На днях пришли авторские экземпляры тематического номера (№1-3 2019) журнала "Українська культура".

Еще в конце прошлого года ио редактора Валерий Верховский предложил написать статью о советских и украинских утопиях. В результате вышло объемное эссе с теоретическим подразделом и материалами о дореволюционных, советских (с разбивкой по периодах), украинских, западных и современных российских коммунистических утопиях.

Из-за финансовых трудностей, к которым добавился еще и карантин, печать номера и его доставка были значительно отодвинуты по времени.

Статья вышла в сокращенном виде, в частности, были изъяты два подраздела и др.; было изменено название. К сожалению, как правило, убирались коммунистические акценты.

Оформление Атанаса Славова и дизайн — на высшем уровне. Наполнение — тоже достойное. Соотношение рассказы/критика где-то 50/50. Почти все материалы интересны и оригинальны, из рассказов наиболее понравился первый, в жанре социальной фантастики. Интересен также материал Виталия Карацупы об истории украинской фантастической периодики и интервью украинского фантаста Игоря Силивры.

Небольшой недостаток почти всех текстов — много опечаток и ошибок.

Остается надеяться, что выпуск подобных периодических изданий будет не разовой, а постоянной практикой.

Как известно, книги бывают разные. Есть книги, которые «цепляют», после прочтения не можешь успокоиться, заснуть, забыть. С мыслями, высказанными в произведении, хочется спорить, обсуждать, дискутировать на тему. Еще одна подмеченная особенность — ключевую роль в возникновении ответной реакции не играет объем и даже… качество написанного. Да-да, иногда бурную реакцию вызывают откровенно слабые или отторгаемые, как внутренне несовместимые с собственным мировоззрением, романы.

Но существуют и другие случаи. Когда по каким-то причинам ожидаешь от книги возникновения той самой эмпатии, а она так и не наступает.

Сегодня речь будет идти об одном таком произведении – новом романе Бориса Штерна «Ледяная скорлупа». Собственно, рецензия будет краткой, т.к. по сути, сложно что-то добавить к характеристике, изложенной в аннотации:

цитата

Герои романа — пытливые жители глубин океана спутника Юпитера Европы, покрытого многокилометровым льдом. Они обделены большой физической силой, но обладают разумом, сходным с человеческим, завидным упорством и забавным, но местами непереводимым языком. Живя во мраке, изначально разбавляемом лишь тусклой биолюминесценцией, они развивают ремесла, технологии, узнают устройство своего Мира, обнаруживают соседние миры и в конечном счете прорубают окно во Вселенную. Хроника развития европиан охватывает период от подобия нашей античности до развитой технологической цивилизации, развитой, но тем не менее переживающей серьезные кризисы.

Итак, что мы имеем? Твердая фантастика, это бесспорно. Идеи? С этим все просто – автор досконально (насколько это вообще возможно при нынешнем уровне знаний о спутнике) смоделировал технологическую и частично социальную историю гипотетических жителей Европы. Художественные особенности и справочный аппарат? Тут можно сказать, что в отличие от предыдущего романа, нет грубых отступлений, все в порядке со сносками; вообще в чисто техническом плане роман выглядит совершеннее «Ковчега 47 Либра». Персонажи? С этим вообще глухо. То есть героев множество, но почти все они представляют собой постоянно мельтешащие «говорящие головы», ретранслирующие те или иные идеи, этапные открытия. Немного разряжает это мельтешение манера общения с придуманными комичными оборотами («жморов дрын», «ялдаброды» и т.п.). Ну и при всей научной обоснованности осталось непонятным, для чего многоруким гермафродитам, делящимся почкованием, брачные игры? Думается, когда автор описывает столетия или тысячелетия, самой подходящей формой будет та, которая использовалась в «Городе» Саймака или в «Последних и первых людях» Стэплдона. Это когда минимум персонажей или даже их отсутствие (поскольку при таких масштабах они играют роль статистов, не раскрываются) нисколько не вредит магистральной линии повествования. Сюжет? См. аннотацию выше, в ней о сюжете сказано все.

По-настоящему интересны в книжке два момента.

1. Автор говорит о некоей закономерности, связанной с развитием технологических цивилизаций, подобных земной. Когда после периода бурного развития техники и множества открытий наступает период гедонизма и потребительства. В романе европиане проходят такие деструктивные периоды дважды, первый раз деградация чуть не привела к десоциализации, второй раз общество надолго потеряло тягу к познанию, увязнув в периоде «вялых веков». Оба раза на помощь цивилизации приходят чудесные спасители-ученые, которые перезапускают социальный прогресс.

Между строк ощущается смутное недовольство автора реально существующим миропорядком, однако, заметно, что до глубин Штерн докапываться не хочет, в романе все загнано в чередование (научно-)темных и (научно-)светлых веков. Одно из следствий общественной формы движения (развитие науки и технологии) подается чуть ли не как первопричина всего, происходящего в социуме.

2. Читая заключительные главы, подспудно ждешь, как будет раскрыта тема если не контакта, то хотя бы открытия цивилизации землян. Автор подошел к этому в свойственной себе манере: реализм с некоторой долей пессимизма. Земляне и европиане (еще или уже) не могут взаимодействовать в одном времени. Слишком много самоуничтожительных соблазнов на пути развития обеих цивилизаций.

Любопытно выглядит открытие самой возможности жизни на Земле. Оно было сделано в форме гениальной догадки. Субъективно, очень напоминает обоснование Титом Лукрецием Каром в его трактате «О природе вещей» атомарной структуры материи.

Наверное, мой предшественник был прав, когда рассматривал два несвязанных романа Штерна в одной статье. Во-первых, общее у них то, что в обеих вещах утверждается важность т.н. «межпоколенческого альтруизма». Если в первом романе этому посвящена вся концепция, то во втором – это логический вывод, к которому пришел автор в вопросе контакта двух цивилизаций в рамках одной Солнечной системы. Во-вторых, начинать чтение, очевидно, надобно таки с романа «Ледяная скорлупа», поскольку это лишь умозрительная модель гипотетической подводной (подледной) цивилизации; пробивая метафорическую «скорлупу» «Ковчег 47 Либра» выглядит существенно более масштабным, построения автора идут намного дальше, чем простое обоснование экзотической модели.

Роман Ковчег 47 Либра радикально отличается от большинства произведений подобного жанра, которые регулярно выходят в свет. И дело не только в своеобразной реабилитации научно-популярной миссии научной фантастики, выраженной в твердой до хруста форме. Главное отличие состоит в подходе к фантастическому допущению. Борис Штерн, известный астрофизик и начинающий фантаст, поставил себе цель описать космический полет для колонизации экзопланеты с точки зрения достижений и знаний… сегодняшнего (де-факто) дня. Никаких кротовых нор, гиперпространственных перемещений и тем более сверхсветовых звездолетов. Задача не из легких, но принципиальных препятствий для такого мероприятия, как оказалось, не существует. Главная трудность – временной фактор, но и с этим можно справиться, используя научный поход.

Книжка довольно четко делится на несколько смысловых и сюжетных частей. Потому для удобства будем рассматривать каждую из них по отдельности.

Обоснование идеи. Автор исходит из того, что, как уже указывалось выше, препятствий для полета автоматического Ковчега, который бы доставил к пункту назначения через несколько тысяч лет семена растений, замороженные эмбрионы людей и животных, нет. Дело только в прочности материалов, надежности электроники и четком исполнении в нужное время заложенных в «железе» программ. Касательно конкретики обоснования, то тут ее, наверное, в полной мере могут понять и оценить лишь специалисты в области аэрокосмической отрасли, астрофизики, биохимии, эмбриологии и т.п. При работе над текстом книги Штерн активно привлекал узких экспертов, потому тут присутствует матерый естественнонаучный жаргон.

Подготовка к полету. Эта часть занимает около половины всего произведения. Тут, наверное, Штерн наиболее ярко и прозрачно описал то, с чем сталкивался сам неоднократно – кухня околонаучной жизни. Бесконечные убеждения нужных людей из правительства, выбивание финансов на проект, информационная кампания в СМИ. По сути, читателю показано взаимодействие группы людей, увлеченных Делом с бездушной бюрократической машиной. Антагонист в виде государства, которым управляют вороватые троечники, не единственный, с кем поневоле приходиться сражаться благородным ученым. По мере продвижения и реализации проекта все больше заявляет о себе консервативно-клерикальная публика, которая ограничена своим мировоззрением лубочного «патриотизма». По сути, в этой части мы видим противостояние философии Знания и идеологии агрессивного невежества. Штерн не питает иллюзий по поводу исхода этой войны мировоззрений. Между строк сквозит практически прямой прогноз скатывания цивилизации в лютое средневековье.

Любопытно было читать о некоем аналоге Илона Маска, который дает деньги на постройку Ковчега. Очевидно, Штерн считает не всех нуворишей (раскаявшийся олигарх сделал состояние на торговле отупляющим сознание массовым повседневным приложением "Ангел") безнадежными.

Полет, терраформация, общество планеты 47 Либра-b. Написано очень красочно. Мало авторских рассуждений и много фактажа. Возможно, кто-то еще помнит популярные в начале 1990-х трилогию Владимира Кузьменко «Древо жизни» и роман Юрия Забелло «Планета для Робинзонов». Нет, речь не о прямых совпадениях в сюжете. Сходна сама атмосфера этих фантпроизведений.

Несколько слов хотелось бы сказать о социальном устройстве нового человечества. Судя по всему, Штерн обрисовал идеальную либеральную модель со свободной конкуренцией по правилам. Наукократия. Понятное дело, нет национального, религиозного и языкового деления.

Постчеловеческое общество. Хеппи-энда для человечества-2 в романе нет, причем причины вполне себе научны, биологического порядка. Эстафета разума, воплотившегося в эволюционировавших домашних животных, была продолжена. В какой-то мере ощущается сходство с эпичным «Городом» Клиффорда Саймака. Как и Человечество-2, новое общество проходит, по сути, аналогичные этапы истории. Порядки в этом обществе еще более идеализированы, походят на кооперативный социализм.

Стилистика и особенности романа. Штерн – непрофессиональный фантаст, по тексту это частично видно. Особенно бросаются в глаза довольно грубые, резкие отступления от основного повествования в стиле «а сейчас оставим наших героев». Потом может идти все что угодно – рассуждения о цели книги, личные воспоминания автора, объяснения каких-то научных явлений (которые более естественно смотрелись бы в сносках), отсылка к нераскрытым подробностям предыдущих событий (что надо было делать как раз тогда, когда речь шла об этих событиях). Особенно много таких шероховатостей в первой половине книги.

Мировоззрение автора-ученого, очевидно, в той или иной мере не избежало влияния естественнонаучного позитивизма. Все, что не подходит под определение позитивного знания, отсекается за ненадобностью. Так, в книге превосходно раскрыты физические, химические и биологические аспекты распространения разума, но социальные закономерности или объясняются через биологизацию (склонность к войнам, тяга к познанию, устойчивость социума трактуется как производные от того или иного биологического исходника) или вовсе игнорируются.

И еще один момент, который тут необходимо упомянуть. Несмотря на вроде бы строгую научность и доказуемость всех построений, непонятным оказался факт фатального бесплодия, подкосивший Человечество-2, ряд других видов приматов и прочих млекопитающих. Закономерный вопрос – почему тогда те причины, о которых пишет автор, не выкосили стаи павианов (пусть не самые близкие наши родственники, но все же)? И далее – почему за более чем тысячу лет человечество не придумало, как справиться с этой напастью? А как же неуклонный прогресс научного знания, взращенный в тепличных условиях 47 Либра-b? Выходит, люди тупо сидели и столетиями ждали неизбежного конца. Мизантропия в чистом виде.

Выводы. Несмотря на некоторые неровности и шероховатости, концепция романа, безусловно, интересна и оригинальна. Книжка стоит времени, потраченного на ее чтение. Это произведение не столько и не только о людях. Главный его персонаж, выражаясь иносказательно – Разум. Данный роман – растянутая во времени эпопея Разума, иллюстрация его жизни и экспансии.

Остается надеяться, что ученые-естественники и далее будут писать фантастику, она от этого только выиграет.

Оригинальный образец исторического науч-попа, слегка закамуфлированного в фантастическую форму. Во вступлении к повести (хотя эта вещь является скорее романом, ибо имеет объем более 300 страниц) автор, учитель истории, рассказывает о возникновении своей идеи донесения до учащихся не всегда интересного и не совсем легкого для их восприятия материала в художественной форме. Так появилось художественное произведение, в котором дети путешествуют во времени по различным эпохам, постепенно постигая диалектику изменения одной общественной формации другой. Появление этой повести фактически преследовало цель объяснить ученикам, что такое исторический материализм и как его можно «пощупать» на практике.

Можно ли считать данную повесть собственно научной фантастикой? Очевидно, нет. В произведении отсутствует непременный научно-фантастический элемент – фантастическое допущение. Трое казахстанских старшеклассников путешествуют по историческим эпохам силой воображения, а не, например, с помощью машины времени. Неразлучная троица постоянно оказывается между людьми, которые, казалось бы, должны говорить на разных языках и поэтому, естественно, у них должны возникать трудности в коммуникации. Но вопрос языка вообще не стоит — даже с неандертальцами герои говорят без переводчика (очевидно, по-русски). Но повесть в то же время не является и литературной сказкой – изложение материалистично до предела (есть даже сцены жестокости, люди «в кадре» умирают, как того требуют особенности сюжета), ни о каких коврах-самолетах и прочих чудесах речь не идет.

Чтобы правдиво изобразить особенности каждой эпохи автор обработала гору исторической литературы. Удалась ли в результате такая достоверность? В известной степени — да. В меру интересно, не сухо, динамично; исторический фон разбавляется приключениями юных путешественников во времени. Старшеклассники поочередно попадают в эпоху питекантропов, синантропов, неандертальцев, оказываются в среде трипольцев, скифов, древних египтян и в средневековой Франции. Грубых ляпов нет, хотя исторические фабулы немного шаблонны (кто изучал историю по советским учебникам, сразу узнает знакомый стиль). Однако следует заметить, что трипольцы (которые в повести почему-то носили кожаную одежду) изображены более примитивными, чем это представляется исторической науке сейчас; скифы-пахари полностью отождествлены со славянами (вождь носит имя Мирослав (!)), простые египтяне хоронят своих умерших в общей яме. Наиболее исторически правдиво и художественно убедительно удалось автору путешествие в Лондон второй половины XIX века. Очень хорошо показаны контрасты городской жизни и истории из лондонских трущоб, которые напоминают лицемерный мир викторианской Англии со страниц «Оливера Твиста» Чарльза Диккенса.

Самое слабое место в повести — путешествие в США образца 1952 года. Верно обрисовав противоречия современного либерально-рыночного общества, автор свела всю его критику до уровня карикатуры, примитивной агитки. В американском городке едва ли не все жители жуют жвачку; навязчивая реклама кока-колы преследует буквально отовсюду; на городском стадионе две футбольные команды занимаются не спортивным соревнованием, а настоящими боями без правил, в которые впоследствии вовлекаются болельщики; семьи американских рабочих живут в домах с постоянными прорывами канализации, а крыс там так много, что даже коты брезгуют жить в таких условиях…

Следующий пункт остановки — коммунизм, вернее, то, каким в СССР середины 1950-х он представлялся. Повесть написана в годы межвременья, на это указывает ряд, казалось бы, несущественных мелочей: с одной стороны, в будущем пользовались сталинским планом построения базы коммунизма (который в повести даже цитируется), а на центральной площади города возвышается на постаменте не только традиционная статуя Ленина, но и гранитный Иосиф Виссарионович. Однако, с другой стороны, здесь уже заметны черты хрущевской эпохи: Казахстан превратился буквально на сплошной сад. Из-за поворота течения двух великих сибирских рек, казахские земли опутала сеть каналов, есть упоминания о больших возможностях использования целинных земель. В общем, мир будущего (судя по контексту — прошло несколько десятилетий, имеются в виду, очевидно, 1960-е — 1970-е годы) таки не тру-коммунистический земной шар, а вариация на тему «усовершенствованного» СССР: существуют отдельные республики (следует думать, советские), есть упоминание о КНР, а руководство экономикой по-старому осуществляет правительство, да и люди в будущем почему-то все еще «советские».

Как и ряд других фантастов того времени, Кузнецова просто в восторге от потенциального применения атомной энергии: на атомных двигателях летают космические корабли, атомными же бомбами стреляют в небо ради скопления облаков и образования дождя (!). Технические новшества и общий «коммунистический» достаток, изображен в повести, в целом, не очень впечатляющим по современным меркам. Условная половина из описанных технических новаций наличествует уже сейчас, а некоторые даже успели устареть. О недостатках в изображении космического полета (автор — гуманитарий) и жизни на Марсе (делаем скидку на уровень тогдашних знаний о Красной планете) ради объективности говорить не буду, их можно автору простить.

Вывод. Во многих отношениях повесть устарела, содержит ряд характерных для своей эпохи идеологических штампов и стереотипов. Однако, исходя из ее жанрового своеобразия, и, как бы странно это ни звучало для кое-кого, материалистического понимания истории (к тому же объясненного буквально «на пальцах», хотя и с некоторыми «купюрами») эта вещь представляет определенный интерес.

Наталья Горелышева, Александр Краснянский Будущее есть. Горизонты мечты 2013, антология Немногие фантастические произведения, а тем более сборники, могут нынче похвастаться построением позитивной картины будущего. Антология «Будущее есть. Горизонты мечты» претендует на такую концепцию. Основа сборника – творчество Анны Горелышевой, которой и посвящено само издание. По замыслу составителей, рассказы чередуются в такой последовательности, которая бы отвечала плавному переходу от антиутопических к утопическим сюжетам, от критики настоящего к контурам светлого будущего.

Немногие фантастические произведения, а тем более сборники, могут нынче похвастаться построением позитивной картины будущего. Антология «Будущее есть. Горизонты мечты» претендует на такую концепцию, это заявлено в видеопрезентации и предисловии.

Основа сборника – творчество Анны Горелышевой, которой и посвящено само издание. По замыслу составителей, рассказы чередуются в такой последовательности, которая бы отвечала плавному переходу от антиутопических к утопическим сюжетам, от критики настоящего к контурам светлого будущего.