Анджей Сапковский "Последнее желание"

Первая книга цикла "Ведьмак". Сборник из шести изначально независимых рассказов, связанных вместе специально написанным обрамляющим рассказом "Глас рассудка". Не думаю, что из моих читателей кто-то не знаком с ведьмаком Геральтом, но, на всякий случай, напомню. Главный герой, Геральт из Ривии, ведьмак — человек в результате направленных мутаций и специальной подготовки приспособленный к уничтожению чудовищ. Ведьмаки отличаются пониженным пульсом, высокой скоростью реакции и ловкостью, низкой эмоциональностью, то есть, этакие рациональные, хладнокровные машины для убийства. В ходе цикла Сапковский показывает, что это не совсем так, но персонажи об этом не знают и периодически пытаются нанять Геральта то в качестве телохранителя, то наёмного убийцы. Но неизменно получают отказ.

В первой книге читатель в основном знакомится с миром, в котором происходит действие цикла — напоминающим Европу (побережье Балтийского моря и далее на юг до Альп и Карпат) времён феодальной раздробленности. Люди здесь пришлые, а ранее мир заселяли сказочные человекообразные расы: эльфы, краснолюды (дворфы), гномы, низушки (хоббиты) и пр. Люди их вытесняют, но пока ещё сосуществуют. Показаны также и трое главных героев цикла: собственно Геральт, чародейка Йеннифер, с которой Геральт образует, как говорят некоторые астрологи, векторную пару, и Дитя Предназначения принцесса Цирилла, в быту Цири.

Сапковский предаётся безудержному постъмодєрнізьму, играя с классическим сказочными сюжетами и делает это мастерски. Рассказы полны иронии, игры слов и вообще читаются великолепно.

Книгу я уже читал в девяностые годы, а теперь, разочарованный первым сезоном сериала "Ведьмак", о котором, возможно, выскажусь потом, решил перечитать заново, на этот раз в оригинале. Очень круто! Непростая работа для переводчиков.

В ходе чтения рука постоянно тянулась настричь цитат, но их было бы слишком много, так что воздержался. Всем кто не читал, всячески рекомендую почитать.

   Анджей Сапковский "Меч Предназначения"

Вторая книга цикла "Ведьмак". Точнее, теперь формально третья, поскольку в 2013 году Сапковский написал "Сезон гроз", действие которого происходит между изначально написанными первой и второй книгами, но я читаю книги в порядке написания, а "Сезон гроз", к тому же, читал не так давно. Если что, мой отклик можно почитать здесь.

Как и первая книга "Последнее желание" вторая включает шесть рассказов, но на этот раз они уже писались, насколько я знаю, как нечто цельное и их не надо объединять обрамляющим рассказом. Во второй книге нарастает ощущение, которое в меньшей степени возникало и в первой, что что-то кончается, наступают новые времена. И жить в эту эпоху перемен, как и полагается, не очень сладко. Проявляется наступление новых времён буквально во всём, но самое грубое и зримое проявление этой эпохи — надвигающаяся из-за южных гор Нильфгаардская империя, с которой связан новый для местных жителей тип войны — война на уничтожение. Вторая сквозная тема книги — борьба сугубого реалиста Геральта, который не верит ни в какие высшие силы, с Предназначением. Сразу скажу, что получается в точности по поговорке "покорного судьба ведёт, непокорного — тащит".

Книга столь же хороша, как первая, так что всячески рекомендую. Не смотрите сериалов, читайте Сапковского.

   Кэти О`Нил "Убийственные Большие данные"

Книга посвящённая началу вторжения тупого ИИ в нашу реальную жизнь и вполне кафкианским последствиям этого. Издательская аннотация:

"Математические алгоритмы с каждым днем все сильнее подчиняют себе нашу жизнь. Более того — по мнению автора книги, профессора математики и финансового аналитика, эти алгоритмы уже превратились в опасное оружие в руках государства и корпораций — и это оружие нацелено в первую очередь на самые бедные и незащищенные слои населения. При этом скрытые принципы работы математических моделей охраняются как величайшая коммерческая тайна, а их вердикты, подчас очевидно ошибочные и явно вредные, считаются окончательными и обжалованию не подлежат. Добро пожаловать в прекрасный новый мир — мир убийственных Больших данных!"

Оглавление:

Компоненты бомбы: что такое модель?

Посттравматический синдром: мое путешествие к утрате иллюзий

Гонка вооружений: поступление в колледж

Машина пропаганды: интернет-реклама

Жертвы среди мирного населения: справедливость в эпоху Больших данных

К службе негоден: в поисках работы

Нервное расстройство: на работе

Небоевые потери: кредитная политика

В поисках укрытия: получение страховки

Гражданин под прицелом: общественная жизнь

Пара цитат:

      Давайте представим себе, что я решила запустить кампанию за более жесткое регулирование оружия математического поражения и разместила соответствующую петицию на своей странице в Facebook. Кто из моих друзей увидит эту петицию в своей новостной ленте?
      Понятия не имею. С момента, когда я нажимаю «Опубликовать», эта петиция уже принадлежит Facebook и лишь алгоритм этой социальной сети решает, как лучше ее использовать. Алгоритм подсчитывает вероятность, с которой она заинтересует моих друзей. Некоторые из них, как он знает, часто подписывают петиции – и, возможно, делятся ими у себя на стене. Другие их просто проматывают. В то же время некоторые из моих друзей обращают на меня больше внимания, чем другие, и обычно кликают на ссылки, которые я у себя выкладываю. Алгоритм Facebook принимает все это во внимание, решая, кто подпишет мою петицию. Для многих из моих друзей она будет погребена так низко в новостной ленте, что они никогда ее не увидят.
      Вот что происходит, когда невероятно мощная социальная сеть, которую мы делим с парой миллиардов пользователей, одновременно представляет собой открытое акционерное общество. И хотя с виду Facebook и кажется похожим на современную городскую площадь, лишь компания определяет, в соответствии с собственными интересами, что именно мы увидим и узнаем с помощью нашей социальной сети.

      Используя специальное лингвистическое программное обеспечение, Facebook рассортировал позитивные (жизнерадостные) и негативные (депрессивные) посты. Затем они уменьшили показ депрессивных постов в половине новостных лент, а во второй половине уменьшили количество жизнерадостных постов. Выяснилось, что это изменение действительно повлияло на настроение пользователей. Те, кто видел меньше жизнерадостных постов, выкладывали больше негативных постов. Зеркальная закономерность наблюдалась у второй половины пользователей. Исследователи пришли к следующему выводу:
      Эмоциональные состояния могут передаваться другим пользователям, и в результате эти люди начинают испытывать те же эмоции, не осознавая этого.
      Другими словами, алгоритмы Facebook могут влиять на то, как чувствуют себя миллионы людей, и эти люди при этом не знают, что происходит.

      По мере того как телевидение и остальные СМИ движутся в сторону составления профилей на своих потребителей, потенциал политического микротаргетирования продолжает расти.
      По мере этого роста нам станет все сложнее получить доступ к политическим посланиям, адресованным нашим соседям, – и в результате все труднее понять, почему они верят в то, во что верят, причем зачастую верят очень страстно. Даже самый настойчивый журналист с трудом сможет отследить подобные послания. Ему недостаточно будет просто посетить сайт кандидата – ведь каждый посетитель сайта будет тут же оценен и учтен по всем признакам, начиная от почтового индекса до ссылок, по которым он кликает на странице, и даже фотографий, которые он рассматривает. Бесполезно будет и создавать десятки ботов, ведь система связывает каждого реального избирателя с большим массивом накопленной информации о нем, включая истории его покупок, адрес, номера телефонов, историю его голосований и даже номер социального страхования и адрес на Facebook. Чтобы убедить систему в том, что он реальный пользователь, бот должен содержать определенную массу информации. Ее фабрикация потребовала бы такого объема работы, которую никакой исследовательский проект (а тем более один журналист) не может себе позволить.
      Результатом этих «подпольных» кампаний становится опасный дисбаланс. Политические маркетологи ведут на нас все более обширные досье, скармливают нам порции информации и отслеживают, как мы на них реагируем. Это похоже на практику, обычно используемую людьми, ведущими деловые переговоры. Они имеют дело с разными партиями по отдельности, чтобы ни одна из них не слышала того, что слышит другая. Эта асимметрия информации не дает разным партиям объединить силы – а именно это является сущностью демократического правительства.

      В нашем путешествии сквозь виртуальную жизнь мы посетили школу и колледж, суды и кафе, банки и офисы, даже избирательные участки. Но везде мы видели, какие разрушения производит оружие математического поражения. Обещая эффективность и справедливость, оно на самом деле разрушает высшее образование, увеличивает долги и число заключенных, наносит множественные удары по беднякам и подрывает демократические устои.

      Как нам приступить к регулированию математических моделей, которые все больше управляют нашими жизнями? Я бы предложила начать с самих создателей этих моделей. Как и врачи, специалисты по анализу данных должны давать нечто вроде клятвы Гиппократа, сосредоточенной на возможных ошибках в использовании и интерпретации моделей. После краха 2008 года два финансовых аналитика, Эммануэль Дерман и Пол Уилмотт, составили такую клятву. Она гласит:
      Я буду помнить о том, что не я сотворил мир – и он не укладывается в мои уравнения. Хотя я буду смело использовать модели, чтобы оценивать стоимость, я не буду слишком сильно попадать под влияние математики. Я никогда не пожертвую реальностью ради элегантности, не объяснив, почему я так поступаю. Также я никогда не буду уверять людей, которые пользуются моей моделью, в том, что она абсолютно точна. Вместо этого я подробно расскажу о погрешностях и недостатках модели. Я понимаю, что моя работа может иметь огромные последствия для общества и экономики и многие из этих последствий окажутся за пределами моего понимания.
      Это хорошая философская основа. Но твердые моральные устои и самоконтроль – удел лишь порядочных. Более того, клятва Гиппократа игнорирует постоянное давление, которое часто оказывается на специалистов по анализу данных, когда начальники заставляют их выдать конкретные ответы. Чтобы уничтожить ОМП, недостаточно установить идеальные правила игры в одной только области Больших данных. Наши законы тоже нуждаются в переработке. А чтобы это произошло, мы должны пересмотреть наши критерии успеха.

Можно рекомендовать тем, кто не боится умных книг, описывающих наше не слишком приятное будущее.

   Жюль Верн "Михаил Строгов"

Во время Еврокона-2018, проходившего в Амьене, где Жюль Верн прожил вторую половину жизни, я с удивлением обнаружил, что не имею понятия о его весьма популярном за границей романе "Михаил Строгов". Решил непременно прочитать и вот теперь, наконец, сделал это. Роман оказался альтернативно-историческим, а действие его происходит на просторах России и Сибири, которую автор представляет себе отдельной от собственно России полуавтономной территорией.

О сюжете. Заглавный герой — особый курьер царя, из тех, которые готовы выполнить задание любой ценой, не пощадив собственной жизни. В Сибирь с юга вторгается нашествие т.н. "татар", спровоцированное изменником Иваном Огарёвым. Между тем, в Иркутске пребывает брат царя, который в своё время посадил этого самого Огарёва, и которому оный злодей стремится отомстить. Царь пишет брату письмо, чтобы его предупредить, и Михаил Строгов должен как можно скорее добраться с этим письмом от Москвы до Иркутска, в том числе и через захваченные "татарами" территории...

Как и в большинстве других своих романов, Жюль Верн сообщает читателям множество географических сведений, а главные герои претерпевают множество приключений, сопряжённых порой со смертельной опасностью. Но кончится всё, конечно же, хорошо. При советской власти роман не издавался, думаю из-за слишком благоговейного отношения героев к царю. До революции, кстати, он тоже был издан лишь через четверть века после написания, полагаю из-за нелюбви царской администрации к альтернативной истории.

В наше время роман можно рекомендовать лишь любителям экзотики.

Цитаты:

      Нечего и говорить, что оба журналиста с восторгом выполняли свое назначение в этом мире, лихо устремляясь по тропе самых неожиданных открытий, ничего не страшась и ничем не гнушаясь, с невозмутимым хладнокровием и подлинной отвагой профессионалов. Настоящие жокеи этой гонки, этой охоты за информацией, они были готовы шагать через заграждения, переплывать реки и брать барьеры с несравненным пылом истинных спортсменов, решившихся либо добежать «в первой тройке», либо умереть.
      Впрочем, их газеты не жалели на них гонораров — того самого надежного, быстрого и совершенного средства для получения информации, которое известно на сегодняшний день. К чести корреспондентов стоит добавить также, что ни один, ни другой никогда не позволяли себе совать нос в тайны личной жизни и включались в дело лишь тогда, когда речь шла о политических или общественных интересах. Одним словом, они занимались тем, что вот уже несколько лет называется «серьезным военно-политическим репортажем».

      Петр Строгов свалил более тридцати девяти медведей, стало быть, сороковой тоже пал от его руки, — а ведь из русских охотничьих легенд известно, как много охотников, удачливых вплоть до тридцать девятого медведя, на сороковом находили свой конец!
      Петр Строгов переступил это роковое число без единой царапины. И с тех пор его Михаил, которому было всего одиннадцать лет, всегда сопровождал отца на охоту, неся «рогатину», то есть вилы, чтобы в случае чего прийти на помощь родителю, вооруженному лишь ножом. В четырнадцать лет Михаил Строгов уже собственной рукой убил своего первого медведя, и мало того, — ободрав добычу, дотащил шкуру гигантского зверя до отцовского дома, от которого находился за несколько верст. Все это говорило о необычайной силе мальчика.
      Такой образ жизни пошел ему на пользу, и к зрелым годам ни жара, ни холод, ни голод, ни жажда и никакая усталость уже не страшили его. Он стал железным человеком — подобно якуту северных окраин. Мог сутками оставаться без еды, по восемнадцать часов не спать, а если приходилось, то ночевал среди голой степи, где другие бы непременно замерзли.

      — Чрезмерное тщеславие сгубило не одну великую империю, — возразил Гарри Блаунт, не чуждый известной «английской» ревности касательно русских притязаний в Центральной Азии.
      — О! Ни слова о политике! — воскликнул Альсид Жоливэ. — Медицинским факультетом это запрещено! Для ран в плечо нет ничего хуже!… Разве что это нагонит на вас сон!

      Обежав улочки поселка, Надя раздобыла несколько кусков «черного хлеба» — того особого хлеба, что пекут из ржаной муки, и немного сладости, которая в России известна под названием «мед».

      Иногда случалось, что среди ночи Николай, продолжая править, засыпал и истово храпел, что говорило о его спокойной совести.

      От Каинска до ближайшего поселка перегон оказался очень длинным, около ста тридцати верст. Разумеется, были соблюдены все регулярные остановки, «в противном случае, — как выразился Николай, — со стороны лошади мог бы последовать справедливый протест». Уже перед этим с мужественным животным договорились, что через каждые пятнадцать верст ему предоставляется отдых, а когда заключают договор, пусть даже с лошадьми, справедливость требует придерживаться его условий.

      За эти два дня к Николаю так и не вернулось его привычное благодушное настроение. Дурная примета задела его больнее, чем можно было думать, и теперь этот весельчак, который до сих пор не мог и часу провести без разговоров, впадал порой в длительную немоту, и Наде с большим трудом удавалось его разговорить. То были, по-видимому, симптомы умственного расстройства, вполне объяснимого, когда речь идет о людях нордических корней, чьи суеверные предки считаются создателями гиперборейской мифологии.

   Виктор Точинов "Остров без сокровищ"

Автор называет своё произведение роман-расследование. Что же он расследует? То, что происходило на самом деле в знакомом большинству из нас с детства романе Стивенсона "Остров сокровищ". Я читал Стивенсона в школьном возрасте, но даже тогда заметил некоторые неувязки и странности в поведении героев, что впрочем не помешало насладиться их приключениями. Точинов же исследует все странности дотошно и на основе своих исследований строит непротиворечивую версию об истинных мотивах персонажей и взаимоотношениях между ними. В первую очередь этому помогает помещение романа Стивенсона в контекст — чёткое определение времени действия, того, что происходило тогда в Англии, Европе и южных морях, и прочих деталей времени, возможно известных читателям Стивенсона, но неизвестных среднему современному читателю. И снятие романтической позолоты, свойственной романам того времени. Вышло, как на мой взгляд, весьма интересно. Некоторые авторские построения представляются излишне натянутыми, но основная часть реконструкции вполне реалистична и непротиворечива. Мотивы самого Стивенсона скрыть/исказить некоторые детали Точинов тоже объясняет весьма правдоподобно.

Всячески рекомендую любителям альтернативного прочтения классики.

Цитата:

      Наше исследование могут упрекнуть в излишней въедливости, во внимании к мелочам, которыми вполне можно пренебречь… Ну какая разница, в самом деле, когда восходит и заходит солнце на далеком острове в Атлантическом океане? Или сколько времени шло письмо в восемнадцатом веке от Бристоля до Лондона? Разве это главное в литературном произведении?
      Действительно, мелкие детали и детальки – не самое главное в повести или романе. Но факт в том, что одни писатели обращают внимание на достоверность даже в мелочах, а другие относятся к достоверности наплевательски, как Рафаэль Сабатини.
      Вот что думал по этому поводу сам Роберт Льюис Стивенсон:
      «Писатель должен знать свою округу – будь она настоящей или вымышленной – как свои пять пальцев; расстояния, деления компаса, сторону, где восходит солнце, поведение луны – все должно быть безупречно. А сколько хлопот с одной луной! Я уж раз сел в лужу из-за луны в „Принце Отто“ и, после того как мне указали мою оплошность, в виде предосторожности взял себе за правило никогда не писать без лунного календаря, что и другим советую.
      Имея календарь, карту местности и план каждого дома – на бумаге ли или четко и подробно удержанный в уме, – можно надеяться, что избежишь хотя бы самых грубых ошибок. С раскрытой картой перед глазами едва ли разрешишь солнцу сесть на востоке, как это происходит в „Антикварии“. Имея под рукой календарь, не позволишь двум всадникам, которые скачут с важным поручением, потратить шесть суток (с трех часов ночи в понедельник до поздней ночи в субботу) на путь длиною, скажем, в девяносто или сто миль, а потом еще до истечения недели и все на тех же скакунах проделать пятьдесят миль за день, как о том пространно повествуется в неподражаемом романе „Роб Рой“…»

   Джон Скальци "Люди в красном"

Издательская аннотация:

      "Прапорщик Эндрю Даль был назначен на корабль «Бесстрашный», являющийся флагманом Всеобщего Союза с 2456 года. Это престижная должность, и Эндрю рад, что ему придется работать в лаборатории ксенобиологии.
      Жизнь хороша… до тех пор, пока Эндрю не начинает понимать, что, во-первых — каждая Удаленная миссия включает в себя летальное столкновение с какими-нибудь пришельцами; во вторых — капитан корабля, главный научный офицер, и смазливый лейтенант Керенский, всегда переживают эти столкновения; в-третьих — по крайней мере, один из незначительных членов экипажа погибает.
      Не удивительно, что большая часть сил среди команды тратится на избежание, любыми средствами назначения на Удаленную миссию. Эндрю внезапно находит информацию, о том, чем действительно является «Бесстрашный», что может позволить им спастись."

Боюсь, если добавить к сказанному ещё что-нибудь это раскроет главную интригу, так что не стану этого делать.

Роман в 2013 году получил премию "Хьюго". Полагаю, не за выдающиеся литературные достоинства, а за близость читателю — Скальци писал сценарии космоопер и активно использовал приобретённый опыт в "Людях в красном". В каком-то смысле, хоть автор и возражает против такого определения, роман можно назвать черноюморной пародией на космооперу.

Можно рекомендовать любителям космоопер и неожиданных поворотов сюжета.

Пара цитат (осторожно, возможно раскрытие деталей сюжета!):

      И снова в памяти всплыли слова Дженкинса: «Каждый бой срежиссирован максимально драматично. Вот что происходит, когда Сюжет берет верх над жизнью. Все делается бессмысленным. Законы физики отдыхают. Люди перестают мыслить логически и начинают думать драматически».
      «Сюжетом» Дженкинс называл то, как телешоу вмешивалось в реальность, отметая напрочь здравый смысл и законы физики, засовывало в память неожиданные знания, заставляло делать несуразности и говорить нелепости.

      – Среди мирской публики бытует мнение, что теологи яростно спорили, сколько ангелов умещается на кончике иглы. Вряд ли твой вопрос покажется нелепее.
      – А они выяснили сколько?
      – Этот вопрос никогда не рассматривался всерьез. Яростные споры теологов – всего лишь легенда. Но если бы и рассматривался, ответ был бы простым: столько, сколько угодно Богу.

   Александр Розов "Ехиднаэдрон — решето джамблей"

Первая книга нового цикла "Решето джамблей". В Солнечную систему прилетает инопланетный исследовательский робот. Казалось бы, это событие должно стать главной новостью, не сходящей с экранов и страниц, но сейчас не шестидесятые годы XX века. В конечном итоге робот улетает, но оставляет человечеству подарок...

Персонажи, как и в других романах Розова играют чисто служебную роль носителей и обсуждателей идей. Концентрация идей велика, так что любителям поразмышлять над судьбами человечества будет чем заняться. Тем более, что книга совершенно очевидная затравка цикла.

Цитата:

      Если какого-то человека надо подцепить на крючок, то это очень просто, если у него дом, семья, дети, и банковские кредиты, взятые на эту канитель. И подцепленный человек побежит делать то, что целесообразно для вас, иначе движение кнопки, и он лишится всего, ради чего трудился, как ломовая лошадь. Сложнее, если у человека ничего подобного нет. Приходится тащить силой, плюнув на habeas corpus и прочие декоративные узоры, в шутку называемые «правами человека».

   Александр Розов "Букет для улитки"

Вторая книга нового цикла "Решето джамблей". Подарки, оставленные человечеству инопланетным зондом в предыдущей книге — холодный термоядерный синтез и молекулярный дизассемблер для генов — начинают использоваться внесистемными пассионариями, что приводит к началу глобального кризиса сложившейся системы общества. Под внесистемными пассионариями я понимаю некую квазирелигиозную секту, которая для достижения своих целей использует растущее движение аргонавтов — людей, которые бросают работу и семью, и уходят в плаванье, "чтобы континента не видеть". Автор хитро придумал, как сделать так, чтобы на занятые аргонавтами территории никто не претендовал, и продолжение явно следует.

Как и прочие книги Розова, можно рекомендовать любителям поразмышлять о различных социальных моделях.

Пара цитат:

      Стажер-эксперт сделала печальное лицо, артистично развела руками и выдала очень ироничную и циничную тираду. Всемирный догматический мейнстрим требует жертв. Борьба с глобальным потеплением, якобы вызванным парниковыми газами от горения углесодержащего топлива, включая бензин — не исключение. И чем больше сомнений вызывает парниковая догматика, тем больше жертв требуется. Еретики и отступники караются штрафами за парниковые выбросы, а корпорации-отступники – еще всякими формами бойкота (потребительского, инвестиционного, кредитного, и т.п.). Переход к электромобилям и «гибридам» обходится чертовски дорого, но расчетные издержки от «парниковой анафемы» оказываются больше. Так мировая экономика идет на поводу у «парникового лобби», продвигавшего на рынок — свои товары «зеленой энергетики». В общем, это формула современного глобального бизнеса. Зачем делать нужный товар? Намного выгоднее сделать много фигни, и затем заставить мир покупать эту фигню. А недовольных – подвергнуть анафеме. Так работает и зеленая энергетика, и цифровые финансы, и здоровое питание, и благотворительное фондирование. А если кто-то, по еретическим соображениям, укажет на издержки и риски, то его затопчут в СМИ. Так получается, что в этом случае начальство не поддержит версию теракта. Техногенные катастрофы и теракты, это для сатанинских сфер: атомной и дизельной энергетики. В священной зеленой энергетике бывают лишь трагические стечения обстоятельств.

      — Это, — ответил Поль, — например, когда корпорация «Solfo» желает получить сегмент пищевого рынка для своего искусственного мяса и нанимает веганов-радикалов, чтобы терроризировать ключевые точки корпораций «Brado» и «Eltsen». В свою очередь, для «Eltsen» важно закрепиться на рынке Южного полушария, и она нанимает эко-бойцов, которые терроризируют в Бразилии агрокомплекс «Brado». Что касается «Brado», то ей интересно потеснить «Solfo» и «Eltsen» на севере в секторе безалкогольных напитков. Разумеется, тема не ограничена пищевым рынком. Есть телефоны, автомобили, любые товары, вообще говоря. Главное, что общество оплачивает террор против себя.

      Тут необходимо расставить акценты. Грамотный и уравновешенный старший офицер спецслужбы выходит из себя лишь в запредельных случаях. Никакие обычные случаи (например: тотальная бездарность правительства, бытовой кретинизм прокураторы и полиции, поведенческая древовидность военных) не считаются запредельным, они не выводят из себя.

      — Глупый вопрос, полковник. Это по TV во всех новостях. Так вот, когда случилось это забавное событие, ни одна из верхушек спецслужб не дала себе труд подумать мозгом. Зачем, когда есть искусственный идиот – современный суррогат пифии Дельфийского оракула. Порченный суррогат. Настоящая античная пифия, обкурившись чем-то ныне забытым психотропным, пускала слюни и бормотала бессвязные слова. Но, возможно, таким образом, через нее говорил Аполлон или еще какой-то из богов, существование которого мы не можем ни опровергнуть, ни доказать. Нынешний суррогат пифии, это искусственный идиот, который пускает цифровые слюни, выдает бессвязные слова на монитор, и точно известно, что никакой бог через эту штуку не говорит. Вы получаете результат примитивной обработки огромных массивов мусорных данных при помощи программы, которая составлена толпой полуграмотных, очень скромно оплачиваемых индостанских программистов. Они выбрали эту профессию потому, что недостаточно хорошо водят автомобиль, чтобы пойти в таксисты. Они не разбираются в алгоритмах прикладной математики и инженерии знаний. Они прошли какой-то дешевый тренинг полуавтоматического программирования, они научились, как мартышки, переставлять мышкой всякие квадратики-модули в окне приложения, они кое-как умеют приделать программные заплатки к дурной путанице кодов, которую слепит приложение из этих квадратиков, и получится кое-какая скороварка для больших данных. Плевать, каким окажется качество сваренной каши — главное, чтобы смотрелось. Далее, такой продукт мартышкиного труда получает раскрученное именование: искусственный интеллект и перепродается IT-корпорацией с наценкой миллион процентов. Конец сказки.

      — Правительство — это кунсткамера. Редкие дебилы. Ходят слухи про питомник, где их выращивают. Нечто среднее между элитной школой и бройлерной птицефабрикой.
      — Процедура проще, — произнес Тарен, — элитная школа превращает обычного ребенка в амбициозного социопата, и далее — в дебила с комплексом Нарцисса. После школы оно всплывает в верхний слой общества, примерно как дерьмо всплывает в пруду.

      — Друзья, это элементарно. Отношения между взрослыми и детьми. Отношения между взрослыми разного пола и возраста. У приматов это строится на прямых контактах, и в частности — на тактильных контактах. Прикосновение. Поглаживание. Универсальные тактильные сигналы, они позволяют человеку найти взаимопонимания с шимпанзе или гориллой на интуитивном уровне. И уж тем более — найти взаимопонимание с другими людьми, даже говорящими на незнакомом языке. Если вы лишите примата тактильных контактов с себе подобными, то он впадает в депрессию. С какой целью бюрократия регламентирует тактильные контакт, и криминализует контакты вне регламента?
      — Док, ты сейчас о сексе говоришь? — спросил Тарен.
      — В частности о сексе, — ответил Эбо, — если какой-то инопланетянин прочтет сборник законов и регламентов о сексе и эротике, то решит, будто секс это такое колдовство, запрещенное господствующей церковью, и преследуемое по схеме охоты на ведьм. С каждой новой цифровой технологией слежки, расширяется поле этой охоты. Даже за безобидные эротические картинки на компьютере, владелец подлежит аутодафе. Мне довелось исследовать судебный материал по поводу японских эротических комиксов.
      — Вероятно, — предположил Штеллен, — там были изображения малолетних.
      — Там, — сказал Эбо, — были условные картинки вымышленных персон. Говорить об их совершеннолетии — бессмысленно, как о совершеннолетии пиктограммы на дорожном указателе. Впрочем, мы слишком удалились от ключевой темы тактильных контактов. Вернемся к этому. По мере экспансии цифровых технологий, бюрократия все сильнее регламентирует тактильные контакты, и все жестче карает за контакт вне регламента. Запреты множатся быстрее, чем можно прочесть их, и порой имеют обратную силу. За сегодняшнее действие человеку грозят санкции по закону, который появится завтра — о харрасменте, педофилии, сексизме или шейминге. У людей возникает индуцированная тактилофобия: страх прикасаться к другим людям, плюс антропофобия: страх прямого общения с другими людям. Это невроз, переходящий в биохимическую патологию...

      — По-моему, — сказала Рюэ, — слово «цивилизованность» толком не определено.
      — Это, — ответил Штеллен, — толком объяснил знакомый дознаватель из отдела уличной преступности. Цивилизованность, это когда не быкуют и не крысятничают.

Отсмотрел фантастический юмористический многосерийный фильм "Благие знамения" (Good Omens), Великобритания, 2019 г.

В июле я писал о книге Терри Пратчетта и Нила Геймана, по которой поставлен роман. Желающие могут прочитать этот отзыв, а для остальных кратко о сюжете: намечается Конец Света. На небесах и в преисподней идёт подготовка к Последней Битве, а на земле в семье американского посла должны заменить новорожденного младенца будущим Антихристом. Проследить за исполнением должен демон Кроули, который пребывает на Земле уже шесть тысяч лет. Однако Кроули так понравилось на Земле, что он вовсе не хочет, чтобы всё это кончилось. Как и его формальный враг, а в реальности друг, ангел Азирафэль, те же шесть тысяч лет представляющий на Земле небеса...

Поскольку сценарий писал Нил Гейман, фильм достаточно точно следует первоисточнику (с учётом необходимых поправок на время действия — в романе это восьмидесятые годы XX века). В последней серии Гейман, правда, добавил ряд сцен, которые происходят уже после времени действия романа, но они вполне соответствуют.

Как я уже писал в отклике на роман, он явно писался как ответ на серию фильмов ужасов «Омен» («Предзнаменование») и полон отсылок к этому фильму. Возможно, перед просмотром "Благих знамений" стоит пересмотреть "Омен", но фильм и так вполне хорошо смотрится.

Рекомендую любителям британского юмора и хорошей актёрской игры.

   Роберт Джексон Беннетт "Город лестниц"

Первая книга цикла "Божественные города". Издательская аннотация:
"Когда-то Божества правили Континентом, а значит, и всем миром, Сайпур же был всего лишь угнетенной колонией, лишенной божественной благодати. Но в отсутствие чудес сайпурцы пошли по технологическому пути развития и в результате не только свергли континентальную власть, но и убили почти всех Божеств, погрузив материк в хаос. Все, сотворенное Божествами, исчезло, города лежат в руинах, местным жителям запрещают изучать собственную историю и отправлять религиозные ритуалы. Когда в Мирграде, столице Континента, при таинственных обстоятельствах погибает сайпурский историк, который исследовал местные легенды, в город приезжает Шара Тивани. Официально она лишь обычный культурный посол, а на самом деле один из самых опытных шпионов Сайпура. Ее задача — найти убийцу, но вскоре она понимает, что ставки в этом деле высоки как никогда, что в Мирграде все не то, чем кажется. Здесь водятся настоящие чудовища, царят заговоры, верить нельзя даже своим, а сведения о смерти Божеств, кажется, сильно преувеличены.".

Автор разработал свою мифологию и поразмышлял на богословские темы, в основном о взаимосвязи божеств и их паствы. Особых глубин и откровений я не обнаружил, но в качестве интеллектуального изюма в приключенческой булочке вполне нормально. Ещё одним изюмным компонентом являются подспудные ассоциации, связанные с именами и внешностью героев. Поскольку ломовых прямых аналогов нет (за исключением нордических пиратов), а те, что есть, извращены, то читателю есть где дать волю воображению. Жители Континента и конкретно его центрального города Мирграда явные европеоиды, большинство из которых были некогда (а втайне и сейчас, но религия официально запрещена) поклонниками божества с крайне строгими моральными требованиями. Многие из них носят русские имена (точнее русскоподобные, например, имя одного из важных героев второго плана Волька — привет старику Хоттабычу). Сайпурцы все смуглые и низкорослые и носят имена арабо- и индусоподобные. При этом они ярые рационалисты и атеисты. В общем, как хочешь, так и трактуй.

Могу рекомендовать любителям необычной фэнтези.

Пара цитат:

      Как же они нас ненавидят! С другой стороны, ну да, ненавидят. Вот к этому, кстати, он успел привыкнуть, хотя не так уж и долго прослужил в посольстве. Мы велели им все забыть, но разве можно такое забыть? Нет уж, ни нам, ни им – да вообще никому! – такое не под силу.
      И все-таки раньше Питри недооценивал природу этой ненависти. Он ее толком не понимал, пока сюда не приехал и все своими глазами не увидел: все эти ободранные стены и витрины магазинов, фасады, с которых сколотили барельефы и убрали статуи, толпы людей, заполняющие улицы Мирграда в определенные часы дня, чтобы побродить туда-сюда, – эти люди как будто знали, что пришло время почтить… в общем, почтить и уважить кого-то, но сделать ничего не могли и потому просто толпились. А еще он постоянно натыкался в городе на площади с круговым движением и тупики, где когда-то что-то стояло, – это чувствовалось кожей. Прежде здесь возвышалась грандиозная статуя, или часовня, полная запаха ладана, – а теперь все, ничего не осталось. Замостили камнем и воткнули фонарь. Или разбили чахлый муниципальный сквер. Или скамейку поставили.
      В Сайпуре все абсолютно уверены в том, что за семьдесят пять лет Светские Установления радикально изменили на Континенте все. И местные смирились и свыклись с новой жизнью. Но здесь, в Мирграде, Питри явственно ощутил, что, конечно, кое-что поменялось: естественно, никто из жителей Мирграда более не упоминал, не чтил и не признавал существование Божественного ни в каком из его аспектов. Во всяком случае, вслух не упоминал. А на самом деле Светские Установления обернулись полным пшиком.
      Город все помнит. И все знает. Прошлое вошло в его кровь и плоть и ныне разговаривает умолчаниями с теми, кто имеет уши и слышит.

      Да я не об этом, – пренебрежительно отмахнулась Шара. – С этим все понятно. Я о другом. Ты сказал, что я… не девчонка.
      – Ты что, на это разозлилась? Серьезно?!
      Шара смерила его злющим взглядом.
      – Так, понятно, – сказал он. – Короче. Я девчонок достаточно повидал. Девочкой, кстати, можно быть в любом возрасте. В сорок. В пятьдесят. Есть в них какая-то взбалмошность – впрочем, и сорокалетний мужчина может вести себя воинственно-агрессивно, словно нетерпеливый мальчик пяти лет от роду. Но – в любом возрасте можно быть и женщиной. А ты, моя дорогая, уже к шести годам, уверен, приобрела душу пятидесятитрехлетней или даже пятидесятичетырехлетней женщины. Мне это абсолютно очевидно. Ты – не девчонка.
      И он снова уткнулся в книгу:
      – Ты – сто процентов женщина. Причем, скорее всего, весьма преклонных годов.
      Шара подумала над этим. А потом вытащила собственные книги, разложилась и принялась читать – там же, куда села, напротив него. В ней кипели ярость и гнев, но в то же время она чувствовала себя странным образом польщенной

      – Лед – это личное дело воды, – говорит человек в оранжевом. – Температура ветра – это личное дело ветра. А температура моих ног, рук и прочего – мое личное дело.
      […] – Нам нечего отвергать. Имена – личное дело других людей. Они помогают людям различать, чем они являются, а чем нет.
      […] – Мне никогда не приходилось видеть страну, – говорит человек в оранжевом. – Я всегда видел просто землю под ногами.

      – Не нужно бояться прошлого, милая. Его нужно принять таким, какое оно есть. Ты заподозрила, что Раджандра Адеш нечист на руку. Подумала, что он использует фонды партии… нецелевым образом. И ты была права. Он действительно нецелевым образом использовал деньги партии. Коррупционер чистой воды – вот кто он был. Это правда. И я думаю, что ты, когда вывела его на чистую воду, хотела произвести впечатление – на меня. На всех нас. Но ты также должна понять, что коррупция в высших эшелонах власти – это не коррупция. Это закон жизни. Да, неписаный. Но закон. Как в том случае. Ты поняла меня?

      «Забвение, – сказала она, – прекрасно. Забывая, ты переделываешь себя. Континент должен погрузиться в забвение. Забыть. Он пытается помнить – а должен забыть. Чтобы превратиться в бабочку, гусеница должна забыть, что она была гусеницей. И тогда станет так, словно гусеницы и не было никогда, а была только бабочка».

      – Люди – такие странные существа, Шара Комайд… Они ценят наказание, потому что видят в нем признание важности своих действий – а значит, собственной важности. В конце концов – смысл наказывать за то, что не имеет никакого значения? Посмотри на колкастани: они реально считают, что мир существует единственно для того, чтобы вгонять их в краску, унижать, наказывать и испытывать! Все создано только ради них, родимых! Мир полон гадостей и боли, но все это исключительно ради того, чтобы они страдали! Так что Колкан всего лишь дал им то, чего они хотели.

   Александр Дюма "Граф Монте-Кристо"

Прочитав статью "Монте-Кристо и все-все-все", решил перечитать собственно роман Дюма. И не пожалел. По мере прочтения всё большего количества книг начинаешь всё больше различать и оценивать намерения автора (донесение идей и взглядов, самовыражение, развлечение публики, зарабатывание денег и пр.) и приёмы их реализации, и всё меньше испытывать незамутнённый интерес и восторг от хорошей книги, как таковой, а не как от удачной конструкции. Но "Граф Монте-Кристо" по прежнему читается как в первый раз в детстве. Правда, начинаешь обращать внимание на другие детали и смотреть под другим углом, но ощущения похожи.

Пара слов о сюжете (полагаю, он и так всем знаком, но для порядку надо). Главный герой, молодой моряк Эдмон Дантес прибывает в родной Марсель, где его ожидает повышение по службе и, главное, женитьба на горячо любимой девушке. Однако, из-за группы завистников и карьеристов прямо со свадьбы попадает в замок Иф — тюрьму, расположенную на острове близ Марселя. Проведя в тюрьме долгих четырнадцать лет, Дантес бежит на свободу и использует свои новобретённые знания и богатство для того, чтобы изощрённо отмостить обидчикам.

Возможно, далеко не все современные читатели смогут одолеть два толстых тома, написанные витиеватым стилем XIX века. Между тем из этого чтения можно извлечь не только эстетическое наслаждение, но и практическую пользу — ознакомиться с изобилующей намёками, экивоками и эвфемизмами манерой речи, которая становится всё более востребована в эпоху победы неоханжества и оскорбленчества над здравым смыслом. В общем, рекомендую.

Пара цитат:

      — Увы, дитя мое, — сказал он, — знание человеческое весьма ограниченно, и когда я научу вас математике, физике, истории и трем-четырем живым языкам, на которых я говорю, вы будете знать то, что я сам знаю; и все эти знания я передам вам в какие-нибудь два года.
      — Два года! Вы думаете, что я могу изучить все эти науки в два года?
      — В их приложении — нет; в их основах — да. Выучиться не значит знать; есть знающие и есть ученые, одних создает память, других — философия.

      Дантес не без трепета увидел подъехавшего к нему в карантинной шлюпке жандарма. Но он с приобретенной им спокойной уверенностью подал ему английский паспорт, купленный в Ливорно, и с помощью этого иностранного пропуска, уважаемого во Франции гораздо более французских паспортов, беспрепятственно сошел на берег.

       Во всех странах, где независимость заменяет свободу, первая потребность всякого смелого человека, всякого мощного содружества — иметь оружие, которое может служить для нападения и защиты и, наделяя грозной силой своего обладателя, заставляет других считаться с ним.

      [...] напротив того, он усердно оказывал честь завтраку, как человек, в продолжение почти пяти месяцев вынужденный довольствоваться итальянской кухней, как известно, одной из худших в мире.

      — Это верно, — сказал Монте-Кристо, — мне случалось видеть, как русские поглощали без всякого вреда для здоровья растительные вещества, которые неминуемо убили бы неаполитанца или араба.

       Вздумали играть в бульот; я никогда не играю в карты, потому что я не так богат, чтобы проигрывать, и не так беден, чтобы стремиться выиграть.

      Я груб, я не только знаю это, но горжусь этим: это одно из средств, которыми я достигаю успеха в коммерческих операциях. Почему, вместо того чтобы самому убить, он допустил, чтобы его убили? Потому что у него не было капитала, который требовалось бы защищать. А я принадлежу своему капиталу

      Баронессе казалось невозможным, что человек, внешне столь очаровательный, мог питать относительно нее какие-либо дурные намерения; впрочем, даже самые испорченные души не допускают, что возможно зло, не обоснованное какой-нибудь выгодой; бесцельное и беспричинное зло претит, как уродство.

      — Андреа, там, наверное, есть какая-нибудь конторка с западней?
      — С какой западней
      — А вот с такой: схватит вора за руку, и тут же начинает играть музыка. Я слышал, что такую показывали на последней выставке.

      Хотя политические взгляды Бошана и были совершенно противоположны тем, которых придерживался редактор этой газеты, он, как случается подчас и даже нередко, был его закадычным другом.

      [...] к сожалению, на этом свете каждый имеет свою точку зрения, мешающую ему видеть точку зрения другого [...]

      — Значит, он либо заплатил долги…
      — Русский?
      — …либо истратил эти деньги.

   Саймон Бекетт "Химия смерти"

Первая книга цикла "Дэвид Хантер". Издательская аннотация:
Маленькая английская деревушка потрясена серией загадочных убийств... Снова и снова находят в ближнем лесу чудовищно искалеченные женские тела. Работа маньяка?! Совершенно очевидно. Но что пытается сказать этот маньяк? По какому принципу выбирает он свои жертвы? И возможно ли, что кровавый след от его преступлений тянется в прошлое?! Местная полиция просит о помощи Дэвида Хантера — опытного судебного антрополога, поселившегося в деревне после трагической гибели жены и ребенка. Дэвид начинает собственное расследование — и приходит к совершенно невероятным выводам…

Как видим, книга — детективный триллер. Автор, похоже, читает главы книг по судебной антропологии и использует этот материал при написании романов. В "Химии смерти" использована глава, посвящённая исследованию практически полностью разложившихся трупов. Читается, как положено триллеру, с неослабевающим интересом. Заодно, можно изучить малоприятные психологические особенности жителей удалённых английских деревушек (впрочем, английские детективщики вообще любят эту тему).

Могу рекомендовать любителям детективов.

   Саймон Бекетт "Увековечено костями"

Вторая книга цикла "Дэвид Хантер". Издательская аннотация:

...Разыгравшийся шторм отрезал от мира остров у побережья Шотландии. Остров, на который пришла смерть. Кому принадлежит изуродованное и обгоревшее до полной неузнаваемости тело, случайно обнаруженное отставным детективом Броуди в заброшенном коттедже? Кто и почему совершил это жуткое убийство — и позаботился о том, чтобы никто и никогда не смог опознать останки? Связано ли это убийство с гибелью еще двух человек, жизнь которых унес весьма подозрительный пожар? За дело берется опытный судмедэксперт Дэвид Хантер, приехавший на остров в отпуск. Вместе с Броуди он начинает расследование, а убийца уже замышляет новое преступление…

В этой книге, как можно догадаться, автор использует главу, посвящённую исследованию трупов сильно обгорелых. А место действия делает детектив практически герметичным.

Могу рекомендовать любителям детективов.

   Тед Чан "Чего от нас ждут"

Миниатюра, посвящённая проблеме свободы воли. Приборчик, под названием "Предсказатель" прост — коробочка с лампочкой, которая загорается, если нажать кнопочку. Но загорается она за секунду до нажатия.

Можно рекомендовать любителям Теда Чана. Рассказ опубликован в журнале "Мир фантастики" и доступен в сети.

Отсмотрел первый сезон фантастического сериала "Очень странные дела" (Stranger Things), США, 2016 г.

Сериал можно отнести к условно научно-фантастическим триллерам. Условно НФ потому, что при НФ-антураже основное фантдопущение ближе к фэнтези/мистике. О сюжете. В маленьком провинциальном городке в штате Индиана начинают происходить, таки, очень странные дела. Сперва пропадает мальчик среднего школьного возраста, потом появляется странная девочка, которая, как выясняется позже, сбежала из секретной правительственной лаборатории и обладает сверхспособностями, как минимум, телекинезом и телепатией. Причём оба события связаны с порталом на теневую сторону, который случайно открыли учёные лаборатории во время экспериментов с девочкой. Пропавший мальчик считается погибшим, его тело, вроде, даже находят, но мать мальчика убеждена, что он жив, и местный шериф постепенно начинает ей верить. Вместе они ищут пропавшего, а в это время исчезновения людей и другие странности продолжаются. Параллельно с шерифом и мамой, мальчика ищут его друзья, технически подкованные любители настольных игр...

Снять хорошо. Местами тянет на ужастик, но не очень ужасный, так что я смотрел сезон с интересом. Актёры тоже хороши, даже дети играют весьма неплохо. А мать мальчика настолько хорошо изображает пребывающую в постоянной истерике женщину с большими тараканами в анамнезе, что её порой так и хочется успокоить чем-нибудь тяжёлым, но мягким. Хорош также и шериф — настоящий мужчина — спокойный, решительный, упорный. В нынешнем кино таких практически нет. Чтобы образ не выглядел слишком уж еретическим, сценаристы ему тоже добавили пару тараканов в анамнез, но те его не портят.

Рекомендую любителям фантастических фильмов. Сам планирую через некоторое время посмотреть второй сезон.