"Действующая в настоящее время система процентных отчислений предусматривает выплату драматургам, переводчикам и инсценировщикам за публичное исполнение их произведений 1,5% со сбора за каждый акт пьесы, идущей в театрах РСФСР, независимо от общего количества осуществленных постановок. В среднем за пьесу автор получает от 4,5 до 7,5% с валового сбора. Оперным композиторам в большинстве республик за четырехактную оперу выплачивается 5,25% от сбора, либреттистам — 2,75%; авторам симфонических и камерных произведений — 2%, авторам текстов и музыки массовых песен — по 1,5%. Такие отчисления авторы получают пожизненно, а после их смерти отчисления в течение 15 лет получают наследники".

Эта система действовала с начала 1930-х, и, к примеру, советский драматург ежегодно за 1 пьесу получал ренты 40-50 тысяч рублей.

Но верхушка советской творческой элиты имела совершенно головокружительные гонорары:

"Так, драматург Барянов за публичное исполнение написанной им пьесы "На той стороне" получил только в 1949 году около миллиона (920,7 тыс.) рублей процентных отчислений. Драматург Софронов в том же году получил 642,5 тыс. рублей, братья Тур — 759 тыс. рублей. Писатель Симонов получил процентных отчислений за четыре последних года около 2 млн 500 тыс. рублей.

Переводчица Мингулина за перевод пьесы "Глубокие корни" в течение трех последних лет получила 810 тыс. руб., Рубинштейн за переводы и переделки венских оперетт — 670 тыс. руб., переводчица Зубова за перевод "Пигмалиона" Б. Шоу получила за последние четыре года 588 тыс. руб., переводчик Желябужский за инсценировку романа "Овод" Войнич за два с половиной года — 650 тыс. руб.; Щепкиной-Куперник за переводы нескольких произведений Шекспира и Шиллера за последние четыре с половиной года выплачено в виде процентных отчислений около 1 млн 300 тыс. рублей.

В соответствии с законом об авторском праве наследники А. Толстого при тираже собрания сочинений 675 тыс. экз. (составляющем 9 массовых изданий) должны получить гонорар за все издание 4 миллиона 787 тысяч рублей. Писатель К. Паустовский за собрание сочинений получит гонорар в сумме 1 миллиона 200 тысяч рублей.

Наследники Маяковского только за послевоенный период получили свыше 5 млн рублей (срок пользования авторским правом наследникам Маяковского был установлен в виде исключения пожизненно и лишь в 1955 году — через 25 лет после смерти поэта — прекращен).

За пятнадцать лет после смерти А. М. Горького наследники писателя получили только за его пьесы свыше 7 миллионов рублей. Сверх этого только с 1947 г. и до окончания срока пользования авторским правом (1951 г.) они получили за книги, изданные лишь в Гослитиздате, около 3 млн рублей...

http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=...

Говорят, что у писателя Маркова в 1985 году на сберкнижке лежало 5 млн. рублей, а Сергей Михалков в 1970-е ежегодно имел 350-400 тыс. рублей ренты.

слушаю новый Мьюз.

Давно не получал такого удовольствия.

Отличный альбом. Особенно заглавная The Resistance и финальная Exogenesis Symphony в трех частях и с оркестром просто прекрасна.

"Об отмене изучения русской классической прозы (в дальнейшем – РКП) в средних школах России".

............................

2. Идея преподавать русскую классическую прозу детям и подросткам не может быть не признана странной.

Во-первых, эти тексты написаны на языке цивилизации и культуры наших предков, каковые цивилизация и культура исчезли век назад, а эти тексты всё преподаются. А ведь это наши сокровища, единственное, что мы не испортили окончательно. К этим сокровищам нельзя допускать кого попало, а особенно наших учителей словесности en masse и их учеников тем более.

Во-вторых, эти повести, романы и рассказы никогда не были предназначены для детей. Они на них не рассчитаны. Напротив: даже во времена написания эти тексты были очень сложны для основной массы тогдашнего, даже грамотного населения. И их прочтение уже тогда требовало особых талантов и способностей. Кто не верит, пусть прочтёт, какую же ахинею писали современники о Толстом и Достоевском.

Кольми же паче... и проч.

............................

4. Кстати, в этой самой прошедшей культуре слово "доступный" комплиментом не считалось. Оно и понятно: классиков нашей литературы доступность их произведений для возможных читателей почти совсем не заботила. Им хватало забот о том, чтобы текст был правильный и соответствовал поставленным ими же эстетическим, идейным, философским и др. мировоззренческим задачам. Читатель же должен был соображать сам, а если он не соображал, то и хрен с ним, т.е., жалеть его не было принято.

Так что, господа, давайте больше не будем.

Потому что это всё равно не преподавание, и в результате получается лишь, что выученики средней школы способны потом всю жизнь читать лишь всякое низкопробное чтиво, от Акунина до Пелевина, но только не русскую классику.

............................

7. Одновременно, по предлагаемому проекту, должно быть введено факультативное преподавание Основ Русской Классики. Желающие учиться на этих факультативных курсах (в первую очередь школьники, но не обязательно) должны сдать для этого вступительные испытания, на которых они должны продемонстрировать знание текстов и понимание смысла РКП.

Принимать экзамены и преподавать на этих факультативных курсах должны филологи и литературоведы, выпускники самонаилучших университетов страны. Причём сами эти филологи обязательно должны выучиться на бесплатных отделениях. Выпускников же коммерческих вузов и платных отделений к преподаванию классики детям отнюдь не допускать, за явным отсутствием предпосылок.

8. Диплом выпускника курсов по Основам Русской Классики должен не признаваться государством как государственный, и об этом должен быть выпущен специальный государственный же закон "О непризнании".

............................

10. Освободившееся после отмены изучения РКП время надо пустить в первую очередь на дополнительное изучение русского языка (увы, как иностранного) и русской классической поэзии. Последнюю давать школьникам, что называется, от пуза. Причём не разбирать и анализировать, а лишь заучивать наизусть и читать и распевать вслух, десятками и сотнями, не беспокоясь о правильном понимании — язык не фраер, особенно такой сладкозвучный, как русский стихотворный. Он себя окажет.

............................

12. В старших классах в освободившееся (после отмены изучения русской классики) время давать в повышенных количествах историю, русскую и иностранную, психологию, правоведение, историю мировых религий, культурологию, метафизику, социологию (вообще науки об обществе), пение соло и с хором, этику естественную, этику атеистическую, эстетику, версификацию (это обязательно! я давно знаю, что отчёты надо писать в стихах, это нравится заказчику), логику, риторику античную, риторику туземную, феноменологию, бихевиоризм, танцевание и проч. В общем, все нормальные гуманитарные науки, взяв за основу программы нынешних иезуитских (в хорошем смысле слова) колледжей.

10 лет назад в нашу жизнь вошло ОНО. Совсем нее такое как было у Кинга в одноименном романе, но оттого не менее жуткое и опустошающее.

Мы до сих пор не можем его одолеть.

Вечная память невинно убиенным.

Лев Данилкин о птичьем языке издателей и литературных обозревателей.

Итак, Околобукеровское арго:

Претендент на Букеровскую премию: роман, за который издатель заплатил слишком много.

Роман из Букеровского лонг-листа: дай-то бог, чтобы он попал в шорт-лист

Роман из Букеровского шорт-листа: наша инвестиция вроде бы начала окупаться.

Лауреат Букеровской премии: О-ля-ля! Считай, мы теперь сами деньги печатаем.

А вот как на самом деле расшифровываются формулы из языка издателей:

Культовый роман: пресса упорно не желает замечать книжку, но была все-таки рецензия в "Тайм-ауте"

Сенсация, книга-о-которой-говорят-все: слава тебе господи, что есть на свете Amazon.

Мультукультурный феномен: имя автора не в состоянии произнести ни один человек.

Американский бестселлер: кто-то хорошо пообедал в Нью-Йорке.

Роман-манга: комикс.

Культовая манга, сенсация сезона: комикс, которому дали какую-то премию

Манга-сенсация, главный бестселлер года: DreamWorks купил права на экранизацию

Европейская сенсация: мы здорово попили пива во Франкфурте.

Раз уж речь зашла о Франкфурте, надо заметить, что язык книг — вовсе не только английский. Чтобы продемонстрировать, что называется, savoir faire, не будет большой беды в том, чтобы влезть в зону Евро:

Schadenfreude: слово, которое следует употреблять с осторожностью; и уж во всяком случае не дай бог не перепутать с Weltanschauung и Bildungsroman.

Succès d'estime: мы дали рекламу в London Review of Books, а отдел промоушна выслал заранее отпечатанный экземляр критику Джеймсу Вуду.

Succes fou: по-французски оно как-то лучше звучит, мм?

Возвращаясь к родным осинам: покупателю книг придется слолкнуться с оригинальынм языком обложечных "выкриков":

Душераздирающе: дочитать можно только под страхом смерти.

Жизнь как она есть: несколько грязных сцен.

Выстраданный: тихий ужас.

Автор на пике своего таланта: в основном порядком растраченного, однако ж как знать, вдруг?

Долгожданный: мы вышибли двух редакторов, но все сроки сдачи все равно завалены.

Ее шедевр: она долго была популярной и, если чуточку повезет, этот роман тоже будут покупать.

Его шедевр: на этом романе продажи застопорились, но — держим кулаки.

Остроумный и глубокий: три шутки и одна непонятная отсылка к Витгенштейну.

Ну и еще несколько фраз из словаря книжных обозревателей:

Очаровательный: писатель друг рецензента.

Я хохотал вслух: в книге есть одна шутка.

Душа в пятки уходит: Аллилуйя! Там даже сюжет какой-то есть.

В традиции Х: автор все списал у Х.

http://www.afisha.ru/blogcomments/5270/

Мне почему-то кажется, что все вышесказанное касается и фантастической литература.

И вообще справедливость данной расшифровки "околобукеровского арго" подтверждается самой жизнью.

Возьмем, к примеру, литературно безпомощный "Литературный призрак" Дю. Митчелла.

Из обложечных анонсов:

"...многоопытный Бред Тонкин из Букеровского комитета пророчит Митчеллу большое будущее"

"Литературный призрак" — редкий пример эпического полифоничного полотна, не придавливающего своих героев масштабом..."

"один из лучших романов, прочитанных мною за последнее время..." (А. Байетт)

"Эпический", "полифоничный", ага. Такое впечатление, что эти люди не читали ни Достоевского, ни Фолкнера, ни Т. Манна, на худой конец.