Биография братьев СТРУГАЦКИХ стала, наверное, первой и единственной в ЖЗЛ, вышедшей еще при жизни одного из ее героев. Борис Натанович СТРУГАЦКИЙ держал эту книгу в руках. Ранее «Молодая гвардия» жестко придерживалась принципа: к лику замечательных человек мог быть причислен только после смерти. Последнее и случилось в том же году: 19 ноября 2012-го из жизни ушел последний из братьев СТРУГАЦКИХ. Ушел в вечность. Его прах был развеян в окрестностях Санкт-Петербурга в районе Пулковской обсерватории.
В апреле 2011-го Борис Натанович так писал по электронной почте авторам обозреваемой книги: «Нам (всем) есть что терять. Даже когда осталось, казалось бы, всего ничего. Существование на излете. Но ведь, слава богу, есть любовь. Друзья есть. И работа. А значит, есть все, что необходимо. Прочее – шелупонь».
ВОЛОДИХИН и ПРАШКЕВИЧ в книге о братьях СТРУГАЦКИХ (или, как их называют поклонники, АБС) пошли по пути создания литературной биографии. Другого пути у них не было: о жизни ведущих российских фантастов – подробно, ярко, сочно – уже рассказал Ант СКАЛАНДИС в 2008 году в книге «Братья СТРУГАЦКИЕ». Именно эта книга планировалась к выходу в ЖЗЛ.
СКАЛАНДИСУ удалось встретиться со многими людьми, которые близко и лично знали АБС. Более того, ему пришлось преодолеть сопротивление Бориса Натановича (БН), который прямо заявил, что «не хотел бы (совсем!) предавать какой-либо огласке ЛИЧНЫЕ материалы — АНа или БНа – безразлично... Вам придется писать книжку как ТВОРЧЕСКУЮ биографию АБС, почти начисто лишенную лично-интимной окраски».
Ант (он же Антон МОЛЧАНОВ) не прислушался к настоятельному совету своего героя и выиграл: уважение к АБС по ее прочтении только возрастает. Талант, энергию и нестандарт книги был вынужден признать и сам БН, вручивший СКАЛАНДИСУ премию «Бронзовая улитка». А ПРАШКЕВИЧ и ВОЛОДИХИН написали биографию книг. Это тоже хорошо. Ведь именно книги АБС оказали влияние на целое поколение: они дали нам идеалы, показали, что настоящее двигается совсем не в сторону этих идеалов, и, наконец, дали понять, что будущее будет вообще не таким, каким мы его воображаем. И оказались правы.
М.: Издательство «Э», Fanzon, СПб.: Фантастика Книжный клуб, 2018 год. – 544 стр.
Четвертый роман Джеймса КОРИ (псевдоним Дэниэла АБРАХАМА и Тая ФРЕНКА) из цикла «Пространство». В центре повествования вновь команда «Росинанта» с капитаном-идеалистом Джеймсом ХОЛДЕНОМ. Именно за бескомпромиссность и позицию «Честность – лучшая политика» его и отправили посредником на планету Илос.
Впрочем так называют планету «самозахватчики»-астеры, которые сразу же после открытия возможностей артефакта-кольца возле Урана, позволяющего оказаться возле тысяч солнечных систем с пригодными планетами, проникли в него и поселились на одной из таких планет.
Им повезло: здесь оказались неимоверные месторождения лития, который поселенцы могли продавать в Солнечную систему. Однако через год официальную лицензию на изучение и освоение этой планеты получила гигантская земная корпорация, назвавшая ее Новая Терра. Не зря же руководитель службы безопасности компании первым делом спрашивает ХОЛДЕНА: как называется эта планета? Его возможный ответ мог показать, чьей стороны он придерживается. Тем более что на ситуацию накладывается известная неприязнь обитателей внутренних планет к астерам, рожденным и выросшим на спутниках планет-гигантов (Юпитера, Сатурна и прочих). Последние и начали боевые действия, взорвав садившийся на планету корабль с будущим губернатором – ведь они себя считают хозяевами мир: они же его освоили и обнаружили тот же литий. Ответ корпорации оказался не менее жестким.
Как правильно догадался ХОЛДЕН, его попытались использовать:
— Вы видите во мне что-то вроде сорвавшейся с креплений пушки, готовой разнести всю галактику. Не потому ли Авасарала посылает меня поближе к пороховой бочке, что добивается, чтобы там рвануло?
Но не вышло: впервые за четыре романа ХОЛДЕН стал думать головой и действительно попытался стать посредником. Между тем начала «просыпаться» сама планета, начиненная артефактами древней цивилизации, исчезнувшей миллионы лет назад. И как стало выясняться, места на ней людям просто не оказалось.
Как это часто бывает, цикл вырождается к упрощению и уплощению. Самым интересным было начало — «Пробуждение Левиафана» с его неоднозначными на тот момент героями, детективной интригой, загадкой инозвездного артефакта и важнейшей для человечества «целью, оправдывающей средства», жестко и жестоко осуществляемой некой таинственной организации. Далее – от романа к роману – неоднозначности становилось все меньше, а картонности больше. Хотя авторы и пытаются в каждом произведении дать тень следующей загадки – уже видишь, что это просто уловка для ожидаемого очередного тома. Дальше читать не буду.
Вот так друг друга узнают/ В моей стране единоверцы
Известный исследователь акмеизма Роман ТИМЕНЧИК недавно издал книгу «Подземные классики: Иннокентий Анненский. Николай Гумилев».
Как утверждает сам Роман Давидович, «формулу «Подземные классики» предложил один французский критик в конце XIX века для тех авторов, читатели которых лелеют свою избранность. Таким был Иннокентий Анненский, вокруг имени которого сложился культ в 10–20-е годы прошлого века. Таким стал Николай Гумилев, окруженный полувековым замалчиванием».
Есть там глава «Читатели Гумилева» — «о тайном культе Гумилева в Советской России». Как известно, вскоре после его расстрела в 1921 году на много десятилетий имя этого поэта в СССР было под запретом.
ТИМЕНЧИК приводит многочисленные примеры, что в 20-30-х годах размытые цитаты из Гумилева спорадически всплывали в советской поэзии. По этим цитатам друг друга узнавали знатоки и любители настоящей поэзии.
Как известно, первые подборки стихов Николая ГУМИЛЕВА были напечатаны после 60-летнего молчания лишь 15 апреля 1986 года в газете «Литературная Россия» и 19 апреля 1986 года в №17 журнала "Огонек". Причем история «огоньковской» публикации подробно рассказывалась: инициаторы до последнего не были уверены, что цензура стихи пропустит.
Самиздатовская «Хроника текущих событий» не раз сообщала об изъятии текстов Гумилева при обысках в конце 60-х и 70-е годы. Попытки официально напечатать стихи поэта или пропагандировать их плохо заканчивались для инициаторов. Подборка таких примеров приведена, в частности, в статье Ольги СУРИКОВОЙ «Судьба наследия Николая Гумилева в 1960-1980-е годы» («Вестник Московского университета». Серия «Филология». 2010. №5).
Но сквозь застойный сизый пепел иной раз удивительным образом вспыхивали алыми огоньками угольки узнаваемых далеко не всеми строк. О чем ТИМЕНЧИК, возможно, и не слышал. В частности, в фантастике. В 60-е это было все же чтением интеллигенции – и технической и гуманитарной. В какой-то мере «сказками для умных». Где говорилось о том, что выделялось из общего обыденного ряда повседневных регламентированных событий.
Например, в первой же фантастической повести Геннадия ГОРА «Докучливый собеседник» 1962 года один из персонажей цитирует две строфы из стихотворения «Память» Николая ГУМИЛЕВА (авторство не указывалось):
Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня.
Дерево да рыжая собака,
Вот кого он взял себе в друзья,
Память, Память, ты не сыщешь знака,
Не уверишь мир, что то был я.
(Так как в разных изданиях могут быть разночтения, строфы эти я взял из варианта, опубликованного в имеющемся в моей библиотеке авторском сборнике «Глиняный папуас», М.: «Знание», 1966).
А вот сборник «Вторжение в Персей» (Лениздат, 1968). Здесь впервые увидела свет вторая книга романа Сергея СНЕГОВА «Люди как боги», где к одной из частей эпиграфом стоит стихотворение уже с указанием автора: Н. Гумилев:
Христос сказал: «Убогие блаженны,
Завиден рок слепцов, калек и нищих,
Я их возьму в надзвездные селенья,
Я сделаю их рыцарями неба
И назову славнейшими из славных...»
Пусть! Я приму! Но как же те, другие,
Чьей мыслью мы теперь живем и дышим,
Чьи имена звучат нам как призывы?
Искупят чем они свое величье,
Как им заплатит воля равновесья?
Иль Беатриче стала проституткой,
Глухонемым — великий Вольфганг Гете
И Байрон — площадным шутом?..
Сергей СНЕГОВ, кстати, сидел несколько лет в норильских лагерях вместе с сыном Николая Гумилева Львом.
Ну и наконец, братья СТРУГАЦКИЕ.
В главе 8 «Эйномия. Смерть — планетчики» повести «Стажеры» есть следующая фраза: «Ого! Я уже не гожусь в начальники? Это что, бунт? Где мои ботфорты, брабантские манжеты и пистолеты?» (даю по перевертышу 1968 года. «Молодая гвардия»). Это цитата из знаменитых «Капитанов»:
— И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,
Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.
В 1 номере журнала «Байкал» в 1968 году начала публиковаться повесть Аркадия и Бориса СТРУГАЦКИХ «Улитка на склоне» (Часть «Перец»). В 3 главе Перец является в приемную директора, где знакомится с неким Ахти:
— А "Голубка" Пикассо! — сказал мосье Ахти. — Я сразу же вспоминаю: "Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать, мгновения бегут неудержимо…" Как точно выражена эта идея нашей неспособности уловить и материализовать прекрасное!
И перед нами снова цитата из Николая ГУМИЛЕВА. На этот раз «Шестое чувство»:
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Так что советские фантасты в самую глухую пору запрета вовсю цитировали Николая Гумилева. А напоследок еще один пример. Иосиф ШКЛОВСКИЙ, конечно, не фантаст, но в 70-е и 80-е годы каждый советский любитель фантастики знал его книгу «Вселенная. Жизнь. Разум» о возникновении жизни во Вселенной и поисках внеземного разума. В начале 80-х он написал мемуары «Эшелон», опубликованные впервые в журнале «Химия и жизнь» в 1989-м и 1990-м. И есть в них главка «На далекой звезде Венере», где рассказывается, как ему удалось процитировать Николая Гумилева в центральной газете «Известия» в 1961 году:
— Позвонила Женя Манучарова: «Мне срочно нужно Вас видеть» Манучарова — жена известного журналиста Болховитинова — работала в отделе науки «Известий». Только что по радио передали о запуске первой советской ракеты на Венеру — дело было в январе 1961 г. Совершенно очевидно, что немедленно нужен был материал о Венере, — ведь «Известия» выходят вечером, а «Правда» — утром, и органу Верховного Совета СССР представлялась довольно редкая возможность опередить центральный орган… «Известия» тогда занимали в нашей прессе несколько обособленное положение: ведь главредом там был «Зять Никиты — Аджубей» (цитирую популярную тогда эпиграмму).
Вот это — та самая публикация в "Известиях"
Когда я усадил гостью за мой рабочий стол, она сказала: «Умоляю Вас, не откажите — Вы же сами понимаете, как это важно!» Не так-то просто найти в Москве человека, способного «с ходу», меньше чем за час накатать статью в официальную газету. Осознав свое монопольное положение, я сказал: «Согласен, но при одном условии: ни одного слова из моей статьи Вы не выбросите. Только прошу запомнить, что «Венера» — не последнее наше достижение в Космосе. Если Вы свое обещание не выполните — больше сюда не приходите. Кроме того я постараюсь так сделать, что ни один мой коллега в будущем не даст Вам даже самого маленького материала». «Ваши условия ужасны, но мне ничего не остается, как принять их», — без особой тревоги ответствовала журналистка.
И совершенно напрасно! Я стал быстро писать, и через 15 минут, не отрывая пера, закончил первую страницу, передал ее Жене и с любопытством стал смотреть, какая у нее будет реакция. А написал я буквально следующее: «Много лет тому назад замечательный русский поэт Николай Гумилев писал: «На далекой звезде Венере солнце пламенней и золотистей; на Венере, ах, на Венере у деревьев синие листья…» Дальше я уже писал на привычной основе аналогичных трескучих статей такого рода. Правда, в начале пришлось перебросить мостик от Гумилева к современной космической эре.
И самое интересное – 13 февраля 1961 года это было опубликовано в «Известиях». Правда, в заголовке цитату несколько исказили: «На далекой планете Венере…», но в самом тексте ничего исправлено не было:
— А через несколько дней разразился грандиозный скандал. Известнейший американский журналист, аккредитованный в Москве, пресловутый Гарри Шапиро (частенько, подобно слепню, досаждавший Никите Сергеичу), опубликовал в "Нью-Йорк таймс" статью под хлестким заголовком "Аджубей реабилитирует Гумилева". В Москве поднялась буча. Аджубей, как мне потом рассказывали очевидцы, рвал и метал. Манучарову спасло высокое положение ее супруга. Все же каких-то "стрелочников" они там нашли. А меня в течение многих месяцев журналисты всех рангов обходили за километр.
М.: Э: Fanzon, СПб.: Фантастика Книжный Клуб, 2018 год. – 512 стр.
Напомню, что Джеймс КОРИ – это псевдоним двух авторов – Дэниэла АБРАХАМА и Тая ФРЕНКА. А обозреваемый роман – третий в серии «Пространство», начавшейся «Пробуждение Левиафана».
Повествование традиционно идет попеременно от четырех персонажей, один из которых уже знакомый нам Джеймс ХОЛДЕН, командующий кораблем со значимым названием Росинант. На этот раз он становится объектом изощренной мести, о чем не подозревает почти до самого конца книги.
Среди других персонажей – специалист по безопасности Карлос Бака по прозвищу Бык, преподобная Аннушка Воловодова и Кларисса Мельпомена Мао – главная злодейка, мстящая за отца.
Все они летят на разных кораблях к Урану, на орбите которого появилось рукотворное, но чуждое гигантское кольцо. Человечество, разделенное на относящихся к друг другу с подозрением землян, жителей Марса и обитателей спутников планет-гигантов. Их предки когда-то жили вместе на Земле, но столетие жизни вне ее дали им новую родину, каждому свою. Хрупкое равновесие, баланс сил при остром недостатке ресурсов, было нарушено появлением инопланетных артефактов в первых романах серии.
Все три группы долго «ходили» вокруг кольца у Урана, не решаясь к активным действиям, пока некий одиночка ради славы почти случайно не ринулся внутрь его. Это оказался путь в иной мир с тысячами доступных звездных систем. То есть новый мощный ресурс, за который есть смысл побороться. И туда ринулись со всех планет:
-Если бы человечество умело удовлетворяться достигнутым, они и сейчас бы еще жили на деревьях и выбирали блох друг у друга из шерсти. Анна ступала по спутнику Юпитера, сквозь небо-купол видела большое красное пятно так близко, что различала на нем завитки бурь, превосходящие размером ее родной мир. Она пробовала на вкус воду из растаявшего льда, ровесника самой Солнечной системы. И все это благодаря человеческой ненасытности, человеческой дерзости.
И лишь одно может помешать людям в их экспансии – они сами. Ведь человек для человека гораздо опаснее любого инопланетянина.
Ритм и гармония несут с собой благообразие, а оно делает благообразным и человека, если кто правильно воспитан, если же нет, то наоборот
Англоязычная Wikipedia порою тоже несет пургу. В небольшой пока еще публикации по поводу недавнего фильма «Курьер» режиссера Закари АДЛЕРА в рубрике «Easter Eggs» («Пасхальные яйца»), говорится, что «в фильме есть сцена, в которой персонаж Гари ОЛДМАНА по имени Иезекииль Мэннингс слушает вокал из выступления Дивы Плавалагуны в фильме «Пятый элемент», в котором также снимался Гари ОЛДМАН».
Напомню, что термин «Пасхальное яйцо» означает скрытый внешний смысл (скрытую ссылку) в видеоигре или фильме, не относящейся к их содержанию.
В «Курьере» действие в основном проистекает в двух помещениях. В роскошной квартире в Нью-Йорке, где под домашним арестом сидит главный злодей — глава мощной криминальной организации с пиратской черной повязкой на глазу в исполнении Гари ОЛДМАНА. И в запертой цокольной парковке некоторого здания в Лондоне, где вооруженные громилы пытаются убить безымянную девушку-курьера (Ольга КУРИЛЕНКО) и Ника, который должен был выступить свидетелем на процессе по обвинению этого самого Иезекииля Мэннингса. Понятно, что жертвой был намечен этот нервный взъерошенный свидетель, а курьер просто оказалась не в том месте и не в то время, да еще с таким чемоданом без ручки в виде Ника. Но она, бывший солдат спецназа, стала крепким орешком, о который раскололи зубы продажный агент ФБР и его подручные. То, что история Джона Маклейна была путеводной звездой для режиссера «Курьера» — видно невооруженным глазом. Но подмигнуть зрителю по этому поводу, у Закари АДЛЕРА даже и поползновения нет. Он озабочено-серьезен, как и его героиня. Актерский диапазон Ольги КУРИЛЕНКО невелик, но это не мешает ей сниматься. АДЛЕР тоже никогда звезд с неба не хватал, провалившись с криминальной дилогией про братьев-близнецов Крэй, сразу же по выходу придавленных "Легендой" ХЕЛГЕЛЕНДА. Особая его гордость, надо полагать, — то, что основной сюжет проистекает в реальном времени: на протяжении часа с лишним.
Действительно, злодей, которого играет Гари ОЛДМАН, слушает в своей квартире знаменитую сцену безумия из оперы «Лючия ди Ламмермур» Гаэтано Доницетти. Ее пела в «Пятом элементе» инопланетная Дива Плавалагуна. И автор Wiki посчитал это совпадение сознательной игрой смыслов режиссера. Чушь! Самое малое, что должен был в этом случае сделать АДЛЕР, — взять ту же запись исполнения албанской певицы Инвы МУЛА в обработке композитора Эрика СЕРРА. Но Иезекииль слушает совсем другое исполнение – южноафриканской оперной звезды Претти Йенде. Не хуже, кстати. Пресловутая компьютерная обработка в исполнении Дивы занимает на самом деле всего несколько секунд, различить которые в состоянии только профессионал.
Закари АДЛЕР так сосредоточен на сюжете, что на вторые смыслы у него нет ни сил, ни таланта, ни даже желания. Ведь поиграть на перекличке с «Пятым элементом» действительно было можно. Для этого прослушивание «сцены безумия» — и именно в исполнении Инвы МУЛА (пусть даже без СЕРРА) — надо было всего лишь передвинуть чуть дальше — на момент начала захода на парковку группы вооруженных мускулистых злодеев и возникла бы ассоциация с вторжением на круизный корабль-гранд-отель «Флостон Пэрадайз» мангалоров. Но в том месте, где сейчас проигрывается ария Лючии, она не дает ни малейшего повода предполагать какую-то «языковую игру». Музыка просто используется как деталь характеристики главного злодея.
Ранее, описывая в колонке использование этой знаменитой арии в кинематографе, я не упомянул, что Гаэтано Доницетти вписал в ее музыкальное сопровождение стеклянную гармонику. Этот инструмент тогда как раз усовершенствовал «стодолларовый» Бенджамин Франклин, и композиторы увлеклись его необычным звучанием. В балете Петра Чайковского «Щелкунчик» фея Драже, например, должна была танцевать под такую мелодию (вот здесь можно послушать, как это звучит под гармонику Франклина), она же сопровождала чудеса Черномора в опере «Руслан и Людмила» Михаила Глинки. Но через некоторое время гармоника повсеместно была заменена флейтой или челестой. Сопровождалось это страшными историями про негативное воздействие звуков гармоники на психику. Дескать «сладкий звук ее голоса» способен свести с ума.
Забавно, что есть даже мультфильм о необыкновенном воздействии этого инструмента на людей, буквально изменяющим их. Он так и называется «Стеклянная гармоника». Снял его в 1968 году Андрей ХРЖАНОВСКИЙ по сценарию Лазаря Лагина и Геннадия Шпаликова. Речь, правда, идет о волшебной силе искусства, подавляющей оскотинивание людей, преобразующихся под воздействием мелодии гармоники из чудовищ Босха, Брейгеля, Арчимбольдо в олицетворение персонажей Рафаэля, Боттичелли, Дюрера.
В какой-то мере этот слегка сюрреалистический мультфильм в пандан «Трудно быть богом» Алексея ГЕРМАНА. У Алексея Юрьевича экран также наполнен чудовищными физиономиями, словно сошедшими с полотен Иеронима Босха и Питера Брейгеля. И тоже звучит в конце мелодия — а-ля «Караван» Дюка ЭЛЛИНГТОНА, но она никого не в силах преобразить. Даже ребенок говорит: «У меня от нее живот болит». Базисная теория феодализма утверждает, что за средними веками неизбежно наступает возрождение, а потом просвещение… Поэтому-то земляне и вытаскивают книгочеев: культура (в какой-то мере она же и красота) спасет-де мир. Но в фильме так не произошло. Более того, судя по остаткам прекрасных фресок, которые мы пару раз видим на заднем фоне, попытка возрождения здесь уже была. Но не получилась. Искусство не пробудило лирой добрые чувства.
В фильме «Курьер» злодей Гари ОЛДМАНА — большой любитель и ценитель искусства, по стенам квартиры у него стильные картины, он наслаждается оперой Доницетти и другими композициями. Даже арестован был под «Аве Марию» Франца Шуберта. Глубоко сомневаюсь, что его безымянный антагонист-курьер хотя бы слышала когда-нибудь мелодию Лючии ди Ламмермур. Но она победила. Без всякой культуры.
облако тэгов
