Почему кошку назвали кошкой

Вырастет мышка — и вот она мышь.

Мурка, ты кошь или кошка?

Мурка сказала: "Я кошка Кышмышь.

Кошью была я немножко.

Мне не по нраву название кошь,

Очень уж рифма здесь просится — вошь."

Или вот это, ещё более глубокомысленное:

Баллада о телефонных звонках

Звони мне звонкими звонками,

Я буду звонко отвечать.

А кто звонить не хочут сами,

Не вредно тем и помолчать.

А если кто молчать не может,

Пусть ночью другу позвонит.

Пусть друга тот звонок встревожит,

Ведь друг не знает, кто звонит.

Он "трубку снимет" и "положит"

И снова звонко захрапит

И только утром предположит,

Что лучший друг ему звонит.

Зачем звонил ты мне, дружище?

Мой телефон всю ночь не спит.

Увы, он счастия не ищет

И от несчастья не бежит.

Кто мне звонит по мегафону,

Беседой тот вознаграждён.

Стучать же ложкой по смартфону

Не вздумай! Ты предупреждён.

Интересна идея морфоскрипта, выход из которого возможен только через смерть фантома пользователя. Это одно из слабых мест подобных виртуальных сценариев, т. к. смерть должна быть гарантированной. В романе рассматриваются три варианта такого выхода в реальность — выстрел из пистолета в упор (удобнее всего в висок), падение под колесо автобуса (с довольно натуралистичным описанием образовавшегося на асфальте «пейзажа») и удушение шнурком.* Аналогичный выход через отравление, скорее всего, невозможен, т. к. для этого пришлось бы заложить в скрипт коды симптомов смерти, различные при разных ядах, для чего надо было бы закодировать всю биохимическую картину гибели организма, а это вряд ли под силу даже коллективу морфоскриптеров.

Несколько слов о ГГ романа Викторе Сигалове. По ходу повествования читатель всё более убеждается в его профессионализме, как бета-тестера морфоскриптов. У него явно большой опыт, завидное хладнокровие (здесь автору изменяет чувство меры; очень уж буднично, без эмоций Виктор убивает себя, находясь в фантоматическом мире, который выглядит не менее реальным, чем исходный) и хорошее чувство юмора, несмотря на очень молодой возраст. В заключительном эпизоде вытворяемые им трюки достигают уровня такого непревзойдённого мастера, как Стивен Сигал, и, стало быть, Виктор полностью оправдывает совсем не случайно данную ему автором фамилию. Молодость ГГ сказывается, пожалуй, только в неумении обращаться с женщинами. Будь он более зрелым человеком, не стал бы незаслуженно (да и заслуженно тоже) оскорблять такую замечательную девочку.** Мне вообще импонируют все положительные герои романа — и Шагов, и Аверин, и Майская, и Мальвина, но образ Сигалова получился наиболее удачным. Если бы ещё они с Шаговым чуть поменьше пили...

Полностью отрицательный персонаж здесь один — Лаврик. Но он оказывается столь же глупым, сколь жестоким. Похищать, браковать и убивать бета-тестеров, нужных ему для бизнеса, можно ведь до посинения, если не подойти к проблеме с умом и, например, начать искать нужного человека среди студентов или выпускников медицинских ВУЗов.

Конечно, этот роман не для взрослой аудитории, т. к. ничего нового для тех, кто в курсе, здесь нет, а те, кто не в курсе, так они потому и не в курсе, что их не интересует затрагиваемый автором круг проблем. Поэтому наиболее подходящий и ожидаемый контингент читателей — тинейджеры.

Теперь, что касается Кирилла, брата Виктора. Ситуация с этой «головой профессора Доуэля» почти на сто процентов срисована с романа Ф. Дика «Убик». И это скорее плохо, чем хорошо. В связи с этим нельзя не обратить внимание на название серии «Сверхновая фантастика». И упомянутые работы Лема, и романы Дика — это всё старые звёзды и они никогда не будут забыты. Боюсь, что произведения, подобные рассматриваемому здесь, ожидает судьба сверхновых звёзд, которые после небольшого периода, когда они сверкают очень ярко, превращаются в какую-нибудь Крабовидную туманность и постепенно исчезают, растворяясь во Вселенной.

По всему по этому мне больше всего понравился в романе социокультурологический (можно сказать, гендерный) анализ сказки «Приключения Буратино». Этот участок "Крабовидной туманности", надеюсь, никогда не исчезнет. При чтении этого маленького отрывка меня не оставляло ощущение дежа вю, надеюсь, ложное, не такое, какое вызывает роман в целом, а вызванное элементарным удивлением от того, что такое до сих пор никому не приходило в голову.

А вот эта придумка автора остаётся и, очевидно, навсегда останется для меня неразрешимой загадкой — зачем ему понадобилось переносить столицу РФ в Петербург? Или — за что?

*) Ощущения человека, которого душат, описаны тщательно с претензией на правдивость. Похожую сцену в фантастике вспомнил только одну — это подробное описание ощущений человека, которому только что отрубили голову, в рассказе А. Лазарчука «Священный месяц Ринь».

**) Мальвина хотела бы называться Джульеттой. Здесь содержится намёк на то, что она и Виктор принадлежат к разным борющимся между собой общественным группам.

1. В статье «Фэнтези» РЭА называет в числе удачных произведений эпопею «Рождение волшебницы» Маслюкова, а блуждающие дворцы «одной из самых удачных выдумок» этого писателя*. Но разве приоритетом в этой области не обладает Джонатан Свифт с его летающим городом Лапутой? А человеком успешно продолжившим творческий поиск в этом направлении был, по-моему, Филип Фармер («Лавалитовый мир»). Вообще, очень жалко, что такому интересному фантасту, как Фармер, в Словаре уделено внимания ровным счётом ноль. Мне кажется, такие необычные, далёкие от стандартов произведения, как «Многоярусный мир», «Пир потаённый» и многие другие заслуживают внимания хорошего, авторитетного критика и вполне могли бы найти место в Словаре.

2. С удивлением узнал из Словаря, что за сценарий фильма «Гравитация» Куарон получил «Небьюлу». Поверить этому трудно, но приходится. А ведь в основе трагического сюжета этой картины лежит полнейший бред, заключающийся в том, что обломки, сталкивающиеся с космической станцией, не останавливают свой разрушительный полёт при первом же столкновении, а продолжают лететь дальше, нанося станции дальнейшие повреждения, как если бы они были снабжены собственными двигателями. Почему же РЭА не разоблачил этот дешёвый трюк в Словаре, раз уж он об этом фильме упоминает? Неужели ему самому всё это не очевидно?**

3. Этот вопрос касается фант-буриме «Летающие кочевники» [исправил свою ошибку; было "Летающие тарелки"] в журнале «Костёр» в 1968 г. РЭА пишет «... первая глава, написанная братьями Стругацкими (о диких «викингах», умеющих путешествовать в космосе), оказалась самодостаточной.» Дело не в том, что викинги здесь почему-то в кавычках, а в том, что в романе Пола Андерсона «Крестоносцы космоса» (1960 г.) космопроходцами оказываются английские рыцари 14 века. А от них до викингов меньше шага. Роман этот к 1963 году ("глава" написана не в 1968-м, а в 1963-м, из чего следует, что писалась не для буриме; это просто рассказ) скорее всего ещё не был переведён на русский. Короче говоря, РЭА напрасно не написал ничего о связи между названными произведениями Андерсона и Стругацких, если, конечно, такая связь существует. А мне придётся подождать, когда на моей полке появится том ПСС Стругацких, посвящённый 1968-му году.

4. Это, конечно, мелочь, но тем не менее... Почему РЭА считает, что второе имя Оле-Лукойе — Смерть? (стр. 217). Смерть у Андерсена это брат Оле.

И последнее. Несколько странно было встретить в Словаре откровенное изложение его Автором своей политической позиции (а лучше сказать — оппозиции). «Где взять столько ОМОНа, — спрашивает РЭА, — если очень много (десятки миллионов) людей в России сильно поумнеют?». Понятно, что о среднем народном уровне интеллекта Автор Словаря весьма невысокого мнения. Но ведь он лично не боится, что за ним придут. И книги свои издаёт свободно, и, хотя тираж Словаря совершенно позорный, есть надежда на дополнительный. Тогда зачем этот малоприличный жест в сторону власти?

*) Подробнее в журнале «Реальность фантастики» за январь 2006г. (эта рецензия есть и в интернете).

**) Видимо, соревнуясь с американцами, — кто выдумает бОльшую глупость — наши сняли полуфантастический телесериал «Частица Вселенной», где происходит нечто аналогичное. Кульминационный момент, имеющий огромное значение для судеб героев картины, основан на полном непонимании физического смысла происходящей на экране аварии (которая приводит к разрыву барабанных перепонок космонавта из-за недостаточного давления в шлюзе). Давление в шлюзе можно было поднять мгновенно, т. к. космонавты в это время в скафандрах под нормальным давлением. Мне было обидно за уважаемых мной актёров (в частности за Сергея Пускепалиса), вынужденных принимать участие в этом фарсе. Похоже, что здесь не в непонимании дело, очень уж всё просто (кстати, как и в американском фильме), а в сознательном обмане (это типичная «лапша на уши») телезрителей.

                         ----------------------------------

Отзыв опубликован в сентябре 2018 г.