Объяснить, почему Джен после посещения Геи превратился в Дженова, довольно просто — обитатели Геи с течением жизни увеличивают число слогов в своих именах. Примеры — Блиссенобиарелла, Сурановирембластриан. Связав свою жизнь с геянкой Блисс (то есть — блаженство), Пелорат добавил к своему имени один слог.* Но это простое объяснение опровергается очень скоро, когда таможенник Компореллона проверяет документы экипажа «Далёкой Звезды». Имя доктора Пелората согласно идентификационной карточке Дженов. И точка. Приходится считать, что Джен это сокращённый вариант имени и удивляться тому, что его так называют мэр Бранно и Голан Тревайз ещё в начале первого романа. А если серьёзно, так этот Дженов просто ещё один результат «плодотворной работы» тех, кто допускает, чтобы вместо «Вторая Империя» было напечатано «Вторая Академия», а это абсолютно недопустимая опечатка. В один ряд с этими людьми я ставлю и тех, кто употребляет очень показательное выражение «наиболее оптимальный»**, которое для меня является своеобразным индикатором профессионального уровня труженика т. н. изящной словесности.

Как ни старался этот «коллектив», окончательно испортить книгу им не удалось. Последним штрихом (в буквальном смысле) я считаю иллюстрацию на обложке, из которой следует, что её автор книгу или вовсе не читал, кроме описаний ГГ, или прочитал не до конца. И никто из читавших (впрочем, я сомневаюсь в наличии в издательстве таких людей) не сообщил художнику, что изображённая им ситуация не могла иметь место в книге. Но, тем не менее, работа художника очень ценна точностью изображения обоих космонавтов — Пелората и Тревайза.

Пора перейти к обсуждению сути произведения. Вся эта дилогия полна, даже переполнена неожиданностями. И самой из них неожиданной стала для меня встреча со старым приятелем, бывшим представителем уголовной полиции космонитов на Земле, роботом Дэниелом Оливо. Очень эффектный сюжетный ход. Возможно, этот робот есть выражение авторской концепции Господа Бога, почти всемогущего и подчиняющегося небольшому числу законов (за которыми Азимову далеко ходить не пришлось, надо было только добавить ещё один), что вынуждает его действовать методом минимальных вмешательств (знакомая читателям фантастики методика). При этом некоторые особо ответственные решения Бог не может принять без помощи человека, очевидно, потому, что в этом мире не человек — творение Бога, наоборот — Бог (Р. Дэниел Оливо) сотворён человеком.

Ещё один сюрприз с положительным знаком — это превращение скромной думлянки Нови в могучую геянку, взявшую на себя руководство «операцией» в решающем эпизоде в финале первого романа. Эту операцию долго готовил (он занимался Геей ещё в пору своего пребывания на посту государственного секретаря/премьер-министра при Клеоне I) Р. Дэниел Оливо, бывший, как выясняется опять же только на последних страницах, инициатором, я бы сказал, «всего сущего»... но пусть читатель сам узнает, как Азимову удалось замкнуть свой грандиозный цикл. В этом же эпизоде описывается компьютер «Далёкой Звезды» (сюрприз с отрицательным знаком), совершенно фантастическая машинка, выходящая по своим возможностям даже за очень широкие рамки спроектированной Азимовым фантастической действительности. Никакой компьютер, даже и созданный с помощью Геи, не может усовершенствовать конструкцию приборов, создающих защитный противоментальный экран и находящихся на другом космическом корабле. Дистанционная ментальная инженерная деятельность, мгновенно воплощаемая, как говорится, в металле — это, по выражению С. Лема, нечто совершенно «неверистичное».

За нижеследующее утверждение я поставил бы его виновнику особенно жирный минус. Кто автор этого бреда, я не могу понять без оригинального текста. Пелорат (профессор всё-таки***) говорит (стр. 619): «По последней оценке, население Галактики — что-то около десяти квадриллионов, и это, вероятно, заниженные цифры.» Около пятисот лет назад (см. Осноную Трилогию) в Галактике жило почти квинтиллион народа. Если допустить, что «последняя оценка» занижена совершенно диким образом в пять раз, тогда это означает уменьшение населения Галактики за 500 лет не менее, чем в восемнадцать (!) раз. Стало быть подавляющее большинство людей погибло. Поверить невозможно, из остального текста это не вытекает, так какой же характеристики заслуживают деятели, допустившие этот Ляп из Ляпов? Думаю, такой, которая не будет пропущена цензурой.

Возможно, приведённое в Трилогии число квинтиллион, как раз и есть чья-то отсебятина, и тогда о численности населения Галактики говорить бессмысленно, несмотря на очень частое в цикле обращение к этому вопросу. Зачем тогда нужны эти постоянно противоречащие друг другу цифры в текстах, переведённых одним и тем же переводчиком?

Очень высокой оценки заслуживают лекции Азимова по планетологии****, органически вставленные в повествование и сопровождающиеся показом планет-артефактов. Такова заброшенная Аврора с её стаями вечно голодных собак. Такова Альфа, где маленькое, совершенно беззащитное человечество борется за существование весьма оригинальным способом. Наконец, Солярия, жители которой — потомки космонитов, достигли огромного индивидуального могущества и живут в условиях практически неограниченной свободы и полной победы над моральными условностями. Прекрасно придуман Автором гермафродит Бандер с его огромным поместьем и армией обслуживающих его бандеровцев, от которых путешественники спаслись почти чудом.

Не менее интересны и похожие на Землю (из нашей реальности) планеты Сейшелл и Компореллон, помещённый Азимовым в систему знаменитой и часто упоминаемой фантастами звезды Эпсилон Эридана. Рассказы о жизни на этих планетах Автор сопровождает простыми и удачно подобранными подробностями, например, очень холодный Компореллон экспортирует очень вкусные консервированные ананасы.

Осталось немного, а именно, те соображения, которые вытекают из короткой реплики Дэниела (стр.914): «...прибегая лишь к косвенным воздействиям, я с большим трудом смог привести вас сюда. И при этом на некоторых этапах моей операции существовала опасность потерять вас навсегда.» Да, действительно, даже этот полувсемогущий робот-пенсионер ничего не мог противопоставить тому факту, что самый совершенный корабль Первой Академии был лишён наступательного оружия, и, что оказалось куда хуже, не был предназначен для посещения неосвоенных человеком или давно им заброшенных планет. Послать в глубокий и чреватый неожиданностями поиск корабль с негерметичным входным люком (!), лишённый средств обеззараживания скафандров (!), имеющих к тому же негерметичные шлемы (!)...Сделать это Бранно могла ведь и сознательно, очень уж не хотела эта дама возвращения Тревайза на Терминус. Сильно, однако, рисковал ВРИО Бога.

И самое последнее. Это намёк Автора на непредсказуемое будущее в заключительной фразе дилогии. Тут трудно согласиться с ним. Этот намёк подкреплён безошибочной интуицией Тревайза, но, с другой стороны, Оливо покруче Тревайза и значительно, а Фаллом предстоит стать воспитанницей и помощницей Великого робота, и это вселяет уверенность в том, что она не станет врагом Галаксии.

*) Но это всего лишь моя догадка, Автор об этом умалчивает (в имеющемся у меня переводе). Кстати, Дженовпелоратов звучало бы ещё лучше. :)

**) Здесь есть смысл привести номер страницы — 388. И ещё чуть-чуть о шедеврах перевода. Вот некоторые из них: «толстенные компьютерные дискеты»; «несдвигаемая неприязнь»; «Далёкая Звезда»..., не изнурявшая от перегрузок»; «металлическая жестокость»; упоминание о важности для «Далёкой Звезды» экономии горючего, хотя читатель уже давно знает, что этот корабль-гравилёт в горючем не нуждается.

На стр. 317 мимоходом сообщается, что в Галактике три миллиарда звёзд. Азимов не мог написать такую чушь, кто-то его существенно «дополнил».

И, наконец, специальные сдвоенные контактные линзы, позволяющие сознанию «участвовать в других фасетах Геи» (стр. 384). Об этих «фасетах» мне сказать нечего (у Геи фасеточные органы зрения?), задать вопрос, «причём здесь фасеты?», некому, но куда более странно звучит название этих очков — «партикуляры» (!). Это, партикулярные бинокуляры? Контактные линзы и партикулярность — какая связь? Кто, что и с чем здесь перепутал? Тихий ужас!

***) Профессор Пелорат специалист по мифологии, связанной с прародиной человечества Землёй. Вот что он говорит: «...есть одна старая сказка [...] там кому-то дали возможность загадать три желания, но только три. [...] Ну, и одно из трёх сбывается.» Но это настоящее открытие в фольклористике. Интересно, кто первым обнаружил такую сказку. Уж не сам ли профессор Азимов?! Прочитав за всю жизнь массу сказок разных народов, я не могу вспомнить ни одной, где из трёх загаданных (заявленных) желаний осуществляется лишь одно (интересно, какое — первое, второе или третье?).

****) Правда, именно из этих лекций читатель узнаёт, что «девяносто процентов обитаемых планет в Галактике обращается вокруг своих звёзд за период, продолжительность которого колеблется между двадцатью двумя и двадцатью шестью Стандартными Галактическими Часами.» Уверен, что этот ляп принадлежит не Азимову.

PS1. Естественным образом приходит в голову вопрос о будущем героев дилогии. С Оливо и Фаллом как будто всё ясно. Блисс вернётся на Гею, она сама об этом говорит. И она говорит, — мы вернёмся. Так и будет, доктор Пелорат останется с ней до конца жизни. Что он забыл на Терминусе? Разве что редчайшую и очень дорогую книгу Гааля Дорника. А вот судьбу Голана Тревайза представить трудно, погостит, вероятно на Гее (Пелорат — единственный друг, жены и детей нет), может быть навестит министра транспорта Компореллона, а дальше что? Бесконечные странствия по Галактике? Полёт к Магеллановым Облакам? В любом случае долгих лет жизни Вам, Советник!

PS2. Интересно, что в классификаторе второго романа из 71-го проголосовавшего среди возможных сюжетных ходов пункт «сверхъестественные способности, супергерои» отметили только двое (!). Стало быть Блисс, Бандер и Фаллом, а также сверхспособности (даже для робота) Дэниела Оливо не были сочтены заслуживающими внимания. Весьма прискорбный факт.

При классификации первого романа дилогии этот пункт отмечен тремя голосами из 76-и, т.е. Блисс (и вообще вся Гея), Нови и Гендибаль (да и весь Совет Второй Академии во главе с Первым Оратором) признания не удостоились подавляющим большинством читателей.

Что касается «прогрессорства» (пункт отмечен одним человеком), то здесь оно действительно имеет место, но в таких масштабах, что этот термин, привычный для мира Стругацких, не только не приходит на ум, но и на самом деле не соответствует происходящему в цикле Азимова, где 20 тысяч лет существует один единственный прогрессор на всю Галактику, да ещё и действующий необычным образом.