Он, Фенвик, был в комнате один. Впрочем, нет, не совсем один. Над камином висело зеркало, и в этом зеркале он увидел свои испуганные глаза.
Генри КАТТНЕР
Не изгородь из тесаных жердей
Если главный герой произведения неприятный тип, еще более неприятно узнавать в нем и свои черты. В центре романа «Свет мой, зеркальце» — 45-летний писатель Борис Ямщик, второсортный автор в жанре «хоррор». С одной стороны – умный и начитанный, с другой – махровый эгоист и, скажем так, весьма ядовито относящийся к окружающим.
Повествование идет от третьего лица, но с точки зрения Ямщика. И все богатство аллюзий, цитат – явных и скрытых, метких сравнений принадлежит ему. Ну, и авторам, конечно. А так как мы с ОЛДИ почти ровесники, то считывал это все процентов на 90. Иногда даже обижало излишнее разжевывание, как в случае с сухим треском лопающейся паутины. Разве что к Питеру Хэммиллу, каюсь, равнодушен, и с его творчеством не знаком.
Первая ассоциация, которая приходит в голову при чтении романа – «Тень» Евгения Шварца. Все рецензенты, как один, пишут, что отражение заняло место главного героя. А тот был вынужден скитаться в Зазеркалье. Но в этом Зазеркалье нет других отражений. Там есть зомби в лице Зины, там бродят коты, есть бесы, но единственным встреченным там человеком, оказалась Дашка, которая, похоже, попала туда таким же образом и так же стремится выбраться оттуда. А единственный способ покинуть Зазеркалье – поменяться местами с живым человеком в нашем мире.
Обитатели Зазеркалья мгновенно откликаются на зов (как на заклинание) «Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи», каким-то образом получая способность знать правильный ответ на заданный человеком своему отражению вопрос. Так, Ямщик становится наперстником девочки-инвалида Веры, произносящей заветные слова. А Дашка подозревает Ямщика в том, что тот намеревается поменяться с Верой местами, став на всю оставшуюся жизнь этой девочкой-инвалидом и тем самым подсказывает ему о такой возможности. Дашка и сама поменялась с дебелой парикмахершей – не лучший выбор, конечно, зато — живая и среди людей.
Нет, это не я, это кто-то другой страдает…
Но вот что интересно. Вера, когда обращается к зеркалу с известными пушкинскими строками, то видит в нем свое отражение. С ним и разговаривает. Никто другой, понятно, этого разговора не слышит. А говорит-то она с Ямщиком, хотя видит себя, а Ямщик в это время думает о возможности выбраться из Зазеркалья в ее тело. В связи с этим вопрос: а с чего вы взяли, что самого Ямщика изначально заменило его отражение? У него же тоже все началось со слов «Свет мой, зеркальце…».
То есть Ямщика на самом деле заместил в реальной жизни некий другой мужик, который, в свою очередь, когда-то попал в Зазеркалье и настрадался там.
Мы-то о нем читаем, что он-де такой-сякой только с точки зрения Ямщика. А что он, собственно, делает плохого в реальной жизни? Как минимум, по-человечески относится к жене. В отличие от Ямщика, презрительно называющего ее Кобучей. А то, что вместо написания второсортных романов, редактирует речи политиков, зарабатывая на этом, чем это плохо? Ровно тем же занимается в конце романа и сам Борис Ямщик, когда ему удалось вырваться из зеркальной ловушки, так как романы уже не получаются.
То есть место Ямщика заняла не его тень, а такой же несчастный и намучившийся в Зазеркалье мужик. Которого в конце романа Ямщик отправил обратно в этот ад. Не зря же Вера, увидев обоих, убедилась, что хотя они похожи, как близнецы (зазеркалец ведь становится копией того, кого замещает), но «разные, как дом и крокодил».
По ходу повествования авторы объясняют, почему во время похорон в доме нужно закрывать все зеркала, практику экзорцизма, где к лицу того, из кого изгоняют дьявола, приставляют зеркало. Нам становится понятно, почему в теле одержимого оказалось так много бесов, которых Иисус изгнал в свиней. И пр. и пр. и пр.
«Это кровь?» «Чернила», — ответил он…
Бесы – одни из персонажей романа. А там, где бес, естественно, встает вопрос о соглашении с ним. Забавно, что в пандан этому соглашению в начале романа есть пассаж о проекте договора с не самым порядочным издательством «Флагман»: «Слово «договор» я понимаю как договоренности между двумя сторонами, которые обсуждаются и редактируются. Договор – это компромисс, а не ультиматум». ОЛДИ любят перекидывать такие мостики, сопоставляя явления разных порядков.
Многие авторы строили сюжет вокруг контракта с дьяволом. ОЛДИ нашли действительно нестандартный ход. Ничего подписывать кровью не надо:
— Ты мне веришь?
— Нет.
— Правильно делаешь. А знаешь почему?
— Почему?
— Я тебе тоже не верю. В этом залог нашего краткого, но тесного сотрудничества. Еще не хватало, чтобы бесы строили планы, опираюсь на веру!
— Но ведь можете кинуть?
— Можем, и даже могём. А что, у тебя есть выбор?
— Нет.
— И у нас нет.
И еще один мостик от начала романа, где на первых же страницах Ямщик выдает нам сентенцию:
— Выбора не существует, его придумали мы, писатели. Кто бы нас читал, если бы мы сразу объявили городу и миру, что выбора нет? Бог и тот не рискнул объявить это прямым текстом.
В итоге, Ямщик воспользовался девочкой Верой, но не ее телом, а ее помощью. Он вернулся в свое тело, а в девочку вселился бес, с которым он заключал договор. Вселился случайно, но поспособствовал-то этому писатель. Бес обещает когда-нибудь потом ее оставить. Здоровой. Но опять же-таки может и обмануть. И говорит этот бес: сам выбирал девочку, вот и мучайся теперь: «Добро пожаловать в ад». Возможно, впервые в своей жизни Борис Ямщик чувствует себя за кого-то ответственным.
Я — часть той силы…
Кстати, в ходе того разговора с бесом, где они ударили по рукам, Ямщик начал с того, что опасается потерять душу. И слышит в ответ:
— Ду-у-у-шу! Насмешливо передразнил вожак. – Откуда она у тебя, душа-то? Ишь раскатал губу…
Ямщик обиделся:
— Как откуда? А у всех откуда?
— Ямщик, братишка. С чего ты взял, что душа – она у всех. Душа – редкость, случай, фарт. Жемчужина в выгребной яме. Ее пока найдешь, с ног собьешься, копыта отбросишь. Будь душа у всех, мы бы из вас не вылазили…
Но теперь-то у Ямщика что-то ноет внутри. Не в теле. В начале романа в своем саркастичном эгоизме он был целен и самодостаточен. А теперь нет. Он не переродился кардинально, не стал иным человеком. В 45 – это почти невозможно. Но он впервые ощутил, что у него чего-то нет. Не души. Возможно, наоборот, чуть ли не впервые в истории литературы бес не отнял душу, а дал ее тому, у кого ее не было. Счастья тому это, правда, не принесло. Потому что душе потребовался еще кто-то, кого нет. Такое вот ощущение отсутствия, нехватки, недостаточности, пустоты. Обратите внимание на эпиграф к роману: «Где ты? Где ты, мой друг?» Теми же словами Джона Лорда заканчивается роман. Но кто такой этот «ты»?
Песня "Brave Margot" была написана Жоржем БРАССЕНСОМ в 1947 году вместе с «Гориллой» и «Дурной репутацией» (англоязычная «Википедия» относит песню к 1953 году – периоду, когда она стала исполняться). Обычно ее переводят как «Храбрая Марго».
На русский язык есть два перевода — Александра Аванесова (вместе с Геннадием Тиняковым) и Бориса Рысева.
Вот начало перевода Александра Аванесова «Маргоша» (в его же исполнении ее можно прослушать здесь):
Маргоша, сельская красотка
Была наивна и добра
В траве котеночка-сиротку
Подобрав
Корсаж свой наспех распустила
Чтоб спрятать киску на груди
Другой подушки у пастушки
Не найти.
А котенок размяк от ласки
Он Маргошу принял за мать
И, зажмурив от счастья глазки
Стал сосать.
Увидал это местный житель
И, вернувшись бегом в село
Рассказал обо всем, что видел
И с тех пор пошло...
Лишь Марго свой корсаж распускала
И к груди прижимала кота
Всех мужчин точно ветром сдувало
Все – туда.
А Марго в простоте полагала
Что стоят и таращат глаза
Мужики от велика до мала
На кота…
Представленный между строф и использованный в видео комикс – работа бельгийского художника Даниэля Хенротена, работающего под псевдонимом Дени (Dany).
А вот перевод Бориса Рысева (он его не раз дорабатывал) «Славная Марго» (здесь можно послушать, как исполняет в его переводе эту песню Ирина Пиотровская, а здесь – сам Борис Рысев – начиная с отметки 10-00)
Как-то раз пастушка Маргоша,
cредь травы котенка нашла,
Тот отбился, видно, от кошки,
что ж — взяла!
Воротник она расстегнула
и кладет малютку на грудь
Нет подушки у бедной пастушки
— тут побудь.
Ну, а кот повел себя смело
Отыскал, что можно сосать,
чем смутил ее, но не смела
грудь отнять.
Эту сцену узрел прохожий,
и глаза разъехались врозь,
всем разнес он весть про Маргошу,
тут и началось.
И лишь Марго свой корсаж распускала
И котенка на руки брала,
Все мужчины сбегались кагалом
Из села-ла-ла-ла-ла.
А Марго в простоте полагала,
что нелегкая
их принесла
Посмотреть на кота, всем кагалом
из села-ла-ла-ла...
В начале карьеры, как известно, Жорж БРАССЕНС пытался выступать как автор, предлагая петь свои песни другим. Так он, в частности, попал в 1952 году в кабаре, где выступала певица Паташу (она получила свой сценический псевдоним в честь этого кабаре – Patachou. На самом деле pâte-à-choux означает кремовое слоёное тесто). Именно она первая оценила потенциал БРАССЕНСА, не только исполнив его песни, но и выведя его на сцену. Как пишут, сопровождая этот его первый выход словами: «Хочу представить вам Жоржа БРАССЕНСА. Он не умеет петь, не умеет играть на гитаре и не умеет держаться на сцене, но послушать его стоит».
В 1953 году она спела "Brave Margot" в фильме «Парижские женщины» (посмотреть эпизод можно здесь). А вот здесь еще одна запись ее исполнения этой песни много лет спустя в кругу студентов, подхватывающих припев.
Ну и наконец, вот здесь можно послушать исполнение этой песни самим Жоржем БРАССЕНСОМ — к сожалению, только аудио.
Кстати, Юрий Визбор в 1958 году написал песню «Жак Лондрей» на мотив "Brave Margot". Вот ее начало (послушать можно здесь):
Жак Лондрей, уроженец Парижа,
Перебрался в другие края.
Жак Лондрей поселился поближе
К лучезарным французским морям.
Он идет по шикарному пляжу,
А вокруг красота, красота:
Толигэ, толигэ, дювуляже,
Тра-та-та-та, та-та-та, тра-та-та.
Слова «Толигэ, толигэ, дювуляже» – это строчка из "Brave Margot":
Et Margot qu'était simple et très sage
Présumait qu'c'était pour voir son chat
Que tous les gars, tous les gars du village
Etaient là, la la la la la la.
Петь Жоржа БРАССЕНСА по-русски, это все равно как петь Владимира ВЫСОЦКОГО по-французски. Но поют. Обоих. Проблема в том, что БРАССЕНС исполняет многие свои песни в несколько меланхоличной манере, которой и подражают его российские поклонники. Во французском оригинале эту некоторую исполнительскую однотонность взрывают изнутри стилистическая изощренность, щедрая аллюзионность, ирония и провокативность текстов. Провокативность переводчики еще как-то сохраняют, а вот первые три качества – увы! В итоге русский БРАССЕНС теряет глубину и второе дно.
Лучший исполнитель его песен – Марк Фрейдкин — поет их не так как автор. Мелодия песни и строение стиха сохраняется, но манера – откровенно ироничная, как это и свойственно Фрейдкину, а не отстраненная, как у БРАССЕНСА (плюс адекватный оригиналу, но не дословный перевод). В итоге, в его исполнении чувствуется дух (душа) песни, в то время как у других, стремящихся сохранить букву оригинала, ее нередко нет. Но, к сожалению, "Brave Margot" Марк Фрейдкин не пел.
P. S. так как подписи к рисункам на экране почему-то у меня не проявляются, напишу здесь. Художник первого после комиксов рисунка — Чарлз Де Вит, второго — Жан-Батист Валади, третьего — Клауди Джин, четвертого — Анри ВОЙЧИК и последнего — Робер Комбас.
Опасно мало знать, о том не забывая, кастальскою струёй налей бокал до края
– Извините. Я цитировал Поупа.
– Мне все равно, откуда эта цитата. Довольно невоспитанно
с вашей стороны цитировать то, чего я не пойму. Все равно,
что говорить с кем-то на языке, которого тот не знает.
Эдмунд Криспин. Убийство в магазине игрушек
Это был не «Выкуп»
Переключая каналы, наткнулся на фильм «Выкуп» 2007 года. Успешный менеджер с женой накануне повышения едет в машине, и тут с заднего сиденья поднимается небритый Пирс БРОСНАН с пистолетом и говорит, что их маленькая дочь похищена. А потом заставляет исполнять его задания, жестко ограничивая по времени. Задания, последовательно выбивающие остатки ершистости и самоуважения у главного героя, у которого сжигают его денежные накопления, разрушают карьеру, собираются изнасиловать жену. До тех пор, пока он, саморазрушаясь от безвыходности, не будет готов к выбору: жизнь его ребенка или жизнь человека в доме, куда его привезли в конце фильма. И весь фильм он пытается понять: почему? Когда ГГ, боящийся высоты, стоит на краю крыши высокой башни, похититель ему говорит: ответ на твой вопрос рядом – буквально под носом. Тот обнаруживает книгу английского поэта XVIII века Александра Поупа и читает на закладке выделенную строку: «Кто давит бабочку колесом?».
В оригинале этот британско-канадско-американский фильм режиссера Майка БАРКЕРА называется «Бабочка на колесе». Прокатчики США его обозвали «Расколотый», Европы — «Часы отчаяния», России – «Выкуп».
Последний человек
Фраза «break a butterfly on the wheel» в англоязычном мире стала общеупотребимой после сатирической поэмы Александра Поупа «Послание доктору Арбетноту» 1735 года. Ее и читает на крыше главный герой фильма. В изначальном виде эта фраза звучит так: «Who breaks a Butterfly upon a Wheel?» (Кто разбивает бабочку о колесо?). Ее обычно цитируют, когда очень большие усилия применяются по незначительному поводу.
Например, известный любителям фантастики по фантасмагорическим «Пистолету с музыкой» и «Амнезии творца» Джонатан ЛЕТЕМ в 2013-м написал реалистический роман «Сады диссидентов» – семейную сагу о трех поколениях американских коммунистов, где во второй главе дочь-хиппи Мирьям стремится вырваться от жесткого контроля матери Розы:
— Что бы ни подумал тут всякий слушатель, менее искушенный в розоведении, но трагическая пауза-всхлип, вклинившаяся между первой и второй нотами этой песни, сигнализировала Мирьям: произошла уступка неизбежному. Видя такое достижение, Мирьям слегка улыбнулась – улыбкой нежной бабочки, которую давят колесом.
Российский переводчик, естественно, дал ссылку на Поупа.
Как и в апокалиптическом «Последнем человеке» Мэри Шелли 1826 года. В 6 главе второго тома характеризуется некий богатый землевладелец Райленд:
— Никто эффективнее его не умел «подвергнуть мотылька колесованию» ("no man could crush a «Butterfly on the Wheel» with better effect").
И здесь изданию тоже потребовался комментарий.
Послание доктору
Проблема в том, что на русском языке существует единственный перевод «Послания доктору Арбетноту», сделанный 222 года назад — в 1798 году поэтом Иваном Дмитриевым. И в этом переводе, точнее, поэтическом пересказе нет никакого колесования бабочки. Там сказано по-другому:
— Достойна ль бабочка быть въ морѣ потопленна?
В принципе, пересказ неплох. Можно даже сказать, что Дмитриев сделал для поэмы Поупа то же, что и Борис Заходер для «Алисы в стране чудес». Но помимо заходеровского есть несколько других переводов, гораздо более близких к оригиналу. И поэтому российский читатель вполне способен схватывать кэрролловские аллюзии в иностранных произведениях самостоятельно. А вот в случае с Поупом этого не произошло.
О том, как перевод Дмитриева весьма волен по отношению к первоисточнику Поупа, одной, но характерной деталью подчеркнул Владимир НАБОКОВ в комментарии к «Евгению Онегину». Он прокомментировал строку ПУШКИНА "И Дмитрев не был наш хулитель".
В беловой рукописи (но не в напечатанной книге) она шла сразу после слов:
— Старик Державин нас заметил
И в гроб сходя, благословил.
(Обратите внимание, что во второй строфе 8-й главы «Евгения Онегина» не 14 строк, как во всех остальных, а лишь четыре. Все остальные строки заменяют отточия. На самом деле, все эти строки были в беловой рукописи, но по каким-то причинам убраны Пушкиным в окончательной редакции). Ну а теперь слово Набокову:
— Если мы возьмем бесцветные александрийские двустишия, которыми Дмитриев передает Поупа, «Послание к доктору Арбетноту» (1734–35), то обнаружим, что образцом для этой строки Пушкина послужил второй полустих строки 176 у Дмитриева:
Конгрев меня хвалил, Свифт не был мой хулитель…
Не знавший английского Дмитриев воспользовался французским переводом Поупа (вероятно, переводом Лапорта), и вот отчего Контрив назван Конгревом. Обратившись непосредственно к Поупу, мы установим, что строка Дмитриева — парафраз строки 138 Поупа:
И Контрив любил мои шалости, и Свифт их тоже терпел…
И тут Владимир НАБОКОВ, как переводчик «Евгения Онегина» на английский язык, встал перед проблемой: ведь англоязычному читателю знаком изначальный вариант про «шалости», а не отсебятина Дмитриева про «хулителя», в которой он, читатель, своего Поупа просто не узнАет. Однако Владимир Владимирович решил, что Пушкин все же «размышляет не о Поупе, не о Лапорте, а о Дмитриеве, так что я нахожу необходимым в точном английском переводе оставить «хулитель», не поддавшись очень большому соблазну передать пушкинский стих так: «И Дмитриев тоже шалости мои терпел…».
То есть устоявшийся русский перевод поэмы не дает возможности узнать оригинал при обратном переводе на английский. Или сопоставить цитату при цитировании поэмы Поупа другими авторами. О последнем, в частности, рассказывается здесь на сайте Школы переводов Владимира Баканова в примере с романом «Каролина Вернон» Шарлотты Бронте, где тоже цитируется «Послание доктору Арбетноту», но переводчик был вынужден дать другие строчки из перевода Ивана Дмитриева.
Хитрый Аддисон
Помимо бабочки в общеупотребимый культурный контекст попало еще одно выражение из «Послания доктору Арбетноту» Поупа: проклятье со слабой похвалой (Damning with faint praise).
Вот подстрочник из поэмы, где оно используется:
— Проклятье со слабой похвалой, соглашаться с гражданской ухмылкой,
И, не насмехаясь, научите насмехаться остальных;
Желая ранить, но боясь ударить,
Просто намекайте на недостаток и стесняйтесь неприязни.
Здесь имеется в виду хула под видом легкой похвалы, в коей, по мнению Поупа, преуспел эссеист Джозеф Аддисон.
Эту фразу упоминает, например, Стивен КИНГ в романе «11/22/63»:
— Она улыбнулась.
— Я уверена, вы найдете себе издателя. В целом, роман мне очень понравился.
Я ощутил себя немного оскорбленным. Пусть «Место убийства» было начато только для камуфляжа, но чем глубже я погружался в него, тем более важным становился для меня этот текст.
— Это ваше «в целом» навеяло мне фразу Александера Поупа… это его, знаете, «опозорь неустойчивой похвалой».
— Я не это имела ввиду. Просто, просто…черт побери, Джордж, это не то, чем вы должны были бы заниматься.
Кстати и у Байрона в 16 песне «Дон Жуана» цитируется этот же кусок из «Послания к доктору Арбетноту»:
— Она, конечно, не судила прямо,
А косвенно, как хитрый Аддисон:
Друзей насмешки, злые эпиграммы
С ее «хвалами» слились в унисон.
Так музыка, вплетаясь в мелодраму,
Трагический подчеркивает тон.
Комментаторы БВЛ, указывая на источник — Поупа, дали свой перевод известных строк:
— Губить хвалой, со всеми соглашаться
И, не смеясь, учить других смеяться.
Вполне могли процитировать и перевод Ивана Дмитриева, который хорошо передает ядовитый смысл слов Поупа:
— Бранитъ съ учтивостью, коварствуетъ хваливъ;
Улыбкою грозитъ, лаская ненавидитъ;
Украдкою язвить, но явно не обидитъ.
Хотя и фразы, вошедшей в англоязычные фразеологические словари, – «Damning with faint praise» все же не содержит. Впрочем, не передали ее и комментаторы БВЛ.
После оригинального и глубокого романа «Свет в окошке» Святослав ЛОГИНОВ написал непритязательный юношеский боевик «Имперские ведьмы». Неглупый и остросюжетный. Он и Она между двух глыб – мужской военизированной Империей и женского Мира ведьм. А началось все триста лет назад, когда имперский флот, идущий на подавление восстания в одной из провинций, был внезапно атакован неизвестным противником:
— Светящиеся капсулы, формой напоминающие веретено, были слишком малы, чтобы нести хоть какой-то экипаж. Веретена, тут же прозванные торпедами, не только развивали скорость, тысячекратно превышающую скорость света, но и маневрировали на этих скоростях, посмеивались над законами физики.
В первых же боях были потеряны сотни истребителей. Война была проиграна вчистую. Капитуляции не было, потому что ее никто не требовал. Но потом наступило некоторое равновесие, потому что земляне научились некоторые торпеды захватывать. И вот в это время в дальнюю разведку был отправлен осужденный Влад Кукаш, который выяснил, что видимые землянами «торпеды» на самом деле являются женщинами-ведьмами на метлах. Те же, в свою очередь живя, по их мнению, не в космосе, а на гигантской поверхности, где планеты им видятся островами в океане, охотятся не на космические корабли, а на диких животных, которые можно психологическим арканом взнуздывать и использовать как ступу.
В пересказе выглядит глуповато, но автору удалось органично соединить мир фэнтези и мир научной фантастики, выстроив напряженный сюжет про любовь, которая побеждает империи. Хотя один из представителей последней так говорит Кукашу, перед тем как попытаться убить его:
— Государство – это такая машина… Она состоит из живых и разумных людей, хотя само государство мертво и совершенно бесчеловечно. Казалось бы, оно враждебно людям, но все-таки жизнь человеческая имеет смысл лишь в государстве, потому что один человек – ничто.
Однако, как известно, любовь сильнее смерти. В сборник включена еще и повесть «Вокруг Гекубы», в которой вязнешь, выскочив из легких и прозрачных «Ведьм».
Честно говоря, не собирался продолжать пост о фильмах и книгах, описывающих путь британского морского офицера Горацио Хорнблаэра, и об их влиянии на других авторов. Но тут коллега ArtTrapeza спросил по поводу капитана Кирка из «Звездного пути». Ответил кратко, тем более, что не являюсь поклонником сериала. На эту же тему откликнулась и коллега Ladynelly. И ей написал ответ, но он оказался большим. Поэтому решил его убрать, написав специальный пост.
Действительно, создатель «Звездного пути» Джин РОДДЕНБЕРРИ никогда и не скрывал, что брал за образец цикл о Горацио Хорнблауэре. Об этом, в частности, говорится на страницах его совместной со Стивеном Уитфилдом книги «Создание «Звездного пути» («The making of Star trek»). Или вот здесь можно посмотреть его первоначальный концепт сценария «Звездного пути» от 11 марта 1964 года, где на странице 5 характеризуется капитан Эйприл, который в пилотной «Клетке» стал капитаном Пайком, а в сериале преобразовался в Кирка:
— Капитан космической эры Горацио Хорнблауэр , худощавый и одаренный как умственно, так и физически.
Яркая и сложная личность, он способен к действиям и решениям, которые могут доходить до героических, и в то же время живет в непрерывной битве с неуверенностью в себе и одиночеством как капитана.
Интересно, что режиссер Николас МЕЙЕР, который взялся за полнометражный фильм «Звёздный путь 2: Гнев Хана» (1982), особо не зная о сериале «Звездный путь» и Джине Родденберри, самостоятельно пришел к пониманию Кирка как Горацио Хорнблауэра. Об этом он рассказывает в мемуарах «Вид с моста» («The View From the Bridge»). Вот перевод этого куска:
— «Звездный путь» смутно напомнил мне кое-что близкое. Мне потребовалось некоторое время, прежде чем я понял, что это. Я помню, как однажды ночью проснулся и сказал вслух:«Хорнблауэр!»
Когда я был подростком, я проглотил серию романов английского писателя К.С. Форестера об английском морском капитане Горацио Хорнблауэре и его приключениях во времена Наполеона. Также любим был фильм по этим романам — «Приключения капитана Горацио Хорнблауэра» Рауля Уолша с Грегори Пеком и Вирджинией Мэйо в главных ролях. В фильме Хорнблауэр противостоит зловредному и запоминающемуся Эль Супремо. Посмотрев фильм позже, будучи взрослым, я понял, что Эль Супремо, имеющий манию величия, был расистской карикатурой, тем более что его сыграл кавказец со «смуглым» лицом — уроженец Великобритании Алек Манго. Хан Нуониан Сингх, напротив, был настоящим (хотя и странно названным) сверхчеловеком, воплощением которого являлся превосходный актер, который оказался латиноамериканцем. Хан был хитрым, безжалостным, но остроумным противником — его истинный триумф состоял в том, что зрители обожали его подлость, не меньше, чем откликнулись на яростный героизм Кирка.
У Хорнблауэра было много потомков, кроме Кирка. Другой англичанин, Александр Кент, написал серию подобных рассказов о мореплавании, и романы Патрика О'Брайена Обри-Мэтьюрина представляют собой элитарную версию того же самого — «Джейн Остин в открытом море», одна из которых стала великолепным фильмом «Командир и штурман». Еще один англичанин, Бернард Корнуэлл, создал версию Хорнблауэра, не имеющую выхода к морю, в образе Шарпа, героя войны на полуострове.
Я спросил себя: разве « Звездный путь» не Хорнблауэр в космосе? Отважный капитан с девушками в каждом порту и приключениями, таящимися на каждой широте? Подобно Хорнблауэру, чья грубая внешность скрывает человеческое сердце, Кирк — тот капитан, под командованием которого любой экипаж желал бы служить. Как и его океанский коллега, он умен, но реален, сострадателен, но бесстрашен, привлекателен для женщин, но не навязчив. Для препубертатных (в моем отношении постпубертатных) мальчиков, таких как я, Хорнблауэр-Кирк скрывает героя Одинокого Рейнджера — Д'Артаньяна, о существовании которых мы любили фантазировать: надежного парня с лихой тайной личностью. Тайная личность Хорнблауэра-Кирка превратилась в его собственную личность, но это представление все еще остается в силе.
Как только я осознал это прозрение, многие вещи быстро встали на свои места. Я внезапно понял, каким должен быть «Звездный путь» и как я могу к нему относиться. Внешний вид фильма и характер персонажей — даже их язык — внезапно стали ясны. И выполнимы. Я бы написал сценарий Хорнблауэра, просто перемещаясь в космос. (конец цитаты)
О фильме «Капитан Горацио Хорнблауэр» 1951 года я не писал в предыдущем посте: тема была другая. Его англоязычное название «Captain Horatio Hornblower R.N.». R.N. – это "Royal Navy" или «Королевский флот». Он основан на трех базовых романах Сесила ФОРЕСТЕРА, написанных еще до Второй мировой войны. Есть мнение, что сражения, показанные в «Гневе Хана» соотносятся со сражениями в этом фильме. На Ютюб есть даже соответствующий видеоролик по этому поводу.
Кроме того, считается что три начальные ноты музыки «Звездного пути» соотносятся с началом этого фильма о морских сражениях. Можете сами послушать вот здесь: не надо только слушать целиком, а только первые три такта.
Совсем недавно, в сентябре 2020 года «The Hollywood Reporter» обнародовал видео разговора с рядом актеров об их ролях. Среди них был и Патрик СТЮАРТ, который снялся в роли капитана Жана-Люка Пикарда (в другом переводе — Пикара) в телесериале «Звёздный путь: Следующее поколение» и он вспоминает об одной из встреч с создателем сериала Джином РОДДЕНБЕРРИ (эти слова начинаются с момента от отметки 41 мин. 40 сек.):
— Я обедал с ним только один раз, нас было всего двое, и я сказал: «Итак, Джин, помоги мне: откуда взялась идея персонажа? Можете ли вы дать мне какие-нибудь связи, которые я мог бы использовать для роли? » И он сказал: «О да, у меня это здесь, со мной», вытащил потрепанный экземпляр в мягкой обложке одной из книг о Горацио Хорнблауэре и сказал: «Это все там». Итак, персонаж, как выясняется, был основан на Горацио Хорнблауэре, но, поскольку я был на космическом корабле, а не на океанском корабле, я чувствовал, что никогда не удовлетворял Джина так, как он хотел.
Для СТЮАРТА это сообщение тоже, похоже, было в новинку.
Кстати, профессор австрийского Клагенфуртского университета Стивен РАБИЧ даже защитил солидную, почти 600-страничную, диссертацию по всему этому поводу под названием «Wagon Train to the stars» and «Hornblower in space»: STAR TREK’s transatlantic double consciousness» в 2014 году, а на ее основе – в 2018-м написал книгу «Звездный путь и британский век парусного флота: влияние мореплавания через сериалы и фильмы» («Star Trek and the British Age of Sail: The Maritime Influence Throughout the Series and Films»), где утверждает, в частности, что «мир «Звездного пути» был намеренно и отчетливо создан по образцу британского военно-морского флота восемнадцатого века».
облако тэгов
