Тихо. Лишь в углу стучат часы,
Сердце, где узлы и шестерёнки
Всё минуты гонят и часы
Вместо крови по сосудам тонким.

Тихо так, как будто не всерьёз -
Словно тишина нам только снится.
Слышен даже звук текущих слёз .
И слеза повисла на реснице.

Мы с тобою жили где-то
На границе Ойкумены -
Возле МКАДа, в белом гетто,
Где "черняшкой" травят вены.

Там, где лунный свет с похмелья
Пьёт из лужи чью-то кровь,
В обрамленьи ожерелья
Свежевыбитых зубов.

И отданный на корм порокам,
Лежал родной микрорайон
Гниющим трупом диплодока,
Заброшенный со всех сторон.

Осклизлыми торчали рёбрами
Панельные многоэтажки
Дурными недонебоскрёбами
Из архитекторской шарашки.

Были облака тогда цветные -
Щедрый дар литейного завода,
И ещё цветными были сны
От фантазий и от польской водки.

Но мы знали то, что рядом где-то,
На расстоянии вытянутой руки
Есть что-то по-настоящему светлое.
Наверное, там — на другом берегу реки.

И всю свою жизнь я грезил на бегу:
"Тот берег" был утопией, как американская реклама.
И вот я стою на том берегу
И почему-то здесь то же самое.

Инфляция так искусно
Всё поменяла в цене.
Иуда продал Иисуса
За миллион у. е.

Отвалилась и плитка и сайдинг,
До слёз Людовика жаль;
Но зачем было звать гастарбайтеров
Строить себе Версаль

От водки уснула навечно
Екатерина Вторая.
Производитель отечественный —
Кратчайший путь до рая!

Ричард Львиное Сердце
Пал от руки сарацина:
Продали иноверцы
Доспехи из силумина

Ну а Понтий Пилат
Завсегда брал "откат".
А не дали "отката",
То — на крест виноватых.
Справедливым был Понтий Пилат.

Подвели китайские краски
Казимира Малевича. Вишь,
Был квадрат на картине красный,
А теперь на картине — шиш.

Ван Гог ел краски — остался без уха;
Ну что тут скажешь: сам виноват!
На всю дешёвую китайскую продукцию
Нужно требовать гигиенический сертификат!

Ломоносов Михаил
Нынче в Кембридж поступил.
И хоть пешком шёл года два,
Но больно дорога Москва.

В холодном тамбуре накурено,
В моём кармане — ни гроша.
Жизнь, повзрослев ты стала курвой,
Была лишь в девках хороша.

Я еду к чёрту на кулички
Сквозь бесконечно страшный сон,
Иона в чреве электрички,
Сошедший с брошенных икон.

А за окном, природа стынет,
И тают в вечности миры.
С плакатов разные святые
Сулят волшебные дары.

Прошли отпущенные сроки,
Вовсю горит закат-пожар,
В вагон врываются пророки
И предлагают свой товар.

Мои собратья по вагону,
Духовную изведав боль,
Презрев упрёк земных законов,
Вкушают лёгкий алкоголь.

В холодном брюхе электрички
Из пункта А до пункта Б
Я еду. Еду по привычке.
Навстречу собственной судьбе.

В толпе людей разногородних
На перекрёстке всех миров
Один из ангелов господних
Мне ногу отдавил в метро.

Ревели ангельские трубы,
В лицо уткнулись перья крыл,
В бессильной ярости сквозь зубы
Его я матюками крыл.

А он стоял как на иконе,
Лишь подтверждая статус свой.
И нимб наушников от "Сони"
Сверкал над бритой головой.