Данная рубрика посвящена новостям фантастического книгоиздания на русском языке. Планы издательств, обложки к ещё не вышедшим книгам, издательские пресс-релизы, обзоры новинок прошедшей недели — всё это будет в единой рубрике. Также в последних числах каждого месяца будет появляться обзор «ожидания месяца» с краткими описаниями наиболее интересных на наш взгляд книг, запланированных на следующий месяц.
Для литературы, не относящейся к фантастической, есть следующие рубрики:
Ну вот, первая полудюжина книг серии «Лезвие бритвы» стоит на полке. Из типографии пришел тираж (точнее, первая часть тиража) сборника статей и эссе Николая Караева «Трилистники». Как ни трудно поверить, это первая авторская книга автора – хотя, казалось бы, он должен был уже пяток сборников критики и публицистики опубликовать плюс пару-тройку томов прозы и поэзии. Но нет: это дебют. Такие пироги с котятами.
Сразу отвечу на незаданный вопрос: а в крупных магазинах будет? Ответ простой: нет, не будет. Ждать полгода-год, а то и два года, пока из «Читай-города» или там «Лабиринта» переведут деньги за проданные экземпляры мы себе позволить не можем. Это для больших и толстых издательств. Пока толстый сохнет – тощий сдохнет.
Кто заинтересован в покупке «Трилистников» по издательской цене – традиционно пишите в личку. Ну и блогеры-критики – стучитесь, подумаем, что можем сделать.
Николай Караев — человек разнообразных дарований: переводчик с английского, эстонского и японского, прозаик, журналист, театральный, кино- и литературный критик. «Трилистники» — первый его авторский сборник, в который вошли лучшие статьи, отобранные из огромного корпуса текстов и посвященные писателям, принадлежащим к самым разным культурным традициям: Филипу К. Дику и Лю Цысиню, Хаяо Миядзаки и Владимиру Сорокину, Клиффорду Саймаку и Андрею Ляху и многим другим. Часть материалов впервые публикуется в авторской редакции.
Об авторе: Николай Караев. Журналист, переводчик, прозаик, литературный, кино- и театральный критик. Родился в Таллинне в 1978 году, окончил экономический факультет Таллиннского технического университета. Дебютировал в литературе и журналистике в 1990-х. Переводил с английского («Египтолог» А. Филлипса, «Глориана» М.Муркока, «Антихрупкость» Н.Талеба, «Дорога запустения» Й.Макдональда и др.), эстонского («Остров чудес» К. Ристикиви, «Реконструкция» Р.Рауда), японского («5 сантиметров в секунду» М.Синкая). Как журналист и критик сотрудничал с журналами «Аниме Гид», «Мир фантастики», «Новый мир», порталом «Горький», газетами «Московский комсомолец», «День за днем». Автор предисловий к книгам О.Уайльда, Х.Мураками, А.Кларка, К.Саймака, Дж.Блэйлока и других авторов. Лауреат премии «Петраэдр» (2016), финалист премии «Будущее время» (2018). Живет в Эстонии.
Оказаться на рубеже двух столетий, трех миров, пяти языков и одному Будде ведомо скольких жанров и видов словесности – такое положение не всегда помогает обычному литератору писать. Хотя один замечательный русский поэт утверждал, что «блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые». Николаю Караеву случается писать о тех, с кем он никогда не встречался, и о тех, с кем никогда не встретятся другие. Он говорил с ними и записывал сказанное ими. Люди эти до невозможности разные, но все они воплотили те существенные черты времени, которые простыми инструментами различить крайне трудно. Фантастика на это способна. Автор, собравший в себе знание, острое любопытство, редкое чувство современности и особое, ни на что не похожее умение рассказывать и оценивать.
Николай Караев – писатель, журналист, переводчик, человек, собирающий вокруг себя полмира. В той куче (дальше нецензурно), которую представляет из себя большая часть нынешней книжной культуры, трудно выделить достойную книгу и достойного автора. Если у вас в руках эта книга, значит, вам в чём-то очень повезло. Держите ее правильно, и стрелка покажет верный путь. — Алан Кубатиев, писатель, переводчик
Эссеистика Николая Караева строится, в сущности, по законам художественной прозы: в каждом его тексте есть многообещающая завязка, головокружительное развитие событий, кульминация и эффектный финал. Любого попавшего в фокус его внимания автора (неважно, будь то мировая звезда вроде Харуки Мураками или куда менее известная русская француженка Ина Голдин) Караев властно вовлекает, встраивает в свою повествовательную логику, делает героем собственного захватывающего интеллектуального приключения. Надо ли говорить, что на выходе у него получается настоящая литература о литературе, парадоксальная, глубокая и яркая. — Галина Юзефович, книжный обозреватель портала «Медуза»
В рамках подведения итогов – и немного о планах на грядущее десятилетие.
Отправил в типографию шестую книгу серии «Лезвие бритвы», сборник статей Николая Караева«Трилистники» (типография, правда, подтвердить получение уже почти неделю не может, но с ней это случается). Выйдет, если все сложится, в конце января, а если как обычно – в феврале.
Сформирован план на следующий год. В первой половине 2020-го выйдут:
• Владимир Пузий, «Будущее несбывшееся, или На плечах гигантов» (книга прошла редактуру, на вычитке у автора. UPD.: Автор прислал вычитанный текст, ура, отправляем на первую корректуру чтоб корректор в праздники не скучал);
• Генри Лайон Олди, «Мужество похвалы» (с этой книгой постараемся подгадать к августу, чтобы участники Фантассамблеи и/или семинаристы смогли приобрести первыми – и там же подписать)
Что еще у нас в загашнике пока рассказывать не буду, придержу интригу.
О том, чем важна эта серия, о ее миссии – отдать чужие долги и издать все то, что должно было быть издано 10-15-20 лет назад, – недавно уже писал подробнее, растекаться мыслью не буду. Для себя: закрыл, что называется, гештальт, доказал себе, что могу, что не утратил навыки ответреда, а скорее наоборот – прокачал. Кроме того, поработал с этой серией и маркетологом, и пиарщиком – вроде неплохо получилось. Вот только общение с типографией я бы на кого-нибудь переложил… Ладно.
Книги, кстати, продаются неплохо – учитывая, что в основном распространяем сами, своими ручками, ни в одном крупном магазине, а тем более книжной сети, их нет и, видимо, не будет. Купить их можно только в «Фаланстере» (Москва) и «Раскольникове» (СПб), в двух точках на всю многомиллионную страну – или через меня у издательства. Считаю, что опытным путем доказал: спрос на такую литературу есть, заинтересованных читателей хватает, а крупные издатели в силу инерции просто все прохлопали.
Короче, гештальт закрыт, а серия тем временем продолжается – надеюсь, впереди еще много интересных и душеполезных книжек.
Между тем в магазине "РаскольниковЪ" в Апраксином переулке, 11, появился "шекспировский" сборник фантастики "Шексп(и/е)рименты", подготовленный замечательной Оксаной Романовой. Стоит подчеркнуть, что Оксана не только чудесный художник (книга проиллюстрирована ее графикой) и смелый экспериментатор, замахнувшийся "на Вильяма нашего", но и полиглот, профессиональный театровед, кандидат наук, в теме более чем полностью. Под обложкой — новый рассказ Алана Кубатиева, новый текст Николая Караева, пьеса Александра Бачило и много другого вкусного. А главное твердый переплет, шитый блок, приличная бумага — все как мы тут любим. Да, чуть не забыл: рисунок на обложке — Макса Олина.
Где-что-почём — вопрос к хозяйке "Раскольникова" Елене Бойцовой (на "Фантлабе" ula_allen), пишите ей в личку — знаю только, что за пределы СПб книги тоже высылают. Первый завод тиража — 200 экз., так что в других магазинах книга вряд ли появится.
Ну а я с любезного разрешения издателя и составителя вывешиваю свое предисловие к сборнику — практически без спойлеров, если что. Считайте ознакомительным отрывком.
Шекспир в России — больше, чем Шекспир
Друг, ради Господа, не рой
Останков, взятых сей землей;
Нетронувший блажен в веках,
И проклят — тронувший мой прах.
Из эпитафии на могиле Уильяма Шекспира
Пушкин, как известно, наше все.
Ну а Шекспир — «наше все» для тех частей света, где говорят на диалектах английского языка, от гордой столицы Соединенного Королевства до индийского штата Химачал-Прадеш.
И в этом много печали для кропотливого исследователя.
Первоначально предполагалось, что на этом месте будет стоят очерк, посвященный влиянию Уильяма Шекспира на мировую литературу (в первую очередь жанровую) — где, как, почему... И, разумеется, о его влиянии на авторов антологии «Шекспирименты». Увы, этот путь оказался тупиковым по чисто техническим причинам. Даже краткий обзор всех произведений, созданных под влиянием поэта (по крайней мере, фантастических) по объему многократно превзошел бы полное собрание сочинений Великого Барда с комментариями и вариантами. Это все равно, что каталогизировать тексты, в которых содержатся цитаты из Библии: занятие увлекательное, азартное, но совершенно бесплодное. Ахилл никогда не догонит черепаху: даже если список удастся привести в удобочитаемый вид, новые произведения будут появляться каждую минуту, быстрее, чем работает самый искусный наборщик.
Шекспир в англоязычной литературе вездесущ и бесплотен, как мировой эфир для естествоиспытателей восемнадцатого века. Его сюжетные приемы используют не задумываясь, пьесы и сонеты цитируют походя, как нечто само собой разумеющееся. На него ссылаются тысячи авторов, его героев поминают мельком сотни тысяч поэтов, прозаиков, драматургов. Разбираться во всем этом — адский труд, на который не хватит ресурсов ни одного научно-исследовательского института.
Со всей определенностью можно сказать только то, что существует лишь две успешные стратегии целенаправленного создания «околошекспировских» текстов. Автор, «замахнувшийся на Вильяма нашего Шекспира», вынужден или обратиться к образу самого классика — или в меру сил и таланта использовать материал шекспировских сочинений. Только так, третьего не дано.
Однако в обоих случаях остается достаточно простора для фантазии, чем не стесняются пользоваться беллетристы. Фигуру Великого Барда окружает ореол тайны, с его биографией связано множество вопросов, так и оставшихся без убедительного ответа. Был ли Шекспир тайным католиком в тот период истории, когда римских миссионеров в Англии преследовали как шпионов и диверсантов, а их пособников карали по всей строгости англиканского закона как врагов трудового народа? Чем он занимался до того, как широко прославился на сцене? Почему оставил успешную карьеру драматурга? Насколько пьесы, поставленные в театре «Глобус», соответствуют тем текстам, что были собраны и напечатаны через много лет после смерти автора? Откройте magnum opus Питера Акройда «Шекспир», одну из лучших популярных биографий классика, и вы найдете сотни интригующих загадок, каждая из которых заслуживает отдельной повести, а то и романа. Это не говоря уж о бесконечных спекуляциях на тему «писал ли Шекспир шекспировские пьесы».
Фантастам и того проще: они могут запросто перенести Великого Барда в будущее, в эпоху межзвездных перелетов и временных парадоксов, как Клиффорд Саймак в хрестоматийном «Заповеднике гоблинов», или подарить его воспоминания человеку XX века, как Хорхе Луис Борхес в «Памяти Шекспира». Или, скажем, заставить театральную труппу под его руководством разыграть «Сон в летнюю ночь» перед повелителями фейри, Обероном с Титанией, и их чудовищной свитой — как в графическом романе «Песочный человек» по сценарию Нила Геймана (соответствующий эпизод с редкой изобретательностью озаглавлен «Сон в летнюю ночь»).
Но, разумеется, самые увлекательные игры с оттенком постмодернизма современные писатели ведут на поле (или на полях?) шекспировских пьес. Главное тут — найти точку опоры, понять, от чего отталкиваться — и вперед, сминая границы. Американского сатирика Кристофера Мура, например, буквально вывели из себя высокомерие и пафосность профессиональных шекспироведов, превративших живое искусство в засушенный гербарий, и он ответил дилогией «Дурак»/«Венецианский аспид» — злой, неполиткорректной, переполненной шутками ниже пояса и обсценной лексикой, но местами смешной до колик. Основана эта дилогия на сюжетах «Макбета», «Короля Лира», «Венецианского купца», «Отелло» и других сочинений Уильяма Ш., к ироническому прочтению вроде бы не располагающих. Видимо, есть в этих пьесах что-то особенно привлекательное для юмористов: недаром британцы Терри Пратчетт и Джаспер Ффорде не расстаются с их героями ни на минуту. Но это совсем другая история, заслуживающая отдельного подробного разговора.
Существуют и более экзотические варианты прочтения. Например, роман «Полкороля» из подросткового цикла «Море осколков» Джо Аберкромби, звезды номер один жанра «темной фэнтези», от начала до конца написан по мотивам «Гамлета» — только заканчивается куда более оптимистично. При этом автор избегает даже случайных намеков на источник вдохновения, целиком и полностью доверяясь эрудиции и наблюдательности читателей — получилось довольно забавно (чего, увы, не скажешь о следующих романах серии).
Это, разумеется, ничтожно малая часть англо-американской фантастики, созданной под очевидным влиянием Великого Барда. Имя ей легион, извините за банальность.
А вот в России с Шекспиром ситуация сложнее — и интереснее. Тексты классика вошли в наш культурный код сравнительно поздно (в девятнадцатом веке), опосредовано (благодаря армии переводчиков, начиная с Гнедича и Полевого) и не слишком глубоко. Пьесы вроде бы включены в канон, но мы воспринимаем трагедии Лира, Макбета или Принца Датского как свои собственные только в исполнении всенародно любимых актеров — при чтении «с листа» волшебство теряется. Это часть чужой истории, чужого опыта, в отличие от «Маленьких трагедий» или «Горя от ума».
Поэтому автор «Гамлета» и «Ричарда III» часто приходит к нашим читателям не в одиночку, а в сопровождении мощной группы поддержки — что безусловно бросится в глаза и внимательному читателю сборника «Шекспирименты». Под ручку с «красным графом» Алексеем Толстым, в обнимку с укуренным Томом Стоппардом или благодушным Айзеком Азимовым... Впрочем, обойдемся без спойлеров. Суть в том, что чеканная формула Виктора Пелевина «Пушкин пушкински велик» здесь не работает. Одного Шекспира нам мало: он, конечно, великий человек, но зачем же стулья ломать?! Не хватает бэкграунда, ассоциативных связей, вырабатывающихся с детства — приходится достраивать эту конструкцию, используя подручные материалы. Получается эклектично, пестро, но оригинально, остроумно и порой по-настоящему увлекательно.
Шекспир в России — больше, чем Шекспир. Это и Михаил Кузмин, и Самуил Маршак, и Владимир Набоков, и Давид Самойлов, и Борис Пастернак, и Владимир Высоцкий, и Иннокентий Смоктуновский, и Олег Даль... И сотни других: каждый со своим голосом, своим стилем, своей интерпретацией образов. Лицо скрывается под маской — или маска заменяет лицо? Логично предположить, что самый прямой путь к осмыслению творчества Великого Барда, к рефлексии и присвоению опыта его героев в нашей стране лежит именно через постмодернистское обыгрывание. В ироничном ключе или трагическом — это уже детали. Сборник «Шекспирименты» — еще один шаг в этом направлении. Насколько твердый и уверенный — судить вам, дорогие друзья.
На сем позвольте откланяться. Приятного чтения, милостивые дамы и благородные господа, и спасибо за внимание!
облако тэгов
