Раз уж зашел разговор о ваших ранних произведениях, скажите, успех к вам пришел сразу после того, как вы начали рассылать свои первые рассказы, или сначала вы, подобно большинству авторов, прежде чем добиться первых продаж собрали большую коллекцию отказов?

Свой первый рассказ я написал на семинаре критического разбора научной фантастики, а затем люди стали выкручивать мне руки и требовать, чтобы я ее куда-нибудь пристроить. И я послал ее в самое последнее место, о котором мог бы подумать, и ее тут же купили. Рассказ назывался “Fragments of a Hologram Rose”, а журнал — Unearth, это было маленькое издание, специализировавшееся на дебютных рассказах авторов. Так что когда я в следующий раз написал рассказ и попытался пристроить его на рынке, меня сразу же послали. А я написал тогда раннюю версию того, что со временем превратилось в "Джонни-Мнемоника". Я потерял уверенность в себе. Я вообще очень легко ее теряю. Отказ лишил меня уверенности в себе, и я какое-то время не возвращался к научно-фантастическим рассказам.

Затем мой друг, более агрессивный и целеустремленный человек, чем я, отправился в Нью-Йорк и пристроил свое произведение в Omni. Он сказал мне, что они неплохо платят и я буду дураком, если не попробую там опубликоваться. Каким-то образом он уговорил меня рискнуть. Думаю, попытка выбраться на крупный рынок оказала на меня какое-то воздействие, потому что я работал над переписыванием материала гораздо тщательнее, чем когда пытался пристроить его в менее амбициозный журнал. Они купили мой рассказ, но знаете, я переехал с рынка, где платили 27 долларов за рассказ на рынок, где платили 2700 долларов за рассказ такого же размера.

Поэтому я стал делать все от меня зависящее, чтобы удержаться на этом рынке. Это же был Omni. Знаете, если вы пишете для любого журнала размером с дайджест, они в лучшем случае дадут тебе пару сотен баксов. Они действительно не платят. Но в Omni тебе давали 2700. И это была достаточная сумма для того, чтобы почувствовать разницу. Я купил своей жене телевизор, а себе — билет на самолет до Нью-Йорка, чтобы я лично мог встретиться с людьми, выписавшими мне этот чек. Знаете, моя поездка окупилась многократно. С тех пор я не припомню, чтобы мои научно-фантастические работы хотя бы раз отклонялись. Omni платил мне настолько больше, чем мог себе позволить любой другой научно-фантастический журнал, что я никогда и не подумывал послать рассказ куда-нибудь еще. А после того, как я начал писать романы, я очень скоро прекратил писать рассказы.

Я слушал ваше интервью с Кори Доктороу на Intelligence Squared. Из того, что он сказал, у меня сложилось впечатление, что у многих людей в Сингапуре сформировались комплексы из-за того, что вы называете их страну "Диснейлендом, только со смертной казнью". Это самое убедительное доказательство того, что люди обращают внимание на то, что вы пишете, или есть и другие примеры?

Нет, это была единственная вещь, которую я когда-либо написал, из-за которой правительство страны даже написало официальную жалобу издателю (смеется)... а затем запретило журнал на некоторое время.

В документалке No Maps for These Territories вы сидите сзади в движущейся машине, а в окнах мелькают странные психоделические эффекты. Мне вот интересно, а кто придумал эту идею и что вы скажете о ее результатах?

Это была идея Марка Нила. Нил тогда был режиссером-постановщиком. Мы с ним друзья. Иначе бы я ни за что не согласился на это, поскольку мне приходилось сидеть привязанным техническим скотчем к заднему сиденью машины. А поскольку вся это психоделическая фигня в окнах была добавлена уже позже, я даже не смог ею насладиться. Вообще, я видел фильм только один раз. Я смотрел его в кинотеатре. Я чувствовал, что должен посмотреть и одобрить его. Но поскольку я не выношу звука своего записанного на видео голоса, вряд ли я когда-то повторю это удовольствие.

Почему вас привязали техническим скотчем?

Ну, после того, как я забрался на заднее сиденье, им нужно было соединить множество приспособлений. В машину запихали восемь или десять камер, везде свисали провода. Вылезти из машины или забраться обратно после того, как мы начали снимать, было чертовски сложно. Так что мне было немножко неудобно. Я себя чувствовал, как будто меня привязали к заднему сиденью.

В одном из эпизодов книги вы рассказываете о том, что коллекционируете часы, купленные на eBay. Не могли бы вы рассказать нам об этом хобби?

Ну, коллекционирование часов было... Я в конце концов выяснил, что оно было посвящено достижению совершенно ненужного и бесплатного, и очень-очень эзотерического знания. Я совершенно точно не ставил себе целью собирать предметы. Это было подобно погружению во что-то совершенно, определенно неясное, но на уровне, знаете, экстремального спорта. Я встречался с ужасно странными людьми. Людьми, которым я могу сказать "Привет, я достал вот эти по-настоящему редкие часы, но у них отсутствует вот эта вот мелкая деталька, где я могу ее найти?", а они уставятся в никуда, подумают какое-то время, а потом продиктуют мне адрес в Каире и скажут: "Она в задней комнате. Парня зовут Алиф, он ни за что ее не продаст, но может обменять на это и вот это". И это будет правдой! Это была своего рода магическая вселенная. Все было очень интересно. Но как только я забрался достаточно глубоко... я достиг определенного уровня, и дальше двигаться было уже нельзя. Путешествие закончилось. Может быть, однажды я использую этот опыт в книге или еще где.

Вы написали сценарий к "Чужому 3", по которому так никогда и не сняли фильм. Что вы думаете о получившемся в итоге результате и планируете ли вы пойти на "Прометей", когда он наконец-таки выйдет?

О, омг, почему бы и нет. Знаете, я так ни разу и не посмотрел "Чужого 3" (смеется). Я видел первые два. Я всегда слежу за творчеством Ридли. Его работы интересуют меня больше, чем сама франшиза Чужих.

Когда я только начал посещать научно-фантастические конвенты, я услышал одну забавную историю о вас, и я так и не понял, правда или нет, и действительно ли все случилось именно так, как мне рассказали. Интересно, знаете ли вы, о чем я говорю. Это та история, когда вы приезжаете в отель, где бронировали номер, и говорите "Привет, я мистер Гибсон", и весь персонал отеля оказывается просто в полнейшем шоке.

Это был "Beverly Hills Hotel" и кто-то, не знаю, кто, забронировал мне номер. Это было как-то связано с фильмами, я тогда как раз писал какие-то сценарии после той работы над третьим "Чужим". Так что я приехал туда и все так отреагировали на мой визит, что я никак не мог понять, в чем там дело. Люди на ресепшн были потрясены и очень расстроились. И а потом посыльный проводил меня до того самого изысканного номера, в номере был накрыт стол. Там были очень дорогие вина, ликеры и цветочные корзины и еще большая штука, на которой было написано: "Beverly Hills Hotel рад приветствовать Мэла Гибсона".

И вот я смотрю на посыльного и говорю: "Знаете, я не Мэл Гибсон, так что можете все это унести". Он отвечает: "Нет, нет, оставьте все это себе". И я спрашиваю: "И что вы мне предлагаете с этим делать?", на что он и отвечает "Ну позовите друзей, устройте вечеринку".

Вы писали в последнее время какие-нибудь статьи или записи в блоге, которые вы можете порекомендовать к прочтению?

Нет, я сижу только в твиттере, где меня можно найти под именем @GreatDismal.

Недавно вышла антология Darwin’s Bastards с вашим рассказом . . .

Да, это правда, это правда. И знаете, я хочу, чтобы кто-нибудь опубликовал его там, где этот рассказ заметят, потому что он мне очень нравится. И я не писал рассказов очень давно, лет двадцать или что-то вроде того. Это был первый за долгое время, и он сильно отличается от моих предыдущих работ. Это канадская антология, и, честно говоря, очень хорошая антология, со множеством интересных рассказов, но вот вот продажи ее оставляют желать лучшего.

О чем ваш рассказ?

Он называется “Dougal Discarnate.” Он посвящен парню, принимающему кислоту в среде ванкуверских хиппи в конце шестидесятых — начале семидесятых годов. Его нереально уносит, он покидает свое тело и не может больше в него вернуться. А тело забирают в больницу, оно со временем восстанавливается и становится биржевым маклером, риэлтором или что-то вроде того.

И таким образом этот лишенный тела дух остается в окрестностях определенного места в Ванкувере, которого по загадочным причинам не может покинуть, так как там присутствует своего рода невидимый барьер. Я сам появляюсь в этой истории в качестве действующего лица, нахожу этого потерянного духа и завожу с ним дружбу, приглашаю в кино и так далее. Он становится моим приятелем-киноманом. Но остаток истории посвящен тому, как его спасают от этого безнадежного состояния, он женится — что-то вроде того — и очень, очень, очень счастливо живет в Оклахоме. Это все спойлер, но вы все равно можете этим воспользоваться. Может быть, это вдохновит кого-нибудь на покупку Darwin’s Bastards.

Оригинал

Следующий гость: Вернор Виндж

Когда я писал The Drowned Cities я наблюдал за событиями, наподобие действий висконсинского профсоюза, выступающего против попыток губернатора штата лишить их прав на заключение сделок, и слушал радио-дебаты, участники которых горели желанием раскритиковать любого, кто не похож на них. Также я думал над фактом, что Китай растет и производит возобновляемую энергию огромными темпами, пока все мы стоим на месте, чешем в затылке, жалуемся на цены на газ и размышляем, как будут гореть нефтеносные пески. И я начинаю подозревать, что все это является началом настоящего политического провала — момента, когда мы прекратим общаться друг с другом, прекратим осознавать фундаментальные реалии нашего будущего и вместо этого начнем бить друг друга за малейшее различие. Во всем мире есть множество примеров того, что происходит, когда политический диалог терпит крах. Я всего лишь выбрал самые ужасные куски и смешал их с нашей собственными американскими проблемами.

Идея миротворчества занимает значимое место в книге, и, я думаю, представляет реалистичный взгляд на проблему войны и мира. Малия часто думает о своем отце-миротворце, которого она любит и которым восхищается. Но в то же время над миротворцами насмехаются те, кто остается позади. И противоборствующие стороны не прекращают сражаться. Думаете ли вы, что война в нашем мире является непобедимой константой? Почему некоторые насмехаются над миром? Настанет ли когда-нибудь мир в Затонувших городах?

Меня всегда интересовало равновесие между войной и миром, и методы каждого состояния. Войну всегда можно избежать, просто кто-то решает пойти и убить кого-то еще. Это осознанный выбор. И нем не менее войны всегда кажутся неизбежными, потому что одна из сторон решила, что другого выхода нет. И тогда вторая сторона вынуждена выбирать между самозащитой или полным уничтожением. И вот уже у вас есть растущие темпы насилия, которое так сложно остановить.

Я всегда очень осторожно отношусь к удовлетворяющим все вопросы ответам на тему войны и мира. Целые книги написаны на тему того, почему мы применяем насилие для решения наших проблем и как его прекратить. Иногда война действительно остается единственным законным решением. Но есть одна вещь, к которой я возвращаюсь каждый раз. Нужно опасаться людей, которые легко скатываются в воинственную риторику, обсуждая своих политических врагов. Думаю, это очень скользкое место, и когда я вижу людей, готовых раздуть пламя ненависти и различий, тогда я обращаю на это внимание, потому что это именно эти люди, у которых есть такие простые и заманчивые ответы, пугают больше всего.

В Затонувших городах никому нет дела до того, что война продолжается, пока идут поставки отходов и древностей. Гражданская война в Затонувших городах приносит прибыль. Так что пока какая-нибудь значительная и мощная фракция не обретет контроль над местностью и не принудит обе стороны к миру, или же пока прибыль не снизится до нуля, война будет длиться.

Тул. Мне он тоже нравится. О будущем этого персонажа я больше всего размышлял, когда закончил читать Ship Breaker. И вот я открываю The Drowned Cities и тут же встречаю сцену, описывающую его как никого другого. Как вам удалось заставить меня полюбить машину для убийства? Откуда он взялся? Почему я так его люблю даже несмотря на факт, что он может убить мня и сожрать мое сердце в считанные секунды?

Тул всегда был моим любимым персонажем. Как только я задумал его этой странной смесью человека, гиены, тигра и собаки, он обрел жизнь. В подростковом возрасте мне всегда нравилось читать о воинах-убийцах — Конане-Варваре, короле Кулле, Росомахе и других. Тул — это мой Конан, неостанавливаемый, неустанный воин, внушающий страх всем встречным. Абсолютный изгой. Обычное человеческое общество презирает и не доверяет ему, потому что он другой. И это одна из тех деталей, которые больше всего мне в нем нравится — то, как он наблюдает и судит обо всех со своего собственного угла на обочине, и он способен оценивать нас не так, как мы рассматриваем себя. Когда я писал Ship Breaker, я знал, что я еще вернусь к этому персонажу в других книгах, поскольку он такой многослойный, интригующий и о нем так весело писать.

Что мне особенно нравится в Туле, так это то, что он отличается от других полукровок. У него нет хозяина. Во время чтения The Drowned Cities я задавался вопросом, не являются ли он и его свободное желание частью чего-то большего. Лично мне он кажется блестящим примером самостоятельности в тяжелые времена.

Независимость Тула вызывает такой интерес, потому что она нелегко ему далась. Его растили и обучали подчиняться. Его предназначением были убийства. Ему дали наставника, религию и моральный кодекс для работы, а потом его послали на войну во имя интересов своих хозяев. Но в какой-то момент он остановился и задумался, почему он сражается в стольких битвах, почему он пролил столько крови, он начинает размышляет о своем предназначении.

Когда я смотрю на сегодняшнюю Америку, я поражаюсь той легкости, с какой мы начинаем бить в барабаны войны. Мне кажется, отчасти это происходит потому, что у нас теперь профессиональная армия. У нас есть превосходные инструменты для войны и убийств, и мы используем их без разбора, потому что большинство из нас ничем не рискует. Мы можем сказать "поддержи наши войска" или помахать флагами, но я не могу представить, чтобы наше общество поддержало хотя бы одну войну, в которой сражалась американская армия за последние десятилетия, если бы армия состояла не из контрактников, а из призывников. Если бы каждому, от богатейших исполнительных директоров до беднейших ребятишек в Балтиморе, было что терять, я думаю мы бы гораздо осмотрительнее решали вопросы использования военной силы.

Тул верит в войну и сражения. Это основополагающая составляющая его строения и образа мыслей. Но он не дурак. Он освободился от своих хозяев, потому что они не заслуживали его верности. Они слишком жаждали крови и бездумно тратили жизни своих солдат, а такое поведение Тул презирает даже больше, чем пацифизм.

В детстве когда я частенько жаловался на что-то, что я не хочу или не могу сделать, мама всегда напоминала мне, что у меня есть руки и ноги и что я должен быть благодарен за их существование и те возможности, которые они для мня открывают. В The Drowned Cities воюющие фракции завели привычку отрубать руки и ноги, во многом для того, чтобы оставлять человека беспомощным. Малия является одной из таких жертв, но у нее такие запасы внутренней силы, что они легко помогают ей пережить потерю руки. Тул также считается чем-то меньшим, чем обычный мужчина, тем не менее по сравнению со встреченными им ужасными "настоящими" людьми он обладает огромной силой. Как по мне, так в романе скрыто множество сообщений о силе, как внутренней, так и настоящей внешней. Как бы вы определили их?

Одна из самых интересных вещей, касающихся детей-солдат заключается в том, что они наделены слишком большой силой. У них есть оружие, правда? У них окончательная власть над жизнью и смертью. Но если вы посмотрите, где используются дети-солдаты, то увидите, что у них есть сила, но нет поддержки. Они — жертвы взрослых, которые решили использовать их и низвели их до такого состояния.

В Затонувших городах дети отвечают за всю стрельбу, но именно взрослые решают, в кого и когда стрелять. И вот что еще действительно важно для меня — мы оцениваем не только физическую власть над людьми, но и роль влияния, которое одни люди имеют над другими и тем самым заставляют выполнять свои поручения. Я уже давно решил, что одна из самых ироничных вещей, связанных с нашим миром, заключается в том, что мы, взрослые, постоянно говорим детям, что знаем, что для них лучше, и при этом постоянно творим ужасные вещи, которые аукнутся в их будущем. Мы отказываемся инвестировать в образование наших детей, отказываемся ограничивать выбросы углерода в атмосферу, ведем банальные войны ради банальных целей. У нас есть власть, но используем мы ее очень плохо.

Но еще одна интересная вещь, связанная со властью, заключается в том, что она не является неотъемлемой частью нашей жизни. Наши лидеры обладают властью только потому, что мы решили их подчиняться. Дети признают власть родителей. Но всегда есть и другой путь — вызов. Как по мне, Малия очень ясно символизирует это. Люди хотят забрать ее силу. Они говорят, что она хуже других людей, потому что ее отец является миротворцем. Они отрубают ей руку и пытаются унизить ее, но она никогда этого не примет. Она продолжает бороться, несмотря на то, что остальные постоянно пытаются утвердить свою власть над ней. Не то, чтобы у нее самой была какая-то власть, но она сама отказывается кому-нибудь подчиниться, неважно, насколько сильно на нее давят.

Мне нравится то, как вы изобрели целый мир с собственными языком, историей и географией. Мне также нравится, как книга и персонажи стоят сами по себе и в то же время идеально связаны с Ship Breaker. Не могли бы вы рассказать нам немножко о своем писательском процессе, особенно о том, как вы справляетесь с запутанным аспектом создания миров? Знали ли вы о том, что напишите книгу-спутницу в то время, когда работали над Ship Breaker? Ждут ли нас еще книги, действие которых протекает в этом ярком мире?

Я вообще не собирался писать The Drowned Cities таким образом. Я написал ужасное прямое продолжение Ship Breaker, а потом задумался, как бы исправить эту плохую книгу. Потом я с ужасом осознал, что только одна часть истории заслуживает спасения, и это была часть, посвященная постоянной войне между Затонувшими городами. Война, ее причины и влияние на людей сильно заинтересовали меня, вот я и решил сосредоточиться на этом.

Строительство миров представляется мне многослойным процессом. Я смотрю на вещи как на физический, культурный, исторический, технологический и экологический слои моего выдуманного мира и ищу, как бы заставить эти слои взаимодействовать друг с другом. Я начинаю с общей концепции, скажем, что я собираюсь написать о сломанной Америке с детьми-солдатами, а затем я начинаю строить предположения на этой основе. Как мир докатился до этого? Кто его возглавляет? Как эти дети выживают день за днем? Как они сражаются? Кто их набирает? Где они достают оружие? И каждый из этих вопросов дает не только понимание политики, но еще и культуры. Дети будут украшать оружие счастливыми символами Соединенного Фронта Патриотов Армии Бога. Они будут использовать патронташи и шрамы для обозначения своей принадлежности, потому что они слишком бедны, чтобы позволить себе опрятную форму. Оружие является редкостью, так что обладание стволом становится символом статуса. Каждый аспект мира что-то добавляет в другие.

А еще остаются вопросы о том, как изменился мир: как на него повлияло глобальное потепление? Как изменились флора и фауна? Как изменилась природа? Насколько большими могут стать аллигаторы, если люди не будут так сильно вторгаться в их жизнь? Как далеко на севере могут жить питоны в дикой природе? В Drowned Cities появился новый вид, гибрид волка и койота, который занял освободившуюся нишу в окружающей среде. Койволки рыщут в ночи. И по мере того, как происходят все эти вещи, они в ответ влияют на человеческую культуру. Люди загоняют животных в загоны по ночам чтобы уберечь от блуждающих койволков. Язык принимает во внимание новые обстоятельства. Опыт рождает новые метафоры и сравнения. Холодный как койволк. Это всего лишь несколько примеров того, как каждая деталь, которую ты добавляешь в повествование, влияет на развитие мира, и чем больше ты позволяешь последствиям влиять на другие слои мира, тем более реальным он кажется.

Конечно, другие последствия построения мира таких масштабов открывают для меня новые вопросы как для писателя. Мне интересно посмотреть, что происходит в других частях этого мира. Так что да, я определенно вернусь сюда еще.

Оригинал

Следующий гость: Уильям Гибсон

Помимо собственных проектов вы еще адаптируете в формат комиксов различные произведения Джорджа Мартина, в том числе "Игру Престолов", "Дикие карты" и "Грёзы Февра". Каковы трудности адаптации и как вы вообще пришли к этим проектам?

Я начал писать комиксы еще в колледже на пару с моим другом-художником. Мы их никуда не пристраивали, но я по-прежнему храню их у себя с загашнике. А потом, когда Джордж искал кого-то для адаптации "Грёз Февра", мне было, что показать. Я планирую заработать достаточного авторитета в этой сфере для того, чтобы протолкнуть собственный проект. У меня на уме только один графический роман, но он будет великолепным. И его никак нельзя изложить в прозе.

Как вы открыли для себя фантастику?

Если бы я знал. Это произошло еще до того, как я начал ориентироваться в этом мире. Я помню определенные моменты. Как я читал "Девять миллиардов имен Бога" Кларка, когда мне было двенадцать. Как я смотрел на Рода Серлинга в "Сумеречной зоне" в доме моей бабушки. Как я сбежал из оплаченного городом летнего лагеря для того, чтобы прочитать книжки Дэнни Данна в магазинчике через дорогу. Но когда был Первый Раз? Понятия не имею.

Нравится ли вам ваша работа и связь с издательской индустрией? Есть ли у вас какие-то специальные рабочие, писательские и исследовательские методы?

Я провел почти десять лет в компьютерной техподдержке до того, как началась моя карьера, так что да, мне нравится издательская отрасль. Она сломанная, странная и полна артефактами 1800х годов. Она постоянно находится в борьбе. Писательство же является сложной формой азартных игр. Что же касается особых техник, то я стараюсь работать над множеством проектов, чтобы даже если парочка из них провалится, мне было чем заплатить по счетам за электричество.

Откуда вы черпаете вдохновение?

Везде, где могу. Вдохновение удивительно дешевый товар. Дисциплина и мастерство в тысячу раз полезнее, но их гораздо тяжелее обрести, чем придумать классную идею.

Когда вы осознали, что хотите стать писателем? Какой была ваша первая попытка что-либо написать? Вспоминаете ли вы ее еще с теплотой?

У меня было много попыток. В пятом классе на ведении журналов я писал дрянные ужастики. Помню, что в средней школе был один проект, когда я должен был написать историю по одному курсу, и я сделал что-то вроде "Тайной жизни Уолтера Митти". У меня была парочка друзей, с которыми я вместе обедал, и они высмеяли меня, как это обычно делают дети. Я послал их куда подальше и перестал с ними дружить. Как мне кажется, тогда звучали угрозы физического насилия. Вспоминаю ли я эти попытки с теплотой? О да.

Каково ваше мнение о современном состоянии жанра, и насколько ваши произведения в него вписываются?

Жанры, особенно научная фантастика, мистика и фэнтези, выиграли. Выберите любую Фолкнеровскую награду или премию О. Генри. Да половина участников являются жанровыми историями. Их пишут люди, которые публикуются в других местах, но они все равно о призраках, убийствах и будущем, в котором экологическая катастрофа стала реальностью. И мне кажется, как литературная группа, мы от этого страдаем. В шестидесятых и семидесятых можно было создать определенную культуру вокруг конкретного произведения, поскольку в те времена публиковалось так мало работ, что каждый мог прочитать их все. Такого больше нет. В любой год я могу прочитать от силы десять процентов от опубликованных в жанре романов. Поэтому когда я встречаюсь с другими пламенными поклонниками жанра, мы обсуждаем фильмы и видеоигры. Их гораздо меньше и легче быть в теме.

Я сейчас ставлю перед собой литературную задачу понять, как пишутся малопрестижные истории. Вещи, которые люди читают для успокоения и наслаждения, а не для понимания того, что являются средним классом.

Над какими проектами вы сейчас работаете?

Ну, я заканчиваю третьи книги циклов "The Expanse" и "The Dagger and the Coin", работаю над четвертой книгой серии "The Black Sun’s Daughter" и адаптирую "Игру Престолов" для комикс-сценариев для "Bantam". А еще я пишу повесть, две новеллеты и рассказ. И все нужно закончить к концу этого года.

Столько проектов. Вам хоть удается урвать время для сна?

Случаются дни, когда мне приходится замазывать синяки под глазами, но серьезно, если вы хотите профессионально заниматься писательством, но писать много является хорошей стратегией. То есть я могу написать 500 слов за полчаса, если я знаю, что должно произойти. Делайте так два раза в день, пять раз в неделю и возьмите две недели отпуска, и у вас будет около четверти миллиона слов черновика в течении года. Сложнее всего держаться подальше от Фейсбука и Твиттера, не слоняться по дому и не играть в Xbox. Я старею и разваливаюсь, но все еще считаю, что час в день, когда ты отвлекаешься от всего и просто записываешь несколько слов, является чертовски легкой работой.

Что вы читаете в данный момент?

"Pulphead" Джона Джеремийи Салливана, "Debt: The First 5000 Years" Дэвида Грабера и "The Praxis" Уолтера Йона Уильямса.

Что вы можете о себе сказать такого, чтобы удивить наших читателей?

Если бы мне не удалось стать писателем, мне оставался один шаг до поступления в медицинскую школу на должность помощника терапевта. Серьезно, все что угодно кроме техподдержки.

Чего вы больше всего ждете в 2012 году?

Недельки в конце августа, когда я буду страдать бездельем, спать и читать Джо Лансдейла в гамаке на заднем дворе. Мой сын пойдет первый раз в первый класс, мы с женой отметим десятилетний юбилей, и есть еще тот маленький сторонний проект, о написании которого я подумываю.

Оригинал

Следующий гость: Паоло Бачигалупи

То есть, вы планировали эту книгу как начало новой трилогии?

Нет, у меня были планы на другую эпическую трилогию, действие которой происходит в более современной эпохе. А это своего рода побочная история, которую мне захотелось рассказать. Однажды мне захотелось отвлечься от многотомных эпиков, поскольку в какой-то момент я одновременно работал и над The Stormlight Archive и над "Колесом Времени". И вот я решил сделать более камерную вещь, где куда больше действия и приключений и которая более законченная. Я не планировал сделать Alloy of Law началом новой трилогии, хотя возможно, что в будущем я еще вернусь к этим персонажам, хотя в общем я уже рассказал ту историю, какую хотел. Так что по большему счету это одиночный роман наподобие "Города богов".

А что такое The Rithmatist? Можете рассказать о нем чуточку побольше?

The Rithmatist — это детско-юношеский роман, над которым я работал в 2007 году до того, как "Колесо Времени" переехало меня на манер скоростного поезда. И поскольку я был очень занят с "Колесом", у меня не было времени вернуться к The Rithmatist, и только сейчас, когда у меня впервые за несколько лет появилась некоторая передышка, я получил возможность снова заняться этим проектом, провести несколько вычиток и прочих вещей. Книга выйдет в Tor, но, предположительно, еще нескоро, поскольку нам еще очень много надо сделать с "Колесом".

Но это действительно классная книга. Я написал ее в 2007 году, когда должен был работать над другими проектами. По жанру это шестеренкопанк (gearpunk), что-то типа стимпанка, но с технологиями, основанными на эре Леонардо да Винчи и экстраполированными на несколько сотен лет в будущее. Это довольно причудливая книга, она рассказывает мальчике, который посещает магическую школу. Все это вы уже видели, вот только у него нет никаких магических способностей, и им в его мире нельзя научиться. Он посещает школу только потому, что его мать работает в ней уборщицей, и ему за это положено бесплатное обучение.

Поэтому он должен получить первоклассное образование, но он не ходит на магические курсы, только на все остальные. Это своего рода частная школа, в которой также обучают волшебников. Я не хочу особо углубляться в детали, но магия в основном основана на меле и досках, на которых ты рисуешь определенные фигуры, которые выполняют определенные вещи, и примерно таким способом ты сражаешься. Это своего рода магический меловой Старкрафт, действие которого происходит в шестеренкопанковском мире, показанном глазами не имеющего магических способностей сына уборщицы. Очень веселая штука.

Расскажите мне о вашей серии The Stormlight Archive, первая книга которой, The Way of Kings, вышла в августе 2010 года. Что сподвигло вас на написание этой истории?

Что касается The Stormlight Archive — нельзя вырасти, читая книги, подобные "Колесу Времени" и не захотеть написать что-то подобное. Так вот, я хотел. Я люблю читать эпики, и, соответственно, захотел написать свой. Так что я запланировал The Stormlight Archive как нечто весьма большое, мясистое и тяжеловесное. Я начал разрабатывать персонажей серии двадцать лет назад, а первую версию рукописи закончил в 2002 году, то есть десять лет назад. Так что я работаю над циклом уже очень долгое время.

Думаю, вы найдете подобные серии у большинства авторов. У Роберта это было "Колесо Времени". Люди спрашивают меня, хочу ли я сделать "Архивы" собственным "Колесом", но это очень трудное сравнение. Я всего лишь хочу написать огромную историю, желательно хорошо поданную — ведь я мечтал ее написать долгие годы. Время покажет, как у меня все получится.

Каковы ваши планы на серию в общем?

Это будет многотомный сериал. Я договорился с Tom Doherty [Tor Books] на десять книг, и я рассчитываю, что я буду заниматься ими на протяжении очень долгого времени. И я стараюсь реализовать в этом цикле все те самые смелые вещи, о которых я всегда мечтал.

Когда выходит следующая книга цикла?

Я планирую выпустить вторую книгу после того, как закончу с "Колесом времени", так что вторая часть выйдет, но не в самом обозримом будущем.

Что ж, давайте поговорим о другом огромном эпике, в создание которого вы вовлечены. Речь, разумеется, идет о "Колесе Времени". Что вы в общем чувствуете относительно развития серии? Довольны ли вы тем, как публика приняла The Gathering Storm и Towers of Midnight? Вы уверены, что все идет так, как вы и планировали?

Естественно я доволен тем, как читатели приняли The Gathering Storm и Towers of Midnight. Потому что когда я только начинал над ними работать, мне казалось, что поклонники цикла спалят мой дом.

*Смеется* Фанаты "Колеса Времени" очень суровы. Честно говоря, я получил некоторое количество очень вежливо составленных угроз с маленькой улыбочкой в конце. Знаете, никогда не знаешь, как истолковать такое: "Я очень рад, что кто-то закончит труд за мастера. Кстати, если налажаете, мы спалим ваш дом. Улыбка-улыбка, мигающий смайл, мы следим за тобой". Так что фанаты могут действительно напугать человека, и я был очень напуган, когда работал над "Колесом", поскольку я зачитывался этим циклом с юных лет. Так что я очень доволен, что мой дом все еще цел.

Я по-прежнему в курсе всех своих ошибок и очень четко осознаю, что это не моя серия, это не я ее пишу, и цикл не имеет ко мне никакого отношения. И каждый раз, когда я ошибаюсь, я лишний раз убеждаюсь, что это книги Роберта Джордана, а я вышедший на последние пять минут на замену игрок. Я не отношусь к тем людям, которые присвоили бы себе всю славу и переделали все под себя.

Так что доволен ли я? Несомненно, но в то же время меня не покидает чувство, что я занимаюсь тем, чем бы я с удовольствием никогда бы не занимался. Складывается очень странная ситуация. В общем я доволен тем, что людям понравились книги. Но в то же время я весьма опечален тем, что нашлись читатели, считающие, что я не справился со своей работой, что моих усилий оказалось недостаточно. Но в целом реакция была довольно положительной.

Но я бы не сказал, что я уверен в своих силах. Это не то, в чем можно быть уверенным. С другой стороны, полагаю, что я могу быть уверен. Я уверен, что издатели сделали правильный выбор, выбрав меня. Что если кому-то суждено было закончить цикл, то это как раз я. И я на 100% в том направлении развития сюжета, которое я выбрал, хотя я и не уверен полностью, что принадлежу этому циклу.

Поэтому мне очень трудно ответить на этот вопрос, но, надеюсь, что мои усилия по написанию заключительной книги подведут повествование к максимально близкому виду того, как сам Джордан представлял себе завершение своего цикла. И я просто надеюсь, что в итоге мы все получим тот конец, который хотели бы прочитать.

В одном из эссе, опубликованных на своем сайте, вы рассматривали то, что назвали "Первым законом магии Сандерсона", который звучит так: "Авторская способность разрешить конфликт с помощью магии полностью зависит от того, насколько хорошо читатель понимает природу вышеописанной магии". И здесь вы используете термин "мягкие" магические системы в противоположность "твердым", и рассматриваете, в каких ситуациях автор должен использовать какую систему.

Именно так, хотя с тех пор я добавил в закон еще слово "удовлетворительно", теперь он звучит так "Способность автора удовлетворительно разрешить конфликт" и так далее. Думаю, это очень важное дополнение.

И как бы вы оценили магическую систему "Колеса Времени" согласно вашему закону? Система Роберта Джордана на мой взгляд выглядит достаточно "твердой".

Она и твердая, и мягкая одновременно. Она похожа, например, на магическую систему Гарри Поттера, которая, к слову, сделана весьма неплохо. Конечно же, я думаю, что система Роберта гораздо сложнее и лучше. Отчасти это вызвано ограничениями, которые налагает использование магии. Например, мужчины сходят с ума, и риск сжечь себя изнутри во время "туннелирования" делает такую систему гораздо интереснее в повествовательном плане. Сойти с ума — пожалуй, это лучшее ограничение, которое я когда-либо видел.

Люди наподобие Толкина, например, никогда не объясняли природу магии. И то, что можно, а что нельзя сделать с ее пользой, оставляло нас с ощущением чуда, так что с этой части объяснения можно что-то почерпнуть. Джордан, я бы сказал, на 75% тяготел к более твердой, жесткой системе, и на самом деле все это работает весьма сносно, но в то же время можно заметить, что ему нравилось случайным образом добавлять в систему новые элементы. Ну знаете, внезапно магия обретает способность сделать это или то. Подобное довольно часто встречается, особенно в сериях, где заново открываются новые вещи.

Например, поначалу персонажи используют бейлфайр для решения мелких проблем, а затем он становится инструментом для решения крупных. Это похоже на то, когда в первой части повествования ваших персонажей спасает герой, о существовании которого читатели даже не догадываются. Этот ход не выглядит для читателя удовлетворительным заключением, но ничего страшного, поскольку в первой трети книги ты ищешь не удовлетворительные заключения, а удовлетворительные вступления. В этом и заключается искусство рассказчика. Поэтому когда новый персонаж появляется на экране и спасает героев в самом начале истории, и когда старый друг героя, о присутствии которого в городе ничего не известно, неожиданно приходит на вырочку, все это является весьма годным введением для этого персонажа. Он нравится читателю, читатель хочет узнать о нем больше, и все это работает очень хорошо.

Точно также происходит, когда персонаж в начале истории использует силу для решения небольших проблем, это является подобающим вступлением, а не завершением. И когда позже главный герой возвращается к жизни при помощи бейлфейра, поскольку это используется в стиле, который аудитория могла предугадать, мы неожиданно имеем очень подходящее разрешение конфликта, мы используем магию, с которой читатель уже знаком.

Существует разница между тем, как Хан Соло спасает Люка на Татуине, просто оказавшись в нужное время в нужном месте, и как он же потом возвращается в конце фильма и снова спасает Люка. В первом случае он просто натыкается на Люка и Оби-Вана, но это нормально, поскольку вы только представляем его. А затем он возвращается в конце фильма и спасает всех после множества намеков на то, что он как персонаж сильно изменился. И мы это любим.

Это своего рода ружье Чехова.

В точку. Одна из самых больших жалоб касательно жанра фэнтези заключается в том, что "это же жанр, где случиться может все что угодно, поэтому в нем нет абсолютно никакого напряжения". Люди жалуются, что в независимости от того, что делают главные герои, их всегда может спасти какое-нибудь магическое вмешательство. И, на самом деле, это весьма примитивный взгляд на вещи, поскольку неважно, о каком жанре литературы ты пишешь, героя всегда может спасти рояль в кустах.

Даже если ты пишешь о реальном мире, персонаж может выиграть в лотерею и разом избавиться от бедности, или кто-то может поменять свою точку зрения и влюбиться в героиню, чего совсем никто не ждет. В любом случае всегда можно использовать рояль для решения проблемы. Всегда, а не только в фэнтези. Вызов заключается в том, чтобы всегда находить подходящее разрешение конфликта, даже когда кажется, будто оно приходит по мановению руки. Магические системы работают именно так.

Похоже, здесь работает скорее не закон магии, а закон построения сюжета.

Именно. Я осознал, что все эти законы, с которыми приходится иметь дело, на самом деле не являются такими, и куда больше связаны с хорошим изложением истории, чем с магией. Но я связываю их с магией, поскольку люди постоянно спрашивают меня, как я изобретаю свои магические системы. Так вот, я просто стараюсь сделать их отличными двигателями сюжета.

Второй закон Сандерсона полагает, что ограничения куда интереснее возможностей. И это простирается куда дальше магии, но если взять только магию, то куда интереснее представляется то, чего магия не может сделать, чем то, что магия сделать в состоянии. Это интереснее читателю, и куда полезнее тебе, как писателю. Поэтому магическая система "Колеса Времени" является такой классной — потому что в ней прекрасно описаны ограничения, это та часть магии, которая всегда светит ярче всего.

Но все это исключительно часть сюжета, потому что то, чего персонаж не может достичь, то, что тянет его назад, обычно гораздо интереснее того, чего он может достичь. Это все разновидность общего принципа изложения истории.

Вы все еще преподаете творческое письмо в Университете Бригхэма Янга?

Да. Я преподаю старшим курсам основы написания фэнтези и научной фантастики. Одна пара в неделю, одна группа в год. Это вечерний класс, и частично я делаю это ради развлечения, частично для того, чтобы внести свой вклад в развитие общества. Я посещал этот курс, когда учился в университете, и он немало мне помог в публикации собственных произведений и понимании отрасли. И когда возникла угроза, что курс могут отменить, я сказал, что сам буду читать его.

Мне кажется, что можно многое почерпнуть из лекций, которые читает тот, кто профессионально занимается этой отраслью. Академики всему не научат. Академики учат множеству классных вещей, я сам немалому научился на курсах по творческому письму, но тот, кто зарабатывает себе на жизнь писательским мастерством, может рассказать такие вещи, какие не знает ни один академик. Поэтому я считаю себя очень полезным для новых поколений писателей, которые теперь услышат два взгляда на профессию.

Что вы думаете о конвентах наподобие ДжорданКона (слет поклонников Колеса Времени)? Они вам нравятся?

Мне нравится общаться с поклонниками. Я не очень люблю разъезды. Я не отношусь к тем людям, которые с нетерпением ждут новых поездок, хотя мне нравится посещать новые места. Обычно, когда возникает идея новой поездки, я с удовольствием ее принимаю, но по мере того, как дата отъезда приближается, я начинаю бояться ее все больше и больше, думать о всех тех вещах, которые надо сделать, о том, насколько изнурительной будет поездка, а потом я все-таки куда-то еду и наслаждаюсь пребыванием в новом месте. Мне нравится встречаться с фанатами. Затем я в изнеможении возвращаюсь домой и думаю "И зачем я согласился, теперь так много нужно наверстать, везде сплошной завал!". А потом на горизонте появляется новая поездка, и все повторяется снова.

Так что мне нравятся конвенты, особенно посвященные Колесу Времени, поскольку на них каждый раз я встречаюсь с одними и теми же людьми, а это эмоционально изматывает куда меньше, чем постоянные новые знакомства. Так что мне очень нравятся ДжорданКоны.

Похоже, после завершения работы над "Колесом Времени" вы планируете продолжать The Stormlight Archive. А есть ли на горизонте какие-нибудь другие проекты или вещи, о которых вы подумываете?

У меня всегда в планах куча вещей, которые я бы хотел сделать. Те, которые я в итоге все-таки реализую, частично зависят от текущего момента, от моих ощущений, текущего вдохновения в тот момент, когда я сажусь за работу. Думаю, я предельно плотно загрузил свой график на данный момент, и все другие проекты вполне могут подождать своей очереди. Так что сейчас не время о них говорить. Я хочу сказать, у меня есть парочка небольших вещей в работе, что я пишу там и сям в свой перерыв, но я предпочитаю не говорить о книгах до того момента, когда я знаю, будут ли они (и где, если будут) напечатаны. *Смеется* Я достаточно занят с текущими проектами.

Оригинал

Следующий гость: Дэниел Абрахам

В Caine’s Law довольно много времени уделяется идеи противостояния людей и богов. Так на Вас повлияло написание "Бога Войны"?

Нет, ни капельки.

"Действия Кейна" всегда были посвящены идеи противостояния богам, в метафорическом и буквальном смысле.

Изложение истории, ее структура и тема играют важную роль, все это очень сложно. Сложно ли вам было сохранять все эти линии в порядке в своей голове и не беспокоило ли вас опасение, что все это окажется слишком сложным для читателей?

Я до сих пор об этом беспокоюсь. Но история должна быть рассказана именно в таком виде. Поверьте, эта версия имеет гораздо больше смысла, чем остальные.

Я решил придерживаться мысли, что поклонники Кейна не бросят историю, когда она станет слишком запутанной. Я полностью уверен, что в конце все станет ясно. Более или менее.

В новой книге отчетливо прослеживается лошадиная тема. Не могли бы вы рассказать, откуда она появилась? И как родилась идея лошади-ведьмы?

У меня есть очень близкий друг, Робин Дрейк, которая мало того, что является отличным художником и писателем, так еще на протяжении всей жизни профессионально занимается лошадьми. Та история, которую Джонатан Фист относит к Мастеру чтения в “Reliable Sources” (Ничто в мире не любит путь так же, как лошадь) практически дословно повторяет беседу, имевшую место между мною и Робин много-много лет назад. Тот разговор оказал на меня очень сильное влияние. Всеми основными фактами о лошадях книга обязана Робин, всем вымыслом на эту тему — мне.

Я не развивал идею лошади-ведьмы. Она такая, какая есть, в таком же роде как Кейн является Кейном. Скажу следующее: в гораздо более глубоком смысле, чем я могу вложить в слова, глава “Horse Time” отражает то, ради чего я написал "Действия Кейна". Ради этого я написал три четверти миллиона слов — история происходит в промежутке между тем, что есть, и тем, что должно быть.

В романе очень важное значение играет "Убить пересмешника". Вы не только упоминаете имя, но и несколько героев в книге задаются вопросами, кто их любимый персонаж. А кто ваш любимый персонаж?

Я солидарен с Кейном.

Послушайте, "Убить пересмешника" одно из самых важных произведений в американской литературе. Не только само по себе, но и благодаря тому влиянию, которое роман оказал на нашу культуру. Те из вас, кто сейчас читает интервью и еще не знаком с "Убить пересмешника", должны немедленно отлипнуть от монитора и раздобыть себе текст книги. Другие великие произведения, например "Приключения Гекльберри Финна" или "Прощай, оружие", предельно честно исследуют человеческую природу и посвящены поиску нашего места во вселенной, понравится нам это место или нет. "Убить пересмешника" же, с другой стороны, более амбициозна — это история, происходящая в промежутке между тем, что есть, и тем, что должно быть. Схожесть здесь не случайна. Это как раз та книга, которую я всегда хотел бы написать.

Данкан Мичелсон частично основан на Аттикусе Финче. Он представляет собой Финча, каким тот мог бы стать, если бы родился в отвратительном будущем Земли "Действий Кейна". Сам же Кейн основан только на себе, но любой, кто читал о нем, найдет сходства между Кейном и его любимым персонажем.

Я получил море удовольствие во время чтения "Caine’s Law". Если вы продолжите историю о Кейне, как вы сможете добиться такого же результата?

Никак. Я никогда так не делаю. "Клинок Тишалла" не повторяет "Герои умирают", это совершенно другая книга, которой посчастливилось иметь "Героев" в качестве части предыстории. "Caine Black Knife" и "Caine’s Law" связаны с первыми двумя книгами таким же образом. Если вы считаете, что они более сильные, проникновенные и впечатляющие (ну или что вы о них думаете), чем предыдущие, то это только потому, что я все еще расту как писатель. Когда я работаю над Кейном, я из кожи вон лезу, чтобы сделать каждую новую историю максимально хорошо, на грани моих способностей. Я стараюсь делать вещи, которые никогда раньше не делал. Так что если когда-нибудь появится еще один роман о Кейне, вы в праве ожидать, что он будет, как говорил Джон Клиз, совершенно другим. Но таким же классным.

Сколько еще "Действий Кейна" вы планируете написать?

Спросите моего издателя.

У меня сейчас нет контракта на написание новых романов о Кейне. Caine’s Law планировался заключительной частью цикла. Но то же самое можно сказать и о "Клинке Тишалла". Да что там говорить, я писал "Герои умирают" как одиночное произведение. Есть в этих персонажах и мирах что-то такое, что я до сих пор нахожу очаровательно неотразимым. Если кто-то рискнет вложить в это дело деньги, у меня ест сценарий для многосерийного цикла под названием "The Act of Faith Trilogy".

Сменим тему. Есть ли у вас какие-нибудь планы на новые приключения Барры и компании из "Iron Dawn" и "Jericho Moon"? Мне действительно понравились эти книги и я с удовольствием снова бы увидел этих персонажей в действии.

Перечитайте мой предыдущий ответ.

Если серьезно, то я всегда хотел бы вернуться к Барре и остальным. Мне всегда нравилось писать историческое фэнтези. Но прежде чем я смогу сесть за клавиатуру, мне нужно найти издателя, который согласиться рискнуть вернуть к жизни серию, которая вышла из печати более десяти лет назад. Такое развитие событий маловероятно.

Если моя карьера сложится таким образом, что я смогу потратить около года, работая в собственное удовольствие, я пожалуй начну как раз с истории о Барре, поскольку это будет абсолютно офигенно.

Ваши оригинальные произведения так или иначе попадают под рейтинг R. Приходилось ли вам как-то ограничивать себя во время работы над Звездными войнами или вам удавалось сменить свое мировоззрение?

Мне не приходилось ничего сдерживать, для этой вещи существуют редакторы. Я провел около трети своей карьеры, исследуя самые отдаленные уголки далекой-далекой вселенной, но какими бы темными они ни были, это все равно часть вселенной Джорджа Лукаса, и она подчиняется правилам, установленным Джорджем и LFL. Мой рабочий процесс не сильно отличается в зависимости от того, пишу я о Звездных войнах или о собственных мирах. Все дело в законах, которые определяют облик этих миров.

Некоторые из поклонников Звездных войн могли не читать другие ваши произведения. Как вы думаете, они им понравятся? Не стесняйтесь дать свои самые лучшие оценки!

Все дело в персонажах. Раньше я описывал Кейна как темную версию Мейса Винду. Теперь Кейн видится мне скорее как неискалеченный Вейдер, использующий весь свой гнев и все свои силы темной стороны для борьбы с куда большим злом. Этот мой цикл подходит для любого фаната ЗВ, которому может понравиться такой поворот событий.

Барра же напротив напоминает Хана Соло в юбке, только с каменным топором вместо бластера. И про нее пока написано всего две книги. Пока что.

Планируете ли вы в будущем снова вернуться в далекую-далекую Галактику? Мне очень понравился ваш рассказ "Тенебрус — Путь тьмы", опубликованный в журнале "Star Wars Insider", и я бы с удовольствием прочитал бы еще одну историю.

Если LFL и Del Rey захотят, чтобы я написал еще один роман по Звездным войнам, они всегда знают, где меня найти. Я здорово измотался к тому моменту, как закончил "Luke Skywalker & the Shadows of Mindor", но это было больше трех лет назад. Теперь я готов вернуться.

По мере того, как электронные книги обретают все большую популярность не задумывались ли вы о том, чтобы самостоятельно опубликовать парочку историй?

Я бы не стал исключать такой вариант. "Iron Dawn" и "Jericho Moon" сейчас можно купить только в электронном виде и исключительно на ресурсе fsand.com (кому они нужны?),где время от времени даже продается парочка копий. Но с другой стороны, сомневаюсь, что я смогу заработать на распространении электронных книг достаточно для того, чтобы оплатить мои счета.

В настоящий момент вы работаете над книгой комиксов по мотивам серии "Действия Кейна"? Когда этот проект появится в продаже и что еще поклонники могут ожидать от вас в ближайшем будущем?

Прямо сейчас я ищу издателя для комикса о Кейне. Создание графических романов обходится дорого — хорошие художники, а над Кейном трудились действительно хорошие парни, рассчитывают получить хорошую награду за свои труды. Знаете, я и сам бы не прочь заработать. Если в конечном итоге нам придется самим публиковать комикс, скорее всего он будет распространяться через интернет в цифровом виде. Но, как говорил Йода, "Всегда в движении будущее"...

Оригинал

Герой следующей недели: Брендон Сандерсон