а) четко задал критерии исследования — впервые сделали, на территории Союза, строго в хронологических рамках;

б) серьезно поработал с литературой — тут виден основательный подход, эквивалентный кандидатской диссертации. Пограничные вопросы с хронологией, приоритетом изобретений или качеством внедрения — автором разбираются с использованием патентов, точных дат выпуска изделий, начала их реализации и тому подобного;

в) подал материал в популярной, не слишком тяжеловесной манере — через текст не надо продираться. Да и графически сама книга оформлена добротно, с показательными иллюстрациями;

г) не забыл о личностях изобретателей и эпохе, в которую они жили — потребности, на которые отвечало изобретение, почему изобретатель стал этим заниматься, что получилось, насколько удалось развить успех, превратить его в индустрию... Сразу вспоминается неплохую книгу "Этюды об ученых"...

д) показал эволюцию некоторых инженерных проектов — от десятилетия к десятилетию...

Когда читаешь подобные сборники часть статей пролистываешь просто потому, что можешь рассказать о вопросе больше, чем там написано. Но какие-то факты узнаешь впервые (про решетчатые рули для ракет — не знал). Когда читаешь об этом — очень интересно. Просто перечитывать будешь не сразу...

В описательной части книга повторяет традицию еще Александра Ивича с "Приключениями изобретений", разнообразных альманахов стиля "Хочу всё знать", и её можно поставить в ряд крепких и хороших научно-популярных произведений.

По поводу объяснения — лучше начать с авторских цитат:

"Первостепенную важность имели, конечно, оборонная промышленность и космос. "

Не платили:

" Выдавался патент на 15 лет с возможностью продления на 5 лет. В целом закон соответствовал международным нормам за уже упомянутым исключением: в документе был предусмотрен механизм насильственного отчуждения государством авторского права на любое изобретение, которое государство сочтёт достаточно важным и которое изобретатель откажется отдать сам.

...вознаграждение выплачивалось «по соглашению». То есть, по сути, на усмотрение предприятия, где внедрялось изобретение, – сколько дадут, столько и достаточно. Также предусматривалась выплата от 2 до 20 % к годовой экономии, полученной в результате внедрения, – если изобретение вело к экономии. Но по сравнению с возможностями, которые имел изобретатель за границей, всё это были жалкие крохи."

"Производители микрофонов не конкурировали между собой, мало того, в стране практиковалась переброска документации с одного предприятия на другое. Кроме того, человек, рассматривавший изобретение, не имел никаких выгод от его принятия: он не владел заводом, не получал прибыли (вся прибыль шла государству), он просто делал своё дело за зарплату. Зачем ему было внедрять что-то новое? Потому в отсутствие рыночных условий разработки в СССР порой длились годами."

"Советский изобретатель в лучшем случае получал однократную премию-вознаграждение – и всё. И ещё упоминание на Доске почёта. Премия могла быть крошечной – в размере зарплаты, например, за изобретение, которое принесло миллионы рублей прибыли или экономии.

То есть изобретатели в Советском Союзе, по сути, были абсолютно бесправны. Что мне до имени в авторском свидетельстве, если я живу в коммуналке и не имею никакого законодательного права улучшить жилищные условия? Если я не могу купить на эти деньги машину, потому что очереди на покупку ждать ещё 10 лет? Зачем вообще что-то изобретать?"

И вообще — бедность.

"В 1972 году только американская компания Ford производила 12 моделей легковых автомобилей (Pinto, Maverick, Torino, Custom, Custom 500, Galaxie 500, LTD, Ranch Wagon, Country Sedan, Country Squire, Thunderbird и Mustang), причём каждая имела разные варианты двигателя и комплектации. Chevrolet выпускала 10 легковых моделей (Vega, Nova, Monte Carlo, Chevelle, Biscayne, Bel Air, Impala, Caprice, Camaro и Corvette), и это только для американского рынка, на экспорт у Chevrolet был ещё десяток моделей. Pontiac – 11 моделей (Astra, Ventura II, LeMans, Catalina, Catalina Brougham, Bonneville, Grand Ville, Safari, Grand Prix, GTO, Firebird). И т. д. Суммарно на тот год в США существовало более 200 автомобильных брендов, из которых около 20 можно назвать крупными игроками."

В Союзе на этом фоне — дефицит.

"Понятно, что всё это можно было обойти коррупционным путём, заплатив в два-три раза больше. Ветеран войны имел право раз в жизни купить автомобиль без очереди. В 1980-е случился недолгий период свободной продажи автомобилей из-за перепроизводства на экспорт – их освободилось достаточно для внутренней продажи. Напомню, что американец в любой момент просто шёл в магазин и покупал машину. Он мог уехать на ней из автосалона."

Разумеется, не обойдена тема разнообразных репрессий, утеснений и запретов на эмиграцию.

"К началу войны 193-я статья УК РСФСР определяла за сдачу в плен высшую меру наказания, а в августе 1941-го, после начала ВОВ, в соответствии с приказом № 270 попавшие в плен подлежали расстрелу на месте."

.

Какой логикой руководствовался автор? Имхо:

— есть чисто эмоциональный посыл, который идет из противоречия еще советской пропаганды: Союз как лучшее государство на свете не имел множества удобств и возможностей, которые имели страны "первого мира". Противоречие решалось через понятия справедливости, милосердия к голодным, ухода от излишеств. Но когда голодные исчезали из поля зрения и средняя норма потребления вырастала — то "лучшее" в умах очень многих людей, становилось эквивалентом "зажиточного", "богатого".

В этом смысле книга с филигранной точностью воспроизводит вещизм и комплекс не-предпринимателя, которые были присущи позднесоветскому человеку, тому наивному "техническому интеллигенту" — он еще не побывал на китайской барахолке и не вложил деньги в акции АО "МММ".

— на этот эмоциональный посыл автор накручивает какое-то количество объяснений, подбирая соответствующие факты, забывая упомянуть другие и совершенно не желая воспринимать положение вещей хоть со сколько-нибудь иным взглядом. Например, пишет, что Юрий Гагарин до конца жизни подтирался лопухом, потому как в Союзе не было производства туалетной бумаги. Не самый приятный момент, однако в Союзе эта потребность удовлетворялась не столько за счет лопухов, сколько за счет вторсырья — газет. Экологично, как сказали бы некоторые (подкиньте идею Грете Тунберг, мне интересно, сможет ли она воплотить её в жизнь). Понятно, что про экологию не думали, ресурсы были сконцентрированы на оборонных вопросах, и на что только не шло газетное вторсырье... Но этот аргумент приведен лишь в качестве примера — автор из 80-х будто никуда и не отлучался.

.

Какое объяснение представляется разумным уже мне, критику? Дистанция в треть века после краха Союза должна показывать его настоящее место в ряду прочих стран:

— существует мир-система разделения труда (Валлерстайн), в рамках которой страны периферии с громадным трудом могут развивать у себя передовые технологии. Многие периферийные государства и плевать хотели на технологии, потому даже снижают образовательный уровень населения: прекрасно понимая, что если они вкладывают средства в образование людей выше какого-то уровня, то хороших специалистов у них элементарно перекупят. Другие вкладываются в образование — и получают постоянный отток кадров;

— РИ не была исключением (на 1914-й в стране отсутствовало производство напильников и йода), и в Первую мировую столкнулась с целым рядом кризисов, которые не могла преодолеть в рамках существовавшего уклада... /кстати, автор в своей книге про изобретателей в РИ прямо пишет, что уезжали очень многие.../ Союз, как военная империя, родился из технологического поражения РИ в Первой мировой и начал быстро разлагаться, когда стало ясно, что Третьей мировой в горячем формате не намечается.

— Союз отгородился от мир-системы (закрыв негосударственную внешнюю торговлю и миграцию специалистов), стал внедрять изобретения административным порядком, но даже в лучшие свои году не располагал более чем третьей частью от мирового рынка (обыкновенно было куда скромнее);

— это означало меньше возможностей по разделению труда и меньшее разнообразие профессий. Одновременно надо было поддерживать паритет в военных вопросах (поляки могут рассказать, почему);

— а при паритете в количестве военных инженеров и рабочих (очень условном), даже близко нельзя было говорить о паритете в гражданских специалистах. Что вызывало а) хроническое запаздывание, б) воровство интеллектуальной собственности (см. Китай 90-00-х), в) худшее качество потребизделий, г) большие сложности с воплощением чисто экономических предпосылок к внедрению гражданских изобретений...

— наконец, много марок машин в 1972-м году выпускали на Мадагаскаре? Сравнивать советскую пирамиду разделения труда с вершиной бОльшей по размерами пирамиды — не так уж и корректно.

.

Из этих-то объяснений и кристаллизуются претензии к автору в описательной части книги:

— Изобретатель приносит в мир что-то новое, и каждая эпоха — несет свои риски для новаторов. И риски разных эпох надо сравнивать корректно. Многие советские ученые-инженеры расстались жизнью, а куда большее количество — побывало за решеткой. Множество изобретений легло под сукно. А какие проблемы ждали энтузиастов других времен и народов — начиная от простого отсутствия образования (пастух до конца жизни) и заканчивая расовой принадлежностью (скажем, негритянской)?

— Чем Союз пытался технически компенсировать отсутствие частной конкуренции? Тут я прямо отсылаю к лекции Алексея Сафронова о компьютерах и планировании в СССР на пятом фестивале "Цифровой истории" (попытки сделать электронный госплан — насколько это удалось к 80-м). Хорошо, что автор книги рассказал о компьютерах на основе троичной логики, но важнейшую техническую систему, которая не могла быть воплощена без множество инноваций — обошел вниманием (да, система могла быть не на 100% инновационной, и электронное управление экономикой пытались ввести даже в Чили накануне переворота, но именно что пытались...).

Итого: научно-популярная книга с хорошим подбором фактажа, но однобоким политическим объяснением...