Позавчера Светослав Славчев стал 25-м болгарским автором, открытым на сайте. И 20-м болгарским автором, составленным мной. Своеобразный юбилей.

Некоторых приходилось делать с нуля, некоторых дорабатывать, так библио Вежинова начинал делать Claviceps P.

Интерес к Болгарии возник у меня ещё в дошкольном возрасте, после знакомства с книгой Ирины Токмаковой "Синие горы, золотые равнины", этот сборник очерков о Болгарии для детей меня по-настоящему увлёк: с таким восторгом рассказывала писательница о габровских шутках, о болгарской кухне, истории Болгарии, о болгарском языке, похожем и не похожем на русский, языке со многими "ложными друзьями переводчика". Уже в школьные годы у меня появилась возможность читать много книг, изданных в соцстранах. Не все были на русском языке и некоторые приходилось только листать. Выделялись роскошные издания из ГДР, Чехословакии, Югославии. Венгерский нон-фикшн мог похвалиться не только хорошей полиграфией, но и смелостью тем (для того времени), например, венгры издавали книги о полузапретной в СССР рок-музыке. Помню, сильно удивили меня карикатуры на Хрущёва и Кастро в перепечатанном венграми французском издании. Да и вообще — многое в Восточной Европе отличалось от Советского Союза. Я уж не говорю о движении FKK ( нудизма) в ГДР.

Болгарские книги, во всяком случае, те, что попадали мне в руки, в плане полиграфии чаще всего уступали соседям. Бледная печать, размытые фото, иногда — рыхлая бумага. Но среди изданных в Болгарии на русском книг встречались очень интересные тексты, здесь тоже было на чём остановить внимание. В том числе — в фантастике. Очень мне понравились "Звёздные приключения Нуми и Ники"(1980/1983) Любена Дилова, увлекательная детская (точнее — подростковая) фантастика о космических путешествиях и первой любви. На всю жизнь я запомнил название живого корабля — Малогалоталотим ( или просто — Мало). Библиография Дилова стала одной из первых открытых мной на Фантлабе.

"Остров Тамбукту" (1957) Марко Марчевского начинался увлекательно — приключения на море и на острове среди дикарей в лучших традициях приключенцев 19 века, но потом всё скатилось в пропаганду, роман я читал уже в перестройку и он показался устаревшим. И из фантастики здесь — незначительное криптоисторическое допущение. Без демонстративного подчёркивания нравственного преимущества социализма роман просто не был бы опубликован — об этом я узнал уже позже, когда готовил Марчевского для сайта. В конце 40-х — начале 50-х новые социалистические власти Болгарии начали борьбу с "буржуазными" жанрами в литературе — приключениями, фантастикой, детективом. Приключенческая литература почти полностью сузилась до книг о болгарских партизанах. Разрешалось так же то, что публиковалось в СССР. Зато пометка "перевод с русского" чаще всего автоматически становилась для произведения своеобразным цензорским разрешением. Этим часто пользовались в Болгарии и позже: в 60-х многие классики англо-американской фантастики публиковались с русских переводов. Во всяком случае, так сообщалось в примечании. Марчевский сделал большое дело — восстановил доброе имя классических приключений в глазах новых литературных властей. Признанный писатель, коммунист, автор канонической книги о мальчике-партизане, когда он написал о приключениях на острове, то и для других это вскоре стало можно. Но, конечно, чтобы опубликовать роман, пришлось наполнить его социальными рассуждениями, подтвердить полезность приключенческой литературы для молодёжи социалистической страны.

При составлении библио Марчевского я перечитал "Остров Тамбукту" — и не без интереса, понравилось даже больше, чем в юности.

Павел Вежинов вернул болгарскому читателю фантастику, так же, как Марчевский — приключения. Болгарская фантастика первоначально старательно копировала советскую (и не всегда — лучшие образцы). Но Вежинов был самобытным автором. Встречаются люди, которые не любят фантастику, они отказывают Вежинова в звании "фантаст" и настойчиво причисляют его к некой "большой литературе". Но если даже "антифантастам" Вежинов приглянулся, то это говорит о мастерстве автора. Философская повесть Вежинова "Барьер" (1976) оставила сильные эмоции. Потом уже прочитал я другие его вещи. "Белый ящер" (1976), к примеру. Тоже сильная повесть. Странно, что такие произведения — с элементами эротики и хоррора — пропускали в социалистической стране.

Роман Хаима Оливера "Энерган-22" вышел в Союзе в легендарной "мировской" серии "Зарубежная фантастика". Впечатления неоднозначные. Мощное, по-хорошему киношное, начало: ближайшее будущее, мрачная антиутопия, диктатура на фоне экологической катастрофы, атмосфера классического нуара... но опять вторая половина книги откровенно проседает. Но в общем — скорее, понравилось.

Не фантастика, но нежно любимая болгарская книжечка, выдержавшая несколько изданий на русском — "Габровские анекдоты" с прекрасными рисунками-карикатурами Бориса Димовски.

Писатель Никола Кесаровски придумал "пятый закон роботехники" — "Робот должен знать, что он робот". Из-за нарушения этого закона в рассказе "Пятый закон роботехники" произошло необычное убийство: обнимая человека, робот не знавший о своей силе, сломал несчастному позвоночный столб. Первоначально сюжет реализован в форме комикса в 1980 году.

Цончо Родев — основоположник болгарской подводной археологии и его фантастические рассказы тоже связаны с морем и археологией

Недялка Михова — профессиональный учёный-философ, профессор, её произведения вроде бы должны претендовать на философскую глубину, но я читал только один рассказ Миховой и, честно говоря, он мне не понравился. Хотя было бы интересно подробнее ознакомиться с творчеством писательницы.

Антон Донев, юморист и любитель фантастики, автор многих фантастических юмористических миниатюр, иногда — забавных, иногда — не очень.

У популярнейшего в 70-80-х гг. среди болгарских подростков "приключенца" (приключения нередко сочетались с фантастикой) Петра Бобева читал я в детстве фантастико-приключенческий роман "Опалы Нефертити". Но совершенно ничего не могу вспомнить об этой книге. На русский Бобева переводили очень мало.

Особенно мне полюбились болгарские комиксы. В СССР комиксов было мало, а в Болгарии существовал даже полностью посвящённый комиксам журнал "Дъга". У "Дыги" полиграфическое исполнение было вполне хорошим, формат — большой. Выглядел журнал круто. Темы — приключения, фантастика. С журналом в качестве сценаристов сотрудничали фантасты Дилов (комикс "Звёздные приключения Нуми и Фрики"), Славчев (несколько комиксов по мотивам своих произведений), Никола Кесаровски (комикс "Пятый закон роботехники"). Публиковались комиксы по "Девочке с Земли" Булычёва, по "Хоббиту" и "Властелину колец" Д. Р. Р. Толкина, "Острову Сокровищ" Р. Л. Стивенсона, по мотивам популярного и в СССР романа поляка Шклярского "Томек на тропе войны", по книгам «В пустыне и джунглях» («Стас и Нели») Г. Сенкевича, «Моя жизнь среди индейцев» Д. У. Шульца. Даже с "Хоббитом" я впервые познакомился на болгарском и в виде комикса!

Разумеется, в "Дъге" были свои оригинальные сюжеты, не связанные с известными книгами — особенно прославились фантастический боевик "ЭЛО: Экипаж по ликвидации опасности" (говорят, в 90-х провинциальное издательство выпустило ставший библиографической редкостью комикс о "ЭЛО" на русском) и "Чоко и Боко", аист и лягушонок, близкие родственники наших Волка и Зайца, герои серии мультфильмов и комиксов. Большинство сценариев комиксов о Чоко и Боко написал Йосиф Перец, юморист, автор фантастических рассказов, сценарист болгарского фантастико-сюрреалистического полнометражного мультфильма «Планета сокровищ» — сюжетно это "Остров сокровищ» Р. Л. Стивенсона, перенесённый в космос.

Библиография Переца тоже открыта на сайте.

Среди художников, работавших в "Дыге" выделю Петра Станимирова — от приключенческих подростковых комиксов в 90-х он перешёл к оформлению книг Стивена Кинга и сейчас является одним из самых известных хоррор-художников Восточной Европы.

В 21 веке в Болгарии начал активно развиваться хоррор — открыты библиографии писателей Адриана Лазаровски, Ивана Атанасова, Сибина Майналовски. Очень много для развития местной литературы хоррора сделал писатель, рок-журналист, специализировавшийся на тяжёлой музыке, переводчик с русского и английского Адриан Лазаровски. Лазаровски переводил на болгарский Хармса, Лавкрафта, Кинга, сказки Постникова о Карандаше и Самоделкине и сам написал сказку "Карандаш и Самоделкин в Болгарии". Мне довелось немного общаться в Лазаровски в сети, он был интересным, вежливым собеседником. К сожалению, писатель несколько лет назад погиб в автокатастрофе. В его честь создан клуб писателей хоррора LAZARUS.

Также открыты библиографии Светозара Златарова, Ивана Мариновски (рассказы его не читал, но знаком с его комиксами, он был сценаристом графических произведений), Васила Райкова (рассказ "Профессор Корнелиус возвращается" не впечатлил), писателя и выдающегося исследователя фантастики Атанаса Славова, Янчо Чолакова и классика-нефантаста Христо Ботева. Мои коллеги подготовили библио Агопа Мелконяна, Эмила Манова, Димитра Пеева, Христо Поштакова, Николая Хайтова.

Работы ещё много. Не полностью охвачены даже все наиболее значимые фантасты Болгарии. Хотелось бы видеть на сайте патриарха национальной литературы, автора первого болгарского фантастического рассказа Ивана Вазова, Светослава Минкова и Елина Пелина, В. Люцкановой, Л. Николова-Нарви, А. Наковского, В. Настрадиновой...

Повесть (магреализм) "Баллада о Георге Хениге" (1987) Виктора Паскова — одно из лучших произведений среди, прочитанных мной за последние несколько лет. Паскова тоже обязательно надо открыть. Цитирую отрывок из своего отзыва на повесть:

цитата

На мой взгляд, «Баллада о Георге Хениге» — одно из самых ярких произведений 80-х, и не только в болгарской, но и в мировой литературе.

Возвышенное и земное. Вечная борьба этих двух стихий. Многие писали об этой борьбе. Но так, как написал Пасков — эмоционально, вовлекая в переживания читателя, доведя противостояние вечного и сиюминутного до предела, удалось сделать это очень немногим. Книга читается на удивление легко и увлекательно, несмотря на то, что текст насыщен серьёзными философскими и этическими вопросами.

Рассказчик вспоминает своё детство. 50-е годы 20 века. Семья жила в беспросветной бедности, хотя глава семейства Марин был талантливым музыкантом. Такими же бедняками были и соседи по дому, несчастливыми по-своему. Но в жизни мальчика-рассказчика присутствует настоящее чудо, состоявшееся благодаря дружбе с живущим неподалёку Георгом Хенигом. Георг Хениг — скрипичный мастер в третьем поколении, мастер гениальный, приехавший в начале века в Болгарию из Чехии, чтобы учить местных мастеров. Всё сложилось не так, как он ожидал — ученики его предали, жена умерла, знакомые забыли. Брошенный всеми больной старик умирает от голода в чудовищной нищете в маленькой комнате, на которую уже положили глаз бдительные соседи. Семья Марина начинает заботиться о старике. Понимая, что времени осталось немного, Хениг приступает к своему последнему и главному творению — он хочет сделать скрипку для Бога. Мир, созданный за шесть дней, получился так себе, а скрипка для Бога делается долго и тщательно из специальной древесины, десятилетиями впитывающей звуки и ветер. Есть только одна трудность: прежде чем работать над скрипкой мастер всегда изучал своего клиента, подбирал дерево и делал скрипку по характеру заказчика, но каков Бог, он не знает...

В сюжете выделяются две основные линии — почти мистическая работа мастера над скрипкой и яростная работа отца рассказчика, трубача-виртуоза, над буфетом, заветной мечтой его жены, недоступной бедной семье. Измученный нищетой, разочаровавшийся в жизни трубач, пытаясь доказать право на существование в сугубо материальном, бездуховном мире, собирает вещь, которая должна для него, слишком долго стремившегося к высоким идеалам, стать индульгенцией перед женой, перед обществом.

Есть ли в книге фантастические элементы?

А как же разговоры с тенями умерших, разговоры с деревом для скрипки? Человек рациональный скажет, что всё это плод фантазий фанатично влюблённого в своё дело старика и впечатлительного мальчика, но ведь здесь есть и самое настоящее, самое обыкновенное чудо — мастерство гения, отрешившегося от всего, страдавшего, как библейский праведник, ради шедевра. Я склонен считать, что это магический реализм. Не в духе латиноамериканской школы, выросшей на «Педро Парамо», это болгарский магреализм, идущий по дороге, проложенной Вежиновым.

При прочтении книги возник список из несколько близких по духу произведений. Печальные размышления о человеке, как о не самом совершенном божьем создании напомнили восхитительную новеллу Маргерит Юрсенар «Грусть Корнелиуса Берга» , а мысли о творчестве — «Альтиста Данилова» Орлова.

На Фантлабе открыта библиография Христо Ботева (1848-1876), поэта, публициста и революционера, одной из самых ярких личностей в пантеоне национальных героев Болгарии, классика болгарской литературы.

Ботев открыт в рамках Фикшенлаба, среди произведений писателя , насколько я выяснил, отдалённое отношение к фантастике имеет лишь цикл фельетонов "Послания с неба", но неявные фантастические элементы там настолько отошли на второй план, что даже открывать его с пометкой "есть фантастическое в творчестве" мне показалось неверным.

Строфа из его наиболее известного стихотворения "Хаджи Димитр" выбита на стенах Сорбонны. Слова "кто за свободу пал, не умирает" из этого же стихотворения стали крылатыми.

Вот что вспоминает известный поэт и переводчик Александр Ревич, лауреат Государственной премии России:

цитата

В довоенные школьные годы я услышал неумелый, непрофессиональный перевод стихов болгарского поэта Христо Ботева об умирающем на склоне горы, смертельно раненном народном герое. Запомнилось: волк ему лижет рану. Пронзительный мотив высокого романтизма. Чем-то стихи напоминали лермонтовский “Сон”. Нерукотворные стихи.

Я часто гулял по Москве с однокашником по Литинституту, будущим болгарским классиком Георге Джагаровым. Красивый смуглый высокий юноша. Помнится, я попросил по-болгарски прочесть стихи, где волк раненому зализывает рану. “Хаджи Димитр” — называлось стихотворение Христо Ботева. Не все было понятно по-болгарски, но по спине пробежали мурашки. И всякий раз я просил Георге читать это стихотворение, самое известное в болгарской поэзии.

Хотя сохранилось всего лишь около двадцати стихотворений Ботева, его поэтическое творчество, призывающее к национальному возрождению, считается вершиной болгарской поэзии 19 века. Произведения Ботева переведены более чем на три десятка языков, включая латынь, эсперанто и цыганский. На русский Ботева переводили Алексей Сурков, Игорь Северянин, Александр Ревич, Сергей Городецкий, Леонид Мартынов... на французский — Поль Элюар, на украинский — Павло Грабовский, Владимир Сосюра, Павел Тычина, на белорусский — Нил Гилевич, на чувашский — Пётр Хузангай, на польский — Леонард Подгорски-Околув, на итальянский — славист Энрико Дамиани.

Благодаря своим книжным обзорам Ботев оказался в числе пионеров литературной критики в Болгарии. Публицистические работы Ботева оказали сильное влияние на общественную жизнь Болгарии.

Отец поэта был учителем, получил образования в Одессе и мечтал о том, чтобы его сын тоже получил образование в России. При помощи русского вице-консула в Константинополе Найдена Герова, Христо стал учеником 2-ой Одесской гимназии, но увлёкся революционными идеями и был из гимназии исключён. Но по личной просьбе заведующего кафедрой славяноведения Новороссийского университета Виктора Григоровича, которому Ботев помогал с переводами болгарских песен, юноша был приглашён на занятия в Новороссийском университете в качестве вольнослушателя на историко-филологический факультет. Ботев на некоторое время вернулся в Болгарию к заболевшему отцу, а затем отправился в Одессу для продолжения обучения, но по дороге заехал в Румынию где проживало много болгарских политических эмигрантов. Ботев остался в Румынии и присоединился к борцам за независимость Болгарии от Османской империи. Он участвовал в издании революционных болгароязычных газет, писал политические статьи. В политической борьбе удалось использовать даже переведённый Ботевым с русского учебник математики — переводчик добавил несколько своих математических "задач", где сравнивались например скромные затраты на образование в Османской империи и огромные расходы на личные нужды султана.

После событий Апрельского восстания в Болгарии Ботев вместе с отрядом добровольцев ("ботева чета") направился из Румынии на помощь восставшим. Ботевцы сели под видом пассажиров на курсирующий по Дунаю австрийский пароход "Радецкий", по пути захватили его и вынудили капитана высадить их на болгарском берегу в районе села Козлодуй. По легенде капитан парохода так проникся революционным романтизмом четников, что отказался доставить к месту их высадки большой отряд турецких солдат, несмотря на просьбу османских властей.

20 мая (1 июня по новому стилю) Христо Ботев был убит в горах в районе города Враца, по официальной версии — выстрелом турецкого снайпера. Тайна смерти поэта до сих пор интересует болгарское общество — есть версия, что он был убит своими. Большой интерес вызывает также присутствие в составе "четы" загадочного сербского аристократа "князя" Теофана Радановича (Раданова), по некоторым данным настоящее его имя — Арует Загрин, латыш по происхождению, гражданин Российской империи. Как предполагают, он был личным телохранителем Ботева.

Захват "Радецкого" и гибель Ботева описал в стихотворении "Христо Ботев" Игорь Северянин.

Жестокое подавление Апрельского восстания привлекло к Болгарии внимание мировых держав и в многом послужило причиной Русско-турецкой войны 1877—1878 гг., которая привела к независимости страны. Уже через несколько лет после этого Христо Ботев стал мифологической фигурой, 2 июня было объявлено Днём Христо Ботева, в присутствии главы государства князя Фердинанда во Враце в 1890 г. открыт памятник Ботеву. Имя Ботева получили улицы в разных городах страны и несколько футбольных клубов. В 1934 г. город Орхание переименован в Ботевград. Ботев, издавший при жизни лишь один поэтический сборник (совместно с товарищем по революционной борьбе и будущим Председателем Совета Министров Болгарии Стефаном Стамболовым), превратился в классика национальной литературы, отрывки из его стихов вошли в болгарские буквари. Всемирно известный француз Поль Элюар был так впечатлён творчеством Ботева, что выпустил в 1952 году в своих переводах целый сборник его стихов с предисловием Эльзы Триоле.

Ботев с товарищами по борьбе, постановочное фото, сделанное за год до смерти в бухарестском фотоателье. "Клятвенные предметы" — сабля, пистолет, череп и скрещенные кости символизируют готовность умереть за свободу:

Ботев в болгарском букваре 1982 года:

58-е место: Сказки болгарского писателя Бориса Априлова (1921-1995) из цикла о Лиско — "Приключения Лисёнка" (Приключенията на Лиско в гората, 1957) и "Морские приключения Лисёнка" (Приключенията на Лиско по море,1968).

Во второй половине 50-х один из самых известных на тот момент фельетонистов Болгарии — Борис Априлов — написал для своих дочерей сказку о маленьком непослушном лисёнке Лиско, который сбегает из дома и попадает в серьёзные неприятности, но благодаря своей врождённой смекалке остаётся цел и невредим. Сказка получилась не совсем обычной — вроде бы детской, но нашлось здесь место для острой социальной сатиры, словно сошедшей со страниц еженедельника "Стършел" («Шершень»), болгарского аналога нашего "Крокодила", именно в "Шершне" тогда и работал Априлов. Разумеется, если бы в страну, вслед за СССР, не пришла оттепель, то сказку с подобными намёками на массовые допросы и "буржуазные замашки" вряд ли бы издали. Книга была опубликована и пользовалась большой популярностью. Через несколько лет Априлов написал вторую историю о Лиско "Морские приключения лисёнка", где Лиско вновь сбегает из дома и отправляется к Чёрному морю, потом — по просьбам фанатов — ещё одиннадцать. И это не считая адаптаций для театра и театра кукол. Появилось три мультфильма о Лиско. Последние части цикла вышли уже в 1987 году, через три десятилетия после первой.

Борис Априлов — это псевдоним. Настоящее имя Атанас Джавков. Мальчик вырос в портовом городе Бургасе, мечтал стать моряком, ещё в гимназии начал писать рассказы и фельетоны, которые скоро стали появляться в местной прессе. После Войны молодого человека пригласили в появившийся недавно "Шершень", где блистали такие талантливые писатели как Павел Вежинов, Челкаш, Богомил Райнов. Первое время Джавков писал преимущественно под псевдонимом Агасфер (в честь героя любимой книги — "Агасфер" Эжена Сю). Друзья прозвали писателя "Ахо" (сокращённо от "Ахасфер", "Агасфер" по-болгарски). С 1949 года Появился псевдоним Борис Априлов.

В 1956 году Априлов вместе с женой совершил частную поездку в Англию, посетил основные достопримечательности, стал свидетелем приезда в Лондон Мэрилин Монро (писателя очень удивило, что объективы сотен фотокорреспондентов были направлены на Мэрилин и никто даже не обратил внимания на стоящего рядом с ней Артура Миллера, одного из величайших драматургов мира); свою поездку Априлов описал в небольшом очерке "Лондон без тумана" (доступен в сети на болгарском).

Но именно поездка в Лондон дала недоброжелателям повод через несколько лет написать донос, Априлов, мол, предпочёл поездку в буржуазную страну поездке в СССР, он любит песни из американских фильмов и т. д. Времена были уже не те и серьёзных неприятностей писатель избежал, но из "Шершня" пришлось уйти — журналисты из этого рупора политической и социальной сатиры должны были быть вне подозрений.

Априлов продолжил активную литературную деятельность, в 1959-1963 годах он был драматургом и литературным редактором в Главной дирекции "Болгарских цирков", писал произведения как для детей, так и для взрослого читателя: сказки, рассказы, пьесы (в том числе — для кукольных театров), сценарии для телепередач, радиопьес, мультфильмов и игровых фильмов (в том числе — популярного в Болгарии приключенческого фильма "Пятеро с "Моби Дика"). Творчество Априлова было так востребовано, что он смог реализовать свою мечту и приобрести небольшую парусную яхту, которую назвал "Агасфер".

И, конечно, продолжался цикл о лисёнке Лиско.

Иллюстрации ©Наля Драгунова:

цитата

— Давайте играть в имена писателей! Эта игра повышает общую культуру… Хотите? — спросил козленок.

— Хотим! — был ответ. — А как в нее играют?

— Сейчас объясню. Нужно выбрать какую-нибудь букву. Потом мы по очереди станем называть фамилии писателей, которые начинаются на эту букву. Побеждает тот, кто назовет больше имен… Итак — начинаем! Я, как самый развитый, буду играть один против всех вас. Возьмем, например… букву «Л». Назовите писателя на эту букву!

— Лермонтов, — выкрикнула одна из белочек.

— Правильно! — сказал козленок. — А я говорю… Ламартин.

— Лесков! — крикнула другая белочка.

— Лесков?.. Хорошо! А я… — Острый рог почесал за одним из своих рожков, что свидетельствовало о том, что он попал в затруднительное положение. — Лавуазье! — крикнул он наконец.

— Это химик.

— Да-а?.. Тогда я назову другого… Лермонтов!

— Его уже называли.

— Ладно… тогда… тогда… Скольких писателей на эту букву знаю, но сейчас ни один не приходит в голову… Ага… Вспомнил! Лондон!

— Это город! — заметила одна из белочек.

— Есть и писатель, — возразила другая. — Принимается. А я говорю… Лафонтен — баснописец.

— Лопассан! — быстро сказал Острый рог.

— Не Лопассан, а Мопассан!.. Ты, кажется, начал хитрить?

— Я просто ошибся!.. Хотел сказать Лиссабон, а сказал Лопассан.

— Лиссабон? Что-то мы не слышали о таком писателе. Лиссабон это столица Португалии.

— Есть и писатель! — не сдавался козленок.

— А что он написал?

— Что пишут писатели? Книги.

— Ну назови хотя бы одну из них.

— Одну? Пожалуйста. «Хижина дяди Тома».

Иллюстрация ©Джины Василевой, дочери писателя:

цитата

А Лисенок бежал своей дорогой. Время от времени он останавливался возле какого-нибудь дерева, что-то рассматривал. Неожиданно он услышал громкий рев. От страха у него перехватило дыхание. В двух шагах от него стоял громадный зверь с длинными ушами. Лисенок хотел обратиться в бегство, но зверь снова заревел, приковав его к месту.

— Ты куда это направился? — поинтересовался зверь.

— Н-никуда, — впервые в жизни соврал Лисенок.

— Видишь-ли, малыш, нельзя идти никуда. Другое дело, если у тебя нет определенной цели. Но и тогда ты куда-нибудь да придешь. Потому что просто нельзя идти никуда. Где-нибудь всегда есть что-нибудь, а чтобы — нигде и ничего — такого не бывает! Понял?

— П-понял!.. А ты кто?

— Я Осёл!

— Папа и мама мне про тебя не говорили.

— Это потому что я не живу в вашем лесу. Я всегда жил в культурном обществе, среди людей.

— А что же ты сейчас здесь делаешь?

— Скрываюсь от баснописцев. Эти нехорошие люди не оставляют меня в покое. В лесу ведь найдется местечко для философа, не так ли?

— Я спешу, — сказал успокоенный Лисенок. — Мы еще увидимся.

— Гора с горой сходится, так мы ли не сойдемся! Осёл наклонил голову и принялся щипать траву. «Кажется, мир довольно разнообразен, — подумал Лисенок. — Очень многого я еще не знаю».

цитата

И среди людей, и среди животных есть два вида мечтателей. Одни мечтают о реальных вещах, другие — о недостижимых. Последние одержимы какой-нибудь глупой идеей, которую они обдумывают всю жизнь, но, объясню, никогда не осуществляют. К этому разряду мечтателей принадлежала Скакушка. Она мечтала наловчиться в прыжках в высоту, и в один прекрасный день подскочить так без… мер… но выыыыыысоко, чтобы оказаться на Луне и оттуда крикнуть на Землю:

— Ква-ква!

И ничего больше.

С этой целью она начала регулярно и упорно тренироваться. Она так и жила — мечтала да скакала. Встанет возле высокого дерева, отметит какую-нибудь царапину на коре и скачет до тех пор, пока не допрыгнет до нее. Пока что ее рекордом была высота метр и двадцать сантиметров. Правда, Луна находилась несколько выше, но жаба не отчаивалась. Впереди была вся жизнь. Притом она где-то когда-то вычитала, что трудом и упорством можно достичь всего. Примеров тому множество — пирамида Хеопса, Суэцкий канал, Цимлянское море и т. д.

На русском несколько раз выходили первые два романа и однажды — в болгарском русскоязычном издании — две повести из дальнейших приключений Лиско. С точки зрения фантастики наибольший интерес представляет третья (непереводившаяся) часть — роман «Приключенията на Лиско в страната на квадратните същества», где лисёнок попадает в страну «квадратных существ», тоталитарное государство с классическими признаками «антиутопии», здесь технические достижения и комфорт достигаются за счёт полного отказа от всего «бесполезного» — литературы, искусства, смеха.

Мне больше нравится перевод Андреевой, он ближе к оригиналу, к тому же делался по исправленному изданию (Априлов со временем немного изменил концовку первого романа). В переводах в ростовских изданиях начала 60-х немного смягчена "фельетонность" авторского стиля, текст слегка сокращён, книга в большей степени ориентирована на детей. Но в ростовских изданиях прекрасны иллюстрации Н. Драгунова, а у героев сохранены оригинальные болгарские имена. В переводе Аврамовой не слишком понравились имена героев, да и не все шутки переведены успешно, в этом издании иллюстрации болгарского художника Гонгалова (это он нарисовал один из первых фантастических комиксов в социалистической Болгарии — по мотивам "Гриады" Колпакова), напоминающие карикатуры, авторский замысел понят хорошо, но визуально рисунки меня оставляют равнодушным.

цитата

Домик Панцыря находился между тремя большими камнями, заросшими мхом и лишайником. Перед домиком висела табличка с надписью:

Частное сыскное БЮРО ПАНЦЫРЯ

Принимаю круглосуточно.

Стучи без входа!

Лохмач постучал в дверь. Прошло немного времени. Никто не отвечал. Он постучал снова.

— Почему вы стучите, а не входите? — послышался голос Панцыря.

— Потому что здесь так написано, — объяснил Лохмач.

— Это ошибка художника, он должен был написать: «Входи без стука!», но по рассеянности написал наоборот. А мне лень исправлять. Некоторые говорят, что так даже оригинальнее, и я с этим согласен…

цитата

На поляне возле Кудрявого дуба царило необычное оживление. Здесь собрались почти все обитатели Тихого леса. Большинство животных роптало, им не нравились методы Великого сыщика. Из-за него они бросили все неотложные дела. Допрос продолжался уже пять часов. Обитатели Тихого леса выстроились по росту. Первым дал показания Медведь, за ним — Лохмач. Последним в длинной очереди оказался муравей Торопыга.

За пять часов были допрошены только двадцать свидетелей. Оставалось еще пятьдесят тысяч. Привязанный к дереву Осел тоскливо взирал на сочный чертополох.

А опьяненный своим величием Панцырь сидел на камне под дубом, неторопливо попыхивал трубкой и спокойно задавал вопросы.

В сказках немало ссылок на другие знаменитые сказки — "Винни-Пух", "Маленький принц", "Алиса в Стране чудес". Чего стоит только флегматичный философ-ослик Мокси, любитель чертополоха. Это сходство Априлова не смущает и он даже красиво всё обыгрывает в конце второй книги, где Лиско встретится со своим автором, побывает у него на даче и задаст вопросы:

цитата

— ...Знаете как мне тяжело, когда меня сравнивают с медвежонком Пухом! Говорят, я на него похож.

Писатель встал и стал расхаживать взад-вперед по беседке.

— Кто это тебе говорит?

— Некоторые читатели.

— В известном смысле ты на него похож, — согласился автор.

— Это очень обидно — быть похожим на кого-то… А кто этот медвежонок?

— Он — герой книги одного писателя, которого я очень уважаю. Возможно, вы и похожи. Но все же ты отличаешься от него. Его медвежонок Пух развлекает нас, а ты борешься со злом, благодаря тебе добро побеждает.

— Жалко, что я на кого-то похож, мне хочется, чтобы кто-то походил на меня.

Иллюстрации ©В. Вторенко:

цитата

Неожиданно он увидел Ежа. Тот нюхал красивый синий цветок. Вдыхая, еж превращался в большой шар, выдыхая, снова становился продолговатым. Лисенок выбрал удобный момент и произнес:

— Доброе утро, дядя Еж!.. Чем занимаетесь?

— Учусь нюхать цветы.

— Понимаю… Это должен уметь каждый. Таким образом привыкаешь отличать запах цветов от запаха одеколона.

— Что ты говоришь такое? — возмутился Еж. — Ты же знаешь, что в доме повешенного не говорят о веревке!

— Я говорю об одеколоне, — пояснил Лисенок.

— Это почти одно и то же, одеколон напоминает о бритье… Представь себе бритого ежа и ты поймешь меня.

цитата

— Что привело тебя к нам, Лисенок? — поинтересовалась мама Грациоза.

— Пришел, чтобы вы написали мне букву «З». Вчера, когда мы играли, я вдруг забыл ее, а теперь она мне понадобилась, вот я и решил…

— Конечно! — улыбнулась мама Грациоза. — Сейчас же напишу ее… Где ее написать?

— Вот на этом листке

Серна взяла карандаш и задумалась, потом снова улыбнулась, но на этот раз смущенно, и сказала:

— Как тебе объяснить?… У нас в доме изучают только международные языки, я немного подзабыла нашу азбуку. Я могу написать букву «З», но по-английски.

— А что это за язык?

— Да ты что? Это язык Шекспира!.. Эди изучает его, чтобы, когда вырастет, читать «Гамлета» в оригинале.

— Ладно, — согласился Лисенок, — напишите букву на этом языке.

— Только возьму авторучку. Не могу писать карандашом.

Мама Грациоза стала рыться в своей сумочке, а Лисенок тихо спросил у Эди:

— А что такое этот «Гамлет»?

— Ловкий убийца, действующий холодным оружием. Мне не терпится прочесть поскорее этот детектив.

Мама Грациоза изящным движением вывела Лисенку красивую английскую букву, тот поблагодарил ее и весело побежал дальше. Эди с завистью смотрел ему вслед до тех пор, пока его не привел в себя голос матери:

— Из Лийверпул э порт ин Ингленд?

— Мама, сколько раз тебе отвечать, что Ливерпуль — это порт в Англии?

Мама Грациоза вытаращила глаза, топнула ногой и крикнула:

— Эди, что это за тон?.. В наказание ты съешь сегодня два десерта!

Эди заплакал и тотчас дал правильный ответ по-английски, как того требовали его мать и всемирно известный учебник Экерсли.

Название первой книги в цикле — "Приключенията на Лиско в гората" т. е. Приключения Лиско в лесу, "гора" по-болгарски "лес", один из классических случаев ложного друга переводчика, но, как ни странно, половина приключений Лиско проходит в этой сказке в горах, интересный каламбур получился. На русский, кстати, эту книги перевели ещё и как "Приключения Лисёнка в воздухе".

В 1999-2001 гг. вся серия о Лиско была выпущена в Болгарии в 6 томах, а в 2014 г. — 2-х томах в рамках собрания сочинений Бориса Априлова, подготовленного его дочерью.

Цитаты в переводе Е. Андреевой.

©Вертер де Гёте

Ещё одна старая история о болгарском инспекторе Стрезове. В этот раз совсем простая, но на нашу — книжную тему. Перевод — мой.

Алмазы для Марикяна

Инспектор Стрезов просматривал старую книгу с криптограммами в Национальной библиотеке, когда в читальный зал вошел инженер Васил Пеев. «Хорошо, что он не знает меня», — подумал Стрезов, наблюдая за Пеевым, который проходил между столами.

С Пеевым Стрезов был знаком заочно. Знал, что в его лаборатории проводятся эксперименты с искусственно полученными алмазами. Предполагалось также, что некоторые из этих алмазов, самые чистые и самые близкие по внешнему виду к натуральным, каким-то невероятным образом попадают в ювелирный магазин Жирайра Марикяна. Там Марикян изготавливал перстни и ожерелья, продавались они только тем, кто умел держать язык за зубами. Стрезов отправил капитана Петрова на осмотр лаборатории, но ничего найти не удалось. Не дал результата обыск при инженере Пееве и двух его лаборантах. Обиженный инженер устроил скандал директору института. Обещал даже уйти в отставку. Похожий эффект имела и проверка у Марикяна.

Примерно через полчаса инженер Васил Пеев собрался уходить. Он взял четыре книги на следующий день и библиотекарь положил их на полку заказанных книг, пометив табличкой с именем. Чуть позже в читальный зал вошёл Вытко Мокрев, техник сервисного центра, обслуживающего технику в лаборатории инженера Пеева. Стрезов знал его по фотографии, с тех пор, когда решил составить список людей, имевших доступ в лабораторию. Мокрев походил между столами столы, рассеянно пролистал какую-то книжку и пошёл к выходу. Перед уходом он подошёл к библиотекарю, чтобы тот расписался в талоне.

«Осталось прийти и Марикяну», — подумал Стрезов, и стоически продержался ещё два часа до закрытия читального зала. Но Марикян не появился. Только когда библиотекарь расписывался в его купоне, Стрезов понял, насколько наивно было ждать здесь Марикяна.

На следующий день Стрезов разговаривал с капитаном Петровым в своем кабинете:

— Слушайте, Петров. В эти дни, может быть, уже сегодня, из лаборатории Пеева позвонят на базу и вызовут Мокрева для ремонта сломанного прибора, вероятно, осциллографа. Мокрев придёт в то время, когда Пеева не будет на месте; будет на совещании или в командировке. Он скажет, что осциллограф можно исправить только на базе и заберёт его с собой.

«Мы их взяли», — сообщил капитан Петров поздно вечером. «Все произошло так, как вы сказали, вы просто не знали, где будет Пеев. Он был на симпозиуме.

Как инспектор Стрезов узнал, каким образом искусственные алмазы выносятся из института?

PS. Кстати, в названии одной из книг ошибка

© С. Славчев, 1979

© С. Шиндаров, рисунок

Перевёл ещё одну историю-загадку Светослава Славчева о Стрезове.

Обманщик и контрабандист

У Герасимовых были гости, и когда Стрезов позвонил в дверь, то понял, что пришёл в неподходящее время. Из гостиной, слышался весёлый разговор, звон посуды и квакающая магнитофонная мелодия, которая явно должна была придать торжеству современный антураж.

Отворил сам хозяин — доктор Видин Герасимов, на его широком лице расцвела искренняя улыбка.

— О, приятель, привет! — обрадовался Герасимов. — Какими судьбами? Заходи, заходи!

Со Стрезовым он был не только соседом по кооперативу, но и одноклассником — они учились в одном классе гимназии.

— Я позже зайду, Видине... — начал было Стрезов, — я просто по поводу рецепта. Позже!

И попытался уйти. Но не смог, потому что обиженный Видин Герасимов схватил его за руку.

— Значит так? Только по работе? Даже не зайдёшь?

— Но у тебя гости — начал оправдываться Стрезов, — а мне просто нужен был рецепт. На седальгин, сейчас его не дают без рецепта.

Пути к отступлению больше не было. Герасимов почти насильно завёл его в квартиру и громко представил гостям как "одноклассника", "соседа" и "начинающего игрока в нарды, моего ученика". Последнее определение вызвало взрыв смеха и шумные комментарии, пока Стрезов усаживался за стол.

Гостей в сущности было всего трое — семейная пара, кум и кума Герасимова и мужчина лет пятидесяти, сдержанный, изысканно одетый.

— Товарищ Дончев часто бывает за границей, такая у него работа! — объяснил Герасимов. — Он сейчас рассказывал нам о Бельгии и Голландии! Продолжайте, товарищ Дончев!

— Ну, ничего такого особенного — сказал с немного притворной скромностью Дончев. — Надо было принести слайды и показать вам Амстердам, столицу Голландии. Таким, каким я его видел, с этими удивительными каналами, с этими зданиями, которые смотрятся в воду ...

Стрезов взял шопский салат, а Дончев продолжал рассказывать.

Амстердам явно ему очень понравился, и там он встречался со многими интересными людьми в связи с работой. С тонким остроумием описал он свою встречу с министром, спешащим на заседание правительства, плавно перешедшую в рассказ о другой любопытной встрече — с писателем, даже рассказал анекдот о жизни известной актрисы, которая впервые посетила Амстердам. Стрезов слушал краем уха: возможность потерять столько времени ради рецепта на седальгин не казалась ему приятной.

Когда Дончев, полностью завладевший интересом слушателей, перешёл к Бельгии и рассказал об уличном движении и катастрофах в Брюсселе, Стрезов извинился и встал. Герасимов был недоволен, но понимал, что Стрезов — человек занятой. Он проводил Стрезова к двери и сказал, пока писал рецепт:

— Вот человек, ездил по работе, но и себя не забыл.

— Как "не забыл"? — заинтересовался Стрезов.

— Ну как, накупил там разных вещей, электродетали, я его еле упросил продать мне кое-что.

— Ты хорошо знаешь этого человека, Видине? — спросил Стрезов обеспокоенно. — Я думал, это твой приятель... Добрый приятель.

— Ну, — Герасимов пожал плечами, — мне его посоветовали, я его пригласил...

— Вот как? — уточнил Стрезов. — Я не хотел портить тебе настроение, Видин, но этот Дончев лжёт самым бессовестным образом! И ничего удивительного, он просто обманщик! Будь осторожен!

— Хорошо! — сказал удивлённый Герасимов. — Но как ты догадался?

С. Славчев, 1979.