Есть такой очень известный приём в кинематографе, когда события показываются не непосредственно на экране, а через реакцию наблюдающих эти события персонажей. Например, эпизоды гибели войск Такэда в битве при Нагасино под оружейным огнём противника в «Тени воина» Куросавы показаны только через реакцию спрятавшегося в траве безымянного двойника Сингэна и наблюдающих с холма Кацуёри и его приближенных, и лишь затем зритель видит усеянное убитыми и ранеными поле. Сцен гибели армии формально нет, при просмотре кадров с лупой они не обнаруживаются. На самом же деле они есть.

Само собой, приём этот вполне универсален. Более того: в одном из ракурсов, который доступен нам отражённым в буквах, Андрей Лазарчук в изложении Евгения Лукина именно его делает ключевым для описания турбореализма как направления: «Турбореализм постулирует: мир веществен, однако постигается нами по большей части через описания, оставленные другими людьми [это я выделил — СБ]. Мы не в состоянии отличить объективную истину от ее искажений и преломлений. Литература дает картину этого мира.» (Е.Лукин, «Враньё, ведущее к правде»).

С одной стороны, простого существования определения вполне достаточно для того, чтобы считать и определяемое явление virtually существующим. С другой стороны, явление/понятие закрепляется в реальности только после установления связей с достаточным количеством смежных явлений/понятий, созданием «критической массы» собственных отражений в них.

В Википедии существует обычай вычищать статьи, которые не обзавелись убедительными АИ (авторитетными источниками). Например, понятие, игнорируемое всеми, кроме его автора, выжить в Википедии шансов имеет немного – стоит поставить под сомнение его значимость, и защитить его не удастся. Гугль просто не найдёт аргументов, пригодных для его защиты. Отражений нет – значит, предмета тоже нет.

В этом смысле мне видится чрезвычайно поучительным существование в библиографиях статей «История одного города» и русский турбореализм 1990-х гг.» (1999) и «Чехов в зеркале русского турбореализма» (2000) доцента кафедры истории русской литературы Тверского госуниверситета Александра Юрьевича Сорочана. Турбореализм не просто существует «виртуально», он наглядно увязан с русской классикой (которая существует «абсолютно»), свидетельством чего служат перечисленные в библиографиях публикации.

До чего же всё это турбореалистично – я просто передать не могу. Ладно, поверьте на слово.

Создание фильма, как указано в титрах, было "вдохновлено" знаменитой одноимённой научно-популярной книгой Вилли Лея с иллюстрациями Чесли Боунстелла, однако сценарий явно писали люди, которые были далеки от всего, что имело бы отношение к "научности" (исключая, конечно, научную фантастику, причём "научную" только по названию, а не по сути). Относительно прочих компонентов хорошего сценария у этих людей (Джеймса О'Хэнлона и ещё как минимум трёх соавторов), похоже, тоже не было единого мнения, а потому обнаружить в фильме такие компоненты не удаётся в принципе.

Всё это тем более поразительно, что за пять лет до выхода "Покорения космоса" тот же Джордж Пэл спродюсировал великолепный "Пункт назначения — Луна" ("Destination Moon", 1950), снятый с какой-то даже болезненной инженерной достоверностью и по драматически выверенному сценарию Хайнлайна и... того же О'Хэнлона. После просмотра "Покорения космоса" вопрос о вкладе последнего в сценарий более раннего фильма я обсуждать не рискну — так много смеяться вредно.

Внимание, далее будут спойлеры.

Ключевым для "Покорения..." можно считать допущение, что долгое пребывание в космосе плохо влияет на человеческий мозг. В течение нескольких лет международная команда в несколько десятков человек строит на околоземной орбите станцию-"бублик" (более чем общепринятая в те времена концепция, даже в "Одиссее 2001 года" отражена) с целью сделать её отправной точкой для дальнейшей космической экспансии. Отдельные члены экипажа из-за долгого отрыва от атмосферы и ежедневного поедания таблеток-концентратов на завтрак, обед и ужин начинают "сбоить" — психосоматика не выдерживает. Астронавтов с выявленными симптомами "космической болезни" командующий базой капитан Меррит совершенно логично и гуманно отправляет на Землю как представляющих опасность для проекта. При этом сам Меррит страдает той же самой психосоматикой, но этого почему-то никто, кроме зрителей, не замечает.

Между тем, постройка пилотируемого модуля для первого полёта на Луну завершена. В честь такого события с земли прилетает штатский "пиджак" — из скафандра он вылезает в уже отглаженном вечернем костюме. Это моментально настраивает зрителя на дальшейшие чудеса, которые не завставляют себя ждать. "Пиджак" сообщает своему старому приятелю Мерриту, что Земля решила не размениваться на Луну. Луна отменяется. Луны не будет. Полетите сразу на Марс.

Вместо того, чтобы расхохотаться "пиджаку" в фотогеничное лицо (не может ведь он не знать, что с инженерной точки зрения полёт на Луну и полёт на Марс — задачи немножко разные), Меррит (его мимоходом повысили до генеральского чина) с неохотой, но принимает командование экспедицией, которая должна стартовать вот прямо щаз. В команду Меррит берёт своего великовозрастного сына и ещё трёх добровольцев, коих считает обоснованным таковыми назначить. Уже после старта экспедиции к ним присоединяется проникший "зайцем" на борт престарелый сержант (вы думали — опять пионер? а вот фиг вам!), который в качестве оправдания нарушению приказа предъявляет Мерриту забытую тем на станции зубную щётку. Само собой, никаких проблем появление лишнего члена экипажа ни у кого не вызывает — экспедиция определённо организована с большим запасом прочности.

У новоиспечённого генерала Меррита, однако, такого запаса больше нет. Он всю жизнь мечтал вывести Человечество в космос, но теперь вдруг под влиянием "космической болезни" внезапно озаботился религиозным аспектом происходящего безобразия. Человечество было создано Господом на Земле, а потому полёт на другие планеты — кощунство и святотатство в одном флаконе, сообщает он доверительно своему великовозрастному сыну. Меррит-младший мягко увещевает папу, что тот совершенно напрасно сходит с ума, но на генерала уговоры больше не действуют. При посадке корабля на Марс (посадка горизонтальная, по схеме "шаттла" — видимо, кто-то предварительно подготовил там полосу) генерал Меррит пытается не то разбить корабль, не то вывести его из атмосферы снова на орбиту (уж не знаю, какой из вариантов был бы катастрофичней) и только героическими усилиями его сына экспедиция оказывается спасена.

Вместо того, чтобы положить генерала на сохранение в какую-нибудь подсобку, команда оставляет его одного на корабле и буднично выгружается на песчаную поверхность. Генерал Меррит тут же предпринимает попытку слить на Марс весь имеющийся у экспедиции запас воды. Заметив неладное, его сын возвращается на борт, начинает возражать папе и получает пулю в плечо, после чего держащий пистолет в руке папа внезапно умирает — не то случано нажав не на тот курок то в пылу борьбы, не то не в силах справиться с личным религиозным кризисом.

Больше в фильме не происходит ничего занимательного — не считать же занимательным годичное ожидание на Марсе "окна" для обратного старта с ополовиненным заспасом воды. На фоне синего марсианского неба с белыми облаками члены экспедиции упорно говорят, что не обнаружили на планете ни малейших следов влаги. В целях экономии команда решает прекратить умываться. За год такой гигиены у одного из межпланетников даже появляется намёк на небритость (потрясающе придумано!), а на марсианской могиле генерала Меррита прорастает земное культурное растение (возможно, пресловутая яблоня, хотя росток больше похож на юный лопух).

За 15 минут до запланированного отлёта к Земле начинается обычная для Марса вещь — песок из-под корабля высыпается в подземные полости и готовый к старту модуль теряет вертикаль. Для того, чтобы её восстановить, Меррит-младший решает совсем выжечь двигателями песок из-под корабля — как только тому не на что будет опираться, вертикаль чудом восстановится сама по себе. И действительно, затребованное чудо происходит и кораблю удаётся взлететь в нужном направлении.

The End.

Пожалуй, я был слишком строг, когда издевался над более ранним "Rocketship X-M" (1950) — его создатели хотя бы не претендовали на достоверность и гнали похожую пургу искренне и безоглядно. В этом смысле авторы кинокомедии "Покорение космоса" с рекламным таглайном "Так оно и будет, и даже при вашей жизни!" и ссылками на авторитет Вилли Лея подставились откровенно и совершенно бесстыдно. Надо было им всё-таки пригласить хотя бы одного научного консультанта и хотя бы одного вменяемого писателя-фантаста в соавторы сценария.

Право же, зря они этим пренебрегли.

Покорение космоса Conquest of Space 1955, США фантастика режиссёр: Байрон Хэскин, сценарий: Джеймс О’Хенлон, Филип Йордан, Барри Линдон, Джордж Уорфин Йэтс в ролях: Уолтер Брук, Эрик Флеминг, Мики Шонесси, Фил Фостер, Уильям Редфилд, Уильям Хоппер, Бенсон Фонг, Росс Мартин, Вито Скотти, Джон Дэннис Международная команда астронавтов стартует от орбитальной станции в первый полёт на Марс.

Ну вот не листайте интернет-магазины в поисках всякой букинистики. А то ведь долистаетесь.

Бросилось в глаза, ибо не могло не.

Сначала.

Далее.

Обложки я специально не подбирал, взял практически первые попавшиеся.

Как указано, для "Эксмо" оформление серии "Русская фантастика" разработал художник Е. Савченко.

Очень творческий человек, рекомендую. Особенно цветная бубочка ему удалась.

В процессе интернет-раскопок внезапно выловил неожиданное, тянущее на маленькую сенсацию: оказывается, у знаменитого популяризатора идеи космических полётов Вилли Лея в 1929 году был издан роман. До сих пор ни один известный мне справочник о таком библиографическом факте не упоминал.

Вилли Лей был одним из основателей и активистов Германского ракетного общества, составителем антологии статей «О возможности межпланетных путешествий» («Die Möglichkeit der Weltraumfahrt», 1928), фундаметальной книги для популяризации идеи использования ракетной техники для космического полёта. Кроме того, он в 1920-х годах выпустил в Германии несколько популярных книг и брошюр по двум своим любимым темам: космос и занимательная зоология, — а также биографическую книгу о Конраде Геснере. После эмиграции в 1935 году в США Лей довольно быстро вписался в научно-фантастическую "околожурнальную" тусовку, принялся публиковать десятки научно-популярных статей в год и одну за другой выпускать популяризаторские книги. Его прозаические опыты ограничивались несколькими короткими НФ-рассказами, которые иначе как исключения в контексте его творчества и рассматривать-то смешно.

Судя по всему, роман Лея был написан чуть ли не дословно в "парадигме Гернсбека" — то есть, исключительно с целью "распространения передовых знаний в занимательной литературной форме". Но тема ракетостроения как раз в этот период развивалась в Германии очень бурно, поэтому роман почти сразу "морально устарел" (о художественных его достоинствах в этом контексте говорить вообще бессмысленно). До сих пор он никогда, насколько мне известно, не переиздавался и не переводился ни на какой другой язык, а его единственное издание надолго исчезло из поля зрения историков фантастики (при том, что фигура Вилли Лея в этом поле всегда была очень заметной — по популярности и работоспособности из "околофантастических" популяризаторов он уступал, пожалуй, только титаническому Айзеку Азимову).

Понятно, что появление в библиографиях фантастики этого романа, буквально забытого и закопанного во времени, интересно только упёртым исследователям истории фантастики. Но раз уж здесь собрались именно такие, то — вот, примете к сведению.

Не могу не похвастаться тем, что тут же полез проверять соответствующую статью в интернет-версии "Science Fiction Encyclopedia", для которой сия информация безусловно необходима. Искомых упоминаний я в ней не нашёл и использовал это досадное упущения как повод для вмешательства. Джон Клют ответил заинтересованно и практически мгновенно. Кому ещё непонятно, чем эти люди занимаются в ночь на Хэллоуин, и у кого на этой планете понедельник по-прежнему начинается в субботу?

На Heritage продают комплект из четырёх томов "Властелина Колец" (+"Хоббит"), принадлежавший шерифу Рустеру Когберну Джону Уэйну. Издание 1965-66 годов (если ничего не путаю, первое "легальное" американское), текущая цена всего 900 баксов. Никому из киноманов-толкинистов не надо в коллекцию?