Перечень рекомендуемых для чтения фантастических произведений, опубликованный в «Пекинской юношеской ежедневной газете». Отличительная особенность — деление на три части в зависимости от уровня читателя: «Желторотик» (для начинающих любителей фантастики), «Яркая звезда» (для опытных читателей) и «Прах» (категория для авангардных, сложных для понимания и прочих подобных произведений).

В своей речи Лю Цысинь утверждает, что сам он как писатель достиг зрелости (и подтверждением тому служит присуждение ему премии «Млечный Путь»), а китайская фантастика в целом еще находится на этапе своего становления. А это должно явиться — и является — источником новых сил и вдохновения для писателей-фантастов...

Краткое изложение биографии Рэя Брэдбери с упоминанием нескольких наиболее известных его произведений.

Короткое и теплое поздравление Лю Цысиня коллеге — писателю-фантасту Лю Вэньяну по случаю дня рождения.

Он — сельский учитель — знал, что умирает. Он знал, что завтрашний урок станет для него последним. Но он гордился тем, что ему удалось сделать для своих учеников, и тем, чему удалось их научить. А темой последнего урока он избрал законы Ньютона...

Это были самые странные Олимпийские игры в истории. В них участвовали только две команды: Соединенных Штатов Америки и Республики Западная Азия. Для второй из этих команд успех или поражение решали судьбу их страны...

Краткий обзор тенденций, преобладающих в современной (на момент написания — 2003 год) американской фантастике. Для примера взяты обладатели премий «Небьюла» и «Хьюго».

Период с конца пятидесятых до начала семидесятых стал «золотым веком» космонавтики: от запуска первого искусственного спутника до первой высадки на Луну прошло всего двенадцать лет. Однако затем космические полеты, словно камень, брошенный вверх и достигший высшей точки своей траектории, стремительно «упали» вниз, до уровня низкой околоземной орбиты. В своей статье Лю Цысинь анализирует текущее состояние дел в мировой космонавтике и доказывает, что возвращение в космос вскоре станет насущной необходимостью для человечества.

Аналитическое эссе, призванное ответить на вопрос: как и насколько сильно повлияла зарубежная научная фантастика на становление этого жанра в Китае? Вопрос рассматривается в различных аспектах, включая появление первых переводов фантастики на китайский язык, сравнение с ними произведений китайских авторов и влияние зарубежной фантастики на китайского читателя.

Пара молодоженов, проводя медовый месяц в космосе на стареньком корабле, внезапно обнаруживает вблизи Земли крупный астероид — и он со всей определенностью упадет на Землю в ближайшие недели! Времени на размышления нет: срочно выстрелить в небесный камень одним из двигателей корабля и тем самым отвести его от Земли, а потом уже разбираться, как же так вышло, что служба наблюдения за космическим пространством ухитрилась не заметить такую страшную опасность...

В основном китайские авторы научной фантастики смотрят на вопросы контакта с иными цивилизациями сквозь розовые очки. Лю Цысинь, однако, придерживается совершенно противоположной точки зрения. Он именует ее теорией «темного леса»: мы не видим в космосе никого, потому что любая развитая цивилизация в целях самосохранения таится от всех остальных. В статье делается попытка обосновать эту точку зрения.

Технологическая сингулярность — гипотетический момент научно-технического прогресса, в который количественные изменения в технологиях переходят в качественные, резко и необратимо меняя образ жизни всего человечества. Статья посвящена рассмотрению вопроса: что может дать людям технологическая сингулярность, зло это или благо?

Эссе, посвящённое творчеству китайского писателя-фантаста Хань Суна. Образно Лю Цысинь описывает его так: все пишут плоскую, двухмерную фантастику, а Хань Сун — объёмную, трёхмерную; у всех по два глаза, а у Хань Суна их по меньшей мере десять...

В этой статье Лю Цысинь вспоминает о развитии китайской фантастики, о своем первом научно-фантастическом произведении — романе «Эпоха Сверхновой» — и о том, как он впервые попытался опубликовать его в журнале «Мир научной фантастики»...

У научной фантастики и обыкновенной художественной литературы немало различий — по существу, это совершенно разные жанры. Однако и в самую «твердую» фантастику можно и нужно включать приемы традиционной литературы — главное, чтобы это не вредило фантастической составляющей.

Как только первобытный человек впервые взглянул на ночное небо и задумался о том, что за точки светятся на нем, один из датчиков, установленных на Земле еще в палеозойскую эру, подал сигнал тревоги. И это было совершенно оправданно: в масштабе Вселенной пройдет совсем немного времени до того момента, когда люди в своем стремлении к знаниям вплотную подойдут к возможности ненароком уничтожить Вселенную...

Эссе, посвященное вопросам: зачем нужна научная фантастика, что является ее основой, в чем ее красота и в чем — уязвимость? Лю Цысинь рассматривает эти вопросы через призму собственного жизненного опыта и с учетом текущего положения дел в китайской научной фантастике.

Технологическая сингулярность может наступить очень скоро — в ближайшие десятилетия. Что может означать такая перспектива для сегодняшней научной фантастики? Лю Цысинь уверен: все достижения науки и техники, виденные нами до сих пор, — всего лишь прелюдия к настоящей эпохе тайн и открытий, а значит, фантастика получит невиданный импульс для развития.

Современной китайской фантастике не хватает религиозного чувства — утверждает Лю Цысинь. Под таким чувством он понимает благоговение перед масштабами и тайнами Вселенной — то, чего не хватает ни писателям-фантастам, ни тем, кто читает их произведения. Первые легко низводят галактику до размеров захолустного городишки, вторые никогда не смотрят на небо и не представляют себе разницу между миллиардом километров и миллиардом световых лет...

Для большинства из нас китайская фантастика начинается с романа Лю Цысиня «Задача трех тел», вышедшего в 2006 году и переведенного на русский язык десятью годами позже. В данном эссе сам Лю показывает, что в действительности научно-фантастический жанр имеет в Китае почти столь же долгую историю, сколь и на Западе, и разъясняет, почему знакомство с ним мировой аудитории так сильно задержалось. И, само собой разумеется, не обходит при этом вниманием роль собственного творения в этом знакомстве.