» – большой вопрос. Неоспоримо лишь то, что эта небольшая вещица занимает уникальное место в литературе и четко делит человечество на тех, кто ее прочел, и тех, кто нет. Если вы из последних, то не обещаю, что она вам понравится – но вот запомните вы ее наверняка. Выживание – штука хитрая. Особенно если единственное средство для этого – собственное тело…
Несколько текстов не укладываются ни в какие категории. Среди них, что неудивительно, и «Восстание» (оно же «Политика тела») великого оригинала Клайва Баркера. Сюжет рассказа основан на абсурдной предпосылке (части тела восстают против своего хозяина) и при желании может быть расценен как юмористический, но это лишь одна из возможностей. Другая, которая хорошо работает с впечатлительными читателями, – это животный ужас и несколько дней ни с чем не сравнимой паранойи. «Восстание» – боди-хоррор в истинном смысле слова, вот только лепить с него копии невозможно: как и «Тот, кто хочет выжить», это единственная в своем роде история.
И совсем уж особняком идут три рассказа, задевающих жанр разве что по касательной (из них, что характерно, два написаны по заказу составителей – вероятно, отказываться от готового продукта было неловко). «Воспарившие мертвецы» (The Soaring Dead) изобретательного Саймона Кларка могут быть прочтены и как сюрреалистический хоррор, и как история психоза – но эффект гарантирован в обоих случаях, а центральный образ рассказа нескоро выветрится из памяти. «Царство плоти» (Region of the Flesh) Ричарда Кристиана Матесона повествует о необычной одержимости. Купив кровать, на которой жестоко убили мужчину, герой каждую ночь видит расправу во сне – и понемногу впадает в зависимость от этих грез, становясь их активным участником. Рассказ мог бы состояться, если бы не характерная для Матесона-младшего склонность к абстракциям и линейная манера изложения, не предлагающая читателям ни ловушек, ни загадок.
«Черный ящик» (Black Box) Джеммы Файлс тоже характерен для своей создательницы – сумбурное повествование о медиумах и зловещих астральных двойниках, не имеющее никакого отношения к ужасам тела. Судя по еще нескольким антологиям, соответствие заданной теме — непосильная для Файлс задача.
Итак, составителям «Большой книги боди-хоррора» (не такой уж, кстати, и большой – всего 24 рассказа и 1 повесть) не удалось избежать некоторых типичных ошибок, и назвать их детище бесспорной удачей было бы преувеличением. Вместе с тем у Пола Кейна и Мари О’Риган получилось показать, что боди-хоррор – реальное направление в литературе ужасов, способное порождать разнообразные сюжеты, окрашенные во все возможные тона – от черного юмора и трэша до тонких психологических зарисовок. Вместе с высоким уровнем отдельных рассказов это позволяет надеяться, что забвение сборнику не грозит.

Эйронович, который, как известно, принимал (и, возможно, принимает?) участие в создании одного из самых-самых культовых телесериалов "Доктор Кто", судя по всему, решил использовать опыт работы в этом мегапроекте на полную катушку. Насколько я знаю, сериал идет с каких-то незапамятных времен и пока прекращаться не собирается. Сменились поколения тех, кто его создавал и тех, кто начинал смотреть, а "Доктор кто" живее всех живых. Проект перерос своих создателей и поклонников и стал действительно самостоятельной вселенной. Я не знаю, восхищает ли меня такое положение дел, или все-таки скорее пугает. Я знаю одно: я не хотела бы видеть такое в литературе. Или, по крайней мере, я сама не хотела бы такое читать. Еще на одну-две книги меня, наверное, хватит. Но не больше.

Первая книга была прекрасна во многом благодаря своей уникальности. Нам предъявили интересный мир, героя, за похождениями которого действительно интересно наблюдать, непростой, скажем прямо, детективно-мистическию сюжет. Плюс, отличный язык, приправленный сленгом, и текст, в котором реальные исторические персонажи соприкасались с выдуманными — кому как, а мне всегда интересно поиграть в эту игру, "найди ... отличий между историей и авторской фантазией". Во второй книге единственным, пожалуй, разочарованием стало то, что теперь автор тщательно разъяснял каждый свой языковой выверт. Как будто читатели идиоты, право слово! Все остальные элементы остались на месте. И, что удивительно, упорно держали свои позиции и в третьем произведении. Это дало мне ни на чем не основанную уверенность в том, что и дальше все будет точно так же.

В предыдущих романах была загадка, был объем, который исчисляется не страницами, а наполненностью сюжета. В четвертой же части все так просто, что уже почти уныло: нам буквально показывают пальцем на дом, в котором что-то происходит, главгерои пару дней тыркаются носом в разные темные углы в этом доме, потом — бум! — главный злодей делает свой выход с фейерверками и все заканчивается. И, конечно же, завязочка для следующей серии в конце сделана, как же без этого.

Грустно. От всего того, что я так хвалила в первой части, остались только грустные тени. Смелые эксперименты главного героя над магией превратились в пшик — о них упоминается только один раз и вскользь. Новых магических тварей нем не показывают. Про "закрученность" сюжета вы уже поняли. Будь это самостоятельный роман, была бы ему оценка "двойка". А так, кое-как, тянет на пятерочку из десяти. С надеждой, что автор еще исправится. Пока же есть ощущение, что с циклом случилось то, что случается с иными сериалами: за важностью и сложностью сквозного сюжета, сюжет отдельных серий становится не столь важным. В самых неудачных случаях сезон может на половину быть заполнен чисто проходными сериями без какого-либо осмысленного сюжета вообще. Так вот, четвертая книга цикла "Рек Лондона" — это такая вот проходная серия. С той только разницей, что серии как правило разделяет неделя, а тут следующего эпизода придется ждать около года.

Короче, цикл для меня перешел из разряда долгожданных в "ой, оказывается, мы пропустили финал сезона, надо будет досмотреть как-нибудь, когда уж совсем ничего другого не придумается". То есть, да, я, скорее всего, куплю и следующую книгу, но от нездорового взволнованного ожидания, когда буквально считаешь дни до выхода следующей части, автор меня излечил.

Тем же, кому все-таки интересно, что там понаписал этот Эйронович, рекомендую прочитать первую книгу (Реки Лондона) и на этом закончить. В ней есть все плюсы, которые присутствуют в остальных романах цикла (и, я бы сказала, их там даже больше, чем в остальных романах), но еще нет сквозного сюжета, который, судя по "Разрушенным домам", взял верх над смыслом отдельного произведения.

---

И, как обычно, напоследок ссылочки:

Книга в kindle

Аудиоверсия на сайте Audible

Сайт автора

Блог автора

Блог Питера Гранта

---

Американская и британская версии обложки:

Схватившись за новую книгу как только она загрузилась (с утра пораньше) на мой телефон, я, разумеется, была в восторге. Сюжет, изящно вильнув задницей, вцепился зубами в собственный хвост, и знакомые по прошлой трилогии имена и названия получили новое звучание. Всю первую четверть — а может и целую треть — романа восторг только возрастал. В дело включились политики, енохианцы, строители знаменитой лондонской канализации и такие временные парадоксы, что впору голову сломать.

Но потом мои одурманенные всем этим великолепием мозги начали чувствовать некий дискомфорт и недовольно зашевелились. И, стоило им разок включиться, процесс было уже не остановить, замечания стали появляться одно за другим.

Самое первое: сама "тайна". Имя Абду эль-Йезди — слишком предсказуемо, достаточно проглядеть соответствующую статью в Википедии, чтобы понять, кто под ним скрывается. Более того, так как человек, взявшийся за четвертый роман, скорее всего освоил предыдущие три, как тот, кто скрывается под этим именем, оказался в текущей истории, тоже не является загадкой. С другой стороны, заголовок заставил меня сделать еще одну героическую попытку преодоления пресловутой касыды (такую же неудачную, как все прошлые, но я пока еще не готова окончательно признать поражение!). Это уже в какой-то мере плюс. Возможно, какая-то часть аллюзий ускользнула от меня именно из-за того, что я не знакома с поэмой. Но, сильно подозреваю, не слишком большая.

Второе, что в какой-то момент становится крайне очевидным: автор почему-то решил использовать в своем произведении чужой сюжет. Сама по себе идея не так уж ужасна, но в "Секрете..." получилось как-то очень картонно. Сюжет (внимание, спойлер!) этот взят, не много ни мало, из стокеровского "Дракулы" (а сам Стокер появляется в книге в виде грязного и необразованного уличного мальчишки — ход, который в первой трилогии был трогательным и забавным, в силу повтора не показался уже ни столь же трогательным, ни забавным). Будет тут и корабль, на котором по ночам охотится некая темная сила, и безумец, бормочущий в камере о том, что должен "подготовить все для приходя хозяина", и мудрый профессор Ван Хельсинг бывший монах Элифас Леви, и поиск твари, прячущейся днем в мрачном подземелье, и ночные бдения вокруг постели избранной тварью жертвы с крестами и связками чеснока. Объяснение природы носферату, в котором автор изо всех сил старается отойти от традиционного образа вампира, выглядит натужно. Уж лучше бы они пили кровь как все нормальные люди вампиры, и не выпендривались!

Ах да, еще у Бертона в книге появляется брат (в реальности он тоже был, но относительно недолго), который в какой-то момент объявляет, что "он и есть британское правительство". Это уже из другой книжки. И, честно скажу, меня повальное заболевание шерлокохолмсом, в последнее время явно перешедшее в острую стадию, уже порядком начинает раздражать.

Дальше больше. То ли в первых трех книгах события развивались столь стремительно, что у читателя просто не было времени задуматься, то ли в целом проработка была более тщательной — не знаю. Но раньше у меня не было ощущения категорической картонности всех персонажей до единого — включая главных действующих лиц. То есть, сначала появление нового лица, того самого Леви, вызвало у меня некоторые сомнения. Честно скажу, я мало что знаю об этом великом оккультисте, но изображенный под его именем персонаж вызвал у меня сомнения в правдоподобности. И, раз засомневавшись, я уже стала подвергать сомнению все и всех, кто появлялся на страницах книги. В какой-то момент у меня вообще создалось впечатление, что у автора была на руках куча всяких забавных мелких фактов, которые он не сумел или не успел нормально распределить по тексту, а потому рассовал кое-как, не особо стараясь как-то сгладить границу между общим повествованием и этими инородными образованиями. Зачем, например, в тексте появляется (чтобы практически тут же исчезнуть) преподобный Чарльз Доджсон?

Еще, по итогам четырех книг, за которые автор уже во второй раз взялся по-своему пересказывать биографию Бертона, может показаться, что у него (Ходдера, а не Бертона) есть несколько "идей-фикс" по поводу того, как следовало бы развиваться этой самой биографии. Во-первых, надо во что бы то ни стало довести Бертона до истока Нила (чего в нашей истории так и не произошло). Во-вторых, избавиться от Изабель Арунделл. Или эти же действия в обратном порядке. Может, автор за что-то в обиде на Леди Бертон? Изабель была несомненно смелой и уверенной в себе женщиной — то, что она все-таки стала супругой Бертона, даже вопреки резко отрицательному мнению родителей о своем избраннике, и бок о бок прожила с ним нелегких тридцать лет (а так же то, что исследователь, отличавшийся довольно вспыльчивым характером, просто не прибил ее в какой-то момент), многое, по-моему, говорят о ее уме и воле. Конечно, тяжелая форма католичества, передающаяся из поколения в поколение в невероятно знатном семействе Арунделлов, не могла не повлиять даже на столь самостоятельный разум. Так, многие исследователи творчества Бертона не могут простить ей того, что после смерти мужа она уничтожила многие его дневники и черновики, а так же переделала издания "Тысячи и одной ночи" — все это "из соображений приличия". Кроме того, после смерти Бертона над его телом по ее приказу были совершены соответствующие ритуалы по католическому канону. (Существуй на самом деле жизнь после смерти, тот наверняка поднялся бы из могилы чтобы покарать ее за это!) Но даже все это не объясняет той неприязни, которое писатель, кажется, испытывает к несчастной женщине.

Еще один минус книги (правда такой, с вопросительным знаком) — ее нельзя читать как отдельное произведение. То есть, вся первая трилогия имела сквозной сюжет, накрепко связывающий все произведения, но, как мне кажется, тот, кто возьмется за четвертую книгу, не прочитав предыдущих, вообще не поймет, что происходит.

Итак, кажется, я разнесла роман в пух и прах. Увы, он очень сильно не дотянул по качеству и увлекательности до первых трех книг. Он не дотянул даже до уровня A Red Sun Also Rises (этот роман, к циклу о Бертоне не имеющий никакого отношения, вытягивал если не увлекательностью, то, по крайней мере, совершенно безумной фантазией)! И все-таки, несмотря на все недостатки, я почувствовала сожаление, когда книга закончилась. Да, это не лучшая история из цикла, но это неплохая история сама по себе. И это история о мире, который мне искренне нравится. И, если только автор не начнет гнать совсем уж полную каку, я планирую и дальше покупать и читать то, что пишет Ходдер.

---

(маленький бонус-аппендикс)

Ходдер, видимо, решил, уже что достаточно известен, чтобы цитировать самого себя. Пока поклонники, которые уже знали, что роман выйдет (буквально вот-вот, всего через каких-то семь месяцев!) маялись от тоски, автор решил их немного развлечь и произвел на свет еще одного героя — несуразного частного детектива Макаллистера Фога, горе-изобретателя и невольного героя приключенческого сериала, публикующегося в местной бульварной газетенке. Всего вышло три рассказа, которые "публиковались" исключительно в цифровом виде: The Master Mummer's Mummy, Great Great Great (And So Forth) Uncle Dragoslav и The Hetrodythermaline Highwayman.

В них шутовская мистика смешивается с пародиями на похождения Шерлока Холмса, Индианы Джонса, Доктора Джекила и Джеймса Бонда. И, я готова поклясться, проскальзывают отсылки к трилогии о Бертоне и Суинберне! Ну и, соответственно, в "Секрете Абду эль-Йезди" появляется Макаллистер Фог — не как персонаж, но, по крайней мере, как герой бульварного чтива.

Должна заметить, что Нила Геймана как писателя я не люблю. Из всего читанного у него мне по-настоящему понравились разве что Коралина, Neverwhere да пара рассказов. "Американские боги" вызвали раздражение. Остальное просто не запомнилось. Что заставило меня поместить на Амазоне предзаказ на его его новый роман, я точно не знаю. Может, у меня в тот день болела голова, а цветовая гамма обложки показалась такой прохладной и успокаивающей? В любом случае, о покупке я ничуть не жалею. Правда, сразу признаюсь, роман я не читала, а слушала. Гейман-рассказчик нравится мне гораздо больше Геймана-писателя. Аудиокнига придала роману особенную прелесть, приблизив и к рассказчику, и к писателю. От истории осталось ощущение интимности и уюта, как будто историю вечерами, сидя в теплой гостиной перед камином, рассказывал мне какой-то хороший знакомый.

Вообще, меня привлекают "истории взросления", рассказывающие о том, как маленькие мальчики и девочки постепенно (или внезапно) становятся не такими уж маленькими. И часто важным кажется то, что кто-то может счесть излишне подробным описанием, мешающим развитию сюжета. Потому что я уверена, что в таких книгах самый важный сюжет — взросление, становление новой личности, нового человека. Никакие другие приключения не могут быть важнее этого главного путешествия. Может быть, это показатель того, что я сама все никак не могу вырасти.

"Океан в конце тропинки" можно счесть хоррором или магическим реализмом. Он рассказывает о том, как некто пробуждает нечто, и это нечто, под личиной человека, врывается в самую обычную жизнь самой обычной американской семьи, каких множество было тридцать-сорок лет назад, похожих одна на другую как семейства одноклеточных водорослей. Все это показывается как воспоминания взрослого и уже стареющего мужчины (вернувшегося в родной городок не по желанию, а из-за печальной необходимости) о далеком и относительно счастливом детстве. Понимание взрослого мешается с чувствами ребенка, в которых обида на младшую сестру-ябеду и вторжение потустороннего существа — одинаково важные и драматические события. Пусть сестра и не так пугает, как "мисс Урсула Монктон", новая нянечка и монстр с "той стороны" в одном лице.

Надо отдать должное Гейману: у него получились странные и по-настоящему тревожащие воображение твари, как "паразит"-Урсула, так и "хищные птицы", которые приходят следом. И не менее тревожны подчас события и действия вполне реальных людей — но эта тревожность смягчается непониманием маленького ребенка. И, хотя слушатель в определенные моменты невольно ежится, рассказчик-ребенок всего лишь упоминает их, почти без интереса.

При этом, как бы ни были ужасны отдельные происшествия, все произведение пронизано чувством уверенности и безопасности. И мне кажется, дело даже не в том, что все повествование — всего лишь воспоминания, а, значит, все так и так должно закончиться благополучно, какие бы ужасы и опасности (порой вполне буквально смертельные) не грозили главному герою. Просто... это же детство! Да, главный герой-ребенок — странное и замкнутое создание. Да, его жизнь нельзя назвать сплошным праздником благополучия. Но он находится в том возрасте, когда вся вселенная — это такое крохотное и безопасное место, где не может случиться ничего по-настоящему ужасного. Просто о потому, что не может! И эта детская уверенность передается слушателю.

Во всей книге был только один эпизод, который мне лично показался по-настоящему страшным. Он породил в моей душе беспомощный холодящий ужас, который невольно вспоминался до самого конца романа — и даже после того, как книжка давным давно закончилась и была удалена с телефона. И он касался вовсе не путешествия за границы реальности и не вторжения потусторонних существ в реальный мир, а взаимоотношений отца и сына и проявления власти отца над сыном. Мне повезло вырасти в исключительно благополучной семье и ни разу не встретиться с подобными проявлениями "властности", от одной мысли о которой делается нехорошо. Не буду вдаваться в подробности чтобы не спойлерить. Полагаю, всякий, кто прочитает книгу, поймет, о чем именно идет речь.

Обложки для американского и британского изданий и для аудиокниги.

Не знаю, как скоро появится роман в переводе, и какого качества будет этот перевод. Моя однозначная рекомендация: даже если вы едва-едва знаете английский и вообще плохо воспринимаете тексты на слух, хотя бы попытайтесь послушать аудиокнигу. Роман сам по себе может не представлять из себя ничего особенного, но именно этот текст в сочетании с именно этим исполнением дарят необычайное удовольствие. Это сочетание кажется... естественным! Можно даже подумать, что роман изначально задумывался как устный рассказ, а не письменный текст.

И, если вы так же прониклись аудиокнигами, как я, на Audible существует совершенно замечательная серия Neil Gaiman Presents:

Для нее Гейман выбирает книги, которые, по его словам, произвели на него впечатление настолько, что он посчитал необходимым поделиться ими с окружающими. Для них он сам выбирает чтецов и записывает небольшое предисловие. Тут можно найти такие замечательные вещи как "Координаты чудес" Шекли (этакий предшественник "Путешествия автостопом по Галактике") "Павана" Кита Робертса и целых три романа Джеймса Кейбелла! Есть не только классики, но и новенькое — The Drowning Girl Кейли Кирнан, например, получивший в этом году премии Стокера и Типтри.

Короче, даешь аудиокнижек хороших и еще лучше, и побольше!