Знакомство с переводами на русский язык народных сказок продолжается. Сегодня это сказка монгольских казахов "Аққайшы" (Белые ножницы). Насколько я знаю, на русский язык ранее не переводилась. Записана среди казахов, проживающих на территории Монголии. Впервые была опубликована в сборнике К. Калиаскарулы "Халық жырлары" (Народные сказания), изданном в 1970 году в Баян-Улгий, Монголия, первая публикация в самом Казахстане состоялась в сборнике К. Соян "Бозiнген" (Белая верблюдица), изданном в 1971 году в Алматы. Тексты в обеих изданиях схожие. Я взял оригинальный текст из 79-го тома "Фольклор казахов Монголии" сто-томного собрания казахского народного фольклора.
Аккайшы
В старину был один хан по имени Алип. Был у него единственный сын. Сын был безобразным, глупым и безвольным. Очень хан горевал, что его единственный сын оказался таким. Если умру, думал хан, то как этот плохой мой сын может быть моим преемником, золотой мой трон, бесчисленный мой скот, все добро, все имущество пойдет прахом, станет добычей чужих. Собрал хан своих визирей и самых достойных людей своего ханства, стал держать с ними совет, как ему быть. Говорят они хану: — Подберите среди народа умную девушку и жените на ней сына. Родит она вам внука, вот он и станет вам достойным преемником. Стал хан искать среди народа умную девушку себе в невестки, да не найдет никак. Вот однажды вызвал хан самого знаменитого в своем ханстве художника и говорит ему: — Нарисуй картину, изобразив на ней все, что есть в наших землях одушевленного и неодушевленного. Художник проработал над картиной несколько месяцев кряду, без сна и отдыха, приложив все свое умение, и нарисовал то, что потребовал хан. Нарисованную картину хан велел повесить у начала большого ущелья. Люди, спускающиеся вниз с жайлау (высокогорных пастбищ), все следовали через это ущелье. Вот стали кочевья вереницей идти через это ущелье. Увидели люди картину и поразились. Стали они любоваться и восхищаться картиной. Рядом с картиной стояли назначенные ханом люди, наблюдающие за тем, как люди любуются этой картиной. Ни один человек не нашел в картине изъяна. Поручил хан наблюдателям — если кто найдет в картине хоть один изъян, тут же взять этого человека на заметку и доставить к нему. Позади всех кочующих шел один бедный старик. Дырявую свою кибитку навьючил он на сивого вола, сам ведет вола, дочка его погоняет вола сзади. Дочь старика была красавицей. Увидела она картину, полюбовалась на нее и сказала: Столько уменья приложил, Как про барса позабыл? Столько думал, рисовал, Как луну он прозевал? — и пошла дальше. Наблюдатели тут же рассказали хану про этот случай. Задумался хан. Хочет сообщить сыну про найденную девушку, но смущает его то, что она низкого происхождения. Думает не говорить, так ведь не нашлась в ханстве другая такая умная девушка. Посоветовался хан с визирями и достойными людьми ханства, решил сам съездить, посмотреть на девушку и испытать ее. Когда хан приехал к кибитке старика, девушки не было — ушла она в поле собирать кизяк, в кибитке был только один старик. Говорит хан старику приказным тоном: — Я завтра вернусь. Должен ты к моему приезду сквасить катык (вид густой и жирной простокваши) из молока своего сивого вола. Если не исполнишь — отрублю тебе голову. Вернулась девушка со сбора кизяка, смотрит — старик сидит в глубокой печали, ахает и охает. Обняла она отца и спросила, почему он опечален. Рассказал ей старик о случившемся. Подумала немного девушка и говорит: — Отец, не беспокойся, хану я сама дам ответ. Завтра, когда хан подъедет к кибитке, не выходи, завернись и сиди в кибитке. Завтра приехал хан, только собрался было слезть с коня, вышла из кибитки девушка и говорит ему: — Досточтимый господин, сегодня в нашу кибитку нельзя заходить. — Это почему же? — удивился хан. — Господин, мой отец только что родил, пока еще лежит, прижав ноги и руки к животу. Поэтому нельзя входить. — О, время наше непростое! Где это видано, чтобы мужчина рожал?! Зачем, доченька, издеваешься над человеком, который тебе в отцы годится? — О, время наше непростое! Если мужчина не может родить, то где вы видели, чтобы вол давал молоко? Признал хан, что девушка поймала его на слове и уехал. На другой день хан прислал человека, который доставил старика хану. Говорит хан старику новое повеление: — Завтра принесешь мне путы, свив их из пепла. Если не сделаешь — распрощаешься с головой. Вернулся старик в кибитку и рассказал о ханском приказе. Девушка нарвала сухой травы и дала отцу, чтобы он свил из нее аркан для пут. Затем положила этот аркан на железный лист и подожгла. Сгорел аркан, но сохранил свою форму. Сказала девушка отцу, передав ему путы из пепла: — Отнесешь этот сгоревший аркан хану, только осторожно, чтобы он не рассыпался. Скажешь ему — "Путы я свил, а вот, как ими пользоваться, чтобы они не рассыпались, уже ваша забота". Явился старик к хану и сделал все, как ему поручила дочка. Говорит хан старику: — Завтра явишься ко мне рано утром. Только прибудешь ни конным, ни пешим. Когда прибудешь, и домой ко мне на заходи, и во дворе не стой. Если не выполнишь хоть одно из этих условий, отрублю тебе голову. Старик передал дочери ханское повеление. Девушка немного подумала и говорит отцу: — Ночью заберись на скотный двор к хану и уведи оттуда холощенного козла. Утром оседлаешь этого козла и поедешь к хану. Так ты явишься к нему и не конным, и не пешим. Когда прибудешь к ханской юрте, заберись между верхним войлочным полотнищем юрты и внутренними циновками из чия. Оттуда окликнешь хана. Так ты поговоришь с ханом, находясь и не в доме, и не во дворе. Сделал старик всё в точности, как научила его дочь. Хан, задававший эти условия, чтобы испытать девушку, убедился, что она легко сумела с ними справиться и сообщил своему сыну, что нашел ему жену. Устроили большой пир и ввели невестку в семью. Хан дал своей невестке вместо ее прежнего имени имя Аккайшы, то есть Белые Ножницы, в том смысле, что ум девушки оказался таким же острым, как ножницы. Как-то в один из дней хан вызвал своего сына и сказал ему: — Езжай к пасущимся кобылицам и вернись оттуда верхом на двухголовой лошади! Когда сын хана собирался в дорогу, увидела это Аккайшы и спросила у него: — Куда собрался? Рассказал ей муж, что для того, чтобы исполнить отцовское распоряжение, отправляется он к пасущимся кобылицам, чтобы найти двухголовую лошадь. Говорит Аккайшы мужу: — Не найдешь ты двухголовую лошадь. Договорись с конепасами, пусть они оседлают тебе кобылицу, которая должна вот-вот ожеребиться. Когда уже доедешь ты домой, погоняй ее и пусти вскачь. Когда явишься ко двору отца, закричи: "Отец, приехал я верхом на двухголовой лошади!". Сделал джигит все так, как его научила жена. Уже добравшись домой, пустил он кобылу вскачь. От этого у кобылы сзади вышла голова жеребенка, болтается на ходу. Увидел это хан и говорит сыну: — Годится, сынок, нашел ты под седло двухголовую лошадь. Теперь вот что — есть на пастбище три рыжих коня, подготовь их к скачкам, должны они отощать прямо там на пастбище, только связывать и спутывать их нельзя. Через семь дней приеду, проверю. Отправился джигит к пасущимся лошадям и стал гонять взад-вперед этих трех рыжих коней. К концу дня и лошади выдохлись, и сам джигит с ног валился от усталости. Рассказал он о таком положении своей жене. Аккайшы, услышав ханское повеление, объяснила своему мужу: — Пусть конепасы поймают трех рыжих коней и перетянут им языки шелковой нитью. Через семь дней хан приехал на пастбище, а три рыжих коня совсем отощали, в одров превратились, чуть не издохли. Хан велел поймать и привести ему трех необъезженных четырехлеток и говорит своему сыну: — Присмотри сегодня за этими тремя необъезженными четырехлетками, не давай им разбредаться, — и вручил сыну ремень из кожи в сажень длиной. Растерялся джигит, не знает как связать трех необъезженных коней одним ремнем всего лишь в сажень длиной. Тогда пришла к нему на помощь Аккайшы: — Пусть просверлят трем коням копыта, пропусти через дырки ремень и свяжи концы. Сделал джигит как велела ему жена. Понимала Аккайшы, что хан дает ее мужу такие поручения, чтобы испытать ее, поэтому легко исполнила их, показала свою мудрость. Вереницей прошли годы. Мудрость Аккайшы стала очевидной всем людям. В один из дней напало на народ хана Алипа большое войско другого хана, захватили они все их земли. Сам хан попал в плен, увели его на чужбину. Вот как-то привели хана Алипа перед очи тамошнего хана: — Сделаешь ли весь свой народ подневольным мне, или я тебе сниму голову с плеч? — говорит другой хан. — Мой народ и так подчинится, не надо отправлять войска. Я напишу письмо, распоряжусь, чтобы все полностью перекочевали сюда, не надо отправлять много людей, отправьте только троих надежных людей. Поверил чужой хан Алипу и отправил посланниками трёх своих людей. Хан Алип написал своему главному визирю такое письмо - "Живу я среди этого народа в благоденствии и одних удовольствиях. Под себя стелю я черный шелк, укрываюсь шёлком голубым. При ходьбе меня сзади поддерживают десять человек. Выделенному мне здешним ханом имуществу нет счета. Поэтому перебирайтесь все сюда. Переселите всех людей полностью. Из трех тополей, что посажены перед дворцом, один срубите и сожгите сразу, как явятся к вам эти три посланника. Еще один тополь сожгите в пути, третий доставьте мне, должен я его увидеть своими глазами. При перекочевке весь рогатый скот пустите впереди". Три посланника добрались до народа хана Алипа и вручили его письмо главному визирю. Прочитав письмо, жена хана, его сын и визири очень обрадовались. Одна только Аккайшы опечалилась. Собрала она тайком в одном месте жену хана, визирей и наиболее достойных людей ханства, и растолковала им смысл послания хана Алипа. — Стелить под себя черный шелк, означает, что нечего ему постелить под себя, спит он на голой земле, укрываться голубым шелком, означает, что нечем ему даже укрыться, спит он под открытым небом. То, что при ходьбе поддерживают его сзади десять человек, означает, что из-за того, что у него связаны сзади руки, десять пальцев своих держит он за спиной. То, что выделенному ему тамошним ханом имуществу нет счета, означает, что покрылся он весь вшами. Три тополя перед дворцом — это вот они, прибывшие с письмом три посланника. Один тополь срубить и сжечь на месте — одного из них надо убить тут же, еще один тополь сжечь в пути — второго посланника надо убить в дороге, еще один тополь доставить и показать мне — третьего посланника надо доставить хану Алипу живым. Пустить рогатый скот впереди, означает, что наши тяжеловооруженные воины должны войти первыми в пределы тамошнего ханства. Визири хана Алипа, благодаря мудрости Аккайшы, поняли его замысел, собрали войско и поставили в его главе саму Аккайшы. Войско внезапно напало на, ничего не подозревающий, народ чужого хана и завладело их ханством. Алип хан освободился из плена и радостный вернулся к своему народу. Устроили на тридцать дней игрища, на сорок дней пир. Затем собрал Алип народ и перед лицом всех передал свой престол мудрой Аккайшы.
Еще одна киргизская сказка до этого предположительно на русский не переводившаяся. Записана от сказителя Матосмон Ысмайыл уулу (Матосмон, сын Исмаила). Родился в 1928 году в селе Алайку Каракулжинского района Ошской области в семье бедного дехканина. В 1935 году поступил в семилетнюю школу села Сагындык, закончил в 1942 году полностью все 7 классов. В 1950 году закончил в столице республики Фрунзе школу киномехаников, проработал киномехаником в Каракулжинском районе на ниве кинофикации до 1988 года. Сказочником стал под влиянием своего отца. Отец Матосмона работал в колхозе, пас лошадей. Поздней осенью, размещали пастухи лошадей, которых пасли, возле жилья и всю ночь рассказывали друг другу самые разные сказки. Отец Матосмона был муллой, получившим старое арабское образование. Сказки, услышанные от отца в детстве, Матосмон сохранил до наших дней в памяти, многие из них были от него записаны собирателями во время фольклорных экспедиций.
Человек, съеденный волком
Давным-давно, в некие времена был один грозный, жестокий, не всякому слову верящий, заносчивый хан, по имени Омор. Отец Омор хана, хан Джамаке, имел семь жен, но ни одна из жен не смогла родить ему ребенка. — Вы не родите, — сказал хан и прогнал всех семерых. После этого Джамаке хан в один день объявил: — Кто родит мне сына, на той девушке и женюсь. Разослал он эту весть повсюду. Тогда дочь одного старого бедняка говорит своему отцу: — Отец, отправляйтесь к хану и скажите, что дочка моя родит вам сына, но родится он недоумком. Если согласны вы на это, отдам вам свою дочь. Подумал хан и согласился: — Ладно, что-бы ни случилось, но зато будет у меня сын, не пристанет ко мне прозвище "Хан-бобыль". Говорит хан, глядя на старика: — Что возьмешь в качестве платы за дочь? — Мешочек золота, — отвечает старик и показывает маленький мешочек размером с палец. Велел хан своему визирю наполнить мешочек золотом из казны. Все золото и серебро, что были в казне, положили в мешочек, а он всё не наполняется. Растерялся хан, велел вызвать семиглавую ведьму Джелмогуз, говорит ей: — Что это за мешочек такой, никак его не наполним? Отвечает старая ведьма: — Этот мешочек сделан из глазного яблока человека, наполнить его просто, мой хан. Взяла она две пригоршни земли и бросила в мешочек — сразу же он наполнился. С тех пор, говорят, и осталась пословица: "Глаз насытится только землей, ничем другим его не насытишь". Так вот хан Джамаке взял в жёны дочь старого бедняка Джамилю. Вот прошло время, день за днём, месяц за месяцем, год за годом, забеременела ханша Джамиля. Пришла скоро ей пора родить и родила она мальчика. Хан Джамаке назвал сына Мурадша, чтобы показать, что достиг он желаемого (мурад — цель, желаемое). Не исполнилось ханскому сыну и трех лет, как умерла его мать Джамиля. Через год Джамаке хан женился на дочери одного своего визиря. Дочь визиря по имени Джамал стала его женой. Время прошло, день за днем, месяц за месяцем, на исходе года родила ханша Джамал мальчика, которого назвали Омор. Много лет держала ханша своего сына Омора неотлучно при себе, вырос Омор жестоким, капризным и своевольным джигитом. Ну а Мурадша, родившийся от прежней жены хана, хоть и лишился своей матери, но рос у приемной матери скромным и кротким юношей. Не сумел его отец Джамаке навещать Мурадшу и давать ему какое-нибудь воспитание. Да и нынешняя ханша Джамал не допустила бы этого. Вот исполнилось Омору 15-16 лет и говорит его мать Джамал хану Джамаке: — Пока ты еще жив, передай свою власть сыну, проследишь сам, как он будет править. Собрал хан Джамаке свой народ и объявил: — Отдаю свое ханство своему сыну Омору. Согласился народ и стал Омор ханом. С каждым днем росли его жестокость и упрямство, и отца своего он не слушается, и престол обратно не возвращает. Так вот и пробыл Омор ханом целых двадцать лет. Отец его Джамаке и мать его Джамал умерли. Совсем уж Омор хан стал жить по своей воле, делает что вздумается, как говорится, захочет — так и сапоги свои повесит на почетное место, сам себе хан, сам себе бек. Вот исполнилось Мурадше, его единокровному брату, пятьдесят лет, пришел он к Омор хану и говорит: — И я ведь был первым сыном хана Джамаке, умерла, когда я был мал, моя мать Джамиля, прервалось мое счастье, вырос я у других людей. Когда исполнилось мне пятьдесят лет, спросил я у своей приемной матери — "Кто же мой отец?" — ответила она мне, что я сын хана Джамаке, когда умерла моя мать, не стал отец меня воспитывать, отдал другим. По отцу мы с вами братья, дайте и мне какую-нибудь должность, много лет провел я на чужбине, только вот пришел в свой город. Задумался Омор хан, устрашился происхождения своего единокровного брата и отправил его в горы, сказав при этом: — Ты — лентяй, бездельник, не трудился и дня, поэтому хан Джамаке отказался от тебя. Ничего не смог поделать с этим Мурадша, поплакал-погоревал — "Чем от одного отца шестеро, было бы нас хоть двое от одной матери" — и стал жить в горах. Постарел Мурадша, исполнилось ему шестьдесят лет, жена его не рожает, другую жену взять не может. После шестидесяти лет забеременела вдруг его жена, пришло время ей рожать. Ну а Омор хан, спустя время, поразмыслил, поумерил свой гнев: — Как-никак родственник он мне, — и стал раз в год навещать Мурадшу. Вот родила жена Мурадши мальчика, как раз завернул младенца Мурадша в подол своей одежды и молился на радостях, как вошел в дом какой-то человек, поздоровался, увидел младенца и уставился ему в лицо, шевеля губами. И тут же заплакал. Говорит ему хозяин дома: — Я тут, как отец ребенка, радуюсь, о чем же ты, о, мой путник, плачешь? — Этот ребенок вырастет не зная тягот. Когда ему исполнится восемнадцать лет — женится, и в ту же ночь, как он женится, съест его в полночь волк. Мурадша, не зная, что и сказать на это, тоже залился рыданиями, присоединившись к плачу путника. Тут хлопнула дверь, и во главе толпы конников явился хан Омор. Как вошел в дом хан, воскликнул: — Вы почему плачете? Все молчат. Тогда заговорил пришедший путник: — Этого ребенка, когда ему исполнится восемнадцать лет и он женится, в ту же ночь, в самую полночь, съест волк, таксыр (господин), оттого и плачем. Разгневался Омор хан: — Кто тебе это сказал, где ты это увидел? Что вы плачете, да на старости лет обретенного ребенка хороните? Что это еще за выходки?! Путник отвечает: — Написано об этом на лбу ребенка, там я и прочел. Тут хан вздрогнул, испугался, и говорит путнику: — Я тебя никуда не отпущу, всех вас отвезу к себе во дворец, буду там содержать за счет своей казны. Как исполнится мальчику восемнадцать лет, женим его и посмотрим — если и правда съест его волк, то вы до конца своих дней останетесь в моем дворце. Если мальчик уцелеет и окажутся ваши слова ложью, то в тот же час, велю я вам отрубить голову. Согласны вы на это? — Если окажутся мои слова ложью, то согласен я на любое наказание, — ответил путник. Тогда Омор хан вывез мальчика, его родителей и того самого путника в свой дворец и стал там их содержать за счет своей казны. Своих детей у Омор хана не было. Вырос мальчик, исполнилось ему 5-6 лет, хан иногда вызывал его к себе, и, видя разумность и красоту мальчика, полюбил его как своего сына. Думал хан, советовался со своими визирями, как уберечь мальчика, и решил сделать так. Приказывает хан своим визирям: — Соберите всех кузнецов, пусть они сделают железный дом о семи стенах, как семь вложенных друг в друга домов. Пусть в каждом из помещений будет место для семи воинов, несущих охрану. И пусть двери всех этих помещений будут так устроены, чтобы они открывались и закрывались одновременно. Дом пусть сделают круглым, как юрту, чтобы вокруг него можно было поставить огромную юрту, а возле каждой решетки этой юрты будут стоять стражи в 7 рядов. Сделали всё, как велел хан. К тому времени и мальчик вырос, исполнилось ему восемнадцать, стал он красивым и статным юношей, таким, что все дивились его красоте. Вызвал Омор хан своего первого визиря, решили, что его восемнадцатилетняя дочь по имени Акмарал станет женой юноши. Акмарал, слышавшая, что юноша не простого, а ханского происхождения, дала свое согласие. Целый день прошел в играх, песнях и забавах. Как стемнело, хан Омор провел девушку и юношу через все семь стен железного дома, до самого первого внутреннего помещения, где расстелили уже постель для молодых, осмотрел все углы и собственноручно запер все двери. Перед этим он каждому из семи стражей, стоящих в каждом из семи помещений, строго приказал следующее: — Следите каждый за своим помещением, чтобы даже муха не пролетела, чтобы никто не вошел, одушевленный или нет, даже неодушевленный комок глины заметив, раздавите его ногами в пыль, чтобы нигде не было ни движения. Как пройдет с двенадцати часов двенадцать минут, приду я и сам открою двери, тогда только выведем молодых наружу. Сказал так хан Омор и где-то в семь часов вечера запер все двери. Ключ он взял в руки и уселся у входа большой юрты, которую возвели вокруг железного дома. Юноша и девушка, оставшись наедине, сполна насладились друг другом, поговорили о былых днях, о том, что нашли и полюбили они друг друга, а затем уснули. В какой-то момент девушка открыла глаза, смотрит, а юноша безмятежно спит рядом. Подняла девушка голову, в помещении ни души, от самоцветов, вделанных в стены, ярко как днем. Залюбовалась девушка красотой юноши, как вдруг уронила свою голову на грудь, а когда очнулась, смотрит, а она уже не человек, а огромная волчица. Посмотрела она на юношу, а он тоже уже не человек — лежит возле нее огромный баран гиссарской породы. Как увидела волчица барана, охватило ее сильное желание, не смогла она удержаться и стала его алчно рвать зубами и пожирать. Когда уже съела волчица всю плоть и остались от юноши одни голые кости, тогда только опомнилась волчица и застыла, глядя на останки. Тут упала у волчицы голова на грудь, а когда открыла она глаза, то оказалась уже обратно девушкой. От юноши же остался только один обглоданный остов. Зарыдала девушка, стала бить себя по груди и голове, тут и на часах настало время — 12 часов и 12 минут ночи. Хан Омор отпер своим ключом двери, зашел — а там девушка плачет-заливается. Юноша же давно мертв, одни только гремящие кости от него лежат на постели. Перепугался хан, кликнул своих визирей, показал им мертвого юношу. Девушку провели в ханский дворец, где хан воссел на престоле, и попросил её рассказать полностью о случившемся. Тогда плачущая девушка рассказала следующее: — Завели вы нас в дом и ушли оттуда. Тогда погрузились мы с мужем в игры и забавы, в любовные утехи, сами не заметили как уснули. Проснулась я в какой-то момент, муж мой лежал рядом. Загляделась я на его красоту, как вдруг упала моя голова на грудь, а очнувшись, смотрю — превратилась я в огромную волчицу. Глянула на мужа — а он превратился в огромного прекрасного барана гиссарской породы. Не удержалась я, став волчицей, от такого соблазна, тотчас же стала терзать и рвать зубами гиссарского барана. Смотрю — съела я все мясо барана, остались одни голые кости, тут же у меня опять неожиданно упала голова на грудь, а как подняла я снова голову — то оказалась обратно человеком. Посмотрела на мужа, а от него остались одни кости. Вновь и вновь смотрела я на мужа, в надежде, что это сон. Но все оказалось явью — не было в помещении больше ничего, кроме голых костей моего мертвого мужа. Таксыр (господин), о, мой хан, кажется, я еще и забеременела. Задумался Хан Омор, потом велел привести в дворец к своему трону отца и мать юноши и того самого путника, и сообщил им, что юношу действительно съел волк. Первенец хана Джамаке Мурадша и его жена горько заплакали, скорбя о своем несчастном сыне. Омор хан же обратился к путнику: — Как ты узнал, что юноша умрет? — Таксыр, мой хан, у ребенка на челе была предначертана такая судьба, оттуда и узнал. С тех самых пор, из уст в уста народа, стали передаваться такие крылатые слова: "Что написано на челе, то и сбудется", "Как закончатся предначертанные на челе события, тогда и умрет человек", "Пережили мы то, что было у нас на челе". Долго раздумывал хан Омор, решил он, что этот путник — не простой человек. Обрадовался он про себя этому и задал путнику такой вопрос: — Ты — человек, создание смертное и слабое. Знаешь ли ты, когда сам умрешь? Ответил ему путник: — Я проживу еще долго, и на этом белом свете стану свидетелем событий, еще удивительнее, чем эта. Тогда только, когда установится эпоха справедливости, эпоха мира и спокойствия во всем мире, когда исчезнут все жестокие кровопийцы, тогда я во второй раз встречусь с вами, исчерпаю тогда я все свои желания и стремления и покину этот мир. Мурадша оплакивая своего погибшего сына, выстроил над его останками кумбез (мавзолей). Забрал он свою сноху к себе домой и стал жить дальше. Акмарал действительно оказалась беременной, прошел месяц за месяцем, и на исходе года родила она мальчика. Назвали ребенка Болотбек. Вырос Болотбек, как исполнилось ему семь-восемь лет, отдала красавица Акмарал Болотбека в медресе, где он проучился пять лет. Болотбек рос красавцем, глаз не отвести, но вместе с тем разумным и рассудительным юношей. Тогда навестил его тот самый прозорливый путник и сказал Болотбеку: — Ты станешь справедливым ханом, — и привел мальчика в сад Омор хана. Поздоровался путник с ханом. Перепуганный хан вскочил с трона, окруженный визирями. Тогда сказал путник Омор хану: — Ваше место теперь займет этот внук Мурадши, став ханом. Уступите ему по своей воле. Крикнул хан: — Снимите ему голову! — и позвал палачей. Как вошли палачи, махнул путник рукой, тут же слетели сами по себе головы у палачей, упали они бездыханными. Появилась какая-то змея и укусила хана. Умер Омор хан. Ошеломленные визири склонили головы, выражая покорность Болотбеку и путнику. Болотбек стал в тринадцать лет ханом, советуясь с народом, сумел он установить эпоху справедливости. Во времена Болотбек хана исчезли различия между богатыми и бедными, исчезли рабство и нищета, настало всеобщее равенство, наступила эпоха, когда жаворонки вили гнезда и высиживали птенцов на спинах у овец.
В том, что раньше на вопрос "Какой мифический персонаж родился из черепа?", я сумел бы вспомнить максимум древнегреческую Афину Палладу. А теперь могу дополнительно назвать рапануйского (с острова Пасхи) Макемаке и тюркского Баба-Тукласа. Такие дела.
UPD: Также от черепа были рождены божественные братья-близнецы Хунахпу и Шбаланке из мифологии индейцев киче (Гватемала), персонажи эпоса "Пополь-Вух".
Перевел для пробы не волшебную сказку из собрания киргизских народных сказок. Получилось как-то не очень, ну да ладно, пусть будет. Кажется, на русский ранее не переводилась. Сказка записана от сказителя Алымкула Соодонбек уулу. Родился он в 1921 году в селе Тосор Джетиогузского района в семье бедного дехканина. В 1930 году закончил три класса начальной школы в родном селе Тосор. В связи с болезнью матери больше в школу не ходил. С 1937 года работал чабаном в совхозе Оргочор. В 1942 году призван на фронт, воевал в 62-й стрелковой дивизии, в 1944 году был тяжело ранен, после чего демобилизован как негодный к строевой службе. После войны работал до самой пенсии чабаном в родном селе. Рассказывать сказки научился, слушая как их рассказывали другие во время долгих дней на пастбище.
Ханские вопросы
В прежние времена был хан по прозванию Дурень. Вот как он удостоился такого имени. В один из дней хан пустил вскачь своих подручных во все концы, приказав им: — Найдите мне трёх людей: у первого должна быть черная борода и седая голова, у второго седая борода и черная голова, третий же пусть будет безбородым, но с волосами на голове. Нашли ханские подручные среди народа троих, подходящих описанию, и доставили хану. Собрал хан людей на площади и учинил доставленным допрос. — Тот кто даст правильный ответ на вопросы — сохранит голову на плечах, если же не сможет ответить правильно — потеряет, — прочли собравшимся ханский указ. Усадил хан возле себя трёх судий и начал допрос приведенным людям. — Одна ли у тебя голова? — спрашивает хан у первого. — Да, мой хан, одна голова, — отвечает допрашиваемый, почтительно сложив руки на животе. — Почему у тебя борода черная, а голова седая? Отвечает, не меняя своей позы, чернобородый: — Истину говорите, мой хан. Когда родила меня мать, был я уже с волосами на голове. А борода отросла у меня только в двадцать лет. Вот и выходит, что волосы мои старше бороды на двадцать лет. Оттого и седая у меня голова, а борода черная. Решили судьи, что ответ правильный. Так избежал первый допрошенный смерти. — Отчего у тебя борода седая, а волосы черные? — спрашивает хан у второго доставленного. — Мой хан, правильный задаете вопрос. Кто больше перенес лишений, тот скоро старится. Волосы мои в летнюю пору оберегаются под прохладным калпаком (ак калпак — традиционный киргизский головной убор из войлока, обычно белый, хорошо защищает от зноя), в зимнюю пору под теплым тебетеем (тебетей — шапка с меховой оторочкой, носимая в прохладное время года). Бороду же летом палит солнце, зимой студит мороз. От таких мытарств и поседела у меня борода. Судьи и этого сочли ответившим правильно, уберегся он от гибели. Так дошла очередь до третьего. "Как же теперь ответит этот бедолага?" — замер в ожидании собравшийся люд. — Почему у тебя нет бороды? — спрашивает хан. — Мой хан, голову, случается, и отрезают, а язык резать обычая нет. Позвольте, я вам прежде задам один вопрос, — обращается допрашиваемый к хану. — Спрашивай! — говорит хан, издевательски посмеиваясь. — Мой хан, откуда люди берутся? — спрашивает допрашиваемый человек. — От отца и матери, — отвечает хан. — Правильно, мой хан Алдаяр. У матери моей на подбородке не было ни волосинки. Подбородком я удался в мать, а всем остальным, руками-ногами, глазами-головой, в отца. И про этого судьи решили, что ответил он правильно, спасли его от казни. — Хан — дурень! — закричали тут среди толпы. С тех пор и повелось — забылось собственное имя хана Алдаяр, стал он для всех Дурнем ханом.
облако тэгов
