Делия Шерман «Ученик волшебника». ППереработка сказочного сюжета, этакая вариация, осовременивание. Рассказ оставил меня в легком замешательстве: ничего нового и интересного я из него не почерпнула, сюжет не зацепил, герои не затронули. Злой волшебник злой лишь на вывеске своего магазина да отпугивает обликом, но это лишь маска, за которой скрывается одинокий человек, пытливый ум, исследователь, желающий, чтобы его оставили в покое. Но в то же время он ищет себе достойного преемника, ученика, которому он мог бы передать накопленные знания, пусть и делает он это весьма своеобразным способом. Волшебник и его ученик — два одиночества, он нашли друг друга и обрели то, что искали. Теперь они отличная команда. Чувствуется недосказанность. Есть налет притчевости повествования, но суть до конца не ясна. Герои обрисованы поверхностно, некоторые ответвления от сюжетной линии обрываются, не получив ни развития, ни обоснования, ни логического завершения. О психологизме речи не идет, даже о поверхностном — эмоции, если таковые и имеются, блеклые и неприметные, образы тусклые, авторских характеристик почти нет. Проходной рассказ об ученике чародея. Словно бы рассказ написан ради процесса написания.

Гарт Никс «Незванный гость». Литературный эксперимент в стиле Нила Геймана. Вариация сказки о Рапунцель, в которой сюжет, так сказать, отзеркален. Взгляд на привычную историю через призму современности. Смещение акцентов. Этакий перевертыш, где злодей и жертва меняются местами. Ведьма здесь предстает чудачкой-отшельницей, любящей желе из лягушек и коллекционирующей метлы. И тут ей на голову сваливается вредный подросток и хамит. Как тут не взбеситься? Однако ведьма — дама находчивая. Чем интересны такие истории, так это вывертом сюжета на изнанку, возможностью иначе, под другим углом взглянуть на привычную историю, увидеть что-то, что раньше ускользало из поля зрения, переасмыслить старую сказку. Подобная ситуация (за исключением, пожалуй, некоторых фантастических аспектов) вполне возможна в нашем мире и в нынешнее время и иллюстрирует, как порой бывают несносны подростки, докучающие взрослым.

Венди Фроуд «Волшебные сказки». Короткое стихотворение по мотивам волшебных сказок. Попытка посмотреть на дальнейшую судьбу добрых героинь, ведь сказки как правило заканчиваются свадьбой, и никто не знает, что стало со всеми этими пастушками, принцессами и доярками. А что если они перешли на сторону зла, поддались темной силе? Возможно ли, что она уже заложена в их характерах изначально и лишь дремлет до поры до времени, ожидая возможности вырваться наружу и поглотить светлую душу? Может быть изначально добрая героиня сказки, жертва мачехи или злой королевы впоследствии обречена на то, чтобы занять ее место и стать такой же темной властительницей для следующего поколения наивных пастушек и прекрасных принцесс? А вы задумывались о дальнейшей судьбе Золушки или Белоснежки?..

Нина Кирики Хоффман «Из грязи в князи». Это почти не измененный вариант сказки "Принцесса и пастушка". Сюжет очень узнаваем. С самых первых строк предугадывается финал. Служанка и принцесса, принцесса и служанка. Отличный вариант для превращения одной в другую, игра с переодеванием, обман. Мечта простой служанки под влиянием случай становится реальностью. Но долго ли она сможет всех обманывать? Основная мысль этого рассказа — ты сам творец своего будущего, все в твоих руках. Но нельзя строить счастье на лжи, на несчастье другого человека. Вечно лгать не получится — правда рано или поздно выйдет наружу, и кара не заставит себя ждать. Эта сказка меланхолично добрая: служанка, ставшая принцессой, заботится о принцессе, ставшей служанкой, а та, вернув себе законное место, не наказывает изменницу, но дает ей шанс на справление. Герои плоские и унылые, не вызывают ни симпатии, ни антипатии. В этом рассказе даже добро и зло весьма условны. Краски тусклые, лица блеклые, характеры нечеткие. Просто ровное повествование о некоем случае, не вызывающее отклика в душе читателя.

Питер С. Бигл «Вверх и вниз по бобовому стеблю: воспоминания великанши». Прелюбопытная вещица. Признаться, я никогда не смотрела на эту историю с пододной позиции. Это очередной перевертыш: знакомаясказка о Джеке, бобовом зернышке и великанах, но рассказанная с точки зрения великанши. И вот перед нами уже совсем другая история, где жертва и злодей совсем не так очевидны. Акценты смещены, и открывается совершенно иная картина: Джек выглядит как вероломный злодей, отказавшийся стать закуской и убивший мужа великанши. Да и великанов, как оказалось, вполне можно понять. В этой сказке они вовсе не кровожадные монстры, они просто вынуждены сидеть на особой диете. Что поделать, такова их природа. История эта подана весьма нетривиально — как воспоминание, рассказ великанши, словно бы некто берет у нее что-то вроде интервью. Однако речь ее какая-то безликая, а могла бы быть гораздо колоритнее. Ее словно бы не очень-то озаботила смерть мужа, хотя она и признается, что ей его временнами не хватает. Она не попыталась отомстить Джеку, напротив — они мило побеседовали и выпили чаю. Разве это характеризует великаншу как кровожадное чудовище? Вовсе нет. Здесь она предстает тучной престарелой дамой, любящей готовить поджаренных до хрустящей корочки гномов. Подача, без сомнения, интересная, только вот наполнение и стиль кажутся неубедительными.

Эллен Кашнер «Изношенные танцевальные туфли». Суть сказки о двенадцати принцессах, исчезающих по ночам из замка, чтобы потанцевать с принцами, осталась неизменной. изменилась лишь расстановка акцентов. Повествование идет от лица старшей из сестер и сдобрено ее личными оценками, характеристиками, некоторого рода эмоциями, хоть они плоски и невыразительны. Сложно быть старшей сестрой — это лейтмотивом проходит через всю сказку. Приходится следить за младшими и быть за них в ответе. В конечном итоге это не может не надоесть настолько, что ты готова выйти замуж даже за простолюдина, лишь бы убраться из замка, где властвуют злые и взболмошные подростки. История эта вышла гораздо менее захватывающей, нежели оригинал. Нет здесь той загадочности, того ореола таинственности, трепетного ожидания ночи и праздника, страха разоблачения. Здесь есть лишь усталость старшей сестры и недовольство отца, проделки младших и их стремление повеселиться. Они ничу не заботятся о последствиях своих действий. Старая история под новым соусом. Вот только соус пресноват.

Джозеф Стэнтон «Кот в сапогах. Продолжение». Не стоит недооценивать кошек. Они на редкость хитры и сообразительны. Это короткое стихотворение является по сути своей вольным продолжением сказки о коте в сапогах или даже вариантом ее окончания. Кот в сапогах действительно очень умен и изобретателен и мог бы добиться всего для себя, а не для хозяина, если бы только захотел. А пока во главе королевства восседает счастливый ни о чем не подозревающий новоиспеченный король. Но стоит находчивому коту лишь щелкнуть пальцами (лапами?), как все может измениться, и вот на троне уже кот, а король снова бедняк. Всего несколько строк, но перед читателем открылась целая картина, совершенно новая история, поместившаяся в пару предложений, широкая панорама. Снова смена акцентов? Или просто иной взгляд на привычного героя?

Холли Блэк «Мальчик, который выл, как волк». История в стиле детских ужастиков Р.Л. Стайна. Если много читать, то можно найти уйму полезной информации — даже сведения о том, как стать волком. На самом деле рассказ проходной и малоинтересный. Искать здесь какую-то глубинную идею или скрытый смысл — дело неблагодарное. Хотя бы потому, что, по признанию самого автора, рассказ написан на основе детского желания превратиться в волка и разорвать своих родителей, который каждый год брали автора в долгие путешествия на яхте. Милая детская мечта, не так ли? Так что эти фантазии просто вылились на бумагу весьма посредственным образом, и получилось то, что получилось.

Джейн Йолен «Тролль». История о самом обыкновенном тролле, обитающем под мостом, о его скучной обыденной жизни и простых желаниях. Немного наивная, добрая, чуть ироничная история. Тролль предстает здесь ввполне мирным существом, в отличие от большинства привычных нам сказок. Он просто живет и ищет пропитание. Он глуповат, трусоват (или осмотрителен?), непритязателен в своих желаниях и потребностях, лишен фантазии и обречен прожить свою жизнь скучно и одиноко. В какой-то степени это история и об одиночестве: Тролль, может, и хотел бы с кем-то дружить, вот хоть с козами, но она его еда да к тому же и насмехаются над его неуклюжестью и простоватостью.
Банальная, скучная история. Нет здесь даже какого-то иного взгляда на образ тролля, интересного поворота сюжета. Просто скучный рассказ о скучной жизни — без соль, без перца, даже без соевого соуса.

Нэнси Фармер «Замок Отелло». Любопытный рассказ. любопытен он, в первую очередь, тем, как подана здесь история Синей Бороды. Она сопряжена с историей другого ревнивца — Отелло. Синяя Борода и Отелло здесь — это один образ, одно не отделимо от другого. Два ревница, два настоящих мужчины, воина, победителя, любителя женщин нашли свое воплощение в одном образе — образе мавра Отелло, который по сути своей — Синяя Борода с той лишь разницей, что жен своих любит и не убивает. Повествование занимательное, легкое, чуть ирончное, течет быстро и динамично. Вполне в традициях сказок, по сюжету очеь близко к сказке о Синей Бороде, которую я, к слову, очень люблю. Здесь нет страха, мрачной готичности, ощущения опасности. Есть ореол таинственности, но он не мрачный, а какой-то иронично-воздушный. Вроде бы и нельзя открывать дверь, но в то же время вроде как и не возбраняется — нет прямой угрозы. Женские образы здесь типичны для деревенских историй: недалекие, любящие роскошь и сплетни праздные дамы. Отелло же предстает настоящим мачо, хотя и любящим пустить пыль в глаза. В целом рассказ нетривиален — интересна трактовка двух столь разных и в то же время столь похожих персонажей. Никогда не смотрела на Отелло через призму сказки о Синей Бороде. Этот опыт оказался интересным.

Майкл Кеднам «Жулик». История о хитром эльфе Румпельштильцхене — переработанная и переосмысленная. Он трудится на благо жителей королевства, время от времени лакомясь их детьми. Но этот мотив здесь уходит на второй план. На первый же выходит идея о силе имен и мысль о том, что даже самого хитроумного можно перехитрить. И в самом деле — эльф так ослеплен желанием слопать королевского ребенка, что даже не удосужился проверить, кого ему подсунули, и был захвачен в плен, где и продолжал трудиться на благо людей, однако младенцев ему отведать больше не удавалось. Возникает вопрос: если он придумал множество хитроумных и полезных изобретений, то почему не придумал способ вырваться из плена? Придумал замок, но не дал к нему ключа. И вот тут в действие вплетается сила имен. Согласно повериям разных народов, зная подлинное имя кого-то, этого кого-то можно подчинить своей воле. В тексте нет прямого указания на то, что король знает подлинное имя эльфа, но косвенное указание есть, иначе такой хитрый и изворотливый субъект уже давно был бы таков. Читатель смотрит на историю Румпельштильцхена не с позиции того, у кого похитили ребнка, но с позиции самого эльфа, видит ситуацию его глазами, примеряет на себя иную точку зрения, пытается понять жажду поглощать детей и ее причины, а также стремление компенсировать это. Привычной истории автор добавил остроты, новое звучание и отправил е в свободное плавание.

Кэтрин М. Валенте «Хрупкое создание». Сладкая сказка — сладкая в прямом смысле слова. Сказка о сладостях, о любви к сладостям, о восприятии мира и жизни через сладости. Сладкая сказка, приправленная горечью и болью. Своеобразный приквел к "Сказке о Гензеле и Гретель" — история ведьмы из пряничного домика. Признайтесь, вы хоть раз задумывались, почему она стала такой? Этот рассказ стал для меня неким откровением. Отмечу его как лучший в сборнике — сильный, хватающий за живое и вызывающий эмоции. Автору удалось передеть трагизм судьбы Констанции, показать ее глубоко несчастную и израненную предательством душу. Ведьма предстает перед нами не просто безликим каннибалом и сумасшедшей старухой, живущей в странном домике из печенья и марципана. Теперь у нее есть имя и история. Теперь мне даже жаль ее, хотя я и не могу оправдать ее желания есть людей. Однако сейчас это желание стало понятным, объяснимым. Сказка о слепой преданности кондитера императорской семье, ради которой он готов пожертвовать дочерью, пусть она и сделана из сахара. Сказка о вероломном предательстве ребенка и о том, что с этим ребенком стало, когда он вырос. Грубая и жестокая метафора и на некоторые нынешние семьи, мало заботящиеся о благополучии своих детей. Возможно, я увидела в этой сказке больше, чем там изначально заложено, но она действительно меня тронула, заставила увидеть злую ведьму из пряничного домика с совершенно иной стороны.

Мидори Снайдер «Молли». История обманутого великана, рассказанная им самим. Перевертыш, перетасовка знакомого сюжета, смещение акцентов. И снова читатель видит привычную сказку с иного ракурса. Все здесь меняются местами. Злодеем выглядит уже не великан, а Молли, жестоко обманувшая его. Множество разных смыслов сложено в эту сказку: неприятие кого-то отличного от других, более удачливого, менее открытого, зависть, подлость, обман, бедность, коварство, любовь родителей. Сколько злобы и зависти уживается в маленькой Молли? Она вероломно обманывает доверие семьи, добродушно впустившей ее в свой дом. И пусть эта семья имеет пару скелетов в шкафу, но у кого их нет? Донгогглз, безусловно, не самый безобидный — он ведикан и жаждет человеческой плоти, но он верен своему слову и обещанию жить как человек и не есть людей. Его история — очередное подтверждение того, что общество не принимает тех, кто отличается от большинства. Зависть уподобляет людей зверям, с той лишь разницей, что звери уничтожают себе подобных ради пропитания, тогда как люди по множеству поводов в массе своей неблаговидных.
Великан и его семья предстают здесь жертвами, Молли — злодейкой, пытающейся выжить их из дома только лишь потому, что она завидует. На первый взгляд кажется, что завидует она лишь богатству и благополучию, но на деле же она завидует тому, что Донгогглзы любят своих дочерей, тогда как ее родителям нет дела до Молли, они погрязли в бедности и рутине обыденного существования, устали от борьбы за пропитание. Моли не знает родительской ласки, не ведает заботы. Она эгоистична в стремлении сделать другим так же плохо, как плохо ей. Нет, ей нет оправдания, но ее вполне можно понять. В целом сюжет предсказуем, финал ясен. Образы вышли неординарными и в какойто мере спорными: трудно ожидать такую злобу от ребенка, как и сложно представить великана-людоеда, ставшего респектабельным горожанином.

Нил Гейман «О вежливости». Путаный поток мыслей феи, которую забыли пригласить на крестины принцессы. Здесь переплетаются мысли о недостатке вежливости и пунктуальности у современной молодежи, о забывчивости, об этикете, подарках, о времени, об умении вести себя. Все это слилось в единый поток сознания феи и вылилось вот в такое весьма своеобразное и характерное для Геймана стихотворение. Гейман вообще любит переворачивать старые сказки с ног на голову, вдыхать в них новыю жизнь, заствлять звучать совершенно иначе. Стихотворение короткое, но оно дает хорошую характеристику феи-не-ставшей-крестной. Здесь мы видим не обиженную фею, нет, но фею, умудренную опытом и желающую преподать урок хороших манер. ее уязвляет отсутствие почтительности, элементарной вежливости и уважения молодого поколения к старшему. Классическое переплетение мыслей, мотивов и смыслов от мастера.

Келли Линк «Игра в Золушку». Признаюсь честно, этот рассказ вызвал у меня недоумение: что он делает в антологии, где собраны сказки? Здесь нет абсолютно ничего сказочного — это обычная история о сводных брате и сестре и об их нежелании принять свою новую семью, состоящую из половинок прежних. Дается небольшая характеристика каждого из детей посредством их увлечений — отвлеченный прием, уводящих от необходимости прописывать характеры. Вот, пожалуй, и всё, что бросилось в глаза и запомнилось. Всё остальное — антураж, экспозиция, фон. Да и герои картонные, хоть автор и говорит, что вплела в этот рассказ образы Золушки и Серого волка. Но я увдела лишь пародию на них. Игра здесь не только и не столько в Золушку. Это игра в семью. И играть пытаются все — и родители, и дети. Так проще, легче создать видимость и соблюдать приличия, нежели проходить долгий и трудный путь, чтобы стать настоящей семьей. От финальной истории, как и от первой, ждешь чего-о большего, какого-то итога сказанному или собранному, какого-то яркого акцента, чтобы, закрыв книгу, сделать для себя какие-то выводы. Но после прочтения этого произведения выводы не делаются, как ни старайся. Рассказ пресный, обыденный и откровенно проходной.