Не хотел бы я быть ученым. Сначала они изобретают какую-нибудь теорию, чтобы понять мир, а потом понимают, что своими теориями изобретают другой мир, который становится хуже

Павел АМНУЭЛЬ.

Месть в домино

Серия «Настоящая фантастика»

М.: «Снежный ком М», «Вече». 2010 год. — 384 стр.

Тираж 3 000 экз.

Первый научно-фантастический рассказ Павла АМНУЭЛЯ, тогда девятиклассника бакинской средней школы, был опубликован в журнале «Техника — молодежи» в 1959 году, то есть 62 года назад. С тех пор он закончил физфак и много лет проработал в астрофизических лабораториях России и Израиля. Изучал физику звездных атмосфер, двойные звездные системы, планетарные туманности. Опубликовал множество научных работ. И не переставал писать фантастику. Причем твердую — science fiction с научной нетривиальной идеей. Такова и «Месть в домино» — опера-детектив в двух актах.

Начинается роман с убийства на сцене Бостонской лирической оперы 17 февраля 2009 года во время репетиции оперы ВЕРДИ «Густав III». Итальянский тенор, исполняющий партию шведского короля, был заколот кинжалом в тот момент, когда согласно либретто его ударил кинжалом взревновавший к нему друг-секретарь. Нож, понятно, был из папье-маше. Чуть позже стало известно, что в тот же день и час в Стокгольме во время репетиции оперы ВЕРДИ «Бал-маскарад» был убит кинжалом тенор-исполнитель главной роли губернатора Бостона. И тоже в тот самый момент, когда по ходу действия его должен был ударить ножом и ударил (бутафорским!) ревнивый друг и секретарь. Самое удивительное, что игралась одна и та же опера, просто маэстро ВЕРДИ в свое время был вынужден из-за итальянской цензуры изменить место действия и имена персонажей.

Ход расследования убийств перемежается с событиями XIX века, рассказывающими, как ВЕРДИ создавал эту оперу. Так что структура книги напоминает классический «Визит к минотавру» братьев ВАЙНЕРОВ.

Первое, что приходит в голову по прочтении – «Сад расходящихся тропок» Хорхе Луиса БОРХЕСА. Впрочем, ассоциация с этим рассказом всегда возникает при чтении любого произведения, завязанного на концепцию Хью ЭВЕРЕТТА:

— В большинстве этих времен мы с вами не существуем; в каких-то существуете вы, а я — нет; в других есть я, но нет вас; в иных существуем мы оба. В одном из них, когда счастливый случай выпал мне, вы явились в мой дом; в другом — вы, проходя по саду, нашли меня мертвым; в третьем — я произношу эти же слова, но сам я — мираж, призрак.

Не вижу смысла далее развивать аналогию, так как на эту тему уже писано много раз.

В качестве затравки автор в полустраничном вступлении, еще до рассказа об убийстве, цепляет читателя острым крючком:

— Я знаю имя убийцы. Но мне не убедить в этом старшего инспектора Стадлера.

Он тоже знает имя убийцы. Но убежден в том, что никогда не сможет предъявить ему обвинение.

Самое странное, что это – одно и то же имя.

Это сказано через полгода после основных событий книги: а после начинается ретроспективное повествование, в ходе которого поминаются и тайна закрытой комнаты, и Артур Конан Дойл, и Ниро Вульф с Эркюлем Пуаро, и конечно же «серые клеточки» — как же без них.

Два следователя: плохой и хороший. «Плохой» – жесткий, цепок как бультерьер, упорен, конкретен и приземлен. «Хороший» — тот, кто оказался способен, отбросив все мыслимые версии поверить в неправдоподобную. Он даже сам цитирует эту фразу Шерлока Холмса. Впрочем, приехав в Бостон из Стокгольма, полицейских прав здесь не имеет.

Исторические главы с Верди дают объем, еще одно измерение повествованию: здесь тоже все запутанно и проблемно. И в какой-то момент маэстро восклицает в сердцах на итальянских цензоров:

— Бедный Густав. Его убили дважды.

Что и произошло полтора века спустя. Есть еще несколько аналогичных перекличек того, что происходит в XIX веке, и того, что — в веке XX.

Что касается оперы, парадоксально, конечно, что Густава III играют в Бостоне, а о бостонских реалиях – в столице Швеции. Но это — еще один сюжетный крючочек.

Единственный недостаток: роман написан слишком ровно, сконструировано, без перепадов — умом. Но...

Года через три после выхода книги Павла АМНУЭЛЯ, в рамках цикла «The Met: Live in HD», я смотрел на хорошем большом киноэкране с великолепным объемным звуком трансляцию «Бала-маскарада» из нью-йоркской Метрополитен-оперы с Дмитрием ХВОРОСТОВСКИМ. Играли тот вариант, где король Густав III. Великолепная постановка. Паж Оскар кружится в увертюре с белыми ангельскими крыльями, которые вдруг, в какой-то момент — когда зазвучала тревожная музыка — оказались так тесны и неудобны, что он их сбрасывает, со страхом и недоумением смотря на них. И сам бал-маскарад в конце, когда на сцену от задника поднимаются заговорщики и их сопровождающие с черными демонскими крыльями и масками смерти на лицах.

В начальных титрах так и было сказано о персонажах: граф Рене Анкарстрём (в другом, бостонском варианте – Ренато) и мадемуазель Арвидсон (предсказательница, в американском варианте оперы – Ульрика). Однако в сцене, где королевский суд собирается отправить в изгнание гадалку, судья отчетливо поет «Ульрика», а в сцене, где Амалия вынимает из вазы имя того, кто должен убить короля, – громко поется «Ренато». При этом во всех сценах с королем звучит — Густав (эту постановку и сегодня можно отыскать в интернете).

И я почувствовал, что со мною происходит то же, что и в книге Павла АМНУЭЛЯ:

— Представьте, что в реку падают две ветки дерева, течение то прижимает их друг к другу, то разводит в стороны, а потом обратно. На физическом языке такое явление называется склейкой. Будто действительно на какое-то время — короткое или длительное — склеиваются две реальности.

Параллели и пересечения хора «Va, pensiero» в «Смерти негодяя», «Крестном отце 3», «Цвете денег» и «Преисподней»

Переключая каналы, зацепился за «Смерть негодяя», память о котором уже выцвела после давнего советского просмотра. Фильм 1977 года режиссера Жоржа ЛОТНЕРА. Крепкий ремесленник в жанре «полицейской криминальной драмы», лишь единожды взлетевший выше головы с фильмом «Профессионал». Все остальное — от сносно до «вполне неплохо». Чуть-чуть выше второй из этих категорий разве что «Кто есть кто?» и «Смерть негодяя» (Mort d'un pourri).

Смерть негодяя

На самом деле, «pourri» не переводится ни как «негодяй», ни как «подлец» (есть и такой вариант). Точнее будет «прогнивший», «протухший», «продажный», «гниль», «коррупционер».

В Советском Союзе любили такие фильмы, показывающие степень продажности и разложения верхушки буржуазного общества. Впрочем, в современной России можно смело делать ремейк, изменив лишь имена и перенеся место действия в Москву.

С точки зрения фильма, как художественного произведения, сделан он слишком лобово и декларативно, а главный герой Ксавье Марешаль в исполнении Алена ДЕЛОНА прямо рыцарь без страха и упрека: весь в белом посреди политического дерьма, готовый душу отдать «за други своя».

Его друга-депутата Филиппа Дюбая, с которым они вместе служили в армии (в Алжире, надо полагать), застрелили и он ищет убийцу. И он нашел его в самом конце фильма (неожиданно для зрителей, даже не подозревавших этого человека), до того попав в центр опасных разборок из-за доставшегося ему от Филиппа списка с компроматом на сильных мира сего.

Пресловутым негодяем оказался как раз Филипп Дюбай. Ксавье это понимает, но для него друг – это свято, независимо от его «негодяистости», тем более, что она была направлена не на него, а на других точно таких же продажных политиков.

Игра Алена ДЕЛОНА в этом фильме ничем не отличается от

ряда его аналогичных ролей. Но хороши Клаус КИНСКИ в роли некоего закулисного международного деятеля и Орнелла МУТИ – как любовница убитого Филиппа, снимавшаяся, не зная ни слова по-французски.

Однако не о фильме я хотел рассказать, а об одном эпизоде из него. Когда убийца пришел в квартиру вдовы Филиппа, он, чтобы ее криков не было слышно, вставляет кассету в музыкальный центр. И звучит знаменитый хор иудейских рабов «Va, pensiero» из «Набукко» Джузеппе Верди. Любопытно, что в титрах это не указано. Нет об этом информации и в справочных материалах о фильме.

Крестный отец 3

В фильме Фрэнсиса КОППОЛЫ «Крестный отец 3» мелодия хора иудейских рабов звучит ровно в середине. Ее играет местный оркестр, встречая Майкла КАРЛЕОНЕ, приехавшего на Сицилию в городок Багерия. Встречавшие развернули плакат «Добро пожаловать, commendatore Майкл Карлеоне». «Commendatore» его называют прежде всего потому, что он является рыцарем-командором официального ватиканского ордена. В самом начале от имени Папы его наградили выдуманным орденом Святого Себастьяна, похожим до степени смешения на реальный ватиканский орден Святого Сильвестра.

Здесь требуется пояснение. Премьера «Набукко» о бедствиях евреев в вавилонском плену состоялась в 1842 году в Милане. Опера соотносилась с тем, что происходило в Италии, немалая часть которой находилась под владычеством Австрии. Зрители соотносили себя с плененными рабами:

— Лети, мысль, на золотых крыльях;

лети, отдыхая на горах и холмах,

туда, где воздух напоен теплом и нежностью,

сладостным ароматом родной земли!

Поприветствуй берега Иордана,

разрушенные башни Сиона…

О, прекрасная утраченная родина!

Дорогие, роковые воспоминания!

Необыкновенный успех оперы, мгновенно прославившей ВЕРДИ, в первую очередь связан с политической конъюнктурой. «Va, pensiero» стал одним из гимнов национально-освободительного движения Рисорджименто, завершившегося в 1871 году переносом столицы единого Итальянского королевства из Флоренции в Рим. Когда гимн страны «Братья Италии» с 1946 по 2005 год считался временным, рассматривался вариант замены его на «Va, pensiero».

Сисси. Трудные годы императрицы

Хорошей иллюстрацией к вышесказанному является концовка австрийского фильма 1957 года «Сисси. Трудные годы императрицы». Это третья часть сделавшей актрису Роми ШНАЙДЕР знаменитой кинотрилогии об австрийской императрице Елизавете, супруге Франца Иосифа.

Молодая императорская чета приезжает в вассальный Милан, где местная аристократия приглашена ими в «Ла Скала» на «Травиату», после которой ожидался официальный прием. Итальянские принцы и герцоги отправили вместо себя на представление одетых в богатые одежды слуг. А театральный оркестр в присутствии австрийского императора с супругой сыграл незапланированную «Va, pensiero», которую, встав с кресел, подхватили миланские зрители-слуги.

Это был скандал: яркая демонстрация протеста против австрийского владычества. Однако Сисси невозмутимо захлопала по окончанию песни, ее поддержали император и свита, так что скандала не получилось. А после слуги под именами хозяев были приглашены на официальный прием.

Типичный большой голливудский стиль 50-х (так как сделано не в Голливуде, то – псевдо-голливудский). Фильм легкий, с юмором, но официальной критикой принят не был, хотя и номинировался на «Большую пальмовую ветвь» в Каннах.

«Благородный китч для простых умов», «Смотреть этот фильм — все равно что копаться в баварском пироге с кремом большой ложкой прямо из тарелки» — это из немецких критических отзывов о всей трилогии. Или вот:

— Сисси обладает расслабляющим, почти успокаивающим действием, потому что просто хочет развлечь и порадовать нас, вместо того, чтобы тащить через хриплый фарс или ломающую руки мелодраму. В ней есть приятное сочетание реальности и волшебства сказки.

Трилогию сравнивали с опереттой без песен за яркость, легкость и красивость. Обвиняли в искажении образа Елизаветы Баварской, которая на самом деле, как пишут, была особой депрессивной.

Может быть. Это, конечно, не «Людвиг» Лукино ВИСКОНТИ, где Роми ШНАЙДЕР через 15 лет сыграла ту же самую Елизавету, но лично я много лет назад посмотрел всю трилогию вместе с группой в экскурсионном автобусе, возвращаясь из тура по Австрии и Германии с большим удовольствием. И это впечатление сохранил по сию пору. Боюсь, что ВИСКОНТИ бы там не пошел.

Цвет денег

Мартин СКОРСЕЗЕ в 1986 году снял спортивную драму «Цвет денег» (если, конечно, бильярд можно назвать спортом). Зеленое сукно бильярдных столов похоже на цвет долларовой банкноты – отсюда и название.

Как сказано в отечественной (да и в англоязычной тоже) википедии, главный герой — Эдди Фелсон (Пол НЬЮМАН) «занят спокойным и доходным бизнесом по перепродаже спиртного». Это вранье. Он пробавляется бизнесом криминальным: продает мелкооптовые партии фальшивого алкоголя известных марок.

Более четверти века назад он был одним из лучших игроков страны. Об этом — фильм 1961 года «The Hustler», где молодым Фелсоном по кличке «Быстрый Эдди» был тот же НЬЮМАН. И по определенным причинам был вынужден надолго оставить большой бильярд.

А теперь пробавляется по маленькой, натаскивая некоего Джулиана. Именно с этим Джулианом они и должны были отправиться на чемпионат страны в Атлантик Сити. Во всяком случае, Эдди говорил об этом с партнером как о цели. Но он увидел игру Винсента (Том КРУЗ). И с ним произошло то же самое, что с Ромео при виде Джульетты, тут же затмившей его предыдущую возлюбленную Розалину. Или с Мастером, тут же забывшем о предыдущей жене: «-Вы были женаты? -Ну да, вот же я и щелкаю…На этой…Вареньке, Манечке…нет, Вареньке…еще платье полосатое…музей…впрочем, я не помню».

Впрочем, эти аналогии – точка зрения брошенного Джулиана. Сам Эдди сначала увидел в Винсенте только реальный шанс наконец разбогатеть:

— У нас с тобой есть скакун. Чистокровный. Ты за ним ухаживаешь. Я учу бегать. Это наш бизнес. Очень выгодный бизнес. Я ясно говорю.

Винсент и в самом деле выглядит как молодая полная энергии гарцующая лошадка, уверенная, что она лучшая. И деньги ему не интересны. Мозгами Винсент соглашается: необходимо периодически поддаваться, дабы раскрутить соперника на более крупные ставки, но игра так захватывает, что его натура не выдерживает сдерживающей уздечки. Он так искренен и неудержим в своем стремлении выиграть, что «заражает» этим чистым чувством Эдди, увидевшего в нем себя молодого, «подстреленного» 25 лет назад деньгами на взлете.

И Эдди пытается вновь «взлететь». Нам показывают его, обновленного — выныривающим из бассейна, подбирающим очки: чтобы бить правильно по шарам, нужно острое зрение. Вот в этот момент и звучит «хор иудейский рабов». Эдди освобождается от плена ежедневной заботы о сшибании очередной сотни или тысячи, и возвращается к чистой и свободной Игре, стремясь только и исключительно к победе.

И встречает в Атлантик Сити изменившегося и заматеревшего Винсента, для которого игра теперь – лишь способ заработать.

Танго

«Танго» 1998 года Карлоса САУРЫ – это гимн танго. Он похож на трепетно любимый мною «Весь этот джаз» и на «Восемь с половиной». Но это не мешает ему быть самобытным. Главный герой Марио создает танцевальное шоу, находясь между женщиной, из его жизни уходящей, и женщиной, в его жизни появляющейся. Что-то реально происходит, что-то ему кажется, что происходит, но все это преобразуется в элементы шоу. Некоторые из этих элементов существуют только в его голове.

В начале фильма он смотрит крупным планом прямо на нас, а на самом деле в объектив кинокамеры, который в следующий миг оказывается в танцевальном зале, где его жена танцует с другим, рядом Марио с ножом в руках — удар… Но это только его воображение.

Ножом пырнули во время представления в конце фильма Элен, новую любовь Марио, которая была раньше девушкой продюсера шоу полукриминального Анхело. И не вполне понятно: в жизни это произошло или на сцене? Она вроде бы поднимается, но не помнит, что произошло. И Анхело, только что кричавший «Не-е-т!» зловещего вида актеру в ножом, ранее замеченному в его компании, говорит Марио, что все великолепно, он – гений СуперМарио, завтра «в шесть утра начинаем». И тут же на первый план выступает кинокамера, смотрящая то ли на сцену, то ли на нас, зрителей. И зеркала.

Не зря в фильме упоминается БОРХЕС с его художественными исследованиями реальности и отражений: «Миражный мир, что будничного явней» (это из стихотворения БОРХЕСА «Танго»). Мы видим в начале фильма макет сцены (та самая борхесовская карта) с искусственными фигурками мигрантов, а в конце — саму сцену и живых актеров в виде мигрантов, исполняющих «Va, pensiero». Они теперь на чужбине и им только и остается вспоминать: «О, прекрасная утраченная родина!»

Забавно, что в 2019 году находящийся под домашним арестом Кирилл СЕРЕБРЕННИКОВ поставил в Гамбурге «Набукко» Верди, буквально осуществив идею САУРЫ. В хоре "Va, pensiero" пели 35 реальных мигрантов-беженцев.

Инферно

Дольше и больше всех остальных «Va, pensiero» звучит в фильме ужасов Дарио АРДЖЕНТО 1980 года «Преисподняя». Первая треть буквально пронизана им. Сначала «хор иудейских рабов» слушает Марк на семинаре в консерватории, а еще через 12 минут пластинку с мелодией ставит дома его сокурсница Сара. Плюс к этому композитор фильма Кейт ЭМЕРСОН заявил, что музыка, сопровождающая поездку Сары на такси между двумя вышеуказанными эпизодами, тоже рождена из «Va, pensiero». Лично я, правда, этого обнаружить не смог, как ни вслушивался.

Второй фильм трилогии о «Трех Матерях» вышел не таким цельным, как «Суспирия». Последовательно гибнущие персонажи слабо связаны друг с другом лишь фактом знакомства с сестрой Роуз и братом Марком. А сами брат и сестра с детской непосредственностью Гензеля и Гретель лезут во все укромные уголки нью-йоркского дома, построенного для Матери Тьмы, будто это пряничный домик.

В этом отношении «Va, pensiero» можно интерпретировать в фильме, как нахождение в рабстве повседневности и, как освобождение, — мечту о Пряничном домике на берегу молочных рек с кисельными берегами как некой яркой мистической реальности. Роуз – поэт и любительница такого рода книг: не просто же так она заинтересовалась неразрезанным фолиантом «Три Матери». У нее на столе раскрыто еще несколько такого рода книг.

Подтверждение версии — появление на экране во время или после звучаний хора «самой красивой из Матерей – Матери Слез». Марк ее видит как нечто прекрасное и недостижимое и даже устремляется за ней, забыв письмо от сестры. И не подозревает, что ее мир может обернуться ликом Смерти. И обернулся. Не будите лиха пока оно тихо.

Любопытно, что владелец антикварного магазина Казанян, тоже позже погибший, говорит Роуз, что «существует множество рассказов о прОклятых домах, например, о вилле монстров в Багерии возле Палермо». Той Багерии, где встречали мелодией «Va, pensiero» Майкла Карлеоне.

Ритм и гармония несут с собой благообразие, а оно делает благообразным и человека, если кто правильно воспитан, если же нет, то наоборот

Англоязычная Wikipedia порою тоже несет пургу. В небольшой пока еще публикации по поводу недавнего фильма «Курьер» режиссера Закари АДЛЕРА в рубрике «Easter Eggs» («Пасхальные яйца»), говорится, что «в фильме есть сцена, в которой персонаж Гари ОЛДМАНА по имени Иезекииль Мэннингс слушает вокал из выступления Дивы Плавалагуны в фильме «Пятый элемент», в котором также снимался Гари ОЛДМАН».

Напомню, что термин «Пасхальное яйцо» означает скрытый внешний смысл (скрытую ссылку) в видеоигре или фильме, не относящейся к их содержанию.

В «Курьере» действие в основном проистекает в двух помещениях. В роскошной квартире в Нью-Йорке, где под домашним арестом сидит главный злодей — глава мощной криминальной организации с пиратской черной повязкой на глазу в исполнении Гари ОЛДМАНА. И в запертой цокольной парковке некоторого здания в Лондоне, где вооруженные громилы пытаются убить безымянную девушку-курьера (Ольга КУРИЛЕНКО) и Ника, который должен был выступить свидетелем на процессе по обвинению этого самого Иезекииля Мэннингса. Понятно, что жертвой был намечен этот нервный взъерошенный свидетель, а курьер просто оказалась не в том месте и не в то время, да еще с таким чемоданом без ручки в виде Ника. Но она, бывший солдат спецназа, стала крепким орешком, о который раскололи зубы продажный агент ФБР и его подручные. То, что история Джона Маклейна была путеводной звездой для режиссера «Курьера» — видно невооруженным глазом. Но подмигнуть зрителю по этому поводу, у Закари АДЛЕРА даже и поползновения нет. Он озабочено-серьезен, как и его героиня. Актерский диапазон Ольги КУРИЛЕНКО невелик, но это не мешает ей сниматься. АДЛЕР тоже никогда звезд с неба не хватал, провалившись с криминальной дилогией про братьев-близнецов Крэй, сразу же по выходу придавленных "Легендой" ХЕЛГЕЛЕНДА. Особая его гордость, надо полагать, — то, что основной сюжет проистекает в реальном времени: на протяжении часа с лишним.

Действительно, злодей, которого играет Гари ОЛДМАН, слушает в своей квартире знаменитую сцену безумия из оперы «Лючия ди Ламмермур» Гаэтано Доницетти. Ее пела в «Пятом элементе» инопланетная Дива Плавалагуна. И автор Wiki посчитал это совпадение сознательной игрой смыслов режиссера. Чушь! Самое малое, что должен был в этом случае сделать АДЛЕР, — взять ту же запись исполнения албанской певицы Инвы МУЛА в обработке композитора Эрика СЕРРА. Но Иезекииль слушает совсем другое исполнение – южноафриканской оперной звезды Претти Йенде. Не хуже, кстати. Пресловутая компьютерная обработка в исполнении Дивы занимает на самом деле всего несколько секунд, различить которые в состоянии только профессионал.

Закари АДЛЕР так сосредоточен на сюжете, что на вторые смыслы у него нет ни сил, ни таланта, ни даже желания. Ведь поиграть на перекличке с «Пятым элементом» действительно было можно. Для этого прослушивание «сцены безумия» — и именно в исполнении Инвы МУЛА (пусть даже без СЕРРА) — надо было всего лишь передвинуть чуть дальше — на момент начала захода на парковку группы вооруженных мускулистых злодеев и возникла бы ассоциация с вторжением на круизный корабль-гранд-отель «Флостон Пэрадайз» мангалоров. Но в том месте, где сейчас проигрывается ария Лючии, она не дает ни малейшего повода предполагать какую-то «языковую игру». Музыка просто используется как деталь характеристики главного злодея.

Ранее, описывая в колонке использование этой знаменитой арии в кинематографе, я не упомянул, что Гаэтано Доницетти вписал в ее музыкальное сопровождение стеклянную гармонику. Этот инструмент тогда как раз усовершенствовал «стодолларовый» Бенджамин Франклин, и композиторы увлеклись его необычным звучанием. В балете Петра Чайковского «Щелкунчик» фея Драже, например, должна была танцевать под такую мелодию (вот здесь можно послушать, как это звучит под гармонику Франклина), она же сопровождала чудеса Черномора в опере «Руслан и Людмила» Михаила Глинки. Но через некоторое время гармоника повсеместно была заменена флейтой или челестой. Сопровождалось это страшными историями про негативное воздействие звуков гармоники на психику. Дескать «сладкий звук ее голоса» способен свести с ума.

Забавно, что есть даже мультфильм о необыкновенном воздействии этого инструмента на людей, буквально изменяющим их. Он так и называется «Стеклянная гармоника». Снял его в 1968 году Андрей ХРЖАНОВСКИЙ по сценарию Лазаря Лагина и Геннадия Шпаликова. Речь, правда, идет о волшебной силе искусства, подавляющей оскотинивание людей, преобразующихся под воздействием мелодии гармоники из чудовищ Босха, Брейгеля, Арчимбольдо в олицетворение персонажей Рафаэля, Боттичелли, Дюрера.

В какой-то мере этот слегка сюрреалистический мультфильм в пандан «Трудно быть богом» Алексея ГЕРМАНА. У Алексея Юрьевича экран также наполнен чудовищными физиономиями, словно сошедшими с полотен Иеронима Босха и Питера Брейгеля. И тоже звучит в конце мелодия — а-ля «Караван» Дюка ЭЛЛИНГТОНА, но она никого не в силах преобразить. Даже ребенок говорит: «У меня от нее живот болит». Базисная теория феодализма утверждает, что за средними веками неизбежно наступает возрождение, а потом просвещение… Поэтому-то земляне и вытаскивают книгочеев: культура (в какой-то мере она же и красота) спасет-де мир. Но в фильме так не произошло. Более того, судя по остаткам прекрасных фресок, которые мы пару раз видим на заднем фоне, попытка возрождения здесь уже была. Но не получилась. Искусство не пробудило лирой добрые чувства.

В фильме «Курьер» злодей Гари ОЛДМАНА — большой любитель и ценитель искусства, по стенам квартиры у него стильные картины, он наслаждается оперой Доницетти и другими композициями. Даже арестован был под «Аве Марию» Франца Шуберта. Глубоко сомневаюсь, что его безымянный антагонист-курьер хотя бы слышала когда-нибудь мелодию Лючии ди Ламмермур. Но она победила. Без всякой культуры.

Параллели и пересечения арии в «Пятом элементе», «Стражах галактики», «Прекрасной смоковнице» и «22 пулях»

Ария в исполнении синекожей Дивы Плавалагуны (Diva Plavalaguna) стала одной из самых известных эпизодов фильма «Пятый элемент» 1997 года. Имя певицы взято от известного пляжа Плава Лагуна около хорватского города Пореч, где Люк БЕССОН отдыхал в детстве. Исполняет Дива так называемую «Сцену безумия» (mad scene) оперы «Лючия ди Ламмермур» (акт III, картина вторая) Гаэтано Доницетти. Ее еще называют «Il dolce suono» по первым словам «Сладкий звук его голоса поразил меня!». Сошедшая с ума Лючия после свадьбы, убив нелюбимого жениха Артуро, выходит к гостям с окровавленными руками и поет, представляя себя с любимым Эдгардо.

О фильме и этой сцене писали столько, что не вижу смысла множить сущности. Отмечу лишь, что в синюю кожу Дивы пришлось влезть гражданской супруге режиссера Майвенн Ле БЕСКО, с которой он расстался после премьеры, женившись на исполнительнице главной роли – Милле ЙОВОВИЧ. Композитор фильма Эрик СЕРРА предполагал использовать знаменитое исполнение Марии КАЛЛАС 1950-х годов, но качество граммзаписи, по его словам, оставляло желать лучшего. Поэтому и пригласили албанскую оперную певицу Инву МУЛА. Музыку Доницетти СЕРРА слегка преобразовал — так, что человеческий голосовой аппарат стал не способен ее исполнить. Голос Инвы МУЛА был частично доработан на компьютере.

Стражи Галактики

Очень забавно, что в титрах «Стражей галактики» указано, что в фильме использована «mad scene» из оперы «Лючия ди Ламмермур». Внимательно просмотрел фильм, вслушиваясь в саундтрек (кстати, впервые: и фильм оказался лучше, чем я ожидал, а музыкальное сопровождение вообще очень даже приличным), но не обнаружил никаких следов оперы. Начал разбираться. Выяснилось, что короткий фрагмент оперы идет фоном разговора лидера опустошителей Йонды Удонта в лавке Брокера где-то на 51-й минуте фильма. Но разобрать мелодию в этом эпизоде дублированной русской версии категорически невозможно. Попытался найти оригинальную англоязычную, но – увы! – борьба с пиратством на Западе поставлена на уровне.

Прекрасная смоковница

В 2008 году вышел фильм «La belle personne» Кристофа ОНОРЕ. В российском прокате его назвали «Прекрасная смоковница». Подозреваю, с намеком на «Греческую смоковницу», хотя фильм вполне невинный. Но надо же было как-то привлечь зрителей.

В какой-то мере его можно назвать французским «100 дней после детства» — 16-летние школьники, их взаимоотношения и преподаватели, обострение чувств, с которым уже трудно справляться, повышенное любопытство к определенным сторонам жизни, максимализм, некоторая идеализация и неожиданная смена оптики вглядывания в личную жизнь другого. А также чтение на русском языке с ужасным акцентом «Свечи» Бориса ПАСТЕРНАКА и прослушивание классической музыки на старых пластинках. Вот здесь-то они и слушают отвергнутую СЕРРА и БЕССОНОМ граммзапись «Il dolce suono» Марии КАЛЛАС.

Дословно «La belle personne» переводится как прекрасная персона. С оттенком некоторого совершенства, идеала. Такого человека видят в главной героине Жуни любящие ее юноши (разве учитель итальянского Немур, практически не отличающийся от своих учеников, не является тоже таковым?). Одного она оставила, потому что не полюбила его, другого – потому что полюбила (упрощаю, конечно).

В какой-то мере «Лючия ди Ламмермур» с ее вальтерскоттовскими корнями и драмой любви и смерти соотносится с фильмом. И это совсем не те ученики, что учатся в «Классе», снятом Лораном КОНТЕ в том же 2008 году. Хотя город один – Париж. Как и в фильме Сергея СОЛОВЬЕВА (не зря же в «100 днях…» юная Татьяна ДРУБИЧ читает на французском «Письма о Любви к Дженни Колон» Нерваля) эти школьники чуть-чуть приподняты над обыденностью. Этот слегка оторванный от прозы жизни и несколько чувственный школьный мир идеально передает атмосферу первоисточника. Как известно, сценарий был написан на основе «Принцессы Клевской» мадам де Лафайет, опубликованной в 1678 году. Книга входит в обязательную школьную программу. События романа, действие которого проистекает при дворе Генриха II Валуа, были перенесены в современность.

А поводом для создания фильма стали слова Николя САРКОЗИ в период президентской выборной кампании в 2006 года. Кандидат публично заявил, что только садист или идиот мог посчитать необходимым включить знание этого романа в экзамен для получения должности в таком госсекторе как почта: «Когда вы придете в почтовое отделение, вы разве о принцессе Клевской будете говорить в кассиром?»

Возмутилась интеллигенция. Враз популярным стал значок «Я читаю принцессу Клевскую». Состоялись многочисленные марафоны, в ходе которых люди вслух читали по частям этот роман – в одном из них принял участие режиссер Кристоф ОНОРЕ. Ведущий культурный еженедельник Франции Telerama попросил 100 писателей назвать свои любимые книги: принцесса Клевская заняла третье место после «В поисках утраченного времени» Пруста и «Улисса» Джойса.

Так что ария из «Лючии ди Ламмермур» достаточно органично чувствует себя в этой атмосфере прошлого, преобразованного в настоящее: во внутреннем времени фильма ее прослушивание занимает достаточно заметные минут пять – это немало.

22 пули: бессмертный

Фильм 2010 года «22 пули: бессмертный» (во Франции – «L'immortel», в США – «22 Bullets») основан на реальном человеке. В марсельского гангстера Жака Эмбера по прозвищу Jacky le Mat — «Безумный» действительно 1 февраля 1977 года попали 22 пули (точнее, 7 пуль 11,43 мм и 15 картечин). И он выжил с частично парализованной правой рукой. А потом началась так называемая «марсельская 100-летняя война», в результате которой положили многих. Но не его. Он благополучно дожил до 2019 года и даже посмотрел это кино про себя.

Понятно, что события фильма в основном вымышлены. Главный герой Шарли Матеи в исполнении Жана РЕНО решил уйти на покой и посвятить себя семье. Это и стало катализатором покушения: ведь сам факт его существования в городе уже влиял на криминальный бизнес. Ответный удар с убийством всех, кто в него (а не мимо) стрелял, при регулярных уверениях, что завязал, — вполне мотивирован. Ведь он не за жизнь и благополучие семьи сражается, а за репутацию. Если он оставит это безнаказанным, заявив тем самым, что с ним такое можно делать, то и за жизнь его родных нельзя будет отдать и ломаного гроша.

Да, работа режиссера Ришара БЕРРИ – не вершина жанра. Но достаточно крепкий боевик. Не без недостатков и передержек. Самая показательная из них – пятиминутное продирание Шарли через полосу колючей проволоки ради спасения своего маленького ребенка. Которого заперли в багажник автомобиля и должны были увезти, но злодей, конечно же, задержался до момента, пока исполосованный стальными шипами герой Жана РЕНО не выберется наконец на открытое пространство. Но таких чрезмерных попытках сыграть на «чуЙВствах» немного. Так что недавно я с удовольствием пересмотрел фильм второй раз, наткнувшись на него при переключении каналов.

Один из приятных для меня моментов: Шарли Матеи – большой любитель оперы и слушает ее на протяжении всего фильма. Фильм начинается с покушение сразу после прослушивания арии «E lucevan le stelle» из оперы «Тоска» Джакомо Пуччини. Шарли только успевает повторить последние слова арии «E non ho amato mai tanto la vita!» — «Но никогда я так не жаждал жизни!» и тут смерть обрушилась на него свинцовым дождем.

Завершается фильм после осуществления мести, когда он идет по пляжу в обнимку с семьей (мы видим их со спины – уходящими), говоря: «Я выжил на поле боя. Я со своей семьей и буду смотреть, как растут мои дети. Я спокойно состарюсь, ни от кого не прячась. И буду жить, не боясь того, что за мной следят». Камера наплывает на крупный план затылков, и вдруг после этих слов он резко оглядывается, цепко и хищно смотря на нас. Под «Il dolce suono» (в опере, напоминаю, Лючия поет с окровавленными руками) в исполнении Инвы МУЛА.

P. S. Николя САРКОЗИ был задействован и в этом фильме. Расследование ведет Мари Голдман, вдова убитого полицейского и мать-одиночка. Ее начальник, требовавший быстрых результатов и расследования по пути наименьшего сопротивления, после ее — вопреки его рекомендациям — успехов, вызывает Мари и говорит, что завтра должен приехать министр внутренних дел. Если будут вопросы, то надо сказать, что поимка преступников их общая заслуга. А на ее иронию сообщает, что внутреннее расследование показало: после смерти мужа у нее появилась алкогольная зависимость, плюс к этому она принимала участие в побеге Шарли Матеи: «А еще вы несанкционированно используете сирену… Так что если скажете, что аресты – моя заслуга, это останется между нами». За минуту до этого он перевесил портрет Николя САРКОЗИ.